Заложник. Глава 3

Ночь медленно приближалась к полуночи. На улице, в яростном стремлении завладеть городом, бушевала неистовая непогода. Я был фактически изолирован и не имел возможности наблюдать за происходящим на улице, а покинуть свое место мне не очень-то хотелось. Мне оставалось только догадываться о том, что творилось снаружи в это время. Через дверь подсобки я слышал только плотный, мягкий шум дождя, доносящийся будто издалека, да неистовый стук капель, бегущих по крышам и водостокам домов. Вся эта монотонная, расслабляющая симфония сопровождалась внезапными, неистовыми раскатами грома, ясно намекавшими на то, что здесь мне придется провести ещё немало времени. Но они меня не пугали, как и этот чудовищный ливень. Все мои стрхи и тревоги теперь были позади. Я был рад почувствовать себя наконец в безопасности, хоть и слегка замерзшим, но укрытым от беспощадной стихии, слушая только как неистовствует снаружи дождь и оставаясь для него в полной недосягаемости.

Я же, тем временем, все ещё находился в подсобке закрытого магазина в ожидании Марины, находясь в теплых объятиях болоньевой куртки и всей прочей одежды, которую она великодушно дала мне поносить.

Свое положение, в котором мне, к счастью или к сожалению, пришлось оказаться, я уже не находил таким глупым и нелепым, как раньше. Я уже вполне вжился в свой новый образ и не видел в нем для себя ничего постыдного или чего-то такого, о чем потом буду жалеть. Для меня это был скорее новый опыт. Под давлением неизбежной опасности я испытал неизведанные ранее, приятные ощущения, которые в обычной жизни испытать мне не хватило бы смелости. И это меня слегка заводило. Мне пришлось надеть женский пуховик и колготки не потому, что я просто захотел попробовать, а потому, что теперь в этом был смысл. Раньше я бы стыдился себя за такой грязный поступок, но теперь это был вынужденный поступок. Мне просто не оставалось ничего другого, мне было нужно надеть женские вещи, чтобы согреться. И это приятное чувство нужды в этих вещах согревало меня ещё больше.

Ранее мне удавалось только тайно наряжаться в женскую одежду и краситься перед зеркалом. Даже если бы я решился на это, страх и стыд всегда овладевали мной, и я отбросил эти пошлые фантазии прочь. Но в тот вечер судьба предоставила мне уникальную возможность. Я был одет как обычно одеваются девушки каждый день, но для меня это были удивительные ощущения. Я чувствовал, что был одет во что-то, во что мне нельзя одеваться, и не чувствовал при этом стыда. Я ощущал, что эти трусики, колготки, кофта, пуховик — все это мое, настолько мое тело привыкло ко всему этому, настолько оно приняло мой новый образ. Если раньше все эти вещи были для меня запрещеными, то теперь я имел на них полное право, потому что они были необходимы. Я находился в них на законных основаниях, чувствуя себя смело и уверенно, но при этом скрытно наслаждаясь этими приятными ощущениями, и никто не мог упрекнуть меня в том, что я какой-то грязный извращенец. Мне, фактически, подарили эту одежду, подарив вместе с этим полное одобрение и признание моих тайных желаний. Теперь мне не нужно было стесняться Марину оттого, что я оказался под её пристальным взглядом вместе с объектами своего возжелания, теперь я мог вполне раскованно и даже смело находиться в её присутствии, не волнуясь и не боясь её порицания. "В конце концов, она же не знает, что у меня на уме, и не узнает", — подумал я облегченно, выпрямив свои "румяные", глянцевые ноги и с удовольствием рассматривая их.

За всеми этими размышлениями я совсем забыл, что Марина вышла позвонить минут пять тому назад и так до сих пор и не вернулась. Тревожные чувства охватили меня и я лишь мог догадываться, кому и зачем она так долго может звонить. Мне хотелось как можно дольше побыть в её вещах, к которым я уже успел приноровиться, поэтому я искренне надеялся на то, что она в этот момент не вызывает такси и не собирается прогнать меня в дождь, а разрешит мне побыть здесь ещё какое-то время и может даже переночевать. Всё же, несмотря на её спесивый нрав, мне было интересно узнать свою "спасительницу" немного получше.

И вот, наконец, в комнату вошла Марина.

— Как, тепло ли тебе, девица? — поинтересовалась она, глянув на мой преобразившийся женский облик.

— Да, очень. Спасибо большое. Так гораздо теплее, — поблагодарил я её.

— Да пожалуйста. Чего не сделаешь для дорогого гостя, — усмехнулась она, присев рядом со мной. Я улыбнулся ей в ответ.

— А вы не замерзнете? Здесь откуда-то дует.

— Да нет, я же в свитере, в джинсах. Плюс ещё колготки под низом... прям как у тебя, — вновь усмехнувшись, ответила хозяйка.

Я почувствовал смущение, наваждение было на мне наложено и сказал:

— Хорошо...

Она заварила очередную порцию чая на двоих.

— Просто очень неудобно получилось: вы мне свою одежду отдали..

— Ой, да расслабься ты, — перебила меня Марина. — Пустяки. Не хватало мне, чтоб ты тут ещё совсем замерз.

Мне не очень нравилось слово «совсем» в таком контексте, поэтому я продолжил пить горячий чай, чувствуя, как новая волна тепла прошла по моему телу.

Обратив внимание на мои одетые в нейлон ноги, девушка спросила:

— Ну как, нормально?

В своих мыслях я увидел её, уставившуюся на меня с любопытством и какой-то высокомерной ухмылкой, как на гнусного воришку, который проник в её шкаф и оказался застуканным в её колготках, спрашивающую «Ну и как, удобно тебе в моих колготках?», на что я ответил:

— Ну да, все нормально. Вполне удобно, — добавил я вскользь.

— Нигде не жмет? Ноги не чешутся? Ну, с непривычки. Ты же парень все-таки, — допытывалась у меня Марина.

— Нет, я уже привык,— пояснил я. И по её лицу было видно, что её удовлетворил этот ответ.

Пока я сидел, Марина с интересом разглядывала меня, словно я был объектом ее исследования. Ей, казалось, было интересно узнать, как парень чувствует себя, оказавшись в ее одежде. А я чувствовал себя отлично. Все-таки мне было приятно находиться в одежде, которую мне дала такая миловидная девушка. Я ощущал, что какая-то частичка тепла от Марины осталась в ее вещах. И это тепло принадлежности к чьему-то трепетному телу, присущее всей ношеной одежде, окутывало меня подобно теплому воздуху. Я знал, что эти колготки и эта куртка ещё совсем недавно были на Марине, они так нежно и плотно облегали ее, наполняясь ее сущностью и теплотой, чтобы перейдя в мои руки оставить немного ее теплоты во мне.

В это время я ощущал, что трусики, которые я носил, проникли между моих ягодиц, вполне удачно обосновавшись там, отчего теперь мне казалось, что я ношу стринги. Но, несмотря на неудобство, я не хотел их оттуда убирать. "Буду носить их так, как нужно. Как носила она", - подумал я.

Она с умилением смотрела на меня и, казалось, была довольна тем, что ее вещи так мне подошли. То ли от ее пронзительного взгляда, то ли от осознания того, что я был во всем том, что носила Марина, член мой вновь пробудился, притом довольно неслабо. Но теперь мне, к счастью, бояться было уже нечего - толстый слой одежды прикрывал его, не выдавая мое "интерес" к ее вещам. "Забавно," - подумал я - "она сидит напротив меня и даже не подозревает о том, что у меня возбуждение. Вот она бы удивилась. Интересно, какое у нее было бы лицо, когда бы она увидела, что в ее трусиках расположился такой агрегат". Я не стал открывать Марине свой "секрет" и смело продолжил беседу, пытаясь показать ей, что меня нисколько не смущает мой внешний вид.

— Не подозревал, что в колготках может быть так тепло. Они же такие тонкие. Я думал, девушки их так, для красоты носят. Или под джинсы надевают, например. А оказывается, и без джинсов носить можно. Так даже удобнее.

— Что, понравились? — иронично спросила Марина.

— Да нет, я так просто, — едва не выдал я себя. — Не знал, что так бывает.

— Ну, теперь будешь знать. На будущее, — усмехнулась она....

— Ты пей чай, пока не остыл, — напомнила она мне, после чего между нами на некоторое время воцарилось неловкое молчание.

Я уже вполне пригрелся на своем новом месте и мысль о том, что ещё каких-то полчаса назад я был на грани жизни и смерти теперь казалась мне слишком отдаленной. Оказавшись в тепле и уюте с кружкой горячего чая, я совсем забыл о том, что своим пребыванием здесь доставляю чудовищные неудобства хозяйке магазина, которой был обязан своим чудесным спасением. Я чувствовал себя в неоплатном долгу перед Мариной и всё, что мне оставалось в тот момент, это ещё раз поблагодарить её и извиниться за то, что так вышло.

— Ещё раз простите пожалуйста, что задержал Вас. И ещё раз большое вам спасибо за то, что выручили меня. Если бы не вы, то я... я бы совсем пропал. Мне просто повезло, что вы оказались здесь и не прогнали меня под дождь. Я вам так признателен. Спасибо Вам ещё раз. Я даже не знаю, как могу Вас отблагодарить...

Я чувствовал, как от всех слов похвалы, которыми я осыпал Марину, она буквально возрастала в моих глазах, представляя себя эдакой спасительницей угнетенных, а я, наоборот, лишь уменьшался перед ней как какой-то сирый оборванец, над которым она так великодушно сжалилась и приютила.

Мне показалось, она уже давно знала, как я мог ее отблагодарить, только я не мог догадаться, как именно. Но у нее на уме определенно было что-то. «Что же она попросит за то, что помогла мне?» - с тревожным интересом подумал я.

— Ну... что-нибудь придумаем, — сказала она.

Взглянув на часы на своем телефоне я обнаружил, что было уже около одиннадцати. Я бы с радостью провел в компании Марины ещё часок-другой, но с ужасом вспомнил, что утром мне нужно было быть на работе, поэтому желание мое остаться здесь на ночь тотчас же развеялось.

— Ещё раз спасибо Вам за всё, но мне завтра рано вставать. Я, пожалуй, буду собираться. Не хочу Вас обременять,— сообщил я ей и начал было вызывать такси.

Но мое стремление было вмиг подавлено.

— Так, стоп, куда собрался? — остановила меня Марина.— Никуда ты не пойдешь, понял? Одежда твоя ещё мокрая, а свои вещи я тебе не отдам.

Я так сильно хотел поскорее рвануть домой, что совсем забыл о том, что Марина дала мне свою одежду лишь на время. И, отложив телефон в сторону, я удрученно вздохнул.

— И что же делать? — недоумённо спросил я у неё.— Утром мне нужно быть на работе. Как же я доберусь домой?

Марина задумалась.

— Ну, одежда твоя будет ещё долго сохнуть... так что придется тебе тут, Лёша, видимо, заночевать. Со мной вместе,— добавила она с насмешкой.

В любой другой ситуации я бы не отказался от такого интересного предложения, но меня тревожила мысль о грядущем выговоре от начальницы или чем-то таком в этом роде. Вскоре же мне пришлось осознать всю неотвратимость своего положения и я попытался прогнать прочь мысли о работе и обо всех нелегких для меня последствиях.

— В течение ночи, пока все сохнет, ты можешь отдохнуть и потом спокойно вернуться домой или сразу на работу, — объяснила она.

Мне такой вариант полностью подошел, но я поинтересовался у Марины:

— Спать? Как же я буду здесь спать?

Она хитро улыбнулась и сказала:

— Я предоставлю тебе спальное место.

От этих слов все внутри меня неожиданно стиснулось. Я вспомнил те объемные спальные мешки, висевшие в зале, и представил себя запакованным как кокон перед фактически незнакомым человеком как какая-нибудь колбаса и понял, что это было редкостно унизительным зрелищем. Мне не очень хотелось лежать упакованным как кокон в ногах у Марины, будучи скованным и ограниченным в передвижении, пока она будет стоять над тобой и рассматривать тебя сверху в таком неуклюжем виде. С подобным я хотел столкнуться меньше всего, поэтому решил не допустить своего гнусного заточения в спальный мешок.

— А... вы же говорили, что товар не выдаете, — вспомнил я её слова.

— Да. Товар не дам... а вот из возврата могу поискать. Нам, кажется, вернули недавно пару спальников.

Волнение во мне нарастало.

— Может давайте просто посидим с Вами, поболтаем, чаю попьем? — спросил я у неё с надеждой на то, что не придется залезать в один из тех монстров.

— Ещё чего, — отрезала Марина, — тебе надо поспать. Иначе завтра работать плохо будешь.

Я продолжил защищаться:

— Я просто не привык спать в незнакомых местах. Да и не хочу пока.

— Ой, да ладно тебе, Лёш. Чем ты всю ночь будешь заниматься? — сказала она, после чего встала и направилась на склад. Но на полпути остановилась.

— Слушай, мне тоже нужно где-то отдохнуть, раз уж я здесь. Не с тобой же тут всю ночь чаи пить. Так что я и себе возьму спутника и пойдем спать вместе. Договорились?

Обрадовавшись тому, что мы с ней будем на равных и я уже не буду чувствовать себя так глупо, я согласился и она ушла, вновь оставив меня одного.

Я сидел в подсобке пребывая в волнительном ожидании, пока Марина вернется со склада, и испытывал в тот момент смешанные чувства. По правде говоря, к спальным мешкам я питал страсть не меньшую, чем к предметам женского гардероба. Поскольку ни с тем, ни с другим я раньше не имел дела, спальные мешки, как и колготки, всегда были для меня предметом недостижимым и неизведанным, который хотелось попробовать на себе и в котором хотелось себя ощутить. Виной всему все та же "Кавказская Пленница", которая когда-то давно оставила глубокий след в моем неокрепшем, тогда еще юношеском, сознании, пробудив во мне интерес к подобной тематике. Та сцена из фильма, где Нину, ничего не подозревающую и тихо спящую под деревцем, нагло умыкнули в ее же спальном мешке, а она лишь извивалась в нем в руках своих похитителей, как оранжевый червяк - она что-то перевернула во мне. И именно после этого во мне пробудился горячий интерес к таким вещам. Мне всегда хотелось почувствовать, каково же находиться внутри этой мягкой оболочки. Я жалел о том, что у меня никогда не было необходимости в спальном мешке, поэтому мне приходилось ограничиваться просмотрами обзоров спальников в Интернете и фотографиями туристов, дремлющих в своих уютных коконах. Я даже немного завидовал им.

Мне нравились спальные мешки с эстетической точки зрения: они привлекали меня своей компактностью и аккуратным внешним видом, мне нравилась их объемная, плавная форма, мне нравилась их очевидная мягкость и то, как они облегали человека, комфортно лежащего в нем, словно в уютной постели. Но больше всего меня привлекало в них то, что этот достаточно безобидный, на первый взгляд, аксессуар в один момент мог стать ловушкой для человека, который спокойно спал в нем и даже не подозревал о том, что сам же так глупо и угодил в эту западню. В спальном мешке можно было просто утащить человека, как какой-нибудь ковер, а он бы даже не смог сопротивляться, а уж в таком пухлом, как те, что висели в магазине, так и подавно. И человек, находясь надежно закрытым в спальном мешке, становился лишь предметом, которым можно было распоряжаться как угодно. Подобные фантазии с моим участием возбуждали меня, пожалуй, не меньше, чем женская одежда. Раньше я мог лишь мечтать о том, чтобы оказаться в спальном мешке и ощутить его комфорт и мягкость, утопая в нем будто в нежном облаке, будучи приятно скованным по рукам и ногам. И судьба вновь предоставила мне шанс, казалось, разгадав мои самые скрытые желания, которым суждено было сбыться именно в этот холодный, ненастный вечер.

Меня смущало лишь то, что мне придется лежать на полу в компании незнакомого человека, запакованного в мешок, как какой-нибудь компактный сверток с глупо выглядывающим лицом. Но к счастью, Марина согласилась разделить со мной мою неудачную участь и мысль о том, что этой ночью я буду спать рядом с привлекательной девушкой приятно взволновала меня, отчего по телу моему пробежала легкая дрожь.

И вот, дверь широко открылась.

— Леша, все готово! — радостным тоном позвала меня ...

Марина отправилась на склад, где уже было приготовлено спальное место для меня.

Находясь в изумлении от этих слов, я не сразу решился встать. Только после того, как она исчезла из виду, я немного подождал и морально подготовившись к желанной встрече, пошёл за ней, чувствуя, как от волнения трясутся у меня колени. Покинув свое уютное гнездо, я, окунувшись в мрачный сумрак пустого магазина, явно заметил, что на улице все ещё неистовствовал чудовищный ливень, отталкивающий все мои надежды на то, чтобы скорее оказаться дома. Я последовал по темному коридору в самую глубь помещения и оказался на складе, где меня уже ждала хозяйка.

От зрелища, представшего перед моим взором, у меня слегка закружилась голова: на полу перед Мариной рядом друг с другом аккуратно лежали два достаточно объемных спальных мешка, приготовленных для нас с ней. Они значительно отличались по своей сущности: первый спальник, темно-розового цвета с темно-фиолетовыми вставками по бокам и такого же цвета капюшоном, был достаточно узким в ногах и широким в плечах, с матовой поверхностью и боковой молнией практически на всю длину мешка. Другой спальник, бледно-фиолетового цвета, по размеру был чуть больше и казался более просторным, чем первый; он был блестящим, строго прямолинейной формы, молния его также проходила сбоку, но заканчивалась примерно в середине мешка.

Какое-то время я молча стоял и любовался красотой и изяществом обтекаемых форм этих двух пухлых созданий, гадая, какой же из спальников предназначен для меня, пока тишину не нарушил голос Марины:

— Ну, что ты ждешь? Выбирай, — сказала она. — Какой больше нравится.

«Ух ты, — подумал я радостно, — даже так». Я какое-то время медлил, пытаясь решить, в каком же спальнике я хотел бы провести эту во многом значимую для меня ночь. Фиолетовый был вполне приемлемым, но розовый почему-то привлекал меня гораздо больше. Я не знал, бывают ли вообще женские спальные мешки, но мне казалось, что это был именно он. Этот нежный цвет, плавные изгибы и формы — все определенно указывало на то, что мешок был явно не для парня. И по какой-то причине я испытал неотразимое желание оказаться именно в нем. Возможно из-за того, что я и так был одет во все женское, и подумал, что женский спальник лишь органично дополнит мой образ.

Мне казалось, что, в отличие от одежды, существенной разницы между мужскими и женскими спальниками не было, но меня это не волновало. Мне просто хотелось, чтобы я выглядел в нем как девушка, раз уж я был одет как она. Его явная женственность притягивала меня, пробуждая во мне страстное желание почувствовать себя в нем той самой девушкой, для которой он был предназначен. В конце концов я подумал: «А почему бы и нет? Чего мне бояться? Я и так уже в колготках и женских трусах. Ничего страшного не будет, если я залезу в женский спальник» и решил не упускать такую уникальную возможность.

Итак, выбор для меня был очевиден. Оставалось лишь сделать так, чтобы Марина не заподозрила, что я хочу залезть в розовый спальник только потому, что он женский. Я понял, что своими долгими раздумьями только вызову у неё излишнее подозрение и решил вскользь поинтересоваться:

— Извините, почему их вернули? Что с ними не так?

Немного задумавшись, она осмотрела их и сказала:

— Вот... у этого, — она указала на фиолетовый, — молния заедает. А этот порван местами.

Это окончательно закрепило мое решение. "Отлично, — подумал я. — Значит этот. Не полезу же я в мешок, у которого молния сломана".

Изобразив некоторую задумчивость, я несмело указал на розовый спальник:

— Ну давайте, наверное, вот этот.

Марина, улыбнувшись, с удивлением посмотрела на меня, казалось, раскрыв мои тайные помыслы, и сказала:

— Ну ладно. А тебя расцветка не смущает?

— Да нет, — изображая теперь уже недоумение, ответил я. — Что в этом такого?

— Нет, ничего. Хороший спальник, удобный. Не замёрзнешь в нём. Я даже думала себе его взять, — завернодовала мне его Марина. — Так что можешь смело в нём спать. Если тебя, конечно, не смущает, что он женский.

"Так значит она его мерила?" — восторженно подумал я, испытывая радость от той мысли, что окажусь ещё в одной вещи, которой была Марина.

— Мне очень неловко. Тогда давайте я лучше вот этот возьму, — указал я на соседний спальник, но втайне надеясь всё-таки получить желаемый. — А вы тогда в этом будете.

— Ой, да расслабься ты, Лёш. Он же не мой, я его всего-то пару раз примерила, — успокоила она меня. — И ты сегодня мой гость, поэтому сам выбираешь, где тебе спать.

Она сладко зевнула и рукой пригласила меня в спальник:

— Так что давай, зализывайся.

Я приготовился расстаться с мягким пуховиком, к которому я уже привык, и нехотя начал расстегивать молнию, как вдруг Марина меня остановила:

— Подожди, не снимай его. Ты будешь спать в нем.

Я немного ошарашенно посмотрел на нее.

— Почему?

— Ты только что согрелся. Не хватало, чтобы тебя здесь ещё продуло ночью. Надо, чтобы ты был укутан как можно теплее, чтобы тебя ночью знобить не начало. А сейчас разделся бы и выпустил бы все тепло. Ну что ты как маленький? Сам не понимаешь что ли? — довольно нервно пояснила мне Марина.

Затем подошла ко мне и надвинула капюшон своей куртки мне на голову, застегнув молнию чуть выше подбородка, отчего кругозор мой слегка сузился.

— Вот так. Тем более с мокрой головой, Лёша, на сквозняке спать нельзя. Надо и ее укутать. Ты же не хочешь простудиться?

Я закивал головой, заключенной в болоневый капюшон, представив, как смешно я выглядел в тот момент.

— Ну вот и славно. Давай, полезай, — бодро сказала Марина.

И я, в предвкушении, приготовился залезть в выбранный мной спальник.

— Сам справишься или помочь?

— Я сам, спасибо, — ответил я, после чего она, скрестив руки на груди, принялась наблюдать за моими действиями.

Я, словно одурманенный, вошел к выбранному мной спальному мешку и начал осуществлять сакральный процесс. Я открыл пуговку, под которой была спрятана застежка и начал быстро ей расстегивать молнию спальника. Распахнув его, я обнаружил внутри него серую ребристую поверхность, пухлую на вид, как у Марининой куртки. Я присел на нее и чувствовал, как моя попа буквально утопает в двух слоях мягкости, от пуховика и от подложки спальника. Я просунул ноги до конца мешка, ощущая, как приятно скользят по его стенкам колготки, в которые я был одет, и принялся застегивать себя.

Пoтянувшись к зaстёжкe-мoлнии, я пoнeслee её ввeрх, чувствуя, кaк спaльник тугo oбхвaтывaeт мои нoги и бёдра, укутывaя их в мягкую розовую оболочку. Дойдя до половины, я полностью принял пoзу на пoдлoжке и натянул капюшон спальника поверх капюшона куртки, ощущая, будто окунусь в мягкую и комфортную постель. Практически положив голову на подушку и укутав ноги в теплое одеяло, я уже был вполне уютно устроен. Но Марина ждала, чтобы я застегнулся до конца. Я схватил застежку и потащил ее дальше, чувствуя, как спальник продолжает со своим однообразным жужжанием обвивать мое тело.

Однако в районе груди, когда до цели оставалось совсем немного и молния начала двигаться с трудом, я понял, что сам не смогу полностью застегнуться. В этом месте спальник сужался и мои широкие плечи, одетые, к тому же, в толстый пуховик, не позволяли застежке продвигаться дальше. Я попытался приложить усилия, но моя рука оказалась в крайне неудобном положении.

Марина, наблюдавшая сверху за мной, заметила мои безуспешные попытки и спросила:

— Сужает?

И, не дожидаясь ответа, спустилась ко мне на помощь.

— Ну вот, а говорил, сам справишься. Ляг прямо, — приказала она. — И залезай глубже.

Подчиняясь воле своей хозяйки, я пролез еще дальше в мешок, почувствовав, как ноги уперлись в его конец. Затем я расположил руки по швам и придал телу компактное положение. Марина склонилась надо мной и потянула за зaстёжку, издавшую пронзительное «вжжжик!», резко застегнув...

меня в мешке, для надежности захлопнув при этом кнопку, закрывающую молнию. Затем, даже не спросив меня, туго затянула шнурок, вставленный в капюшон, который плотно обхватил мою голову и, вдобавок, скрыл под собой капюшон куртки, так что лицо мое теперь представляло собой лишь маленький кружок, обтянутый по краям.

Пoхлoпaв с гулким звукoм пo мoeй груди, oнa с удoвoльствиeм сообщилa мне:

— Сделано.

Прошедший волнующий процесс меня облегчил. Хотя фактически я, хорошо укутанный в двойной слой пуха, дышал с некоторым трудом. Все-таки спутник оказался для меня недостаточно просторным. Но это меня не беспокоило. Напротив, я хотел быть связанным в нем как можно плотнее, чтобы он фактически облекал мое тело. Так и получилось, чего я, в конечном итоге, был очень рад.

Марина встала надо мной, опять скрестив руки на груди, осмотрела меня, тщательно упакованного в спальный мешок, с ног до головы, как будто любуясь проделанной работой, и сделала вывод:

— Милый выглядишь.

И издала легкий смешок. От осознания того, что я лежу перед ней как какая-нибудь розовая колбаса, на меня нахлынуло страшное смущение и мне оставалось лишь молча уставиться в потолок и ждать, пока она поскорее уляжется на свое место.

— Ну как, удобно?

В ответ я произнес только робкое:

— Да.

— Ты смотри, если тесно — скажи. Переляжешь в этот, — и указала головой на лежащий рядом светло-фиолетовый кокон.

— Да нет, все нормально, — приврал я Марине с надеждой на то, что она ляжет уже наконец и не будет нависать надо мной, как над запеленатым ребенком.

— Ну как знаешь. Ладно, Лёш, я отойду, а ты полежи пока тут, — пошутила она, прекрасно понимая, что выбраться из спальника я смогу лишь с большим трудом. — Я скоро вернусь.

И вышла, закрыв за собой дверь, оставив меня лежать на складе, как какой-нибудь товар среди груды прочего товара.

Я догадался, что Марина отправилась в туалет. Лежа в полной темноте под одеялом, ругал себя за то, что сам не пошел ночью. Ведь две чашки чая начали проявлять о себе. Я мог бы попробовать развязаться или попросить ее развязать меня, чтобы сходить отлиться, но решил не бегать туда-сюда, прыгая и вылезая из спальника как непоседливый ребенок, лишний раз не нервируя ее, и успокаивал себя мыслью о том, что очень скоро усну и в туалет мне уже не захочется. Поэтому мне оставалось только ждать, пока вернется Марина и ляжет на свое спальное место, приготовленное рядом со мной.

Во мне все еще жило тревожное чувство по поводу моего нахождения здесь. Я не солгал Марине тогда - я действительно чувствовал себя не очень комфортно, спя в незнакомых местах, да ещё и ограниченным в передвижении. Но, вспомнив о том, что я находился в хороших руках, и ничто теперь уже не должно было предвещать беды, я, постаравшись расслабиться, начал постепенно готовиться ко сну.

Я немного поколебался в спальнике, чувствуя, как шуршит внутри болоньевая куртка, которую дала мне Марина, и попытался устроиться побуде. Хотя в этом и не было необходимости, мне и так было вполне удобно, я лишь хотел еще раз проверить качество своей упаковки. Я чувствовал, что спальник был настолько мягким, что я, одетый вдобавок в толстый пуховик, даже не чувствовал твердого пола под собой. Мне казалось будто я оторвался от земли и парю в пушистом облаке, которое нежно обволакивает мое тело, унося меня с собой куда-то далеко.

Я почувствовал сильное возбуждение от того, что на меня, лежащего неподвижно в спальном мешке в неизвестной обстановке, буквально накатила целая гамма новых, приятных ощущений, которых я раньше не испытывал. И я осознал, что несмотря на тесноту и мой довольно нелепый внешний вид, мне нравилось находиться в нем. Я начал ощущать себя в спальном мешке, я чувствовал, как он буквально поглотил меня, слившись со мной воедино и превратив меня из человека в один сплошной мягкий и уютный кокон. Я чувствовал, как его мягкость и комфорт нежно окружали меня, принося мне сладостное расслабление после утомительного и трудного дня. Всё мое тело было приятно сковано этой воздушной оболочкой, которая дарила мне теплоту и легкость, заботливо обнимая и поддерживая меня. Я ощущал себя таким мягким, и в то же время таким плотным в этом пухлом коконе, чувствуя, как скоро, очень скоро превращусь в настоящую бабочку, красивую и грациозную. Все мои страхи и тревоги остались позади, уступив место лишь спокойствию и умиротворению. Я пребывал в состоянии комфорта и полного отстранения от реальности, чувствуя, как приятное тепло разливается по всему моему телу, от головы до кончиков пальцев. Мне было так тепло и удобно, что я совсем забыл о том, где нахожусь в этот момент и как я оказался в таком положении. Но я уже ни о чём не думал, а просто расслабился и получал сладостное наслаждение от своего заключения в эту комфортную темницу.

Утоленный этими приятными ощущениями, я начал было проваливаться в сон. Я уже изрядно подустал за день, но понял, что засыпать было нельзя. Нужно было дождаться Марину, чтобы убедиться, что она тоже ляжет спать, а не будет стоять и смотреть на тебя, спящего в таком глупом виде. Так что я постарался как-то удержаться на плаву.

Я решил встать и, из любопытства, рассмотреть себя в новом образе. То, что предстало перед моими глазами, вызвало у меня новые эмоции: я увидел себя, лежащего неподвижно на полу, как бревно, завернутого в длинный, ребристый кокон ярко-розового цвета. Этот кокон покрывал всё мое тело и сужался к ногам. Увидев себя в таком необычном виде, меня охватил легкий шок. Я обнаружил, что буквально потерял свой человеческий облик и превратился в пухлое и гладкое создание продолговатой формы. Будучи в сонном состоянии, я не мог поверить своим глазам и осознать, что в мешке находился именно я, а не какая-нибудь девушка, которой этот спальник принадлежал. Поэтому слегка пошарахал ступнями и заметив какое-то движение в дальнем конце мешка, осознал, что в нём всё-таки был я. Приняв этот спальник как желанный подарок, я понял, что и сам в тот момент напоминал подарок, завернутый в красивую обёртку. Оставалось только привязать на себе ленточку и вот — меня можно было бы торжественно кому-нибудь преподнести.

Хоть Марина и подшутила, но мне казалось, что выгляжу я и вправду довольно миленько в своем ярком "оперении". Я никогда не видел себя в таком смелом розовом "наряде" и от этого приятно засмущался. Ведь это был девичий розовый цвет, а розовые вещи, подобно той, в которой был я, всегда полагалось носить именно девушкам, а никак не парням. Этот спальник явно был женским, вариантов быть не могло. Всем своим видом он как бы подчеркивал половую принадлежность человека, лежащего внутри. Он был не грузным и бесформенным, как остальные спальники, а компактным и облегающим. Он имел ярко выраженные очертания и плавные изгибы, повторяющие форму женского тела, чтобы даже в таком мешке девушка выглядела элегантно. Всё это дополнялось приятным сочетанием цветов, как на некой дизайнерской вещи, превращая спальник, в котором я находился, в полноценный элемент женской одежды. Будь я девушкой, я бы взял себе именно такой. И от того, что я вновь нарушил этот негласный "запрет" на женские вещи, оставшись безнаказанным, я испытал неимерное удовлетворение.

Я лег на пол и ощутил, как от прилива тепла у меня заложило ноги в районе щиколоток. Я совсем забыл, что в это время был в колготках и даже не чувствовал их на себе, настолько мои ноги к ним привыкли. Я наконец понял происхождение этой приятной стянутости по ногам и в районе промежности, сопровождавшей меня на протяжении моего «погружения». Поочередно потерев ноги ступнями, я ощутил, как приятно они шуршат друг о друга, такие гладкие и скользящие в тонком нейлоне колготок.

От наступления скорой теплоты заложило и мою попу, слегка вспотев от четырех слоев «упаковки», в которых она находилась, или точнее…

Заложило между ягодиц, как раз там, куда врезались трусики. Преодолев стоявшую на пути толстую болонью пуховика, я попытался добраться до них через мягкую пленку колготок и, наконец, с облегчением выудил их оттуда, хоть и понимая, что все равно ненадолго. И вдруг я на полном серьезе осознал, что нахожусь полностью во всем женском, даже в спальнике. Я чувствовал, что был окутан несколькими слоями женской одежды, в которые я, один за другим, оделся в тот вечер в рамках моего чудесного преображения, финальным штрихом которого стало мое логичное заключение в женский спальный мешок. Все мое тело испытывало теплое чувство от ощущения на себе чего-то женского, облегающего его с ног до головы. От этой приятной мысли волна возбуждения прокатилась по мне, оставив у меня на лице достаточно глупую ухмылку.

Я лежал и предавался запретным наслаждениям в компании женской одежды, которую чувствовал всем своим телом. Я начал трогать себя, насколько мне это удавалось, ощутив, как мягко шуршит на мне болоньевая куртка, как плотно обтянули мои ноги колготки и как трусики снова врезались мне в попу. Я представил себя милой девушкой, которая гуляла бы где-нибудь на природе во всем этом и решила немного вздремнуть и погреться, комфортно устроившись в спальном мешке. Я бы так мирно и безмятежно спала на полянке в этом ярком, нежном спальнике, в этих колготках и, может быть, в этой куртке, согреваясь сладким теплом в холодный осенний день, жалея о том, что никто не видит меня, такую красивую и женственную куколку. Но я бы еще не знала, что это время какой-нибудь маньяк караулит меня в кустах и терпеливо поджидает, пока я залезу в мешок и сладко усну, чтобы сделать меня своей пленницей, а я бы так и не узнала, что так глупо попалась в ловушку, мной же и расставленную. Я бы нежилась в своем мягком и уютном коконе и даже не подозревала бы о том, что кто-то наблюдает за мной и за тем, как я сплю, и что мой же спальный мешок сыграет со мной злую шутку и станет для меня страшным наказанием за мою безпечность, в один момент превратив меня в добычу для охотника. И, дождавшись удобного момента, маньяк подкрался бы ко мне и просто взял бы и потащил меня, как пухлый сверток, затем затянул бы капюшон покрепче, взял бы меня в охапку и унес бы в свое тайное логово, а я спросонья даже не смогла бы понять, куда это меня несут. И только потом с ужасом осознала бы, что меня похитили, не спросив даже моего разрешения, украли как какой-нибудь надувной матрасик, но было уже слишком поздно. Мной просто завладели бы как бесхозной вещью, оставленной кому-то под деревом. Я бы отчаянно стонала, плакала, истошно кричала и неистово извивалась бы в мешке, как розовый червяк, пытаясь выбраться из цепких лап своего похитителя, но все мои попытки были бы напрасны и никто бы меня не услышал и не помог мне. А похититель лишь отнес бы меня к себе домой и, проделав в спальнике дырочку и даже не доставая меня из мешка, делал бы со мной всякие грязные, отвратительные вещи, а я была бы настолько скована и беспомощна, что даже не могла бы убежать или сопротивляться, став его покорной рабыней, и проклинала бы себя за то, что так глупо попалась в эти сети. А когда бы он закончил со мной, то просто отнес бы меня на этот склад, оставив меня лежать здесь среди кучи таких же спальных мешков, как свое законное имущество, пока я ему вновь не понадоблюсь.

Я сам не ожидал, что в такой обстановке моя фантазия так сильно разыграется. Все эти грязные мысли, овладевшие мной, с новой энергией возбудили меня, вследствие чего пенис мой, преодолев несколько слоев мягкой оболочки, снова встал, оказавшись в эрегированном состоянии, и уперся в стенки постели. Я приподнял голову и заметил, что на поверхности матраца образовалась небольшая, но значимая выпуклость. Не желая быть замеченным хозяйкой в таком "остром" положении, я поправил пенис через трусы, удобно расположив его в укрытии и расслабил голову, продолжая наслаждаться своим комфортным пленом в ожидании Марины.

Я уже не мог сопротивляться магическим чарам постельного матраса и все-таки поддался под давлением его благотворного влияния, решив закрыть наконец глаза и сладко заснуть, не дожидаясь, пока вернется хозяйка.

"А ничего. Пусть увидит, как я мило сплю", - подумал я. - "Хочу, чтобы она посмотрела на меня такого".

И, окутанный этой приятной мыслью, я погрузился в сон...

Продолжение следует...