Я сделала это ради тебя. Из книги Сделали проституткой

I Did It for You от MissUnderstanding69

*********************************************

Я был удивлен, когда мне позвонил Барни, мой знакомый по университету, и сказал, что работает в моем родном городе над временным проектом, а также предложил встретиться, чтобы выпить.

Я был поражен, когда он вскользь сообщил мне, что последние две недели трахает мою жену.

– У тебя есть время, пока я не допью свою пинту, чтобы бежать так быстро и так далеко, как только сможешь, но не ошибись: я тебя поймаю, и тебе не понравится то, что случится, когда я это сделаю.

Барни сглотнул, но, надо отдать ему должное, не двинулся с места.

– Я здесь, чтобы попросить прощения, ибо не знал, что она – твоя жена. Я бы никогда не поступил так с тобой по своей воле. Со старым приятелем. Она мне сказала, что разведена и ищет развлечений.

Старый приятель? По правде говоря, даже до этого откровения Барни не был моим приятелем. Мы были соседями по квартире на первом курсе университета, так что, нам пришлось уживаться вместе. Я занимался информационными технологиями, он же изучал химию, а остальная братва – английский. После первого курса он постоянно крутился среди нас, но где-то на периферии. Он был обычным, но в нем всегда была некоторая напряженность, что мне не нравилось: смотрел на меня слишком пристально, иногда слишком долго, и меня это настораживало.

Мы вместе тусовались, даже как-то всей братвой отправились на каникулы, чтобы отпраздновать окончание университета, и мне досталась короткая соломинка, так что, пришлось жить в одной комнате с Барни. О тех каникулах я мало что помню, кроме того, что у меня было худшее похмелье в жизни и мне пришлось пару дней пролежать в постели, чтобы прийти в себя.

За столом воцарилась тишина. Я крепче сжал свой бокал, а Барни с каждой секундой бледнел, но не двигался с места.

– Я тебе не верю. Стефани никогда бы так со мной не поступила, особенно с тобой. Она была верна мне с того самого дня, как мы поженились.

– Да, кстати, спасибо за приглашение.

– Я пригласил только своих друзей.

– Всю банду, кроме меня.

– Так вот оно что, да? Ты придумал эту ложь о моей жене в порыве гнева, потому что до сих пор злишься, что я не пригласил тебя на свадьбу шесть лет назад. Я не видел тебя десять лет, несчастный ублюдок.

– Ну, может быть, этого бы и не случилось, если бы ты меня пригласил. Я бы ее сразу узнал.

С этими словами он передал свой телефон, показав мне обнаженную Стефани. Она позировала перед камерой в нижнем белье, которого я не узнал. Она широко улыбалась в камеру. Он пролистал фотографии, чтобы показать мне их совместные снимки, на которых она широко улыбается в камеру. На последнем снимке, что он мне показал, она широко расставила ноги перед камерой, а его голова находилась между ними, когда она в экстазе откинула назад голову. У нас всегда была хорошая сексуальная жизнь, я никогда не оставлял ее без внимания, а она меня. Вот почему мне было так трудно в это поверить; я очень сильно ее любил. Она мое все, и я знал, что я – ее все. Нет, я верил в Стефани... я слишком сильно верил в нас, чтобы поддаться на эту уловку.

– Молодец, Барни. Ты почти меня одурачил. Очень впечатляющая глубокая подделка, надо отдать тебе должное, но я все равно тебе не верю. Я знаю Стефани и доверяю ей. Знаю, что она бы не стала этого делать.

– Хорошо, я докажу тебе. Скажи ей, что задерживаешься на работе. Я знаю, что иногда тебе приходится работать допоздна, иначе Стеф не смогла бы встретиться со мной.

Я вздрогнул, когда он назвал ее Стеф. Она терпеть не может, когда кто-либо называет ее не полным именем. Я попробовал один раз и больше не повторяю этой ошибки.

Мне следовало ударить его, когда была возможность, но я решил сделать то, что он просит. Хотя бы для того, чтобы он помолчал достаточно долго, чтобы я смог его убить.

После того как я поговорил со Стефани, трубку взял Барни и сказал,

– Привет, Стеф. Когда мы сможем снова увидеться? Сегодня вечером? Я буду через пятнадцать минут. Не забудь дать Хамфри одну из тех таблеток, что я положил тебе в сыр. Ты же знаешь, насколько он меня ненавидит. Если дашь ему сейчас, он будет спать, когда я приеду.

– Лучше бы ты соврал, ублюдок. Если ты прикоснулся к Стефани или опоил мою собаку, то пожалеешь, что родился на свет.

– Я ведь не знал, не так ли? В том-то и дело. Я просто пытаюсь доказать, какова Стефани на самом деле, потому что ты мне не веришь. Прости. Я понятия не имел, что она чья-то жена, тем более твоя. Прости, приятель, но ты заслуживаешь лучшего. Что касается собаки, с Хамфри все будет хорошо. По какой-то причине он меня не принял и только и делает, что лает и рычит, когда видит меня.

– Ну, по крайней мере, в отличие от некоторых, он мне предан.

– Эта таблетка не причинит ему вреда, просто поможет спокойно вздремнуть. Теперь ты мне веришь? – сказал Барни, потягивая свой напиток. – Дай мне пятнадцать минут, а потом возвращайся домой. Я устрою так, чтобы мы не зашли слишком далеко. Не могу так поступить с тобой теперь, когда ты знаешь правду. Просто пытаюсь спасти тебя от этой лживой коровы.

– Как благородно с твоей стороны, – прорычал я.

Он быстро ушел, а я остался сидеть в ошеломлении. Конечно, он, должно быть, лжет. Потом меня осенило: может, все это – часть какого-то тщательно продуманного розыгрыша, устроенного ребятами. Они втянули в него Барни, и тот так отчаянно хотел вернуться в банду после стольких лет, что на все согласился. Наверное, так оно и есть… Меня не удивит, если все они выскочат, когда я вернусь домой. Вот почему Барни сказал, что не станет сегодня заходить далеко, потому что не сможет, так как Стефани не согласится зайти слишком далеко исключительно ради розыгрыша. Эти ублюдки почти меня убедили.

Почувствовав себя счастливее, я допил свою пинту и двинулся домой. Подкрался к задней двери, ожидая, что все выскочат поприветствовать меня. Хамфри был подозрительно тих в своей корзине. Я снова начал испытывать беспокойство. Вошел в прихожую; было слышно, как играет музыка, но никаких других звуков не было. Я вошел в гостиную, а там перед камином, спустив штаны до щиколоток, стоит Барни, принимая один из минетов Стефани. Та заглатывала его короткий член до самого корня, чего никогда не могла сделать с моим более длинным членом. Когда ее нос уперся в его лобок, она отстранилась, облизала кончик и уже собиралась засосать снова, как ее отвлек звук, с которым женский корсет, доставшийся ей от бабушки, разбил зеркало над камином.

В шоке она прикусила член Барни, когда на них обоих посыпались стекла зеркала и осколки старинного украшения. К сожалению, она его не откусила, но этого оказалось достаточно, чтобы Барни закричал почти так же громко, как и она.

Я стоял и смотрел на все это… казалось, мои ноги не могут двигаться. Барни согнулся пополам, а Стефани в шоке уставилась на меня, смахивая осколки стекла.

– Это не то, чем кажется! – кричала она.

– Стефани, это все, на что ты способна? У тебя есть объяснение, почему ты глубоко глотаешь член моего старого друга Барни. Ну, не так чтобы и глубоко, по понятным причинам, – выплюнул я в сторону Барни.

С этими словами я повернулся и подхватил Хамфри, собачью подстилку и все остальное. Я вез его к ветеринару, и только он сейчас имел значение.

Ветеринар оказался отличным, и в столь поздний час ждать не пришлось. Конечно, мы не знали, что именно ему дали, но, судя по всему, с ним все было в порядке, не считая того, что он находился в глубоком сне. Мы решили, что в качестве меры предосторожности он должен остаться на ночь у ветеринара, чтобы там могли присмотреть за ним и убедиться, что после пробуждения у него не останется никаких последствий – бедный малыш.

Я ворвался домой и обнаружила Стефани, в одиночестве сидящую на кухне.

– Твой парень ушел, да? Жаль, что не забрал с собой тебя, ведь ты мне больше не нужна. А теперь убирайся с глаз моих долой.

– А где Хамфри? – она сглотнула.

– Благодаря тебе мне пришлось оставить его у ветеринаров. Его подержат там для наблюдения. Если он как-то пострадает, тебе понравится моя реакция. Это будет гораздо хуже, чем развод, поверь мне.

– Развод? Я не хочу разводиться, мы можем это пережить. Это было просто ошибкой. Мы сможем это пережить.

– Нет, на самом деле не сможем. Я не даю вторых шансов, даже тебе.

С этими словами я собрал чемодан.

– Куда ты собрался?! – закричала Стефаниэ – Ты даже не дал мне все объяснить.

– Какие могут быть объяснения, Стефани? Может, мне называть тебя Стеф, как все твои бойфренды?

– У меня нет бойфрендов. Он не мой бойфренд. Если бы ты просто позволил мне объяснить, то был бы у меня в долгу.

– Я ничего тебе не должен. Я иду спать в отель. Тебе лучше быть у мамы, когда я завтра вернусь с работы. Если только не планируешь переехать к Барни.

Я захлопнул дверь с такой силой, что она задребезжала в раме. Как только я направилась к своей машине, появился Барни.

– Куда ты?

– Переночую в отеле, пока эта сучка не съедет. Можешь забирать ее, если хочешь, мне она ни к чему.

– Она мне не нужна. Дело не в этом. Я просто хотел, чтобы ты поверил мне в том, что она из себя представляет. Не ходи в гостиницу. Приезжай и поживи у меня. Это все моя вина. Позволь мне ее загладить. Я просто пытался защитить своего друга.

– Друга, – рассмеялся я. – Смешно, но это ведь не помешало тебе получить минет, когда ты узнал, не так ли?

– Ну, она была очень настойчива, а это было лучшим способом доказать тебе это. Больше ничего бы не помогло.

– Что ж, я рад, что для тебя это сработало. Я знаю, что поможет мне в данный момент.

Я положил чемодан на заднее сиденье машины и со всех сил ударил его. Я давно никого не бил и забыла, как это больно, но боль того стоила: он упал после одного удара. Ему еще повезло, что я не переехал его, мерзкий ублюдок.

– Это – за Хамфри. Подожди, когда увидишь, что будет с тобой за то, что ты разрушил мой брак и мою жизнь.

Я оставил его на дороге. Выезжая из гаража, увидел в зеркале заднего вида Стефани. Я ожидал, что она бросится к Барни, но она задвинула шторы.

***

В то утро я первым делом поговорил с ветеринаром, и мне разрешили забрать пса в обед без каких-либо последствий. Я отнес его на работу, и он поселился под моим столом. Иногда быть боссом хорошо, но иногда приходится работать до ночи. Так вот почему Стефани поддалась Барни? Неужели я пренебрегал ею? Она знала, что я строю бизнес ради нашего будущего. На самом деле мы проводили много времени вместе. Качественного времени. Вот почему я был настолько потрясен. Вот почему прошлой ночью я лежал в отеле без сна, разбитый горем.

В тот вечер, когда мы с Хамфри вернулись домой. Стефани там не было. Она оставила короткую записку,

Я у мамы, жду, когда ты будешь готов к разговору.

Я скомкал ее и выбросил в мусорное ведро… ждать этого разговора ей придется долго.

В замешательстве от ситуации, я знал, что мне требуются друзья. Я позвонил Оливеру и рассказал ему о случившемся. Он – последний из нас, кто вышел замуж, за Коннора. Он пообещал распространить информацию дальше. Думаю, он был потрясен почти так же, как и я.

– Чертов Барни? О чем она только думала?

Позже, после того как я выпил несколько порций виски, стали звонить остальные члены нашей банды или присылать СМС.

Интересный разговор состоялся у меня с Каллумом. Он жил ближе всех, и мы часто встречались вчетвером с ним и его женой Лорой.

– Слушай, я знаю, что для тебя это ничего не изменит, но думаю, что тебе стоит поговорить со Стефани. Она говорила с Лорой. Не знаю, о чем шла речь, но Лора говорит, что в этой истории есть нечто большее. Она также сказала, что Стефани, возможно, самая глупая женщина из всех, кто когда-либо ходил по этой земле. Она в ярости из-за тебя, но, по ее словам, в этом деле есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Все, что она мне сказала, это то, что это не было романом. Что бы это ни значило. Я не рад, что у нее есть еще что сказать, но она говорит, что сначала ты должен услышать это лично.

Нас прервал стук в дверь. Я не мог поверить, когда увидел за дверью Барни с двумя синяками под глазами и явно сломанным носом.

– Просто хотел сказать, что не сказал полиции, что ты так со мной поступил. Понимаю, что ты был расстроен и почему обвинил меня, так что, не стану ничего говорить. Я все еще хочу, чтобы мы были друзьями. Знаю, что мы потеряли связь, но когда-то мы друг друга любили.

– Ты серьезно? Я никогда не смогу с тобой дружить, после того что ты сделал. Меня от тебя тошнит. Я никогда не смогу выбросить из головы вид вас двоих. А теперь сделай что-нибудь, пока я не нашел еще одну часть твоего тела, чтобы ее сломать.

Он вздрогнул и отступил назад, но не ушел.

– Я дам тебе время, но хочу, чтобы ты знал: я – рядом, когда ты успокоишься. Я всегда буду твоим другом. Всегда буду о тебе заботиться.

Закрывая дверь, я всерьез начал думать, что у него какие-то проблемы с психикой.

***

Прошла неделя, а от Стефани не было никаких вестей, и я отправился к адвокату, чтобы узнать, как будет выглядеть развод. Предложение было не из лучших, но я мог себе его позволить. К счастью, на моем бизнесе это никак не отразится, поскольку он останется исключительно моим в силу того, как он устроен. Однако Стефани будет получать большую часть прибыли в качестве алиментов, если я не смогу доказать, что она зарабатывает больше меня. С этого момента я не буду выполнять никакой дополнительной работы. Какой в этом смысл?

В пятницу вечером мне позвонила свекровь, Морин. Я всегда ладил с ней и называл ее мамой, тем более что моих собственных родителей уже давно нет в живых. Они не умерли, но вполне бы могли. Они живут в Испании и слишком заняты светской жизнью, чтобы думать о своем единственном сыне. Я всегда был к ней особенно привязан.

– Здравствуй, любимый, я беспокоилась о тебе. Стефани сказала, что я не должна тебя трогать, но не могу перестать о тебе беспокоиться. Ты ешь? Ты ведь не слишком много пьешь? Тебе нужно, чтобы я зашла? Могу приготовить тебе лазанью. Знаю, ты всегда ее любил.

Простая доброта, любовь и забота, которые она нечаянно проявила ко мне, оказались слишком сильными, и я просто разрыдался.

– О, мой бедный, дорогой, я уже еду.

Когда она приехала, то просто вошла в дом с помощью запасного ключа. Я так и не успел сменить замки.

Вскоре я оказался в ее объятиях и позволил ей укачивать меня и успокаивать, словно я – маленький ребенок, упавший с велосипеда и поцарапавший коленку.

– Моя глупая девчонка так с тобой поступила. Я всегда любила тебя как родного, и могла бы врезать ей, правда могла бы.

– Как она может быть настолько жестокой? – спросил я. – Я думал, она любит меня так же сильно, как и я ее. Думал, что у нас скоро будут дети.

– Знаю, что так и есть, милый, и она на самом деле очень тебя любит. Если бы было не так, она не провела бы всю неделю у меня в объятиях, причитая. Что касается жестокости. Она на самом деле не жестока. Да, вела себя глупо, но не была жестокой.

– Как ты можешь так говорить? Что-то типа этого Лора сказала Каллуму.

– Потому что правду она рассказала только Лоре и мне, что произошло и почему она сделала это. Вот почему. Я не защищаю ее, и она это знает: она – чертова дура, но я знаю, что она любит тебя и только тебя. Будет лучше, если ты с ней поговоришь, и как можно скорее. Она должна сама тебе все рассказать.

С этими словами она разогрела лазанью и заставила меня выпить много воды.

– Больше никакой выпивки, пока все не уладится.

– Не пить до развода еще долго, – пробормотал я.

– Давай не будем спешить. До этого может и не дойти, – тихо сказала Морин. – Но если и дойдет, ты ведь со мной не разведешься. Я все равно буду рядом с тобой; все равно буду твоей второй мамой. Тогда я скажу Стефани, что ты будешь готов поговорить с ней в десять утра.

Она быстро ушла, прежде чем я успел возразить.

Спал я лучше, чем в последние несколько дней, но все равно встал очень рано, вышагивая по дому, пока не наступит противостояние, которого я так боялся, но знал, что оно должно случиться.

***

Когда увидел Стефани, сердце застучало в горле. Она выглядела еще хуже чем я. Ее волосы были неухоженными, а лицо – неживым, несмотря на то, что она явно постаралась с макияжем.

– Прости, мне очень жаль. Пожалуйста, просто позволь мне поговорить с тобой. Я расскажу, что случилось, и уйду. Тебе даже не придется ничего говорить. Я ничего не жду, но ты должен знать правду.

Я кивнул… в этот момент мне нечего было сказать. Слово определенно принадлежало ей.

– С Барни я познакомилась с месяц назад, когда он пришел в автосалон. Он начал болтать со мной, а потом обратил внимание на фамилию. Спросил, не твоя ли я жена, и я сказала, что да. Он очень расстроился, рассказывал, насколько близок был к вашей банде и как вы его попросту отшили. Он так и не понял, почему. Сказал, насколько сильно скучает по всем вам, но особенно по тебе. Говорил о вас в таких светлых тонах. Мне было его очень жаль: очевидно, вы были для него гораздо важнее, чем он для вас. Ты несколько раз о нем упоминал, и я видела фотографии, но мне было его жаль. Был уже почти конец рабочего дня, ты уже сообщил мне, что будешь работать допоздна, так что, когда он предложил выпить по-быстрому, что в этом было плохого? Я просто выпью перед возвращением домой с твоим старым другом. Я даже подумала, что он может рассказать мне некоторые из твоих старых секретов, которыми я могла бы тебя подразнить.

– В общем, он оказался хорошим собеседником, но немного странным. Он много пялится, не так ли? Это мне не понравилось, но он был достаточно мил. Я выпила всего один бокал, и это все, что я помню о первом разе. Проснулась в его постели в отеле, и было очевидно, что мы сделали. Я пыталась встать, пойти в полицию, сдать анализы, чтобы доказать, что он накачал меня наркотиками, но тут он вернулся в комнату, улыбаясь.

– Думаю, тебе понравилось, послушай вот это, – он включил звуковую дорожку из видео, которое записал, и мой голос действительно звучал так, будто мне это понравилось. Я умоляла о большем, о том, чтобы он делал это сильнее, быстрее, глубже. Это было ужасно; кто бы мне сейчас поверил? Как можно было поверить мне? Я знала, что хищник заманил меня в капкан.

– Ты могла бы мне рассказать, и я бы пошел в полицию с тобой.

– Знаю, но ты бы никогда не смотрел на меня как обычно. Всегда оставались бы какие-то сомнения. Черт, в этот момент я даже в себе сомневалась. Я еще могла пойти в полицию, в тот момент у меня был шанс, пока в моем организме еще оставались наркотики, но потом он разыграл свою козырную карту.

– И какую же?

– Он сделал это не только со мной, но и с тобой.

– Ну конечно же, и со мной… если он причинил боль тебе, то и мне тоже.

– Нет, пожалуйста, позволь объяснить: когда вы были на каникулах, он сделал то же самое с тобой. Накачал тебя наркотиками, спал с тобой, снимал тебя на видео и делал фотографии. Он показывал их мне. Помнишь, ты говорил, что на тех каникулах у тебя было худшее похмелье, которое ты когда-либо испытывал. После он явно доработал коктейль из наркотиков, используя его на мне. Ты выглядел не так, будто тебе это нравится. Ты выглядел как зомби, но определенно участвовал.

В этот момент я побежал к раковине и снова встретился со своим завтраком. Я не стал ее отталкивать, когда она погладила меня по спине.

– И ты это видела?

– Да, и я знала, что ты об этом не знаешь. Не хотела, чтобы ты об этом знал – о нем, о нас.

– Значит, он и впрямь трахал нас обоих, не так ли?

– Когда он сказал, что ты никогда и не узнаешь, если я встречусь с ним еще несколько раз, пока он здесь, это показалось мне не слишком большой ценой за твое душевное спокойствие. Он уже сделал кое-что со мной, с нами, и это будет меня преследовать, но я все еще смогу тебя защитить; он пообещал, что ты никогда не узнаешь, и что отдаст мне все видео и фотографии.

– И ты ему поверила?

– Конечно, нет, но вариантов у меня было не так уж много, верно?

– Не так. У тебя был выбор. Я бы предпочел лучше знать, чем позволить тебе сделать то, что ты сделала, увидеть, как ты с ним тахаешься.

– Я не думала, что он тебе расскажет. Верила в это. Он казался странно одержимым тобой и просто хотел быть твоим другом.

– Итак, мой друг меня изнасиловал, а спустя десять лет изнасиловал мою жену. Сколько раз?

– Последние несколько недель он встречался с вами пару раз в неделю, так что, в общей сложности шесть раз.

– И каждый раз накачивал тебя наркотиками?

– Нет, только в первый.

– Почему-то это кажется еще хуже. Ты же помнишь все остальные разы с ним.

– Да, было ощущение, что это происходит с кем-то другим. Как будто вне тела.

– И всегда здесь, в нашем доме?

– После первого раза – да. Но никогда в нашей постели. Я бы не стала делать этого с тобой. Он делал это в гостиной, на ковре. Думаю, он и кончал потому, что делал это здесь, и ты никогда не бы узнал.

– А как же Хамфри?

– Ну, в первый раз он накинулся на него, так что, после этого он стал давать ему снотворное. Обещал, что оно не причинит ему вреда. И ведь не причинило, правда?

– Нет, не причинило, но ты, похоже, слишком доверяете словам своего обидчика и совершенно не доверяешь своему мужу.

– У тебя был шок… ужасный шок, но надеюсь, что со временем мы сможем это преодолеть. Ты видишь, что я сделала это ради нас… ради тебя. Я вернусь к маме. Сейчас я – не самый любимый человек в ее жизни. Я буду рядом, когда ты захочешь поговорить. Просто помни, как сильно я тебя люблю. Не дай ему победить. Он сделал это, чтобы покончить с нами, не так ли? Зачем еще ему было рассказывать тебе? Не знаю его планов, но не дай им осуществиться. Пожалуйста.

Она поцеловала меня в щеку и, уходя, потрепала Хамфри. Она унесла с собой частичку моего сердца. Я любил ее, но не знал, смогу ли это пережить. Она не поделилась со ни мной кусочком головоломки, и это – то, чем я не поделился с ней.

***

В тот день после обеда собралась вся банда: Каллум, Оливер, Джеймс и Гарри. Некоторые приехали с другого конца страны, но бросили все дела, чтобы быть рядом со мной, как это делают настоящие друзья.

За несколькими кружками пива я рассказал им о том, что поведала мне Стефани. От всего этого они были в таком же ужасе, что и я, особенно от того, что случилось на наших общих каникулах.

– Это странно, – высказался Каллум, – он никогда по-настоящему не вписывался в нашу компанию. Мы оказались вместе в той квартире. Никогда не были к нему недобры. Мы старались изо всех сил, но он так и не вписался. Хотя я понимаю, что имела в виду Стефани. Он никогда не был заинтересован в том, чтобы вписаться в нашу жизнь. На самом деле его интересовало лишь то, чтобы стать твоим другом.

Я содрогнулся, поняв, чего он от меня хотел.

– Но что он надеялся получить, разлучив меня и Стефани?

– Кто знает? – сказал Оливер. – Но я не могу не думать, что это – больше из-за тебя, чем из-за Стефани?

– Что, просто потому, что мы потеряли связь?

– Нет, – сказал Оливер, – думаю, дело не только в этом. Помнишь, как он хотел быть во всем этом хорошим парнем? Не хотел, чтобы ты остался один? Хотел быть рядом с тобой.

– Итак, – сказал Гарри, – он разрушает твой брак, выступает в роли поддерживающего друга, и что после? Ты открываешь в себе гомосексуальность, влюбляешься, и вы вместе уезжаете в закат?

– Кто знает, во что играл этот маленький больной ублюдок? Что бы он ни задумал, добром это для него не кончится, – прорычал Джеймс.

– Прости, – сказал Оливер, – в этом конкретном братстве уже есть гей – я, спасибо. Нам больше никто не нужен.

– Оливер, думаю, нам необходимо, чтобы этим занялся твой Коннор. Он сможет приехать? – сказал Каллум.

– Он уже здесь, приятель. Ждет в отеле. Не хотел вмешиваться.

– Ну, так позвони ему… он – такая же часть нас, как и ты, с тех пор как женился на тебе, – сказал я.

– Он будет в восторге, узнав об этом; у вас нет идей, и я думаю, нам нужна его помощь.

Как только приехал Коннор, мы разработали план. Я знал, что делать с Барни, и также решил, что буду делать со Стефани.

В тот вечер мы пригласили Барни прийти. Думаю, он решил, что увидит меня одного. Его лицо выглядело немного лучше, но он был удивлен, увидев остальных членов банды.

– Вся старая банда снова здесь, вместе, как в старые добрые времена. Я надеялся, что здесь будем только ты и я, – сказал он, пристально глядя на меня. – Думаю, нам есть что обсудить, не так ли?

– Все, что нам нужно обсудить, мы сможем сделать все вместе, друзья, не так ли?

Я предложил ему выпивку, и он все выпил одним махом. Его явно пугало то, что за ним наблюдает так много людей.

– Итак, – начал я, – Стефани рассказала мне свою версию истории; возможно, ты захочешь рассказать свою.

– Я уже говорил, что она подцепила меня, сказав, что разведена, и спросила, не хочу ли я немного развлечься. Едва я понял, что ты – ее муж, я пришел к тебе, чтобы рассказать правду. Ты ведь знаешь, что я никогда не причиню тебе боль. Ты слишком много для меня значишь, и всегда значил.

– Достаточно, чтобы накачать меня наркотиками и изнасиловать?

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– А я думаю, что понимаешь… На тех каникулах, когда у меня было похмелье. Это ведь было не из-за выпивки, правда? То были последствия наркотиков, которые ты мне дал.

– Это было давно, и признаю, что на том празднике у нас был интим. Ты просил меня не говорить об этом остальным, но знаешь, что было, и тебе это понравилось. Тогда ты меня любил.

– Любил? Я едва тебя терпел. Сейчас же ненавижу тебя всем сердцем, поверь мне. Любил? Я даже не знал, что это случилось!

– Ты просто расстроен… я знаю, что ты так не думаешь. Я знал, что ты был немного не в себе, поэтому мне требовалось тебя слегка расслабить. Я знал, что если мне удастся расслабить тебя, ты сможешь проявить свои истинные чувства и получить удовольствие. Именно это и случилось. Та ночь, когда я оказался в твоих объятиях, была самой счастливой в моей жизни. Я переживал ее много раз. Знаю, что и ты тоже.

Я просто сидел в ошеломленном молчании. Барни страдает каким-то глубоким психозом. У него была со мной какая-то любовная связь, о которой я даже не подозревал.

– Итак, каков же был план, Барни, старина, – спросил Каллум, говоря медленно, пытаясь скрыть охвативший его ужас.

– Мне требовалось, чтобы он порвал со Стефани. Это все ее вина. Она встала у меня на пути. Она увела его у меня, разве ты не понимаешь?

– Думаю, да, – сказал Гарри, – и тогда бы ты смог стать героем, разоблачившим ее как шлюху.

– Ты ожидал, что я прощу тебя, но не ее?

– Ну, я знал, что на самом деле ты любишь меня, а не ее. Знал, что мое участие в этом рискованно. Знал, что это причинит тебе боль. Знал, что ты будешь ревновать, когда увидишь меня с ней, но едва поймешь, что это тебя освобождает, чтобы быть со мной, ты поймешь, что все это того стоит.

– Он просто сошел с ума, – пробормотал Оливер.

– И все же, тебе пришлось накачать ее наркотиками, как и меня.

– Только в первый раз. Мне неудобно это говорить, но она на самом деле втянулась в это без всякого дополнительного поощрения, – видя, как все наши старые друзья в этот момент сжимают кулаки, его глаза переместились на меня. – Я не вру, она не могла насытиться. Пару раз даже написала СМС, чтобы я с ней встретился. Мне нужно было это сделать, но я не получал от этого удовольствия… это было средство достижения цели. Я хотел лишь тебя… всегда хотел только тебя.

В этот момент воцарилось молчание.

– Не верю, что Стефани могла так поступить, – сказал Гарри.

– У меня есть ее СМС, я покажу тебе, – сказал Барни, передавая мне ее телефон.

Там было все: ее просьба и желание увидеться с ним. После того первого раза не было никакого принуждения. Она наслаждалась их незаконной связью. Очевидно, гораздо больше, чем он.

– Знаешь, – сказал Каллум, – у этого есть название. По-моему, это называется «травматическая связь».

– Ты не выглядишь шокированным тем, что сказал Барни, – глядя на меня, сказал Оливер.

– Нет, – ответил я. – Помни, я видел это собственными глазами. Я женат на ней уже много лет и знаю, как она выглядит, когда ей это нравится. Я знал, что от этого она получала удовольствие – от того, что она – с ним.

– Не хочу об этом врать, – сказал Барни, – я был с тобой честен. Это ведь тоже что-то значит, не так ли?

– Ну, – сказал я, – в суде это точно будет иметь значение, не так ли, Коннор? – позвал я Коннора, и тот вышел из кухни.

– Ты не знаком с моим мужем, Коннором, не так ли, Барни? – сказал Оливер. – Детектив-инспектор Коннор О'Брайен.

– Все слышал? – спросил я Коннора.

– Да, я все понял, – ответил он, повернулся к Барни и зачитал ему его права.

– Нет, ты не можешь. Не позволяй ему забрать меня. Мы должны быть вместе… я сделал это ради тебя?

– Забавно, Стефани тоже так говорила, – прошептал я, чувствуя, как руки моих оставшихся друзей заключают меня в объятия.

– Знаешь, – сказал Оливер, – вы со Стефани оба стали жертвами Барни.

– Да, стали, но, несмотря на ее протесты, первый раз ее, может быть, и изнасиловали, но она вернулась за добавкой. Умоляла о большем. Ты видел СМС.

– Да, но даже если и так.

– Нет, она должна была прийти ко мне, довериться мне. Но она нашла способ немного пошалить и найти для этого хорошее оправдание. Хотите знать, что там было, когда я увидел их вместе, не так ли? Последний кусочек головоломки?

Остальные кивнули.

– Отсасывая ему, она доводила себя до оргазма. Ей это нравилось. Там не было принуждения.

– Возможно, она просто извлекала максимум пользы из ужасной ситуации, – предположил Каллум.

– Возможно, так оно и было, но простил бы ты Лору, если бы увидел, что она кончает, когда член другого парня находится у нее в горле? Смог бы ты когда-нибудь смириться с этим, смириться с тем, что она умоляет его о новой встрече, чтобы сделать это еще раз?

– Нет, – признался Каллум, – не думаю, что смог бы.

– Ну, так что, – сказал Гарри, – ты позволишь ему победить? Развести вас?

– О, Гарри, мы все здесь проигравшие. Победителей здесь нет.

Может быть, я и неправ, что так быстро бросил полотенце, но знал, что назад дороги нет. Да, я знал, что сначала ее изнасиловали, нас обоих изнасиловали, но мы об этом не помнили. Однако она вернулась, называя меня засранцем, и я не мог об этом забыть. Не мог забыть СМС, ложь, вид того, как она доводит себя до оргазма, отсасывая у него. Нет, это не для меня. Жизнь и любовь не должны быть настолько сложными. Во всяком случае, не в моей жизни.

Единственным выходом для меня был развод.

Барни арестовали, и у него нашли набор для изнасилования. Нашли видео и фотографии. Мне не по себе от мысли, что кто-то может видеть, как меня насилуют, но там были профессионалы. Сам я не хотел этого видеть, мне лишь сказали, что это было. Я ничего об этом не помнил и был бесконечно благодарен за это. В моем сознании этого никогда не было, и думаю, что так будет лучше.

Барни был признан слишком психически больным, чтобы предстать перед судом. Он – в безопасности, и сомневаюсь, что когда-нибудь поправится настолько, чтобы выйти. Он находится в аду, который сам себе создал. Его одержимость мной продолжается, мне сказали, что он плачет обо мне каждый вечер.

Морин говорит, что Стефани тоже плачет обо мне. Плачет о том, что потеряла. Матери она призналась, что стала получать удовольствие от незаконных связей с Барни. Он ей не нравился, но нравилось играть с ним в шлюху. Это – та часть ее личности, которую она никогда не осмеливалась исследовать со мной. Она не знала, что хочет этого... находила, что подчинение Барни ее заводит, даже если он не кажется ей привлекательным. То, что она уговаривала себя, что это – нормально, потому что она делает это ради меня, по-прежнему вызывает у меня тошноту. Возможно, так было всегда. Она проводила время с психотерапевтом, чтобы разобраться в этом, но все еще цеплялась за идею, что мы снова будем вместе.

После развода я живу спокойной жизнью. У нас с Хамфри все хорошо, и в один прекрасный день я снова найду любовь. Это случится, и мне нужно сделать это ради себя.