Когда мы были женаты Том 4, ч. 10. Из книги Когда был первый секс

ГЛАВА 11: ЖЕНЩИНА С ГИГАНТСКИМ ПИСТОЛЕТОМ НА БЕДРЕ

Шерил отступила назад, и женщина, стоявшая за ней, обошла ее и вошла в мой кабинет. Я постарался не фиксировать на ней свой взгляд. Она была чуть меньше моего роста - всего лишь на пару сантиметров, у нее были огненно-рыжие волосы цвета закатного солнца, довольно коротко стриженные и спускающиеся по линии шеи. Погода была прохладной, что объясняло туго облегающую черную кожаную куртку, которая сидела так хорошо, как будто была создана для нее самой. Но это все еще не объясняло ее джинсы под сапоги, расклешенные книзу и так плотно облегающие ее ноги, словно изобразительные элементы из деревенских баллад.

И все это завершалось парой черных сапог, которые выглядели как продолжение джинсов и вызвали бы проблемы в большинстве мусульманских стран. Теперь я задавался вопросом, почему, черт возьми, Дебби никогда не носила такие сапоги за все время нашего брака. Это могло бы что-то изменить.

И, конечно же, у нее должен был быть огромный пистолет в кобуре на боку. Я не удивлюсь, если это был старый-добрый кольт Миротворец калибра .45. Она выглядела как главная героиня фотосессии самой сексуальной полицейской месяца.

Стоя передо мной, она осмотрела меня от головы до ног, вероятно так же, как и я ее. Но я серьезно сомневался в том, что ее лицо выражает то же самое, что и мое.

– Мистер Мейтленд?

Она посмотрела на меня смешанным выражением интереса, раздражения и любопытства.

– Вы, кажется, заняты... Не хочу прерывать вас, если вы задумались над чем-то важным. Я могу прийти завтра?

- Нет нужды.

Я обошел стол, протянул руку и взял ее за ладонь. У нее была крепкая, прохладная ладонь.

– Обычно я не такой... рассеянный. У меня просто было что-то на уме. Но ничего такого срочного, чтобы я не мог уделить несколько минут на разговор. Кто вы и почему вы в моем кабинете? Предполагаю, что вы из правоохранительных органов, иначе вас бы не пустили в здание суда с этим оружием на бедре.

Она оставила свою ладонь в моей, говоря:

– Роберта Голд. Служба федеральных маршалов США.

– Маршал США. Вы не сочтете меня слишком большим женоненавистником, если я скажу, что маршалы – все, кого я знаю, – совсем не такие как вы. Вы просто застали меня врасплох.

Она отобрала ладонь и указала на один из стульев. Я жестом пригласил ее сесть. Она и сидя выглядела привлекательно.

– Хотите верьте, хотите нет, но все больше и больше маршалов теперь женщины. Лучше, чтобы были представлены оба пола.

– В этом я не сомневаюсь. Но почему вы здесь? У нас не так много дел с маршалами. Вы, ребята, обычно работаете в офисе прокурора США, дальше по улице.

Она закинула одну ногу на другую, откинулась назад и продемонстрировала свое умение дышать. Она подперла подбородок ладонью и внимательно посмотрела на меня. Примерно через тридцать секунд я не смог сдержать улыбку. Она просто делала то, что я сделал с ней, когда она вошла.

– Я почти боюсь догадываться, о чем вы думаете, маршал.

– Просто я подумала, что вы выглядите не так, как на своих фотографиях.

– Знаю. Я – ниже ростом.

Она покачала головой и одарила меня еще одной из тех еле заметных улыбок Моны Лизы, на которые способны только женщины.

– Нет. Просто я задумалась, что фотографии не передают вам должным образом.

– Каким образом?

– Ну, в вас есть что-то... такое особенное. Я пытаюсь разобраться, что именно, но пока не могу. Я привыкла быстро оценивать людей. У меня на работе это требуется. Но вы – загадка.

– Моя жена тоже так говорила. В конце концов, она бросила попытки меня понять.

– Мне поручили предварительную работу на случай, если суд над Мендосой состоится здесь в следующем году. Проверить все вокруг, выяснить слабые места в вашей системе безопасности. Узнать, есть ли угроза безопасности для ваших сотрудников, есть ли те, к которым они могут подойти ближе. Больше всего я хотела бы узнать этот район получше. ПОЗНАКОМИТЬСЯ с Джексонвиллом. И поскольку вы станете одним из ключевых игроков... познакомиться и с вами.

– Мне кажется, что мужчины редко отказываются от идеи встречи с вами.

– Только в профессиональном плане, мистер Мейтленд.

– Конечно. Я попрошу свой офис предоставить вам все возможные удобства. Мы будем рады помочь вам. Если Мендоса приедет сюда, я хочу, чтобы все прошло гладко.

Она выпрямилась и поднялась. Я последовал ее примеру. Она снова посмотрела на меня.

– Вы можете меня коснуться. Я настоящая.

Она засмеялась.

– А вы хотите этого? Необычное поведение. Но, думаю, вы уже привыкли к славе.

– Возможно. Но я – всего лишь обычный парень. Штаны надеваю по одной ноге за раз.

Она склонилась, борясь за дыхание, и только когда я увидел ее лицо и услышал этот звонкий смех, я понял, что она хохочет.

– Я не настолько превосходен, мисс Голд. Что такого я сказал?

Она делала несколько глубоких вздохов и вытирала глаза.

– Я только что представила себе, как вы прыгаете в штаны двумя ногами одновременно. – И тут она опять расхохоталась.

– Я – Ангел Смерти, а меня не уважают.

Она выпрямилась и произнесла:

– Было весело, Мейтленд, но я вижу, что вы хотите уйти отсюда, а я только что прибыла, зарегистрировалась в номере и пришла познакомиться. Прошло уже десять часов с тех пор, как я поела что-нибудь приличное помимо самолетного сэндвича. Вы бы не могли подсказать мне хороший ресторан?

Я оглядел офис. Уже стемнело за окном. Подумалось мне вернуться в квартиру и посмотреть что-нибудь в телевизоре, чтобы забыть об этом через тридцать секунд после окончания передачи, либо пойти одному к О'Брайену на немного выпить.

– Я могу предложить вам что-то получше, мисс Голд. Я готовлюсь заканчивать работу. Вы можете выбрать суши, крылышки из ресторана "Хутерс", мексиканскую кухню или стейк. Все эти заведения находятся довольно близко отсюда, на Пристанской улице. Мы можем пообедать вместе, если вы не возражаете.

– Вам не обязательно это делать, Мейтленд. Мне совершенно не нужен проводник. Я побывала во многих незнакомых городах. И даже более странных, чем Джексонвилл.

– Это не приглашение на свидание, Голд. Обычно я работаю до поздна, если только не иду в спортзал. Но... просто сегодня я в странном настроении. Мне хотелось бы выбраться отсюда, и мне было интересно, с кем бы я мог это сделать. Решение за вами, но я знаю эти заведения, и если вы хотите еще поговорить, то будет отличная возможность.

– Какую мексиканскую кухню они предлагают?

– Мексиканская. На самом деле, очень вкусная. В меню есть несколько авторских блюд, которые вы трудно найдете где-то еще.

– Я, наверное, буду разочарована. Я работала в пограничных городах Техаса с Мексикой и знаю настоящих мексиканцев. Наверняка здесь не будет такой же аутентичности, как там. Но все равно было бы интересно посмотреть.

– Вы хотите, чтобы я заехал за вами в отель или мы просто поедем вместе?

– Мы можем ехать вместе.

Я поднялся со стула и приблизился к ней. Она странно посмотрела на меня и сказала:

– Вы не хотите сходить в туалет перед тем, как уехать?

– В туал...

Когда эти слова прозвучали, я посмотрел вниз и понял, на что она обратила внимание. "Черт возьми!"

На ее лице промелькнула улыбка.

– Я подумала, что вы достаточно молоды для таких проблем с мочевыделением, Мейтленд. Если это не так... то в вашем офисе, должно быть, очень дружелюбная атмосфера.

Я задумался о том, чтобы прикрыть большое пятно на моих черных брюках, но решил... к чему это? Сейчас уже слишком поздно.

– Ну, к счастью, напротив офиса есть небольшая ванная комната со душем. Это одно из немногих преимуществ. Я не хочу шокировать Шерил.

– То есть ваша секретарша Шерил будет в шоке?

Я посмотрел на нее серьезным взглядом.

– Это не имеет отношения к Шерил, маршал. Это... было... личное дело. Было бы замечательно, если бы вы просто забыли то, что увидели.

На этот раз она показала истинную улыбку и покачала головой.

– Извините, Мейтленд. Я могу обещать вам, что никому не расскажу о том, что видела, но не смогу забыть Ангела Смерти, получающего оральный секс в своем кабинете.

Я потер голову – это привычка, которая появилась недавно, – и ответил:

– Это... просто это... не имеет отношения к данному кабинету. И я действительно хотел бы промолчать об этом.

Она кивнула, и я последовал за ней в небольшую ванную комнату, где попытался удалить пятно с помощью влажной тряпки с мылом. В результате все выглядело так, будто я испачкался. Мне кажется, это было улучшение. Если повезет, многие сотрудники уже ушли. Когда я вышел из ванной, она только посмотрела на меня и покачала головой.

– Любая женщина может подтвердить сложность удаления пятен спермы с мужской одежды.

– Вы знаете об этом так много?

– В течение четырех лет я была замужем за коллегой-маршалом, у которого была привычка приходить домой с пятнами спермы на брюках и запахом других женщин. Со временем научишься это распознавать.

Я не мог удержаться от усмешки.

– Ну, маршал, наша встреча оказалась очень плодотворной. Мы узнали много интересного друг о друге.

***

Когда они вошли в достаточно оживленный первый этаж ресторана "Мексиканская роза", она заметила, что он удержал для нее дверь и последовал за ней. К ним подошла молодая официантка, видимо, узнав Мейтленда, и быстро заговорила на испанском. Мейтленд жестом попросил ее замедлиться, но она так же быстро переключилась:

– Вероятно, ваше присутствие в прошлый раз оставило яркое впечатление, – сказала она ему. – Наш официант сказал, что за последние три года здесь не было такого большого наплыва посетителей.

– Была некоторая суматоха. Но на самом деле это всего лишь обычная пятничная вечерняя суета. Такое случается каждые выходные в любом баре или ресторане, где подают алкоголь. Серьезных инцидентов не было.

– И он спросил, не придется ли вашей подруге присоединиться к вам этим вечером, блондинке... если правильно помню на английском это "мокрый сон"?

Мейтленд лишь покачал головой и проводил ее к столику для двоих в углу за официанткой. В центре зала танцевали пары, но музыка доносилась приглушенно со стола, где стояла большая аудиосистема. Мейтленд махнул рукой, приглашая ее занять место, и подержал стул, пока Роберта садилась. Затем он сам сел слева от нее.

– Должна признаться, Мейтленд, такого уже мало где встретишь.

– Редко кто все еще держит дверь перед дамами и подсаживает на стулья?

– Не так уж часто.

– Прошу прощения. Так меня воспитала моя мать. Я уже слишком стара, чтобы меняться. Надеюсь, вы не обиделись, если я обращаюсь к вам как к леди?

– Я не знаю ни одной женщины, которая бы обиделась на то, что ее называют леди, если только это не одна из тех феминисток, которые всегда будут жаловаться на то, что они появились на свет благодаря помощи мужского полового органа.

– Вы – не эмансипированная леди? Наверное, я ошиблась; особенно учитывая ваше оружие на бедре.

– Когда я выполняю свою служебную обязанность, я ожидаю, чтобы ко мне относились как к сотруднику правоохранительных органов и профессионалу. Я ожидаю зарабатывать такие же деньги, как и любой мужчина, выполняющий такую же работу с такими же обязанностями, и я вызову бурю неприятностей, если когда-нибудь меня обойдут только потому, что у меня нет соответствующего полового органа. Но в таких ситуациях вежливость всегда ценится.

Официант подошел к столику и встал, ожидая заказа. Женщина просмотрела меню и потом на беглом испанском языке заказала блюдо, что заставило официанта начать активно общаться с ней. Она лишь рассмеялась и жестом вызвала Мейтленда, предложив:

– Скажите, чего хотите, и я закажу. Я много лет работала на границе Техаса и Мексики, так что свободно говорю по-испански.

– Благодарю. У меня есть одно блюдо, но не помню его название. Там есть курица и говядина, перец, лук и чили в кукурузной муке. Раньше я уже заказывал его здесь. Просто скажите им приготовить с начинкой из курицы и овощей без кукурузной муки. И попросите большой стакан воды.

Она объяснила это официанту, который энергично кивнул и поспешил прочь, быстро взглянув на ее декольте.

– Вы очень сильная женщина. Эти ароматы заставляют меня забыть о манерах. Я думаю, я не ел уже намного дольше, чем казалось.

Он глотнул из большого стакана воды, который другой официант положил на стол. На подносе он держал бутылку пива "Дос Эквис".

– Вы же не осудите меня за то, что я выпью пиво... или два... во время работы, мистер помощник прокурора штата, верно?

– Я сохраню вашу тайну, маршал.

На стол поставили тарелку с кукурузными чипсами начос и соусом, и Мейтленд с удивлением наблюдала, как они были съедены так быстро, словно дикой собакой прыгнувшей на оленя. Он посмотрел на нее и она заметила его взгляд. Ну что ж, он себя вел очень респектабельно, так что она разрешила ему слегка приглядываться.

– Что-то привлекло ваше внимание, Мейтленд?

– Учитывая наше продолжительное знакомство, я уверен, что вы не будете удивлены, услышав от меня комплимент о вашей потрясающей фигуре, особенно верхней ее части. Хотя нижняя половина тоже выглядит великолепно. Мне просто интересно, каким образом вам удается сохранять такую форму при таком рационе?

Она взяла еще один чипс и закусила его остреньким перцем чили.

– Ежедневные посещения спортзала на протяжении одного или двух часов. Занимаюсь комплексными тренировками с подъемом тяжестей, много бега и приседаний, а также подтягиваниями. В общем, стандартная программа. Физическая форма – это определенный плюс для работы, помогает привлекать мужчин и я намерена поддерживать свою хорошую форму. По-моему, вы тоже активно занимаетесь тренировками в тренажерном зале.

– Верно.

– Эта страсть к физической активности возникла в середине вашей жизни или всегда присутствовала?

Он покачал головой и сделал знак официанту. Показав на ее Dos Equis, он произнес по-английски, подняв два пальца:

– Принесите мне еще два таких же, пожалуйста.

А потом к ней:

– Вы бы хотели еще?

– А вы не собираетесь уже домой?

– Я всегда соблюдаю правила дорожного движения, вожу автомобиль аккуратно и вызову такси, если мне станет слишком плохо. Хотите что-нибудь еще?

– Если я смогу поехать с вами на такси.

Пока официант шел за пивом, он взглянул через дверь и большое зеркало в задней части ресторана на реку и освещенные мосты и произнес:

– Теперь вы задеваете меня, маршал. Я отлично знаю, что вы провели достаточно исследований для того, чтобы узнать всю грустную историю моего брака и развода. Вы же осведомлены о том, что я только недавно начал тренироваться – в этом году.

– Пытаетесь вернуть ее обратно?

– Стараюсь быть настолько занятым, чтобы не позволить себе уйти и не допустить, чтобы парень моей жены умер от избиений или не получил пулю в голову. И, возможно, и ей тоже. Я никогда не смог бы причинить ей боль, но было несколько очень сложных месяцев, и я не хотел рисковать.

– В документах это выглядело плохо.

– Это так и было. А как ваши дела?

Она подняла бутылку и выпила большой глоток. Потом отрыгнула. Даже это было сексуально.

– Ужасно. Я пыталась его убить, но он оказался сильнее, больше и немного быстрее меня. Он меня захватил, отобрал у меня пистолет и связал ремнем. Мне потребовалось несколько минут, чтобы освободиться, а он пропал на несколько дней. Но...

– Что случилось?

– Браки обычно короткие – будь то полицейские, маршалы или какие-либо оперативники. Слишком много возможностей для новых испытаний, всегда есть риск быть убитым в ходе операции, и я думаю, что парни, в конце концов, осознают, что они могут стать жертвой такого образа жизни.

– Очень разумно мыслите.

– Да, но в тот вечер, когда он вернулся домой после секса с МОЕЙ начальницей, я все равно бы выстрелила ему шесть раз. Идиот даже не старался убрать запах ее духов... очень характерный запах.

Официант вернулся с пивом. Мейтленд открыл свою бутылку и протянул ей.

– За браки, пока они еще свежие и новые.

Прикоснувшись бутылками и выпив из своей, она сказала:

– Хотя кажется, вы пережили эту бурю.

– Ничего не оставалось кроме выбора – умереть или раствориться в бутылке.

– Верно, но я думаю, было бы правильно сказать, что это не принесло особых изменений в моей жизни. Зато мне удалось избавиться от сто четырех килограмм ненужного ублюдка. Если не считать того, что я снова одинока и нахожусь на рынке, и мне нужно залечить раны, моя жизнь продолжается практически так же, как и раньше. А вы потеряли четырнадцать или восемнадцать килограмм, перестали притворяться, что у вас все еще есть волосы и жизнь лежебоки, похудели и возобновили холостяцкую жизнь с новой энергией. Вы претерпели полное преображение. Вы уже не тот человек, который был год назад.

Разговор прекратился, когда официант вернулся с небольшой тарелкой мяса и овощей, а также блюдом мексиканской кухни, на которые Голд сразу же бросилась. Набрав на вилку кусочек куриного мяса, Мейтленд улыбнулся маршалу и произнес:

– Я радуюсь, когда женщина с таким аппетитом обращается к еде, как вы. Моя бывшая жена Дебби последние пять или шесть лет нашего брака рассматривала еду как врага. Хотя я не скажу, что она ела словно птица, она всегда была сознательной в отношении своего питания и годами ходила в спортзал одна. Я так и не смог убедить себя в том, что стоит изнурять себя ради сохранения талии размером девяносто один сантиметр.

– Это требует дисциплины, Мейтленд, а это сложно, если ранее не интересовался фитнесом.

Он ел медленно, уставившись в ночное небо.

– Почему вы такой подавленный, Мейтленд? Я знаю, что ваш развод был неприятным, и вы были женаты долгое время, но кажется, что вы уже оставили это позади. Вы поддерживаете интимные отношения с несколькими женщинами, и как я понимаю, Мартинес – почти другая раса. Вы одиноки, регулярно занимаетесь сексом и в этом году проявили себя очень успешно в работе. Вам удалось установить связь со своими детьми. Вы справляетесь лучше многих разведенных мужчин. Почему у вас такое угрюмое лицо?

Он снова обратился к ней взглядом, оставив половину тарелки нетронутой. Закончив остатки пива, он жестом попросил еще.

– Как долго вы были женаты, Голд?

– Четыре года.

– У вас есть дети?

– Нет.

Он откинулся на спинку стула и опять уставился на огни.

– Вы знаете, как говорят: ценность того, что у тебя есть, осознаешь только потеряв? Это истинно.

Она не произнесла ни слова в ответ, однако чувствовалось, что они выходят за рамки вежливого подтрунивания и начинают понимать друг друга на более глубоком уровне. Это было очень важно.

– Моя жизнь была далека от идеальной. Сейчас, оглядываясь назад, я это осознаю. Я всегда понимал, что она не идеальна. Всегда чувствовал присутствие раскола. Глубоко в душе всегда знал, что она не любит меня так же сильно, как я ее. Знаете, говорят, что в любых отношениях всегда есть один человек, который любит больше. В нашем случае это точно так было. Не то чтобы я считал, что она не любит меня. Просто не так сильно. Но моя жизнь была хорошей. Я никогда не стремился к чему-либо большему или лучшему. Я обожал Джексонвилл и Северо-Восточную Флориду. Мне нравилось быть адвокатом, быть прокурором. Я наслаждался тем, что у меня была жена, которую любой мужчина в мире отдал бы все, чтобы побывать с ней в постели. Она была моей самой яркой сексуальной фантазией. Я любил своих детей, даже если иногда они ускользали от моего внимания.

– Так что я гнался за преступниками и каждый вечер возвращался домой к самой обворожительной женщине, которую когда-либо знал. У меня было двое детей, которых я безмерно любил, и они были прекрасными ребятами. Все знают, что Даллас планирует баллотироваться на пост губернатора, и я думаю, что в 2006 году он это осуществит. Как это повлияет на мою жизнь – не знаю. Но я планировал оставаться здесь и продолжать делать то, что делал.

– И в следующий момент... все исчезло. Я понял, что она не разделяет моей любви, что наше сексуальное общение утратило значение, что я стал совершенно бесполезным... почти полностью. Я проснулся и осознал, что мои дети чужие для меня. У меня больше нет своего дома.

Он выпил последние глотки свежего пива, принесенного официантом.

– Суть в том, маршал Голд, что я был счастлив. Насколько только возможно быть счастливым – предполагаю, как большинство людей. А теперь это исчезло безвозвратно.

Она проглотила кусок буррито и за ним большое сочное халапеньо.

– Если у меня слезы на глазах, то это из-за вас, а не из-за перца, Мейтленд. Боже Иисусе, вы – подлый ублюдок.

– Большое спасибо за ваше умеренное сочувствие, маршал.

– Есть ли от этого хоть какая-то польза?

– Вероятно нет.

Через несколько мгновений она почти довела до конца свою тарелку перед собой.

– Если хотите, я могу отвезти вас завтра утром или днем в свой спортзал к Харли. Вы сможете тренироваться там, пока будете в городе. Это прекрасное место, и вы, кажется, действительно нуждаетесь в потере нескольких миллионов калорий.

Она улыбнулась.

– Вы – опасный соблазнитель. Работает ли эта тактика со всеми женщинами? В общем-то вы сказали: "ты – полная и должна это исправить".

– Это всего лишь профессиональное предложение, маршал Голд. Я бы не использовал подобный подход с коллегой-профессионалом из правоохранительных органов. Но сам я подумал, что мне придется наблюдать и тренироваться, наблюдая за вашим приемом пищи.

– На самом деле, мне действительно нужен хороший тренажерный зал для тренировок. Возможно, я задержусь в городе на некоторое время. Так что, да, я была бы признательна, если бы вы отвезли меня туда.

– Нет проблем. Как вы оцениваете нашу первую встречу? Продуктивную?

– Интересную. Пока не знаю насколько продуктивную. А вы узнали что-нибудь со своей стороны?

– Просто никогда не платите счет, когда мы идем поесть. У вас, федералов, лучшие командировочные.

Когда они встали, она сказала:

– Кажется, это может стать началом прекрасной дружбы. Мейтленд.

– Клод Рейнс и Хамфри Богарт в "Касабланке".

– Еще один поклонник старого кино. У нас все будет отлично.

Когда такси остановилось у Хилтона, он посмотрел на нее, когда она вышла.

– Я не буду провожать вас до конца, маршал. Грабитель, достаточно глупый чтобы связаться с женщиной с таким большим пистолетом на бедре, получит, что заслуживает.

– Ценю вашу мысль, Мейтленд. Спокойной ночи.

Стоя под душем и наслаждаясь горячей струей воды по своему телу, она перебирала в голове встречу. Он ей действительно понравился. Нельзя отрицать. Если бы они встретились за пределами работы, несмотря на то, что он не является привлекательным для глаза, он бы ее привлекал. Это упрощает задачу.

Но... какой-то инстинкт, женская интуиция или что-то в этом роде подсказывало ей, что большая часть Уильяма Мейтленда скрыта от посторонних глаз. Подобно айсбергу, семь десятых его личности скрываются невидимыми под поверхностью. На первый взгляд он был работящим и преданным делу человеком, строящим свою личную жизнь. Но что-то подсказывало ей, что есть и секреты. Он не испускал монструозные флюиды или не был социопатом, но он не был таким, каким казался.

Конечно, у каждого из нас есть свои тайны. Это вполне естественно для человека. Но его секреты, возможно, принадлежат к тем, которые способны изменить историю. И работа истории состоит в том, чтобы предотвратить его выявление.

***

Вторник, 3 мая – 09:30 – Сладость крови

День был прохладным и влажным. В этих северных краях дневная температура редко поднималась выше пятнадцати градусов в ноябре, а сильные ветры делали ее еще более холодной – всего четыре градуса. Хотя фактически не шел дождь, ветер разбивал капли влаги о лица прохожих, слишком холодные для дождя и слишком жидкие для снега.

Больница занимала целый блок зданий, и уже утром во вторник отделение скорой помощи было переполнено. У главного входа было так же оживленно, как будто это больница трехмиллионного мегаполиса в самый "горячий" день с множеством перестрелок и пожаров, вызванных короткими замыканиями. Все пациенты, семьи, врачи на смену и уходящие врачи и медсестры пересекались друг с другом, но никто не обратил внимание на двух врачей, пришедших вместе, одетых в белые халаты, словно только что были вызваны на операцию.

Проходя мимо отделений хирургии и реанимации, они обходили спасателей и водителей скорой помощи, медсестер, которые спешили туда-сюда, и интернов, старающихся организовать свидания с более привлекательными коллегами до того как они уйдут из зоны обслуживания голосов. Их шаг был решительным и так как им казалось что они точно знают куда направляются, а новые лица были обычным делом для такой оживленной больницы – никто не стал задавать им вопросов или размышлять о цели их прибытия. На перекрестке гражданского отделения со скрытой десятикомнатной палатой в глубине больницы, предназначенной для военных и других пациентов, прошедших проверку безопасности, пара охранников вышла из скрытой ниши, подключенной к дюжине агентств через электронную связь, и остановили их.

Первым, из всех присутствующих, свои документы подал мужчина невысокого роста. Охранники, с оружием готовым к использованию, внимательно осмотрели их и обратили свое внимание на более высокого человека. Он также протянул свои документы. Один из охранников по имени Питбуль взглянул на них, а затем обратил свой взор на тонкий портфель, который этот человек нес с собой.

– Откройте его.

– Не стоит.

Питбуль достал свое оружие еще до того, как последние слова были произнесены.

– Откройте этот чертов портфель. Фил, позови охрану.

Более высокий мужчина не открыл портфель, но продолжал смотреть на Фила и сказал:

– Свяжись со своим представителем профсоюза, если у тебя такой есть, и узнай о своих правах при увольнении за то, что ты полагаешься на защиту от государства. Меня назначил сенатором на эту должность. Я зарабатываю миллион в год. А ты... сколько? Как думаешь, поверят ли твои начальники тебе, когда их собственные задницы будут на карту поставлены?

– Питбуль, может быть...

– Открой этот чертов портфель, и лучше всего, чтобы в нем не было ничего похожего на оружие или взрывчатку.

Высокий мужчина протянул портфель Питбулю, щелкнул двумя защелками и открыл его перед ним. Охранник, держа в руке оружие, заглянул внутрь. Он вытащил серебряный футляр и повертел его.

– Что это такое?

– Мы больше не носим с собой стопку медицинских записей, если ты не знал. В этом футляре находится целая комната записей о сорока пациентах.

– С кем ты планируешь встречаться?

Мужчина взял футляр, положил его обратно в портфель, закрыл его и повернулся, чтобы уйти.

– Визит к пациенту доставляет мне слишком много неприятностей. Давай, Пол, поищем другие места, которые стоит посетить.

Невысокий доктор молча кивнул.

Когда они повернулись, чтобы уйти, Питбуль вытащил глок и направил его в спину выше ростом доктора.

– Не смей уходить. Мы еще не закончили.

– Тебе пора заканчивать. Если ты стрельнешь мне в спину, то лучше сразу засунь ствол в свой рот и выстрели. Или ты можешь убить своего напарника, а потом получить повышение.

Фил схватил руку своего напарника и крепко держал ее, несмотря на яростный взгляд, который получил в ответ.

– Боже, Буль. Остановись и подумай. У них все правильные документы. Врачи всегда приносят сюда какую-то ерунду. Пускай он будет самым неприятным типом здесь. Подумай и забудь о своей ссоре с Марси сегодня утром. Что объединяет всех этих высокооплачиваемых докторов, которые приходят сюда?

Через мгновение Питбуль опустил пистолет.

– Черт, ты прав. Они все идиоты. Док, вернись. Мне платят за подозрительность. Я... ничего личного.

Оба врача остановились и, не произнося ни слова, прошли мимо двух охранников.

Смотря им вслед, Питбуль пробормотал:

– Идиоты, каждый из них.

Пара врачей продолжала быстро двигаться по ярко освещенному коридору без единого отбрасывания теней. Они подошли к перекрестку и взглянули налево, в сторону еще одной палаты и постели медсестер, а затем повернули направо. Когда они удалялись от постели, каждый из них достал из-под рубашки шикарную серебряную авторучку и сжал ее между большим и указательным пальцами.

Они замедлили шаг, приблизившись к двум мужчинам, сидевшим на неудобных деревянных стульях с прямыми спинками по обе стороны коридора рядом с палатой. Когда приблизились две фигуры в белом, оба сидящих мужчины вскочили на ноги. Более высокий доктор оценил обстановку, не позволявшую убрать обоих мужчин одновременно. Если только у вас нет двух убийц против двух телохранителей.

– Мы здесь... – сказал он, сжимая свою авторучку, корпус которой был из податливого пластика, хотя и был спроектирован так, чтобы казаться металлическим. Его спутник, пониже ростом, делал то же самое. Оба охранника попытались дотянуться до своих лиц, словно пытаясь почесать зуд. Прежде чем они успели поднять руки, оба свалились на пол.

Головы обоих охранников двигались взад и вперед, ноги судорожно дергались. Их кисти сжимались и разжимались, но, хотя оба доктора понимали, что те пытаются вытащить из кобур Зиг-Зауэры, они понимали, что эти движения никогда не будут завершены. Их ноги начали барабанить по полу.

Невысокий доктор сунул руку в правый карман, сначала переложив ручку-убийцу в левую, и нажал кнопку, перекрывая сигнал, передаваемый системой камер и микрофонов, передающих из коридора.

В диспетчерской на цокольном этаже, построенной для наблюдения за этой секцией, специальные агенты видели заранее сделанную запись, на которой два врача улыбались сотрудникам службы безопасности, проходили мимо них за угол и исчезали из поля зрения. Два актера, выбранные и загримированные так, чтобы выглядеть как два мертвых охранника, продолжали быть бдительными еще десять минут.

Высокий врач схватил одного из охранников, который все еще дергался на грани жизни, за ноги и потащил его к незаметной двери в нескольких метрах от них. Он протянул руку к маленькому врачу и сказал:

– Возьми его за ноги. В шипах осталось достаточно яда, чтобы убить пятьдесят таких парней, как мы с тобой. И будь осторожен, не прикасайся к ядовитым ручкам.

– Не переживай, Фред. Я предпочел бы получить пулю в голову. Такие ситуации вызывают у меня кошмары. Эти парни похожи на лягушек на столе для разделки из класса биологии, просто беспокоятся. Боже мой, я надеюсь, что они действительно мертвы и без сознания.

– Неважно, как умираешь. Когда ты мертв, то мертв, и тебе все равно, как ты выглядишь.

Они осторожно перетащили обоих все еще дергающихся трупов в комнату со медицинскими принадлежностями, чистящими средствами и униформой для медработников, и аккуратно спрятали тела под грудами одежды.

Когда они собрались уходить, Бульдог оглянулся и заметил небольшое движение под кучей белого. Он оттолкнул Фреда и почти выбежал из комнаты.

– О, Боже, Фред, прости. Но мне показалось, что меня тошнит. Господи Иисусе, они все еще двигаются. Разве я не могу просто выстрелить им в голову и заставить их перестать двигаться?

– Ты хочешь взять на себя ответственность за провал этой операции? Просто потому что эти тела вызывают у тебя отвращение? Сколько людей ты уже убил – мужчин, женщин и детей – а два дергающихся трупа сводят тебя с ума.

– Их не убивает, это просто способ, которым они не умирают. Это ненормально.

– Просто встань здесь и избавься от любого, кто станет проблемой. О цели я позабочусь сам.

Фрэнк подошел к комнате для пациентов и из-под куртки достал серебряный футляр левой рукой, а правой вытащил автоматический пистолет из пластикового сплава, похожий на глок, но без металлических деталей и с пластиковыми пулями. Он осторожно послушал внимательно, но услышал только тихие разговоры. Цель была одна. Возможно, это был шум от телевизора, но если внутри был еще кто-то, придется уничтожить всех представителей.

Он открыл дверь и вошел внутрь. На больничной кровати под углом примерно в 30 градусов лежал посол Джеффри Каррингтон. Он смотрел женское дискуссионное шоу. Фрэнк заметил видеокамеры, но пренебрег ими. Тот же актерский сигнал, который был записан на пленку и использовался с охранниками, играющими роль умирающих людей, также был использован с актером, игравшим роль посла.

Седовласый мужчина на кровати повернулся, чтобы взглянуть на Фрэнка и его глок.

В левой руке он держал пульт от телевизора и выключил звук.

С лицом, которое почти улыбалось, он произнес:

– Долго вы не приходили. Я подумал, что вы меня забыли. Парни из разведки говорили, что уничтожив мою семью, вы достигли своей цели. Что приходить за мной уже будет чересчур. Но я думал, что вы все-таки придете... что ваши начальники – анальные маньяки-убийцы и вам не удастся закончить работу со мной до конца.

– Ты не испытываешь страха? – спросил Фрэнк, стоя в проеме двери.

Улыбка медленно исчезла с его лица.

– А за что мне бояться? Что ты можешь сделать, кроме как уничтожить меня? Смерть для меня уже потеряла свой ужас. В этом мире вы уничтожили все, что я любил, все цели, ради которых я просыпался каждое утро.

И тут, как ни странно, он улыбнулся. Широкой, вызывающей улыбкой.

Он вытащил правую руку из-под белого простынного покрова. На ладони он держал небольшой голубой овал с несколькими выступающими антеннами.

– На самом деле, ты принес мне единственное в этом мире, чего я на самом деле хочу. Видишь то, что я держу в руке? Похоже на игрушку, верно? Не такое уж и значительное. Просто сигнализатор водородной бомбы. Неважно какие электронные защитные системы тут есть, он вызовет сигнал, который нельзя заблокировать даже на расстоянии сотни миль. Здесь всегда есть охрана, но сейчас у каждого выхода стоит тысяча человек. На крыше, в подвале, на всех этажах. У них есть аудиовзрывчатки. Психоделические вспышки и газы, которые перебьют СОЗНАНИЕ У ВСЕХ, кроме тех, у кого есть специальная защита. Неважно насколько хорош ты в своем деле. Тебя задержат, отведут куда-то и будут тщательно и медленно допрашивать до тех пор, пока не расскажешь все, что знаешь о монстрах, над которыми работаешь.

Фрэнк медленно и осторожно вернул бесшумный глок обратно в наплечную кобуру под белой лабораторной мантией. Он протянул раскрытую ладонь для показа своего акта.

Каррингтон с любопытством приподнял руку с сигнализатором водородной бомбы в воздух.

– Не имеет значения, даже если ты отложишь пистолет. Я все равно вызову на тебя гнев Соединенных Штатов.

– Ты – умный человек, господин посол. Не имеет значения, активируешь ли ты этот сигнал или нет, я всё равно способен мгновенно отнять у тебя жизнь. И с нашими ресурсами, я думаю, у меня будет хороший шанс выбраться. Однако, заметь, что я спрятал оружие в кобуру. Почему? Потому что независимо от активации сигнала, я не планирую убивать тебя. Если ты включишь сигнал, я развернусь и уйду.

– Зачем столько разговоров? – спросил посол.

– Я готов объяснить это тебе, если ты предоставишь мне минуту времени. Дай мне минутку и через две минуты ты будешь мольбой просить меня убить. Но если не выполнишь все мои указания точно так, как я скажу, то я просто уйду и оставлю тебя в живых.

Посол нахмурился на убийцу своими изможденными глазами.

– Мне безразлично какой изощренный план для моего убийства ты задумал, ты не сможешь помешать мне активировать этот сигнал. Или ты погибнешь, пытаясь выбраться отсюда, или умрешь медленно и мучительно. Ведь ты профессионал, верно? Сколько людей ты уже убил?

– Очень много.

– Я наблюдал за тобой. Хочу увидеть страх в твоих глазах. Тебе когда-нибудь приходило в голову думать о смерти? Каково это будет в последний миг, перед тем как погаснуть, словно свеча на ветру? У тебя достаточно воображения, чтобы представить себе это? Просто перестать существовать?

– Если быть честным, нет. Позволь напомнить тебе: не приближай руку к пульту. У меня есть дело, которое я хочу выполнить, и если опять же вызовешь шокированную реакцию, я не причиню тебе вреда. А как только правительство обнаружит наше присутствие здесь, они спрячут тебя так глубоко, что мы больше никогда не найдем тебя. Они не дадут тебе возможности покончить с собой. Это – твой последний шанс на спасение.

Поддерживая в руках изящный футляр из серебра, он аккуратно открыл его крышку. Внутри находился DVD-проигрыватель. Он нажал кнопку на боковой панели устройства.

– Прошу вас... Пожалуйста, заставьте их остановиться. Постойте... Это так больно. Мне так больно.

Безмолвный крик, последовавший за ним судорожное дыхание.

– Если ты обратишь внимание, – произнес загадочный человек, – то увидишь, что мужчина с ножом отсекает все пальцы с правой руки твоей дочери. Ей было всего лишь девять лет, не так ли? Через мгновение ты будешь видеть, как он выколет ей правый глаз, а прежде чем они закончат с ней, они выколют оба глаза. Единственное, что она сохранит - это язык, чтобы кричать до конца. Испанцы называют людей, которые делают такие вещи "Сумасшедшими". Многие профессиональные убийцы ставят запятую при пытках и калечении детей. Но "Сумасшедшие" наоборот. Они даже ищут такую работу.

– Если ты сможешь обратить внимание, и я передам тебе проигрыватель, если захочешь рассмотреть детали, то увидишь, как трое мужчин изнасиловывают твою жену всеми возможными способами. Если ты выдержишь и это, то сможешь видеть, как они снимают с нее кожу живьем, от головы до пят. После этого они закончат с ней, но и твоих двух сыновей они пытались. Завершающим актом стало задушение младшего братом старшего. Ты простишь его, потому что человек способен выдержать только определенную боль, а им пообещали убить его просто-напросто, если он убъет своего брата.

В мрачной тишине, нарушаемой лишь звуками ужасного убийства его семьи, посланник лишь перебирал дыханием. В его глазах отразилась бездна. Убийца размышлял о том, не довел ли этот последний удар его до безумия. Это могло бы разрушить все его планы. "Сумасшедший" способен на все, включая активацию сигнализации, которую он держал в руках.

– Посол. Посол. Будь со мной. Я знаю, что тебе никогда не рассказывали о событиях, произошедших с твоей семьей. Я осознаю, что тебе не разрешали просматривать эти записи, которые остались на месте преступления. Ты имеешь большую ценность для правительства, и они понимали, что эти записи могут нанести тебе вред. Они никогда не допустят тебя к этим данным или даже не дадут знать о их существовании до тех пор, пока ты не перестанешь быть им нужным.

– А сейчас я хочу, чтобы ты аккуратно положил пульт от системы безопасности на постель. Сложи руки за голову. Я буду подходить к тебе очень осторожно. Если ты включишь его, я уйду из этого места. Государственные агенты узнают о происходящем, потому что я оставлю этот доказательство здесь. Они поймут, что больше им нельзя доверять. Ты станешь заложником до тех пор, пока наркотические препараты и манипуляции сознанием не заставят их увериться, что все прошлое стерто из твоей памяти.

– Но независимо от того, что с тобой произойдет, внутри тебя останутся воспоминания, которые будут возвращаться снова и снова... Ты больше никогда не сможешь спокойно спать по ночам.

– Но если ты передашь мне пульт, я выстрелю две пули в твой мозг, и это будет самая милосердная кончина, на которую ты можешь рассчитывать. Если ты верующий человек, то увидишь свою семью снова. А если нет, то будешь спать вечно без страшных кошмаров.

В этих усталых глазах проскочили слезы, когда мужчина на кровати аккуратно положил пульт и скрестил руки за головой. Убийца не отводил глаз от посланника и обошел кровать, чтобы добраться до пульта. Он аккуратно удерживал его левой рукой и достал глок, поднявшись над своей жертвой.

Человек, лежащий на кровати, поднял глаза с слезами на щеках и прошептал:

– Благодарю.

– Все люди умирают, – проговорил Убийца и приказал: – Закройте глаза.

Две пули с треском попали в его глаза, обрызгивая все кровью. Убийца бросил серебряный футляр на кровать. Он повернулся, чтобы выйти из комнаты, но увидел медсестру-брюнетку стоящую в дверях.

Она испуганно отшатнулась, когда Убийца выстрелил дважды ей в сердце, а затем рука коротышки-убийцы еще дважды направилась к ее виску. Два мужчины почти одновременно достигли ее и потащили тело в ванную комнату, захлопнув за собой дверь.

Проверив друг друга наличие пятен крови на белых халатах, они быстро направились к двери без спешки. Они точно успевали уйти. Подойдя к двум охранникам у входа в охраняемую зону, Питбуль и Фил обратили на них внимание.

Выше ростом убийца направился прямо к Питбулю и произнес:

– Мне не нравится, когда меня называют нехорошим человеком, – и дважды выстрелил ему в лицо, не останавливаясь. Фил замер, глядя смерти в глаза и думая о том, успел ли он сказать своей жене о своих чувствах перед отъездом этим утром.

– Не трогайте меня. Я ничего не видел.

Бульдог прошептал:

– Фрэнк просто разозлился. Отвернись.

Фил с облегчением повернулся спиной, когда коротышка-убийца дважды выстрелил ему в затылок, а затем быстро достал пистолет и выстрелил еще раз в его висок, чтобы догнать Фрэнка.