Покатушки (глава 2)

Часть 1

1.

Смешное это слово - покатушки. Покатушки-хохотушки...

Ага, прям уссаться от смеха! Мне так совсем было не до веселья, когда я на этих городских покатушках распластался на ровном месте со своим великом на глазах сотни велосипедистов. Та насрать ваще-то мне на ту сотню, главное, что на глазах Данилы! Стыдобища, бля! Села дура на "лисапёрд"...

Зато как раз подвернулся удобный случай попасть в гости к Дане. Не пришлось мозги мять, чо-то специально придумывать. М-да, вот там-то веселье и развернулось во всю ширь и глубь.

Но утро жестоко отомстило за мои ночные карусели.

Когда я проснулся в чужой квартире, да ещё в постели с кем-то, кроме меня самого, было как-то, скажем, непривычно и стрёмно. Да хер там "непривычно", просто ахтунг для моего неизвращённого эго. Впрочем, о неизвращённости можно было бы говорить лишь до вчерашнего вечера.

Святая Мадонна (прости Господи!), что же творилось тут всю ночь с моим непосредственным участием!

Я и представить не мог, когда ехал на покатушки, чем обернётся эта невинная велосипедная затея. Вся моя сексуальная энергия, копившаяся годами с самого пубертата, вдруг вырвалась на свободу и обрушилась на бедного Данилу. Очень странно, что она его вообще не раздавила в коровью лепёшку, хотя справедливости ради скажу, что сверху в основном гарцевал он, так что лепёшкой должен быть я. Да и он оказался достойным соперником, эдаким живчиком с неуёмной фантазией. С другой стороны, думаю, если б не принятый алкоголь, вряд ли мы устроили бы такой дикий расколбас, да и вообще, может, ни хрена бы не случилось. По ходу, невинные игры в виртуальных геев с анкетками на сайте и СМСками кончились, внезапно превратившись в реал. Да ещё какой реал!

А вот утренний реал оказался совсем не таким романтичным, как пишут в любовных романах. Во рту сухая песчаная пустыня от изрядной дозы принятого "на грудь". Смутно помню, но "коня" мы ещё и вином запивали. Полировали, твою мать! Ваще жесть! Судя по всему, моя печень весь незнакомый ещё для неё "ядерный" продукт сбагрила с глаз долой транзитом в башку, где и жахнул взрыв мозга. Черепная коробка чудом выдержала удар, но давление взрыва так и осталось внутри и давило теперь нестерпимой болью и шумом в ушах. Голова представлялась весом под тонну. Короче, хотелось лишь тут же умереть, не вдаваясь в анализ ситуации.

А анализ всё-таки не помешал бы...

Почему ноют заклеенные пластырем колени, я ещё помню. С головой тоже разобрались - ампутировать, не дожидаясь перитонита! Тело как после 10- километрового кросса. Но весь мой "забег" вообще-то ограничивался лишь этой постелью. Нет, ещё кухней, где мы с Даней тоже тырились прямо на столе между бутербродов и раскиданной клубники. А знаете, ебать Даньку на столе оказалось очень удобно - не надо задействовать больные коленки. И ещё в ванной было... Стопаньки, а там-то чо я делал, Данила же запретил мне мыться? Ага, вспоминаю... кажется, я проверял хуем внутри Данькиной жопы чистоту после подмывки. Можно, наверное, было бы пальцем, но какой кайф от пальцев (по крайней мере, для меня)? А вот он аж ногами топал, когда я ему там в норе пальчиком шурудил. Вот извращенец!

Мылся он там, кстати, после наших кулинарных экспериментов с клубникой, которую я позасовывал ему в очко и пытался членом растолочь в варенье. Очень надеюсь, что мы его потом не жрали. Короче, после проверки в ванне пришлось опять подмываться - уже от очередной дозы моего спермача. Пиздец, сколько ж из меня вылилось за ночь? А Даня? Он ведь умудрялся кончать даже чаще меня. И где же в нас хранились все эти грандиозные "спермозапасы"? Впрочем, наши организмы под конец начали хитрить и вместо густого продукта выдаивали какую-то несерьёзную водичку. Впрочем, яркость от оргазмов осталась такая же, а это главное.

Ну, с Данькой всё понятно, для него, наверное, привычен такой ведьминский шабаш, а я-то, мелюзга, куда?! Ха! Вот вам и недотрога. М-да, веселуха из разряда сумасшедших. По ходу, у этого Мартовского Зайца сумасшедшими бывают не только чаепития.

***

- Привет, солнце! Ты как сам? - зашевелился Данила и скосил на меня морду вместе с лицом.

- Я? А ты кого сейчас спрашиваешь?

- Блин, тут ещё кто-то есть? - Данила испуганно метнул быстрый взгляд по комнате и опять уставился на меня.

- Не очкуй, товарищ юрист, - нагло ухмыляюсь я на его реакцию. - Твой престиж не пострадает. Больше никого, слава богу, не было. Хотя мы отработали за целую бригаду.

- Вот балбес. Я чуть не уссался. Думал, мы вчера на тусу ещё кого-то из велосипедистов прихватили. Чего так пугать-то?

- Да всё хорошо. Ну как бы... А я вот тут пытаюсь умно рассуждать сам с собой. Вчера к тебе пришёл один Андрей, а утром, по ходу, проснулся совсем другой. Как-то странно мне. Целая пропасть между вечером и утром.

- Что за блажь мозги с утра ебать? Для меня ты всё тот же красавчик. Правда, за ночь я тебя узнал гораздо ближе. Да и глубже. Хи-хи...

И он заполз на меня сверху, облобызав мою невыспавшуюся мордель. Блин, как у него ещё губы не отвалились? Мои так раздулись, как две здоровенные сливы, больно прикасаться. Мне уже совсем не хотелось ни целоваться, ни трахаться. Видимо, за ночь переел всего этого. Что называется, дорвался голодный до бесплатных пирогов. Поэтому просто обнял Даньку в ответ и провёл ладонью по спине по направлению к холмикам попы. Ах, опять эти волнующие холмики!

- Жопа не отсохла ещё? - спрашиваю, ухмыляясь.

- Пощупай там на всякий случай. Очко вообще-то ноет, но ничего, это не опасно.

- Очко у него ноет! После нашего садизма на месте твоего очка уже должен быть метро-туннель "Комсомольская - Проспект Мира", не меньше. А у меня вот хер ноет. Это опасно?

Я вдруг со страхом осознал, что сегодня впервые за долгое время у меня не было утреннего стояка. Это явно плохой признак! Не иначе начинающаяся импотенция.

- Сейчас всё проверим на месте.

Данила откинул одеяло и сполз харей к моей промежности.

- Та ну на хуй! Пиздец! Операции, похоже, не избежать. Тут сплошная водянка. Даже у Сергея я такого ужаса не видел после наших "трахопобоищ". Но мы с тобой явно переплюнули всех Сергеев. Я даже со счета сбился после десятка оргазмов. Ну, ты гигант, Андрюшка! Вот потому и сарделина твоя теперь такой гигантской стала.

- Ебать твои туфли! Ни хрена се! - тоже сую свою рожу на просмотр. - То-то я и чую, что у меня будто два хуя образовалось - один в другом, на манер матрёшки.

Не скрою, зрелище открылось не для слабонервных. Мой член представлял из себя красный опухший кабачок, раздувшийся до толщины даже большей, чем он бывал в эрекции. Натёртая алая головка не закрывалась, потому что вся шкура вздулась и нависала над ней, как туго набитая пером подушка. Я нехило перебздел от этой дичи. Боль в башке, да и где бы то ни было, забылась мгновенно, и я ошарашенно пялился на то, что ещё вчера называлось моим писюном. Жуткие картины хирургических палат заставили бешено колотиться сердце.

- Чо мне терь делать-то с этой дубиной? У тебя есть знакомый врач?

- Дрюха, прекрати истерику. Всё у тебя нормально. Подумаешь, хер припух после ебли.

- Только не трепись, что такое теперь всегда будет после ебли?

- Нет, конечно. Ну, может, иногда, если со мной будешь трахаться.

- То есть, ты хочешь сказать, что мне с тобой надо завязывать?

- Со мной ни в коем случае! Вряд ли ты с кем-то ещё так оторвёшься. Так что даже не пытайся пробовать, иначе яйца оторву! Мы теперь муж и жена. Забыл?

- Чот я не помню факта бракосочетания.

- Ладно, придётся повторить на бис.

- Постой, не гони верблюдов. Мне ещё надо с собой посоветоваться. Дань, а может, это сифилис? Ты говорил, что чистый.

- Чистый. И сейчас говорю. Похоже, все твои познания о сифилисе сводятся к покраснению залупы? Уверяю, что эта водянка ничего общего не имеет с заразными болезнями. Да и ни одна из них так быстро не проявляется. А припухлось - хуйня, рассосётся через пару дней. Не очкуй, рядовой.

- Пара дней? - с сомнением пялюсь я на своё незнакомое образование. - Хотелось бы верить. Но, сука, а чо теперь-то? Как я на работу пойду... с этим монстром? Мне на него смотреть- то жутко, а уж пользоваться ваще опасно.

- Обычно пойдёшь, если оденешься. Надеюсь, ты не собираешься демонстрировать этот шедевр перед бабами в отделе. Иначе они, чего доброго, не стерпят и изнасилуют тебя там по кругу. Ха-ха-ха. Спрячем всё твоё добро в штаны, как обычно. Я подберу что-нибудь из спортивного попросторнее, чтоб не давило.

- Блин, но я же с такими габаритами ходить нормально не смогу. Оно ж, сука, между ног мешает - будто бутылка пива на привязи. Все сразу поймут, что со мной что-то не так.

- Ну да, конечно не так. Все поймут, что ты от души наебался. А ты всем объяви, что упал с велика и поранил колени, потому и ходить тебе тяжело. Это же, кстати, правда.

- Колени - это да, конечно. Но...

- И чего так расстраиваться, не понимаю. У тебя хуй за ночь вырос аж в два раза, как ты и мечтал.

- Не ври, я не мечтал. Мне мой старый нравился.

- Ой, да не пизди. Всем пацанам хочется хуй побольше. Скажешь, нет?

- А он, по-твоему, маленький у меня... был? У тебя почти такой же ващет.

Я уже начал реально обижаться, сел в кровати, свесив ноги, и оттолкнул Данилу от своей промежности - он так и сидел на корачках передо мной, задумчиво пялясь на гигантский окорок вместо члена.

- Андрюш, ты чего? Не заводись. Да твой пистолет вообще вне конкуренции. Идеальное сочетание с моей кобурой. Вот подживут наши органы, и мы опять продолжим... э- э... большие показательные стрельбы.

- Не хочу я больше никаких стрельб. И ебаться не хочу. Хуёво мне сёння, брат.

- Это просто похмельный синдром. Давай-ка я тебе заварю кофе покрепче.

Часть 2

Данила поднялся передо мной в рост и от души потянулся, раззявив ротельник. Его не изуродованный отёками член начал быстро вставать прямо перед моей физиономией, покачиваясь и вырастая. При виде этого сексапильного голого парня у меня тоже опять зашевелилось в промежности. "Нет! Даже не вздумай! - в панике скомандовал я члену, - Умоляю, только не сейчас!" Видимо, испуг возымел действие, потому что полноценной эрекции так и не случилось, но хрен и без того выглядел угрожающе.

- Ссать-то я хоть смогу теперь?

- Это конечно. Сходи попробуй. А может, его нежно пососать? - жалостливо предложил Данила.

- Ага. Чтоб он окончательно встал и лопнул?

- М-да, будет жалко.

- Ты серьёзно? Просто жалко и всё? Товарищ называется. Блин, чо ты не остановил меня на третьей палке?

- Не хотел, - резонно ответил Данила. - Да ты ведь сам добровольно на меня лез, как, блин, голодный.

- Я и был голодный. Первые потрахушки, первый кайф. Да ещё с таким шикарным парнем. Не могу я сдерживаться, когда ты без трусов.

- Интересное признание. Ну, вот и я не могу. Слушай, а ведь я люблю тебя, Андрюшка. Не отворачивайся, я серьёзно. А будь моим мужем!

- Ты для таких признаний хоть бы штанцы натянул да на колено бы встал, что ли.

- На хуй штаны, так эротичнее.

Данька бухнулся передо мной на колено и обнял за ноги. Даже, сучонок, чмокнул в наклеенный пластырь.

- Андрюх, бля, хорош мозги парить. Бросай свою маму, оставайся у меня. Хочу быть с тобой пожизненно. Обещаю любить и заботиться, носки тебе стирать...

- Это я и сам могу.

- Ладно, я сговорчивый, это оставлю тебе. Зато я суп варить умею.

- Уже лучше. Но нафига тебе такая невеста-бесприданница, как я?

- А твоё приданное уже здесь.

И этот гад быстро поцеловал меня прямо в залупу, состроив такую умильную рожу, что я почти согласился. Но потом Данька опять посмотрел на член и улыбка пропала.

- Не, ну надо же с этим что-то делать. Давай-ка мы его намажем "банеоцином", как коленки, а потом всё хорошо забинтуем.

- Намазать-то можно, - согласился я. - Только без бинтов и гипса. Нет, мазать не вариант - о штанины всё сотрётся...

- Ладно, тогда мы его намажем и в гандон засунем. С твоим теперешним размером можно не бояться, что спадёт.

- Блин, а ссать мне весь день прямо в гандон предлагаешь?

- Ноу проблемс, проковыряем дырочку в резине. В сортире през можно будет не снимать.

- Юрист-изобретатель. Но мазать буду я сам, иначе от твоих похотливых рук конец будет неизбежен. Иди вари кофе, жених.

- О, а ты становишься настоящим мужчиной. Это пригодится в семье.

- В какой, нах, семье?

- Как в какой, милый? Я же только что предложение сделал. В нашей, - расплылся Данила в приторной лыбе.

- Ага, щаз-з, только шнурки довяжу. Где у тебя аптечка?..

2.

Тот день я доработал кое-как, скорее на голом энтузиазме. Хотя откуда во мне тот энтузиазм после нашей загульной ночи, да ещё с глухого бодуна? Клавдия Степановна вошла в моё раненое положение и разрешила юристам забрать меня на два дня, типа, сортировать документы. Может, её сильно смутил перегар, которым от меня несло, как из винного погреба. По крайней мере там за столом мой разбухший хер был никому не заметен. За исключением, наверное, столовки, куда всё-таки пришлось выползти в обед. Как ни старался я ходить аккуратнее, но в Данькиных спортивках мой банан, по-моему, выпирал уж слишком угрожающе. Во всяком случае я поймал на себе несколько недоуменных взглядов сослуживцев.

Заебись - ходить в тонких спортивных штанах без плавок с опухшими яйцами! Лучшей рекламы собственной сексуальности трудно придумать.

Своей постели дома я так радовался наверно ещё однажды - в первую ночь после армии. Как в омут провалился в сон до самого утра. Никаких сновидений! Будто сознанье потерял. Утром, едва продрав глаза, первым делом сунулся в трусы. Отёк заметно уменьшился, но член выглядел ещё непрезентабельно. Коленки, в принципе, тоже не беспокоили. Ха, жизнь-то налаживается! Выловил из-под кровати гантели и открыл настежь окно. Пока развлекался с "чугунками", опять вспоминал вчерашние покатушки. По ходу, они теперь навсегда застряли в моей голове. И это было в общем-то классно, ведь я теперь стал полноценным мужиком, а не подростком-переростком.

Но что-то упорно мешало радоваться новым отношениям с Даней. Что-то было явно лишним, а чего-то не хватало. Может, не стоило так сходу бросаться в жуткий разврат? Наверное, надо было начинать с какого-то романтизма, любовных вздохов, поцелуйчиков по углам? Ну нет, этих поцелуйчиков мне и так хватило по гланды. Вот со мной всегда так, вечно какого-то рожна, блядь, надо. Имею жирного журавля в лапах, а тянет на синицу, которая носится где-то там в небе.

С этими своими грёбаными сомнениями я и припёр Данилу к стене на следующий день в туалете, схватив его за пуговицу. Ну да, самое подходящее место - говорить за любовь. С минуту Даниил пялился на меня, не понимая, чего я от него хочу, а потом не без труда оторвал мою руку от пуговицы и вздохнул:

- Чот я никак не врубаюсь, солнце. Тебе не понравилось со мной?

- Блин, да понравилось, конечно. Я не об этом. В публичном доме тоже всё нравится, но к тебе же не пристают там с предложением руки и сердца.

- Ой, не делайте мне нервы! И кстати, я знаю случаи, когда клиенты женятся на бывших блядях. Но к нам же это никаким боком? А? Ты же не считаешь, что кто-то из нас блядь?

- Ещё чего! Не передёргивай. Хотя мы всю ночь у тебя только блядством и занимались. Хи-хи.

- Слушай, Андрюшка, а давай мы это вульгарное слово заменим просто на интим? Ну, как вариант. Постой, я, кажется, допёр, чего тебя так корёжит. Ты вместо "потрахуев" хотел, чтоб я тебе сначала конфеты с цветами дарил по утрам?

- А чо плохого в конфетах? Ладно, цветы можно заменить на жвачку.

- Но сам же ныл, что уже 19 лет, а ты ни одним хуем ни в одном глазу.

- Ну, теперь-то планы перевыполнены. Короче, Дань, давай пока притормозим и останемся, как говорится, хорошими друзьями?

Данила жёстко схватил меня за бока и, развернув спиной к стене, придавил. Его лицо оказалось в каких-то сантиметрах от моего. Глаза пристально сверлили мои зрачки, углубляясь в мозг, и даже казалось, что он не столько всматривается в меня, сколько внюхивается.

- Андрюша, солнце, не рви мне душу. Ты же не серьёзно сейчас? Я что-то не так делаю?

Ещё мгновенье и его губы запорхали по мне. Я закрыл глаза, чтоб не видеть его молящего взгляда. Было очень хреново от всей этой неловкой сцены. Нет, я совсем не хотел расставаться с Данькой, но и дальше сближаться откровенно забздел. Гей-семья? Для меня это было что-то из потустороннего мира. Моё состояние можно было сравнить с попыткой остановиться на краю пропасти - вид оттуда потрясный, но ещё шаг и пиздец - обратно не вспорхнёшь.

- Данечка, всё так. В постели ты ваще чума! Да и не в постели хорош. Пожалуй, на девок я теперь и с противоположного тротуара смотреть не захочу... Но уж такой я тормоз. Мне нужен тайм-аут, чтоб типа осмотреться, передохнуть.

- Ладно, - согласился Данила. - Давай передохнём. Но знай, что если ты меня бросишь, я утоплюсь в собственных слезах и буду являться тебе по ночам с синей рожей утопленника.

Он резко отстранился и вышел.

3.

Прошёл месяц игры на нервах.

Я старался как можно реже попадаться юристам на глаза, но делать это было трудновато как физически, так и психологически. Мы оба с Данилой страдали, но каждый по отдельности. Света не понимала причину нашего разрыва и страдала вместе с нами. Ей было жалко Даню, однако он запретил ей вмешиваться. Всё должно было перевариться естественным путём (ну и, как водится в организме, куда-то выйти).

Когда приблизился август, я решил увольняться и поступать в технарь. Не век же мне в курьерах жить.

Данила несколько раз предлагал помощь с подготовкой и пару раз я даже купился, но наши подготовки каждый раз заканчивались одинаково - красными осоловевшими глазами после ночных загулов в постели.

Зато я наконец перестал бояться секса, обнаглел даже. Раньше так в панику сразу бросало, как только заходил разговор на эти темы. Даня приучил сознавать себе цену, крылья к спине привинтил. Мне уже ничего не стоило запросто подвалить к любому и познакомиться. Это, кстати, неплохо пригодилось в технаре.

Как-то так вышло, что при подаче документов, да и на экзаменах, рядом со мной оказывался один симпатичный парнишка Иван Делокьян. Странное ваще-то у него сочетание имени и фамилии. Коренастенький такой, смуглый, очень красивые карие глаза, кучерявая башка (не знаю, может он на бигуди накручивался по утрам, но выглядело очень клёво), нос, конечно, армянский, однако совсем не выдающийся, с лёгкой горбинкой. Короче, на таком парне глаза сами застревают, и не важно - глаза девчонок или парней. Тем более, что у Вани на лице всегда жила добродушная лыба. Он никогда не ругался и не злился. К нему прям тянуло окружающих, и Ванюха всем был рад, как родным. 15 минут разговора с незнакомцем, и он уже лез с обнимашками. Вано с детства увлекался футболом. Не знаю, может, это футбол приучает к такой коммуникабельности?

Часть 3

Помню первый день в техникуме. Группа собиралась на ступеньках при входе. Я никого не знаю, кроме Вани, мандражирую слегка. Вдруг запросто подваливает какой-то здоровенный бугай, плечистый под два метра блондин с глазами чистейшего синего цвета и выбрасывает мне свою ладонь:

- Лёша, - говорит он как-то вопросительно.

Я даже не понял, чего он от меня хочет, и глупо захлопал бельмами. Может, он принял меня за своего знакомого Лёшу, но как бы сомневался, не до конца узнавая, и поэтому спрашивал, действительно ли я тот самый Лёша. Короче, вот такие дебильные мысли.

- Лёша, - повторил блондин более уверенно и наконец до меня дошло, что он знакомится, называя своё имя.

Блин, ну я ваще тупой. Хотя странно, чо он именно ко мне со знакомством-то.

- Лёха?! - подорвался рядом Ванька, пока я тупил. - Это же ты - правый нападающий в нашей "молодёжке"? Ух, ни гада се! Вместе учиться будем? Круто! Я Ваня, - суёт он свою руку между нашими. - А это Андрюха.

Короче, спас положение. М-да, эти футболисты - отдельная каста без тормозов и междометий. Так мы познакомились.

Вместе, кстати, и тусили потом частенько, до тех пор, пока...

4.

Первая сессия разразилась как летняя гроза (хоть и зимой), когда на безмятежный до этого небосвод вдруг наплывают чёрные тучи, заслоняя радостное солнышко и погружая всё во тьму. Птицы затихают вместе со всей природой в ожидании неумолимого страшного катаклизма. Ещё нет ни шторма, ни потопа, но в воздухе уже ясно чувствуется нарастающее напряжение. Где-то издалека доносятся глухие долгие раскаты, ещё не страшные, но вполне себе грозные. Но вот внезапно налетает сокрушительный шквал, ломающий ветки и сдувающий зазевавшихся прохожих. И в это время резко бахает с неба, практически сразу вслед за ослепительной вспышкой, вспарывающей черноту неба ярким раскидистым деревом молнии. Земля вздрагивает как от землетрясения - это сигнал к началу. А дальше, вслед за дробью первых тяжёлых капель обрушивается настоящий водопад, превращая тротуары и дороги в реки, а то, что между - в озёра. Через этот стремительный потоп природа очищается от всего лишнего, ненужного, смывая его безвозвратно.

Так и первая сессия вымывает всех лентяев и неподготовленных студентов. В последующие сессии тоже неизбежны отчисления, но первая экзаменационная сессия везде бывает самая жестокая.

Добрую треть группы унесла наша первая сессия, вместе с футболистом Лёхой и другими хорошими ребятами. На грани оказались и мы с Ванькой, но всё-таки устояли каким-то чудом. А виной всему захлестнувшая нас пацанская беспечность. Весь семестр мы веселились, наслаждаясь свободой, молодостью, нашим классным общением. Пару раз нас даже выгоняли из аудитории за слишком громкое поведение. И вот законная расплата.

Сдачу последнего экзамена мы с Ваней решили хорошенько отметить. Это для нас было как спасение от виселицы. Собраться решили у Ванюхи. Типа, когда устраиваешь с корешами гулянку на хате, главное, чтобы хата была не твоя. Так его квартира оказалась в нашем полном распоряжении до самого вечера, пока предки не вернутся с работы. Понаприглашали ещё пацанов и девок, но чо-то никто не пришёл, поэтому в выпивке и закуске недостатка не наблюдалось. А наблюдалось наше забойное настроение. Мы как-то быстро захмелели и совсем расслабились. Вся нервная долботня с экзаменами наконец-то закончилась, почему бы не расслабиться?

- Самый лучший из армян - это Ваня Делокьян! - поднимаю я рюмку. - Давай за тебя, дружище!

- Хы-хы, спасибки. Ты тоже классный. Давай и за тебя выпьем, брат.

- Согласен. Мы с тобой оба хороши.

- Ты про то, что мы уже пьяные?

- Ни фига мы не пьяные, мы просто сильно уставшие от этих грёбаных экзаменов. И сейчас мы заслужили наш мировой расслабон.

- А то! Эх, сейчас бы по-настоящему расслабиться. Жалко, бабы не пришли.

- Потому что они все суки. Бросили нас, красивых пацанов. Ванечка, а ты и правда такой, бля, красавчик. Я с тя пр-росто тащусь драным веником.

- Считаешь меня красивым? - добродушно лыбится Ваня.

- Конечно, красивый и сексуальный. Да ты ведь и сам знаешь.

- Хи-хи. Ребята мне ещё такого не говорили. Значит, мы оба красивые и сексуальные.

- Ладно, побуду и я на шару с тобой красивым. И я хочу поцеловать тебя в твои сексуальные губы, - понесло меня по бурелому. - Тока не обижайся, чисто по-братски.

- Я и не обижаюсь. Целуй.

К Ванькиной лыбе добавляется похотливый блеск в глазах. По трезвяни бы он меня скорее всего послал или отшутился бы как-то, а тут...

И я решил действовать. А чо я, собственно? На крайняк, всё спишется на водяру. Нагло забираюсь к нему на колени, всё ещё не очень надеясь на успех, и осторожно приближаюсь к сочным губам. Этот гад даже на миллиметр не сдвинулся, чтоб включиться в процесс, просто нагло смотрит и ухмыляется. Может, он не верит, что я могу? О! Он, блядь, ещё не знает, что я могу и на что способен!

Последний взгляд в хитрые чёрные глаза, и я легонько целую в щёку, перебираюсь к его рту, цепляя по пути носом за нос, и наконец засасываю его верхнюю губу. Ванька уже не улыбается, хаханьки кончились. Мало-помалу он стал отвечать, приобнял ладонью мой затылок и тоже засосал мою губу. Сразу отмечаю про себя, что Ваня не новичок, целоваться умеет и у него классно получается. Тут я чувствую, что у меня встаёт, но тугие джинсы пока маскируют активность в паху. Надо бы прерваться, чтоб не зашло слишком далеко, но не могу оторваться от блядских Ванькиных губ, тем более что он не собирается меня отпускать, уже двумя ладонями крепко ухватившись за мой затылок. Ладно, подождём, что будет дальше, куда спешить-то.

Я тоже обнимаю его за голову, запуская пальцы в кучери. Бля, а ведь наш поцелуй получается далеко не братский. Мы пыхтим, как два паровоза, глаза обоих закрыты, и сосёмся уже совершенно по-взрослому. Не знаю, кого сейчас себе представляет Ванька, а я себе представляю именно его, но голого. Да в пизду весь мир! Дрожащими пальцами расстёгиваю пуговицу на Ванькиных джинсах и дёргаю зипер вниз. Вано отстраняется на секунду от губ, вопросительно смотрит, но, видимо, согласившись с моим планом, опять возвращается к губам. Ага, карт-бланш получен, начинаю действовать смелее.

Сую лапу ему в джинсы и нащупываю отличный экземпляр мужской гордости. У Вани тоже стояк, и, судя по толщине, ему есть, чем гордиться. Мну его через ткань плавок, и он отвечает подрагиванием. Яйца тоже прощупываются не пацанячьи. Совсем осмелев, залезаю за резинку и вытаскиваю всё это богатство наружу. Теперь можно открыто подрочить. Я не вижу, как выглядит Ванькин член, действуя на ощупь с закрытыми глазами, но уже составил представление о нём рукой. И он мне нравится. Некрупная острая головка мажет ладонь смазкой, и я растаскиваю её по увесистому широкому стволу.

Ванькины руки тоже лезут к моей промежности и вытаскивают моего "скакуна". Теперь они оказываются рядом. Мы задеваем друг друга кулаками, в которых пульсируют наши члены, и я решаюсь на следующий шаг, вполне логичный в этой ситуации, - отстраняю Ванькин кулак и обхватываю своим уже оба наших писюна. Это очень возбуждает, когда чужой член прижимается к моему, и я чувствую всей своей длинной его горячее живое "дыхание", его пульсацию, движение крови по венам! Наши стояки не помещаются в кулаке, но я добросовестно дрочу их оба, сам улетая к облакам.

Наконец Ваня отрывается от моей хари и жадно пялится на дрочиво. Он не вмешивается, ему, конечно, тоже всё нравится. Скорее всего, он не предполагал ничего подобного, но этот незапланированный сценарий удачно вписался в нашу концепцию глобального расслабона.

- Давай, Андрюшка, не останавливайся, - полушепчет Вано, и я даю, стараюсь вовсю, тиская наши изголодавшиеся по работе напильники.

Ванька сдался первым.

- Всё, стой! - резко скомандовал он и оттолкнул мою руку. - Надо штаны снять.

Кто бы против? Вскакиваем и не без труда стягиваем тугие джинсы вместе с плавками. Стояки у обоих запредельные! На несколько секунд останавливаемся и жадно изучаем наши торчащие хвосты. Ну, хороши же! Свой- то уже приелся, а Ванькин - просто загляденье! Сам не знаю, какая муха меня в жопу укусила, может, водяра сказалась, но я быстро приседаю и заглатываю его армянский палкун. Он только охнул, впрочем, не пытаясь отстраниться. Может, и хотел бы, но чо дёргаться-то, когда хуй уже во рту - расслабься да получай удовольствие. Сначала пытаюсь копировать Данилу, когда он сосал член мне, но быстро сбиваюсь на свой темп, да и Ванькин толстый хер никак не засунешь глубоко. Помогают слюни, которые неукротимо льются из меня потоком, смазывая Ванину дубину. Он тоже не стоит столбом, нагло пытается трахать меня в рот, как шлюху. Ну ладно же, сучонок. Грубо хватаю его за ягодицы, впиваясь пальцами в "мясо", и раздвигаю их. Средним пальцем нащупываю глазок анала, надавливаю и начинаю его массировать.

Ваня ойкает и замирает, ему такого ещё никто не делал, но он не сопротивляется, потому что это усиливает удовольствие от минета. Вцепившись в мою голову, он пытается управлять скоростью, замедлить, продлить кайф... Но поздно. Все "красные черты" пройдены, все сроки упущены. Яйца уже втянулись, выдавливая мужской секрет прямо мне в переполненный рот. Ваня громко кряхтит с подстоном. Своим пальцем, который драконит его очко, я отлично чувствую, как ритмично заработали анальные мышцы в согласии с толчками выстреливаемой в меня спермы. По подбородку потекли тягучие капли и с провисом, как на верёвочках, опустились на грудь. Жутко, просто до обморока, хочется и самому разрядиться. Хватаю себя за пистулю и в несколько качков догоняю Ваню, выливаясь прямо на пол.

Дальше отруб...

Часть 4

5.

Очнулись мы с ним оба, лежа на полу.

- Жалко, что у тебя здесь ковра нету. Жестковато валяться.

- Ну да. А как бы мы потом говно это с ковра вытирали? - мацает Ваня пальцем сперму с пола. - Жесть! Ты прямо глотал её?

- Старался, но ты многовато её заготовил, - поворачиваюсь я и, уже не стесняясь, по-свойски кладу руку ему на бедро.

Про себя отмечаю, что Ванькины ноги, хоть и армянские, но не такие волосатые, как у Данилы, зато более накачаны - футбол неплохо постарался.

- И как она тебе?

- Та ничо, знаешь, такой солёненький кисель.

- Никогда не пробовал, - морщится Ванька и задумчиво изучает сперму между пальцев. - А ты раньше уже пробовал у кого-то этот кисель?

- Нет, - честно признаюсь я, ведь у Даньки я так и не осмелился проверить сперму на вкус.

- А сосал-то, как профессионал, - недоверчиво хмыкает он.

- Это не сложнее геометрии. Главное, захотеть. Вот тебя я как раз захотел.

- Фига се! Ты гей что ли? Хы- хы...

- Чо ржёшь? А ты?

- Я нет, - отрезал Ваня.

- Уверен? Ты же был не против, чтоб тебе только что пацан дрочил и сосал. У чистых натуралов ваще-то хуй никогда не встанет с другим пацаном, что бы ты с ним ни делал. А твой перец сразу вскочил, как дневальный при появлении ротного. Ха-ха.

- Поймал меня, сука. Ладно, и я тоже захотел. Но сегодня у меня первый раз всё это с парнем. Правду говорю!

- Успокойся, Ванечка. Лично мне до балды, первый у тебя или десятый. Главное, что понравилось нам обоим. Ведь понравилось?

- Ещё бы! Особенно когда ты пальцем в жопу полез. Не знал, что от этого тоже можно заторчать.

- Скажи спасибо, что не хуем. Иначе бы ты сейчас очко нитками штопал вместо кайфа.

- Но геи же ебутся в жопу, и ничо, им нравится.

- Кому-то нравится, кому-то нет.

- Да ладно. Геям всем нравится.

- Откуда б тебе знать? Знаток голубой Луны нашёлся. Кто-то любит конфеты, а кто-то солёные огурцы.

- Твой огурец, думаю, по- любому, никто не отважится себе в жопу засунуть.

- А чо с ним не так?

- Головка большеватая, - с завистью, как мне показалось, уставился Ваня на мой банан. - Больно будет. Зашивать, как ты говоришь, придётся.

- Нормальная головка. У тебя вон она острая - тыкать-то ей хорошо, зато сама баклуша широченная в середине, как полено. Обманчивая форма.

- В смысле обманчивая?

- Ну сам рассуди. Пизда при встрече с такой думает, что с острой головёшкой всё безболезненно пойдёт, а за небольшой залупой в неё вдруг нагло прёт эдакая жирная байда. Сплошной обман, короче. У меня же всё по-честному. Сразу жирная залупа, а дальше ровный ствол. Главное протиснуться внутрь, а там уж само пойдёт. Я уже пробовал, ничо зашивать не пришлось.

- Ты ебал в жопу?! - Ваня округлил и так-то круглые глаза.

- Блин, ты так удивляешься, будто я летал на Марс. Ну, случалось по случаю пару раз, - вяло отвечаю я, представляясь бывалым моряком.

- Трындец! Никогда не подумаешь на тебя с виду.

- А чо, для этого надо как-то иначе выглядеть?

- Ну, не то, чтобы... Просто ты вроде такой... самый обычный.

- Вот странный ты, Ванечка. Трахаются ведь все - и обычные, и необычные. Ты сам-то трахался уже?

- Было дело. Но не в очко. А баба не орала, когда ты её в жопу насовывал?

- Это была не баба.

- Бля, парень что ли? Ну ты ваще даёшь! И как?

- Пиздасто.

- Тебе-то понятно. Я про него спрашиваю.

- И ему было пиздато. Ещё просил.

- А-ху-еть! Нет, ты точно гей.

Я решил промолчать, чтоб не педалировать ситуацию и не вызвать потом уже целую лавину вопросов. Но Ваньку тема явно задела.

- Я бы хотел вобче-то в попку попробовать, только никто не даёт. Все боли боятся.

- Это поначалу больно. А потом жопа привыкает. Во всяком случае мне так рассказывали. Хочешь, в твою попробуем? Расскажешь потом, как оно на самом деле.

- Да иди ты. Давай лучше в твою?

- А чо, попробовать-то в принципе можно. Но только попробовать!

Я понимал, что Ваня это не серьёзно, поэтому тоже решил подыграть, просто поприкалываться (ведь он же откажется, конечно), но он, похоже, воспринял моё шутливое предложение всерьёз.

- А не зассышь?

М-да, видимо пьяный Ваня - это совсем не тот, что трезвый. Но и я в подпитии бываю неадекватен - есть примеры в истории.

- Я же сказал "попробовать", а не ебаться.

- Давай, - вскинулся Ванька и деловито засуетился. - Раздевайся совсем, чтобы ничо не мешало. Я сейчас тут быстренько пол подотру. А чо ещё делать нужно?

- Тебе ничего. Крем только какой-нить принеси. А мне подмыться надо.

- А резинки?

- Пока ты будешь пытаться совать в меня эту свою страшную байду, всё равно порвутся, так что уж давай без них.

- Ладно, - легко согласился Ваня.

Он сейчас на многое бы согласился, лишь бы всё выгорело. Его лицо светилось счастьем, он чуть что не пел и не порхал снегирём. Я уже пожалел, что ляпнул с дуру, не подумав о последствиях. А ведь они точно будут, если Ванькин хуй таки окажется во мне. Может, Данила бы легко пережил этого монстра, а мой девственный глазок умрёт при атаке. Вот сука! И задний ход давать не вариант. Треплом меня будет считать. Ладно, сориентируемся по ходу спектакля.

6.

Хотелось бы сказать в заключение, что всё прошло как по маслу. Но ни хера не прошло, вернее, не зашло. И мазали всё, что можно намазать, и Ваня старался, даже вспотел весь, и я, сука, корячился по-разному, пердел и тужился... Короче, Ванькина клюшка намертво застревала в "воротах", грозя распороть всю мою жопу в британский флаг. Я при этом, конечно, орал и крыл Ваньку матом, а он испуганно отскакивал и опять мазал моё раскрасневшееся очко - типа, задобрить.

- Блядь, я же говорил, что ебаться не будем, так оно и вышло. Зато напробовались до усрачки.

- Андрюш, ну давай ещё чуть-чуть. Ты только пошире ноги раздвинь.

- Я чо, на Волочкову похож?

- Я не буду глубоко.

- Глубоко у тебя и не получится. Давай-ка, партнёр, лучше накатим по стопочке за любовь. Чот забодался я с тобой.

Подсели голыми, как были, к столу. Опять выпивали, закусывали, говорили тосты друг за друга. Сижу, нагло рассматриваю Ванькино спортивное тело, чёрную волосню на лобке, вспоминаю наши с Даней потрахушки, и мне опять хочется. Когда Ваня мазал мне очко, было очень приятно, даже мурашки по жопе бегали, поэтому решил испытать это ещё раз.

- Ну, чо проктолог-недоучка, продолжим? Только ты в этот раз обычный палец совать попробуй. Хоть узнаешь, чо там внутри.

- Ага, - радостно соглашается Ваня.

По ходу, ему сейчас хоть чем, лишь бы в жопень. Я ложусь на спину и по-блядски задираю ноги. Вано присаживается перед открывшейся перделью и внимательно рассматривает. Бля, как на уроке анатомии.

- Ты чо там завис? Не в театре. Сувай уже чо-нить, а то жопу простудишь.

Ваня опять хорошо мажет средний палец кремом и мацает вход. Я ржу. Мне щекотно и приятно. Чувствую, что холодный палец начинает осторожно пролезать внутрь. При этом Ванька ещё и накручивает им, как штопором, расталкивая сфинктер.

- Подожди, - останавливаю я его. - Слушай, а поеби меня немножко пальцем с краю. По ходу, у меня там эрогенная зона прощупывается.

Ваня со всем рвением исполняет мою прихоть и наяривает пальцем, как шахтёр в забое, очко даже разогрелось. Рука сама тянется к члену, и я начинаю параллельно себя надрачивать. Становится совсем клёво. Сфинктер заметно расслабляется, и Ванька умудряется засунуть сразу два пальца по самые костяшки.

- Йопт твою бабушку! Там так классно у тебя! - бултыхает Ванька пальцами внутри. - Вот бы хуем туда?

- Даже не мечтай! Иначе откушу хуй вместе с яйцами.

- Ладно-ладно, я просто предположил. Хочется же.

И второй рукой Ваня тоже лихорадочно начинает дёргать себя за батон.

Спускаем с ним почти одновременно. Но мой оргазм несравнимо круче, потому что я-то кончаю и от хера, и из жопы - Ванькины пальцы всё-таки "достучались" до простаты.

Опять оба лежим на холодном полу, перемазанные спермой, с закрытыми глазами и мечтаем о настоящей ебле. Я опять вспомнил о Дане. Похоже, я дико о нем соскучился, о наших с ним загулах, о его шикарных волосатых ножках... И у меня, блядь, снова встал.

- Андрюх, у тебя опять торчок. Не наебался ещё?

- Я вообще ещё не ебался. Слушай, а может, дашь в свою? Так хочется потрахаться! - поворачиваюсь я к Ване и по-щенячьи смотрю ему в глаза. Если он сейчас согласится, умру, но засуну в него свой штопор по самую лобковую кость. И пусть он потом орёт и брыкается, выебу, как пить дать!

Как раз в этот момент и жахнул дверной звонок...

Как, сука, набатным колоколом по башке!

- Атас! Предки! - подскочил Ванька и бросился натягивать джинсы прямо на голое тело.

По ходу, со всеми своими играми мы не заметили, как стремительно пролетело время.

Минуты нам хватило, чтобы кое-как всунуть себя в джинсы и накинуть рубашки. И не важно, что они были застёгнуты не на те пуговицы, да и вообще только наполовину, что нашими носками и неодетыми плавками оказались набиты мои карманы и всё это так и выпирало из тугой джинсовой материи и частично высовывалось. Получалось, что я, типа, пытался "спереть" из квартиры самое ценное, набивая им карманы, пока Ванька ходил открывать дверь.

Часть 5 (последняя)

Когда вошла Ванина мама и оглядела весь раскардаш, я уже оказался за столом с пустым бокалом в руке и мило лыбился.

- Добрый вечер! Мы тут немного посидели у вас. По- приятельски. Но, кажется, уже засиделись. Наверное, мне пора? - поднимаюсь я и замечаю, как Ванька из-за материной спины делает мне отчаянные знаки, показывая пальцем вниз. Смотрю туда же и в ужасе вижу, как из незастёгнутой матни высовывается пучок лобковых волос со светлым проблеском тела пениса. Кабздец!

Мгновенно заслоняюсь схваченной со стола тарелкой и быстро ретируюсь.

- Ваня, не поможешь помыть посуду?

Мой елейный голосок, как блеянье невинного ягнёнка. Ванька собирает ещё несколько тарелок со стола и чешет за мной в кухню.

- Ну ты, блядь, дал концерт по заявкам! Ещё не хватало, чтоб твой конец целиком вывалился на радость маме.

- А чо, она прям обрадовалась бы?

- Ага, вообще бы офигела.

- А тебе мой понравился?

- Иди ты в жопу! И ваще, вали уже, артист. Кстати, а чо у тебя там ещё торчит? - Ванька тянет за свисающий носок и я, вспомнив, выворачиваю карманы.

- Чо тут твоё?

- Блин, Андрюха, а салфетку-то ты на хуя стырил?

- Некогда было сортировать. Хватал всё, что валялось. Скажи спасибо, что я ей успел молофью с пола вытереть.

- Фу, гадость! - морщится Ваня и с омерзением смотрит на салфетку, держа её за самый кончик.

- Ну, про свою ничо сказать не могу - не пробовал, а твоя - вполне себе не гадость. Хи-хи...

- Извращенец! Пиздуй давай. И не вздумай в технаре трепаться про всё это.

- Да я ваще уже всё забыл. Разве что-то было?

- Не было ни хуя. Гудбай, амиго!

7.

Есть один месяц в календаре, которого, уверен, все всегда ждут. И он, такой долгожданный, наконец пришёл - со своими нескучными весенними дождями вперемежку с настоящим летним солнышком, с одуряющим коктейлем из цветочных запахов и прелой земли, с невероятным взрывом гормонов и сносящим башни у всех, кто способен откликнуться на пробуждение природы. Конечно же, это апрель.

В это время года особенно остро хочется чего-то возвышенного, романтичного - любви, жертвенности, сладкой неги, счастья. Но любовь даётся не всем. Так уж в жизни всё подло устроено, здесь тоже существует лотерея - одним миллионные призы, а прочим один кукиш в кармане. И этим, надеюсь, немногим, несчастливчикам невыносимо существовать в этом благоухающем раю среди всеобщей вакханалии восторга. Их души рвутся в тряпки от своей обделённости.

В числе последних угораздило оказаться и мне. Я тоже страдал по ночам от неудовлетворённости, от сжигающей невыносимой тоски. Мне казалось, что моя никчёмная жизнь уже прошла, а я так и не воспользовался своим шансом, что всё в далёком прошлом, утеряно безвозвратно. Головная боль после бессонных ночей стала постоянным спутником. Видя моё разобранное состояние, единственный дружок Ваня пытался как-то расшевелить, даже предлагал опять тусануть, как тогда в январе, правда, без обещания секса. Но мне хотелось совсем другого. Из головы упорно не выходил Данила, его милые, родные черты (сейчас они уже казались родными). Я клял себя за идиотский разрыв на пустом месте. Дурак! И чего я этим добился? Стал свободнее? Нет. Стал счастливее? Опять нет. Мне бы просто набрать его номер и сказать простое слово "Привет!". Но было до жути стыдно за те слова на прощанье, за многомесячное молчание. Ведь я, кретин, даже не поздравил его с Новым годом. Однако и Данила тоже не звонил, а это означало, что он просто не готов со мной общаться, может, гордость ломал. Как, сука, два барана на мостике - кто кого перестоит. Я не выдержал первым (апрель сотворил своё чёрное дело). Данькиного телефона я не знал, а караулить его у подъезда совсем уж последнее дело. Как же с ним связаться? Спасительный выход пришёл в голову неожиданно. Странно, как я не додумался до него раньше, ведь он лежал на поверхности, наверно просто не хотел. Надо позвонить Светке и всё выспросить про Даню. Её номера у меня тоже не было, но это не проблема - можно узнать через Клавдию Степановну. Не откажет же она своему бывшему курьеру в такой маленькой просьбе.

К концу дня заветный номерок был уже у меня и я его набрал.

- Света? Добрый вечер! Это Андрей, ну, который курьер.

- Я узнала тебя, Андрюша. Как твоя учёба? И вообще, где ты потерялся?

- Я не потерялся. Просто этот гранит знаний оказался слишком твёрдый и несъедобный. Все зубы об него поистёр. Вы-то там с Даней как? Целую вечность его не видел. Скучаю жутко!

- А ты разве ничего не знаешь? Данечка в больнице.

- Не понял? Что с ним?

- Ой, это такая нехорошая история. Уже давно, ещё в феврале они с друзьями поехали в горы кататься на лыжах. А где-то на обратном пути их автобус занесло, и они перевернулись. Хорошо, хоть не на перевале. Погибших, слава богу, нет, но пострадали все. Даже в новостях передавали. Не слышал? У Даньки обе ноги сломано. Представляешь? Страшный ужас! Лежит сейчас бедный на вытяжке. Они и меня тогда звали с собой, но я на лыжах не очень, да и мой мелкий пока ещё слишком мелкий. Хорошо, что не поехала, а то бы вместе с Данькой там сейчас лежала.

- Пипец! Какая больница? В какой палате? - перебиваю я Светку, а самого уже вовсю трясёт. - Почему ты не позвонила сразу?

- Я даже не предполагала, что ты не в курсе. У меня, кстати, и телефона твоего нету.

- Да, это конечно я сам виноват. Прости.

- Ты знаешь, Андрюша, а я недавно спрашивала у Дани, бываешь ли ты у него. Он лишь отшутился, что тебе пока лучше не смотреть на его ноги, типа, "не сберёг самое ценное для Андрюхи". Ну, ты ж сам знаешь, какой он хохмач. Записывай, он в третьей городской, хирургический блок, палата 514. Если соберёшься, передавай от меня привет. Я не могу ходить к нему часто, к сожалению.

- Спасибо тебе, Светочка! Обязательно передам. Обнимаю!

8.

Дежурная медсестра никак не хотела пускать - время посещений, видишь ли, закончилось. Да какое на хуй время?! Еле сговорился на минуточку. Наврал, что я родной брат больного и прям сейчас улетаю за границу, поэтому надо срочно и пиздец!

Данилу узнал не сразу. Давно не стриженные волосы были разбросаны по подушке и закрывали лоб, лицо серое, немного одутловатое, но по-прежнему красивое. По крайней мере, брови и нос те же, как и губы, не смотря на обветренность. Глаза... Не знаю, они были закрыты.

Тихо присаживаюсь рядом на стул и жадно смотрю на моего Даню, такого родного, но такого мало узнаваемого. Он лежал, совсем беззащитный и недвижимый, накрытый простыней в неестественной позе с задранными загипсованными ногами, к которым тросиками через блоки прикреплялись грузы. Пыточная камера, не иначе. Блин, и так мне стало жалко его, что сами собой навернулись слёзы. Наклоняюсь и осторожно, чтоб не разбудить, целую его руку. Данька вздрагивает, проснувшись, рука выскальзывает из-под губ и опускается мне на затылок, вороша волосы.

- Ну, здравствуй, солнце моё! Как же я тебя ждал, - выдыхает Даня.

- Прости меня, заяц, - поднимаю я свою зарёванную харю.

- За что, глупыш, ты ни в чем не виноват?

- Виноват! И очень! Это меня бог должен был наказать за мою дурость всеми этими гипсами. Дань, почему ты не отхуярил меня как следует ещё в прошлом году, чтоб вправить мозги в правильное место? Я круглый идиот! Свободу, сука, захотел. От чего? От кого?

- Ой, не муди, пожалуйста. Ты не прав.

- Погоди, дай высказаться. Я не репетировал заранее, но думал об этом много. Короче, я подлый трус, да ты и так знаешь. Побоялся пойти с тобой до конца. Но в прошлом году я действительно был ещё зелёным придурком. Чо взять с пацана, который только что узнал, куда письку надо совать?

- А сейчас уже знаешь?

- Знаю, только некуда, в смысле некому.

- Хм, поэтому ты пришёл ко мне? Но я теперь, как бы, не совсем готов.

- Та нет же! - почти выкрикнул я (до этого-то мы разговаривали почти шёпотом). - Знаешь что, больной, лучше лежи и не спрашивай вопросы.

- Тише ты, балбес, прекрати психовать!

- Прости. Я как был дураком, так, мля, и остался. Пока меня отсюда не выперли, хочу сказать самое главное. А главное - я наконец понял, что мне без тебя, Даня, - полная пизда и что ты и есть моя судьба. Короче, если вдруг у тебя... ну как бы сказать... ещё никто не появился, если твоё предложение жить с тобой в силе, то я с радостью, типа, всей душой и яйцами.

- Хм, вообще-то я пока один, если не считать этих милых джентльменов, - Данька ухмыльнулся, показывая на остальных лежащих мужиков. - Ведь я ждал только тебя, Андрюшка. Ну, раз ты готов остаться, можешь располагаться, - лыбится Данила, кивая на соседнюю кровать с толстым дядькой.

- Да пошёл ты! - убираю я с Данькиного лба волосы и, не обращая внимания на прочих постояльцев палаты, смачно целую его в губы.

- Не самый вкусный поцелуй для тебя, но самый желанный для меня, - шепчет Даня, и я чувствую, как сильно бьётся его сердце. Глухие удары в грудной клетке лучше слов говорят о его искренности. Я прощён, я всё ещё любим! Моё сердце тоже радостно колотится - кажется, мы опять вместе!

С тоской смотрю в Данькины мокрые глаза и перевожу взгляд на ноги. Данила перехватывает его и горько ухмыляется:

- Не переживай, пусть они уже не такие привлекательные, зато у меня ещё много достойных мест осталось.

- Та брось ты эти глупости. Всё зарастёт и восстановится. А шрамов в твоей волосне всё равно не видно. Мы не раз ещё с тобой устроим покатушки. Теперь ты в моей зоне ответственности, и теперь я тебя буду учить кататься на велосе.

- А ты стал совсем взрослым, Андрюша, - опять лыбится Данила и даёт знак, чтоб, типа, поцеловаться.

Блядь, вот почему мне в жизни постоянно кто-то мешает?

- Эй, молодой человек, ваша минута давно прошла. Почему вы ещё здесь? Мне кажется, вы опаздывали за границу, - доносится из распахнутой двери.

Данька глупо пялится, не понимая, а я хитро подмигиваю и поворачиваюсь к медсестре:

- Да-да, всё хорошо. Я свою границу только что перешёл, теперь я наконец-то дома.

страницы [1] . . . [3] [4] [5]