Когда мы были женаты aka Первый секс когда был Часть 39

Дама с большим пистолетом на бедре

Шерил отступила назад, и женщина, стоявшая за ней, подошла ее и вошла в мой кабинет. Я постарался не уставиться. Она была всего лишь чуть-чуть ниже моих метров семидесяти двух, огненно-рыжие волосы цвета умирающего заката, довольно короткие, спускались вдоль линии шеи. День был прохладный, что объясняло обтягивающую черную кожаную куртку, сидевшую так, как ни одна другая кожаная куртка, которую я когда-либо видел. Но погода не объясняла джинсы под сапоги, расклешенные до самого низу, сидевшие плотно, как поэты в шестиструнных деревенских балладах, словно нарисованные.

И весь ее наряд заканчивался парой обтягивающих черных сапог, выглядевших словно органическое продолжение джинсов из-за которых ее арестовали бы в большинстве мусульманских стран. Теперь я лениво задавался вопросом, почему, черт возьми, Дебби за всю нашу супружескую жизнь никогда не носила сапог. Я начал думать, что это могло что-то изменить. Проверь что нового, введи "стефан истории" через Google-поиск.

И конечно, у нее должен был быть ужасно БОЛЬШОЙ огнестрел в кобуре на бедре. Я бы не удивился, если это был старомодный кольт 0.45 Миротворец. Она выглядела как фотография самой сексуальной представительницы правоохранительных органов месяца.

Стоя передо мной, она оглядела меня с ног до головы, вероятно, так же, как разглядывал ее и я, но я серьезно сомневался, что выражение ее лица соответствовало выражению моего.

— Мистер Мейтленд?

Она посмотрела на меня со смесью веселья, раздражения и любопытства.

— Кажется, вы заняты. Не хочу вас прерывать, если вы глубоко задумались о чем-то важном. Я могу прийти еще раз завтра.

— Не надо.

Я отодвинул стол, протянул руки и взял ее за руки. У нее была крепкая, прохладная рука.

— Обычно я не такой... расстроенный. У меня просто было что-то в уме. Но ничего такого срочного, чтобы я не мог потратить несколько минут на разговор. Кто вы и зачем находитесь в моем кабинете? Предполагаю, что вы из охраны правопорядка, иначе вас бы не пустили в здание сюда с этой пышкой на груди.

Она оставила свою руку в моей, говоря:

— Рошерта Голд. Служба маршалов Соединенных Штатов.

— Маршал США. Вы не сочтете меня слишком большим женоненавистником, если я скажу, что маршалы - все, кого я знаю - совсем не похожи на вас. Вы просто застали меня врасплох.

Она отодвинула руку и указала на один из стульев. Я жестом пригласил ее сесть. Она и сидя выглядела сексуальной.

— Хотите верьте, хотите нет, но все больше и больше маршалов теперь женщины. Лучше, чтобы были представлены оба пола.

— В этом я не сомневаюсь. Но почему вы здесь? У нас не так много дел с маршалами. Вы, ребята, обычно работаете в офисе прокурора США, дальше по улице.

Она закинула одну ногу на другую, откинулась назад и изобразила своего рода искусство дыхания. Она подперла подбородок ладонью и внимательно посмотрела на меня. Примерно через тридцать секунд я не смог сдержать улыбки. Она просто делала то, что сделал со мной я, когда она вошла.

— Я почти уверена догадываться, о чем вы думаете, маршал.

— Просто мне пришло в голову, что вы выглядите не так, как на своих фотографиях.

— Понимаю. Я ниже ростом.

Она покачала головой и одарила меня еще одной из тех почти улыбок Моны Лизы, на которые способны только женщины.

— Нет. Просто я подумала, что фотографии не отдают вам должного.

— Что?

— Ну, в вас есть что-то... что-то такое. Я пытаюсь понять, что именно, но пока не могу. Я привыкла быстро оценивать людей. На моей работе необходимо уметь это делать. Но вы - загадка.

— Так говорила и моя жена. В конце концов, она сдалась в попытках понять меня.

— Мне поручили провести предварительную разведку на случай, если в следующем году суд над Мендосой пройдет здесь. Проверить все вокруг, выяснить, каковы возможные слабые места в вашей системе безопасности. Выяснить, нет ли угрозы безопасности для ваших сотрудников, есть ли у вас люди, к которым они могут подоспеться. Больше всего на свете хотелось поближе познакомиться с этой местностью. Приезжайте в Джексонвилл. А поскольку вы, безусловно, станете крупным игроком... познакомиться и с вами.

— Почему мне что-то подсказывает, что мужчины очень редко отказываются от идеи вашего знакомства с ними?

— Только в профессиональном смысле, мистер Мейтленд.

— Конечно. Что ж, я попрошу свой офис окказать вам всю возможную любезность. Мы будем рады предоставить вам все, что нужно. Если Мендоса приедет сюда, я хочу, чтобы все прошло как можно более гладко.

Она распрямилась и встала. Я последовал его примеру. Она вновь уставилась на меня.

— Вы можете ко мне присоединиться. Я настоящая.

Она рассмеялась.

— А вы хотите этого желаете? Необычная линия поведения. Но, думаю, у вас было время привыкнуть к славе.

— Сколько это возможно. Но я – всё еще обычный парень. Я натягиваю штанины по одной на ногу за раз.

Она склонилась, задохнувшись, и только когда увидел ее лицо и услышал этот смех, я понял, что она смеется.

— Я не настолько хорош, мисс Голд. Что такого я сказал?

Она сделала несколько глубоких вдохов и вытерла глаза.

— Я только что мысленно представила как вы прыгаете в штаны по две ноги за раз. – А потом она опять расхохоталась.

— Я – Ангел Смерти, а мне не оказывают уважения.

Она выпрямилась и сказала:

— Было весело, Мейтленд, но видите, что вы хотите убраться отсюда, а я только что прилетела, сняла номер и пришла чтобы представиться. Прошло уже десять часов, с тех пор как я ела что-нибудь приличное, кроме сэндвича в самолете. Не могли бы вы направить меня в приличный ресторан?

Я оглядел офис, снаружи уже наступила темнота, подумал о том, чтобы вернуться в квартиру и посмотреть по телевизору что-нибудь, о чем задумывался через тридцать секунд после того как оно закончится или пойти одиноким к O'Брайену, чтобы немного выпить.

— Я могу сделать что-то получше, мисс Голд. Я готовлюсь к завершению работы. Вы можете выбирать уши, крылышки Хутерс, мексиканскую кухню или стейк. Все они довольно близко отсюда, на Пристане. Мы можем пойти вместе, если вы не возражаете.

— Вы не обязаны этого делать, Мейтленд. Мне вообще-то не нужен гид. Я побывала во многих незнакомых городах. В том числе в гораздо более странных, чем Джексонвилл.

— Это не предложение на свидание, Голд. Обычно я работаю допоздна, если только не иду в спортзал. Но... просто сегодня я в странном настроении. Меня интересует, кого бы я мог пригласить с собой. Выбор за вами, но я знаю эти места, и если вы хотите еще поболтать, то это будет хорошая возможность.

— Каково там меню мексиканской кухни?

— Оно мексиканское. На самом деле, довольно вкусное. Фактически там готовят несколько авторских блюд, которых обычно вы здесь не найдете.

— Я, вероятно, буду немного разочарована. Некоторое время я работала в городах Техаса у границы с Мексикой, и там есть настоящие мексиканцы. Почему-то я не ожидаю такой же подлинности в Джексонвилле, штат Флорида, но быть в вашей компании было бы неплохо. Посмотри что нового есть в ресторанной индустрии по запросу "фреш истории" на Яндексе.

— Хотите, я провожу вас в отель или вы просто поедете со мной?

— Мы можем ехать туда вместе.

Я поднялся со стула и стал перед ней. Она странно посмотрела на меня и сказала:

— Не хотите зайти в туалет, прежде чем отправимся?

— В ту...

Когда эти слова ускользали с моих губ, я посмотрел вниз и понял, на что она смотрит. «Ну и дерьмо!»

На ее лице появилось еще одно намек на улыбку.

— Я думала, что вы, все же, достаточно молоды, чтобы иметь проблемы с контролем мочи, Мейтленд. А если это не так... вы, должно быть, руководите здесь ОЧЕНЬ дружелюбным офисом.

Я задумался о том, чтобы прикрыть очень большое пятно спермы, которое было видно на моих черных брюках, но решил... к черту? Теперь для этого было уже поздновато.

— К счастью, на другой стороне офиса есть небольшая ванная комната с душем. Это одно из немногих преимуществ. Я не хочу шокировать Шерил.

— То есть, ваша секретарша Шерил будет шокирована? — спросил маршал.

Я посмотрел на него серьезным взглядом.

— Это не имеет отношения к Шерил, маршал. Это... было... личное дело. Буду благодарен, если вы просто забудете то, что видели.

На этот раз она улыбнулась и покачала головой.

— Извините, Мейтленд. Я могла бы держать язык за зубами о том, что видела, но никогда не смогла бы забыть Ангела Смерти, который получает минет в своем офисе.

Я потер голову — это стала моя привычка в последнее время — и сказал:

— Это... просто это... не связано с данным офисом. И... это то, о чем я действительно хотел бы умолчать.

Она кивнула, и я последовал за ней в маленькую ванную комнату, где попытался удалить пятно с помощью влажной тряпки и мыла. В итоге все выглядело так, будто я испачкался. Я думаю, это было улучшение. Если повезет, многие сотрудники здесь, возможно, уже ушли. Когда я вышел, она просто посмотрела на меня и покачала головой.

— Любая женщина могла бы сказать вам, что удалить пятно спермы с мужской одежды очень сложно.

— Вы об этом так много знаете?

— В течение четырех лет я была замужем за коллегой-маршалом, у которого была плохая привычка возвращаться домой с такими пятнами спермы на штанах и теле, вызывавшими подозрения у других женщин. Со временем научишься распознавать это.

Я не смог удержаться от смешка.

— Привет, маршал. Наша последняя встреча была очень продуктивной. Мы узнали много нового о друг друге.•  •  •

Несколько лет я работала на границе Техаса и Мексики, поэтому свободно говорю по-испански.

— Спасибо. Есть блюдо, забыл, как его называют. Курица и говядина, перец, лук и чили в оболочке из кукурузной муки. Раньше я уже ел его здесь. Просто скажите, чтобы мне принесли одну начинку — курицу и овощи — а кукурузную муку жарили. И пускай принесут большой стакан воды.

Она сказала об этом официанту, который с энтузиазмом кивнул и поспешил прочь, бросив быстрый взгляд на ее грудь.

— У вас есть сила воли. От этих запахов я готова сгрызть статерть. Наверное, со всем тем порядком как я ела, прошло гораздо больше времени, чем я думала.

Он сделал глоток из огромного стакана воды, который другой официант поднес на стол. Он держал на подносе пиво «Док Эквис». S e f a n . r u— новые рассказы из жизни реальных людей.

— Вы же не сдасте меня за то, что я выпью пиво... или два... находясь на дежурстве, мистер помощник прокурора штата, не так ли?

— Я сохраню вашу тайну, маршал.

На стол поставили тарелку с кукурузными чипсами начос и соусом, и Мейтленд с удивлением наблюдал, как они были уничтожены, словно дикой кошкой, нахлынувшейся на тушу оленя. Он посмотрел в ее сторону, и она заметила, куда он смотрит. Что ж, он вел себя вполне по-джентльменски, так что она позволила ему немного полюбоваться.

— Что-то привлекло ваше внимание, Мейтленд?

— Поскольку нам не одиннадцать лет, я не думаю, что вас удивит, если я скажу, что у вас потрясающее тело, особенно верхняя его половина. Хотя нижняя тоже достаточно хороша. Мне просто интересно, если вы все время едите так, как вам удается сохранять эти изгибы?

Она положила в рот еще один орех и заела целиком перцем чили.

— Один или два часа в спортзале каждый день. Круговая тренировка, несколько подъемов тяжестей, много бега и приседаний, подъемы ног. Как обычно. Это тело — несомненный плюс в расположении, оно помогает отвлекать мужчин, и я намерена оставаться в хорошей форме. Судя по тому, что я читала, вы сами очень увлекаетесь тренажерным залом.

— Виновен.

— Внезапная страсть в середине жизни или вы всегда были одержимы спортом?

Он покачал головой и подозвал официанта. Указав на её Dos Equis, он сказал по-английски, подняв два пальца:

— Два таких же, пожалуйста.

И ей:

— Вы ведь хотите еще, верно?

— Вы не собираетесь домой?

— Я неукоснительно соблюдаю правила дорожного движения, веду машину осторожно и вызываю такси, если мне станет слишком плохо. Хотите еще?

— Если смогу поехать с вами на такси.

Пока официант ходил за пивом, он посмотрел через дверь и большое зеркальное окно в задней части ресторана на реку и освещенные мосты и сказал:

— Теперь вы оскорбляете меня, маршал. Я чертовски хорошо знаю, что вы, ребята, провели достаточно исследований, чтобы узнать всю печальную историю моего шрака и развода. Вы же знаете, что я лишь недавно начал тренироваться, в этом году.

— Пытаетесь завоевать ее обратно?

— Пытаюсь быть настолько занятым, чтобы не пойти и не позволить ей парню забить себя до смерти или не схватить пистолет и не вышибить ему мозги. И, возможно, ей. Я не думаю, что когда-либо смог бы причинить ей боль, но было несколько действительно плохих месяцев, а я не хотел рисковать.

— В отчётах это звучало негативно.

— Так оно и было. А как у вас дела?

Она взяла стакан и сделала глоток. Затем пустила рукавицу. Даже это было привлекательным.

— Плохо. Я пыталась его убить, но он оказался больше, сильнее и немного быстрее меня. Он меня захватил, отобрал пистолет и оставил связанной ремнём. Мне потребовалось несколько минут, чтобы освободиться, а он исчез на несколько дней. Но...

— Что?

— Браки обычно не длительны, будь то полицейские, маршалы или какие-либо оперативники. Слишком много возможностей для экспериментов, всегда есть шанс быть убитым в акции, и я думаю, что парни в конце концов осознают, что такая жизнь может закончиться плохо для них.

— Очень разумное отношение.

— Да, но в тот вечер, когда он вернулся домой после секса с МОЕЙ начальницей, я всё равно выстрелила бы ему в голову шесть раз. Идиот даже не постарался смыть запах её парфюма... очень характерный запах.

Официант вернулся с пивом. Мейтленд открыл своё и протянул ей.

— За браки, пока они всё ещё новые и яркие.

Соприкоснувшись стаканами и выпив из своего, она сказала:

— Хотя, кажется, вы пережили больше.

— Не так уж много оставалось, кроме как умереть или раствориться в стакане.

— Верно, но я думаю, что более справедливо будет сказать, что в моей жизни это не привело к особым изменениям, за исключением того, что я сбросила сто четыре килограмма ненужного груза. Если не считать того, что я опять одинока и нахожусь на рынке знакомств, и мне нужно залечивать раны, моя жизнь продолжается почти так же, как прежде. А вы потеряли четырнадцать или восемнадцать килограммов, перестали делать вид, что у вас ещё есть волосы, и жизнь как обольстительницы, похудели и перестали бывать в спортзале, и, судя по всему, с двойной силой возобновили холостяцкую жизнь. Вы полностью изменились. Вы уже не тот человек, который был год назад.

Разговор прекратился, когда официант вернулся с небольшой тарелкой мяса и овощей, а также блюдом мексиканских деликатесов, на которые Голд немедленно напала.

Набрав на вилку кусочек куриного мяса, Мейтленд улыбнулся маршалу и произнес:

— Хочу сказать вам, что я очень радуюсь, когда женщина ест с таким аппетитом, как вы. Моя бывшая жена Дебби последние пять или шесть лет нашего брака считала еду своим врагом. Нельзя сказать, что она ела словно птица, но всегда точно знала, что ест. И все эти годы ходила в спортзал одна, потому что я так и не смог убедить себя в том, что нужно изводить себя ради сохранения талии размером девяносто один сантиметр.

— Это требует дисциплины, Мейтленд. А это сложно делать, если раньше фитнес вас не интересовал.

Он медленно продолжал есть, глядя в ночь.

— Почему вы такой подавленный, Мейтленд? Я знаю, что развод был болезненным, и вы, ребята, были женаты долгое время. Но кажется, вы оставили это позади. Вы встречаетесь с несколькими женщинами и, я так понимаю, как женщина Мартинес - это почти другой случай. Вы одиноки, регулярно занимаетесь сексом. В этом году вы очень хорошо проявили себя в профессиональном плане и смогли восстановить связь со своими детьми. Справились намного лучше, чем многие другие разведенные мужчины. Отчего же у вас такое изможденное лицо?

Он опять перевел взгляд на нее, оставив нетронутой половину своей тарелки. Допил остатки пива и жестом попросил еще.

— Как долго вы были замужем, Голд?

— Четыре года.

— У вас есть дети?

— Нет. Рассказы на сайте tochno.ru.

Он откинулся на спинку стула и снова уставился на огни.

— Знаете, как говорят: никогда не осознаешь, что имеешь, пока не потеряешь? Это правда.

Она ничего не ответила, но чувствовалось, что они выходят за рамки вежливого, полюбезного подтрунивания и проскальзывают друг друга. Это было важно.

— Жизнь была не идеальной. Оглядываясь назад, сейчас я это вижу. Я всегда знал, что она не идеальна. Всегда знал, что имеется линии разлома. В глубине души я всегда знал, что она не любит меня, никогда не любила так, как любил ее я. Знаете, в любых отношениях всегда говорят, что один человек любит другого больше. В нашем случае это определенно было правдой. Не то чтобы я думал, что она меня не любит. Просто не настолько сильно. Но жизнь была хорошей. Я никогда не хотел подниматься выше куда бы то ни было еще. Я люблю Джексонвилл и Северо-Восточную Флориду. Мне нравилось быть адвокатом. Мне нравилось быть прокурором. Мне нравилось иметь жену, ради попадания в постель к которой, насколько я знал, девяносто девять процентов мужчин в этом мире отдали бы одно из своих яиц. Она была чистой сексуальной фантазией, которую я когда-либо имел. Я любил своих детей, даже если позволял им ускользать из поля моего рупора.

— Итак, я преследовал плохих парней и каждый вечер возвращался домой к самой горячей женщине, которую когда-либо знал. У меня было двое детей, которых я любил, и они были хорошими детьми. Все знают, что Даллас планирует закрепиться на пост губернатора, и думаю, что в 2006 году он этого достигнет. Что это будет значить для моей жизни, не знаю. Но я планировал остаться здесь, делать то, что делал.

— И внезапно... все исчезло мгновенно. Я понял, что она не испытывает к нему любовь, что он больше не привлекает ее в постели, что он был совершенно бесполезным... сколько-то там. Он проглотил остатки нового пива, которое принес официант.

— Суть в том, маршал Голд, что я был счастлив. Так счастлив, как только может быть, предполагаю, большинство людей. А теперь это ушло, чтобы никогда не вернуться. Она проглотила кусок буррито и за ним большое и пухлое халапеньо.

— Если у меня слезы на глазах, то это из-за вас, а не из-за перца, Мейтленд. Господи Иисусе, вы — унылый сукин сын.

— Я ценю то, что вы не переборщили сочувствием, маршал.

— Есть ли от этого хоть какая-то польза?

— Скорее всего нет.

Еще через несколько мгновений она почти полностью опустошила перед собой тарелку.

— Если хотите, я с удовольствием отвезу вас завтра утром или днем в свой спортзал, к Харли. Вы сможете заниматься там, пока будете в городе. Это — хорошее место, а вам, похоже, действительно нужно сжечь несколько миллионов калорий.

Она улыбнулась.

— Вы — дьявол с серебряным языком. Эта тактика работает на любую женщину? По сути, вы сказали: «ты — полная и тебе нужно это скинуть». Больше историй читайте на sefan.py.

— Чисто профессиональное предложение, маршал Голд. Я бы не стал использовать подобную тактику с коллегой-профессионалом из правоохранительных органов. Но сам я подумал, что мне было бы полезно потренироваться, просто наблюдая за вашим питанием.

— В действительности, мне необходим хороший тренажерный зал для тренировок. Может быть, я проведу некоторое время в городе. Так что, да, я была бы благодарна, если бы вы отвезли меня туда.

— Без проблем. Как бы вы охарактеризовали наш первый разговор? Продуктивный?

— Интересный. Пока не уверена насчет его продуктивности. А вы что-то узнали со своей стороны?

— Просто запомнила никогда не платить счет, когда мы идем поесть. Федералы получают лучшие компенсации.

Когда они встали, она сказала:

— Кажется, это может стать началом прекрасной дружбы. Мэтланд.

— Клод Рейнс и Хамфри Богарт из "Касабланки".

— Еще один поклонник классического кино. Мы точно найдем общий язык.

Когда такси остановилось у Хилтона, он посмотрел на нее, когда она вышла.

— Я не буду провожать вас, маршал. Любой грабитель достаточно глупый, чтобы связываться с женщиной, у которой такой большой пистолет на бедре, заслуживает того, что получит.

— Ценю ваше мнение, Мэтланд. Спокойной ночи.

Стоя под душем и наслаждаясь горячей водой, которая струилась по ее телу, она размышляла о свидании. Он ей действительно понравился. Нельзя отрицать этого факта. Если бы они встретились за пределами работы, несмотря на то, что он не является идеалом красоты, он бы привлек ее. Это облегчает задачу.

Но... какой-то инстинкт, женская интуиция или что-то в этом роде подсказывало ей, что как айсберг семь десятых Уильяма Мэтланда скрываются под поверхностью невидимые. При первом взгляде он выглядел трудолюбивым и преданным человеком, строящим свою личную жизнь. Но что-то говорило ей, что есть и тайны. Он не испускал аурой монстра или социопата, но он не был таким, каким казался.

У каждого из нас есть свои тайны. Это неотъемлемая часть нашей природы. Но его секреты, возможно, пронизывают историю самой потрясающей манерой. И работа истории состоит в том, чтобы убедиться, что он не подорвет основу.

Несмотря на то, что фактически дождя не было, капли влаги, разбрызгиваемые ветром, были слишком холодными для дождя и слишком жидкими для снега.

Больница занимала целый квартал, и даже в четверг утром отделение неотложной помощи было переполнено. У главного входа было так же оживленно, как в больнице мегаполиса с населением в три миллиона человек в день, когда стрельбы и ножевые ранения конкурируют по частоте с авариями и пожарами от электронагревателей. Пациенты, семьи и приходящие на работу врачи переплетались друг с другом перед каждым шагом. Мало кто обратил внимание на то, что двое врачей в белых халатах прошли вместе, словно только что были вызваны на операцию.

Проходя мимо хирургических и реанимационных отделений, они обходили спасателей и водителей скорой помощи, медсестер, бегущих туда-сюда, и интернов, пытающихся организовать свидания с более привлекательными медсестрами до того, как они покинут зону действия голоса. S е f а n . г u — рассказы о любви, сексе и отношениях.

Они шли настойчиво, и так как казалось, что они точно знают свое направление, а новые лица в шумной больнице были обычным явлением, никто не стал задавать им вопросов или даже раздумывать о цели их появления. У пересечения гражданского крыла и небольшого десятикомнатного лакшери блока в глубине больницы для военных и других пациентов подвергшихся проверке безопасности вышли пара охранников и приостановили их.

Тот, кто имел меньший рост, первым протянул свои документы. После их осмотра охранники обратили внимание на выше стоящего мужчину. Он также предъявил свои документы. Один из охранников по кличке Питбуль взглянул на них, а затем на тонкий портфель, который он нес.

— Раскрой его.

— Не стоит этого делать.

Питбуль вытащил свой пистолет еще до того, как последнее слово было произнесено.

— Открой этот проклятый портфель. Фил, вызови охрану сюда.

Более высокий доктор не раскрыл портфель, но глядел на Фила и сказал:

— Свяжись со своим профсоюзным представителем, если у тебя есть такой, и узнай о своих правах после увольнения за то, что ты чувствовал себя защищенным из-за государственной службы. Меня назначил на эту должность сенатор. Я зарабатываю миллион в год. А сколько ты? Кому думаешь будут верить твои начальники, когда их задницы будут выставлены напоказ?

— Питбуль, может быть...

— Открой этот проклятый портфель, и лучше, чтобы внутри не было ничего подобного пистолету или взрывчатке.

Подав портфель Питбулю, высокий доктор щелкнул двумя замками и открыл его перед Питбулем. Охранник, держа пистолет в одной руке, заглянул внутрь. Он извлек серебряный футляр и повертел его.

— Что это такое черт возьми?

— Мы больше не носим с собой горы медицинских записей, если ты еще не знаешь. В этом футляре находится комната записей о сорока пациентах.

— С кем ты собираешься встречаться?

Доктор взял футляр, положил его обратно в портфель, закрыл его и повернулся чтобы уйти.

— Меня здесь слишком все раздражает для визита к пациенту. Пойдем, Пол, у нас есть и другие места, где можно побывать.

Невысокий доктор кивнул.

Когда они  повернулись уходить, Питбуль навел глок в спину более высокого доктора.

— Не смей уходить. Мы еще не закончили.

— С тобой закончили. Если ты выстрелишь мне в спину, то с таким же успехом можешь засунуть ствол себе в рот и вышибить мозги. Или ты, Фил, можешь убить своего напарника, а когда все это закончится, получишь повышение.

Фил схватил свободную руку своего напарника и держал ее, несмотря на свирепый взгляд, который получил в ответ.

— Господи, Буль. Остановись и подумай. У них правильные документы. Врачи все время приходят сюда с барахлом. Пусть, он — королевский мудак. Подумай и забудь о своей ссоре с Марси сегодня утром. Что общего у всех высокооплачиваемых докторов, которые приходят сюда?

Через мгновение Питбуль опустил пистолет.

— Черт, ты прав. Они все — придурки. Док, док, вернись. Мне платят за подозрительность. Я... ничего личного.

Оба врача остановились, затем, не говоря ни слова, прошли мимо двух охранников.

Глядя им в спины, Питбуль пробормотал:

— Придурки, все до единого.

Пара врачей продолжала быстро идти по коридору, освещенному ярким светом, не отбрасывающим теней. Они подошли к ответвлению и посмотрели налево, в сторону еще одной палаты и поста медсестер, затем повернули направо. Когда они уходили от поста, каждый из них надел хирургические маски, эффективно скрывавшие их черты. В течение нескольких секунд каждый из них вытащил из-под рубашки толстую, дорогую на вид серебряную авторучку и зажал ее между большим и указательным пальцами.

Они замедлили шаг, подходя к двум мужчинам, сидевшим на неудобных стульях с прямыми спинками по обе стороны коридора рядом с палатой. Приблизившись, две фигуры в белом заставили обоих мужчин вскочить на ноги. Более высокий доктор оценил ситуацию, которая не позволяла убрать обоих мужчин одновременно. Если только у вас нет двух убийц против двух телохранителей.

— Мы здесь... — произнес он, сжимая свою ручку, корпус которой был из гибкого материала, хотя и создавал впечатление металлического. Его спутник, немного ниже ростом, делал то же самое. Оба охранника попытались задеть свои лица, словно испытывали зуд. Прежде чем они успели поднять руки, оба безвольно повалились на пол.

Головы обоих охранников начали двигаться туда-сюда, ноги дергались от судорог. Их кисти сжимались и распускались, но оба доктора знали, что попытки извлечь оружие из кобур Зиг-Зауэра никогда не будут завершены. Их ноги начали стучать по полу.

Невысокий доктор сунул руку в правый карман, перед этим перекладывая убийственную ручку в левую, и нажал кнопку, выключая систему видеонаблюдения и микрофонов в коридоре.

В комнате диспетчеров на первом этаже, предназначенной для контроля данного участка, специальные агенты смотрели запись, заранее подготовленную, на которой два врача улыбались охранникам, проходили мимо них за поворот и скрывались из виду. Два актера, выбранные и гримированные таким образом, чтобы напоминать двух мертвых охранников, продолжали сохранять бдительность ещё десять минут.

Высокий врач схватил одного из практически мертвых охранников за ноги и потащил его к скрытой двери, находившейся в нескольких метрах от них. Он протянул руку к другому невысокому врачу и сказал:

— Помоги мне удержать его за ноги. В шипах еще осталось достаточно яда, чтобы убить пятьдесят человек, как мы с тобой. И будь осторожен, не прикасайся к ядовитым ручкам.

— Не беспокойся, Фрэнк. Я предпочел бы, чтобы меня застрелили в голову. Такие сцены вызывают кошмары у меня. Эти парни выглядят как жабы на столе для анатомических исследований из биологии в школе, просто подергиваются. Боже мой, надеюсь, что они действительно без сознания и уже мертвы.

— Неважно, как умирать. Когда ты мертв, то мертв и не имеет значения, насколько отвратительно ты выглядишь.

Они аккуратно втащили обоих все еще дергающихся трупов в комнату, где находились медицинские принадлежности, чистящие средства и одежда для медицинского персонала, и осторожно спрятали тела под грудами одежды.

Когда они собрались уходить, Бульдог оглянулся и заметил небольшое движение под грудами белой одежды. Он оттолкнул Фрэнка и почти выбежал из комнаты.

— О, Господи, Фрэнк, прости. Но я как будто чувствую тошноту. Они все еще двигаются. Разве я не могу выстрелить им в голову и заставить перестать двигаться?

— Ты хочешь взять на себя ответственность за провал этой операции? Из-за того, что эти тела вызывают у тебя отвращение? Сколько людей, включая мужчин, женщин и детей, ты убил или умертвил, а два дергающихся тела выводят тебя из себя.

— Это не наносит им смертельного урона, это — метод, который не приводит к их гибели. Это противоестественно.

— Просто встань тут и устраняй любого, кто появится и может стать проблемой. Что касается цели, позволь мне об этом позаботиться.

Фрэнк подошел к палате для больных и из-под своей куртки вытащил серебряный футляр левой рукой, а правой — автоматический пистолет из пластикового сплава, созданный по образцу глока без использования металлических деталей и с пластиковыми пулями. Он инстинктивно прислушался, но ничего, кроме тихих разговоров, не услышал. Цель должна была быть только одна. Скорее всего, это был звук из телевизора, но если внутри находится еще кто-то, придется очистить все помещение.

Он открыл дверь и вошел внутрь. На больничной кровати был полковник Джеффри Каррингтон. Он смотрел какое-то женское дискуссионное шоу. Фрэнк заметил камеры видеонаблюдения, но проигнорировал их. Тот же самый основной сигнал с актерами, похожими на умирающих охранников, который был записан на пленку, прозвучал и с актером, играющим роль полковника.

Седовласый мужчина на кровати повернулся, чтобы взглянуть на Фрэнка и его глок.

В левой руке он держал пульт от телевизора и выключил звук.

С лицом, которое напоминало улыбку, он сказал:

— Долго ждали. Я думал, что вы уже забыли обо мне. Ребята из разведки говорили, что уничтожив мою семью, вы достигли своей цели. Приходить за мной стало бы чересчур опасно. Но я думал, что вы все-таки придете... что ваши начальники — безумные убийцы-маньяки и вам не дадут покоя до тех пор, пока не закончите со мной.

— Ты не испытываешь страха? — спросил Фрэнк, появившись в дверном проеме.

Улыбка мгновенно исчезла с его лица.

— А зачем мне бояться? Что ты можешь сделать, кроме как уничтожить меня? Смерть меня не пугает. В этом мире ты уже уничтожил всё, что я любил, все причины, по которым я просыпался каждое утро.

И тогда, странно было заметить, он улыбнулся. Огромной широкой улыбкой.

Осторожно вытащив правую руку из-под белого одеяния, он показал на ладони небольшой голубой овальный предмет с несколькими выступающими антеннами.

— На самом деле, ты принес мне единственную вещь в этом мире, которую я на самом деле хотел получить. Видишь то, что я держу в руке? Похоже на игрушку, не так ли? Не такая большая. Просто сигнализатор, который имеет эффект водородной бомбы. Не имеет значения, какой вид электронной магии у тебя есть, это вызовет сигнал, который невозможно заблокировать на расстоянии сотни миль. У них всегда есть охрана, но сейчас каждый выход охраняется тысячей человек. На крыше, в подвале, на всех уровнях. Они имеют звуковые бомбы. Психоделические взрывы и газы, которые разорвут мозг всех, кроме специально обученной охраны. Неважно насколько хорош ты в своем деле. Тебя остановят, уведут куда-то и будут медленно и тщательно изучать каждую деталь пока ты не расскажешь все что знаешь об этих чудовищах, над которыми работаешь. S e f a n . r u — новые истории из реальной жизни людей.

Фрэнк медленно и аккуратно вернул неметаллический глок в наплечную кобуру под белой лабораторной одеждой. Затем он протянул открытую ладонь, чтобы показать, что спрятал пистолет обратно в кобуру.

Интерес был явным на лице посланника Каррингтона, когда он поднял руку со сигнализатором водородной бомбы в воздух.

— Неважно, даже если ты уберешь оружие. Все равно вызову на тебя гнев Соединенных Штатов.

— Ты разумный человек, посланник. Независимо от активации сигнала, я все равно могу легко убить тебя в одно мгновение. И с нашими ресурсами, я думаю, что у меня будет неплохой шанс на выживание. Однако, как видишь, я спрятал оружие в кобуру. Почему? Потому что, независимо от активации сигнала или ее отключения, я не собираюсь убивать тебя. Если ты включишь сигнализацию, я просто повернусь и уйду.

— Почему? Зачем такие хлопоты?

— Я готов объяснить это тебе, если дашь мне минутку. Дай мне минутку и через две минуты ты будешь мольбами просить меня убить тебя. А если не будешь точно делать то, что я скажу, я просто покину этот место и оставлю тебя в живых.

Посол пристально посмотрел на убийцу, его глаза выглядели так, будто они не закрывались во сне очень долго.

— Мне безразлично, какой у тебя замечательный план убийства. Ты не сможешь помешать мне включить эту сигнализацию. Или ты умрешь, пытаясь уйти отсюда, или будешь медленно и мучительно умирать. Ведь ты профессионал, верно? Сколько людей ты уже убил?

— Очень много.

— Я наблюдал за тобой. Хочу увидеть страх в твоих глазах. Когда-нибудь задумывался о смерти? Каково это будет через мгновение до полного исчезновения? Хватит ли у тебя воображения представить себе это? Просто перестать существовать?

— Честно говоря, нет. Но позволь напомнить тебе, держи руку подальше от пульта. У меня есть некоторые планы и если ты реагируешь шоком еще раз, я просто не буду тебя убивать. А когда правительство поймет, что мы имеем дело со специальным случаем, они спрячут тебя так, чтобы мы никогда не смогли тебя найти. Они не позволят тебе покончить с собой. Это твой последний шанс на спасение.

Сжимая в руках серебряной коробки, он нажал кнопку, и открыл ее. Внутри находился DVD-проигрыватель. Он активировал его, нажав на боковую кнопку.

— ПАААПААА ПАААПААА!! ПРОШУ ТЕБЯ, ЗАСТАВЬ ИХ ОСТАНОВИТЬСЯ. СТОП! МНЕ ТЯЖЕЛО. МНЕ БОЛЬНО. S e f a n . r u – новые рассказы о жизни настоящих людей.

Из уст его вырвался безмолвный крик, за которым последовала задыхающаяся дыхание.

— Если ты обратишь внимание, — сказал преступник, — то заметишь, что человек с ножом отсек все пальцы на правой руке твоей дочери. Ей было девять лет, верно? Через мгновение ты увидишь, как он выколет ей правый глаз, а прежде чем они закончат с ней, они выколют оба глаза. Ей оставили язык для криков до самого конца. Люди, совершившие это, на испанском называются "Сумасшедшими". Многие профессиональные убийцы ставят границу на пытки и искалечивание детей. А "Сумасшедшие" не против. Они даже просите такой вид работы.

— Если ты обратишь внимание, а я передам тебе этот проигрыватель, то если ты захочешь посмотреть ближний план, то увидишь, как трое мужчин изнасиловывают твою жену всеми возможными способами. И если ты сможешь выдержать это, то можешь увидеть, как они снимают с нее кожу живьем, от головы до ног. И на этом все закончится для них, но они также пытают твоих двух сыновей. Завершающим актом было то, что старший сын задушил младшего. Ты простишь его, потому что человек может выносить только определенную боль, а они обещали просто убить его, если он убьет своего брата.

В молчании, нарушаемом только звуками гибели его семьи, посол лишь перебирал дыхание. В его глазах виднелась пустота. Убийца задумался, не приведет ли этот последний удар к сумасшествию посланника. Что сорвало бы все его планы. "Сумасшедший" мог предпринять что угодно, включая активацию тревоги, которую он держал в руках.

— Господин посол, будьте добры, присядьте рядом со мной. Я знаю, что никто не рассказал вам правду о происшествии с вашей семьей. Записи, оставленные на месте преступления, вам были запрещены. Вы очень ценны для правительства, и они осознавали, что эти записи могут погубить вас. Вам никогда не разрешат видеть или даже узнать о существовании этих записей до тех пор, пока вы им больше не будете нужны.

— А теперь я хочу попросить вас осторожно положить пульт от сигнализации на кровать и сложить руки за голову. Я подойду к вам очень аккуратно. Если вы его активируете, я уйду отсюда. Правительственные агенты узнают о произошедшем благодаря этой записи. Они поймут, что больше нельзя им доверять вам. Вы станете их пленником до тех пор, пока наркотики и промывание мозгов не заставят их верить, что все это стерто из вашей памяти.

— Но как бы ни поступили с вами, внутри вас останутся воспоминания, которые будут приходить вам во сне... Вы больше не будете спать спокойно по ночам.

— Однако, если вы передадите мне пульт, я выстрелю два патрона в ваш мозг, и это будет самый милосердный конец, на который вы можете рассчитывать. Если вы верующий человек, то увидите свою семью ещё раз. А если вы не верите, то будете спать вечно и больше не будете видеть кошмары.

В этих старых усталых глазах заиграли слезы, когда мужчина на кровати осторожно положил пульт и согнул руки за голову. Убийца, не отводя глаз от посланника, обошел кровать и схватил пульт. Осторожно держа его левой рукой, он достал пистолет из-за пояса и подошел ближе к своей цели.

Человек в постели приподнял взгляд, слезы скатились по его щекам, и прошептал:

— Благодарю.

— Всему приходит конец, — проговорил Убийца, а затем добавил: — Закрой глаза.

Две пули пронзили его глаза, кровь брызнула, и убийца уронил серебряный футляр на кровать. Он повернулся, чтобы покинуть комнату, но заметил высокую брюнетку-медсестру в дверном проеме.

Она отдернулась назад, когда убийца выстрелил дважды ей в сердце, а затем рухнула на бок после того, как коротышка-убийца выстрелил еще дважды в ее висок. Двое мужчин приблизились почти одновременно до нее, перетащили ее тело в ванную комнату и закрыли дверь.

Окинув друг друга быстрым взглядом, чтобы убедиться, что на их халатах нет пятен крови, они быстро направились к выходу. Им, вероятно, удалось выбраться. Когда они подошли к двум охранникам у входа в охраняемую зону, Питбуль и Фил обратили на них свое внимание.

Более высокий из убийц направился прямо к Питбулю и сказал:

— Мне не особенно нравится, когда меня обзывают мудаком, — и дважды выстрелил ему в лицо без остановки. Фил застыл, глядя смерти в глаза и задаваясь вопросом: успел ли он сказать жене, что любит ее перед тем как уйти утром.

— Не нужно, пожалуйста. Я ничего не видел.

Бульдог произнес:

— Фрэнк просто потерял самообладание. Отвернись,

Когда Фил с облегчением отвернулся, в его сердце зажглась звезда; коротышка-убийца дважды выстрелил ему в затылок, а затем остановился на мгновение, чтобы выстрелить пулю в его висок и поспешить догнать Фрэнка.