Утраченные иллюзии сомнительной добродетели. Часть II – 9

Африканский цугцванг. Часть II – 9

*****

Эротические безобразия, творимые на сцене, завораживают. Себастьян, как и большинство зрителей в зале, поддался магическому демонизму, позволил увлечь, восхищаясь и растворяясь в красоте порока.

Когда свет в зале померк, прожектора цветными лучами выхватывают из темноты медленно вращающуюся эстраду. В этих мистических потоках света обнажённые тела парят, словно в невесомости, сплетаясь и сгорая, плотским, тяжёлым огнём похоти. Сопровождающая мелодия придаёт дополнительный объём, усиливает драматическую основу спектакля. Крики и стоны на сцене эмоционально усиливаются, когда к ним примешивается ритмическая доминанта барабанного соло, рождая причудливую какофонию, раскрывающую зрителю новые, волнующие глубины чувственности. Благодаря мастерству невидимого режиссёра пошленькое совокупление человекоподобных зверушек преобразилось в сладострастную мистерию. Ошеломительную, обнажающую самые низменные человеческие эмоции, но такие подлинные, яростные и уже только этим созвучные античной драме или трагедии Софокла.

На большом экране лиловая головка, изуродованная крестообразным шрамом, пытается втиснуться в дырочку, уже занятую немаленьким членом. Камера в руках оператора транслирует на экран лицо Анны. Рот приоткрыт, губы дрожат, мученица прерывисто дышит, и свет прожекторов играет разноцветием в капельках пота на божественном лике. Когда головка максимально растягивает сфинктер, плавно (словно в замедленном кино) проскальзывает в анальную дырочку, на экране отчётливо видно как округляются глаза писательницы. Анна кусает губы, мотает головой, морщится, и вот, не выдержав болезненного растяжения, из распахнутых уст исторгается истошный, страдальческий вопль.

*****

Мистер Double Head лежит на спине, а его вздыбленные члены призывно торчат, требуя продолжения. Голос в наушнике отдаёт команду: «Садись задницей на два члена спиной к фрику, лицом к публике». «Бедная моя попа, – печалится про себя женщина, – как же тебе не везёт сегодня». Негр обхватил фаллосы рукой, и дама натужно кряхтя, старательно и аккуратно усаживается истерзанным анусом. Несмотря на то, что задний проход уже хорошо разработан, писательнице кажется, будто раскалённый кол разрывает нутро. Лицо то и дело искажает болезненная гримаса, наконец, ягодицы коснулась паха мужчины. Африканец прижал женщину к торсу; как жертвенный агнец на алтаре – Анна распята на груди чёрного атланта. «Раскинь ноги пошире и придерживай под коленями», – в голове пульсируют команды суфлёра. Мистер Double Head болезненно растягивает срамные губы, демонстрируя зрителям мокрую, текущую похотью, блудливую дырку.

Мистер Peony Bud навис над партнёршей и осторожно ввёл своего монстра в лоно. Мышцы влагалища плотно обхватили чёрный орган. Братья приступили к неспешным поступательным движениям, исподволь наращивая темп и глубину проникновения. Анна покоится на широкой груди, полностью отдавшись и растворившись в разноголосице ощущений. Женщина в восторге, разработанные дырочки согласовано принимают три толстых восхитительных члена. Они заполнили всё женское естество, вновь приближая к вершине наслаждения. Груди нежно поглаживают жилистые руки, а алчущий язык лысого аполлона ласкает и дразнит затвердевший сосок. Всё это так невыносимо упоительно, так сладко, что Анна позабыла, где она с кем, с уст срываются томные вздохи.

– Да, вот так, хорошо, – женщина млеет в опытных руках любовников, не в силах совладать с нахлынувшими эмоциями. – Продолжай, да, ещё глубже…

И вот когда, как кажется Анне, волна оргазма показалась на горизонте, мистер Peony Bud словно обезумел. Он стал буквально таранить изнывающее лоно, сильно бодая беззащитную матку. Писательница с трудом сдерживает стоны, пытается понять, куда девался её нежный и такой предупредительный сластолюбец. Лицо фрика меняется на глазах – отмеченное печатью зверя, необузданной похоти, лик дьявольски преображается. Очи налились кровью, и этот невидящий полный безумия взгляд источает какое-то потустороннее сладострастие. Анне становиться страшно. Лиловая шрамированная головка, полностью выскальзывая из лона, выворачивает вагину, и тут же с силой врывается обратно, увлекая за собой нежные лепестки губ вульвы; больно растягивается плоть, причиняя женщине новые мучения.

– Тише прошу, пожалуйста, мне так больно, – выкрикивает Анна, стараясь увернуться от мучительного проникновения.

Но никто и не думает слушать жертву. Мистер Double Head крепко удерживает Анну на мощном торсе, как на средневековом пыточном верстаке, не забывая энергично шуровать членами в заднем проходе. Мистер Peony Bud, наращивает темп, неистово таранит матку обезумевшей от боли писательницы. Анна уже не сдерживает себя, вопит в полный голос и слезинки, смешиваясь с потом, размазывая макияж, медленно скатываются по раскрасневшемуся лицу.

– Хватит пожалуйста! Стоп! Больно! А-А-А! – слова сами срываются с губ, кровь бешено пульсирует в висках, – не могу больше! Ай! А-А-А!

Достигнув пика неистовства, чернокожие демоны низвергают истерзанную плоть на атласное ложе. Анна жалобно скулит, всхлипывает и, свернувшись калачиком, прижимает ладошки к мучительно саднящему, трепещущему словно в огне, лону.

*****

Эпическая вакханалия на сцене продолжает будоражить и возбуждать. Сплетающиеся, скользкие от пота и похоти тела, игра света, крики боли и стоны наслаждения в сочетании с божественной музыкой рождают мистическое таинство. Мистерия поглотила Себастьяна совершенно; не желая себя более сдерживать, мужчина, подловив проходящую мимо официантку, сунул в нагрудный кармашек передничка десять долларов. Девушка, поломавшись для вида, опустилась на колени. Пальчики расстегнули ширинку, скользнули в трусы и нетерпеливый член вырвался на свободу. Налитую кровью головку обхватили плотным кольцом горячие африканские губы. Официантки в приватном клубе не являются пуританками и за дополнительную оплату с лёгкостью готовы оказать гостям услуги интимного характера.

А в это время на сцене продолжается спектакль, камеры транслируют на экран самые откровенные и физиологичные моменты. Первый сектор демонстрирует Анну, усевшуюся сверху на мистера Double Head. Писательница прижимается грудью к телу африканца и старательно растягивает пышные белые ягодицы. Сзади к женщине пристраивается мистер Peony Bud. Вторая статичная камера показывает общий план с другого ракурса. Видеооператор крупным планом подробно транслирует, как лиловая, украшенная шрамами головка пытается проникнуть в лоно партнёрши, где уже находятся два чёрных, горячих собрата. Четвёртый сектор большого экрана – лицо женщины крупным планом. Сосредоточенное, раскрасневшееся, с капельками пота; глаза смотрят с мольбой на зрителя, словно ищут и не могут найти сочувствие или поддержку.

*****

Анна пытается расслабить мышцы вагины. Два члена мистера Double Head сидят чрезмерно туго и не спешат потесниться, дабы принять ещё одного постояльца. Женщина уже понимает, что просить или умолять эти «машины любви» бесполезно – они всё равно исполнят задуманное. Дама старательно, изо всех сил растягивает преддверие влагалища, в сердцах кусая посиневшие губы, и молит Бога, чтобы, чёрный монстр не порвал изнывающую, трепещущую дырочку.

– Ой, мамочки. Только тихонько, как же больно, – причитает и всхлипывает измождённая женщина. – Какие же они большие. Тише, оЙ! больно, больно, больно…

И видимо, Господь распознал молитвы Анны, потому что сокровенная дырочка чудесным образом раскрывается, и, хотя вызывает болезненные стоны, и гортанные вопли, всё же натужно принимает мясистый уд чёрного Аполлона. Слезинки вновь наворачиваются на глазах, когда могучие чёрные змеи оживают в изнемогающем лоне. Они начинают нетерпеливо пихаться и ворочаться, мучительно растягивая нутро на все четыре стоны. Анна каждой клеточкой чувствует, как максимально расширена и заполнена содрогающаяся плоть. Детородные органы овладели естеством писательницы совершенно, заворожили, подчинили исключительно, заставляют стонать и сливаться с любовниками в единое метафизическое творение. Неистовое существо – воплощение изначальной похоти, содрогаясь чреслами, источает ясную чувственную энергию, такую яростную и лучезарную что всё живое в зале насыщается бесконечной божественной силой. И все, кто уступил обаянию порока, по прихоти лукавого, ослеплённые вожделением, пожнут бурю – стихию саморазрушения.

– О-о-ох, да! Настолько больно – настолько же и приятно, – томно шепчут дрожащие губы.

А три члена как Ажи Дахак(1) колеблются в лоне, нарочито больно пихают матку. Трёхголовый змий действует в унисон, то убаюкивает женщину на волнах упоения, то драконьи головы словно сорвавшись, как голодные цепные псы, гонят наперегонки, невпопад, рвут плоть, сметая всё на пути, заставляют Анну непрерывно болезненно подвывать на одной ноте, как испорченная пластинка, и, когда пытка становится невыносима, голос срывается, воздуха не хватает, рот тщетно распахнут и пронзительный крик вязнет на связках пересохшей глотки…

*****

Первая часть представления продолжалась 96 минут. Всё это время фрики вертели партнёршу как тряпичную куклу. Они оставались, то демонстративно нежны и обходительны, приближая женщину к оргазму, то, словно обезумевшие, одержимые бесами, самозабвенно ебали писательницу. В самом циничном и грязном смысле этого бранного слова. Похотливые чёрные самцы насиловали с каким-то садистским, подчёркнутым сладострастием, получая особую усладу в унижении и глумлении...

Анне так и не позволили испытать оргазм. Голодное наэлектризованное тело требует разрядки. Раздосадованная женщина не понимает, не может уловить логику представления. Вместо желанного оргазма фрики по очереди обильно спустили женщине на язык вязкое, густое семя, а суфлёр в голове всё твердит: «Теперь, когда у тебя полный рот – глотай. Всё до капельки. Хорошо, покажи публике язык. Да. Улыбайся, ещё шире улыбайся…».

Если бы Анна обернулась, взглянула на трансляцию шоу, то увидела бы во весь экран припухшее от слёз и мокрое от пота разгорячённое лицо опьянённой похотью женщины. Грязные потёки косметики, разводы на пунцовом лице, в бессмысленном взгляде искрятся бесовские огоньки, а чуть приоткрытый рот растягивает блудливая улыбочка. Как же божественно прекрасен и омерзителен этот образ – лучезарный лик женщины, достигшей крайнего, наивысшего возбуждения, и черты опустившейся бляди, готовой кончать на потеху пресыщенной публики.

*****

Первое действие завершилось. Подиум перестал вращаться, возник небольшой технический перерыв. Рабочие сцены меняют «декорации»: убрали за кулисы импровизированную кровать – матрац. И выкатили…

Фрики под аплодисменты покинули сцену, а конферансье, воспользовавшись перерывом, развлекает публику сальными шуточками и репризами. Марек Заахави, придерживая женщину за руку, подвёл к самому краю сцены. Он задаёт интимные вопросы, а голос в наушнике подсказывает правильные ответы. Всё это напоминает допрос, унизительный и постыдный.

– Синьора Анна, вы были неподражаемы и прекрасны, скажите, вам самой понравилось представление?

– Да, это самые незабываемые ощущения.

– Скажите, вам удалось получить оргазм?

– Нет.

– А вы бы хотели испытать удовлетворение?

– Да, конечно очень хочу, – и это чистая правда, отчего румяные щёки дамы зарделись ещё краше.

– Ну что же, господа, оставлять неудовлетворённую женщину недостойно и против наших традиций, а потому – конферансье выдержал паузу – прошу вашего внимания, наше волшебное кресло. Сегодня синьора Анна, вы соберёте лучшие оргазмы за вечер!

Анна обернулась: на месте матраса установлена новенькая, сверкающая белизной и хромированными деталями, конструкция, сильно напоминающая гинекологическое кресло. Возле него суетятся полуголые ассистентки и доктор Узочи Тэсфайе в неизменном накрахмаленном халате.

Марек Заахави галантно подвёл Анну к устройству, и передал в руки помощниц врача. Он снова цинично шутит, развлекая публику, пока даму готовят к продолжению Эротического спектакля. Пока всё идёт по плану, русская отлично справляется с ролью. Впрочем, конферансье не помнит, чтобы Абрафо Милла ошибался в выборе актрис, испорченное представление может стоить жизни...

Писательница печально вздохнула, понимая, что продолжение шоу не сулит ничего хорошего. Дама сделала шаг, подняться по трём ступенькам – легче спуститься в ад. Оглянулась – кажется тьма зрительного зала высасывает жизненную энергию.

Анна опустилась в кресло. Сиденье повторяет анатомические формы, обтянуто грубой кожей и находиться в нём удобно. Ассистентки помогают женщине устроиться, положили ноги на подколенники, – зафиксировали кожаными ремешками. Сняли неудобные туфли. Руки завели за голову, рядом с подголовником щёлкнули фиксаторы наручников. Женщине прикрепили на запястья и виски датчики. Медицинские показатели передаются на монитор, стоящий на небольшом мобильном столике рядом с креслом. В этой вызывающей позе Анна чувствует себя распятой. Руки скованны, ноги чуть согнуты в коленях и широко раздвинуты, демонстрируя всем раскрытую, лоснящуюся от амурных соков вульву. Но сейчас, в потаённой глубине сознания, женщина вожделеет другое. Анна заклинает Бога, чтобы её истекающее, трепещущее от похоти, изнывающее лоно получило долгожданный оргазм.

*****

Пока женщину готовили к представлению, конферансье напомнил зрителям правила Эротического тотализатора. Аттракцион по праву считается одной из популярных и востребованных «фишек» в арсенале развлечений Абрафо Милла. Завсегдатаям регламент знаком, но традиции священны и правила следует напомнить.

– Господа, сеанс продолжается 33 минуты. Вы делаете ставки на количество пиковых наслаждений. Игрок (или игроки), угадавший количество оргазмов, полученных белой леди, забирает выигрыш, остальные участники довольствуются утешительным призом. Делайте ваши ставки господа!

Официантки ходят по залу собирают деньги, разносят выпивку; желающих сыграть более чем предостаточно. Себастьян решил не участвовать в игре и с любопытством наблюдает за приготовлениями. Первая статичная камера: крупный план – лицо женщины.

Доктор ввёл трёхстворчатый гинекологический расширитель Коллина-Локтайта и максимально растянул стенки влагалища, широко раскрывая створки. Анна болезненно морщится, в образовавшуюся дырку можно с лёгкостью закатить бильярдный шар. Но Тэсфайе поместил тонкий эластичный зонд с микрокамерой и подсветкой. Второй сектор экрана демонстрирует матку женщины.

Ещё одна видеокамера закреплена на штатив и сфокусирована на область лобка. Сейчас на экране видно, как доктор прилаживает на эрегированный клитор специальную вакуумную помпу. Эскулап откачивает из продолговатой колбы воздух, увеличивая чувственную плоть всё больше и больше. Тэсфайе проделывает эту операцию несколько раз, пока женщина не начинает болезненно стонать и крутить задом. От прилившей крови накачанный клитор становится лиловым и занимает почти весь объём колбы. Теперь его размеры сопоставимы с величиной среднего финика.

Под креслом установлена секс-машина: рабочий шток венчает достаточно крупный силиконовый фаллоимитатор. Ассистентки приладили «инструмент» к заднему проходу. Дьявольская игрушка способна на многое, но для дамы анальные шалости должны явиться сюрпризом...

Писательница в ужасе, все эти пыточные приготовления страшат. Но как же печёт между ног, накалённая плоть мучительно изнывает, требует разрядки.

*****

Анна готова к продолжению спектакля. Все желающие поучаствовать в игре сделали ставки и с нетерпением ожидают начала.

Доктор взял со стола небольшую баночку и продемонстрировал публике.

– Это древесный мёд. Самое желанное лакомство для african slug, – конферансье комментирует действия врача. – Попросту говоря, для африканского слизня.

Тэсфайе снял колбу с накачанного клитора и установил специальный зажим у самого основания чувственного органа, препятствующий оттоку крови. Анна болезненно скривилась и ахнула. Доктор отмерил несколько капель бурого цвета, и тёплая липкая субстанция медленно растекаясь, обволакивает клитор. Женщина ёрзает в кресле, становиться страшно, но сделать она ничего не может. Тэсфайе протянул руку к медицинскому столику, берёт пластмассовый контейнер. Раскрывает, и аккуратно извлекает пинцетом моллюска, размеры не превышают ноготь мизинца на руке. Врач с ювелирной точностью подсаживает африканского слизня на клитор.

– Прошу вас, уберите это, я вас умоляю – взмолилась испуганная писательница.

Мало того, что, на тело положили отвратительную оранжевую тварь, так она ещё ползает по самому чувствительному сокровенному органу.

– Итак, время пошло, и теперь наша обворожительная синьора Анна наконец-то получит то, о чём мечтала весь вечер… – конферансье живо комментирует события.

Анна не слушает, что выкрикивает в зал Марек Заахави. Вначале она пытается скинуть моллюска, смешно дёргая бёдрами, но все эти хаотичные движения лишь веселят публику.

Писательница смирилась и сосредоточилась на ощущениях. Женщина чувствует, как томительно сладко слизень медленно продвигается по клитору, слизывая своим пупырчатым ротовым аппаратом любимое лакомство. И это воспринимается так особенно, необычно приятно, что к Анне вернулось острое сексуальное возбуждение. Пережить оргазм, в этот раз обязательно дотянуться, дама забывает конферансье и зрителей в зале. Томно прикрыв очи, женщина впитывает чувственное наслаждение, растворяется в блаженстве – долгожданный апофеоз приближается.

Как показалось, Анна начала куда-то проваливаться, когда испытала первый мощный толчок в области клитора, который подбросил изнывающее тело как от электрического разряда, и тёплые волны стали расходиться от лона по всему телу. Женщина купается в пленительной зыби оргазма, но чуть ослабнувшее плотское вожделение вновь продолжает усиливаться благодаря стараниям любвеобильного моллюска.

Изголодавшаяся плоть млеет, наслаждение необратимо повторяется, и ещё не успел отпустить первый оргазм, как следом накатывает следующий, ещё более волнующий и блаженный. Время для Анны – пульсирующая матка; женщина полностью растворилась в чувственных переживаниях. Вырваться из пленительных объятий невозможно, находиться в них невыносимо…

*****

Себастьян внимательно наблюдает за извращёнными фантазиями Абрафо Милла. А конферансье сопровождает шоу сальными шуточками, не забывая фиксировать пиковые наслаждения. За первые десять минут Анна кончила четыре раза. Первый сегмент экрана транслирует лицо писательницы. Вторая камера: трепещущая при каждом оргазме матка. Третий сегмент демонстрирует крупным планом клитор и жадного до лакомства моллюска. Статистическая информация и обратный отсчёт времени представлены на четвёртой секции экрана.

И если первые четыре оргазма подарили Анне долгожданное наслаждение, то очень быстро и незаметно удовольствие превращается в изощрённую пытку. Когда слизню не хватает мёда, доктор добавляет новую порцию угощения. Пресытившегося моллюска Тэсфайе меняет на нового – голодного, и сейчас по чувственной плоти ползают сразу два african slug. Жадные неутомимые, они стимулируют насыщаясь, и измождённой женщине кажется: клитор – оголённый нерв. Испанец внимательно следит, как лицо после очередного оргазма искажает маска – бесконечная боль. Наслаждение обернулось мучением, а время застыло, будто желает длить, продолжать томительную экзистенцию. От пережитых оргазмов у писательницы кружится голова, кровь бешено стучит в висках, во рту пересохло – язык онемел.

– Хва-а-а-а-ти-и-т… – хрипит Анна, – Господи не могу больше, уберите их…

Но женщину никто не слышит. Пресыщенная публика впитывает страдания. Зрители упиваются зрелой красотой обнажённого тела, мучения так опьяняюще прекрасны, а чувство подлинно. И только Бог внял молитве. Господь попустил воплощение. Что скрывает наше желание? Кто вершит Провиде́ние?

В течении следующих десяти минут Анна пережила ещё три крайне болезненных и мучительных оргазма.

*****

Женщина потеряла счёт времени. Дьявольская щекотка, становится всё сильнее, она невыносима, а пережитый оргазм не приносит ничего кроме болезненной разрядки, и каждый новый пик наслаждения оборачивается обновлённой пыткой – острой и злой.

Шоу продолжается, остались последние тринадцать минут. Ассистентки, хорошенько смазав фаллоимитатор лубрикантом, аккуратно ввели в задний проход и активировали секс-машину в авторежиме выбора циклов. Анна охнула. Механический член почти не доставляет женщине неприятных ощущений. Пока он мягко вибрирует, проникает не слишком грубо и глубоко. После насилия братьями, немаленькая толщина искусственного фалла кажется писательнице не такой значительной.

Силиконовый уд работает без устали, и Анну разрывают противоречивые приятно-болезненные ощущения. Клитор – оголённый нерв, безжалостно стимулируемый моллюсками. Огромный гуттаперчевый фаллос штурмует задницу, приятно вибрируя. Впервые Анна испытала анальный оргазм, а следом – ещё один.

Скорость и глубина проникновения искусственного любовника неумолимо нарастает; боль в заднем проходе вытесняет наслаждение. Они сплетаются: терзание клитора и анальная пытка; острейшие эмоции словно подхлёстывают друг друга. Рождается синергия – неповторимые, крайние в чувственных проявлениях, переживания.

– Больно! Прошу вас, прекратите это-о-о! – воет, извиваясь всем телом, почти обезумевшая женщина.

Механический фалл влетает на всю длину, причиняя острую боль, а когда выскальзывает из распахнутой задницы, женщине кажется, что её выворачивают наизнанку. Внезапно писательница болезненно завыла, переживая ещё один принудительный оргазм. Анне кажется, что волны боли, рождённые в глубине лона, захлестнули сознание, она проваливается, тонет в нечеловеческих страданиях плоти.

Когда до окончания тотализатора осталась минута, фаллоимитатор буквально утрамбовывает нутро в режиме отбойного молотка. И в эту последнюю, бесконечную единицу времени Анна переживает отчаянный оргазм: чистая, проявленная в совершенстве, боль и мучительная страсть сплелись Змеем на шее. Тот самый предтеча грехопадения сладостно удушает в невыносимых объятиях... Потускневшие глаза закатились за веки, грудь тяжело вздымается, тело выгибается дугой, а распахнутый в безмолвном крике рот жадно хватает воздух.

*****

Себастьян бросил взгляд на экран. Время, отведённое на игру, истекло, а общее количество пережитых оргазмов ровняется 11. Механический член замер в заднем проходе. Доктор удаляет с чувственной плоти трёх живеньких моллюсков, следом зажим у основания клитора. Анна болезненно стонет. Тэсфайе сложил створки расширителя, медленно извлекает; вагина не торопится принимать привычные очертания. Ассистентки сняли датчики приборов и ослабили ремешки фиксации ног. В конце помощница медленно вытягивает искусственный фалл. Оператор снимает крупным планом – силиконовый орган вымазан лубрикантом и выделениями. Когда фаллос покидает задний проход, ниточки розовой слизи тянутся от зияющего очка к головке механической игрушки. Растраханный сфинктер так и не может окончательно сомкнуться, и в дырке, с опухшими, неровными краями, видны багровые стенки прямой кишки.

Женщина медленно приходит в себя. Словно фридайвер опустившийся на дно без акваланга, Анна не может поверить, что вынырнула из объятий бесконечного оргазма.

Конферансье объявил счастливых победителей Эротического тотализатора. Под аплодисменты зала господа вышли на сцену. Великолепная пятёрка, сегодня удача на их стороне.

Кресло с Анной опустили к самому полу, спинку приподняли, и теперь писательница может сидеть.

– Господа, так в чём же заключается наш утешительный приз? – Марек Заахави продолжает просвещать публику. – Каждый желающий может спуститься на сцену и излить эротическое напряжение, в гостеприимный ротик нашей русской синьоры.

Себастьян, допивая виски, наблюдает, как на сцену потянулись возбуждённые гости. Ассистентка помогает мужчинам подойти к пику эротической экзальтации. Вторая придерживает голову Анны и направляет потоки семени в распахнутый ротик. Оператор крупным планом транслирует на экран – напряжённые члены выплёскивают мутную, белёсую жижу. Перейра, готов и сам воспользоваться подвернувшимся случаем, но испанец не желает выдавать Анне своё присутствие на вечеринке. Себастьян планирует и дальше пользовать даму втёмную; есть у мужчины для писательницы небольшое, но ответственное поручение…

*****

Анна отрешённо сидит с открытым ртом и терпеливо принимает семя чернокожих самцов. Голову заботливо поддерживает полуголая ассистентка. Если кто-то из мужчин промахивается – попадает на лицо, девица бережно собирает «лакомство» пальчиком и отправляет женщине в рот. Когда эякулята достаточно, африканка принуждает писательницу проглотить. И всё с начала, открывай, милая, ротик для новых порций.

Анна находится в полной прострации. Дама благодарна уже за то, что эта изощрённая пытка оргазмами позади. И липкая сперма во рту, стекающая вязким потоком по пищеводу в желудок, кажется женщине меньшим злом по сравнению с тем, что пришлось пережить за время Эротического представления.

– Вот и умница, глотай всё. – Мурлычет над головой девица. – Ты ведь сегодня не завтракала, не обедала, так хоть поужинаешь от души.

Время лениво ползёт, обволакивает горло липкой, тягучей малафьёй. Женщина с трудом сглатывает и очередь, блудливых самцов, кажется бесконечной… Замученная плоть невыносимо ноет, веки сами слипаются, сознание сжимается в точку, мертвецкий сон – благо. Анна уже не слышит, как конферансье подытожил количество мужчин, принявших участие в аттракционе. Получалось, что за 44 минуты писательницу накормили 88 человек. И, как обещала массажистка Зэма, чувство голода растворилось пьянящей сытостью, но гнетущее тошнотворное ощущение зашевелилось в глубине чрева.

*****

Анну разбудили рано утром. Женщина не помнит, как оказалось в апартаментах. Доктор Тэсфайе осмотрел многострадальные дырочки писательницы, поцокал языком, и смазал успокаивающей лечебной мазью. Слуга помог кое-как одеться и, прихватив багаж, проводил до машины. Молчаливый шофёр доставил к отелю, а портье сопроводил в номер. Женщина завалилась в постель, как была, не снимая одежды, физическое и моральное истощение бесконечно…

*****

Анну разбудил сигнал оповещения «СМС». Женщина достала мобильник, сонными глазами вглядывается в экран. Сообщение банка: пополнение валютного счёта, 2 039$.

За окном сумерки, надо собраться, приводить себя в порядок. После вчерашней вечеринки хочется избавиться от специфического мужского отпечатка во рту. Женщина медленно поднимается с кровати. Каждая мышца измученного тела отзывается болезненной разноголосицей. Писательница, с трудом переставляя ноги, ковыляет в ванну.

В большом настенном зеркале отражается лицо с засохшими желтоватыми потёками вчерашнего «ужина». Анна тщательно чистит зубы, хорошенько ополоснула рот. Вроде полегчало, правда ненадолго. Белковый «коктейль» странным образом проявляется навязчивым послевкусием. Не так явно, как было, но мерзотное чувство не отпускает.

Женщина устроилась на краю ванной, и пошире раздвинув ноги, внимательно осматривает промежность. Вульва покраснела, преддверие влагалища опухло, а малые половые губы отекли, стали больше и обвисают сильнее обычного. Они совсем не скрывают маленькую щёлочку, вернее, разъёбанную ненасытную дырку. Клитор уже принял свои первоначальные формы, но любое прикосновение к чувственной плоти оборачивается пронзительной болью. «Что ж мне так везёт-то в последнее время, – горестно сетует Анна, – не порвали, и на том спасибо».

Осматривать задний проход совсем неудобно – аккуратно ощупывает пальчиками. Анна решила: крови и трещин нет, хотя прикасаться больно, мучительно саднит. Приняв душ, женщина вернулась в комнату, накинула фирменный халат отеля. Слева на груди вышитый серебряной нитью логотип: Щит Давида и золотая Саламандра.

После водных процедур писательница чувствует себя лучше.

Анна собирала чемодан, когда в номер постучал Перейра. Испанец, как всегда, галантен и предупредителен. Мужчина заглянул проститься и предложить услуги шофёра – отвести в аэропорт. Себастьян презентовал женщине на память серебряные серьги с камушками граната и попросит оказать маленькое одолжение. Доставить в Москву сувенир для давнишнего приятеля и делового партнёра – Григория Зиммермана.

Статуэтка африканского идола, тяжёленькая, высотой сантиметров сорок. Пузатенький и коренастый, он наделён хитрым и в то же время злобным выражением лица. Вырезанный из гренадила, по уверенью испанца, подарок обладает коллекционной ценностью. Антиквары-этнографы Европы почитают и охотятся за похожими фигурками африканских Богов.

У Анны нет оснований связывать свои злоключения с испанцем или Зиммерманом. А обходительность и харизма Себастьяна просто не оставляют женщине выбора. Просьба кажется пустяковой, писательница согласна.

Завтра Перейра отвезёт даму в аэропорт.

Сославшись на недомогание, женщина выпроваживает обаятельного идальго.

Анна продолжает механически собирать вещи. А в голове назойливо крутится детский стишок:

В Африке акулы,

В Африке гориллы,

В Африке большие

Злые крокодилы.

Будут вас кусать,

Бить и обижать, –

Не ходите, дети,

В Африку гулять.

Примечания

1. Ажи Дахак — трёхголовый дракон – воплощение зла в персидской мифологии.