Нихао и Рёша

Я окончил школу совсем недавно. Мать, вдвоём с которой мы живём, получает в своей библиотеке гроши, поэтому я сразу же стал искать работу, иначе никак. Целую неделю я обивал пороги местных организаций, звонил по телефонам, но всё было без толку, пока наша старая знакомая, торговка с рынка, не надоумила меня идти искать счастья в дачном посёлке. И сразу же удача улыбнулась мне. В одном из огромных недостроенных коттеджей солидного вида мужчина вежливо ответил мне согласием:

- Алексей, вы потребуетесь мне для отделки бассейна и душевой залы. Там работает китайский мастер, ему нужен русский помощник. Если вы согласны на десять тысяч за месяц работы плюс премия, то поступайте сегодня же после обеда в распоряжение китайца.

Согласен ли я? Это большая удача, что вообще нашёлся какой-то заработок. А десятка в месяц неквалифицированному помогайке у нас в посёлке, вдали от областного центра, является предметом зависти. Хозяин представил меня своему мастеру, оказавшемуся молодым парнем, моим ровесником, который где-то научился хорошо класть изразцы и кафель.

- Нихао, - представился китаец, ослепительно улыбнувшись, показав белые зубы.

- Здравствуйте, - после этого по слогам поздоровался он.

Всё ясно - китайца зовут Нихао.

- Алёша, - вежливо, как учила меня мать, представился теперь уже я.

- Рёша, - задумчиво повторил за мной Нихао.

- Нет-нет, - поправил я его, - не Рёша, а Алёша. Нихао, меня зовут Алёша.

Китаец удивлённо выпучил глаза, подумал, потом стал смеяться. Его смех привлёк внимание стоящего поодаль хозяина, который нахмурился, выражая неудовольствие бездельниками. Мы тут же поспешили на рабочее место, в огромный зал с бетонным бассейном, который и был объектом приложения наших сил и умений.

Весь оставшийся день я помогал своему молодому китайскому начальнику, прикатывал на красивой, с амортизаторами, тачке песок, гравий и цемент с улицы прямо к маленькой, аккуратной бетономешалке, перемешивал всё это, заливал водой и опять перемешивал, затем полученный бетон подносил в ведре мастеру Нихао, как я его теперь называл. Нихао быстро использовал принесённый раствор, без устали выравнивая поверхности огромной ёмкости бассейна, в результате я не присел ни на минуту для отдыха. Закончили мы работу только тогда, когда стало смеркаться, часов в десять вечера. Напоследок, устало оглядев сделанное за день, я уныло обрадовался. Уныло потому, что работы было ещё непочатый край, на пару месяцев. Обрадовался же потому, что за эти месяцы я рассчитывал подзаработать.

Через несколько дней каторжного труда я перестал возвращаться домой ночевать и переселился жить прямо в комнатку рядом со строящимся бассейном, составив компанию китайцу. Первые дни мышцы тела протестовали, но вскоре я втянулся в работу. Нихао стал меня хвалить, а хозяин, бесшумно появляющийся и исчезающий среди развернувшейся стройки, одобрительно кивать и здороваться за руку. Мы теперь с мастером Нихао вместе ели, вместе трудились, после работы вместе мылись в недостроенном хозяйском душе, стали понимать друг друга на ломанной смеси китайского и русского языков. Выяснилось, что китайца зовут Ли, а "нихао", принятое мною за имя, является приветствием, как по-русски "здравствуйте". Мы долго смеялись над моей ошибкой, но дружно решили, что я всё равно буду зваться "Рёшей", а Ли будет отзываться на моё "Нихао". При этом Ли, как оказалось, хорошо выговаривающий слово "Алёша", загадочно сказал, что имя Рёша будет особо отличать меня от всех Алексеев и Алёш северной пустынной страны - России. Наша дружба с Ли росла не по дням, а по часам. Уже в первую нашу с ним трудовую неделю я перестал его даже про себя, в мыслях, называть узкоглазым. А он, много позже, сказал, что я не мохнатый утконос и не пахну. Наверное, это было непонятное для меня выражение особого отношения ко мне.

Вскоре мастер и его помощник выровняли стены бассейна и стали укладывать кафельную плитку нежно-зелёного цвета. Раствор, приготавливаемый мною, не содержал тяжелого гравия, поэтому расходовался намного медленнее. Мне сразу стало легче, и у меня появилось время посидеть рядом с Ли. Вскоре я даже стал ему помогать выкладывать плитку. В его непроницаемых восточных глазах появилась непонятная мне еле уловимая теплота и благодарность. Китаец стал каждое утро здороваться со мной за руку, долго тряся её и что-то лопоча при этом. Это было забавно, ведь мы спали с ним в одной комнате. Я тоже стал выказывать китайцу ответные знаки внимания, вызывавшие у него грустную улыбку и новые потоки лопотания.

Прошёл месяц нашей совместной трудовой деятельности и соседского общежития. Наш хозяин пришёл на стройку вместе со специалистом, который внимательно изучил нашу работу и прилюдно нас похвалил, что сразу же вызвало довольную улыбку - не только мою и Ли, но и нашего заказчика. В этот же день он выдал мне зарплату за месяц. Хозяин был недоверчив и подозрителен, но он не был жмотом. Премия составила тоже десятку, что вместе составило огромную для меня сумму в двадцать тысяч рублей. Я отпросился на часок и убежал, чтобы отнести деньги домой, в посёлок. Мать моя была несказанно рада моему заработку, назвала меня кормильцем, работником. Я млел от похвал, но, взяв из суммы пятисотку, пошуровал обратно, на стройку.

Вечером хозяин уехал в город, мы с Ли закончили очередной трудовой день пораньше и дружно решили отметить первую мою получку и месяц нашей "совместной" жизни. Я сбегал в ларёк за алкоголем, а китаец начал готовить праздничный ужин. Когда, наконец, стол был накрыт, бутылка водки охладилась в морозилке, а я изошёл слюнями от божественных запахов, солнце уже зашло. Я крайне редко пил, можно сказать, что я был трезвенником. Поэтому стопка водки, лихо "пропущенная" мною, сразу же приятно разожгла тело. В мозгу стали отключаться ориентиры, нервы не слушались путаных мыслей, улыбающийся Ли добавлял экзотики своими красивыми словами о дружбе и сотрудничестве между странами, народами и простыми людьми. Он подлил мне ещё водки, положил в тарелку ещё кусок непонятной вкуснятины, произнёс ещё один тост. Мы выпили пол-литра, съели большую часть приготовленного.

Я хотел встать, но ноги и руки не хотели меня слушаться. Они были валкими, ватными. Китаец довёл меня до туалета, где я сел на унитаз и сделал своё дело. Следующее просветление разума наступило в хозяйском душе в особняке. Мой друг Ли, лучший друг в мире, лучший из всех китайцев на свете, вытирает меня огромным махровым полотенцем и помогает мне добраться до спальни, огромной хозяйской спальни, где я был ранее всего лишь раз по какому-то делу. Я ложусь на кровать, тело не слушается меня, но и сон не идёт - не идёт из-за костра, разгоревшегося внизу моего живота, из-за моего члена, пышущего жаром, стоящего на все свои пятнадцать сантиметров.

Ко мне присоединяется Ли, успевший тоже принять душ. Он прикасается ко мне своими тонкими, но крепкими трудовыми пальцами. Его шершавые мозолистые ладони прикрывают мне веки, гладят тело. Он делает мне массаж и шепчет:

- Рёша, мой нежный русский парень, я встретил тебя в далёкой пустынной стране, как звезду в облачном небе. Твоё гибкое сильное тело сводит меня с пути предков, сводит меня с ума. Я давно уже не имел женщин; даже наши маленькие проститутки, "желтый рис", мы их так называем, не трогают меня, мои нежные чувства. И только ты, русский парень со светлыми глазами, растопил мне сердце, разбудил чувства и заставил меня страдать от желания.

- Что ты шепчешь, Ли? - спрашиваю я.

- Нет, нет, не говори мне Ли, - слышу я ласковый шёпот. - Для тебя я только Нихао, а ты для меня только Рёша, красивый и юный северный божок с белой кожей, такой чистой и вкусной. Твои глаза, Рёша, цвета священного камня любви - яшмы, как в амулете у моих отца и деда. Ни у кого из моих знакомых нет таких изумительных глаз. Я люблю тебя, Рёша, твоё светлое тело отнимает у меня власть над разумом.

Я млею в экстазе, извиваюсь от умелых ласк нежных и крепких пальцев моего Нихао, ведь он просит меня звать его так. Моё тело подаётся навстречу прикосновениям моего друга, переведшего массаж в эротическую плоскость. Мне хорошо, мне так хорошо, как не было никогда в жизни. Мой любимый Нихао вьёт из меня верёвки, я плачу, прошу не останавливаться, продолжать. Я умоляю его ласкать сильнее, разрешаю ему делать со мной всё, что он захочет. Китаец ласкает мой член, я хриплю от нарастающей сладости.

Я чувствую, как Нихао задирает мне ноги вверх, нежно трёт меж ягодиц, умело ласкает бёдра и пах, готовит мою попку к чему-то необычному и сладкому. Я согласен на всё, лишь бы он продолжал. Что-то липкое, немного холодное тонизирует мне анус. Я сразу чувствую струйки сока, дуновение воздуха в запретном до этого вечера отверстии. Я хочу почувствовать в себе чужой член. Нихао водит им меж моих ягодиц, прикасается к чувственной дырочке. Вот моя попка начинает слабо сопротивляться долгожданному и умело подготовленному вторжению. Я не напрягаюсь, так как хочу быть с Нихао. Его член не торопится, дожидается моего движения навстречу. Я отталкиваюсь от матраца, выпячиваюсь, подаюсь попкой под тело любовника. Он сразу же погружается в меня до конца, я чувствую лёгкий шлепок его яиц. Мои ноги бесстыже разведены в стороны, я издаю стон, повизгиваю, как сучка под могучим кобелем.

Нихао больше не сдерживается, он ускоряется и страстно меня ебёт, больше не контролируя свои действия. Он сначала шумно дышит и скрежещет зубами, потом срывается в стон и взвизгивания, достаёт в своём порыве во мне до простаты, кончиком головки то целует её, то бьёт, раздражая сгустки нервов. Я верещу, плачу сухими глазами. Словно в бетономешалке, мы с Нихао сливаемся в любовном экстазе в одно целое. Я больше не чую себя одного. У меня нет сил даже дышать, только с толчками члена моего любимого я всасываю порцию воздуха. Я взрываюсь внизу живота и падаю в обморок от избытка чувств.

Потом мы лежали с Нихао в сладкой неге, шептались. Я целовал его всего. Мой китаец ласкал меня убийственно развращающими пальцами.

- Поцелуй меня, Нихао, - попросил я.

- У нас это не принято, Рёша, - растерялся он.

- А любить парней - принято? - улыбнулся я.

Мой любовник засмеялся, зажмурил глаза и поцеловал мне грудь. Я притянул его голову к своим губам, и мы слились в долгом и нежном поцелуе.

Я с тревогой жду осени, когда мой Нихао отработает по контракту и вернётся в Китай. Но я знаю, чувствую сердцем, что он теперь никогда не забудет про своего Рёшу и приедет обратно в Россию, ко мне.