Дело о самообороне (перевод с английского). Часть 3

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

После пяти месяцев Бен был взволнован. Он нервничал, колено его правой ноги постоянно двигалось вверх и вниз, пока он сидел в первом ряду, на расстоянии полутора метров от Дженнифер и Ребекки. Последние четыре дня они провели на подборе жюри присяжных, и Ребекка заверила Дженнифер и его самого, что оно хорошее. Всего пять мужчин и семь женщин; только один из мужчин был холост, зато помолвлен, а три женщины были не замужем, но это не имело значения для дела о самозащите после попытки изнасилования.

Бен заметил, что Дженнифер выглядит не очень хорошо. Она была одета простой белой блузкой и серой юбкой, без макияжа. Ее волосы были тусклыми от дешевого шампуня тюремного образца. Особенно бросались в глаза ее бледность, изнеможение и темные круги под глазами. Он знал, что заключение определенно не оказалось в ее пользу. Но с другой стороны, кому же это заключение вообще может быть выгодно, кроме психов и профессиональных преступников?

С другой стороны, Ребекка была воплощением уверенности в себе. Она была одета в черную юбку и пиджак поверх белой блузки. Простое ожерелье с крестиком виднелось на ее тонкой шее. Волосы были аккуратно уложены, глаза неотрывно смотрели на Найта, когда он закончил свою открывающую речь и занял свое место за адвокатским столом. При этом он повернулся, чтобы посмотреть на Ребекку с поднятыми бровями.

— Хотели бы выступить со своей открывающей речью? — спросил судья Фельдман со скамейки для обвинения.

Ребекка поднялась.

— Нет, ваша честь, — ответила она. — Если разрешите, мы хотели бы отложить ее до начала рассмотрения нашего дела.

— Суд одобряет, мисс Лайонс, — ответил он. Обращаясь к Найту, он сказал: — Господин прокурор, пожалуйста, представьте вашего первого свидетеля.

— Ваше благородие, — сказал Найт, стоя на трибуне и повернувшись к двери в задней части зала суда, — обвинение хотело бы вызвать Дебору Бруссар.

Бен ожидал этого. Ребекка объяснила ему, как на самом деле проходит судебный процесс в реальном мире — отличается от того, что показывают по телевизору. Первым свидетелем почти всегда выступает очевидец происшествия. Она видела жертву незадолго до смерти, когда он ещё был живым. Затем она видела его после смерти, когда он уже умер. Казалось это странным, но для доказательства убийства необходимо иметь свидетельство о том, что живой человек стал мертвым; затем коронер должен подтвердить насильственную причину смерти; и затем нужны другие свидетели, чтобы подтвердить вину обвиняемого в этом убийстве. Кроме того, Ребекка сказала Бену, что оставшиеся в живых родственники также вызываются в качестве свидетелей, потому что они вызывают сочувствие присяжных и показывают негодяям, которые разрушают жизнь этого бедного свидетеля, убивая его супруга. Они демонстрируют, что настоящий человек теперь мертв — погиб в расцвете своей счастливой идиллической жизни.

Судебный пристав открыл дверь, и Дебора Бруссар прошествовала по проходу между рядами к скамейке. Найт замер при виде её появления, а Бен повернулся, чтобы рассмотреть её.

Дебора Бруссар была одета в роскошные золотые и бриллиантовые украшения, которые сверкали на ней. Она была одета в стильный белый костюм, который подчеркивал ее стройные ноги и блеск драгоценностей. Бен понял, что она не выглядела горевшей вдовой, и посмотрел на Ребекку, чтобы увидеть ее реакцию. У Ребекки были прижаты губы, но в ее глазах сверкало чувство юмора.

Свидетель поднялся на кафедру и Дебора начала свидетельствовать. Первые несколько вопросов были стандартными: имя, адрес, профессия, сколько времени прожили там, состояли ли в браке, с кем и как долго был брак, есть ли дети. Затем начался интересный момент.

- Миссис Бруссар, вы видели вашего мужа живым в последний раз до позднего вечера двадцать третьего сентября? - спросил Найт.

- Двадцать первого сентября, - ответила она с улыбкой на губах. Бен заметил, что Ребекка была заинтригована этим свидетелем, так же, как и он сам, наблюдая странную реакцию предполагаемой вдовы.

- Вы имели в виду двадцать второе, не так ли? - спросил Найт, перебирая полицейские отчеты перед собой.

- Возражаю, - сказала Ребекка. - Вопрос задан и отвечен.

- Возражение отклонено, - сказал Фельдман. - Свидетель может ответить для прояснения ситуации.

Дебора улыбнулась судье и затем обратилась к Найту:

- Нет, мистер Найт, я имела в виду двадцать первое.

- Однако вы ранее сообщили детективу Робинсону, который расследует дело, что видели его в последний раз двадцать второго числа, не так ли?

- Возражаю,- сказала Ребекка.- Вы обвиняете своего же свидетеля.

— Принимается.

Найт сделал паузу, взглянул на Ребекку и затем на свои записи. Он перевернул страницу своего списка вопросов и продолжил:

— Хорошо, двадцать первого. Где вы находились, когда увидели его?

— В своем жилище.

— Вы имеете в виду в вашем и вашего мужа доме, верно, миссис Бруссар? — поправил Найт.

— Нет, мистер Найт. Я имею в виду только свое жилище. Дом всегда был мой и никому другому не принадлежал.

Теперь Бен улыбался, замечая очарование ее поведения среди членов жюри. По крайней мере один из них улыбался и кивал головой. Она явно не играла роль печальной вдовы особенно хорошо.

— Хорошо, миссис Бруссар, по последним данным вы видели своего мужа в своем жилище двадцать первого числа. Был ли он тогда жив?

Она фыркнула.

— Можно так сказать, мистер Найт. Но если вам нужны подробности, лучше спросить у той женщины, с которой он занимался развлечениями.

Бен чуть не рассмеялся вслух, и несколько членов жюри едва сдерживали смех. В то время как другие повернулись к Найту, чтобы увидеть его реакцию.

— Тишина, — прогремел судья Фельдман, заглушая громкий шепот из зала. После того как наступила тишина, он обратился к Найту и со стиснутыми губами сказал: — Продолжайте, мистер Найт.

Найт проглотил слюну и перелистал ряд вопросов. Наконец, дойдя до одного из них, который ему понравился, он спросил:

— Хорошо, когда вы увидели своего мужа в следующий раз после двадцать первого числа... когда вы его видели... эээ... с другим... ?

— Приблизительно в десять тридцать двадцать третьего времени, он находился на полу своей комнаты примерно полтора метра от точки последней встречи два дня назад.

— А каким было его состояние в то время?

Дебора подняла брови.

— Ну, конечно же, он скончался.

Найт посмотрел на свидетеля, не зная, стоит ли продолжать. Через мгновение он сказал:

— Больше вопросов к этому свидетелю нет, ваше превосходительство.

С этими словами Найт закрыл папку с тремя кольцами, где хранились его запросы, и положил ее под мышку, после чего направился обратно к столу представителей.

— Мисс Лайонс, — произнес судья Фельдман, завершая свои записи, — есть ли у защиты какие-либо вопросы к миссис Бруссар?

— Да, ваше превосходительство, — ответила Ребекка, встала и направилась к скамье присяжных. В отличие от Найта, который оставался приклеенным к трибуне посреди площадки, Ребекка прислонилась к скамье присяжных. Бен видел, как все глаза присяжных обратились к ней в ожидании ее первого вопроса.

— Миссис Бруссар, — сказала Ребекка, когда все взгляды сконцентрировались на ней, — я хотела бы воспользоваться этой возможностью, чтобы выразить свои соболезнования по поводу потери вашего мужа. — Дебора кивнула. — Я уверена, что для вас это очень трудно, — продолжила Ребекка.

Дебора фыркнула.

— На самом деле, я довольно хорошо это переживаю.

Несколько женщин-присяжных, включая всех трех одиноких женщин, улыбнулись этому замечанию. Бен понял, что они думали о Алене Бруссаре: «скатертью дорога».

— Миссис Бруссар, если вы не возражаете, у меня есть несколько вопросов. — Дебора кивнула. — Вы сказали, что в последний раз, когда вы видели своего мужа, он был с другой женщиной?— Да, еще одной из их длинного списка.

Бен посмотрел на Найта, пристально следящего за свидетельницей. Его первый свидетель уже стал катастрофой для прокуратуры; она настроила все жюри против жертвы и изобразила его в самом негативном свете.

— Знакомы ли вы с этой дамой?

— Нет, раньше я ее не видела.

— Как она выглядела?

Дебора на мгновение задумалась.

— Полагаю, как и большинство других.

— Большинство других из его "длинной череды женщин"?

— Да, — ответила Дебора. — От двадцати до тридцати пяти лет, худощавая, светлые волосы. Симпатичная.

Ребекка кивнула в сторону Дженнифер, и Бен заметил, что его жена напряглась под вниманием всех присяжных заседателей.

— Такая же, как миссис Брэдфорд?

— О да, — ответила Дебора. — Во многом похожая на миссис Брэдфорд.

— А что это было за дамочка, с которой он был двадцать первого? Каков был ее стиль поведения?

— Возражаю, — сказал Найт, вставая. — Это не актуально.

— Мисс Лайонс?

— Они сами открыли дверь для этого. Я полагаю, что нам разрешено более подробно исследовать этот аспект, особенно учитывая все предыдущие свидетельства и степень защиты, которую мы заявили в наших документах.

Судья Фельдман кивнул.

— Возражение отклонено. Свидетель, отвечайте на вопрос.

— Какое было поведение женщины? — спросила Дебора. Ребекка кивнула. — Она плакала.

— Ваш муж раздевал ее, а она плакала?

— Возражаю, — прогремел Найт.

— Снимаю возражение, — ответил судья Фельдман.

— Да. Она выглядела очень неохотной. Она рыдала и говорила ему, что это было неправильно...

— Возражаю. Слухи.

— Правда или нет не имеет значения, — возразила Ребекка. — Главное - указать на поведение женщины.

— Именно так. Возражение отклонено, — сказал судья Фельдман. Обратившись к Деборе, он добавил: — Она плакала и говорила ему, что это неправильно. Есть ли что-то еще?

— Да, ваша честь, она медленно двигалась. Ну, знаете, как будто была зомби. Она не помогала ему, просто давала себя обнимать, плакала и просила его остановиться.

— А что сделали вы, миссис Бруссар? — спросила Ребекка.

— Я предложила ей пойти со мной.

— Она это сделала?

— Она не захотела. Я сказала ей, что ей не требуется делать ничего, что она не хочет, но она просто села. Я сказала Алену оставить ее в покое, но он лишь ухмыльнулся и ответил, что она более чем готова. Что это лишь небольшая игра, в которую они время от времени играют. Он сказал, что я могу составить компанию, чтобы посмотреть, насколько это весело.

— Вы позвонили в полицию?

Дебора опустила глаза.

— Нет. Я предлагала, но женщина умоляла меня этого не делать. Она сказала, что с ней все будет в порядке.

Ребекка постучала костяшками пальцев по поручню присяжных.

— Спасибо за честность, миссис Бруссар, — обернувшись к скамейке, сказала она. — У меня больше нет вопросов к этому свидетелю, ваша честь.

Судья Фельдман кивнул и повернулся к Найту.

— Мистер Найт? Какие-нибудь дополнительные вопросы?

Найт откашлялся и встал.

— Нет, ваша честь.

— Тогда свидетель свободен. Миссис Бруссар, пожалуйста, не обсуждайте свои показания с другими свидетелями, находящимися в коридоре. Вы понимаете?

Дебора кивнула.

— Я не буду, ваша честь.

— Спасибо. — Обращаясь к Найту, судья Фельдман сказал: — Штат может вызвать своего следующего свидетеля.

Найт вызвал доктора Энтони Иатролла, коронера округа Лейк. Бен чуть не заснул во время сухого свидетельства о причинах смерти, проникающей силе и так далее, и тому подобное. Даже фотографии были не очень интересными. Они показали Бруссара, свернувшегося лицом вниз в луже крови, несколько фотографий царапин на его шее и пенисе, а на некоторых были показаны крупные планы смертельной колотой раны, крошечный кусочек на пару сантиметров или около того в его грудной клетке, пряма справа от грудины.

Во время кросс-допроса Ребекка первоначально сосредоточилась на времени смерти. Доктор Ятролла установил, что смерть наступила вечером между 7 и 10 часами. Конечно, он признал, что это могло произойти раньше или позже. В доме был использован автоматический термостат, который изменял температуру в зависимости от присутствия людей: понижал ее, когда они обычно отсутствовали, и повышал, когда они находились дома. Учитывая колебания и время, необходимое для изменения температуры в доме, время в любом случае может быть искажено. Однако к моменту приезда коронера окоченение еще не началось, поэтому его определение было достаточно точным.

Когда Ребекка вернулась к столу представителей и ее кросс-допрос явно закончился, она остановилась и повернулась.

— Кстати, — сказала она, — вы говорили что артерия была перерезана?

— Да, — ответил доктор Ятролла. — Собственно говоря, это была аорта.

— И много крови вытекло, верно?

— Да.

— И кровоток был мгновенным и спазматическим, так? Я имею в виду, что как только артерия была проколота, кровоток немедленно появился в большом количестве?

— Да, — сказал он.

— Благодарю вас, доктор, — сказала она, садясь. — Больше у меня нет вопросов.

Затем на трибуну вышел детектив Робинсон, который всё время находился за столом представителей рядом с Найтом. Он рассказал о своем прибытии на место происшествия в полночь, обеспечении безопасности на месте преступления, допросе Деборы Бруссар и изучении возможности наблюдения за домом.

— Какие возможности для наблюдения имеются? — спросил Найт.

Робинсон немного покашлял.

— Да, сэр. У нас есть ограждение вокруг дома и электронные ворота. На воротах установлены камеры, которые записывают всех, кто проходит через них. Запись происходит каждый раз при соприкосновении с воротами — видимо, из-за помех в электрическом сигнале — или при активации ворот.

— А вы просмотрели записи?

Робинсон кивнул.

— Там было видно темное авто BMW 325, которое заехало в семь часов двадцать три и выехало в семь часов пятьдесят два.

— Вы не могли бы указать цвет BMW? — спросил Найт.

— Нет, сэр, камера записывает только черно-белое изображение.

— Вы увидели номерной знак?

— Нет, — ответил Робинсон, подкашливая. — Знаки спереди и сзади были покрыты чем-то вроде грязи или пыли. Мы не смогли разобрать номер.

— Ваше почтение, — сказала Ребекка, вставая. — На данном этапе мы возражаем согласно принципу наилучшего доказательства. Если у них есть запись, они должны предъявить ее и позволить всем сделать собственные выводы, а не ограничиваться описанием свидетеля.

Судья Фельдман повернулся к Найту.

— Мистер Найт, у вас есть видеокассета?

Найт посмотрел на Ребекку.

— Да, ваше почтение. Но будет лишним тратить время — время всех нас — на просмотр записи.

— Мисс Лайонс? — обратился судья Фельдман к ней.

Она пожала плечами.

— Жизнь моего клиента под угрозой тюремного заключения, ваше почтение. Естественно, мистер Найт или любой из присяжных не станут жалеть тридцати минут своего времени для просмотра записи, которая, кажется, является основой для обвинений свидетеля.

Бен заметил, как несколько членов жюри кивнули в знак одобрения.

Судья Фельдман приказал Найту запустить запись, которая была основой для показаний детектива Робинсона. Затем они все в течение следующих полутора часов смотрели видео.

После обеденного перерыва Найт возобновил допрос Робинсона.

— Какое значение имело это видео для вас? — спросил Найт у Робинсона.

— В общем, это выглядело так, будто некто на темном автомобиле БМВ с неизвестным номером проезжал через ворота около половины восьмого и уехал примерно через полчаса. Также похоже было на то, что это была блондинка. И наконец, можно было заметить, как дверь автомобиля задела ворота при выезде.

Найт кивнул. Затем он попросил Робинсона рассказать ещё подробности той ночи. Робинсон рассказал ему о разговоре с Деборой о её подругах, у которых есть БМВ 325, особенно с блондинками. Единственные имена, которые она вспомнила, были Сьюзан Флауэрс и Дженнифер Брэдфорд, двое коллег Алена, которых она раньше видела на вечеринках. Когда он не смог связаться с ними по телефону, он отправился к дому Флауэрсов. Но Сьюзан уже не жила там. Говорят, что ей потребовалось несколько месяцев, чтобы прийти в себя после этого происшествия. Найт на лице промелькнуло выражение гнева.

— И я об этом ничего не знал? Что случилось с тобой?

— И что бы ты сделал в такой ситуации? Если бы ты знал, то какая разница?

— Было бы хорошо, просто так.

— В любом случае, — сказал Робинсон, — по крайней мере, теперь ты знаешь, почему она поддерживает Дженнифер Брэдфорд. Она сама стала жертвой изнасилования.

— Однако у нас нет никаких доказательств того, что с ней произошло изнасилование, — настаивал Найт.

Робинсон засмеялся.

— Понимаешь, прежде чем они смогут поднять эту защиту, тебе нужно показать, что она его убила. А на данный момент есть очень мало доказательств того, что она вообще была в этом чертовом доме.

ГЛАВА 23

Они сидели в кабинете Ребекки, попивая газировку и Ребекка задавала вопросы, которые будут заданы на следующий день.

— Итак, каким образом ты собираешься играть?

Ребекка подняла глаза и заметила нервное поведение Бена. Улыбнувшись ему, она ответила:

— Пока что все идет хорошо. Твоя небольшая сессия с Деборой Бруссар оказалась очень полезной. Как ты заставил ее помочь?

Бен ухмыльнулся.

— Это было легко. Я просто показал ей несколько видеороликов, и она рассказала всю историю. Прямо как на суде.

— Ты думаешь, что она говорит правду? Я имею в виду, не скрывает ли она что-то от нас или от полиции?

Бен пожал плечами.

— Не знаю. Но как только она увидела Алена таким, каким он был на самом деле — и я не думаю, что она была особо удивлена — она просто усмехнулась и сказала мне, чтобы я не беспокоился, она не станет проблемой. Она устала играть роль печальной вдовы для бедного отца, и это наконец-то избавит его от нее. Что бы это ни значило.

Ребекка улыбнулась.

— В общем, она сделала свою работу хорошо, посеяв сомнения. И все остальное... — она откинулась на спинку стула и сложила руки за головой. — Давай просто скажем, что у нас уже есть основания подозревать, что там могла быть Дженнифер.

— А как насчет завтра?

— Завтра, мой дорогой, мы планируем развернуть этот проект в полную силу, — заверила его Дженнифер.

Бен задумался.

— Ты уверена, что на этот раз мы делаем все правильно?

Дженнифер кивнула.

— О да, я думаю, у нас есть все необходимое.

ГЛАВА 24

После фейерверка накануне зал суда был переполнен до отказа. Все места для зрителей были заняты, а еще двадцать человек выстроились вдоль стен.

— Итак, детектив, — начала Ребекка, — вы говорите, что были первым на месте преступления?

— Да.

— Даже раньше полицейских в гражданской одежде?

— Именно так. Я только что оказался в нескольких кварталах от места ограбления жилого дома, когда получил вызов. Я оставил там несколько полицейских и сразу направился сюда. Через несколько минут после вызова я уже был здесь.

— А мистер Бруссар лежал лицом вниз на полу в кровавой луже?

Робинсон кивнул.

— Да, именно так.

— Потом вы перевернули его?

Робинсон замешкался, понимая, к чему все это ведет.

— Да.

— Вы заметили что-то необычное при этом?

— Да, — ответил Робинсон, стараясь уклониться. — Из его ребер торчал нож, а передняя часть его тела была покрыта кровью.

Ребекка улыбнулась.

— Еще что-то необычное?

Робинсон задержал дыхание. Он понял, что дальнейшие уклонения только навредят делу обвинения.

— Да, — сказал он. — Брюки мистера Бруссара были расстегнуты и его половой орган был виден.

Ребекка задумчиво кивнула, ожидая, пока утихнет шум в зале суда.

— И вы слышали от коронера о других травмах у мистера Бруссара помимо ножевого ранения, верно?

— Да.

— Эти травмы были царапинами на шее и половом органе, верно?

— Конечно.

— Сколько дел о насилии вы расследовали в свое время?

— Я не согласен, — сказал Найт. — Это не относится к сути вопроса.

— Ладно, забудем об этом, — сказал судья Фельдман, не дожидаясь ответа Ребекки.

— Пару сотен.

— Сколько из них было случаев, когда жертва противостояла нападавшему?

— Возможно, около пятидесяти или даже семидесяти пяти, — ответил Робинсон.

— Какие травмы обычно имели нападавшие в тех случаях, когда жертва боролась с ними?

Робинсон посмотрел на Найта, который лишь опустил голову.

— Царапины.

— Где именно царапины были, детектив?

— На лице, шее, груди, спине и гениталиях, — ответил Робинсон. — В основном там, где кожа была открыта.

Голова Ребекки повернулась и ее взгляд встретился с глазами Робинсона.

— И единственными открытыми участками кожи у мистера Бруссара, когда вы его нашли, были его лицо, шея и половой орган, верно?

Робинсон, нарушив первое правило свидетельских показаний, слишком подробно ответил.

— Что вы сказали, детектив? Люди в зале не услышали вашего ответа.

— Я сказал: «Да, это были единственные открытые участки кожи, не скрытые одеждой», — сказал он и посмотрел на нее.

— И вы слышали показания мисс Бруссар, верно?

— Да, — сказал он.

— Вы слышали ту часть показаний, где она говорит о том, что мистер Бруссар принуждал ее?

— Да.

— В ходе вашего расследования были какие-либо доказательства этого поведения мистера Бруссара?

Робинсон задумался и снова посмотрел на Найта в поисках подсказки. Найт просто смотрел на него и ничего не предлагал.

— Не спешите, детектив, — сказала Ребекка. — Мы все знаем, что расследование заняло много времени.

Он сжался от презрения, которое прозвучало в ее голосе.

— Ну, мы слышали какой-то шум, — наконец сказал он.

— Шум? Это все? Вы уверены, что больше ничего не было? — спросила она. — Есть ли какие-либо более убедительные доказательства?

Робинсон испытывал страх при мысли ответить на этот вопрос, одновременно боясь быть пойманным. Лицо Найта напряглось, и он следил за каждым движением Ребекки.

— Что вы имеете в виду под "убедительными"? — спросил Робинсон.

— Теперь, детектив, я думаю, вы понимаете, что я имею в виду под этим. — Она повернулась и подошла к столу адвокатов, залезла в портфель и извлекла пачку DVD-дисков. Робинсон заметил, как Дженнифер Брэдфорд напряглась при виде этих дисков, ее глаза расширились. Это было первое проявление эмоции помимо грусти со времени начала выбора присяжных.

Когда Ребекка повернулась и показала DVD всем в зале, Робинсон был уверен, что его испуганный взгляд вызвал головокружительную радость у Дженнифер Брэдфорд.

— Возражение, ваша честь, — прогремел Найт, поднимаясь со своего места.

— Мистер Найт, — сказал судья Фельдман, наклонившись вперед и глядя на прокурора, — нет никаких ожидающих рассмотрения вопросов или каких-либо доказательств.

— Но они будут! — настаивал Найт. — Я хочу их немедленно отклонить.

Робинсон молчал, не в силах пошевелиться, следя за паникой Найта. Ребекка же только улыбнулась, продолжая держать DVD высоко. Шум в зале становился все громче, и попытки судебного пристава успокоить его оказались безуспешными.

Судья Фельдман встал.

— Суд оглашает перерыв, — произнес он. — Представители, идите за мной.

ГЛАВА 25

Фельдман проследовал через дверь в свою комнату и уселся к тому времени, как вошли двое представителей. Он приветственно улыбнулся им.

— Хорошо, Боб, ты хочешь сказать мне, что вызвал шум вокруг своего нижнего белья?

— Ваше Превосходительство, — перебила Ребекка. — Мне очень жаль, но я вынуждена возразить. Если мы собираемся обсудить это, я должна попросить присутствие судебного репортера.

Фельдман посмотрел на нее. Она была абсолютно спокойна и явно все это запланировала заранее. Ему пришлось признать, что ей удалось поразить его. Для человека без опыта защиты в уголовном деле она проделала отличную работу. Более того, она выставила Боба Найта полным идиотом.

— Ваше замечание принято на заметку, мисс Лайонс, — сказал Фельдман. — Джим, — окликнул он судебного пристава, который стоял за дверью, — не мог бы ты попросить Франсину зайти сюда для этого небольшого представления.

Они подождали судебного репортера, который появился через несколько минут со своей стенографической машинкой.

— Для протокола, — начал Фельдман, — мы находимся в зале суда по делу «Народ против Брэдфорд». Присутствуют оба представителя и я сам.

Обратившись к Найту, он сказал:

— Когда мы остановились ранее, мистер Найт, вы возразили против чего-то, что выглядело как стопка DVD-дисков. Не могли бы вы объяснить основание вашего возражения, даже если оно покажется неуместным в данный момент?

Прежде чем начать свое объяснение, Найт размышлял некоторое время.

— Представляемые доказательства крайне вредны и будут только разжигать жюри.

— А как вы думаете, что это за доказательства, господин Найт?

Найт почувствовал дискомфорт, но ничего не смог произнести.

Фельдман обратился к Ребекке.

— Мисс Лайонс, — сказал он, — можете ли вы объяснить, что здесь происходит?

Она улыбнулась широко и положила руки на колени.

— Конечно, ваше превосходительство. Это DVD-диски из компьютера мистера Бруссара. Они содержат записи его различных сексуальных связей за последние три года его жизни.

Фельдман откинулся назад и громко свистнул. Он перевел взгляд то на Ребекку, то на Найта, и понял по выражению лица Найта, что он до конца не понимает всей ситуации.

— Это беспокоит вас, господин Найт?

Найт покачал головой.

Фельдман повернулся к Ребекке снова.

— Хорошо, мисс Лайонс, если предположить, что вы говорите правду, какую доказательную ценность имеют эти видеозаписи?

— Что ж, ваше превосходительство, — сказала она, наклонившись вперед и шепча заговорщически, — на большинстве видео явно видно, что секс был принудительным.

Фельдман приподнял брови и бросил взгляд на Найта. Но Найт продолжал молчать.

— Вы не согласны с этим описанием видеозаписей, мисс Лайонс, господин Найт?

— Нет, ваше превосходительство.

Фельдман кивнул. Вернувшись к Ребекке, он продолжил:

— Есть ли еще что-то или вы намерены заставить меня извлекать это по крупицам?

Ребекка презрительно посмотрела на Найта перед тем как ответить.

— Только это, ваше превосходительство, — сказала она, поворачиваясь к судье и в её глазах светился огонь. — У господина Найта были эти записи, и он даже не пытался предъявить их в качестве доказательства.

Здавленное тело Найта подтверждало перед судьей Фельдманом правдивость слов.

— Ты, конечно, шутишь надо мной, Боб? — сказал он Найту. — Ты обвиняешься в убийстве, а я получила уведомление о том, что прокуратура собирается использовать самооборону от изнасилования в качестве оправдания. А ты даже не посмотрел видеозаписи жертвы, и я использую это слово очень осторожно - она имела долгую историю принужденного секса?

— Но на видеозаписях нет ответчицы, ваша честь! — взмолился Найт. — Они не имеют отношения к этому делу, так как не подтверждают факт принуждения.

— Да ладно вам, прокурор! — громко произнес Фельдман. — Вы лучше всех знаете, что эти записи имеют непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу, а защите полагается получить их. У вас было конституционное и этическое обязательство передать их ей.

— Но у нее они уже есть, судья! — взмолился Найт. — То, что у нее уже есть, не наносит ущерба.

Фельдман задумался на мгновение.

— Итак, никакого ущерба, никакого проколов. Ты так считаешь?

Найт кивнул.

Фельдман обратился к Ребекке.

— Мисс Лайонс, он заметил верно. Если записи уже у вас, то в чем же проблема?

— Ущерб заключается в том, ваша честь, что он скрыл от нас самые важные доказательства этого дела. И мы не знаем, когда получили их. Если это произошло только вчера - а это так и есть, я только вчера смогла полностью просмотреть все эти записи - то как я должна подготовить защиту, если они заботятся о том, чтобы скрыть все доказательства, которые могут быть важными для меня? Нет, ваша честь, мы точно понесли ущерб.

Фельдман кивнул головой.

— У меня есть возможность предоставить вам отсрочку и разрешить внести изменения в ваш список свидетелей, если вы хотите. Таким образом, мы все же сможем продолжить процесс.

— А как мы можем быть уверены, что он не скрывает другие улики, ваше превосходительство?

Фельдман повернулся к Найту.

— Боб, есть ли у нас еще какие-то неожиданности для мисс Лайонс?

Найт колебался некоторое время.

— Нет.

Фельдман наклонился через стол и посмотрел на прокурора.

— Это ваш последний шанс признаться, — сказал он. — Если я найду еще какие-либо доказательства, которые были скрыты неправильным образом, я буду выносить решение о нарушении закона в ходе этого судебного процесса.

Найт помолчал минуту.

— Мы ждем ответа, — сказал Фельдман.

— Нет, больше ничего нет.

Фельдман уставился на прокурора и понял, что он лжет. Затем он обратил свой взгляд на Ребекку и заметил улыбку на ее лице. Она тоже понимает, что он лжет и собирается это доказать.