Сюрприз на день рождения. Альтернатива. Часть 2

Взгляд со стороны

Лиза поняла, что что-то не так, когда Ирэн начала кричать.

Видимо, первой её мыслью было, что один из парней вышел из-под контроля. Однако, войдя в комнату показов, она мельком увидела выходящего за дверь Джима.

— Вот дерьмо,  — было единственное, что она могла сказать.

Парень, выигравший тендер, пытался поговорить с Ирэн, пока она рыдала, сидя на полу.

— Слушайте, ребята. Нам нужен десяти минутный перерыв, а затем мы начнем снова,  — сказала Лиза толпе, потащив подругу в другую комнату.

— Что, черт возьми, случилось?  — спросила она.

— Джим... Он был здесь... И видел меня,  — сказала Ирэн между рыданиями.  — Должно быть, он следил за нами.

Ирэн упала в слезах на кровать и причитала:

— Боже! Он знает... Он всё видел... Он никогда не поверит, что я ничего не делала... Теперь он разведётся со мной.

Лиза почувствовала себя плохо из-за того, что втянула подругу в это занятие, и считала, что это отчасти и её вина. Поэтому она попыталась позвонить Джиму на его мобильный телефон. Ей хотелось объяснить ему, что всё было не так плохо, как казалось, но её звонок просто перешел на голосовую почту.

Лиза сказала Дикси, высокой блондинке, что ей нужно, чтобы она заняла освободившееся время. Затем накинула на Ирэн халат и потащила к машине.

Из машины Ирэн позвонила родителям Джима. Сквозь рыдания она спросила их, видели ли они его. Когда его мать сказала "нет", Ирэн попросила,  — если он приедет или позвонит, пусть немедленно свяжется с ней.

К тому времени, как они с Лизой вернулись домой, Ирэн уже чувствовала себя изгоем.

Она вбежала в дом, ожидая, что Джим будет ждать её.

Она выкрикивала его имя, когда бежала наверх, и к своему ужасу, обнаружила, что его шкаф наполовину пуст.

Рухнув на кровать, она повторяла:

— Чёрт. Он бросил меня. Он бросил меня! Что мне теперь делать?!

Немного придя в себя, она снова позвонила родителям Джима и спросила, смогут ли они присмотреть за детьми до понедельника.

Мать Джима была обеспокоена и хотела знать, что происходит. Но всё, что Ирэн сказала ей,  — это то, что у них с Джимом возникли серьёзные проблемы.

Проклятие. Это больше не было проблемой. Это переросло в полномасштабную семейную катастрофу.

О чём она думала, когда согласилась быть моделью нижнего белья на вечеринках Лизы? Последние пару месяцев они с Джимом никак не могли выбраться из колеи разлада, но теперь она окончательно испортила весь свой брак.

Джим был отличным отцом и добытчиком. Но, последнее время, между ними не возникало той искры, которая была у них когда-то. Она больше не чувствовала себя желанной, и их занятия любовью стали, в лучшем случае, обыденными.

Джим всегда делал всё, чтобы она достигала оргазма, но их занятия любовью стали, как бы это сказать... Просто скучными. Она больше не ждала их с волнением.

Когда Лиза рассказала ей о своём новом бизнесе по показу нижнего белья и спросила её, хочет ли она стать одной из моделей, Ирэн подумала, что та сошла с 

ума,

— Ты свихнулась?  — сказала она Лизе.  — Мне тридцать семь, скоро сорок, и у меня больше нет тела двадцатилетней девочки. Чёрт, да я, последние десять лет, не носила ничего даже отдаленно сексуального. Не говоря уже о Таком.

Она с определённым интересом разглядывала некоторые наряды, которые показывала ей Лиза.

— Даже если я соглашусь на это, Джим сойдёт с ума, когда узнает.

— Послушай, ты можешь надевать некоторые менее откровенные наряды. И можешь заходить в отношениях с клиентами настолько далеко, насколько тебе удобно. Чёрт, я уже выкупила ещё по три модели для каждого дефиле, начиная с завтрашнего дня,  — объясняла Лиза.

— Если мои расчёты верны, каждая модель должна легко уйти с тремя сотнями долларов за пару часов работы. И ты могла бы использовать эти деньги на хорошие дела. А Джими не обязательно знать, чем конкретно ты занята, помогая мне — сказала она Ирэн.

Вот так всё и началось.

•  •  •

Во время первой вечеринки Ирэн просто сидела и наблюдала.

Девочки расхаживали в откровенных нарядах, разговаривали с толпой в многозначительной манере и наблюдали, как поднимаются ставки.

Победитель торгов получил привилегию снять одежду с девушки. И всё.

Каждая модель продемонстрировала два наряда, а ставки никогда не были меньше 350 долларов. И каждая модель, в тот день, ушла с почти четырьмя сотнями.

Две девушки остались ночевать с несколькими парнями после вечеринки. Но Лизе было всё равно, что случится после того, как она закроет лавочку.

Во время второй вечеринки, Лиза уговорила Ирэн профланировать в одном из самых скрывающих фигуру нарядов.

Ирэн вспотела от сальных взглядов, когда она вошла в комнату со всеми этими мужчинами. Она откинула голову и сказала парням, что этот наряд заставит их жену или подругу почувствовать себя принцессой. Что их жена или подруга, получив такой подарок, затрахает их до смерти. Потом просто стояла, положив руки на бедра.

Парни сходили с ума, улюлюкали и кричали. Торги росли и закончились на уровне 410 долларов.

Ирэн провела удачливого покупателя в другую комнату и просто стояла, окаменев, пока молодой человек стащил с неё одежду, и позволил себе несколько вольностей. Он ущипнул её за грудь и провёл пальцем по промежности.

— Чёрт. Куда он так спешил?  — огорчённо подумала про себя Ирэн, стоя голая, после того, как парень сгрёб пеньюар и убежал.

После она ушла в соседнюю комнату.

Она не знала, что делать дальше. Лиза подошла, протянула ей халат и спросила, как она себя чувствует.

— Этот наряд был мокрым к тому времени, когда он снял его с меня. Если ты понимаешь, о чём я. Я никогда в жизни так не возбуждалась. Я никогда не чувствовала себя такой желанной и сексуальной,  — сияя, сказала Ирэн Лизе, когда немного успокоилась.

— Когда он снял с меня всё, и прикоснулся к моей груди и промежности, я почти кончила прямо там. Боже! Какое чувство! Слушай, у тебя есть другой костюм, который я могу продемонстрировать во втором раунде?  — спросила она Лизу.

Но та предупредила:

— Спокойная девочка. Помни,  

что у тебя дома есть муж, и мы не хотим, чтобы сейчас всё вышло из-под контроля. Будь немного благоразумней.

Ирэн, однако, не слышала ни слова из сказанного Лизой, поскольку она уже наблюдала, как следующая модель работает с толпой в соседней комнате.

Второй наряд Ирэн был намного откровеннее, и она прогуливалась по комнате, как карнавальный зазывала.

Она даже мельком показала им свои сиськи, и ставки резко выросли.

У второго победителя торгов ушло больше времени, на то, чтобы снять с неё наряд. С ним они пошли намного дальше, чем с первым парнем. Она позволила ему покрутить свои соски. А потом, когда он снял с неё трусики, то засунул палец прямо в киску.

•  •  •

В тот день Ирэн отправилась домой, положив полтысячи долларов в карман за два часа работы. Боже, она была на сексуальном Олимпе. Они делали ставку на её одежду, но на самом деле они хотели её тела. Симпатичные молодые люди, отдали бы всё, чтобы залезть к ней в трусики.

— Боже. Я до сих пор чертовски привлекательна,  — гордо сказала она себе.

Её новая проблема заключалась в том, чтобы успокоиться и вернуться к нормальной жизни до того, как она вернётся в свой дом.

Когда она вошла на кухню, то всё ещё истекала соками и была насквозь мокрой, а соски затвердели как каменные.

— Ну, как — повеселись?  — спросил Джим.

— Да, это было весело,  — слегка смутилась Ирэн.

Потом она поменяла тему:

— Итак, что вы, ребята, хотите на ужин сегодня вечером?

Вытащив продукты для размораживания, она сказала Джиму, что идёт наверх — принять душ.

Его глаза загорелись. Он поинтересовался,  — нужна ли ей компания.

Она сказала ему "нет". Но, когда начала подниматься по лестнице, добавила:

— Может быть, позже.

Джим не удивился её ответу. Он видимо привык к отказам и уже устал спрашивать об одном и том же. Если она даже не собиралась идти ему навстречу, какой смысл пытаться?

В ванной Ирэн пальцами сняла сексуальное напряжение. Иначе она была готова взорваться. Прислонившись к кафельной стене, она одной рукой работала над своим набухшим клитором, а другой ласкала себе соски.

Блин, прошло не больше пары минут, прежде чем она изверглась, прикусив нижнюю губу, чтобы не закричать.

— Боже... Мне это было нужно,  — сказала она себе, затаив дыхание, и уже думая о следующем вечере у Лизы.

После нескольких вечеринок Ирэн, с каждой неделей, всё больше и больше выходила за рамки допустимого. Даже в субботу, в день рождения Джима, она могла думать только о воскресном показе, могла жить, только в ожидании бесстыдного обнажения и распутных прикосновений. Теперь она стала получать великолепные, роскошные оргазмы, от интимных ласк посторонних мужчин.

Клиентам безумно нравилось смотреть, как женщина бьётся в оргазмических судорогах, насаженная на чужой палец. Она получала по два потрясающих оргазма каждое воскресенье. После второго раза она, внезапно для себя, начала кончать со сквиртом.

Это было как наркотик.

Это захватывало все её эмоции.

Это затягивало и заставляло хотеть таких встреч вновь и вновь.

Она прекрасно понимала, что люди, которые 

доставляют ей такую восторженную сладость,  — нездоровы. С головой у них явно что-то не в порядке. Проще говоря,  — они извращенцы. А, следовательно, интимное общение с ними крайне рискованно. Но это еженедельное безумное подхлёстывание эмоций, неудержимо влекло, и остановиться было невозможно.

— Кто не рискует, тот не пьёт шампанское,  — весело думала Ири, и готовилась к следующей встрече.

Ставки на лот с её участием всегда превышали 400 долларов. За воскресный вечер она зарабатывала минимум 800 долларов, отдавая двести организатору торгов, Лизе.

Ирэн прятала деньги в коробке с пляжными сандалиями, а потом, на неделе, вносила их на новый, открытый на её имя банковский счёт. Там у неё скопилось уже больше четырёх тысяч.

Джим всю неделю перед днём рождения был в прекрасном настроении, заботился о завтраке и ужине, играл с детьми и говорил ей комплименты.

Она думала, что у нее есть всё — отличный муж и семья, хорошая работа, отличная подработка, куча поклонников и возможность получать физическое удовлетворение.

Когда Ирэн задумывалась о моральной стороне её воскресных отлучек, то успокаивала себя тем, что полового контакта она не допускает. Поэтому об измене речи быть не может. Хотя...

Последнюю неделю она начала подумывать о том, чтобы сделать ещё один шаг к своему грехопадению.

— Ведь если,  — думала она,  — всё произойдёт в презервативе, то ведь это можно и не считать изменой. Правильно? А мне... Мне необходимо это испытать.

Когда они пошли ужинать в ту субботу вечером, она выпила вина больше, чем обычно, и, вернувшись домой, была немного расслабленной.

Уложив детей спать и ополоснувшись, она почти засыпала на ходу.

Ирэн понимала, что Джим будет приставать в эту ночь, хоть была не в настроении. Но она подозревала, что он разозлится, если они не займутся сексом, поэтому она позволила ему...

Как всегда, Джим последовательно и без особых проблем отделал её языком. Однако, когда он попросил сделать минет, она немного опешила. Он ведь знал, что ей это не нравится!

— Почему ты постоянно пристаёшь ко мне, с этой просьбой?

Смирившись, она предприняла неудачную попытку. Но Джими закончил всё это безобразие без особого фейерверка.

Она даже не подозревала, насколько по-настоящему зол Джим. Её больше беспокоили планы на воскресный день.

•  •  •

Воскресная вечеринка с Лизой имела огромный успех.

Они установили новый рекорд по суммам, но другие девушки стали предлагать дополнительные сексуальные услуги. Естественно — за дополнительную плату.

И Лиза начала волноваться.

— Если вы, девочки, хотите получить несколько дополнительных баксов, я не возражаю. Но в будущем вам нужно будет обзавестись собственными комнатами,  — объяснила им Лиза.

— Если это дело выплывет, нас арестуют, и мы окажемся в глубокой заднице. Так что, с этого момента, любой эксклюзив нужно делать где-нибудь в другом месте, или, по крайней мере, вам нужно подождать, пока я уйду, и переоформить номер — объяснила она.

Тем не менее, две девушки в этот раз сделали минет, но пока это и всё.

Когда, на следующей неделе, Джим превратился из Джекила в Хайда, она раздражённо думала:

— Ну, сейчас-то в чём его проблема?  

Всё же хорошо.

Дети тоже казались обеспокоенными.

Она думала, что причиной его хорошего настроения на прошлой неделе было то, что он, наконец, вышел из своей депрессии, и что они снова станут близкой парой. Однако этого не произошло.

Всю неделю отношения шли под откос. К следующей субботе они почти не разговаривали.

К тому времени, как ложиться спать, Джим выпил больше одной порции пива. А когда Ирэн предложила ему себя, она была шокирована, поскольку Джим бестактно отказал ей в интиме.

— Какого черта? Почему он сказал, что я даю ему секс из жалости?  — размышляла Ирэн.

Сказать честно, она уже полгода или больше не видела фейерверков во время их занятий любовью. Но ей всё равно это нравилось. Ведь большую часть работы делал муж, а ей оставалось только лежать и получать удовольствие..

— Знаете,  — думала она,  — можно изыскано отужинать в ресторане утончёнными блюдами, а можно просто дома, в окружении семьи, покушать домашнюю стряпню. И в том, и в другом нет ничего плохого. От простой пищи тоже получаешь удовольствие. Что такого.

Но тут её саму поразило то, что она подумала о воскресном разврате, как о чём-то изысканном. Это произошло невольно. Но...

Когда Джим повернулся спиной, чтобы пьяно захрапеть, Ирэн, наконец, поразило то,  — насколько плохой стала их жизнь.

Она вспомнила, что в последнее время не прилагала к налаживанию отношений никаких усилий. И когда Джим пытался что-то начать, она, большую часть времени, уклонялась от контакта.

Впервые она подумала о том, что её действия создали у Джима впечатление, что она его больше не любит. Хотя... Может, оно так и было.

Нет! Она гнала от себя эту мысль.

— Я люблю мужа. Я люблю его. Я люблю Джима,  — повторяла она как мантру.

— О Господи, что же я наделала? Я обязательно поговорю с ним завтра. Я прослежу, чтобы он знал, что я все ещё люблю его,  — думала она, тихо всхлипывая.

Утром, все ночные мысли, воспринимались как детские страхи. Ирэн была уверена, что справится со всеми неприятностями.

Воскресенье было наполнено шквалом событий.

Джим собирался отвести детей в дом своих родителей и не был готов поговорить с Ирэн прямо сейчас.

— Мы поговорим сегодня вечером,  — сказал он ей.

Он уехал, а она стала готовиться к встрече у Лизы.

Показ шёл отлично, пока она не услышала, как Джим выкрикнул свою ставку и ушёл.

Её мир рухнул.

Пока Ирэн рыдала и пыталась дозвониться до Джима, Лиза была рядом с ней и поддерживала её. Она отвезла Ирэн в пустой дом.

Лиза, конечно, понимала, что Джим был вне себя гнева. Но на самом деле она не верила, что всё было так плохо, как казалось. Ирэн не сделала ничего предосудительного или слишком необычного. Чёрт, она не совокупилась ни с одним из парней, которые выигрывали её

Но Джим не знал этого, и его нужно было найти, чтобы всё объяснить.

Лиза позвонила своему мужу Кену и рассказала ему обо всём, что случилось. Она попросила его поехать и посмотреть, сможет ли он найти Джима.

К 

девяти Кен вернулся в дом Ирэн с отрицательным результатом.

Он наорал на жену.

— Не могу поверить, что ты уговорила Ирэн стать одной из своих моделей! Дуры! О чём, чёрт возьми, вы думали?! Теперь ты понимаешь, почему, я не позволил тебе быть одной из моделей,  — кричал Лизе Кен.

— Если бы я вошёл в номер мотеля и увидел то, что, вероятно, видел Джим, твоя задница уже была бы на обочине,  — рычал он ей.

От этого Ирэн не стало лучше. Но к этому времени она уже выплакала все слёзы.

Она пыталась найти Джима в понедельник, но он не пришёл на работу. Кэрол, которая тоже не знала где он, сообщила, что её босс взял выходные на понедельник и вторник.

А ещё Кэрол сказала, что Джим нашёл сумку с нижним бельём в шкафу и вообразил, что Ирэн купила это для него. То есть,  — на его день рождения. Когда в тот уик-энд она не надела припрятанные наряды, Джим подумал, что она над ним издевается.

Ну, она-то знала, что на самом деле она хотела делать с этим бельём. Но муж никогда бы не поверил этому теперь, после того, что он видел в номере мотеля.

Ирэн умоляла Кэрол передать Джиму, что ей нужно поговорить с ним, всё объяснить. Но Кэрол ничего не обещала.

К вечеру вторника дети начали волноваться и спрашивать об отце.

Всё, что Ирэна могла сказать:

— Мы с папой поссорились, но он скоро будет дома.

Они начали плакать и спрашивать, уж не разводятся ли родители? В классе было много детишек, родители которых разошлись. И это были не особо счастливые дети. Кит и Терри не желали себе такой участи и боялись. Но всё, что могла сделать Ирэн, это плакать вместе с ними.

Вот такая картина.

Дети плачут. Мать плачет. Плача они обнимаются... Мексиканская мыльная опера. Только счастливый конец не предвидится.

Ирэн окончательно поняла, что сделала огромную глупость и её банально поймали.

На следующий день, она снова безуспешно пыталась найти Джима, чтобы поговорить с ним. В 2:30 он ушёл с работы, чтобы встретиться со своим адвокатом.

Ирэн смогла только коротко поговорить с Кэрол.

— Кэрол, как поживает Джим? Он что-нибудь сказал обо мне или о детях?  — спросила она.

— Я не знаю, что тебе сказать, Ирэн,  — начала Кэрол.  — Я никогда раньше не видела его в таком настроении. Ты знаешь, что он встречается с адвокатом по разводам сегодня днём, не так ли?

Кэрол не услышала ответа, поэтому спросила:

— Ирэн, ты всё ещё здесь? Ты меня слышишь?  — но она могла слышать только рыдания на заднем плане.

— Знаешь... То, что он с кем-то встречается, не означает, что он собирается этим действительно заняться. Понимаешь? Он просто, пытается понять,  — какие у него есть варианты. Вот и всё,  — пыталась сгладить ситуацию Кэрол.

— Если он вернется сегодня днём, я скажу ему, что ты звонила, и пусть он хотя бы позвонит детям. Для них несправедливо, оказаться крайними в этой неразберихе.

— Спасибо, Кэрол — это 

всё, что Ирэн смогла сказать, перед тем, как повесить трубку.

Кэрол действительно выловила Джима и разнесла его в пух и прах из-за детей.

— Хочешь честно? Мне плевать, что Ирэн сделала с тобой. Вы, мать вашу, взрослые люди. Но твои дети страдают! Они думают, что в чём-то виноваты. Дети всегда так думают. Поэтому, пожалуйста, позвони им сегодня вечером. Желательно, трезвым. А ещё лучше — съезди к ним и успокой,  — отчитала она его.

Джим сказал, что так и сделает, и поблагодарил её за заботу.

— Джим, я тебя прошу, вытащи голову из задницы, наступи на свою гордость, отложи своё эго в сторону и поговори с Ирэн. Если вы двое не придумаете, как решить эту проблему, что ж, тогда вы, по крайней мере, можете сказать, что пытались,  — сказала она ему, прежде чем отключила трубку.

•  •  •

Джим оказался у местного водопоя после работы и досасывал вторую кружку пива, когда Кен подошёл к нему сзади.

— Я знал, что рано или поздно найду тебя,  — сказал он ему, садясь рядом на табурет.  — Какое-то время мне казалось, что ты сошёл с земли,  — сказал он с улыбкой и жестом подозвал бармена.

— Дайте мне того же что и него, и ещё один для моего друга.

— Друга?  — выплюнул Джим.  — Друзья не заставляют жену друга трахаться с разными мужиками,  — сказал он вероятно громче, чем, следовало.

— Друзья не разводят друзей с женой, не так ли?  — спросил его Джим, понизив тон.

— Думаю, я заслужил это. Но, поверь,  — я понятия не имел, что они там вытворяли, пока не началось всё это дерьмо,  — сказал ему Кен.

— Я порвал их обоих, и сказал Лизе, что если бы я увидел то, что увидел ты, я бы тут же выбросил её из своей жизни. Подозреваю, именно это ты и сделал с Ирэн,  — сказал он, делая большой глоток пива.

Джим вспомнил подколки этого «друга», с предложениями виагры, и ему захотелось сделать этому недоумку пакость.

— А ты тут причём?  — поинтересовался он.

— Ну... Ирэн просила тебя найти... Кстати. Для протокола. Ирэн не трахала тех парней. И не делала что-то ещё, если тебе интересно. Думаю, единственное, что она позволяла им сделать,  — это снять с себя одежду и, возможно, немного пощупать. Не виню тебя в том, что ты злишься, но ты действительно хочешь отказаться от брака из-за этого?  — спросил он.

— А откуда ты знаешь,  — что она делала, а что нет?

— Ну, как же... Мне Лиза всё рассказала.

— Значит, Лиза? Понятно. Она тебе всё-всё рассказала?  — хмуро усмехнулся Джим.

— Ну, да. Зачем ей врать мне?

— Знаешь, Кен, тебе бы следовало тоже незаметно пробраться на их представление. Тогда ты бы меньше доверял словам своей жены.

Он вскинул молитвенно ладони.

— «Они позволяли немного себя пощупать! ». И ты считаешь, что это нормально?

Джим горько вздохнул.

— Кен, твоя жена организовала бордель и активно участвовала в его работе. И ты вот так спокойно об этом говоришь...

— Погоди,  — остановил его Кен.  — 

Почему ты сказал «они позволяли щупать»? И что это за активное участие в этом бардаке? Лиза, что — тоже принимала участие?

Джим посмотрел на Кена, как на дурака.

— Слушай, «друг», давай ты будешь разбираться со своей женой самостоятельно. А я со своей, как-нибудь сам управлюсь.

Кен всегда считал, что у Ирэн и Джима идеальный брак. Было шоком услышать, что он был готов положить этому конец, даже не пытаясь спасти его. Но слова Джима о Лизе запали глубоко ему в душу. Его Лиза «принимала участие»? Как она принимала участие?

Кен смотрел на безразлично посасывающего пиво Джима и понимал, что больше он от него ничего не добьётся. Вопросы бесполезны.

— Черт возьми, Джим,  — подвёл он итог,  — ни один брак не идеален. Мы с Лизой за эти годы наделали столько дурацкого дерьма, что если бы не тот факт, что мы любим друг друга, мы бы давно развелись. Ладно. Мне нужно вернуться домой, пока жена не начала меня скальпировать. Увидимся. И если ты когда-нибудь захочешь поговорить, ты знаешь мой номер,  — сказал он Джиму, уходя.

Джим всё так же отрешённо потягивал пиво.

Когда Кен вернулся домой, он схватил Лизу, приказал ей не говорить ни слова и направился к дому Ирэн.

Когда они вошли, та готовила ужин для детей. Повернулась к ним от плиты:

— Привет, ребята.

— Как дела?  — спросил Кен сидящих за столом детей, войдя на кухню.

Они ненадолго подняли глаза и молча вернулись к еде.

— Боже, какая мрачная семья,  — сказал он себе.

— Ирэн, мне нужно поговорить с тобой в гостиной,  — сказал Кен и повёл Лизу в соседнюю комнату.

Через несколько минут вошла Ирэн и села.

— Я нашел Джима,  — начал Кен.

Глаза Ирэн широко распахнулись, и она напряглась в ожидании

— Но он не вернётся сюда. По крайней мере, не сейчас,  — продолжил он, наблюдая, как глаза Ирэны распухли, и она начала плакать.

— Я не понимаю вас, женщин,  — сказал он.  — У вас есть мужья, которые обращаются с вами как с королевами, и вы их обманываете.

Ирэн хотела что-то сказать, но Кен остановил её:

— Ты можешь поговорить, когда я закончу,  — сказал он ей.

— Мужское эго — очень хрупкая вещь, и его нужно время от времени гладить, иначе оно начнёт сомневаться в себе. А если муж увидит поступки, заставляющие его сомневаться в верности жены, то браку конец. Неужели это непонятно?

— Теперь с тобой,  — ткнул он пальцем в жену.  — Объясни мне, чем ты занималась в устроенном тобой публичном доме?

— Кит! Прекрати! Никакой это не публичный дом!

— Лиз, это ты можешь рассказывать полиции и комиссии нравов. Поняла? И запомни — то, что ты сделала, называется "публичный дом" и никак иначе.

— Я не собираюсь разговаривать с тобой в таком тоне,  — психанула Лиза.

— Отлично,  — встал Кен,  — я пошёл искать адвоката и подавать на развод.

Лиза опешила:

— Как «на развод»? Что я такого сделала?

— Я тоже не собираюсь разговаривать в таком тоне. Ты ухитрилась разрушить две семьи и требуешь уважительного 

тона... Прости, Лиз, но ты его не заслужила.

И он направился к двери.

Разыгралась семейная сцена.

Лиза догнала мужа, схватила его за руку, не выпуская на улицу.

— Кен, постой. Не сходи с ума. Что на тебя нашло? Какие две семьи?

Тот повернулся.

— "Какие две семьи"? Ты, что — дура? Ты развалила свою семью и семью своей подруги.

— Кен, не надо так говорить. Почему ты злишься?

У Лизы началась истерика. Кен мрачно укорил:

— Я задал вопрос, ты мне не ответила.

— Какой? Какой вопрос?

— Ты меня не слушаешь. Ты не обращаешь на мои слова внимания. Я, что — настолько ничтожен для тебя?

— Нет, нет, Кен. Я, правда, пропустила то, что ты спросил.

Она повернулась к Ирэн за помощью.

Та тихо подсказала:

— Он спросил «чем ты там занималась». Видимо он подозревает и тебя тоже в проституции.

Лиза медленно повернулась с вытаращенными глазами к мужу.

— Э-э... Кен... Как ты мог так подумать?... Я...

— Вот что я тебе скажу, дорогая. Мне нужны доказательства того, что ты всё это время была верна мне. Убедительные доказательства. Поняла.

Когда Лиза растерянно плюхнулась на диван рядом с подругой, Кен закончил, обращаясь к Ирэне.

— А тебе лучше научиться уважать своего Джима, как мужчину и любящего мужа. Я знаю около сотни женщин, которые отдадут свой зуб за такого мужчину, как твой Джим. Он не будет слишком долго одиноким, я тебе обещаю.

С этими словами Кен схватил Лизу и грубо поволок её к машине.

Уходя, он добавил:

— Это повод подумать для вас двоих.

•  •  •

Ирэн была нужна эта пощечина Кена.

Она заставила её задуматься — когда она стала такой эгоистичной? У них был прекрасный брак. Разве не так? Но она не могла вспомнить, когда в последний раз у них был потрясающий секс.

Черт, раньше так и было. Их тянуло друг к другу.

Что случилось? Она пыталась понять это, когда зазвонил телефон.

— Это папа,  — просияла Терри.

Она говорила в трубку со скоростью ста миль в минуту, пока Кит кричал Терри, чтобы она позволила ему поговорить с ним.

Терри болтала около пяти минут, и Кит наконец отобрал трубку.

Он рассказал отцу о том, что происходило в школе и дома. А затем пришло время для самого важного:

— Когда ты вернешься домой, папа?  — спросил он.

Ему явно не понравился ответ, когда он протянул телефон Ирэн.

Сердце Ирэн резко забилось, когда она схватилась за трубку.

— Пожалуйста, Джим, нам нужно поговорить. Мне нужно объяснить тебе всё, дорогой. Приходи домой. Пожалуйста!  — кричала она.

— Какой в этом смысл, Ири? Что ты можете сказать, чтобы объяснить своё поведение, и всё то, что я видел?  — ответил ей Джим.

— Чёрт, в последний год я чувствовал себя нежеланным соседом по комнате, а не твоим мужем, и я просто устал от этого. Мне нужно, чтобы ты отвезла детей в дом моих родителей в воскресенье, так чтобы я мог забрать их там. Вот и всё, что я прошу. Надеюсь,  — ты сможешь сделать мне это маленькое одолжение.

Она начала говорить о его 

возвращении домой, чтобы они могли что-то сделать вместе, чтобы всё исправить, но он остановил её:

— Прости, Ири, но ты последний человек, с кем я хочу увидеться или поговорить. Если это до тебя ещё не дошло, то у тебя слишком толстый череп. "Нас" больше нет, поэтому, пожалуйста, просто сделай то, что я прошу,  — и он повесил трубку.

Ирэн рухнула на кухонный стул, и уронила замолчавший телефон.

На следующей неделе, в понедельник вечером, Ирэн ответила на стук в дверь.

— Ирэн Полсон?  — спросила дама.

— Да. Чем я могу вам помочь?  — ответила Ирэн.

— Вас обслужили,  — был её единственный ответ, когда она протянула большой конверт из манильской бумаги.

Это было последнее, что помнила Ирэн.

Она очнулась в своей постели, когда её мать положила ещё одну холодную тряпку ей на лоб.

— Ты упала в обморок, дорогая,  — сказала она ей. Лиза не могла связаться с тобой, поэтому она позвонила мне. Потом звонили дети. Они были в панике. Как ты себя чувствуешь?

Теперь Ирэна вспомнила курьера и заплакала, объясняя маме, что произошло. Мать подумала, какую глупую девочку она вырастила, но ничего не сказала.

Ирэн чувствовала себя подавленной. Но у неё были дети, о которых нужно подумать.

Мать оставалась с Ирэн и детьми в течение следующих двух недель, так что Ирэн могла привести в порядок свою голову.

Джим по-прежнему отказывался с ней разговаривать, и её родители наняли адвоката, который позаботился бы об интересах их дочери.

Джим предложил разделение 50/50. Он хотел, чтобы Ирэн жила в их доме, пока дети не закончат школу. Затем его нужно было продать, а выручку разделить.

Он оставил деньги на текущем счете, чтобы оплатить квитанции за дом, но забрал 50% их совместных сбережений.

•  •  •

Суд состоялся через месяц после инцидента.

Ирэн выглядела ужасно. Она сильно похудела. Нос и скулы заострились, глаза ввалились, губы почернели. Она нервно тискала руками платочек и иногда всхлипывала.

Они никого не оповестили о дате суда, поэтому в зале были только с адвокатами.

После стандартного опроса истца и ответчика судья попросила Ирэн и Джима подойти к его столу.

— Я вижу, что у вас двое детей школьного возраста,  — сказала она, глядя в папку перед собой.  — Как вы думаете, что с ними случится, если я быстренько вас разведу?

На них обоих нахлынула боль. Ири снова всхлипнула. А судья продолжила:

— Давайте посмотрим. Депрессия, плохие отметки, деликвентное поведение, хулиганство, воровство... Этого достаточно?

Судья внимательно посмотрела на одного и другого. Оба стояли мрачнее тучи. У Ирэн слёзы навернулись на глаза.

Судья покачала головой огорчённо.

— Я видела много разводов, и все они кончались плохо именно для детей.

Она выпрямилась, вздохнула и директивным тоном произнесла:

— Хорошо, вот как это будет выглядеть, но не ради вас двоих, а ради детей... Джим, ты вернёшься домой сегодня со своей семьей. Понятно?

— Да, понятно, ваша честь.

— Вы двое пройдете шесть месяцев обязательного психологического консультирования. Это двадцать четыре сеанса. А после этого периода, если вы всё ещё будете готовы развестись, вы будете разведены.  

Я же, в свою очередь, буду получать ежемесячные отчеты, и если ты, Джим Полсон, не будешь соблюдать мои правила, я тебя оштрафую и привлеку к принудительным работам. Ты понимаешь?

Джим кивнул:

— Да, ваша честь. Я понимаю, что консультация бесполезна. Но я уважаю закон, я уважаю суд и, несомненно, подчиняюсь.

— Ну и правильно делаешь. Теперь к тебе, женщина.

Ирэна покорно подняла заплаканные глаза.

— Я не хочу, чтобы ты бездарно потратила это время. За шесть месяцев ты должна доказать своему мужу, что поняла свои ошибки, приняла свою вину, и сделаешь всё, чтобы не оставить детей без отца. Поняла ли ты меня, Ирэн Полсон?

— Да ваша честь. Спасибо. Я поняла. Спасибо вам. Я всё сделаю,  — прошептала Ири.

Судья грохнула молоточком по столу.

Джим собрал все свои вещи и перебрался в подвал их дома.

Ужин в воскресенье вечером был напряженным, но дети сказали Джиму, как они счастливы, что их отец вернулся.

Ирэн и Джим обменялись не более чем десятью словами, прежде чем он спустился в свою новую постель.

Вот так они и начали снова.

•  •  •

Первая консультация была больше похожа на игру в одни ворота.

Психолог, тоже женщина, разговаривала в основном с Ирэн. А Джим больше отмалчивался.

Когда у него спросили, почему он не участвует в беседе. Он ответил, что внимательно их слушает и делает выводы. Хоть на самом деле он просто слегка дремал.

Сказать честно — он успокоился. Все плохое, что могло произойти — уже произошло. Надо двигаться дальше. Поэтому его не раздражала необходимость поневоле контактировать с женой. А эти консультации просто надо было пережить. Через полгода они закончатся, и он станет свободен.

Дома Ирэн вела себя тихо и старалась во всём угодить мужу.

Дети были рады, что отец дома. Они наивно думали, что это навсегда. И родители не посмели их разубеждать.

На вторую консультацию Ири пошла одна. Так потребовала психолог.

Холи Брукс, магистр психологии, попросила Ирэн рассказать её историю и объяснить причину, по которой её семья распадается.

Ири, конечно же, рассказала. Но без подробностей. Ей было стыдно объяснять детали её "работы" постороннему человеку.

Из её рассказа выходило, что Джим психанул из-за её выхода на подиум в нижнем белье.

Холи поинтересовалась,  — хочет ли Ирэна сохранить свой брак? Ири ответила полной решимостью сделать всё, чтобы не потерять мужа. Тогда Психолог задала странный вопрос:

— А зачем ты пытаешься удержать Джима?

Ирэн, не долго думая, выпалила:

— Потому, что я люблю его.

Брукс мягко объяснила пациентке, что действовать следует решительно. Не опускать руки. И сразу настроиться на длительную и тяжёлую работу. Именно — работу, по восстановлению доверия мужа к ней.

В конце сеанса, она успокоила Ири, обещав, что всё будет хорошо. Ведь они у Холли не первые пациенты с такой проблемой. И она все семейные пары сумела сохранить.

Она даже не подозревала — насколько это будет нелегко.

Ирэн вернулась домой смущённая и растерянная, но с огромной надеждой.

Следующий сеанс состоялся через неделю. На этот раз на личное собеседование пошёл Джим.

Он не хотел примирения с Ирэн. Он 

не хотел даже получить шанс на примирение. И он подозревал, что его будут уговаривать отказаться от развода. Всякое могло быть. Поэтому он, перед тем как войти в кабинет, включил диктофон на своём сотовом.

Брукс казалась настроенной доброжелательно. Она иронизировала:

— Теперь, когда мы одни, тебе не удастся подремать.

Он усмехнулся такой непритязательной шутке. И они начали.

Холи сначала выслушала версию событий от Джима.

Потом спросила:

— А чего ты ждёшь от моей консультации?

— Ничего,  — честно признался Джими,  — я просто хочу быстро и безболезненно развестись.

— То есть,  — ты не заинтересован в сохранении семьи.

— Холи, а зачем ещё я подавал на развод?

— Но ты можешь попробовать сберечь свой брак.

— Видишь ли, в этом браке сохранять уже нечего.

— Мда...  — протянула Брукс,  — с тобой будет нелегко. Но надо с чего-то начинать. Итак. Что тебя расстроило в поведении Ирэн?

— Это же банально. Она мне изменяет. Думаешь, я должен принять это благосклонно?

— Нет, конечно. Но тебя оскорбило то, что она была с другим мужчиной, или то, что она лгала тебе.

— И то, и другое.

— Но твоя жена утверждает, что не занималась сексом с клиентами.

— А чем она там занималась?

— Просто демонстрировала нижнее бельё, надетое на ней.

— Это она так сказала?

— Ты не доверяешь ей? Ты не веришь ей на слово?

— У меня нет ни одной причины доверять ей. Кроме того, я там был...

— И?...

— Эти девушки... Они делали всё. Понимаешь намёк?

— Но Ирэн говорит...

Джим перебил:

— Она может говорить всё, что угодно, лишь бы остаться замужем. Это ей материально выгодно. И больше — ничего.

— У нас с тобой разная исходная информация. Я должна над этим подумать.

— А чего тут думать,  — удивился Джим.  — Просто пригласить полиграфа и проверить нас обоих не детекторе.

— Видишь ли... Это выходит за рамки моих полномочий.

— А если я договорюсь с судьёй назначить проверку на детекторе лжи? Это, конечно, не будет иметь юридической силы, но поставит все точки над "и". И облегчит твою задачу.

— Хорошо, попробуй поговорить с судьёй округа.

Джим так и сделал. Он получил официальное разрешение проверить супругу в присутствии психолога на полиграфе. Но за приглашение специалиста платить будет Джим.

Он согласился, в надежде, что это ускорит процесс.

Тогда и выплыла довольно неприглядная история с сексуальной зависимостью Ирэн от табуированного петтинга. А так же её намерение в скором будущем совершить настоящий половой акт, но с презервативом. Короче говоря, всё дерьмоивсплыло на поверхность.

Она говорила:

— Мы с девочками просто демонстрировали нижнее бельё.

А полиграфист тут же откликался:

— "Ложь".

— И это нижнее бельё с нас снимал покупатель. Тот, кто выиграл лот.

— "Правда".

Джим тоже участвовал в допросе. Он сразу поинтересовался:

— И всё? Больше ничего не происходило?

— Да, больше ничего.

— "Ложь",  — следовал комментарий.

— Ну... Мужчины трогали девушек за разные места.

— "Правда".

— И тебя трогали?  — интересовался Джими.

— Нет... То есть — да. Трогали. Но это и всё.

— "Ложь",  — резюмировал полиграф.

— Как именно они тебя трогали?  — подключилась психолог Брукс.

Ирэн вскочила красная 

как рак.

— Я отказываюсь проходить проверку. Это... Это... Я не хочу. Ясно?

Холи спокойно предупредила:

— Если ты сейчас уйдёшь, поставь крест на своём замужестве. Нам нужна честность. Ты должна показать, что готова быть открытой перед мужем.

Ирэн села в кресло.

— Итак,  — продолжил Джим,  — что они с тобой делали?

Ири, закрыла лицо ладошками и прошептала:

— Ладно, я скажу... Они засовывали свои пальцы... Туда. Они... Они трогали мой клитор и сосали грудь. А один вытащил свой...

— Свой пенис,  — подсказала Брукс.

— Да, свой пенис. И поводил мне меж грудей. Он забрызгал меня своей...

— Спермой,  — снова подсказала Холи.

— Да. Вот.

— "Правда",  — упало как топор.

— Что ты намеревалась делать дальше?  — интересовался Джим.

— Ничего. Зарабатывать деньги.

— "Ложь".

Все удивились:

— Что-то ещё?

— Нет. Это всё.

— "Ложь".

Ирэн опять вскочила.

— Я ухожу! Вы издеваетесь надо мной! Что ещё вам надо? Что я должна сказать?

— Действительно, хватит мучить человека. И так всё ясно. Холи, я надеюсь — всё будет отражено в твоём отчёте, и на этом мы закончим — согласился муж.

— Стойте!  — закричала Ирэн.  — Не надо отчёта. Я скажу... Но, Джими, обещай мне, что остановишь развод.

— Это зависит от того, что ты скажешь. По крайней мере, у тебя появится шанс.

— Ладно.

Ирэн снова надела браслеты и присоски прибора. Она с расстановкой выдала:

— Я... Собиралась... Позволить... Вставить в меня...

Она задохнулась на несколько секунд.

— Вставить в себя... Пенис покупателя, если он... Если он будет в презервативе.

— "Правда".

— Я собиралась сама купить презерватив и использовать его... По назначению. Теперь всё.

— "Правда".

— Ещё хочу спросить,  — поднял руку как школьник Джим,  — воспользоваться случаем.

Брукс согласно кивнула.

— Ирэн, ты мне изменяла, с тех пор как мы встретились с тобой.

Женщина глубоко вздохнула.

— Нет, Джими. Не было такого.

— "Правда".

— Ну, что же,  — хмуро сказала Брукс,  — вы ухитрились многократно усложнить мою задачу. На этом — всё.

— Нет не всё,  — остановила жена.  — Я хочу, проверить мужа. Думаю, это справедливо.

Джими безропотно согласился.

Вопросы задавала Ирэн:

— Джим, ты изменял мне когда-нибудь?

— Нет,  — последовал ответ.

— "Правда".

— Ты когда-нибудь планировал мне изменить?

— В последние месяцы — да. Но... Мне физически тяжело было пережить твою холодность. Я же нормальный самец... Но я бы не смог этого сделать. Я бы не смог так оскорбить тебя. Я же любил тебя. Да и сейчас...

— "Правда".

Ирэн сидела молча, и смотрела на мужа растроганно и умоляюще.

— Ну, что же. Картина прояснилась.

Холи посмотрела на Ирэн.

— Каждому из вас — персональное задание. Вот вам листы с вопросами, на которые вы должны ответить максимально честно. Честно по отношению к самому себе. Это понятно?

Ирэн кивнула, а Джим, уже бегло прочитавший список, спросил:

— Холи, как это может помочь нам?

— Тебе лично это позволит оценить свой гнев и научит бороться с ним.

Джим искренне удивился:

— Как я могу оценить то, чего у меня нет? А уж тем более бороться с этим... У меня давно нет гнева.

— Твой гнев находится глубоко внутри тебя. Ты должен научиться смирять его.

— Не понял.  

Ты хочешь научить меня, как смириться с её изменой?

— Но Джим,  — возмутилась Ирэн, и Холи поддержала её,  — никакой измены не было. Как ты этого не поймёшь?

— Я тебя прекрасно понимаю. Просто для тебя и для меня понятие измены разное. К примеру, для тебя половой акт, в презервативе, это просто весёлое времяпровождение. А мне лично всё равно, что в тебя засовывали, палец или член. Это — измена. Ты нарушила брачные клятвы и была мне неверна,  — точка. И усмирять себя я не хочу и не буду. Я не хочу привыкать к твоему блядству.

Ирэн растеряно смотрела на мужа.

Холи долго думала, глядя на разложенные бумаги.

— Ладно,  — прервала молчание Брукс,  — пойдём другим путём. Что мне от вас надо. Мне надо, чтобы вы начали разговаривать. В течение следующей недели я хочу, чтобы вы проводили один час вечером, разговаривая друг с другом, после того, как дети лягут спать. Разговаривайте о том, что вы чувствуете, чего вы ждёте друг от друга и как вы хотите действовать. Ложитесь в постель и говорите.

— Я не лягу с ней в постель,  — возмутился Джим.

— Хорошо. Просто садитесь где-нибудь на кухне и тихонько говорите. Так пойдёт?

Оба супруга согласно кивнули.

Поездка домой была спокойной. И ужин был более-менее приятным.

Дети привыкли к тому, что Джим дома и вели себя весело, как и раньше.

Джим с Ирэн изредка перебрасывались словами. Нет, не о серьезных проблемах, а просто о событиях дня и о детях.

Первый вечерний разговор был тяжелым. Никто из супругов не хотел стартовать, но через несколько минут Ирэн шагнула вперед.

— Джим, мне очень жаль, что я заставила тебя пройти через это. Я просто никогда не задумывалась о том, что я делала, или как это повлияет на нас обоих. Я люблю тебя, и я не хочу тебя терять.

— Я тоже люблю тебя,  — откровенничал Джим,  — и я не держу зла. Холи мне объяснила, что это кризис среднего возраста. У некоторых он проходит вот так как у тебя. С разрушениями.

— Так ты меня простил?

Джим вздохнул протяжно.

— Нет. Я не могу тебя простить. Мне обидно и горько. Я всё время думаю,  — что я сделал не так? Почему ты так со мной поступила?

— Я не знаю, дорогой. Поступила и всё. Понимала, что делаю что-то отвратительное, но всё равно делала. Наркоманы, наверно, тоже так...

Они долго молчали, думая каждый о своём.

— Знаешь,  — ожила Ирэн,  — я думаю,  — если бы ты меня по-настоящему любил, то простил бы.

— Если бы ты по-настоящему меня любила, ты никогда бы со мной так не поступила. Выходит печальная картина. Я тебя не люблю, ты меня не любишь, смысла жить вместе — нет. Тогда просто попроси психолога прекратить консультации и закончим этот фарс. Просто ускорим наш развод.

— Но я не хочу развода.

— Я тоже не хочу. Но что поделаешь. Он необходим. Ты хочешь, чтобы я жил с тобой в одном доме, как чужой человек? Только 

ради детей?

Они перебрасывали друг другу свои обиды и сомнения как мяч. Разговор не складывался.

Ирэн пошла в прихожую, достала из сумочки блокнот и вернулась.

— Джими, дорогой, мы так никогда не закончим, и ни к чему не придём. Вот смотри. Холи Брукс сказала, что мы должны рассказать друг другу о своих чувствах. Ты готов?

Он снова отбил пас:

— А ты готова.

— Да. Я готова. Начинать?

Муж медленно покивал. Он, собственно, ничего не ждал от этого разговора.

Ирэн села напротив, в кресло.

— Я... Мне ужасно стыдно. Я напугана. И растеряна. Я боюсь тебя потерять и не знаю что делать. Я понимаю, что поломанного не вернуть, но я сильно надеюсь, что ты меня простишь. Очень сильно. Очень.

— Понятно,  — снова покивал Джим,  — а что ты чувствуешь по отношению ко мне?

Жена подалась всем телом к нему:

— Я люблю тебя. Я очень тебя люблю.

— А почему у нас в постели всё так плохо?

— Джим, я всё исправлю. Я никогда больше не буду тебе отказывать, и я...

— И ты будешь лежать, и читать книгу, пока я пыхчу на тебе. Нет. Такого мне не надо.

— Почему ты так говоришь?

— Господи! Потому, что это правда! Не лги сама себе. Иначе разговора не получится... Скажи сама себе честно,  — я тебе нужен только как добытчик, как отец твоих детей, и как домашний работник. Всё... Ах, да! Ещё я нужен, чтобы иногда делать тебе кунилингус.

У Ирэн навернулись слёзы.

— Ты прав. Ты во многом прав. Но давай подождём. Может психолог поможет нам наладить отношения.

— Ири, дорогая, если жена расхотела мужа, то это всё, конец. Это навсегда... Отпусти меня, детка. Я ещё смогу найти женщину, которая меня полюбит и захочет. У нас с тобой уже ничего не выйдет, поверь мне.

Ирэн склонила голову и тихонько плакала.

Джим встал.

— Ну вот. Поговорили. Думаю — достаточно.

Ирэн протянула руку.

— Нет, Джими. Мы должны разговаривать час. Прошло только двадцать минут. Давай поговорим ещё. Пожалуйста.

Джим сел на место.

Жена вытерла слёзы.

— Теперь твоя очередь.

Он устало вздохнул.

— Что ты хочешь услышать?

Ирэн ткнула в бумажку:

— Расскажи, что ты чувствуешь.

— Ири... Я чувствую желание убить тебя.

— Но ты же на меня не злишься. Ты же сказал.

— Хочу убить тебя без злости, искренне любя. Просто развод, уничтожит многое в моей жизни. Я буду видеть своих детей только изредка. И это для меня — трагедия. Я потеряю дом, который я так долго выбирал, обустраивал и любил. Я буду тратить дополнительные суммы на жильё и питание. Мне придётся платить алименты тебе, хоть это ты виновата в сложившейся ситуации.

— Джими, тебе вовсе не надо уходить. Мы сможем всё наладить.

— Подожди, дорогая, не перебивай меня. Позволь я продолжу... А если мы не разведёмся... Видишь ли, те парни, которые... Э-э-э... Манипулировали твоим телом. Они живут здесь, неподалёку. И они обязательно увидят нас вдвоём, если мы останемся в браке. Понимаешь? Они будут тыкать в меня пальцем и говорить:  — 

"Вот тот чувак, у которого жена — шлюха. Которой я крутил сиськи и засовывал ей в вагину пальцы. А она от этого кончала раз за разом". Как мне пережить всё это? Как?

Джим помолчал, глядя в пол. Потом медленно поднял глаза.

— Мне было бы намного лучше, если бы ты умерла. Все мои проблемы были бы решены... Но ты по прежнему собираешься терзать меня. Разлучать с детьми. Делать меня нищим и бездомным. Унижать перед другими людьми.

— Стоп!  — вскинула руки Ири.  — Я ничего этого не собираюсь делать.

— Да. Сама ты ничего этого не будешь делать. Это будет делаться само собой, без твоего участия. Просто ты уже создала для этого все условия.

— Ты предлагаешь мне,  — глаза Ири расширились,  — покончить с собой.

— Ирэн, не сходи с ума. Мы просто разговариваем. Ты будешь жить долго и прекрасно. Это мне придётся мириться со всем этим дерьмом. Спасибо тебе за это. Ладно, время позднее. Пошли спать.

Джим встал и пошёл к себе в подвал.

На работе, Кэрол спросила у него:

— Ну? Как у вас дела?

— Нам назначили консультацию. Мы "разговариваем".

Кэрол горько покивала.

— Я всё время думаю об этом. Босс, как такое могло случиться? Ты знаешь, мне плохо от этого.

— Кэр, подруга моя боевая, постарайся об этом забыть. Не надо переживать. На наших с тобой отношениях это не отразится.

И Кэр, тяжело вздохнув, пошла на рабочее место.

•  •  •

Следующий вечер не принёс ничего нового.

Спокойный ужин. Разговоры с детьми. Подготовка ко сну.

На этот раз, для разговора, они спустились в подвал. Там было спокойней и меньше вероятности разбудить детей.

Ирэн первым делом сообщила:

— Кен подал на развод. Лиза во всём обвиняет тебя.

Джим отмахнулся:

— Мне, как-то, всё равно. Это их проблемы.

— Она утверждает, что ты сказал Кену, будто она тоже там раздевалась.

— Ничего подобного я не говорил.

— Но Лиза...

— Послушай, дорогая, ты хочешь сказать, что я вру?

— Нет-нет, но...

Он снова перебил:

— Если ты собралась разговаривать о Лизе, то извини — мне это неинтересно.

Ири сидела в кресле качалке, которое Джим приволок для неё с террасы.

— Ну, что — начнём?

— Давай.

— Вот что я подумала. Ну, разведёмся мы, и что? Мы потеряем в деньгах. А эти деньги мы можем потратить на наших детей.

— Ты ждёшь, что я останусь в твоём доме, с детьми, пока ты будешь получать удовольствие с другими?

Ирэн вспыхнула.

— Я не буду с другими. Если ты останешься со мной, с детьми, я все силы потрачу на то, чтобы доказать, что я люблю тебя. Я жизнь на это потрачу.

— Понятно. А если я не останусь с тобой, ты будешь получать удовольствие с другими?

Ирэн "зависла" на некоторое время. Она поняла, что это вопрос с подвохом, но не находила, что ответить. Джим терпеливо ждал. Ирэн решилась.

— Если ты уйдёшь, я всё равно буду доказывать тебя свою любовь. Мне никто не нужен.

— Дорогая, пока ты доказываешь свою любовь, она закончится. Это сейчас, на эмоциях, ты 

готова на любые жертвы. Но ты не выдержишь и года. Это всё наивные иллюзии. Не надо.

Ирэн, настроенная сегодня решительно, очень серьёзно сказала:

— Я вот что придумала. Я перед тобой виновата. И я предлагаю тебе изменить мне. Так мы будем квиты.

— Ага. Изменить тебе с Лизой,  — хохотнул Джим.  — Ири, не сочиняй эти глупости.

— Дорогой, это не глупости. Может так тебе станет легче. Может так твоя боль и обида уйдут.

Джим смотрел на жену, как на неразумного ребёнка.

— Ири, из нашей ситуации нет выхода, кроме одного — развод. Ты думаешь я хочу этого? Нет! Уйти от тебя, от детей, это... Это страшно, это чудовищно, я с ума схожу от этой мысли. Но других вариантов нет. Пойми — ничего уже не исправить. В следующий вторник я откажусь от консультаций. Я заплачу штраф и понесу наказание. Я не вижу способа исправить нашу жизнь.

Он судорожно вздохнул, как обиженный ребёнок.

— Я устал. Я не хочу разговоров. Я не хочу думать о том, как наладить нашу семью. У меня болит сердце. У меня ломит в висках. Ири, давай прекратим.

Но жена не теряла решительного настроя.

— Ещё одно. Только одно. Давай уедем отсюда. Если ты боишься тех парней, с которыми... С которыми я была, то...

Джим подскочил.

— Я?! Я их боюсь?! Ты послушай, что ты несёшь! По-твоему выходит — я трусливый ублюдок?!

Жена испуганно вскочила, схватила мужа за руки:

— Нет-нет-нет! Ты неправильно понял. Я совсем не то хотела сказать...

Джим замер и широко раскрытыми глазами смотрел на её ладони, обхватившие его запястья. Он поднял взгляд и тихо сказал:

— Руки убери...

Ири отдёрнулась, как от ожога, и с ужасом отступила. В этот момент она поняла всю степень их разобщения. И всю степень брезгливого отвращения мужа к ней.

Она не заплакала. Просто побелела как молоко и плюхнулась в кресло. До неё дошёл трагизм ситуации.

Ирэн попыталась уйти, но ноги ей не повиновались. Она жалобно прошептала:

— Дорогой, помоги мне подняться. Я не могу встать.

Видя, что Джим не трогается с места, она пару раз попробовала выбраться из кресла самостоятельно, но каждый раз неудачно.

Наконец муж понял, что она не симулирует слабость. Приподнял её подмышки.

— Куда тебя?

— Мне нужно лечь. Мне нужно полежать.

Её ноги снова подкосились, и она упала на колени. Тогда Джим поднял её на руки и понёс в спальню.

На половине пути Ирэн вдруг вся обильно вспотела. Её платье мгновенно промокло, и она чуть не выскользнула из объятий мужа. Слабым голосом Ири прошептала:

— Джим. Мне надо срочно в туалет... Но я не могу идти...

Муж поволок её в санузел, снял необходимое и осторожно усадил на унитаз.

— Джими, меня тошнит. Меня вырвет прямо на пол.

Он принёс тазик для белья и поставил у её ног.

Ирэн действительно вырвало и не один раз. Она хрипела в спазмах рвотных позывов и из неё лились и фекалии и моча сплошным потоком. Джиму пришлось поддерживать её в сидячем положении, потому, что она 

была так слаба, что всё время заваливалась набок, норовя упасть на пол.

Дети прибежали и стояли в дверях, с испугом глядя на происходящее. Терри плакала.

Джим набрал "скорую" и объяснил ситуацию.

Через восемь минут медики входили в дом.

Пожилой врач глянул мельком на Ирэн, сидящую на унитазе со спущенными штанами и подсказал:

— Протрите её влажным полотенцем, чтобы она не чувствовала дискомфорт.

Муж объяснял:

— Она вспотела так, что с неё просто лило.

Доктор уточнил:

— Понос? Обильное мочеиспускание? Рвота? Слабость?

— Да. Всё так.

Врач диагностировал:

— Организм аварийно избавляется от жидкости, чтобы сбросить давление. Инсульт. Грузите.

Джими заволновался:

— Вы её куда?

— В больницу методистского университета, в неврологию. Там есть места.

Врач записал номер страхового полиса и санитары утащили бессознательную Ирэн на носилках в фургон. А Джим остался с плачущими детьми.

Он хотел поехать следом за медиками, но посмотрел на зарёванную Терри, на дрожащего Ки"та и отказался от этой мысли.

На следующий день все были в панике.

Родители Ирэн обвиняли Джима в её болезни. Родители Джима говорили, что это Бог покарал Ирэн за распутство.

Джим с утра схватил детей, которые не захотели оставаться с бабушками и дедушками, и помчался в госпиталь. Кое-как уговорил врачей пустить его к жене. Он говорил, что увидеть детей для Ирэн полезно. Это ускорит её выздоровление. Зав. отделением иронично хмыкал.

— Это хорошо,  — говорил он,  — что вы сразу обратились к нам. Мы успели купировать кровоизлияние. Теперь у неё есть шанс на нормальную жизнь. Не совсем полноценную, конечно, но тут уже ничего не поделаешь.

Он разрешил посещение мужу и детям.

Ири лежала у окна. Очень бледная. Как-то она сразу постарела за одну ночь.

У Джима сердце заболело от жалости к жене.

Дети обнимались с матерью и всхлипывали.

Ирэн, тоскливо глядя на Джима, прошептала:

— Ну вот. Это мне Божие наказание. Теперь я тебе и вовсе не нужна.

Он наклонился и поцеловал её в лоб.

— Прекрати, Ири. Как я могу тебя оставить? Конечно же, ты мне нужна. Успокойся. Никакого развода. Выздоравливай скорее.

Жена просияла сквозь капельки слёз, обняла детей и сказала:

— Выходит, что я тебя привязала к себе. Вот так,  — она указала на свои ноги.  — Прости.

— Ничего, Ирэн. Ничего. Я тут понял, что не смогу без тебя жить. Так что, думаю, всё наладится.

— Джими, поверь, я всё сделаю, что ты скажешь. Скажешь умереть — умру. Скажешь убить — убью. Я ведь правда, люблю тебя... Не бойтесь, дети, это мама говорит образно.

— Я верю, Ири,  — горько улыбнулся Джим.  — Я верю. Всё будет хорошо. Всё наладится.

И Ирэн горько откликнулась как эхо:

— Всё наладится. Всё будет хорошо...