Даст или не даст?

Мне до жути хотелось любить, быть любимым, ласкать нежную подружку, которая...

В тоскливом уединении воображаемые сцены свиданий получались детально расцвеченными, наполненными горячими эмоциями и реально ощутимыми.

Мне грезились на полном серьёзе настоящие чувства в ответ на взаимные признания и нечаянные прикосновения.

Если вдуматься, чувственная интимная пьеса любви с первого взгляда была заранее написана, отредактирована, утверждена, разыграна, отрепетирована многократно, и лишь ждала утверждения внутренним духовным худсоветом кандидатуры героини на самую главную роль.

Как вы понимаете, в этом мире, который мы считаем сугубо материальным, любой объект легко меняет поведение, даже свойства, от одного лишь пристального внимания к нему.

Не правда ли, странный мир?

Инна была обычная, такая, как десятки и сотни таких же, проходящих мимо меня девочек, но не оставляющих никакого следа в душе и биографии.

С одной лишь разницей: девчонка обратила на меня пристальное внимание.

Ей показалось обидным или вызывающим моё поведение, хотя на самом деле всё было совсем не так.

Я сидел, точнее, дремал, а она свалилась на меня, когда автобус основательно тряхнуло на ухабине.

Девушка вместо оправдания начала скандалить. Видимо защищалась подобным образом.

Мне же ещё пришлось извиняться, чтобы не заводить неприятную разборку в тупик.

Слово за слово. Инна невольно привлекла моё внимание, я – её.

Скандал – тоже способ навести мосты.

Этого оказалось достаточно, чтобы внутренний контролёр сделал вывод: почему бы нет, она ничего.

Пигалица вполне годится на роль соблазнительной романтической дебютантки.

Руки, ноги, талия, грудь – всё на месте.

Возможно, присутствует и нечто большее, чего невозможно понять, не дотронувшись.

Вдобавок она источала соблазнительный, весьма эротичный тонкий аромат непонятного происхождения, заставивший закипеть кровь, и возбудить фантазии.

Я роль соблазнителя и влюблённого играл впервые.

Не удивительно, что слишком сильно волновался, поэтому основательно перепутал отрепетированные тексты, скомкав и исказив сюжетную линию романтической новеллы.

Свидание получилось странное, немного нервозное, но её глаза заметно загорелись ответным восторгом, чего скрыть Инна не сумела, или не захотела.

Похоже, она тоже сделала собственный выбор.

И вот, позади конфетно-букетный период романтического ухаживания, свадьба, медовый месяц.

Семейные отношения изменили нас до неузнаваемости.

Месяцы тесной интимной практики, это не шутка.

Молодая жёнушка раздалась, совсем немного, но очень симпатично, в районе соблазнительных ягодиц, и в области талии.

Удивительная, весьма пикантная трансформация, прибавившая желания ей обладать.

Животик её округлился до размера среднего по величине арбуза, притягивая не только взгляд, но и потребность до него дотронуться.

К ароматам цитрусов и пряных трав от её нежного, удивительно соблазнительного тела, как было тогда, в самом начале, прибавился запах сладкого молока, и ещё чего-то, настолько пикантного, что немедленно вызывало прилив крови к нижней части тела, стоило только уловить мимолётом её соблазнительный интимный запах.

Ещё недавно абсолютно не было нужды думать: даст или не даст.

Инна хотела секса постоянно, всегда.

Всё изменилось мгновенно, вдруг.

Двигается она теперь плавно, словно танцует маленькие сценки из балета "Лебединое озеро".

Жена постоянно щедро оглаживает набухающее брюшко, словно ласкает мурлычущую кошечку, закрывает глаза, и плывёт, похоже далеко от того места, где находится, с блаженным и счастливым выражением на лице.

Инна стала задумчивой, противоречивой, немножко капризной, но по-прежнему желанной.

Даже, пожалуй, ещё больше, чем раньше.

Вот только спит девочка прямо на ходу.

Проснётся, точнее даже очнётся ото сна, встанет с постели с закрытыми глазами, на ощупь накидывает на плечи телогрейку, и бредёт в сторону туалета, который, как это принято в деревне, расположен на улице.

Доходит Инна до двери, вспоминает, что на дворе осень, слякоть, зябко, лужи по колено, а ещё размокшая глина, и возможно ветер.

Её пробивает озноб.

Приходится открывать глаз, искать ведро, в которое она и справляет малую нужду, звонко барабаня неудержимой утренней струёй по гулкой жести.

Получается эротично.

Меня моментально посещает неудержимое желание, которое, увы, удовлетворить, не дано.

Не то чтобы наложено табу на интимные ласки, даже не график исполнения супружеского долга, но секс теперь происходит исключительно по требованию беременной.

Как вы понимаете, случается это теперь слишком редко.

Дальше супруга подходит к умывальнику, берёт зубную щётку, застывает с ней во рту, снова моментально проваливаясь в сон.

Спит Инна с некоторых пор много и часто.

Приходится иногда ловить её в свободном падении, нести досыпать на кровать.

Прикосновение к желанному, разомлевшему нежному телу, беззащитный соблазнительный вид, чувственный волнующий запах, внезапно залетевшие в голову, набухающие моментально эротические мысли: всё вместе превращает меня в сгусток желания, которое требует немедленной реализации.

Не даст!

Посапывающая на моих руках жена неожиданно и резко вызывает сильнейшую эрекцию, которая вырастает до немыслимых размеров, доводит меня до экстатических судорог .

Просто кошмар. Недопустимое кощунство.

Она же беременна.

Укладываю девочку в постель, сижу и вою, как волк ночью в зимнюю стужу, от абсолютной несбыточности разыгравшегося совсем некстати вожделения.

Не даст!

Пытаюсь успокаивать себя, приговаривая, подражая испорченной пластинке, "я спокоен, мне хорошо, не очень-то и нужно".

От сорочки жены сочится, обнося голову, нежный возбуждающий запах, усиленный духмяным теплом, исходящим от спящего тела.

Тяжёлая грудь, изрезанная трепетно притягивающими взор синеватыми малахитовыми прожилками кровеносных сосудов, нахально, недвусмысленно вываливается наружу, маня доступностью и привлекательными очертаниями.

Твёрдый сосок вызывает невольную мысль, что неплохо бы отведать сладость его упругости, облизав языком.

Возьми, говорит это желанное чудо, отведай, сделай, что хочется.

Господи, если бы она знала, чего я хочу на самом деле!

Кладу на тёплую плюшевую мякоть её тела ладонь, сквозь которую в меня вливается неудержимая похоть, заставляющая дрожать всем телом.

Невыносимая, мучительная кара.

Всё-таки беременность – немыслимое наказание для мужчины.

Девочка тем временем потешно посапывает.

Ей неведомы мои фантомы и борьба с ними.

На лице Инны блуждают тени эмоций, посетивших её в минуты предутренних грёз.

Интересно, что ей снится?

Конечно, не я.

Теперь её прелестная головка занята до отказа другими видениями. Интересно, какими?

Наверняка, общается с будущим чадом.

А как же я?

Я тоже её хочу!!!

Ведь это она приучила меня к ежедневному употреблению пикантного лакомого блюда.

Не успел я насладиться ощущением пульсирующей тяжести объёмного бюста супруги с восставшими сосцами, как её тело сотрясли спазмы.

Нет, совсем не те…

Опять тошнота, рвота, и сопутствующая им истерика.

Едва успеваю подставить ведро, чтобы не опросталась на постель.

Она заходится в выворачивающем внутренности приступе, отплёвывается, матерится, вытирает губы краем простыни, рыдает, бьёт меня кулачками в грудь, винит во всём происходящем опять же меня.

Придётся снова стирать постельное белье, и её одежду!

Инна начинает рыдать у меня на плече, размазывает на рубашке коктейль из слёз, соплей и исторгнутых организмом соков.

Это уже совсем иные, не слишком впечатляющие желание ароматы.

Они мгновенно гасят вспышку эротического влечения, включая между тем механизм эмпатии — желание помочь, облегчить страдания, любимой.

Мне её так жалко.

Неужели действительно я тому виной?

Как же ей тяжело!

Приходится успокаивать, умывать, ласкать, заглядывая в потухшие глаза, моментально утерявшие цвет и искристую живость, пытаясь угадать её невысказанные желания и потребности, которые появляются и исчезают, не успев реализоваться, словно шаровая молния.

Долго в таком режиме мне не выдержать, а впереди ещё многие месяцы вынашивания плода и полуголодный сексуальный паёк, который может вдобавок превратиться со временем в сухой.

Грустно. Печально.

Даже больно иногда.

Неудовлетворённое желание действительно вызывает сильные, весьма неприятные ощущения.

Зато нас скоро будет трое.

Через некоторое время ситуация поправилась, но не так чтобы очень.

Несмотря на облегчение, отступление тошноты и постоянных головокружений, начала Инна уроки любовного танца систематически прогуливать, находя тысячи причин.

А я!

Я-то только разохотился, вошёл во вкус, наработал совершенную технику.

У меня стоит всё, извините за подробности, и ноет.

Теперь Инна может выдвинуть в оправдание любую причину, объём и разнообразие которых, растёт и расширяется, начиная не столько удивлять, сколько бесить.

Неужели так сложно раздвинуть ноги и немного потерпеть?

– Ой!

Этого достаточно, чтобы превратить мою жизнь в ад.

Вроде привыкнуть пора, но черти изнутри меня с этим не соглашаются.

То и дело устраивают шабаш, приводя психику в абсолютное озверение, рождая стойкую депрессию.

Кажется, что привязали к моему детородному механизму суровую бечеву и клубок передали в стороннее управление.

Спрятала милая ниточку подальше от глаз, прямо в свои кружевные трусики, и водит меня на верёвочке, как деревенские бабы племенного бычка.

Приказали – сделал тра-та-та.

Если нужно, излил семя и произвёл...

Мне бы взять, да отрезать тот ограничивающий поводок, только петелька здорово плоть зажала, того и гляди нальётся агрегат кровью и лопнет.

Лучше подождать и взять, когда и что дадут.

А если не даст?

Ведь я ещё молодой.

Женщины, похоже, это знают.

Чувствуют свою беспредельную власть, позволяющую контролировать сознание партнёра, переместившееся, постоянно или временно, кто бы знал, в область нижнего мозга, в самую его чувствительную часть.

Не способен мужчина, загруженный под завязку лошадиными дозами тестостерона, думать до поры категориями очевидности.

За него похоть решения принимает, которая наливается и требует жертву.

Этим дамы и пользуются, почём зря.

Иногда себе во вред.

И управы на них нет за подобное самовольство, поскольку отдают своё, исконное.

А мы, мужики, подаём им изысканное блюдо из энергичных здоровых сперматозоидов, оживляющих подстерегающую их яйцеклетку, по первому требованию, "на тарелочке с голубой каёмочкой" – чего изволите?

Вам глазунью или омлет?

Может, в блинчики раскатать, полосками порезать, с чесноком или луком, холодное, либо горячее?

Может, живьём съедите?

А если и съедят, мы не обидимся.

Вон, самки паука, своими любимыми после хорошего секса, утомившись от грёз, закусывают с большим аппетитом.

А  те, пока их едят, в глаза доверчиво даме заглядывают, удобно ли, вкусно ли, милая?

Никто ведь не заставляет.

Сами в рот лезут.

Идиоты.

Все мы, мужики, такие.

Ничего не попишешь, инстинкт, биология.

И вечный вопрос: даст или не даст?

Бред какой-то!

Может, эти болезненные мысли приходят в голову от дурной крови, от её застоя и только мне?

А как же любовь, верность, привязанность, подсознательное стремление продолжить род?

Чего я там подумал – привязанность?

Вот.

Значит, не зря мне эта фантазия с бечёвкой на яйцах в голову заскочила.

Наверно, что-то такое и правда есть.

Обмозгуем, на досуге.

Позже немного.

Сейчас недосуг.

Давит. Поскольку стоит и требует сатисфакции.

А стоит ли оно того?

Кто бы знал.

Хочется и всё.

Сначала нужно возбуждение успокоить, хоты бы вегетарианскими методами, не прибегая к услугам любимой.

Ручками, чёрт возьми…

Начинаю постепенно привыкать к комплексной сексуальной терапии в рамках счастливой семейной жизни.

Оттого с вожделением смотрю на каждую проходящую мимо симпатичную самку, извините, женщину, с энтузиазмом и изяществом виляющую аппетитным задом, дабы подчеркнуть силу чар, внушить своё превосходство по причине владения приспособлениями, в которых ты безумно нуждаешься, ритмично раскачивающую спелые тыквы грудей, томно отводящую хитрые глазки.

Интересно, а она даст?

Тоже ведь стремится понравиться, чего-то страстно хочет.

Возможно, того же, чего и я.

Смотреть ведь не воспрещается.

Даже семейным, пусть и влюблённым по уши в свою ненаглядную жёнушку.

Которая, не даёт, чёрт возьми…

А уж в потайных комнатах воображения  ты и вовсе волен в своих фантазиях, позволяющих употребить видение в любой форме, хоть даже и извращённой.

В мыслях бывает такое продолжение…

О-о-о! Ейес!

Воображаемое, конечно.

Зато у меня скоро будет замечательная, славная малышка.

Я уже слышу её писклявый голосок.

А Инну люблю, пуще прежнего.

Я ведь только смотрю на этих изящных красоток, ничего более.

Нужны они мне, как рыбке зонтик.

Разве можно интерес и любознательность квалифицировать, как измену?

Ну, титьки, ну попа, как персик, губки бантиком, глаза-омуты.

Правда, там, под платьем…

Бред. У Инны ничуть не хуже.

Я же не пристаю к ним…

Как же заводит меня Инночкина упругая задница, упрятанная под коротеньким платьицем, когда стоит она у плиты или моет посуду.

Руки сами собой тянутся к оголённым кусочкам спелой кожи с проступающими под ней голубоватыми прожилками живых кровеносных сосудов.

Я представляю себя маленьким лейкоцитом.

Или эритроцитом, пробравшимся к ней внутрь и...

Чёрт возьми, это же ненормально.

Я что, маньяк?

Что же будет со мной, когда плод разовьётся, превратится в настоящего младенца, а любовные ристалища будут окончательно исключены из семейного меню?

Страшно даже подумать...

Сегодня у моей жены не болит голова, таинственным образом исчезла тошнота.

Настроение на высоте, яркий румянец.

Ура, хочет!

Она меня хочет, чёрт возьми!

Теперь не отвертится.

Даст! Точно даст!

Это мой счастливый день.

Чувствую себя в ней и её в себе.

До самых…

Что может быть прекраснее!?

Все мои мысли сосредоточены в Инкиных трусиках, в которых припарковано нечто влажное, истекающее любовными соками. Это загадочное и влекущее мохнатое чудо.

Да не нужно мне ничего, кроме этого…

Вам не понять.

Вы не любили…

Так сильно, что яйца становятся синими.

Засела занозой в дурной голове шальная мыслишка, заставляющая кровь пульсировать со свистом в ушах, проталкивая её под неимоверным давлением вниз живота.

Хочу и всё!

За что она там зацепилась, эта бредовая идея, интересно?

Как бы выковырнуть эту свербящую думу из воспалённого мозга, чтобы жизнь окончательно не портила?

Без того жизнь не сахар.

– А не испить ли нам с тобой кофейку, графиня, – подкатываю я к Инне без особенного желания добиться чего-либо, единственно из вредности и  по причине опухшего от желания мозга, имея ввиду лишь неистребимое стремление немедленно совокупиться.

– Помнится, намедни, в потайном уголке, заваривала ты мне такой божественный напиток, что закачаешься. От крепости, аромата и букета вкусов у меня до сих пор в полнейшем беспорядке вскакивают мурашки по всему телу,— ни с того, ни с сего произношу я ни на что не надеясь.

Очумел от сексуального голода, припух, рассудком двинулся.

Непросто быть мужем беременной дамы.

– Дурак. Ты на что намекаешь? Просто увидела тогда, какой ты несчастный, потерянный и неудовлетворённый, вот и сплясала. Это экспромт был. Так больше не получится. Вдохновение нашло.

– Значит я мимолётное увлечение, минутная страсть. Сделал дело – гуляй смело? А сейчас не привлекаю? Отработанный материал, годный лишь на антрекоты? Вот умру я, умру я, похоронят меня…

– Дурак! Там, маленький мой, в моей влажной глубине, счастья нет. Сухо теперь там! И виноват в этом ты, придурок мой ненаглядный. Думать нужно было, когда… Урод! Но, отказывать тебе совсем, пока, не намерена. Есть уменя иногда страсть, сама соками истекаю. Такая же дура.   Желанием особенным подставить своё лоно не горю. Но всё равно соглашаюсь, потому, что роднее и ближе тебя никого у меня нет. Вот! Будем пробовать. Вдруг, да разожжёшь во мне огонёк влечения? Я ведь не каменная баба. Уголёк внизу живота и меня порой щекочет.

– Тогда начинай меня охмурять.

– Чего? Если и дам, в долг, под проценты. Сильно хочешь?

– Не то слово. Разрывается рог изобилия, лопнет скоро.

– Договорились. Суй, только не забывай, это кредит доверия.

– На всё согласен. Проси, чего хочешь. Только изобрази, будто взаимности добиваешься. Сейчас включу музыку, подпалю свечи. Сразу в кровать не кидайся. Сначала приоденься и потихоньку снимай всё с себя. Заведи меня. Я сегодня турецкий султан, а ты моя самая любимая наложница. Только не подведи, а то придётся казнить. Может даже отрубить голову. Ты готова?

Оспади. Кто кому голову или что иное…

Дурак!!!

Бери, что дают.

Волшебная, долгожданная ночь любви.

Надеюсь, со здоровьем жены всё будет в порядке.

Мы бесимся на узкой скрипящей кровати, как малые котята, разве что не мурлычем.

Я мельком вглядываюсь в её лицо, вижу обворожительные зелёные глаза, полные любви и обожания.

Во всяком случае, мне это видится именно так.

Что это на самом деле происходит, наверно не суждено узнать никогда, поскольку любовь, насколько я понял, это процесс, более химический, чем духовный.

Возимся, наслаждаясь озорной близостью и тесным родством, которое теперь скреплено развивающемся в чреве плодом, а сами наблюдаем внимательно друг за другом, думаем об одном и том же – о будущем и настоящем наших семейных отношений.

Только каждый их видит по-своему.

Неведомо нам, что на самом деле на уме у человека, с которым живёшь.

Приписываешь ему в грёзах свои, а не его мысли, чувства, слова, эмоции.

Обманываешь сам себя, выдавая желаемое за действительность. Потому, что желание постоянно давит.

Живёшь с выдуманным человеком и радуешься до поры, пока он по-настоящему не покажет истинное лицо.

Порой реальная личность человека долго не проявляется, особенно у молодых, когда за него азарт, вожделение и фантазии живут, выдавая иллюзии страсти за деятельность ума.

Реально, любовь, это лотерея.

В азартных играх выигравших нет.

На большом отрезке времени все в итоге проигравшие.

Исключений не предвидится.

Желаешь иметь предсказуемый выигрыш – открой карты.

Может, тогда...

Нет ничего проще и дешевле честности.

Но ум не для того дан, чтобы отдавать, для того, чтобы хитрить, обманывать, а главное, брать.

Только себе и как можно больше.

Не всегда сознательно, чаще по привычке или из вредности.

Не со злобы.

Походя, не задумываясь, обманываем и хитрим.

Альтруизм, он конечно существует.

Для кого-то отдавать, смысл жизни.

Но это скорее исключение, чем правило.

В юности, когда ты ещё не отягощён житейским опытом, ответственность, зачастую, несказанное удовольствие, совсем не обуза.

Желание делиться и отдавать проявляется чаще, чем меркантильное желание урвать чего-то даром.

Как приятно встать чуть раньше, пока твоя подружка спит, затопить выстывшую за ночь печь, вскипятить чайник, нарезать бутербродов, сварить молочную кашу, на большой тарелке подать дымящийся ароматный напиток и завтрак прямо в постель.

Какое счастье видеть эмоции добра и радости любимой.

Оплата по факту, если у милой есть желание, но совсем необязательна.

Нам и без того хорошо.

Разбудил поцелуем, угощаешь, радуешься, глядя в зелёные омуты очаровательных очей, переполненные до самых краёв любовью и нежностью, утопая с головой в этих озёрах, чувствуя, что нет никого на свете родней, хотяи знакомы всего ничего.

Зацепила. Чем?

Да как зацепила!

Ещё недавно сам себе ответа дать не мог: нужны ли мы друг другу?

Теперь вопрос забылся, ответ не обсуждается.

Конечно, необходим каждому милый друг, бесспорно.

А если у него между ног…

Руки сами собой, не спросив обладателя, тянутся к тёплому. желанному телу, под ночную рубашку, где хранится столько всякого добра.

Руки холодные.

Не догадался согреть.

Прикосновение к её обнажённому телу вызывает мимолётное негодование жены, бурю её скромных эмоций, но без особенного раздражения, лишь мурашки на сосках и напряжение в области бёдер, спадающее по мере продвижения пальцев от живота к гроту вожделения.

Начинается возня, затем объятия, поцелуи...

С головой накрывает страсть.

На несколько десятков минут уносит неведомая сила в иные миры, где никогда не бывает проблем.

Застываю в сладостном предвкушении.

Вот оно, милое, дорогое лицо самого близкого на свете человека.

Разве можно не заметить его, если каждая чёрточка притягивает внимание, вынуждая прикоснуться.

Губы не дожидаясь команды складываются трубочкой, трансформируясь в поцелуй, который встречают другие, влажные и ароматные, дарящие восторг и чувство погружения в раствор бесконечного счастья.

Её губы божественны.

Я пью из них благословенный напиток, по всему телу разливается импульс блаженства, внутренний жар и ощущение эйфории.

Руки, между тем, блуждают по известному маршруту, встречая горячие податливые препятствия, отзывающиеся на прикосновение напряжением, чувственной пульсацией и тёплой тягучей влагой.

Можно! Теперь всё можно.

Грудь подруги набухает, приветствуя движение пальцев, маленькие чувствительные сосочки становятся налитыми вишенками, напрягаются, вибрируют, заводя мой  источник желания и сокращая мышцы упругого пресса.

Инна постанывает, выгибаясь всем телом, выражая нетерпение и восторг.

Воздух вокруг наполняется терпким ароматом, вызывающим обоюдную неодолимую жажду слияния.

Не удивляйтесь, у беременных это тоже случается.

Жена начинает лихорадочно меня раздевать.

Разыскиваю потайные застёжки на её нижнем белье, стягиваю дрожащими руками намокшие трусики... после чего в мозгу выключается свет.

Или мне это только чудится, но весь мир съёживается, вмещаясь без остатка в глубине податливой плоти.

Я сосредоточен только на ней, ещё на силе и частоте толчков, которые, если чрезмерно увлечься, могут повредить развивающийся плод.

Острые коготки партнёрши больно впиваются в мою спину, рождая яростное желание проникнуть глубже.

Инна торопит, видимо чувствуя неминуемое приближение финала, двигаясь со мной в одном ритме.

Дыхание её становится прерывистым, огненно-жгучим...

Она выгибается дугой, несколько конвульсивных движений…

Я падаю рядом с ней в полном изнеможении.

Наконец-то дождался, получил драгоценный бонус, окрыляющий, дающий желание, силу жить и служить милой дальше.

С меня струями стекает горячий пот.

Кажется, он повсюду в нашей супружеской постели.

Инну ещё некоторое время корёжат интенсивные судороги, после чего она затихает и начинает целовать, облизывая мой чувствительный язык, словно желая передать разыгравшееся возбуждение.

В её колдовских изумрудных глазах с янтарными искорками, делающими их похожими на кошачьи, бегают озорные чертенята...

Сегодня она слишком активна. Даже чересчур.

Неужели будет продолжение?

Наверно моя девочка хочет накормить близостью досыта, чтобы завязать на виртуальном поводке ещё один, самый крепкий морской узел.

– Желанная моя! Не ешь меня! Ну, пожалуйста!

Впрочем, даже это не может остановить мужчину, допущенного до желанного тела.

Если любит – даст.