Фута-мир: Ты - нашей крови. Глава 8: Ты - нашей крови

Конечно же, когда наступило утро понедельника, Фея не выспалась — ей пришлось выпить две кружки кофе, чтобы хотя бы не очень походить на зомби (или на девушку, всю ночь кутившую, что было совершенной неправдой — она всего лишь сходила в стрип-клуб и даже не задержалась там надолго!). Но работа есть работа — и девушка, позавтракав и одевшись (и чуть не забыв заказанные коллегами подарки из Франкии), поплелась на работу. Там её ждал знакомый и местами не слишком любимый рабочий коллектив, который, конечно же, заметил её невыспавшееся состояние, — кто-то поиронизировал, а кто-то понимающе покивал, когда Фея сослалась на то, что она ещё не успела адаптироваться к смене часовых поясов, — и её ждала куча работы. Не то чтобы Фея успела за неделю отвыкнуть от работы, но оказалось, что пока её не было, рабочий процесс не стоял на месте, и молодую дизайнершу поставили перед фактом, что она должна продолжать делать работы, начатые в её отсутствие, а она не понимала, что от неё требуют, и зачем от неё это требуют, её мозг ещё никак не мог проснуться и включиться в работу. Хорошо хоть, ей ПОЧТИ не ездили по ушам и по мозгам — ну или не больше чем обычно.

В обеденный перерыв Фея, выпив ещё кофе и немного взбодрившись, раздала своим коллегам заказанные во Франкии подарки: вино, сыр, колбаса, косметика, сладости, специи и всё такое прочее — выслушала слова благодарности, одной из коллег была расцелована (ещё одна, которой Фея привезла заказанную ею косметику, недовольно сморщила носик и попыталась возмутиться, что она хотела совсем не это, и Фее пришлось, устало вздохнув, объяснять, что всё куплено по списку, и если что — надо было внятнее формулировать ТЗ). Её, конечно же, расспрашивали, как ей понравилась Франкия, — Фея отвечала, что страна ей в целом понравилась, но криминальная обстановка там не очень (при этих словах она вспомнила, как её вчера чуть не ограбили), а на вопрос о том, чем она там занималась, с честным лицом врала, что у неё только взяли все необходимые анализы, и это заняло время. К концу рабочего дня, ещё пару кружек кофе спустя, Фея понемногу втянулась в работу и начала понимать, что от неё требуют и зачем.

Наконец, рабочий день был закончен, и тут Роза — молодая бойкая женщина из бухгалтерии — предложила накрыть стол и продегустировать купленные Феей продукты. Те коллеги, для кого Фея привозила подарки, кажется, были не в восторге от этой идеи, но, увидев энтузиазм коллег, сдались (кажется, на следующий день Розу должно было ненавидеть за её любовь разводить активность не по делу на три человека больше). Стол накрыли, кого-то послали в ближайший магазин за продуктами, вино разлили по пластиковым стаканчикам, сыр (с плесенью), колбасу и сладости нарезали на тонкие-тонкие ломтики, чтобы всем хватило, и затем всё это продегустировали (хозяйкам продуктов удалось спасти от съедения хотя бы половину), Фея, решив, что тоже хочет попробовать, что она привезла, присоединилась к дегустации. Потом пошли застольные разговоры, потом появились уборщицы с намёком, что пора бы дамам освободить помещение, и сотрудницы засобирались домой. Отправилась домой и Фея, добралась до своего дома, поднялась на свой этаж, открыла ключом дверь и вошла в свою комнату. На кухне пахло едой — кажется, Зорька, как обычно, что-то приготовила к её приходу — а услышав звук открывающейся двери, блондинка (конечно же, в костюме первоженщины Лилит) выглянула из своей комнаты и, просияв улыбкой, кинулась подруге на шею.

— Фейка! — радостно воскликнула она, обнимая подругу. От неё пахло табаком — Зорька опять курила... интересно, в доме напротив уже все жилицы знали, что она курит голой у открытого окна? И тут же отстранившись, блондинка хитро поглядела на подругу и спросила: — Ну, как тебе вчерашнее шоу?

— Супер! — ответила Фея, улыбаясь в ответ, и не удержавшись от того, чтобы поцеловать подругу. — А кто была та девушка с тобой? — полюбопытствовала она.

— Это Ками, — улыбаясь, пояснила Зорька, и снова её улыбка стала хитрой. — Р-ревнуешь?

— Ну-у... — Фея замешкалась, а затем рассмеялась: — Если я тебя буду ко всем ревновать... мне придётся составлять список... и он получится очень длинным!

— Да уж! — Зорька рассмеялась в ответ. — Нет, не парься, у нас с ней чисто рабочие отношения. И вообще, она такая снежная королева, что я даже не знаю... она мало с кем общается, не говоря уже о том, чтобы с кем-то отношения иметь.

— Вот как, — хмыкнула Фея, снимая с ног ботинки. — Знаешь, мне показалось, в вашей с ней паре на ангелицу была больше похожа она, а ты — на демоницу... ну или на ОЧЕНЬ низко падшую ангелицу, — Фея улыбнулась, надеясь, что её подруга не обидится. Зорька не обиделась — она рассмеялась.

— Ну, в этом, наверное, и был замысел? Не знаю. А ты ведь не против, что я такая, какая я есть? — широко улыбаясь, спросила она, вновь приобнимая свою подругу и пытаясь прижаться к ней своим обнажённым стройным телом.

— Нет, — улыбнулась в ответ Фея, уже успевшая разуться, и тоже обняла блондинку и поцеловала её.

— Кстати, ты рано ушла, — проговорила Зорька, прижимаясь к своей подруге и лукаво улыбаясь. — Я думала, ты закажешь приватный танец со мной, — её улыбка стала шире и хитрее, а объятья — теснее.

— По-моему, заказать приватный танец с тобой и без меня было кому... — улыбка Феи потускнела, когда девушка вспомнила тех бандиток. — А ещё меня там пытались ограбить...

— В смысле? — теперь и Зорька мгновенно перестала улыбаться и, отстранившись от подруги, нахмурила лоб. — Кто, где как?

— Рядом с клубом, — Фея тяжело вздохнула: вспоминать об этом было не очень приятно, но рассказать об этом было надо. — Не знаю, наверное, увидели, как я светила деньгами перед тем, как... — она смутилась, — подойти к тебе. Выхожу из клуба — а за мной три бандитские рожи. Я иду — они за мной, я ускоряю шаг — они тоже. Я бегу, позвать на помощь некого, все двери закрыты — хорошо, на пути оказалась круглосуточная аптека, и там аптекарша, добрая женщина, разрешила мне выбежать через служебный выход. Добралась до ближайшего перекрёстка и вызвала такси.

— Блин... — только и смогла ответить помрачневшая Зорька. — Да, слушай, в наш клуб, конечно, всякие люди ходят, и бандитки всякие, и блатные тоже. Надо было быть, в самом деле, поосторожнее.

— Ага, — Фея мрачно усмехнулась. — В следующий раз я буду поосторожнее и ВООБЩЕ не буду ходить по таким местам... ты не обидишься? — она внимательно взглянула на подругу.

— Чёрт... — Зорька, чувствуя свою вину за произошедшее, опустила взгляд. — Это ведь я тебя туда приглашала... Слушай, я попробую поговорить с охраной, достучаться до хозяйки клуба... в конце концов, они из-за этих бандиток, может быть, постоянную клиентку потеряли! — Зорька подняла взгляд и посмотрела на подругу.

— Поговори, — согласилась Фея. Она не была уверена, что захочет ещё раз приходить в эту «Горячую зиму», но поговорить с охраной и с хозяйкой, наверное, не повредит? — Не парься. Ты в этом уж точно не виновата, — и, желая поддержать подругу, оба обняла её и поцеловала.

— Спасибо, — слабо улыбнулась Зорька, прижимаясь обнажённым телом к своей подруге и отвечая на поцелуй. А затем её улыбка снова стала шире и хитрее, и блондинка проговорила: — Я всё ещё надеюсь, что ты закажешь у меня приватный танец!

— Ну, приватный танец ты мне можешь станцевать и здесь... — засмеялась в ответ Фея.

— То есть ты не против? — широко заулыбалась Зорька, отстраняясь от подруги. — Ловлю на слове! — и блондинка рассмеялась. Фея улыбнулась тоже, но затем поняла, что после работы она хотела бы поесть — посиделки с вином, микроскопическими бутербродами и микроскопическими порциями сладостей скорее распалили её аппетит, чем утолили голод.

— Я не против, но... я бы сейчас поела, если ты не возражаешь, — проговорила она.

— Ладно, понимаю, — улыбнулась в ответ блондинка, убирая руки от подруги. — Ужин немного остыл, но ты его разогреешь в микроволновке? Сегодня жареные пельмени с сыром и зеленью.

— Чёрт... вот знаешь, Зорь, до встречи с тобой я не знала, что из пельменей можно готовить такие вещи! — Фея засмеялась и, приобняв обнажённую блондинку, легко поцеловала её. — Где ты так училась готовить?

— В сети, — улыбнулась в ответ Зорька, чуть не зажмурившись от удовольствия, когда подруга её похвалила и поцеловала. — Ну, просто... у меня есть свободное время... вот я и думала, что надо готовить что-нибудь посложнее, чем ПРОСТО, БЛИН, ПЕЛЬМЕНИ, стала смотреть рецепты, что из них можно сделать, и всё такое...

— Спасибо, — улыбнулась в ответ Фея, словно приобнимая и целуя соседку. — Ладно, я пойду, насладюсь... наслажусь... твоими пельменями! — и девушка, с неохотой выпустив из объятий свою соседку, удалилась на кухню. Пара минут на то, чтобы вскипятить чай и разогреть приготовленный Зорькой ужин, и можно было сесть за стол и приступить к еде. Конечно, это было не то, чем Фею кормили во франкийском шато, но лучше, чем то, что она готовила себе сама, и хотя пельмени и сыр были бы повкуснее, если бы их только что сняли со сковороды, а не разогревали в микроволновке, но Фея не жаловалась. Зорька удалилась в свою комнату, и из неё слышалась какая-то возня, но мало ли, чем она там у себя могла заниматься?

Фея уже доела свой ужин и допивала чай, когда дверь в комнату Зорьки открылась, послышались шаги, на кухню вошла её соседка — против своего обыкновения, она была одета: на ней была юбка до колен и слегка мешковатая футболка, в руке был мобильный телефон, а на лице хитрющее выражение, красноречиво говорившее, что блондинка что-то задумала. Фея остановилась, удивлённо глядя на соседку, а та включила на телефоне музыку, и тот заиграл что-то бодро-энергично-зажигательное, и блондинка, быстро положив телефон на холодильник, принялась танцевать под музыку. Фея не сразу поняла, что Зорька отплясывает перед ней канкан — с характерными взмахами полами юбки и вскидыванием ног, хотя танцовщице приходилось помнить, что кухня у них с соседкой довольно тесная, и стараться не стукаться о мебель во время очередного энергичного па.

— Зорь, я тут ем! Так ведь и подавиться можно! — полушутливо сказала Фея, глядя на танец соседки и отставив кружку с чаем, — Зорька лишь рассмеялась в ответ, продолжая танцевать. Её одежда казалась совсем не такой, какую носят стриптизёрши и танцовщицы в кабаре, — наверняка Зорька просто что у неё было в одёжном шкафу, то и надела — но каким-то образом это делало её танец было искренним, натуральным. От взмахов юбкой танцовщица перешла к задиранию футболки, взмахивая её нижним краем, сперва сверкая своим подтянутым животом, потом задирая футболку ещё выше, обнажая свою грудь, прикрытую ярким купальником-бикини, и, наконец, стянула с себя футболку и бросила ею в сидевшую за столом соседку (стоявшая на столе кружка с недопитым чаем звякнула). И вновь Зорька перешла ко взмахам юбкой и вскидываниям ног, затем слегка приспустила юбку, обнажая верхний край трусиков от бикини, а затем позволила юбке соскользнуть на пол и, переступив через неё одной ногой, второй махнула, тоже бросая юбкой в Фею (юбка не долетела, упав на пол). Оставшись в почти ничего не скрывавшем бикини, Зорька продолжала свой зажигательный танец, поворачиваясь передом и задом, крутя бёдрами и играя со своей грудью, подпрыгивая на месте, — Фея уже чувствовала, как ей становится тесно в джинсах. Вот ладони блондинки сдвинули вверх треугольнички верхней части бикини, прикрывая её грудки, вот Зорька повернулась спиной и сдёрнула с себя лифчик, вот снова повернулась лицом, одной рукой крутя верхнюю часть купальника, а второй прикрывая грудь, и только потом, прицельно кинув лифчиком в Фею (та поймала его на лету), раскинула руки, демонстрируя свои упругие полушария с розовыми сосками и ничего не стыдясь. Ещё несколько прыжков, ещё соблазнительное верчение упругой попкой, которая только и осталась хоть чем-то прикрыта... и тут снизу раздался возмущённый стук по батарее, возвращая девушек в суровую реальность многоквартирного дома.

— Упс! Кажется, кому-то не нравится мой танец! — засмеялась танцовщица, останавливаясь.

— Надеюсь, они не придут к нам посмотреть, — отозвалась Фея, тоже засмеявшись. Только этого им, конечно, и не хватало, чтобы танец Зорьки в самый интимный момент был прерван звонками в дверь.

— Ч-чёрт, весь настрой сбили! — почти беззлобно посетовала оставшаяся в одних трусиках танцовщица, снова беря в руки свой телефон, — канкан уже почти доиграл до конца, и Зорька принялась выбирать какую-то новую мелодию. — Как небольшого лэпдэнса? — широко улыбнулась блондинка, поднимая взгляд.

— Э-э-э... — Фея, конечно же, как современная девушка, знала, что значит это слово. — Зорь, я только что поела! — она рассмеялась. — Я боюсь, я сейчас для секса не в форме... а если ты будешь танцевать, мне будет ОЧЕНЬ трудно сдерживаться!

— Тогда... тебе придётся сдерживаться! — блондинка хитро улыбнулась до ушей и включила новую композицию — на этот раз более медленную, под которую какая-то смутно знакомая Фее западная исполнительница пела низким голосом что-то про любовь и деньги. Блондинка же снова принялась танцевать, тоже более плавно, без прыжков и энергичных махов ногами, с соблазнительным кручением бёдрами, на которых оставались только трусики от бикини, из-под которых уже выпирал член танцовщицы. Ну а Фее оставалось только расслабиться (хотя в штанах у неё, наоборот, было сплошное напряжение) и наслаждаться шоу. Вскоре, когда Зорька повернулась спиной, последний предмет одежды был сдёрнут с неё, и танцовщица сперва наклонилась вперёд, давая зрительнице возможность увидеть её безволосую киску и свисавший вниз при наклоне член, а затем выпрямилась и с широкой улыбкой снова повернулась к зрительнице, демонстрируя своё нагое тело, и кинула в неё трусиками — Фея не успела их поймать, и они упали в её кружку с остатками чая, но хозяйку трусиков это только развеселило. Ещё немного медленных вращений на месте, верчений бёдрами, игр с голой грудью и членом, эротичных облизываний пальца, только что побывавшего у танцовщицы между ног, — и Зорька постепенно приближалась к сидевшей на стуле Фее, едва не задохнувшейся от желания, глядя, как танцующая блондинка приближается к ней, так возбуждающе близко, но так издевательски медленно. Ещё один поворот спиной, ещё один наклон, дающий зрительнице возможность разглядеть киску и член голой танцовщицы ещё ближе, снова поворот лицом, и вот уже Зорька танцевала перед Феей на расстоянии вытянутой руки, дразня её своими обнажёнными прелестями, и Фея могла бы коснуться её, если бы захотела... но ей хотелось продолжать игру по правилам, предложенным её развратной соседкой-любовницей, и брюнетка пока только смотрела. И вот Зорька уже села ей на колени, продолжая двигаться в такт музыке, её киска тёрлась о ноги Феи сквозь ткань джинсов, её упругие грудки были почти перед самым лицом брюнетки... и Фея уже не могла терпеть — её ладони легли на эти упругие полушария, принимаясь нежно сжимать их. Зорька не возражала, подставляя свою грудь под ласки подруги, продолжая изображать танец, её руки обняли одетые в футболку плечи брюнетку, и Фея уже не выдержала — подавшись вперёд, она обняла сидевшую у неё на коленях обнажённую блондинку и впилась поцелуем в её губы, и Зорька отвечала на её поцелуй, прижимаясь к подруге, смакуя вкус её губ.

— Ты знаешь, что ты коварная соблазнительница?! — жарко выдохнула Фея, оторвавшись, наконец, от губ танцовщицы. — Я только что поела, и я не в форме, но я теперь хочу тебя! И теперь тебе придётся дать мне кончить! — судя по широкой улыбке блондинки, она была совсем не против. — Как насчёт минета? Боюсь, сейчас это самое большее, на что я способна, — девушка виновато улыбнулась.

— Между прочим, я тоже очень возбуждена и хочу кончить! — с хитрющей улыбкой ответила «коварная соблазнительница» и потёрлась промежностью об одетую в джинсы промежность своей подруги. — Как насчёт ВЗАИМНОГО минета?

— Ладно, — засмеялась Фея, — только я буду снизу! — и ей, и Зорьке очень не хотелось выпускать друг друга из объятий, но Зорька с неохотой слезла со своей любовницы и убежала в свою комнату за презервативами, а Фея поспешила за ней — сев на диван в комнате соседки, она принялась раздеваться. Она уже стянула с себя футболку и лифчик, когда Зорька, достав презервативы, помогла ей стащить джинсы, трусы и носки — теперь обе девушки были полностью обнажены, и Фея, надев на свою любовницу презерватив, улеглась на её диван на спину, а Зорька, устроившись на ней сверху, принялась натягивать презерватив на член брюнетки. Перед лицом Феи была попка танцовщицы, её пахнущая выделениями гладенькая киска и член, обтянутый латексом презерватива, — Зорька принялась ласкать член лежавшей на спине девушки, работая головой и языком, а рукой массируя её мошонку, а вот Фее было трудно ласкать свою любовницу точно так же — из-за разницы в росте она могла только, подняв голову, дотянуться до её гладко выбритых яичек или уже мокрой киски. И именно это Фея и попыталась сделать — подняв голову, она провела языком по гладким шарикам блондинки — судя по тому, как та замычала сквозь член, которым был занят её рот, ей это понравилось — затем обхватила губами эти гладкие шарики — Зорька ответила на это новым довольным мычанием — и затем лизнула сжатые нижние губки стриптизёрши. Тело блондинки напряглось — Фее показалось это признаком удовольствия, и она продолжила ласки Зорькиной киски, но Зорька вдруг, выпустив изо рта её член, попросила:

— Не надо!... пожалуйста! Лучше... делай как до этого! — Фея замешкалась. Зорьке не нравится куннилингус? Или она болеет чем-то венерическим? Ладно, устраивать вместо секса обсуждение, почему, — тогда никакого секса и не будет! Раз она просит этого не делать, то она, Фея, должна выполнить просьбу подруги! И Фея принялась одной рукой дрочить свисавший вниз член, а пальцами второй зарылась между нижних губок Зорьки, проникая в её влажную и тёплую киску и принимаясь ласкать её изнутри, а Зорька тем временем работала головой, насаживаясь ртом на член своей любовницы, а пальцами тоже зарылась в её киску, принимаясь массировать её чувствительные точки внутри. Сладкая дрожь пробегала по двум обнажённым телам, Зорька мычала от удовольствия, не выпуская изо рта член своей любовницы, Фея стонала и тяжело дышала, когда пальцы стриптизёрши стимулировали чувствительные места в её киске, эти обоюдные ласки длились долго — у Феи даже понемногу начали уставать руки, которые «нижней» приходилось выворачивать под непривычными углами — но обе девушки постепенно распалялись всё сильнее и сильнее, и каждая, чувствуя, что её любовница возбуждается сильнее, сама принималась ласкать её энергичнее, и этим они ещё сильнее распаляли друг друга. Под конец они обе были возбуждены до предела, Фея задыхалась от стонов, их обнажённые тела изгибались, напрягаясь каждой мышцей, расслабляясь и напрягаясь снова, обе девушки уже буквально насиловали пальцами киски друг друга, Зорька энергично работала головой, трахая ртом член Феи, а та яростно теребила член своей любовницы — обе девушки приближались к оргазму, и каждая увеличивала интенсивность ласк, желая тоже заставить вторую кончить поскорее. Они кончили почти одновременно, чего с ними раньше почти не бывало, — сперва кончила Зорька, изогнувшись своим стройным телом, а следом, громко застонав и выгнувшись на кровати, кончила в обтягивавший её член презерватив Фея. И обе девушки остановились, переводя дух, — особенно нужно было перевести дух Зорьке, чьи губы устали от минета.

— Коварная соблазнительница... — улыбаясь и глядя в потолок, проговорила Фея.

— Как будто ты против! — отозвалась Зорька и, перевернувшись голова к голове со своей любовницей, поцеловала её мокрыми от слюны губами.

— Я не против, — улыбнулась в ответ Фея, приобнимая и прижимая к себе обнажённую блондинку. — Но у меня чай недопит и посуда не помыта, так что я... — она ещё раз поцеловала свою любовницу и с неохотой встала.

Фея собрала свою одежду и отнесла в свою комнату — одеваться она не стала: ей было лень, и она неожиданно обнаружила, что пока на дворе жаркое лето, ходить по квартире обнажённой, в общем-то, достаточно удобно. Зорька тоже собрала свою одежду, сброшенную во время стриптиза, Фея же допила свой чай и вымыла посуду, они с Зорькой ещё раз обнялись и разошлись по своим комнатам. Нет, сидеть на стуле всё-таки удобнее одетой — и Фея решила надеть хотя бы трусы, домашние штаны и футболку, прежде чем сесть за свой компьютер. Она занималась разной ерундой во всемирной сети, когда зазвонил её телефон — на экране высветился незнакомый номер. Кто бы это мог быть, и зачем?

— Алло? — спросила девушка, нажав кнопку приёма звонка.

— Мадемуазель Филофея? — спросил в трубке по-рутенски голос с франкийским акцентом. — Вас беспокоит Афrодит де Миrуа.

— Э-э... добрый вечер, мадам Афродит... — только и смогла ответить Фея. Зачем ей звонит мадам Афродит? Что-то случилось с Хадиджей? Хадиджа хочет признаться ей в любви? У неё был выкидыш? Она, Фея, оставила в шато что-то из своих вещей (да вроде нет...)? — Что-то случилось?

— Да... — кажется, собеседница Феи сама подбирала нужные слова. — Вчеrа, когда вы покидали Фrанкию, вы... спонтанно использовали магию Скrюте? Вы думали о Хадидже в этот момент? — Фея удивлённо моргнула в ответ, но её собеседница не могла этого видеть. Что за ерунда?

— Я... не понимаю, о чём вы говорите! — совершенно честно ответила девушка.

— Хоrошо... — мадам Афродит снова помедлила, — я попrобую объяснить вам... Вчера, после того как вы покинули наш дом, Хадиджа почувствовала, что за ней кто-то смотрит с помощью магии Скrюте. Сначала мы подумали, что это... та женщина, которая пыталась общаться с вами с помощью Скrюте. Но потом мы узнали, что за Хадиджей смотrели из туалета в офисе «РоrtаilАrgеnt», и что в этот момент это вы, мадемуазель Филофея, были перед зеркалом. специально для bеstwеароn. ru Вы думали о Хадидже в этот момент?

Фея не сразу смогла ответить — её словно поразила молния. Значит, это не Хадиджа следила за ней с помощью зеркальной магии, это она сама, не осознавая того, использовала колдовство, когда думала о Хадидже?! Она — ведьма?!

— Этого... не может быть! — только и смогла ответить севшим голосом девушка. — Я не ведьма!

— Не ведьма, а колдунья, — поправила её франкийка. — Вы колдунья, мадемуазель Филофея. Это удивляет вас? Вы уже знали, что у вас есть гены, отвечающие за нашу rодовую магию, и что ваши дети могут владеть Скrюте, — почему то, что вы владеете Скrюте сами, сюrприз для вас?

Фея помолчала снова, пытаясь привести мысли в порядок. То, что говорила франкийка, было логично... и невозможно.

— Вы... с самого начала знали это? — спросила она. — Что я ведь... колдунья?

— Нет, — рассмеялась мадам Афродит. — Мы знали, что вы потенциально можете владеть нашей магией. Но магенетика — достаточно новая наука. Мы сейчас не можем быть на сто пrоцентов увеrены, кто из нас унаследует магический даr, а кто нет. Мы не знаем даже точно, в какой степени магический даr связан с последовательностью азотистых оснований, а не с чем-то... более эфиrным, чего нельзя увидеть с помощью научных пrибоrов. Нет, мы не знали, что вы владеете Скrюте, — но теперь мы знаем.

Фея помолчала снова.

— И... что теперь вы собираетесь со мной делать? — спросила она и на всякий случай уточнила: — Мне подойти к зеркалу, чтобы вы могли со мной говорить? — девушка мысленно порадовалась, что она уже одета, а не ходит по квартире голой по примеру своей соседки.

— Нет, — франкийская колдунья рассмеялась снова. — Я сейчас во Фrанкии, несколько тысяч километров от вас — ни одна колдунья не может связываться с вами на таком rасстоянии. Что мы собираемся делать? Мы пrедлагаем вам стать частью дома Миrуа. Вы сможете овладеть своим магическим даrом, и мы дадим вам работу, где вы сможете его использовать. Насколько я знаю, вы не очень богатая девушка, мадемуазель Филофея — если вы станете одной из нас, вы сможете использовать rесурсы, деньги и связи дома Миrуа.

Фея нахмурилась. Её пытаются подкупить? Нет уж, она так просто не поддастся!

— Извините, я не хочу покидать свою страну, — ответила она. — Здесь у меня семья, подруги... и всё прочее.

— Вам не нужно будет это делать, — ответила мадам Афродит. — У дома Миrуа есть представительство в Rутении, вы сможете rаботать в нём, не покидая свою стrану.

Фея нахмурилась снова — у этой мадам Афродит на каждое её «нет» есть своё «подумайте ещё раз»?

— Я мессианка, — напомнила девушка.

— Я помню, вы говоrили это. И я ответила вам, что я тоже мессианка.

— Мои религиозные убеждения запрещают мне заниматься колдовством, — слегка раздражённо пояснила Фея.

— Да, я понимаю... это может быть пrоблемой. Но если вы думаете, что магия идёт от каких-нибудь демониц, подумайте: вы лично не заключали договоrа с существами из Зазеrкалья. Если вы думаете, что магия — это гrех, то это не ваш гrех. Вы знаете, я думаю, что в священном писании сказано, что дочеrи не несут ответственность за гrехи матеrей.

— Но если я буду развивать в себе магический дар, то это уже будет грехом, разве нет? — запальчиво спросила девушка.

— Тогда почему, вы думаете, Богиня дала вам этот даr? — парировала мадам Афродит. Фея замешкалась: в самом деле, почему? Она не была так уж подкована в богословии... а что насчёт франкийской колдуньи? У неё был богатый опыт поиска оправданий своему колдовству?

— Его дала мне не Богиня, а... — Фея хотела сказать «те демоницы из Зазеркалья, с которыми ваши далёкие предки заключили договор», но замешкалась, пытаясь придумать что-нибудь более вежливое. — Почему вы считаете, что эта ваша магия — от Богини?

— Если бы желание Богини не было таким, она не позволила бы магии существовать в миrе, не так ли? — терпеливо пояснила мадам Афродит. — Вы же не сомневаетесь в омнипотенции... всемогуществе Богини?

Фея промолчала, не зная, что ей ответить, и ещё раз подумала, что она не сильна в богословии. Но внутри она была возмущена подобной ересью.

— А потом я внезапно обнаружу, что перестала отражаться в зеркалах? — спросила она.

— Нет, quе dis-tu? — мадам Афродит рассмеялась. — Это только супеrстиция. Зеrкала в нашем доме закrыты занавесками не потому, что мы в них не отrажаемся, а чтобы у членов нашего дома не было искушения смотrеть дrуг за дrугом через них. Вы должны были, я полагаю, видеть, что и я, и Хадиджа, и другие колдуньи дома — мы отrажаемся в зеrкалах, как все люди.

— Я видела, что вы в нём НЕ отражаетесь! — обвиняюще ответила Фея.

— Quоi? — вот теперь мадам Афродит искренне удивилась и замешкалась. — Когда... и где?

— В последний день. Когда вы меня отправляли через портал в офис «Портай Аржен». Я видела — вы не отражались в зеркале. Что вы на это скажете?

Мадам Афродит помолчала в ответ, явно затрудняясь с ответом. Наконец, она проговорила:

— Мадемуазель Филофея... пrостите, я не могу rаскрывать некотоrые тайны магии своего дома пеrед вами, если вы не являетесь одной из нас, — она помолчала снова. — Но я вижу, если я не объясню вам, вы подумаете Богиня знает что. Хоrошо. В тот момент мне позвонили с моей rаботы, и мне сrочно было нужно быть в двух местах в одно вrемя. Моё отrажение в тот момент было в другом месте. Такое объяснение удовлетвоrительно для вас? Простите, я, как я уже сказала, не могу rаскрывать вам некоторые тайны. Это пrосто магия, это не значит, что у колдуний Скrюте нет души или что-то в этом роде, — она помолчала, Фея помолчала тоже, осмысливая полученную информацию (Интересно, как это работает? Отражение ведьмы может быть в другом зеркале... или оно может выходить из зеркала, и ведьма может быть в двух местах одновременно? Ясно только, что ей, как непосвящённой, этого объяснять не будут). — Итак, есть ещё какая-то пrичина, почему вы не хотите становиться частью дома Миrуа? — спросила франкийка. Фея помедлила.

— Я учусь в художественном училище и хочу посвятить себя искусству. Не думаю, что я могу совмещать одно с другим.

— Почему? — переспросила мадам Афродит. — Я увеrена, мы сможем найти способ совмещать эти две оккупации... пrостите, эти две деятельности. Я видела ваши rисунки... пrостите, каrтины, у вас есть талант, я не хотела бы, чтобы вы отказались от искусства.

Фея снова помолчала, прежде чем испробовать ещё один аргумент:

— Если я отчислюсь из училища, меня могут призвать в армию... и тогда мне будет намного труднее заниматься магией.

— М-м-м... — протянула её собеседница. — Это действительно может быть пrоблемой. Конечно, никто не отпrавит вас с винтовкой на поле боя... это просто... глупо — использовать колдунью как пrостое пушечное мясо. Но если вас пrизовут в аrмию... возможно, однажды вам придётся выбиrать между веrностью своей воинской клятве и веrностью дому Мируа... и, возможно, вы выбеrете не в нашу пользу. Но я думаю, мы сможем найти rешение этой проблемы. Думаю, вам необязательно увольняться из вашего учебного заведения, если пrоблема в этом.

Фея опять помолчала.

— Если честно, я не аристократка по своей натуре, — попыталась она испробовать ещё один аргумент. — Мне совершенно это не нравится, заставлять других людей обслуживать меня, как будто я не могу обслужить себя сама.

— Мадемуазель Филофея... вы будете удивлены, сколько членов вашего дома думают так же, как и вы, — ответила аристократка. — Мы живём не в феодальную эrу, когда арrистокrатки, такие как мы, думали, что наша кrовь ставит нас выше обычных людей. Если вы не хотите эксплуатиrовать тrуд дrугих людей... если вы не будете жить в одном из наших поместьев, вам не нужно будет это делать. Хотя вы можете rешить, что это удобно — иметь человека, который беrёт на себя домашние дела, чтобы вы могли заниматься своими делами.

— Вот как... — протянула в ответ Фея. Неужели, если она в самом деле станет богатой, она перестанет видеть что-то плохое в том, чтобы пользоваться прислугой? Но... в самом деле, она ведь действительно может не пользоваться прислугой, если захочет, верно? Что же ей тогда ещё ответить этой франкийке?

— Мои матери... моя семья будет наверняка против того, чтобы я становилась ведь... колдуньей, — наконец, сказала девушка.

— Да... это может быть пrоблемой, — ответила мадам Афродит. — Я думаю, вы должны поговоrить со своей семьёй, объяснить им ситуацию, и, возможно, ваши rодственницы поймут. В конце концов, магический даr передаётся от матеrи к дочеrи, если вы колдунья, то ваши rодственницы по той же линии кrови могут быть потенциальными колдуньями. Кстати, среди ваших rодственниц нет других колдуний?

— Н-нет... — Фея замешкалась. В самом деле, если у неё есть наследственный колдовской дар, то это значит, что он, в теории, может быть и у её сестры, и у мамы Евы, и у бабушки Варвары, и у других родственниц по линии родительницы. А что если мама Ева на самом деле колдунья, но всю жизнь скрывала это от своей супруги? Да ну, бред какой-то! — Во всяком случае, они мне об этом не говорили.

— Я думаю, вы должны поговоrить со своей семьёй... — повторила мадам Афродит, — если вы захотите пrинять наше пrедложение, конечно.

Фея помолчала снова.

— Если... если я приму ваше предложение... — наконец, проговорила она, — в чём будет заключаться моя работа? — она и вправду готова была согласиться? Или всё-таки нет, и просто выбирала причины для отказа?

— Вiеn... Это зависит от того, насколько хоrошо вы научитесь магии Скrюте. Скорее всего, вы сможете изучить не меньше, чем втоrую ступень, и не больше, чем тrетью ступень. Если вы сможете быстrо изучить тrетью ступень, вы сможете rаботать в «Роrtаil Аrgеnt», если же вы сможете изучить только втоrую, вы сможете rаботать секrетарём или охrанницей... потом, возможно, вам довеrят rаботу для полиции...

— Или для разведки? — перебила Фея, нахмурившись. Она помнила что-то такое про то, что дом Мируа сотрудничает с франкийской разведкой... где работа на полицию, там и работа на спецслужбы.

— Нет, это вrяд ли. Rазведка не будет давать вам задания, если она не будет увеrена в вашей лояльности. Вас не будут включать в rазведывательные опеrации, если ваша лояльность будет под сомнением, — тогда вы сможете сменить стоrону.

— Логично... — с сомнением протянула Фея. Повисла пауза, Фея не знала, что ей сказать. Она действительно всерьёз думает о том, чтобы... о возможности того, чтобы принять предложение стать ведьмой? Чтобы хоть чем-то заполнить паузу, девушка спросила: — Кстати, как там Хадиджа?

— Она... — теперь уже мадам Афродит замешкалась с ответом. — Я сказала ей, что у вас был откrыт магический даr, и она... она была rада. Она хотела бы, чтобы вы стали частью её — нашего — дома, Филофея. Вы ей понrавились.

Фея снова промолчала. Теперь её будут заманивать ещё и влюблённой в неё юной красавицей? А Зорька? Между ними просто «дружба с преимуществами», секс без обязательств, или Зорька привязалась к ней и не захочет её отпускать? Насколько она сама привязалась к своей соседке и насколько не хочет расставаться с ней? Наконец, она проговорила:

— Хорошо, мадам Афродит. Я поговорю со своими родственницами и скажу вам, согласны ли они, чтобы я стала частью вашего дома... — эта фраза прозвучала так, будто Фея уже готова была согласиться, и девушка поспешила добавить: — Но, скорее всего, они запретят мне это.

— Хоrошо, я буду ждать вашего ответа... или вы можете позвонить в пrедставительство нашего дома в вашем гоrоде.

— Так я и сделаю, наверное. До свидания.

— До свидания, — ответила мадам Афродит и положила трубку. А Фея попыталась собраться с мыслями и понять, что сейчас произошло, и что ей делать. На кой чёрт она практически дала этой ведьме согласие? Она, что, правда собирается стать колдуньей и учиться магии? Конечно, это наверняка лучше, чем быть «старшей помощницей младшего дизайнера», получающей мизерную зарплату, но... неужели она ради денег готова на такое? Или она просто хочет услышать от своих родных, что нет, они против, чтобы с чистой совестью ответить франкийской колдунье, что нет, моя семья против этого? Или ничего не говорить своим родным, а просто соврать, что они были против? Маме Вере точно не понравится, что её дочь — ведьма... но ведь не собирается же она всю жизнь потом скрывать это от собственной матери? Фея пыталась разобраться в собственных мыслях, когда услышала осторожный стук в дверь.

— Да? — спросила она, оглянувшись. Может быть, Зорька поможет ей разобраться, что делать? Дверь приоткрылась — на пороге стояла Зорька, по-прежнему в костюме Лилит, но с обеспокоенным видом.

— Извини, пожалуйста... — слегка сбивчиво заговорила она. — Я слышала твой разговор по телефону... правда, я не всё поняла... — блондинка помедлила. — Тебе, что, звонили эти твои ведьмы из Франкии?

— Да, — тяжело вздохнула Фея. — Они... в общем, оказывается, я ведьма. Когда я уезжала из Франкии, я видела комнату Хадиджи в зеркале в туалете... я думала, это Хадиджа пытается связаться со мной, но на самом деле это была я... я неосознанно использовала эту их магию.

— Я так и подумала... просто я сначала не поверила, — кивнула Зорька, проходя в комнату, а затем чуть улыбнулась. — Ну, что, тебя можно поздравлять?

— С чем?! — тяжело выдохнула в ответ Фея.

— Ну... — улыбка блондинки потускнела — её подруга была явно не рада своему магическому дару. — Ну, просто... все хотели бы владеть магией, нет? Это же круто?

— Я... — Фея хотела возмущённо ответить, что нет, она этого совсем не хотела бы, но вместо этого тяжело вздохнула, — я не знаю!... Я... я всегда думала, что магия — это грех, что она идёт от дьяволиц, и нормальные мессианки должны держаться от неё подальше... а теперь оказывается, что я сама — ведьма!

— Слушай... ну ты же не виновата в этом? — спросила Зорька, подходя ближе к подруге и кладя руки ей на плечи. (Фея подумала про себя, что тот же самый аргумент использовала и мадам Афродит). — Чего от тебя хотели-то эти франкийки?

— Они... хотели, чтобы я официально стала частью их дома, предлагали мне учиться этой их магии и работать у них.

— Вот повезло! — с завистью в голосе ответила Зорька. «Ничего себе повезло! » — возмущённо подумала в ответ Фея. — Слушай, Фейка... — блондинка очень серьёзно посмотрела на подругу. — Мне, конечно, будет тебя очень не хватать, если ты уедешь. Но я приму твоё решение, если ты решишь, что тебе лучше будет уехать.

— Да не буду я никуда уезжать! — Фея закатила глаза. — С чего мне уезжать?

— Ну, слушай... такой шанс выпадает раз в жизни! Я бы на твоём месте ни за что не стала бы его упускать!

— Я... — Фея тяжело вздохнула: она понимала, что ей и вправду выпал редкий шанс, и у неё должны быть веские причины им не воспользоваться. — Но мои мамы будут против... я не хочу бросать свою семью... — тут Фея подумала, что бросать страну и художественное училище ей вроде как необязательно, а свою работу она бросила бы с радостью.

— Слушай, я думаю, они поймут, если ты им всё объяснишь, — предположила Зорька, садясь на край кровати рядом с подругой. — Должны понять. А если даже и нет... ты ведь достаточно взрослая девушка, чтобы принимать такие решения сама, да?

— Я совершенно уверена, что они будут против, — тяжело вздохнула Фея. — А тебе правда будет меня не хватать? — она вдруг сменила тему и посмотрела на Зорьку.

— Очень! — ответила та, тяжело вздохнув. — Где я ещё найду такую подругу, как ты? Такую, которая не будет меня презирать и считать шлюхой... или считать шлюхой, которая даёт всем по первому требованию. Ради тебя я впервые начала делать что-то для кого-то другого. Ради тебя я впервые за дохрена времени взяла в руки гитару, которую уже почти совсем забросила. Мне хорошо с тобой, рядом с тобой я чувствую себя живой, чувствую, что я кому-то нужна, кому-то интересна, — блондинка протянула руку и коснулась руки брюнетки. — Мне будет очень не хватать тебя, если ты уедешь.

— Да мне никуда ехать, наверное, и не надо будет — мне сказали, я могу учиться магии и работать в Рутении, — Фея слабо улыбнулась, держа руку блондинки своей. — А то бы, конечно, если тебе будет без меня одиноко, мне лучше было бы никуда не ехать...

— Нет-нет! — блондинка замотала головой, и её пальцы сжали руку брюнетки. — Я... не хочу, чтобы ты отказывалась от такого шанса ради меня. То есть, мне приятно, что ты тоже не хочешь меня бросать, но... — Зорька тяжело вздохнула. — Я хотела бы, чтобы ты была счастлива.

Фея помедлила, глядя на свою подругу.

— А чего ты хотела бы, чтобы я сделала? — спросила она.

— Честно?

— Честно.

— Я бы... — Зорька запнулась, но затем, собравшись с духом, призналась: — Я бы хотела... чтобы ты на мне женилась и увезла меня куда подальше. Куда-нибудь на край света, где никто меня не знает, где мне не придётся танцевать в ночном клубе, и где никто не знает, что я этим занималась. И быть рядом с тобой в горе и в радости... ну и всё такое прочее.

Фея удивлённо заморгала. Что это сейчас было?!

— Ты... предлагаешь мне фиктивный брак? — осторожно уточнила брюнетка. — Или ты мне сейчас так призналась в любви?

— Ну почему же фиктивный? Можно и настоящий! — Зорька принуждённо рассмеялась, но затем посерьёзнела. — Люблю ли я тебя? — спросила она, глядя в глаза подруге. — Я хочу быть с тобой... мне хорошо рядом с тобой... ты делаешь мою жизнь счастливее... это называется любовью? Ты нравишься мне, Фейка, я не хочу с тобой расставаться... — Зорька вздохнула, прежде чем сказать: — Да, я тебя люблю! Я последние полгода думаю о том, как тебе в этом признаться!

Фея замешкалась... но не удивилась. Она ведь и раньше подозревала, что для Зорьки она и правда нечто большее, чем «подругой с преимуществами», просто та не хочет говорить ей об этом прямо. А тем временем обнажённая блондинка, привстав, подалась навстречу своей подруге, потянувшись губами к её губам, — у Феи было достаточно времени, чтобы остановить Зорьку, сказать ей, что она этого не хочет... но Фея осознала, что ей тоже приятно быть вместе с этой девушкой, и она не хотела бы с ней расставаться. И вот губы девушек встретились, сливаясь в нежном поцелуе, а руки сплелись в объятьях — больше не нужно было никаких слов, поцелуи говорили всё, что девушки могли хотеть сказать друг другу. Поцелуй длился и длился, девушки прижимались друг к другу... наконец, оторвавшись от губ подруги, Фея проговорила:

— Зорь... Ты мне тоже нравишься... мне нравится секс с тобой, мне нравится рисовать тебя, слушать, как ты поёшь, вот ещё теперь смотреть, как ты танцуешь, — всё вот это вот. И если ты хочешь быть со мной... я, наверное, останусь с тобой и никуда не поеду. Там... эта Хадиджа... она наверняка захочет, чтобы я женилась на ней, а не на тебе.

— Ох... — Зорька погрустнела. — Она тебе нравится?

— Слушай, ну я её знаю всего чуть больше недели, а тебя — целый год! Просто нужен он мне, этот любовный треугольник! В общем, у меня есть ещё одна причина, чтобы остаться здесь.

Зорька тяжело вздохнула — слова подруги её совсем не обрадовали.

— Я приму любое твоё решение, — наконец, проговорила она. — Если ты хочешь быть вместе со мной... я буду рада. Захочешь — останусь с тобой здесь, захочешь — поеду с тобой во Франкию или куда угодно ещё, хоть на край света.

— Спасибо, — Фея улыбнулась блондинке. Всё-таки приятно иметь такую подругу! Она помедлила и, наконец, решилась. — Ладно. Тогда я позвоню этой мадам Афродит, и... пусть она сама даст мне ответ, — Фея взяла свой телефон, нашла в журнале принятых звонков номер мадам Афродит и нажала на кнопку вызова. Вскоре колдунья приняла вызов.

— Мадемуазель Филофея?

— Да, это я. Прошу прощения, мадам Афродит, я... В общем, я, наверное, не смогу принять ваше предложение. Мне... моя подруга сейчас сделала предложение руки и сердца, и если я на ней женюсь, я, наверное, не смогу принять ваше предложение.

Повисла пауза — похоже, заявление девушки озадачило аристократку. Наконец, мадам Афродит проговорила:

— Rазве вы не должны были... сказать нашей пrедставительнице, есть ли у вас девушка? Мы бы не стали... заставлять вас изменять своей девушке, если бы знали, что она у вас есть.

— Да, кажется, меня об этом спрашивали... — вспомнила Фея. — И я ответила, что ни с кем не состою в отношениях. Нет, я не соврала — мы с Зорькой... её так зовут — мы с ней просто дружили, а предложила мне жениться на ней она буквально только что.

Снова пауза.

— Да, это... делает ситуацию более сложной, — с разочарованием в голосе произнесла мадам Афродит. — Вы должны понимать... я уже говоrила вам, члены дома Миrуа не всегда могут rешать сами, на ком они могут жениться. Дом Миrуа выбирает супrугов для своих членов...

— Я помню! — перебила франкийку Фея. — Именно поэтому я и вынуждена отказаться от вашего предложения.

— Дайте мне закончить, — терпеливо продолжила мадам Афродит. — Дом Миrуа rешает, на ком его члены могут жениться, однако дом Миrуа... не возrажает, если его женатые члены будут иметь любовниц. И если у вас будут дети, и если они унаследуют ваши колдовские гены, они смогут стать законными членами дома Миrуа. Но я пойму, если ваша... невеста захочет быть именно вашей женой, а не любовницей.

Фея, не ожидавшая такого поворота, удивлённо моргнула.

— А Хадиджа? — спросила она. — Она не будет против, если я, будучи её женой, буду иметь любовницу? — этот вопрос всё ещё казался ей подводным камнем.

Мать Хадиджи тяжело вздохнула в ответ.

— Не знаю. Честно — не знаю. Этот вопrос вам и Хадидже пrидётся rешить самим. И вы пока ещё не женились на Хадидже — возможно, вашей женой будет не она, а какая-нибудь другая девушка из нашего дома.

— Ну-у... — с сомнением протянула Фея, подумав, что ей совсем не нужно добавлять к этому любовному треугольнику ещё углов. — Ладно, я сейчас спрошу Зорьку... Зорь! — отнял трубку от уха, Фея обернулась к обнажённой блондинке, сидевшей на кровати и пытавшейся ловить каждое слово. — Тут тебя спрашивают... согласна ли ты быть не моей женой, а любовницей?

Зорька удивлённо моргнула, но затем улыбнулась.

— А твоя жена не будет против? — спросила она. — Так-то я вообще-то не против, но...

— Вот пока непонятно... смотря насколько она в меня влюбилась, — Фея вздохнула, но принуждённо улыбнулась в ответ. — Но этот дом Мируа не против, если у меня будут и жена, и любовница.

— Серьёзно?! — Зорька рассмеялась. — У тебя обнаружился магический дар, тебе предлагают стать одной из аристократического дома, тебе сватают юную красотку, и тебе ещё можно иметь любовницу?! Чёрт, Фея, я хочу быть тобой! Ну, если, конечно, это не какая-то ловушка, — блондинка перестала улыбаться.

— Да нет, не ловушка, всё логично! — попыталась успокоить подозрения подруги Фея. — То есть ты согласна?

— Конечно, согласна! — широко улыбнулась Зорька, и Фея снова поднесла телефон к уху.

— Она согласна... быть моей любовницей, — сообщила она.

— Хоrошо... значит, это не будет для нас пrеградой? Впrочем, скажите, мадемуазель Филофея: насколько вы увеrены в чувствах своей... этой девушки? Это, конечно, ваше дело — ваши отношения... но я хочу сказать, что как вы собиrаетесь оказывать финансовую поддеrжку своей любовнице, вы должны будете rешать сами.

— Ну... — Фея снова оглянулась на Зорьку, думая про себя, насколько она, в самом деле, уверена в её чувствах. — Я... вполне уверена, — и тут Фея решила задать один щекотливый вопрос. — А как дом Мируа отнесётся к тому, что моя любовница... танцует стриптиз в ночном клубе? — Фея снова оглянулась на подругу, взглядом спрашивая, стоит ли ей задавать этот вопрос, и Зорька кивнула в ответ — мол, стоит.

Мадам Афродит помедлила, а затем тяжело вздохнула.

— А как вы сами относитесь к этому? — спросила она.

— Ну, как отношусь... Нормально отношусь. Если б относилась плохо, я бы этот разговор с вами вообще не вела. Не самая лучшая на свете профессия... и Зорька очень надеется, что если она станет любовницей дома Мируа, ей больше никогда не придётся этим заниматься.

Мадам Афродит помедлила снова.

— Дайте мне быть честной... — наконец, произнесла она, — часть членов дома может отнестись к этому негативно. Однако... я думаю, если я скажу вам, что вы должны rазоrвать контакты с вашей подrугой, вы откажетесь пrинимать пrедложение дома Мируа. Хоrошо. Тогда... я rассчитываю, что дrугие члены дома помогут вам стать одной из нас и не чувствовать себя чужой в доме. Это зависит не только от меня и от нас, но и от вас самих и от вашей подrуги, однако я постаrаюсь сделать всё, что зависит от меня, чтобы вы не пожалели о своём rешении.

А Фея вдруг ощутила замешательство: франкийская аристократка, наверное, уже решила, что вопрос исчерпан, и она дала своё согласие, — но ведь она ещё не знает мнения своих родных!

— Извините... я ещё не дала своё окончательное согласие, — торопливо проговорила она. — Я ещё не сообщила эту новость своей семье, и ещё не знаю, как она к этому отнесётся, разрешит мне принять ваше предложение или нет.

— Хорошо... — мадам Афродит устало вздохнула. — Тогда сообщите мне или нашим пrедставительницам в Энске, когда вы узнаете мнение своей семьи. Надеюсь, всё будет благополучно.

— Да, обязательно сообщу, — ответила Фея. — До свидания.

— До свидания, — ответила мадам Афродит, и Фея, выключив телефон, обернулась к Зорьке.

— Ну как? — блондинка нетерпеливо подалась навстречу подруге.

— Ну... Они вроде как не против, чтобы ты была моей любовницей. Хадиджа, моя будущая жена, а может быть, не жена, может быть против, но нам сказали, что разбирайтесь с этим сами, вы уже большие девочки. Конечно, часть дома, мне сказали, не одобрит, что я с тобой встречаюсь, но вроде как эти колдуньи настолько хотят получить себе меня — колдунью, не приходящуюся близкой родственницей никому из них, — что готовы закрыть на это глаза.

— Понятно, — усмехнулась в ответ Зорька. — Короче, сразу всё хорошо и сплошной малины не будет. Ну и хорошо, а то я подумала бы, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слушай, я так счастлива... за нас с тобой! — улыбка блондинки просветлела. — Это шанс, который выпадает раз в жизни, его нужно ловить!

— Да... — Фея тяжело вздохнула в ответ, не разделяя энтузиазма своей подруги и любовницы. — Вот только мне ещё нужно поговорить со своими родными... и я уверена, это будет непросто.

— Да что они с тобой могут сделать? — улыбнулась в ответ Зорька. — Перестанут присылать деньги?

— Ох... — Фея снова тяжко вздохнула, — они могут от меня отказаться. А я не хочу разрывать отношения со своей семьёй! Семья у меня одна — я совсем не уверена, что этот дом Мируа сможет стать моей новой семьёй.

— Слушай, не парься ты так, — попыталась успокоить подругу Зорька. — Они у тебя вроде бы нормальные. А если родственницы отказываются от своих родных... то и ну их в жопу! В конце концов, ты не виновата, что родилась ведьмой... и вообще, если в тебе есть эта ведьмина кровь, то в них тоже, потому что они твои родные!

— Знаешь, вот мадам Афродит точно так же говорила про эту кровь, — Фея сумела рассмеяться. Но затем посерьёзнела, помедлила и вздохнула. — Ладно... я позвоню им... и попытаюсь объясниться... — однако она помедлила снова, не решаясь позвонить мамам. — Я... сначала позвоню сестре, — наконец, решила девушка и принялась искать в списке контактов номер сестры. Пришлось подождать, пока Петра возьмёт трубку, сперва сёстры поговорили о том и этом, Петра поинтересовалась, как прошла поездка, Фея рассказывала про свои впечатления, Петра с удивлением и не без зависти слушала рассказ сестры и подозрительно интересовалась, с чего вдруг ей такое счастье, и тогда Фея решила заговорить о том, что её сейчас волновало.

— Петя, мне твой совет нужен. В общем... как мне сказать мамам... — девушка тяжело вздохнула, и Петра наверняка уже поняла, что её сестра чем-то встревожена. — Я, когда покидала Франкию... в общем, я случайно использовала эту родовую магию дома Мируа. И... мне теперь нужно сказать мамам, что я колдунья.

— Что? — Петра опешила. — Какую ещё родовую магию?! Вот я говорила тебе, что не надо тебе было соглашаться, а ты меня не послушала!

— Магию Скрюте — магию зеркал, — Фея вздохнула снова. — Я... была в туалете на погранпункте, перед зеркалом, и подумала в этот момент о... об этом поместье, которое я покидала, и я увидела в зеркале... комнату поместья, где я жила.

— Говорила я тебе, что не надо туда ехать! — с досадой ответила старшая сестра. — А ты уверена, что это не обман? Что это ты что-то там наколдовала, а не тебе показали картинку с помощью этого их колдовства?

— Зачем им мне врать? — Фея невесело усмехнулась. — В смысле, зачем им мне врать именно в этом? Ведь если я не владею никакой магией, я рано или поздно это пойму!

— Ну, мало ли! Ты-то рано или поздно это поймёшь, но ты к этому времени уже будешь у них на крючке!

Фея тяжело вздохнула. Она-то была уверена в том, что это не обман — но как объяснить это сестре?

— Слушай, они предложили мне учиться этой их магии, чтобы работать у них. Какой смысл им врать мне, что они будут учить меня магии, если я быстро пойму, что они меня ничему не учат?

— ЧТО?! — в голосе Петры звучали одновременно удивление и возмущение. — Они предложили тебе... вот это?! И ты — согласилась?!

— Я ещё не согласилась, — Фея устало вздохнула. — Я ещё не говорила об этом с мамами... Петя, я тебе потому и позвонила, что мне нужен твой совет: как сказать об этом мамам.

Петра помолчала, прежде чем ответить:

— Ничего им не говори. Не надо им этого знать. А то вот радости-то будет: их дочь — ведьма! Просто соври этим ведьмам, что твоя семья против... и постарайся забыть об этом как можно скорее.

Фея тяжело вздохнула.

— Я не смогу им врать всю жизнь. И... я не уверена, стоит ли мне отказываться.

— Да?!! — теперь в голосе Петры звучала уже агрессия.

— Я не хочу всю жизнь быть... мелким офисным работником на нищенской зарплате, — попыталась объясниться Фея. — Если я смогу, став колдуньей, зарабатывать хоть немного больше... стоит ли отказываться?

Петра помолчала снова.

— Конечно, если ты хочешь нормально зарабатывать и жить красиво, — проговорила она с неприкрытым сарказмом в голосе, — то ты можешь это сделать! Можешь торговать наркотиками, можешь... богатых старух охмурять! — (Фея громко кашлянула в ответ — если бы эти слова слышала Зорька, она бы имела основания обидеться). — Но я считаю, что лучше зарабатывать немного, но честно, чем много, но... так вот! — Фея промолчала, и Петра продолжила: — Хочешь становиться ведьмой — дело твоё! Но если что — потом жаловаться не приходи! У тебя тогда будут и деньги, и новые связи, и всё прочее — вот этим ведьмам и жалуйся!

Фея угрюмо помолчала в ответ.

— Значит, так? — спросила она, скрывая в голосе боль. — Ну, спасибо, — повисла пауза, прежде чем Петра ответила, довольно грубо:

— Пожалуйста, — и вновь пауза, Фея, для которой этот диалог становился уже невыносим, уже готова была прервать звонок, но всё же попыталась хоть как-то оправдаться:

— Слушай, я не виновата, что у меня есть эта магия! В конце концов, она же наследственная! Может быть, она есть у тебя, — а может быть, и нет — если магия Скрюте действительно была связана с леворукостью (хотя Хадиджа-то была правшой), то Петра не была левшой и, значит, у неё, наверное, было меньше шансов унаследовать способности к колдовству.

— Что?! — возмутилась Петра.

— Может быть, она есть у мамы Евы... — попыталась продолжить Фея, но сестра её перебила:

— Пошла ты знаешь куда?! Нет у нас с мамой никакой этой твоей магии! Мы — нормальные люди! Нормальные! Никакие не ведьмы! — буквально выкрикивала она в трубку, и Фея почувствовала обиду, боль и злость.

— А я, значит, ненормальная?! — спросила младшая сестра. — Может, я вообще в вашей нормальной семье приёмная?! — разговор уже грозил перейти в ссору со швырянием телефонными трубками, но слова Феи, кажется, задели её старшую сестру — помолчав, пытаясь успокоиться, Петра ответила, уже не так резко:

— Если ты станешь одной из этих ведьм — то... Слушай, просто пошли их нафиг! Не нужно тебе это, не нужно, ни ради каких денег на свете! И мамам ничего не говори! Просто забудь об этом обо всём и не соглашайся ни на какие предложения никаких ведьм! И извини, что я на тебя накричала. Давай просто забудем об этом разговоре. Ты моя сеструха, всё-таки, Филька. Мир?

Фея помолчала, думая, что она не сможет просто так взять и забыть об этом разговоре, но всё же вздохнула и неохотно ответила:

— Мир.

— Вот и ладушки. Ничего не было, не было этого разговора, ты никакая не ведьма, и вообще, — Фея подумала: кто знает, как ещё может проявиться в будущем её колдовской дар, как бы она ни пыталась его скрывать? — но не стала говорить этого вслух, лишь тяжело вздохнув. — Ничего не говори мамам, а этим ведьмам соври, что твоя семья против. Ну, по крайней мере, Я точно против! И мамы тоже будут против, — Фея в ответ вздохнула снова.

— Я поняла, — сказала она. И уже готова была завершить звонок, но Петра решила перевести разговор на какую угодно другую тему и принялась рассказывать о своих делах — Фея отвечала вяло и односложно. Наконец, Петра договорила, сёстры попрощались, и Фея отключилась и повернулась к Зорьке — обнажённая блондинка сидела на кровати, с напряжённым и тревожным лицом следила за разговором.

— Ну? — спросила она. — Насколько... всё плохо?

— Ну... — Фея тяжело вздохнула. — Хуже, чем могло бы... лучше, чем могло бы. Сестра мне сказала, что если я стану ведьмой, она от меня откажется, — лицо Зорьки при этих словах исказила возмущённая гримаса, — то есть она не совсем в таких словах это сказала, но смысл был такой. Но сказала, что если я откажусь, она забудет об этом разговоре и... — про себя Фея подумала, что ей самой забыть об этом разговоре может оказаться трудно, — отказываться от меня не будет.

— Да пошли ты её нахрен! — возмущённо ответила Зорька. — Если она собирается от тебя отказаться из-за того, между прочим, в чём ты не виновата, то и нахрен нужна такая сестра?!

— Зорь! — Фея очень укоризненно посмотрела на подругу. — Она моя сестра, у меня другой такой никогда не будет! Я не могу её послать ни на какой хрен!

Зорька, кажется, собиралась что-то запальчиво ответить, но взяла себя в руки, помедлила и вздохнула.

— Ладно, извини. Моя собственная семья... я бы от неё сама отказалась при первой возможности. Да я и по факту-то живу отдельно от своих родственниц, с ними не общаюсь... В общем, прости, мне трудно понять человека, который готов на что угодно, лишь бы только не порывать со своей семьёй.

Фея помолчала.

— У тебя правда всё настолько плохо было в семье? — спросила она.

— Правда, — Зорька печально вздохнула. — Моя родительница... всю жизнь мне полоскала мозги, что главное для девушки — найти себе хорошую жену, захомутать её и кормиться за её счёт. Самой-то ей это, похоже, не удалось. Я и в колледж-то поступила, чтобы жить в другом городе, а она думает, что я всё делаю, как она меня учила. Её сестра, моя тётка, такая же, она свою дочь, мою двоюродную сестру, научила быть содержанкой... то есть проституткой... а в прошлом году она умерла. Вышла в окно на пятом этаже. Наверное, под наркотой была — она последние несколько лет на ней прочно сидела — она была меня примерно на столько же старше. Мне хватило на неё насмотреться, чтобы решить, что никаких наркотиков крепче табака и алкоголя, — обнажённая блондинка поёжилась. — Снимаю стресс сексом... ты мой наркотик, — она слабо улыбнулась Фее, и та улыбнулась ей в ответ.

— Да... — ответила Фея, вздохнув. — У меня-то с мамами отношения были нормальные... ну, в основном. Ну, то есть, бывало всякое, но я уж точно не хотела их бросить и переехать на другую планету, — девушка вздохнула снова. — А теперь мне надо им сказать, что их дочь — колдунья... Петя, то есть сестра, мне советовала ничего не говорить мамам, а сказать мадам Афродит, что я говорила с ними, и они мне запретили...

— Вот как? — хмыкнула Зорька. — Ты можешь ничего не говорить им, а сама согласиться, — блондинка усмехнулась, слабо и кривовато.

— Я не могу им врать, — Фея тяжело вздохнула. — Они мои мамы. И потом, рано или поздно они узнают, что я их обманула, и тогда...

— Ну, это смотря как врать, — Зорька снова криво усмехнулась. — Я свою мамашу уже который год кормлю тем враньём, которое она сама хочет услышать.

Фея неодобрительно посмотрела на подругу. Нет, конечно, это её родительница, и она её лучше знает, но всё-таки такое отношение к родной матери немного покоробило девушку.

— Я не могу им врать, они мои мамы, — повторила Фея, снова тяжко вздохнув. — Ладно. Я им сейчас позвоню, — и она, найдя в списке контактов свой домашний номер, нажала на кнопку вызова. Трубку сняла мама Ева — и этому Фея обрадовалась, зная, что мама Вера точно не одобрит её желания стать колдуньей, а вот мама Ева ещё может понять дочь. Фея вкратце рассказала маме про свой первый после недельного перерыва рабочий день, как ей пришлось втягиваться в работу над проектами, начатыми без неё, рассказал про дегустацию подарков, но мама Ева, кажется, заметила тревожные интонации дочери.

— У тебя что-нибудь случилось? — спросила она, тоже встревожившись. — У тебя голос какой-то... напряжённый.

— Случилось... — Фея тяжело вздохнула. Приближался момент истины. — Когда я... уезжала из Франкии... и была перед зеркалом на погранпункте... я случайно использовала магию Скрюте. Оказывается, я ею владею. Мама... я колдунья.

Повисла пауза, мама Ева ошарашенно молчала.

— Какую магию Скрюте? — наконец, выговорила она. — Что случилось?

— Я... использовала зеркальную магию дома Мируа, — терпеливо, со вздохом, пояснила Фея. — И увидела за зеркалом... комнату, в которой я жила в Шато де Верр. И эти колдуньи — они заметили, что кто-то использовал магию на их дом, только не сразу поняли, что это я. И вот они мне сегодня позвонили.

Снова пауза.

— Значит... это зеркальная магия... — почему-то очень тихо проговорила мама Ева. — И... что они от тебя хотели?

— Они хотели... чтобы я училась магии, предлагали мне работу у них, — Фея помолчала. — Вы с мамой Верой от меня не откажетесь, если я соглашусь? То есть... я не хочу всю жизнь быть дизайнером в мелкой фирме с перспективой дослужиться до ГЛАВНОГО ДИЗАЙНЕРА. Пожалуйста, пойми меня.

Снова пауза.

— Вере это не понравится... — мама Ева тяжело вздохнула. — Филя... ты моя дочь, и я не собираюсь от тебя отказываться. Тем более... это по моей линии тебе достались эти ведьминские гены... дай мне поговорить с Филей! — последняя фраза была сказана в сторону, очевидно, маме Вере, которая, наверное, слышала слова своей жены и забеспокоилась. — А ты что, уже готова согласиться? А как же твоё училище? Ты же хотела стать художницей!

При упоминании об училище и желании стать художницей Фея тяжело вздохнула.

— Я пока не знаю. Всё ещё не решено — может, я смогу этот как-то совмещать. Я ещё не согласилась. Но... я очень рада, что ты не будешь от меня отказываться, — хоть мама и не могла видеть её лица, девушка улыбнулась, через силу, но тепло. — Мне правда это очень важно.

Мама Ева помолчала.

— Конечно, я не буду от тебя отказываться, — сказала она. На фоне послышался неразборчивый голос мамы Веры, и мама Ева сказала: — Ладно... я сейчас дам трубку Вере, — и через несколько секунд из телефона заговорил голос мамы Веры:

— Филя, о чём вы таком говорили?! — потребовала зачинательница девушки. — Какая ещё магия, какая ещё ведьминская кровь?! На что ты соглашаешься?! Это опять эти франкийские ведьмы?! Что они от тебя хотели?! Вот чуяло моё сердце, что не надо было тебе к ним ехать!

— Мама! — Фея тяжело вздохнула: она знала, что разговор не будет простым. — Я... в общем, я вчера, когда уезжала из Франкии, случайно использовала эту магию, на гены которой меня проверяли, и эти колдуньи это засекли. В общем, я колдунья, но я в этом не виновата, это...

— Моя дочь — не может быть колдуньей! — твёрдо, не допускающим возражений голосом перебила её мама Вера.

— И тем не менее... я колдунья, — тяжело вздохнула Фея. — Я владею этой магией... я не выбирала, быть мне колдуньей или нет, мне этот дар... эта магия досталась от моей прабабушки. И... я не могу теперь просто так сделать вид, что ничего не было, этот дар теперь будет со мной, я не знаю, как и когда он ещё сможет сработать...

— Филя, послушай! — снова перебила её мама. — Всё будет хорошо! Я найду тебе хорошую матушку, и она сделает так, что никакая магия не будет тебя беспокоить!

— Это что такое она сделает?! — встревожилась девушка при упоминании о священницах. Воображение нарисовало ей картину, где она лежит, привязанная к кровати, а священница, как в известном фильме ужасов, брызгает на неё святой водой, выкрикивая «Сила Богини заклинает тебя! ».

— Ну... — кажется, мама Вера сама смутно представляла, что будет делать с её дочерью «матушка» — экзорцистка. — Что надо, то и сделает! Молитвы прочитает. Епитимью какую-нибудь назначит. Будет молиться за тебя, и ты будешь молиться, чтобы никакая нечистая сила к тебе не подошла. Надо будет — в монастырь тебя свозит. Изгонит из тебя всю нечистую силу, и будешь ты нормальной девушкой!

— Не надо из меня никого изгонять! — Фея почувствовала злость. — Я не одержимая! Я не заключала никаких договоров ни с какими волшебными существами ни из какого Зазеркалья! — девушка вдруг снова поймала себя на том, что повторяет слова мадам Афродит. — Не надо меня возить ни по каким монастырям и священницам!

— Надо! — не допускающим возражений тоном ответила мама Вера. — Ты же хочешь снова стать нормальной?

Фея уже готова была ответить «Только попробуй ко мне привести какую-нибудь экзорцистку — я с тобой разговаривать больше не буду! », но никак не решалась сказать такое родной матери, хоть злость в ней кипела и переливалась через край.

— А если я не хочу? — с агрессией в голосе спросила она. — Если я просто не верю, что я смогу стать нормальной? Если эта магия со мной теперь уже навсегда, и вообще она на самом деле была со мной ещё до моего рождения? Если я уже никогда не буду нормальной, то, может быть, мне хотя бы попытаться извлечь из этого выгоду? — не будь Фея так взвинчена сейчас, она бы выбрала выражения получше, как донести это до своей мамы... но сейчас ей было не до вежливости и подбора выражений.

— Выгоду, значит?! — с не меньшей агрессией ответила мама Вера. — Хочешь, значит, заниматься колдовством и выгоду с этого иметь?! Если так — то ты мне больше будешь не дочь! МОЯ дочь никаким колдовством заниматься не может! Спутаешься с этими ведьмами — прокляну! И на деньги от нашей семьи больше не рассчитывай!

— Значит, так, да? — теперь в голосе девушки слышалась уже не агрессия, агрессия смешивалась с болью. — Проклянёшь?! — но теперь агрессия снова вышла на первый план. — Я теперь ведьма, так что посмотрим, кто кого проклянёт качественнее! Я тебе не дочь, значит?! Ну тогда мне ничего больше не остаётся, кроме как уйти к этим колдуньям!

Кажется, Фее удалось задеть маму Веру — она осеклась вместо того, чтобы разразиться новой обвинительной тирадой.

— Ну, раз так, — сказала она после паузы чужим голосом, — то и уходи к ним, раз ты так хочешь. Ты теперь взрослая девушка, сама можешь принимать такие решения.

Фея тоже помолчала в ответ. Ей было больно, она хотела извиниться перед мамой, но была слишком зла для этого и могла ответить только встречной порцией агрессии.

— Спасибо, мама. Или мне теперь тебя так больше не называть? — не удержалась она от колкости. И, судя по молчанию в ответ, ей снова удалось задеть маму Веру, но та тоже была слишком упряма, чтобы первой сделать шаг навстречу.

— Ну, если ты хочешь, если таково твоё решение, то я тебе больше не мама, и живи теперь с этими своими ведьмами! — тут Фея смогла только сжать губы и бросить в ответ:

— Непременно, — и, не имея больше душевных сил продолжать этот разговор, она нажала на кнопку сброса звонка и бессильно уронила голову на грудь. Всё это было неправильно, девушке хотелось вернуться в прошлое и отменить весь этот разговор и забыть о нём. Зорька же, со встревоженным лицом следившая за разговором, протянула руку и коснулась руки подруги.

— Всё совсем плохо? — спросила блондинка дрогнувшим голосом. — Они от тебя отказались? Они... обещали тебя проклясть, серьёзно? Они думают, что ты одержимая?

— Нет... то есть да, — Фея тяжело вздохнула, сжав рукой пальцы подруги — сейчас ей очень хотелось подержаться за кого-нибудь живого. — Мама Ева — она сказала, что не будет от меня отказываться... а мама Вера хотела... она предлагала свозить меня к какой-нибудь священнице, в какой-нибудь монастырь, чтобы из меня изгнали нечистую силу. Сказала, что откажется от меня, если я стану колдуньей. И да, она обещала меня проклясть.

— Вот прямо так, да? — взгляд блондинки посуровел. — Слушай, ты меня извини за прямоту, но, по-моему, эта твоя мама Вера — она больная! Ей самой полечиться надо! — Фея тяжело вздохнула в ответ. Она не должна была позволять своей подруге говорить такие вещи о её матери... но ей сложно было не думать то же самое.

— Она... я знала, что она будет против... но я не знала, что всё будет настолько плохо... — с тяжелым вздохом ответила Фея... и тут, не давая Зорьке ответить, зазвонил телефон, который девушка положила на стол, и Фея поспешно схватила его, нажимая на кнопку приёма звонка и прижимая трубку к уху.

— Алло?

— Филя... — услышала девушка в трубке дрожащий от волнения голос мамы Евы. Нет, это не мама Вера звонила ей, чтобы что-то сказать, а мама Ева хотела попросить прощения за свою жену. — Прости, пожалуйста, Веру... она просто такой человек... старой закалки. Она вовсе не хочет, чтобы ты покидала нашу семью...

— Если она хочет извиниться, то пусть сама это и скажет! — ответила девушка, пряча за грубостью боль.

— Филя! Она же твоя мать! — мама Ева тяжело вздохнула. — Ладно. Вера, поговори, пожалуйста, с Филей сама! — сказала она в сторону. Что ответила ей её жена, Фея не слышала, но затем трубку взяла мама Вера.

— Ну? — спросила она, очевидно, ожидая, что её дочь извинится первой.

— Ну? — ответила Фея, ожидая извинений от своей зачинательницы. Повисла пауза — наконец, мама Вера проговорила:

— В общем... Филя, если ты не будешь становиться никакой ведьмой, то я тебя прощу. И мы забудем об этом разговоре. И всё у нас будет хорошо, — «МЫ забудем об этом разговоре? » — подумала в ответ Фея. — «А Я не забуду! Ты простишь меня за что — за то, в чём я не виновата, чего я не выбирала? »

— А если буду? — хмуро спросила она вслух.

— Если будешь?! — в голосе мамы Веры промелькнуло возмущение. — Тогда... тогда всё, о чём я говорила, остаётся в силе, я от своих слов не отказываюсь! — ответила она с нажимом.

Фея помолчала.

— Я подумаю, — наконец, ответила она. — Мне нужно время.

— Вот и подумай! — ответила мама Вера, явно имея в виду «и только попробуй принять НЕПРАВИЛЬНОЕ решение! ». Фея помолчала снова.

— Дай, пожалуйста, маму Еву? — в трубке послышался какой-то шум, и затем снова заговорила мама Ева:

— Филя... послушай, я понимаю, вы с Верой сейчас обе взвинчены, обе на эмоциях... вам нужно взять паузу, дать чувствам успокоиться, и тогда вы помиритесь.

Фея помолчала снова.

— А я смогу помириться с мамой Верой? После всего того, что она мне наговорила... после того, как обещала меня проклясть и сослать в монастырь?

— Филя!... — с болью в голосе ответила мама Ева. — Она на самом деле хочет тебе добра... так, как она его понимает!

— Вот именно, — угрюмо ответила Фея. — Так, как она его понимает. А понимаю ли я своё добро так же?

Мама Ева сокрушённо вздохнула.

— Филя, я понимаю... ты, может, не видишь для себя перспектив и готова согласиться на предложение этих ведьм... Но, пожалуйста, я не хочу, чтобы ты от нас отдалялась! — в голосе женщины зазвучала боль. — Ты моя дочь, я не хочу, чтобы наши пути расходились! Не разрушай, пожалуйста, нашу семью, Филя! — и теперь уже Фея сама ощутила боль и желание заплакать. Ей было стыдно, что она заставляет маму Еву, которая тут была ни в чём не виновата, разрываться между ней и своей женой.

— Я... я тоже не хочу, чтобы наша семья разрушилась! — в голосе Феи зазвучали плачущие интонации. — Я люблю тебя, мама!

— Я тоже тебя люблю, Филя! — как можно более нежно ответила мама Ева. Повисла пауза — и затем Фея решилась задать один очень волновавший её вопрос:

— Мама, скажи мне, пожалуйста, ответь на один вопрос... Это очень важно... У нас в семье, по твоей линии, ни у кого больше не было никаких магических способностей?

Мама Ева, не ожидавшая такого вопрос, замешкалась — но затем, наконец, произнесла:

— Филя... — она старалась говорить твёрдо, — я не могу сейчас говорить с тобой об этом. Нет, я вообще никогда не смогу говорить с тобой об этом!

У Феи перехватило дыхание — мама Ева отказалась отвечать на вопрос прямо, а это могло значить только то, что другие колдуньи в её семье были!

— Значит — да? — спросила она. — Кто? Бабушка Варвара? Тётя Жанна? Ты? — и вновь пауза и замешательство, и снова мама Ева ответила:

— Я не могу говорить с тобой об этом! — сейчас в её голосе слышалась мольба, просьба не продолжать этот разговор, особенно в радиусе слышимости мамы Веры. И Фея поняла, что давить на маму

сейчас ей не стоит.

— Ладно. Извини, — сказала она. «Вернёмся к этому разговору потом», — подумала она про себя. — Я люблю тебя, мама.

— Я тоже тебя люблю, — со вздохом ответила мама Ева.

— Ладно... до свидания, — и Фея нажала на кнопку прекращения звонка и снова обернулась к Зорьке, напряжённо слушавшей её разговор с мамами. В душе девушки бушевала буря эмоций, в которых она сама не могла разобраться: и боль, и обида, и нежелание разрывать отношения с родными, и нежелание прощать свою зачинательницу после всего того, что она сказала.

— Ну как? — с тревогой спросила Зорька, снова протягивая руку, чтобы взять подругу за руку. — Вам... удалось помириться? — Фея тяжело вздохнула в ответ.

— Нам... наверное, и правда лучше поговорит об этом завтра, когда эмоции улягутся, — ответила она. — Может быть, тогда мы помиримся. С мамой Евой-то всё нормально, но... — девушка тяжело вздохнула снова, — я не хочу ставить её перед выбором, кого она любит больше: маму Веру или меня.

Зорька помолчала — её пальцы на секунду как будто попытались отпустить руку Феи, но затем снова сжали её.

— Прости, я тебе здесь не помощница, — тяжело вздохнула она. — У меня никогда не было обеих мам, я не умею разбираться в их отношениях и не знаю, что в таких ситуациях нужно делать. Я свою зачинательницу даже и не видела никогда... я и имя её знаю только по своему матчеству — Алексия. Зоряна Маринина-Алексиева, — впервые Зорька назвала подруге своё полное имя. — Но я обещаю, — помолчав немного, блондинка посмотрела прямо на свою подругу, — что что бы ни случилось, я буду рядом и готова буду поддержать тебя.

— Спасибо, — Фея слабо улыбнулась в ответ. — Это... это правда очень ценно для меня, — и она подалась навстречу Зорьке, та тоже подалась ей навстречу, и губы девушек встретились, сливаясь в поцелуе, обнимая друг друга руками. Но целоваться в такой позе — Зорька сидела на кровати, а Фея на стуле рядом с кроватью — им было неудобно, и Фея, прервав поцелуй, встала и села на кровать рядом с Зорькой, и затем девушки снова поцеловались, прижимаясь друг к другу — обнажённая блондинка к одетой брюнетке.

— Прости, я, наверное, сейчас не в лучшей форме для секса, — виновато улыбнулась Зорька, отрываясь от губ своей подруги. — Да и ты, наверное, тоже.

— Какой уж тут секс... — подтвердила Фея, сперва тяжело вздохнув, а затем вымученно улыбнувшись. — Но мне достаточно уже того, что ты рядом — правда, — Зорька улыбнулась в ответ, помолчала, положив голову на плечо подруги, а затем спросила:

— Я могу... что-нибудь для тебя сделать? — Фея задумалась — что, в самом деле, сможет сделать для неё её подруга и любовница.

— Может быть... сыграешь для меня что-нибудь? — неуверенно предложила, наконец, она, боясь, что музыкантша сейчас не в лучшем настроении для этого.

— О? — удивилась Зорька и задумалась, будто тоже оценивая, насколько у неё сейчас подходящий настрой, но затем, решившись, кивнула. — Я... попробую. Пошли! — она встала с кровати и потянула Фею в свою комнату, где Зорька сняла со шкафа гитару, а Фея устроилась на кровати и приготовилась слушать.

— Так... что бы такое сыграть... — Зорька ненадолго задумалась, устраиваясь на кровати с гитарой рядом с Феей, — той вдруг захотелось обнять подругу за голые плечи, но она не решилась этого делать, боясь сбить настрой музыкантши. Наконец, Зорька заиграла какой-то бодрый и быстрый мотив и запела:

— Я закрою дверь и буду ждать тебя

Ты уходишь, но я знаю, ты вернёшься ко мне

Приготовлю ужин, как ты любишь всегда

Буду смотреть на часы и ждать, ну где же ты, где

Ты говоришь, что хочешь отдохнуть от меня

Я понимаю, я киваю, ведь это уж не в первый раз

Но ты вернёшься и скажешь, что ты любишь меня

Я улыбнусь и скажу: ты всегда знаешь, я твоя

Я буду ждать тебя, и ты вернёшься ко мне

Я не могу без тебя, а ты не можешь без меня

Я не могу без тебя, а ты не можешь без меня

Я буду ждать тебя, и ты вернёшься ко мне

Я буду ждать тебя...

Ты придёшь пьяна, я налью тебе стакан

Постелю тебе постель и налью рассол с утра

Ты придёшь в синяках, я спрошу у тебя

Что случилось, буду охать и буду врачом для тебя

Ты уходишь, но знай — мой дом открыт для тебя

Что б ни случилось с тобой, я буду рада тебе

Ты поймёшь, никто не ждёт тебя, так как я

И куда б ты ни пошла, в конце вернёшься ко мне

Я буду ждать тебя, и ты вернёшься ко мне

Я не могу без тебя, а ты не можешь без меня

Я не могу без тебя, а ты не можешь без меня

Я буду ждать тебя, и ты вернёшься ко мне

Я буду ждать тебя...

Ты придёшь с другой, ты скажешь «Привет»

«Познакомься, это Как-Её-Зовут, и она любит меня»

Я улыбнуся ей, и не будет ссоры, нет

Ведь я знаю, что никто не сможет любить тебя как я...

Тут Фея, слушавшая песню, громко кашлянула, и Зорька остановилась.

— Что? — обернулась она к слушательнице, пытаясь понять, то ли ей надо обидеться, что её пение не понравилось подруге, то ли обеспокоиться.

— Ну-у... — протянула в ответ Фея, улыбнувшись, — я надеюсь, у нас с тобой будут не такие отношения, как у лирической героини этой песни с её девушкой! Что я не буду от тебя бегать налево, и тебе не придётся меня прощать снова и снова, потому что вот!

— Ну... Пожалуй, ты права... — Зорька тяжело вздохнула. — Это и правда не самая лучшая песня... для этой ситуации... — блондинка заметно погрустнела, но Фея, уже успевшая отвлечься от мрачных мыслей благодаря песне, чтобы приободрить свою подругу, приобняла её за голые плечи и потянулась губами к её губам — и тогда Зорька обернулась к ней, улыбнулась, и губы девушек встретились в поцелуе.

— Кстати... а кто это от меня уехал во Франкию к той ведьмочке? — широко улыбаясь, спросила Зорька, оторвавшись, наконец, от губ подруги — к блондинке вернулось её обычное игривое настроение.

— Э-э-э... — Фея замешкалась и смутилась. — Так я же... — она пыталась подобрать нужные слова, но Зорька рассмеялась в ответ.

— Это шутка! — и она снова поцеловала Фею, и та ответила ей. На этот раз поцелуй был более долгим и страстным, объятья — крепче, гитара уже мешала девушкам, и обнажённая певица торопливо отложила её в сторону, чтобы обнять свою подругу и прижаться к ней, и Фея тоже прижала блондинку к себе, блуждая руками по её обнажённой спине.

— Хочешь?... — улыбаясь, спросила блондинистая соблазнительница, снова отрываясь от губ брюнетки.

— Хочу! — выдохнула та в ответ и снова припала губами к губам Зорьки. А руки блондинки проскользнули под футболку брюнетки, скользя по её бокам и задирая футболку вверх, — и девушкам пришлось снова прервать поцелуй, чтобы Фея подняла руки, и Зорька стянула с неё футболку через голову, а затем они снова поцеловались, ещё крепче прижимаясь друг к другу, чувствую прикосновение обнажённой кожи (за исключением лифчика на Фее) друг друга. Лифчик, впрочем, мешал им недолго — вскоре Зорька, сперва скользнув руками под ткань лифчика, накрыла ладонями маленькие грудки спортсменки, заставив её застонать, а затем стянула с неё лифчик, как и футболку, через голову, и теперь Фея была обнажена выше пояса, и ничто уже не мешало ей ощущать своей кожей обнажённое тело танцовщицы с её упругими полушариями грудей.

— Как ты хочешь... ? — улыбаясь, страстно прошептала Зорька, вновь прерывая поцелуй.

— Я... — Фея замешкалась — всё произошло так спонтанно, что она не знала, чего она хочет сейчас. — А чего хочешь ты? Я... доверюсь тебе.

— Я не против! — широко улыбнулась блондинка. — Только гитару уберу! — ей пришлось выскользнуть из объятий своей подруги и встать, чтобы убрать с кровати гитару и не сломать её потом случайно в порыве страсти. Фея тем временем расстегнула свои джинсы и приспустила, но снять их не успела — Зорька, с широкой похотливой улыбкой присела перед подругой, помогая ей избавиться от джинсов, затем от трусов и, наконец, от носков, оставив Фею совершенно обнажённой, а затем толкнула её на кровать. Фея не сопротивлялась — она, улыбаясь, позволила опрокинуть себя на кровать, а Зорька легла на неё сверху, поцеловала снова в губы, затем поцеловала в шею, щекоча её языком, затем спустилась к маленьким грудкам спортсменки, принимаясь дразнить языком и посасывать губами их отвердевшие сосочки. Фея застонала в ответ, отдавшись ласкам своей искушённой в любовных играх подруги, её страстным губами и умелому язычку, наслаждаясь этими ласками. Язык Зорьки пощекотал пупок спортсменки между кубиками пресса, затем блондинка подняла голову, широко улыбаясь, посмотрела на свою любовницу, одной рукой поглаживая её член, а второй дразня прикосновениями её мошонку, её сжатые и влажные нижние губки, а затем, одной рукой неторопливо дроча член Феи, пальцами второй проскользнула в киску брюнетки, вызвав у брюнетки новый стон и сладкий спазм. Но Зорька не стала долго ласкать член своей подруги — она привстала, чтобы дотянуться до коробки с презервативами, достать из неё один, натянуть его на член Феи и затем снова приняться дразнить ласками пальцев член и киску брюнетки, озорно улыбаясь ей.

— Зорька! — выдохнула Фея, почти задыхаясь от возбуждения. — Перестань меня дразнить!... я тебя хочу! — блондинка улыбнулась в ответ и потёрлась грудью о член своей любовницы, но затем, наконец, перестала её дразнить, встала, залезла на Фею сверху и опустилась киской на её член. Фея с готовностью сжала руками бёдра блондинки и задвигала бёдрами навстречу ей, а Зорька начала скачки на члене. Обе девушки стонали, тяжело дыша, упругие мячики танцовщицы подпрыгивали при каждом движении, а член шлёпал спортсменку по животу, Фея отпустила бёдра блондинки и обвила её шею, пригибая к себе и приподнимаясь навстречу ей, впиваясь губами в её губы. Поцелуй был страстным, но недолгим — вскоре Зорька выпрямилась, продолжая скачки, а Фея снова упала спиной на кровать, двигая бёдрами навстречу своей наезднице, а ладонями лаская её упругие грудки. В этот раз Фея кончила первой, со стоном, прогнувшись всем телом, выплеснув сперму в обтягивавший её член презерватив, а Зорька ещё активнее задвигала бёдрами, одной рукой обхватив свой член и яростно лаская его, прежде чем кончила и сама, забрызгав живот спортсменки. Фея переводила дух, а Зорька улыбнулась ей, наклонилась, чтобы снова поцеловать её в губы, а затем протянула руку за салфеткой, чтобы вытереть свою сперму с живота любовницы.

— Если хочешь... — проговорила она, улыбаясь, — мы можем разложить диван и переночевать в одной комнате и на одной постели. Сегодня и завтра мне не нужно в клуб, и я не буду мешать тебе спать.

— Мы уже дошли до такой стадии отношений? — улыбнулась Фея, приподнимаясь, чтобы поцеловать блондинку. — Хотя... после того, как ты предложила мне жениться на тебе... Я не против!