Аттестат зрелости

Аттестат зрелости.

Кейт Миранда

mir-and-a@yandex. ru

Елена Сергеевна не спала. Времени было около шести часов утра, но уснуть больше она не могла. Муж Евгений сопел и похрапывал рядом. Перед ней на столике стоял в вазе роскошный букет сирени. В полутьме он словно бы светился. Букет сразу напомнил ей о сыне Тоше. После этого ей уж совсем стало не до сна.

Елена Сергеевна стала думать о том, как Тошенька ее любит, как всегда ее любил, и даже переходный возраст не внес дисгармонии в их отношения. Конечно, Тоша стал более вспыльчивым и резким. Везде она обнаруживала следы возрастающей половой зрелости сына: зачитанный «Декамерон» в Женькиной библиотеке, картинки с голыми женщинами, твердые от засохшей спермы Тошкины трусы. Она с болью в сердце, в который раз стала размышлять о том, что сын буквально дуреет от наплыва гормонов, и в этом состоянии становится буквально неуправляемым. Она подняла голову и прислушалась. За стенкой в спальне сына слышались какие-то неясные звуки. Затем стало слышно, как Тоша вышел из своей комнаты, прошел в ванную и почти сразу вернулся.

Елена Сергеевна тихонько поднялась, надела мягкие тапочки. Постояла, прислушиваясь. Евгений мерно сопит. Осторожно ступая, вышла в коридор, подошла к двери сына. Поколебавшись, наклонилась к дверной ручке. Никто не замечает, что она полая. Достаточно вытащить пластмассовую заглушку, и можно обозревать комнату. Тоша стоит около своей кровати. Видно, что он нервничает и колеблется. Несколько раз смотрит в ее сторону, на дверь. Затем решившись, стягивает с себя трусы. Тоша худощавый, но уже начал обрастать мускулами. Он просто красавец. С колотящимся сердцем, подглядывая за обнаженным сыном, Елена Сергеевна вдруг заметила, как быстро стало топорщиться у него между ног. Тошка наклоняется и поднимает с кровати какую-то белую тряпку. Когда он начинает ее рассматривать, то она с замиранием сердца узнала в тряпке свои трусики. Он вытащил их из грязного белья в машинке...

Сын прижимает ее трусики к своему лицу... Он явно нюхает их... Член у мальчика напрягается до такой степени, что кажется просто огромным. Сын растягивает ее трусики за резинку и начинает водить ими по своему члену. Он запрокидывает голову, тихонько ойкает. Стискивает зубы, с шумом вдыхает через них воздух, стонет. Опять он их нюхает... Затем расстилает трусики на постели и ложится на них на живот. Торопливо шарит под своим животом рукой, устраивается и начинает двигать своей попой. Тоша сосредоточенно сопит, постукивает кроватью, тихонько ойкает. Он мастурбирует о ее трусики!

«Двигай попой – раз! », - всплывает в голове идиотский молодежный шлягер. Сын двигается в постели так, как будто совершает половой акт. Его крепкие напряженные ягодицы проблескивают в темноте. Елена Сергеевна почувствовала комок в горле. Она никогда не представляла, что мальчики могут так мастурбировать.. Она слышит, как напряженно и отрывисто Тоша начинает сопеть, мускулы на плечах напрягаются и дрожат. Он дергается все быстрее, ойкает, поднимает голову, глухо и мучительно стонет.

«Боже, он кончает! », - стукнуло в голове у Елены Сергеевны. Ее трясло. Тоша, тяжело дыша, лежал на животе. Затем перевернулся на бок и начал вставать с постели. Елена Сергеевна выпрямилась, на цыпочках пробежала в спальню, и не помня себя, быстро юркнула под одеяло. Тошина дверь стукнула, он опять зашел в ванную и тут же вернулся.

Елена Сергеевна лежала, собираясь с мыслями. Перед глазами у нее стоял образ ее обнаженного сына, мускулистого, с возбужденным, торчащим под углом членом.

«Тоша, такой красивый, сильный мальчик! Боже, до чего же он дошел... Как он мучается от этого! », - подумала она – «Мальчик просто обезумел от этих проклятых гормонов. Как не вовремя! Он заканчивает школу и должен поступить в Университет. И любая юбка, любая легкомысленная сучка может сломать ему жизнь из-за этого... ».

«Из-за этого»! Елена Сергеевна повернула голову и посмотрела на спящего мужа. С Евгением они ограничивались традиционным перепихом по субботам, когда мальчик уходил в школу. Для них секс уже давно стал именно «супружеской обязанностью». Евгения больше интересовала его работа, чем она сама – с горечью подумала Елена Сергеевна. И тут же появилась неожиданная мысль: «Женька спит, как пресыщенный кот, а наш любимый сын так страдает... Мужу наскучило мое тело, а Тошик с таким наслаждением удовлетворяется даже моими ношеными трусиками! ». Она прислушалась к себе и с удивлением обнаружила, что от этих мыслей ей не стало стыдно.

«Нет! » - подумала она – «Я не могу бросить все это на самотек. Я должна контролировать ситуацию, и я буду ее контролировать! Тоша успешно сдаст школьные экзамены и поступит в Университет. ». От этих мыслей ей стало спокойно. Она почувствовала приятную теплоту внизу живота. В промежности сладостно заныло. «Надо будет трусы сменить», - машинально подумала она, и тут вдруг ее словно ударило: «Господи, ведь Тоша найдет эти трусы и будет их... нюхать... а потом... ». Она не решилась продолжить свою мысль.

... Утром, когда муж ушел на работу, а сын – в школу, Елена Сергеевна вошла в ванную, открыла дверцу машины, безошибочно просунула руку в самый низ груды грязного белья и вытащила свои трусики. Они были еще влажными. Пространство в промежности изнутри было полностью заскорузлым от впитавшейся и засохшей спермы. Она машинально поднесла их к лицу и понюхала. Ей вдруг пришло в голову, что она всегда делала то же самое с трусами сына, прежде чем отправить их в стирку. Она вдохнула тяжелый сладковато-приторный запах несвежей спермы, и ей стало приятно от того, что эта сперма была извержена из-за нее, из-за нее как женщины. Трусики она замочила. Потом весело улыбнулась, сняла с себя использованные бежевые трусики и положила их на самый верх грязного белья. Затем зашла в спальню, подошла к букету сирени и, закрыв глаза принялась осторожно вдыхать его аромат.

***

Елена Сергеевна наблюдала, как ее сын танцует со знакомой девочкой. Выпускной бал.. На выпускном вечере ее интересовал только ее сын. Атмосфера праздника проходила мимо ее чувств. Она поняла, что наблюдает за сыном так же, как пожилая ревнивая дама наблюдает за своим ветреным юным любовником. Это сравнение ей чрезвычайно не понравилось. Танец закончился, и запыхавшийся Тоша радостно подбежал к ней.

— Мам! Пойдем потанцуем. Я тебя приглашаю!

— Тошенька, это же неудобно. Это ваш праздник. Вас, молодых...

— Мама, пойдем. Ты у нас самая молодая!

Елена Сергеевна смущенно последовала за сыном. Тем более, что какой-то мальчик пригласил на медленный танец свою учительницу. Елена Сергеевна никогда до сих пор не танцевала с сыном. Тоша смотрел на нее и улыбался. Он придвинулся к ней и зашептал на ухо «Мама, ты – самая красивая! ». От него исходил слабый запах шампанского и мужского одеколона. Они плавно двигались в танце. Елена Сергеевна почувствовала, что сын помедлил и нерешительно придвинулся еще ближе. Их бедра соприкоснулись. Елена Сергеевна обнимала сына за плечи. Его руки лежали у нее на талии. Тоша поднял руку повыше и стал тихонько поглаживать ее как раз по контуру лифчика. Ладонь его левой руки очень осторожно поглаживала талию матери. Пальцы «незаметно» старались перебраться пониже и легонько следовали за гладкой резинкой трусиков. Елена Сергеевна ощущала, как твердые мускулистые ноги сына все сильнее прижимаются к ее бедрам. Глаза Антона были полузакрыты, он двигался уже не так твердо и пару раз чуть не потерял равновесие.

Елена Сергеевна стала медленно, вполголоса говорить сыну о том, что это начало взрослой жизни, и что надо быть ответственным, и далее в том же духе.

— Ты спишь, сын? – засмеялась она.

— А? Нет... - ответил Антон, как бы с затруднением.

Елена Сергеевна посмеиваясь, продолжала разговаривать с сыном, и вдруг ощутила, что ей что-то мешает двигаться.. Она осторожно повела бедром и убедилась в том, что у Антона топорщится брючина от сильнейшей эрекции. Антон несмело посмотрел на мать. Елена Сергеевна ответила глубоким долгим взглядом эффектно подведенных глаз. В ритме танца, она ловко сделала шаг вперед, и ее мягкое бедро заскользило по эрегированной выпуклости сына. Антон непроизвольно ойкнул.

— Что, сынок? – спросила она, глядя на сына любящим взглядом.

— А-а-а... Да, ничего... Так...

Антон, чтобы скрыть смущение, тоже принялся что-то говорить. Но каждый раз, когда бедро матери прижималось к его ногам, он замолкал и делал вид, что откашливается. Елена Сергеевна ловко подвела сына к столику с сиденьями. Танец закончился. Антон торопливо согнулся, усаживая мать, присел на стул, закинул ногу за ногу, чтобы скрыть свою неумно-выпирающую выпуклость.

— Тошенька, мы пойдем с отцом. Вы уж погуляйте тут. Отцу еще на дачу надо ехать.

— Папа на дачу поедет?

— Ну да. Баньку достраивать. Ну, мы пошли!

Антон вернулся домой чуть позже полуночи. Он даже не стал гулять до утра, как это принято у выпускников. Он не забыл прихватить с собой свежий букет сирени, наверное, последней в этом году. «Это моя победа! » - подумала Елена Сергеевна – «Этой ночью я околдую своего сына. Я контролирую его, и делаю это для его же блага. ».

Елена Сергеевна поставила новый букет в вазу, вытащила бутылку игристого и пару бокалов. Антон снял пиджак и стоял в белой рубашке и галстуке-бабочке.

— Давай продолжим, сын!

Антон принялся разливать вино, что-то рассказывая матери о прошедшем вечере и своих друзьях. Елена Сергеевна аккуратно скинула халатик за спиной Антона и, оставшись в гладкой сиреневой комбинашке с кружевным подолом, устроилась на разобранной постели. Когда Антон к ней повернулся с бокалами, она сидела, опершись спиной на высокую подушку и мягко улыбаясь, смотрела на него. Антон растерянно уставился на мать. Бокал в его руке дрогнул, и вино побежало по его руке.

— Иди сюда! – с демонстративно-притворным негодованием прикрикнула Елена Сергеевна – А то ты все разольешь!

Антон, смущенно потупив глаза, подал бокал матери и присел у нее в ногах.

— Где ты там? Садись поближе!

Елена Сергеевна отодвинула левую ногу и подогнула правую. Комбинашка немедленно задралась, и Елена Сергеевна с удовольствием заметила голодный, остановившийся взгляд сына на своих ногах. Делая вид, что устраивается поудобнее, она слегка наклонила колено, чтобы Антон смог увидеть белый лоскуток трусов на ее бедрах. Антон с трудом отвел свой взгляд и осторожно пододвинулся.

— Давай выпьем! Что ты там про Кольку своего рассказывал?

Антон оживился и принялся своим юношеским ломающимся голосом рассказывать новые анекдоты, а также последние новости о своих друзьях. Они смеялись и пили вино. Когда Елена Сергеевна откидывалась на подушке, заливаясь от смеха, Антон жадно проводил взглядом по голым ногам и раскинувшемуся перед ним телу матери, не зная, что это не ускользает от ее внимания.

— Ой, Антоша! Пьяные мы уже. Как хорошо повеселились! Ты наверное, устал уже? Ложись сюда, поговорим немного, пока папы нет. Эй, ты куда в брюках-то полез? И рубашку этак помнешь! А бабочку оставь, ей ничего не сделается...

Они опять стали давиться от смеха. Антон в одних трусах и бабочке прополз по постели и лег на месте своего отца.

Елена Сергеевна повернулась к нему и, опираясь на локоть, внимательно посмотрела на сына. Она протянула руку и стала разглаживать челку у него на лбу.

— Мам!

— Ну, что – «мам»? Что – «мам»?

Елена Сергеевна положила ладошку на грудь сына.

— Ты уже совсем взрослый, Тоша... Любишь свою мамочку?

— Да! Очень!

— Покази, как ты любис свою мамоцьку... Ну... Ну...

Елена Сергеевна, выпятив губы, стала говорить с Антоном так, как это было в детстве.. Она наклонилась к его лицу и принялась щекотать его своими волосами. На секунду она остановилась, посмотрела в глаза сыну и стала говорить страстным шепотом:

— Как ты любишь свою мамочку?

Глаза Антона распахнулись от удивления. Он хотел что-то сказать, но так и остался, полуоткрыв рот.

— Ты уже целовался с девочками? – спросила Елена Сергеевна вполголоса.

— Нет... Нет, конечно.

Елена Сергеевна вновь перешла на шепот.

— Ты молодец, Антоша. Ты молодец... Иди к мамочке...

Елена Сергеевна склонилась над сыном и медленно опустила свои губы к его губам. Ее свободная от лифчика грудь, тяжело продавливающая ткань рубашки, легла на грудь Антона. Она принялась дотрагиваться кончиками своих губ до губ сына. Осторожно обняла его. Жаркий, пахнущий вином рот матери опустился на губы Антона и принялся ласкать их. Покачивая головой, Елена Сергеевна стала проводить кончиком языка по внутренней поверхности губ сына. У Антона перехватило дыхание.

— Девочки так не умеют... Правда?

— Мама...

— Хочешь еще?

— Да!

Елена Сергеевна приподнялась на локте склонилась над сыном. Она еще плотнее прижалась к нему. Ее горячий рот снова начал ласкать Антона. Елена Сергеевна перекинула бедро через ноги сына. Оно медленно поползло вверх, пока колено не уперлось в твердый член Антона, вставший и торчащий через трусы. Антон глухо, через нос, застонал. Теплое, мягкое бедро матери лежало на его эрегированном члене.

Елена Сергеевна оторвалась от губ сына и приподнялась, опираясь на руки. Ее живот прижимался к бедру сына. Она склонилась над ним.

— Антоша, ты мой... Да?

— Мамочка... Мамочка, я люблю тебя!

— Можно, я посмотрю как ты любишь меня? Можно?

Антон судорожно облизал губы. Он не отрываясь смотрел, как его член выпрямился под маминым приподнявшимся бедром, а мамина рука аккуратно приподнимает резинку трусов, большим пальцем пригибает негнущийся член, который самостоятельно отгибает резинку и выпрыгивает наружу. Наманикюренные мамины пальцы осторожно охватывают горячую пульсирующую плоть сына..

— Как ты любишь мамочку... Он у тебя хороший!

Мамины ноготки осторожно покалывают кожу, охватывающую головку члена. Елена Сергеевна приподнимается повыше и осторожно садится на сына. Его член теперь торчит между бедер у матери, у самой промежности, задирая подол рубашки. Мама приподнимается на коленях, держась за спинку кровати. Ее охваченная тугими гладкими трусиками промежность скользит по обнаженной плоти члена Антона. Член выпрямляясь, упирается в ее промежность. Елена Сергеевна делает обратное движение тазом, и скользящая по гладкому шелку крайняя плоть мальчика заставляет его вскрикнуть от непереносимого наслаждения. Мама повторяет движение, снова и снова. Перед лицом Антона колышутся тяжелые мамины груди, распирающие рубашку. Руки юноши охватили это бесценное сокровище. Антон принялся судорожно, неконтролируемо двигать тазом вверх и вниз. Елена Сергеевна, как наездница, подпрыгивала на своем сыне. Руки Антона руки не переставая, мяли и перекатывали мамины упругие груди. Антон часто, как запаленная лошадь, дышал пересохшим ртом.

Елена Сергеевна встала с колен, полуприсела на корточки и сдвинула бедра. Теперь стоящий член сына двигался у нее по промежности и оказывался зажат между мамиными теплыми ногами. Он залупился и быстро проделал скользкую от смазки дорожку между маминых ног. Антон продолжал неистово вскидывать тазом. В какой-то момент мамины бедра сжали Тошин член, и юноша громко вскрикнул. Его таз теперь подскакивал, не опускаясь на постель. Ноги юноши подбрасывали его мать с зажатым между бедрами членом. Тоша спускал. Он сдавленно хрипел, а руки не отпускали тяжелые мамины груди. Сперма текла у Елены Сергеевны по подолу и размазывалась по твердому, напряженному животу Антона. С последним толчком юноша рухнул на постель и потерял сознание.

***

Лето набирало силу. Антон целыми днями сидел у себя в комнате и готовился к экзаменам в Университет. В обед Елена Сергеевна прибегала с работы домой покормить сына. Она шутливо выгоняла его из-за учебников на кухню. Антон сидел за столом, а мать хлопотала, сервировала сыну стол, любовно готовила для него что-нибудь вкусненькое. В этот день было все как обычно, только Антон выглядел мрачным и раздраженным.

— Ма, ну что ты все тарахтишь и тарахтишь! – буркнул он.

— Антоша!.. – с укоризной посмотрела на него мать.

Антон нахмурился, затем виновато опустил глаза. Он встал и подошел к матери.

— Мам, извини... Не знаю, что со мной. Нервы, что ли... Сегодня утром вот с отцом поругались... А,. . .

Антон вздохнул. Елена Сергеевна стояла у плиты. Антон подошел к ней сзади, положил голову к ней на плечо. Затем осторожно прикоснулся губами к краешку плеча матери.

— Мам... - сказал он нерешительно и жалобно.

У Елены Сергеевны заныло сердце. Она повернулась к сыну, взяла коротко остриженную голову в свои руки, поцеловала в лоб.

— Ну что ты, Антоша... - она отстранилась и посмотрела ему в глаза.

Антон закусил губу и стал неловко потирать опущенные кисти рук. От Елены Сергеевны не ускользнуло, что левая брючина у сына начала топорщиться.

— Садись за стол, - примирительно сказала она и вновь повернулась к плите.

Антон опять придвинулся к ней, очень осторожно прикоснулся губами к гладкой коже плеча у самой шеи. Прижал губы сильнее, слегка засопел, нерешительно прижал ладони к плечам матери.

— Мам... - тихо прошептал он.

Елена Сергеевна помедлила, затем повернулась к Антону и твердо посмотрела в виноватые глаза сына.

— Антоша, сын! – сказала она тихо, но решительно – ты должен сдать экзамены в Университет, иначе тебя заберут в армию.

— Ты ведь умный мальчик, ты отличник. Ты – наша гордость...

Антон стоял, смущенно опустив глаза. Неожиданно для самой себя, Елена Сергеевна торопливо добавила:

— Когда ты поступишь в Университет, у тебя будет все, ты понимаешь меня? ВСЕ! Все, что ты захочешь...

Ошеломление в глазах Антона сменилось жадным, голодным блеском. В голове у Елены Сергеевны забилась давняя мысль: "Мальчику не нужна романтическая влюбленность, в том числе и в меня, как бы мне это ни было приятно. Мальчику нужна физиологическая разрядка. Мальчик мучается, он сам не свой. Антоше нужна разрядка..."

Елена Сергеевна вспомнила время, когда ее будущий муж Евгений ухаживал за ней. Юная студентка, вчерашняя школьница, с безошибочным чутьем поняла, как можно легко удержать в своей власти зрелого взрослого мужчину. Метод мелких подачек действовал безотказно. Когда Евгений приходил к ней в комнату в общежитие, она легко доводила его до неистовой, болезненной эрекции, как бы невзначай демонстрируя слегка оголенную грудь, ноги, краешек трусиков между разошедшимися половинками халатика... Она никогда не позволяла Евгению овладевать собой. Она также чувствовала неистовую половую энергию мужчины и понимала, что бесплодно дразнить ее - тоже опасно. Когда Евгений решился подать заявление в ЗАГС, Елена Сергеевна устроила ему очередной подарок. Когда жених вечером зашел к ней, Елена Сергеевна демонстративно поставила стул на середину своей маленькой комнатки, включила свет, сбросила халатик и в одних трусиках, присела на стул. Евгений, сопя, бросился к ней, с бессловной благодарностью целовал ее гладкое соблазнительное тело, елозил по нему руками. Когда возбуждение Евгения достигло опасного предела, Елена Сергеевна ловко расстегнула брюки у жениха, достала истекающий прозрачным соком негнущийся член и парой движений довела его до извержения.

С течением времени, пока их паспорта лежали в ЗАГСе, это стало традицией. Вечером приходил Евгений, возбуждался и легко кончал от снисходительных ласк будущей жены. Выполнив свою задачу, Елена Сергеевна отправляла Евгения восвояси и, намотав на голову чалму из полотенца, шла в душ смывать с тела засыхающие потоки спермы.

Теперь этот знакомый, жадный взгляд мужчины, она увидела в глазах сына. "Мальчику надо расслабляться, - вновь подумала она, – Иногда...".

Елена Сергеевна почувствовала, как все ее тело вдруг стало легким. Она решительно подошла к табуретке у кухонного стола и села на ней лицом к стене. Антон смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Елена Сергеевна взялась с обеих сторон за подол юбки и подтянула ее вверх. Матово засветились ее полные, обтянутые капроном, красивые колени. Глаза Антона уже вылезали из орбит.

— Антоша, - проговорила Елена Сергеевна низким, ласковым голосом, – Антоша, иди сюда...

Антон шагнул к матери, упал на колени. Он поднял свои умоляющие глаза на мать. Елена Сергеевна мягко, ободряюще улыбалась. Антон уткнулся лицом в колени матери, вдыхая опьяняющий запах женской кожи, поднимающийся через тонкую сетку капрона. Юноша принялся целовать колени матери. Его руки легли на лодыжки Елены Сергеевны и обхватив их, стали подниматься выше, лаская и гладя точеные икры.. Задыхаясь от возбуждения, с бешено колотящимся сердцем, юноша гладил и пожимал колени матери, целовал, гладил и вновь целовал. Опьянев от возбуждения, Антон стал подниматься выше, целуя сомкнутые женские бедра уже выше коленей. Елена Сергеевна приподняла юбку повыше, позволив Антону достичь новых возбуждающих высот. Она ласково поглаживала сына по голове. Антон сопел, часто и возбужденно дышал. Елена Сергеевна почувствовала, что подошло время для концовки, и концовки эффектной.

Она шевельнула правой ногой в туфельке на шпильке. Затем приподняла правое колено, одновременно отводя в сторону левое. Антон, открыв рот, смотрел матери под юбку. Ему сразу стали видны полные, упругие бедра женщины, возбуждающе охваченные тонкими чулками, с темными резинками наверху, за которыми виднелась атласная белая кожа и бесстыдный желтенький треугольничек трусиков. Нога Елены Сергеевны безошибочно нащупала кончик возбужденного юношеского члена в промежности у сына, под брюками. Лакированная туфелька заелозила по мальчишеским брюкам. Антон почувствовал, как тонкий каблучок-шпилька вонзился в основание мошонки. Антон ахнул, подался вперед, навстечу острой туфельке, причиняющей боль и оргазм одновременно. Схватив за подол и подняв его, Антон бурно кончал, заглядывая матери под юбку и взвизгивая от движений лакированной туфельки, причиняющей сладострастную боль.

Елена Сергеевна дождалась, пока юноша не перестал вскрикивать и дергаться. Он уткнулся в колени матери и поскуливал, тяжело дыша. Ласковые руки матери успокаивающе ерошили его коротко постриженные волосы. Крепко взяв сына за голову, Елена Сергеевна твердо посмотрела сыну в глаза.

— Антоша! Ты должен поступить в университет. И у тебя будет тогда все. Ты слышал? Если не сдашь, то тебя заберут в армию, и у тебя вообще ничего не будет... Ну все, все! Ты – умница... Сейчас же поешь. Ты понял? Ну, я пошла.

Хлопнул английский замок, и постукивание каблучков затихло. Антон всхлипывая, стоял на коленях, опустив голову на табуретку. Его левая штанина была мокра насквозь.

***

Евгений Александрович снял для сына квартиру в республиканском центре, где был университет, в который поступал Антон. Елена Сергеевна нервничала, заваривала успокаивающие сборы. Приближались вступительные экзамены, и она почти полностью потеряла сон от волнений.

В первый же день экзаменов, вечером, позвонил Антон.

— Я сдал математику письменно. На отлично! – сообщил он.

Елена Сергеевна внезапно успокоилась. Тем не менее, он ходила как в трансе до тех пор, пока сын не позвонил в последний раз. Все экзамены были сданы на отлично. Елена Сергеевна заплакала.

— Мама, завтра будут официальные результаты и зачисление.. Ты приедешь?

— Да, сынок, конечно! Конечно, я приеду! Встретимся в университете...

— Вот мать, сын-то у нас, а? Эх, и молодец же! Поздравь его от меня, обязательно! – восторгался Евгений Александрович..

Радостная Елена Александровна встретила сияющего Антона около учебного корпуса, и крепко поцеловала в обе щеки. Оживленно переговариваясь, они вошли в большую аудиторию университета. Увлеченные разговором, они поднялись на самую "камчатку". Декан факультета зачитал список зачисленных. Антон был одним из первых.

У Елены Сергеевны окончательно отлегло от сердца. Она вдруг обратила внимание на то, что сын сидит в неподвижной позе, как-то неестественно выдвинув локоть.

— Эй, что ты там прячешь? – прошептала она, - давай, показывай!

Антон, густо покраснев, убрал локоть. Елена Сергеевна непроизвольно фыркнула. На парте красовался рисунок, выполненный шариковой ручкой.. На рисунке с несомненным искусством были изображены женский и мужской половые органы в состоянии коитуса. Эрегированный мужской орган наполовину входил в женскую вагину из положения "сзади". Все детали были тщательно прорисованы, даже волосы на половых губах и мошонке были выполнены искусными ударами шариковой ручки. Под рисунком были каллиграфическим почерком написан стишок. Елена Сергеевна несмотря на явное смущение сына, хихикая, громким шепотом стала его читать:

"Ебаться хочешь? – Делай так:

Бросай девчонку на топчак,

Ей выше платье задирай,

И с ног ее трусы снимай.

Что делать дальше – сам поймешь,

Когда ей хуй в пизду воткнешь."

— Да сын... Вот они какие, твои университеты... - Елена Сергеевна почти хрюкала от смеха и нервной разрядки. Декан у доски, что-то рассказывающий, удивленно посмотрел на нее. Елена Сергеевна, как девчонка, зажала рот ладонью и склонилась над партой.

Антон, тоже сдерживая смех, по-дружески похлопал ее по спине. Затем, обнимая, положил руку на плечо. Они оба замерли. Елена Сергеевна почувствовала, как рука Антона поглаживает бретельку ее лифчика. Елена Сергеевна, слегка наклонившись вперед, поставила локотки на парту и положила подбородок на сжатые кулачки. У нее вдруг опять появилось ощущение необычной легкости в теле, от неожиданной мысли: "Время отдавать долги!". Она улыбнулась, и эту улыбку никто не заметил.

Левая рука Антона уже опустилась ниже и незаметно поглаживала ее лифчик. Затем Антон осторожно убрал руку и положил ее на колено Елены Сергеевны. Она сидела не шелохнувшись. Пальцы Антона потянулись ниже, затем тихонько поползли вверх. Его рука осторожно сдвигала вверх край юбки и принялась поглаживать колено.

Елена Сергеевна беззвучно улыбалась. Она поймала себя на том, что ей было приятно. Приятно оттого, что умница сын выполнил свою задачу. Приятно оттого, что она сейчас отдается сыну в награду за его успех. Приятно оттого, что это фактически происходит на глазах у всех, на глазах у пожилого строгого декана.

Левая рука Антона, осторожно поглаживая, лезла по правому бедру Елены Сергеевны все выше. Он попробовал просунуть пальцы в гладкую горячую капроновую щель между бедрами матери. Елена Сергеевна опустила левую руку и слегка погладила пальчиком руку сына. Антон расценил это как предупреждение и на некоторое время замер. Затем опять принялся поглаживать внутреннюю часть бедра матери, постепенно погружая руку в возбуждающую глубину горячих, шелковых, подрагивающих бедер.

Елена Сергеевна подумала, что если сейчас провести пальчиком по вздутой штанине Антона, там, где прячется самый кончик его юношеского члена, осторожно через брюки подвигать чувствительную розовую кожицу, он обязательно взорвется горячим фонтанчиком спермы, пробивающейся через ткань брюк... Нет, так не годится. Нужно расстегнуть ему ширинку и достать член. Она представила, как это выглядит со стороны. Мать и сын сидят и внимательно слушают ректора. У сына на лице – краска от волнения. Мать подперла щеку правой рукой. Левой не видно. Заметно, как подпрыгивают ее груди в лифчике, когда ее рука поднимается вверх, чтобы собранными в щепотку пальцами натянуть и вновь сдвинуть крайнюю плоть на головке члена... Вверх – вниз... Вверх – вниз... Затем сын запрокидывает голову и закрыв глаза, корчится то ли от смеха, то ли от непереносимой боли...

Платок! Сначала надо достать носовой платок, чтобы не запачкать костюм у мальчика... Она потянулась к сумочке, и в этот момент вздрогнула от неожиданного шума. Абитуриенты и их родители вставали и выходили из аудитории. Антон испуганно убрал руку. Он нерешительно приподнялся. Выпрямиться ему было трудно: мешал в брюках твердый негнущийся член.

— Посидим еще! – предложила Елена Сергеевна. Она завязала разговор об отце, о том как он рад и горд, о соседях и так далее. Минут через десять возбуждение у Антона прошло, и они вышли из опустевшей аудитории.

***

Снятая Евгением Александровичем однокомнатная квартира была недалеко от университета. Мать с сыном вошли в нее и закрыли дверь. Антон снял туфли. Елена Сергеевна осталась стоять в своих туфельках на шпилька. Она нежно обняла сына и прижала его к груди.

— Мама обещала: у тебя будет все. Ты хочешь?

— М-м-м, да... Конечно, мама!..

— Ну, проходи в комнату, раздевайся. Мама сейчас сбегает в туалет...

Антон снял пиджак. Он сидел в кресле и напряженно слушал, как в ванной по плитке постукивают мамины каблучки. Неожиданно у него опять началась эрекция.

Елена Сергеевна в туфельках, но уже без чулок, вошла в комнату. Она села на кровать Антона и вдруг неожиданно произнесла:

— Ебаться хочешь?

Антон подпрыгнул.

— М-м-м... Мама?!

— Ебаться хочешь? Ну?!

— Д-д-а...

Елена Сергеевна легла на постель, и глядя в потолок, продекламировала:

"Делай так. Бросай девчонку на топчак.

"Ей выше юбку задирай..."

Она посмотрела на сына и повторила с нажимом:

— Ей выше юбку задирай... Ну! Ну?

Антон встал с кресла и, как лунатик, подошел к кровати. Идти ему было трудно: член в штанине совершенно не гнулся. Он стоял и мялся в нерешительности.

— Ей выше юбку задирай, - как учительница у доски, приказала Елена Сергеевна.

Антон наклонился и прижался лицом к материным ногам. Елена Сергеевна закусила губу. "Мальчику не нужна романтическая влюбленность. Мальчику нужна физиология."

— Антоша... Ну? "Ей выше юбку задирай..." Вот... так... молодец...

Антон, не отрывая лица от обнаженных ног матери, с двух сторон задирал матери юбку, уцепившись за нее большими пальцами. Елена Сергеевна приподняла зад. Антон резко толкнул юбку вверх и выпрямился. Елена Сергеевна лежала перед сыном с юбкой, задранной до пояса. На ней были тонкие облегающие импортные белые трусики в цветочек, по блату доставшиеся от знакомой фарцовщицы.

— И с ног ее трусы снимай...

Дрожащие, холодные как лед, руки Антона пролезли с боков в трусики и потянули их вниз. Елена Сергеевна вновь приподняла свою попу. Ее бедра всплыли навстречу охваченным паникой глазам Антона. Он уставился на аккуратный треугольный лобок матери, покрытый жесткими вьющимися волосиками.

— Совсем, совсем снимай, Антоша...

Трусики зацепились за пряжку правой туфельки, и так и остались висеть там. "На троечку!" – цинично захихикал внутренний голос у Елены Сергеевны.

— Что делать дальше – сам поймешь, - продолжала инструктировать Елена Сергеевна.

Антон, торопливо рвал пуговицы на рубашке. Внезапно застеснявшись, он отвернулся, стягивая брюки. Наступил на штанину и упал. Грудь Елены Сергеевны тряслась от беззвучного смеха. Антон, насупившись, отшвырнул брюки и слегка согнувшись подошел к кровати. Здесь он выпрямился. Член его совершенно окаменел и торчал как дротик. Он нерешительно, стараясь не касаться тела матери, стал залезать на постель. Он нескладно встал на четвереньки сбоку от матери. Елена Сергеевна закинула руки за голову.

— Когда ей хуй... - бархатным голосом произнесла она.

Антон вздрогнул. В их интеллигентной семье никогда не произносили ТАКИХ слов. Услышать же такое слово из уст матери было для него сильным потрясением.

— Когда ей ХУЙ! – произнесла Елена Сергеевна властно.

Антон перекинул ногу через тело матери и лег на него. Голые ноги Елены Сергеевны торчали под голыми ягодицами сына. Елена Сергеевна запустила пальцы в шевелюру Антона и слегка поерзала под ним..

— Хуй, хуй, хуй, - повторяла она..

Ягодицы Антона приподнялись, затем стали опускаться. Закрытая крайней плотью залупа сына нырнула в темные джунгли на лобке матери.

— В пиз... ду! – глухо застонал он в ухо матери, - в пиз... ду... В ПИЗДУ!

Елена Сергеевна не успела сообразить, что присходит. Антон терся членом о ее волосатый лобок. Он тяжело и прерывисто дышал, горячее молодое тело с напряжением прижималось к телу матери. Антон онанировал. Он не знал другого удовольствия. Елена Сергеевна не успела что-либо предпринять, как Антон уже неудержимо задергался на ней, исторгая невиданное количество спермы на ее и свой живот. Потом он неловко сполз к стенке и затих.

Елена Сергеевна встала и быстро побежала в ванную. Юбку она держала на поясе, чтобы не завозить ее в сперме. Вернувшись, она застала сына на постели. Он лежал, завернувшись в одеяло и тихо плакал.

— Ну что ты, сынок! – повторяла она, гладя голову Антона.

— Я не смог! – всхлипывал сын, - я импотент! Я так люблю тебя! Я теперь не хочу жить...

Елена Сергеевна быстро взяла ситуацию в свои руки.

— Вот тоже, трагедию выдумал. Ты сильный, здоровый парень.. Посмотри, я чуть не утонула в твоей сперме. А у мужчин это всегда так. Если у них долго не было женщины, то они очень быстро кончают. А у тебя – сам подумай – женщины целых семнадцать лет не было...

Они оба засмеялись.

— Сходи в ванную. Помойся. Помойся как следует, понял? И обратно приходи.

Антон вышел из ванной с обернутым вокруг талии полотенцем. И полотенце явственно оттопыривалось. Елена Сергеевна поднялась на ноги.

— Ложись. Я приду сейчас.

Через несколько минут Елена Сергеевна вновь появилась перед сыном. На ней была только знакомая Антону сиреневой комбинации, чулках и туфельках. Антон смотрел на мать с восхищением и жадностью.. Елена Сергеевна решила все сделать сама. Она быстро сорвала с сына полотенце, взобралась на постель и, упершись руками в плечи юноши, взобралась на него. Коротенькая комбинация сразу же задралась, обнажая чудесные полные ножки сорокалетней женщины, обтянутые полупрозрачными чулочками. Елена Сергеевна не спеша взяла в руки возбужденный половой орган сына и преодолевая упругое сопротивление, разогнула его. Она приподняла зад, пристраивая твердую плоть сына у себя между ног. Затем ее полная попка плавно опустилась. В комнате раздался юношеский стон, плавно переходящий в мужской.. Ягодицы Елены Сергеевны опустились на крупные, твердые яички сына. Она забрала его девственность...

То, что происходило далее, больше напоминало танец, чем банальный половой акт. Елена Сергеевна, удерживая в руках член сына, раскачивалась на нем, вводя в свое влагалище только раздутую от возбуждения фиолетовую головку.. Был слышен мягкий шелестящий звук. Антон охал. Он вцепился в тяжелые груди матери, изгибался, пытаясь дотянуться до них губами. Он пытался войти глубже в источник своего нового наслаждения, он отрывал от постели свои бедра, но его прекрасная наездница предвосхищала его попытки, и член юноши почти не двигался во влагалище матери. Его руки принялись гладить бедра в чулках, колышащиеся перед ним. Он пытался дотянуться до ее попы, но Елена Сергеевна не позволила.

В какой-то момент Антон ахнул. Член его на мгновение застыл, затем окаменел еще больше, затем дернулся, с натугой выплюнув порцию спермы между половых губ матери. Елена Сергеевна вновь опустилась на яички сына. Она скакала на сыне, бедра которого подбрасывали ее вверх. А внутри нее извергался гейзер густой, горячей, молодой спермы.

***

Антон был счастлив. Он впервые почувствовал себя мужчиной. Они лежали с матерью обнявшись, и Антон повторял: "Мама, я так тебя люблю! Я так люблю тебя, мама!".

Елена Сергеевна не смогла противиться своим чувствам.. Она задумывала себе роль секс-инструктора, секс машины.. Но ей стало ясно, что роль механизма ей не удалась. Она была любима, и все что было в ней женского, не могло противиться этому.

Елена Сергеевна осталась у Антона. Вся ночь прошла в почти непрерывных взрывах страсти. В полусне, Елена Сергеевна чувствовала, как сын залазит на нее, нежно разводит ей ножки, входит в нее. Машинально, в полубезумии, она начинала двигать тазом, ее лобок терся о твердый лобок сына, его мускулистые бедра несокрушимо двигались между ее нежных бедер. Ее пальцы впивались в его спину, помимо воли принимались гладить и мять горячие, потные ягодицы сына, слыша его восторженные стоны.

Встав утром, она с удивлением увидела себя помолодевшей и счастливой. Пока Антон спал, она оделась и поехала домой. До следующих выходных.

Антон с всегда с нетерпением ждал приезда матери. Он становился все более опытным любовником. Он никогда не принуждал свою любимую, он был силен и нежен. Некоторые вещи нравились Елене Сергеевне, они возбуждали ее, пробуждали ее – новую, к новой и светлой жизни. Елена Сергеевна помнила, как однажды сын усадил ее в кресло и принялся целовать ее ноги в чулках, как он обычно делал, и как это нравилось им обоим. Ей нравилось, когда горячие губы достигали ее голой чувствительной кожи над чулками. Но далее произошло неожиданное для Елены Сергеевны. Сын ловко сдвинул в сторону ее трусики, потянул за бедра на себя, И Елена Сергеевна вдруг почувствовала, как в самом ее чувствительном месте заелозил горячий любвеобильный язык сына. Она непроизвольно пыталась вырваться, но ей это не удалось. Она сдалась, а через несколько минут испытала оргазм, которого никогда до сих пор не испытывала. И с этого времени ее чувственность начала просыпаться, пугая ее саму.

***

Елена Сергеевна только что приехала к сыну. Она подошла к зеркалу в прихожей и принялась поправлять свой макияжик, не без удовольствия рассматривая себя в зеркале. Антон подошел сзади, нежно обнял ее, ласково принялся поглаживать ее груди. Потом, внезапно потеряв терпение, навалился сзади на мать, пытаясь нагнуть ее над тумбочкой.

"О, Господи, - подумала Елена Сергеевна – мой сын хочет поставить меня раком..."

Елена Сергеевна терпеть не могла этой унизительной позы. Она побледнела и резко повернулась к Антону. От неожиданности он отлетел назад. Она уже собиралась закричать на него, как вдруг необычная мысль пришла ей в голову.

— Антон, - сказала она своим учительским тоном – Ты должен сдать сессию. И на отлично. Ты понял?

— А-а-а... Да... - Антон был смущен и прятал глаза. Он понял, ЧТО получит взамен.

Однажды, когда Елена Сергеевна в очередной раз приехала к сыну, ее встретил сияющий Антон. Он торжественно провел мать в комнату, к своему рабочему столу. Здесь, на самом видном месте лежала его зачетка. Елена Сергеевна закусила губку, чтобы скрыть улыбку.

— Ну-тес, молодой человек, посмотрим, посмотрим. Что тут у нас?...

Она подошла к столу, провокационно согнулась над зачеткой и принялась ее перелистывать.

— Так... Отлично... Отлично... Отлично...

Антон, опустившись сзади ее на колени, принялся целовать ее ножки, задирая юбку. Антон поднялся, и через несколько мгновений ее трусы были спущены до самых застежек у чулок. Одним движением спустив свои спортивные штаны, Антон приставил стоящий колом член к промежности матери.. Стон животного наслаждения раздался в комнате. Елена Сергеевна попыталась оглянуться и вдруг увидела, что вся отражается в зеркале трюмо.. Антон переставил его! Она видела себя в унизительной, бесстыдной позе, с задранной юбкой, со спущенными трусами. Живот и бедра Антона похлопывали ее по ягодицам, нырял в развращенно открытую промежность его член. Она увидела в зеркале остановившийся, животный взгляд сына. Антон в встретился с ней взглядом и с наслаждением пригнул ее ниже к столу. Через некоторое время ее блузка была расстегнута и скомкана, лифчик съехал на шею, а голые груди заелозили по страницам зачетки. Ее бедра подталкивали письменный стол. Стол постукивал о стенку, угрожающе шатались высокие стопки с учебниками. Бесстыдство и развратность происходящего усиливали непристойные чмокающие звуки, которые и смущали, и одновременно возбуждали их обоих. Антон поддел снизу тяжелые, прохладные, бархатистые груди и, уменьшив темп фрикций, стал мять и плющить их. Он практически лег сверху на Елену Сергеевну, и задвинув до отказа член в покорное влагалище женщины, принялся с наслаждением покрывать поцелуями шею матери.

Он тяжело дышал; его живот с каждым вздохом налегал на выпуклые ягодицы своей партнерши. Затем, более не в силах сдерживать желание, Антон крепко взялся ладонями за поясницу матери и со стоном принялся неистово двигать тазом взад и вперед. Затем он вновь остановился, чтобы отодвинуться и стиснуть гладкие выпуклые ягодицы, между которыми двигался его член. Головка члена вздулась и задрожала, раздвигая горячие от возбуждения половые губы и преддверие влагалища. Антон громко охнул, сильно ударил вперед членом и задергался, приподнимаясь на цыпочках и опустившись всем весом на спину матери. Член Антона непрерывно извергал в завоеванное лоно длинные густые струи семенной жидкости, что сопровождалось еще более непристойными звуками и оханьями. Чтобы доставить удовольствие сыну, Елена Сергеевна тонко, протяжно и сладостно вскрикивала. Между ног у нее потекло. Потный, весь дрожа, Антон отклеился от нее, попытался натянуть штаны, но упал на пол навзничь. Его огромный распухший член подергиваясь, обмякал и опадал, все еще сочась мутными каплями.

Елена Сергеевна по праву считала, что вполне владеет своими чувствами. Она искусно держала в руках своего сына, направляя его энергию в нужное русло. Необычайно сильная половая энергия Антона поначалу даже пугала ее. Еще более ее пугала ее же возрастающая чувственность. Однако эта чувственность самым чудодейственным образом преображала Елену Сергеевну. Она чувствовала, что молодеет прямо на глазах, и это не укрылось от внимания окружающих: знакомых и сослуживцев. И только ее муж казалось, ничего не замечал. Впрочем, ее это вполне устраивало.

Однажды в гостях у подруги, за обычными женскими сплетнями и разговорами, речь зашла о сексе, об отношениях с мужьями. Подруга, развратно хихикая, достала из стола толстый замызганный журнал и принялась показывать Елене Сергеевне. Это был порножурнал, большая редкость в советское время. Содержимое этого журнала прямо говоря, возмутило Елену Сергеевну. Подруга же, продолжая хихикать, стала рассказывать и показывать то, что они взяли на вооружение с мужем в своих интимных утехах. Елена Сергеевна поначалу сильно смущалась, розовела, затем также принялась хихикать и рассматривать глянцевые страницы журнала. Конечно, и речи не могло идти о том, чтобы попробовать сделать что-то такое наедине со своим мужем: Елена Сергеевна держала его в узде, в рамках давно сложившихся традиций. Она не могла снизойти до того, чтобы позволить Евгению Александровичу обрести власть над собой в интимной сфере. Тем не менее, многое в иностранном журнале поразило ее, удивляло и возбуждало, хотя она и неохотно признавалось в этом самой себе.

Когда она размышляла обо всем этом, ей внезапно пришла в голову неожиданная, щекочущая, но логичная мысль: «Я могу дополнительно стимулировать мальчика, разнообразить его чувства, дополнительно привязать, подчинить его себе... Это следует сделать исключительно в благородных, воспитательных целях... ».

Зимним субботним утром Елена Сергеевна как обычно появилась на квартире сына. Она разделась, прошла в комнату. Антон с гордостью откашлялся и сказал:

— Мама, а я получил Ленинскую стипендию!

Он с гордостью вынул из кармана пятьдесят рублей и протянул матери. Елена Сергеевна улыбнулась, сдерживая желание захихикать. У Антона всегда было достаточно денег, об этом заботился отец. Но сам тот факт, что Антон отдал ей свои первые заработанные деньги, был ей очень приятен.. Ее улыбка стала более коварной, это была улыбка хищницы.. Она теперь знала, как поощрить сына...

Елена Сергеевна отошла немного назад и слегка приподняв юбку, встала на колени. Затем она задрала юбку с правой стороны так, что оголила бедро. Не сводя глаз с Антона, она улыбаясь, засунула две сиреневые бумажки за резинку чулка.

— Антон, - произнесла она вполголоса, - подойди сюда!

Антон с удивлением смотрел на нее, затем в нерешительности подошел на пару шагов.

— Ближе, - скомандовала она.

— Еще ближе!

Антон подошел к ней вплотную. Елена Сергеевна не спеша принялась расстегивать у него брюки, пока они не упали к его ногам. Антон смотрел на нее, широко открыв глаза. Елена Сергеевна оттянула резинку трусов у него на талии и рывком спустила трусы вниз. Она посмотрела на полуопущенный член юноши, облизнула губы и посмотрела Антону в широко открытые глаза. Член Антона стал подниматься, утолщаясь и подрагивая. Елена Сергеевна осторожно взяла его в руки своими холодными наманикюренными пальцами. Член Антона стал твердым и горячим, пульсируя под ее пальцами.

Она вытянула и сложила бантиком свои губки с толстым слоем вишневой помады и, твердо удерживая в руке член, прикоснулась губами к самому его кончику. Затем поцеловала его. Еще. Антон ойкнул. Елена Сергеевна отстранилась и левой рукой осторожно поддела яички сына. Мошонка юноши немедленно сморщилась, сжалась, прижимая твердые, окаменевшие яички к основанию члена. Пальчики Елены Сергеевны принялись осторожно двигаться в промежности юноши, массируя судорожно сжатую простату. Антон охнул, согнул ногу, отставил пошире, закусил губу, откинул голову назад. Он с наслаждением чувствовал, как ласковые пальцы движутся вдоль простаты, а ладонь легонько потирает яички.. Правая рука при этом твердо, но осторожно придерживала одеревеневший член.

От интимного массажа, производимого матерью, на кончике члена Антона проступили прозрачные тягучие капли. Елена Сергеевна приоткрыла рот, свела свои губки в целомудренное, немного вялое “о”. Придвинулась поближе, осторожно охватила ими “о”, образованное напряженной крайней плотью, охватывающей бордовый кончик головки, покрытой прозрачной липкой жидкостью.

Двинулся кончик язычка уперся в слезящуюся щелку на головке. Нижняя часть язычка осторожно и аккуратно прошлась по растянутой, напряженной кожице крайней плоти.

— М-м-м... Ой... Ой... Ооой! – Мучился Антон. Его член достиг такой степени эрекции, что причинял боль, смешанную с необычайным наслаждением. Самый кончик органа, контактирующий с горячими губами матери и ее подвижным язычком, источал блаженство.

Антон согнулся вперед, осторожно запустил пальцы в теплую прическу на голове матери, ласкавшей его. Он шарил по вискам, принялся гладить ее уши, шею. У него мелькнула в голове циничная мысль: Она делает это за деньги! За его деньги! Елена Сергеевна почувствовала, о чем подумал сын. Она специально сделала так, чтобы усилить его наслаждение. Ей и самой было приятна эта мысль: Она делает это за деньги! Она будет делать это и в будущем. И тоже за деньги! За деньги сына!

Пальцы руки осторожно обхватили жесткий комочек мошонки. Другая рука покрепче сжалась на окаменевшем пульсирующем члене. Грудь и голова Елены Сергеевны тяжело двинулись вперед. Скромное толстенькое “о” ее напомаженных губок, под напором все утолщавшейся головки мужского члена, превратилось в тонкое, бесстыдное, развратное “О”.. Антон тонко закричал. Губы матери сдвинули, содрали чулком с головки его крайнюю плоть. Антон коротко и сдавленно охал. Он держал мать за мочки ушей, которые вместе с головой делали короткие движения вперед и назад. Елена Сергеевна причмокивая, облизывала головку мужского органа так, как облизывают мороженое.

Антон маялся, глядя вниз остекленевшими глазами, тяжело дыша пересохшим ртом. Его стройные мускулистые ноги были напряжены, как в припадке судороги. Елена Сергеевна на секунду остановилась, подняла глаза, вглядываясь в искаженное мукой лицо сына. Затем медленно, как анаконда кролика, толчками, принялась заглатывать твердый как эбонит, стержень.

Руки Антона бесцельно шарили по волосам матери. Он согнулся почти пополам, пытаясь податься вперед и еще глубже ввести свой лопающийся от напряжения орган поглубже в голову своей повелительницы. Елена Сергеевна слегка ослабила хватку, позволив юноше совершать небольшие фрикции у нее во рту, превратившемся в чувствительное влагалище. Антон всхлипывал, подергивался, охал протяжно.

Елена Сергеевна покрепче сжала яички сына в своей руке. Затем, плотно сжав губы, чтобы не задеть зубами орган Антона, стала медленно отстраняться. Изо рта у нее вылазил длинный, покрытый слюной, раздутый от неслыханного прилива крови член. Антон тонко, по-детски вскрикнул, когда плотное кольцо губ его госпожи вновь натянуло на головку члена его крайнюю плоть.

Следующая минута проходила в непрерывной агонии. Антон, со впившимися в кожу головы матери пальцами, издавая какие-то хриплые, незаконченные звуки, широко открыв рот, дергал бедрами, в то время как Елена Сергеевна, быстрыми движениями сжатых губ, катала по скользкой головке полового органа зудящую, припухшую, скользкую кожицу.

Антон задрал голову, закричал в голос. Вздутая, гладкая, горячая головка между губ Елены Сергееевны мгновенно покрылась толстым слоем горячей, густой, клейкой спермы. Тотчас же, толчком, в рот между языком и небом, выстрелил вязкий объемный липучий комок. С трудом сохраняя равновесие под натиском дергающихся напряженных бедер, стоя на коленях, Елена Сергеевна напоследок ассистировала сыну в его оргазме. Она аккуратно пожимала скользкую от пота и выделений мошонку сына, помогая ему избавляться от семени. С каждым движением ее пальчиков по яичкам, у нее между губ выстреливал горячий фонтанчик. Она даже не пыталась что-то делать со спермой: она просто стекала у нее по подбородку и лилась в ложбинку между грудями. Лифчик внизу уже начал подмокать..

Наконец, вздувшийся член Антона перестал дергаться у нее в руке, и она отстранилась. Антон не распрямляясь, попытался стащить с ног брюки, но запутался и упал на бок. Он лежал тяжело дыша, даже не пытаясь подняться. Елена Сергеевна поднялась с колен, нагнулась, потрепала сына по голове и направилась в ванную. В ванной она сняла блузку, лифчик, юбку, и долго с удовольствием рассматривала в зеркале свое отражение: со спермой на темно-красной помаде губ, со скользкой слизистой дорожкой на подбородке и груди, с промокшим лифчиком и двумя радужными бумажками, развратно торчащими из-под ободка ее чулок.

***

Разумеется, то что произошло между ней и сыном, не было экспромтом. Тот самый иностранный журнал был заполнен фотографиями падших женщин, занимающихся оральным сексом. Многое она узнала из откровений ее подруги. Однако применить свои знания на Антоне она не решалась, справедливо опасаясь, что неумелыми действиями она испортит все впечатление. Нужна была практика. Елена Сергеевна, скрепя сердце, уже подумывала о том, чтобы использовать своего мужа в качестве тренировочного стенда, как тут произошло интересное приключение, отвлекшее ее от такого направления мыслей.

Она возвращалась от Антона в электричке, это было вскоре после его поступления в университет. Она сидела у окна, подперев голову рукой и закрыв глаза. Внезапно она почувствовала на себе чей-то взгляд. Слегка раздвинув ресницы, она осторожно взглянула. Напротив нее сидел юноша, тощий прыщеватый очкарик с большим портфелем и книжкой в руках. Не было сомнения в том, что это студент, который возвращался с выходных в техникум, который располагался у них в городе. Вероятно он зашел в вагон на одной из промежуточных станций. Очкарик сидел, уткнувшись в книжку и делая вид, что читает ее. На самом деле он украдкой пялился на ее ноги. Он настолько был увлечен своим занятием, что очки у него сползли на самый кончик носа. Время от времени он поправлял очки, закрывал книгу, привставал, ерзал на скамье. Елена Сегеевна, под защитой своих пышных ресниц, скрытно наблюдала за них. У парня в брюках ясно прослеживалась эрекция. Елена Сергеевна притворно вздохнула, вроде как во сне, и слегка раздвинула свои ножки, отчего глубокий шлиц на ее юбке разошелся пошире. Глаза у очкарика забегали. Убедившись, что соседка на него не смотрит и дремлет, он вновь вперил свой голодный взгляд на прелести Елены Сергеевны. Потом он закусил губу, болезненно поморщился и неловко закинул ногу на ногу, чтобы скрыть, как у него выпирает из штанов.

На своей остановке Елена Сергеевна «проснулась», спокойно встала и направилась в тамбур. Очкарик последовал за ней. Они стояли в тамбуре.. Прыщавый очкарик поминутно краснел и старательно смотрел в сторону. Елене Сергеевне удалось поймать его взгляд. Она посмотрела ему в глаза и слегка улыбнулась. Очкарик покраснел еще сильнее. Поезд остановился. Елена Сергеевна беспокойно оглянулась и попросила:

— Молодой человек, поможете мне сойти? Подайте мне руку!

Очкарик кубарем слетел с лестницы, едва не грохнувшись. И встал внизу, старательно протягивая ей руку. Елена Сергеевна нерешительно подошла к выходу, высоко поддернула подол и задрала ногу. У очкарика внизу глаза вылезли из орбит. Одной рукой задирая шлиц юбки, Елена Сергеевна провокационно и грациозно поднимая колени, спускалась по ступенькам. На очкарика было страшно смотреть. На предпоследней ступеньке она уцепилась за ледяную пятерню очкарика. Поблагодарив его, она стала подниматься по ступенькам к вокзалу. Она спиной чувствовала, что парень идет за ней. Наверху она остановилась и оглянулась. Очкарик топал следом. Поймав его взгляд, она улыбнулась ему и направилась не направо к автобусной остановке, а налево – к общественным туалетам.

Подойдя к ним, она убедилась, что студент следует за ней.. Она не зашла в туалет, как можно было ожидать, а свернула на дорожку, которая вела в заросли сирени и клена, непосредственно за туалетами. Сердце у нее колотилось. Она прошла немного, свернула на еле заметную тропинку в кустах и очутилась на небольшой полянке, густо облепленной кустами. Перед ней возвышалась кирпичная стена туалетов.. Она повернулась к ней спиной и стала ждать. Послышался торопливый шорох шагов, и на полянке появился студент. Лицо у него было бледное и взволнованное.

Елена Сергеевна взяла себя в руки и неожиданно сказала тоном заслуженной учительницы:

— К доске, молодой человек!

Она насмешливо усмехнулась..

— Ку – да?..

— К доске, к доске!

Она жестом указала на стену.. Студент ошарашенно подошел к стене и повернулся.

— Портфель свой оставь... Так... Ну что... Хочешь посмотреть на это?

Она скривила губки и слегка приподняла подол юбки.

— М-м-м... Да... Конечно!

— Хорошо. Только сначала штаны спусти.

— А?

— Штаны, говорю, спусти. Если действительно хочешь...

Пока парень торопливо расстегивал ремень и рвал на брюках пуговицы, Елена Сергеевна с усмешкой наблюдала за ним.

«Плебей, - думала она – мой Антоша учится в университете, а этот деревенский интеллигент будет максимум электриком. Или сантехником... »

— Ну, а трусы кто будет снимать?

Очкарик спустил трусы до колен и теперь стоял бледный и смущенный. Нос у него совсем побелел. Несмотря на то, что очкарик был длинный и тощий, член у него был большой и грушевидный, покрытый отчетливыми голубыми венами. Теперь под взлядом Елены Сергеевны он стал быстро вставать, предоставляя взору немного провисшую мошонку с большими яйцами.

Елена Сергеевна стала медленно подбирать подол юбки. Член у парня все рос и вставал.. Стоя с наполовину задранной юбкой, Елена Сергеевна тихо скомандовала:

— Теперь онанируй!

Парень беспрекословно подчинился. Он взял себя левой рукой и стал надрачивать кулаком. Живот у него заходил ходуном от учащенного дыхания.. Елена Сергеевна наслаждалась зрелищем, которое ее возбуждало. Возбуждала ее роль в этом действе, его нереальное бесстыдство и разврат. Даже ее собственные слова ее возбуждали.

— Чего хочешь еще?

— Поднимите... повыше... пожалуйста!..

— Трусы мои видел?

— Да... то есть нет... у вас ноги такие красивые... в чулочках...

— Показать?

— Да, пожалуйста!

Елена Сергеевна задрала юбку, демонстрируя свои трусики и чулочки. Парень неистово дрочился с вытаращенными глазами, с вытянутой шеей, сопя и кряхтя. Тут она вспомнила одну из фотографий в порножурнале, и медленно просунула ладонь правой руки себе в трусы. Неожиданно она почувствовала, как возбуждена. Она провела пальцем у себя между половых губ и содрогнулась от пронзившего ее наслаждения. Палец у нее непроизвольно согнулся, ублажая хозяйку и исторгая у нее приглушенные стоны.

Парень громко вскрикнул. Из его кулака вырвался неожиданно длинный и тонкий плевок в сторону Елены Сергеевны. Елена Сергеевна закачалась и, чтобы не упасть, ухватилась за ствол клена. Неожиданно для самой себя, она обхватила тонкий ствол ногами, прижалась к нему низом живота и приседая, испытала потрясающий оргазм.

Когда она очнулась, парень уже перестал кончать. Он привалился к стене и дрожащими руками пытался застегнуть брюки. Елена Сергеевна бросилась наутек. Ей удалось вскочить в уходящий автобус и благополучно скрыться.

Елена Сергеевна искала практики орального секса. Прошлый студент ей уже ни разу не попался на глаза; вероятно, это был не студент, а может, он просто не поступил в их техникум. Однажды, приехав в город к Антону, Елена Сергеевна решилась. Она села в такси и попросила отвезти ее в парк культуры, который в это время уже не работал. Приехав на место, она сделала вид, что потеряла кошелек и дрожащим голосом сообщила об этом таксисту.

— Так чем расплачиваться будем, дамочка? – с противной усмешкой спросил таксист.

— Я не знаю... Я же потеряла кошелек... А чем можно? – наивно спросила она.

— Чем, чем, - ответил таксист, оглядывая ее с отвратительной улыбочкой, - за щеку возьмешь?

Елена Сергеевна судорожно сглотнула.

— За... за... щеку?.. Возьму, - ответила она, опустив голову.

— Ну, так пошли!

Таксист отломал доску в заборе, и они пролезли в парк. Он подвел ее к закрытому дощатому общественному туалету и пинком ноги сломал дверь.

Внутри воняло хлоркой, мочой и экскрементами. Таксист расставил ноги и с улыбочкой вытащил из ширинки свой член.

— Ну, хули ты там стоишь? Вали сюда!

— Я... понимаете... я не умею...

— «Не умею! » Во, блядь! Тебя что, в рот не ебали еще? Целка?

— Д-да... то есть...

— Интеллигенция, нахуй! Щас, научим, хули там... Погоди, штаны сыму... Жопу мне гладить будешь... На колени вставай... Сюда, на газетку... Чо ты дрожишь-то... Мужу потом делать будешь... Ты сразу-то в рот не бери... Целуй сначала... Что?.. Хуй, говорю, целуй... Тааак... Вооот... Яйца тоже... Ты хуй-то к кверху загни, кулема... Тааак... Ну, теперь яйца в рот бери... Блядь!... Ты чо, сука, кусаешь-то?.. Что, не входят в рот?.. Ладно, у меня не у каждой во рту поместятся... Теперь это... залупу облизывай... Блядь, залупу, я сказал... Ну блядь, интеллигенция... залупа – это головка вот эта... Тааак... Жопу погладь... Яйца в руку возьми... Осторожно... Поглаживай так... Хорошо... Ну, жопу-то гладь!.. Зубы свои спрячь, ладно?... А то ведь выбью, нахуй... Заглатывай теперь... Глубже... Глубже, я сказал... Хорош кашлять... Глотай его... Зубы убрала, сука!.. Тааак... Блядь... Хорошо... Хорошо... Зубы спрячь и води губами: взад – вперед... Как пиздой будто, только ртом, понятно?... Ну, так... Давай... Хорошо... Заебись... Вот заебись!.. Блядь... Ой, блядь!.. Сейчас глотать будешь... Соси... Блядь!.. Соси, сука!.. Блядь!.. Ой!.. Аааах!... Ссууукааа... Глооотааай... Бляяядь... Ять-те повыплевываю!... Сука! Глотай все!.. Вот тааак... ЗаебАно, блядь... Хорош, нахуй... Ну что, понравилось дамочка?.. Намано все будет... Приходи еще... Поможем, хули... Ты это, на базу к нам приходи, 1456 на Фурмановке... Коротаев я... Спросишь там...

***

В конце первого семестра Елена Сергеевна появилась у Антона не одна. Они с мужем приехали на своих Жигулях. Евгений Александрович решил лично проведать сына и узнать, как идут у него дела. Антон встретил его сумрачно и раздраженно: для него это было неприятным сюрпризом. Елена Сергеевна с беспокойством наблюдала за ними обоими и старалась сгладить трения между ними. Евгений Александрович казалось, ничего не замечал, был весел и словоохотлив. Антон был хмур и укоризненно посматривал на мать. Елена Александровна держала себя в руках. Посидев немного, она сказала:

— Ну, мы повидались. Поедем с отцом назад. Нам еще в городе надо заехать кое-куда... Отец, иди прогревай машину, что ли?

Евгений Александрович послушно отправился на стоянку.. Как только дверь за ним захлопнулась, Елена Сергеевна мельком взглянув на Антона, повернулась к нему спиной и быстро надела сапожки. Затем, не распрямляясь, она бесстыдно задрала свою юбку до пояса.

— Антоша...

Антон подскочил к матери, уткнулся губами в ее бедра, принялся целовать кожу выше чулок.

— Тоша... Быстрее...

Антон спустил с нее трусы до застежек чулок, приспустил свои штаны и возгласом непередаваемого блаженства протиснул свой эрегированный член между ждущих пышных ягодиц. Елена Сергеевна быстро направила его ловкой рукой. Это был второй раз, когда Антону удалось овладеть матерью таким образом.

— Ой, ма... ма... мама...

Член Антона зачмокал в своей любимой среде. Елена Сергеевна стояла согнувшись, неудобно опершись о стену. Она подняла голову и прислушалась. Затем перебирая руками, стала перемещаться ко входной двери. Антон, не прекращая фрикций, мыча и охая, перемещался за ней. Елена Сергеевна осторожно открыла дверь и выглянула на площадку. Было слышно, как внизу хлопнула дверь. Одной рукой Елена Сергеевна опиралась о косяк, другой – о дверь. От толчков сзади, ее голова дергалась в дверном проеме.

— Антоша... Антоша... Отец идет... Антоша!..

Антон пыхтел. Слышны были приближающиеся шаги по ступенькам. Теперь уже голова Евгения Александровича со знакомой проплешиной стала подниматься по предпоследнему пролету. Елена Сергеевна захлопнула дверь. Она выпрямилась, и Антон прижал ее сзади к двери.

— Антон, Антон!!!

Раздался звонок. Елена Сергеевна была распята сыном на входной двери. Внутри у нее задергался член Антона, и разлилось тепло. Раздался второй звонок, а Антон продолжал кончать. Наконец он отшатнулся и оставляя за собой полосы спермы, открыл дверь ванной и скрылся в ней. Елена Сергеевна Быстро натянула трусики, оправила юбку и открыла дверь.

— Антон! – крикнула она – мы уходим! Дверь не забудь закрыть!

— Что там с ним? – поинтересовался отец.

— Живот у него что-то с утра прихватило... С арбуза, наверное. Пройдет...

Сев в Жигули, Елена Сергеевна почувствовала, что между ног у нее все мокро, продолжает течь и пропитывать юбку.. Она поежилась: Антон... мальчик кончает прямо как слон. Что, если бы не я?

На следующий день, в воскресенье утром, Елена Сергеевна и Евгений Александрович лежали в свой супружеской постели. У Елены Сергеевны болела голова: всю ночь ее супруг ворочался и похоже, почти не спал. Он сходил в туалет, вернулся, лег, закинул руки за голову. Елена Сергеевна посмотрела на него. Ее супруг поморщил лоб, покусал губы и неожиданно сказал:

— Вы с Антоном... Вы что – любовники?..

Елена Сергеевна обомлела.

— Что... Что ты такое говоришь? Какие любовники?!

Евгений Александрович снова наморщил лоб.

— Понимаешь, в чем дело... Я зашел вчера вечером в ванную. Там из стиральной машины выпали твои трусики. Я поднял их, чтобы положить обратно, и тут смотрю – а на них живого места нет. Они все ссохлись коркой от спермы. Вчера ты весь день была у меня на виду. За исключением тех десяти минут, когда ходил прогревать машину. Я не в счет. Другого мужчины, кроме Антона, поблизости не было.

Елену Сергеевну охватила паника.

— Он что... Он что – тебя изнасиловал?!.

Елена Сергеевна принялась плакать. Она плакала навзрыд, и это возвращало к ней самообладание. Ее холодный ум тут же все оценил и расставил по полочкам.

— Изнасиловал?.. Ну что ты, что ты, конечно же, нет!

Она решила пойти ва-банк и все рассказать своему мужу. Ну, или почти все...

Взяв чистый платок, плача и сморкаясь, она завершила свой рассказ словами:

— У меня не было иного выхода... Я мать, и не могла допустить, чтобы жизнь у нашего сына была сломана. Ты же видел, какая у него сильная конституция...

С наигранным отчаянием она закричала:

— Думаешь, мне все это было приятно? Да я... я... как преступница, как блядь какя-то... А что... что мне было делать?..

Она вновь разразилась рыданиями.

Евгений Александрович был смущен и растерян. У его жены никогда не было такой истерики. Вместе с тем он почувствовал, что теперь он не просто привычный подкаблучник, а теперь у него появилась какая-то власть над его властной супругой. Он засуетился и стал неловко успокаивать свою жену. Елена Сергеевна продолжала лежать с красными от слез глазами. Внезапно Евгений Александрович снова почувствовал укол ревности.

— Значит, пока я ходил прогревать машину, вы...

— Да...

— Как это происходило? Прямо в прихожей? На полу?

Елена Сергеевна решила, что называется, пожертвовать фигуру. Она довольно подробно рассказала о том, как все это происходило. Евгений Александрович заметно возбудился и быстро ухватился за свои попранные супружеские права:

— А мне ты никогда так... не давала...

— Женя, послушай...

— Пойдем-ка в прихожую. Покажешь, как и что.

— Евгений, ну зачем?

— Пойдем, пойдем! А то я ведь и обидеться могу...

Они прошли в прихожую. Елена Сергеевна стояла, сжав пальцы в замок, и нервно смотрела на мужа.

— Так как ЭТО было?

Елена Сергеевна зло сверкнула глазами. Резко мотнув головой, она повернулась и щелкнув замком, открыла дверь квартиры настежь. Она стояла в дверях в одной короткой гладкой ночнушке салатового цвета. Полутемная площадка за дверью была пуста. Елена Сергеевна медленно согнулась, опираясь плечом о косяк и прижав согнутую в локте руку к стене. Ночнушка при этом сильно задралась, оголяя ее стройные полные бедра. Она слышала, как засопел за спиной Евгений Александрович, придвинулся к ней, задрал подол и торопливо спустил с нее трусики. Затем он быстро спустил свои семейные трусы, его руки обхватили ее талию, и Елена Сергеевна почувствовала, как наполовину возбужденный, горячий член мужа стал протискиваться сзади между ее ногами. Посопев немного, Евгений сумел пристроить свой твердеющий член. Он задвигал им во влагалище жены, охая и испытывая необычайное возбуждение и похоть от унижения жены и новых, необычных ощущений. Дверь была открыта, и из соседних квартир доносились людские голоса и музыка.

Евгений Александрович чувствовал все нарастающее острое возбуждение. Тяжело дыша, он говорил:

— Я должен все это увидеть... Понятно?.. Обязательно!.. Скоро каникулы, и Антон приедет... Ты все организуешь!... Да?.. Да?!

— Да... да... да...

Елена Сергеевна была глубоко унижена. Она всегда считала себя выше мужа, командовала им как хотела, а вот теперь была вынуждена покоряться его животным желаниям. Повторяем, это было первый раз, когда Евгению Александровичу удалось овладеть женой столь развратным способом. Тогда, в вонючем общественном туалете, Елена Сергеевна исполняла гнусные желания грубого плебея, почти животного, глумившегося над ней. Но тогда это было ей приятно, это ее несказанно возбуждало. Она никогда больше не увидит этого гамадрила, а если и увидит, то не узнает его, будет величественной и неприступной. А тогда она стояла на коленях перед волосатыми мужскими ногами и смотрела на поднимающийся, подло пахнущий член и приближалась к нему своим лицом; она впервые в жизни взяла его своим ртом. И когда в ее рту он залупился, она получила новую порцию отвратительных ощущений и запахов несвежей мочи и завонявшейся смегмы. А сейчас она была вынуждена покориться своему нелюбимому и никчемному мужу.

Евгений Александрович за спиной пыхтел торопливо, но водил членом осторожно, стремясь подольше продлить столь редкое удовольствие. Наверху громко щелкнул замок; послышались голоса. Судя по всему, хозяева провожали своих подвыпивших гостей. Слышался шум и смех. Перекрикиваясь с хозяевами, гости спускались по лестнице вниз.

Тяжело и громко дыша ртом, Евгений Александрович выглядывал из проема двери, из которого торчали головы его и Елены Сергеевны. Он усилил свои движения: его живот сильно и резко толкался в ягодицы жены. Первой по лестнице спускалась молодая женщина в короткой юбке. Глядя на ее полные бедра, Евгений Александрович испытал мощнейший оргазм. Он принялся кончать, насильно вбивая исторгающий сперму член во влагалище жены. Последняя короткая вспышка оргазма заставила его окаменеть. Когда он очнулся, то увидел, что гости соседей наверху остановились на площадке и продолжают перекликаться с хозяевами. Его и Елену Сергеевну они каким-то чудом пока еще не видели.

Евгений Александрович резким движением вдернул жену в прихожую и захлопнул дверь. Тяжело дыша, он принялся натягивать свои трусы. Елена Александровна лежала на полу и плакала непритворными слезами. Она была раздавлена и уничтожена. Евгений Александрович растерянно стоял над ней. Похоть прошла, и он почувствовал, что переборщил.. Человек интеллигентный и довольно мягкий, он не мог переносить ее слез. Кроме того, он любил свою жену; она никогда не делала ему ничего плохого; то, что произошло вчера, она сделала исключительно ради будущего сына. Евгений Александрович почувствовал глубокое раскаяние. Он сел на пол и стал осторожно гладить ее по голове и успокаивать. Так в этой семье вновь воцарился мир.

Елена Сергеевна решила выполнить вырванное у нее мужем обещание. Она решила отомстить мужу вдвойне. Она представила, как отдается сыну на глазах у мужа. Как это приятно и необычно. Как будет выглядеть ее муж, как он будет унижен сам, подглядывающий за сыном, как он будет мерзок самому себе от возбуждения, которому он не в силах будет противиться. Как он упадет в своих глазах, сам отдавший свою жену другому, хоть и сыну! Елена Сергеевна как всегда все рассчитала и воплотила.. А что же Евгений Александрович? Пути назад у него уже не было. Он был уже противен самому себе, но желание увидеть ЭТО было намного сильнее его самого.

Антон приехал вечером, и они поужинали вместе в обычной теплой обстановке; правда, все держались несколько скованно и даже смущенно. Евгений Александрович все больше молчал, изредка бросая бегающий крадущийся взгляд на сына и жену. Антон был весел, много рассказывал о своей учебе, и атмосфера быстро стала привычной и радостной. Только Евгений Александрович иногда, словно спохватившись, хмурился с болезненной улыбкой. Когда все пошли спать, Елена Сергеевна подошла к сыну и что-то тихо ему стала говорить. Антон радостно и смущенно улыбнулся, кивнув головой.

Рано утром Елена Сергеевна разбудила мужа:

— Пойдем! Нужно сделать вид, что ты поехал на дачу... Ну, что? Ты ведь хотел все видеть, не правда ли?..

— Да, конечно, - промямлил Евгений Александрович.

Они прошли в прихожую. Там они некоторое время производили этакий конспиративный шум. Елена Сергеевна сняла с вешалки куртку мужа, несколько раз уронила на пол его ботинки. По знаку супруги, Евгений Александрович открыл входную дверь, и Елена Сергеевна вполголоса произнесла:

— Ну, счастливо! Когда приедешь?

— М-м-м... Да я недолго постараюсь...

Дверь закрыли. Супруги крадучись вернулись в спальню. Елена Сергеевна открыла зеркальную дверь платяного шкафа и велела мужу забраться туда. Евгений Александрович, в трусах и майке, залез туда. Супруга сунула ему одежду и ботинки и прикрыла дверь. Евгений Александрович неудобно сел на куртку. В шкафу был полумрак, и было несколько душновато. Он осторожно придвинулся к щелке двери, поерзал, устраиваясь. Спальня была видна практически вся. Вдруг послышались приглушенные голоса и звуки от босых ног по линолеуму. Евгений Александрович приник глазом к щели и осторожно дыша, принялся смотреть. В груди у него забухало, в животе похолодело. Он вдруг собрался выскочить из шкафа, но сдержав болезненный стон, замер. Это было невозможно! Как бы это все выглядело... Как отвратительно бы все это выглядело...

Было видно, как Елена Сергеевна вошла в спальню. На ней было та самая салатового цвета комбинация, что и в тот день, когда Евгений Александрович похотливо сношал ее в дверях квартиры. Следом за ней показался Антон. Евгений Александрович с напряжением сглотнул слюну. Антон шел за матерью, держа ее за талию и нежно целуя между голым плечом и шеей. Подойдя к супружеской кровати, Елена Сергеевна присела на ее краешек.

— Мамочка! Мамочка! Я так соскучился!..

Антон подошел, наклонился немного и стал целовать свою мать в голову, с наслаждением вдыхая запах ее волос. Евгений Александрович внезапно увидел, как сильно топорщатся плавки внизу живота у сына. Он вновь принялся целовать мать в шею; Елена Сергеевна, крутя головой, подставляла свою шею нежным и настойчивым поцелуям; при этом она не сводила глаз со щели платяного шкафа, в котором сидел ее муж.

В груди Евгения Александровича забухало еще сильнее, когда он увидел, как его жена осторожно водит своим пальчиком по плавкам Антона, прямо между ног, постепенно поднимаясь выше. Теперь пальчик скользил с нижней стороны эрегированного члена сына..

— Ой! Мамочка! Хорошо как... Как хорошо!

Елена Сергеевна задрала голову вверх. Антон торопливо впился ртом в ее губы. Обняв мать за плечи, он впился в ее рот непрекращающимся поцелуем. Антон сопел. Евгений Александрович увидел, как руки жены осторожно оттянули верхний край плавок Антона и осторожно извлекли голый член юноши, поднятый в неудержимой эрекции. Не переставая отвечать на поцелуи сына, откинув назад голову, рука Елены Сергеевны взялась снизу за горячий негнущийся член и принялась осторожно поглаживать его. Другая ее рука гладила юношеские ягодицы, вылезшие из тесных плавок.

Член у самого Евгения Александровича тоже начал подниматься. Он был горячим и сладко ныл, пропитывая ткань трусов обильными прозрачными каплями. Чувствительность кончика так усилилась, что Евгений Александрович побоялся, что произойдет самопроизвольная эякуляция; он торопливо опустил трусы. Член продолжал набухать под впечатлением увиденного.

Антон оторвался от ласковых губ матери. Он торопливо стянул плавки, почти одновременно с отцом. Антон встал на колени перед матерью и теперь целовал ее гладкие соблазнительные колени, обтянутые возбуждающим шелком чулок.. Елена Сергеевна откинулась назад, опершись о руки и с любовью смотрела на сына. Антон гладил ее ножки, от лодыжек до сгиба коленей. Затем, целуя, полез дальше, прижимаясь лицом к горячим, упругим и податливым бедрам Елены Сергеевны. Она подалась бедрами ближе к стоящему на коленях сыну и легла. Ее рука теперь поглаживала чуб на голове Антона. Другая рука подбирала повыше кружевной подол шелковой комбинации, открывая глазам сына все более волнующее и возбуждающее зрелище. Антон привстал, продвигаясь глазами и губами все выше и выше; он глухо стонал от наслаждения и возбуждения.

Евгений Александрович не выдержал. Он положил руку на свой распаренный, мокрый и горячий член и начал осторожно его подрачивать. Ягодицы и бедра его подрагивали от напряжения и наслаждения. Губы Антона между тем достигли края чулок с резинкой и прикоснулись к белой, бархатной, прохладной коже бедер. Между бедрами было горячо. Антон полез руками еще выше и прижал ладони сбоку к пышным и упругим ягодицам. Комбинация была уже задрана окончательно, и было видно, что на Елене Сергеевне нет трусиков.

— Мамочка! Спасибо! Мамочка! Мам-м-м... М-м-м!...

На долю секунды Евгению Александровичу стал виден темный аккуратный возбуждающий треугольничек между голых ножек у его супруги. В следующее мгновение Антон приник к покрытому жесткими волосами, высокому лобку внизу живота Елены Сергеевны. Он нюхал его бесстыдный запах, перебирал губами волосики, снова нюхал... Мама знала, как доставить удовольствие сыну: она два дня специально не мылась, и Антон уже с трудом дышал от возбуждения древними ароматами зрелой, опытной женщины. Приподнявшись и раскорячась над матерью, целуя ее животик, Антон торопливо, по-детски заскулил:

— Мамочка! Дай пожалуйста! Ну немножко! Мамочка!

Елена Сергеевна села на краешке кровати и нагнувшись, поцеловала сына в лоб. Затем она потянулась рукой к члену Антона и резким, даже грубым движением, задрала на нем крайнюю плоть. Антон вскрикнул, как от ведра холодной воды.

— Это чтобы ты не кончил быстро, Антоша...

Евгению Александровичу не было видно, что его супруга делает с членом сына. Антон громко ойкал и вскрикивал. Затем Елена Сергеевна отстранилась, пододвинулась повыше и легла на спину поперек. Согнув ноги, она уперлась пятками в край кровати, а затем медленно развела в стороны колени. Антон вновь бухнулся на колени. С громким сопением он погрузил свое лицо в промежность матери. Антон сопел все громче и издавал такие звуки, как будто он целует кого-то взасос, или прихлебывает чай, или облизывает леденец.

Елена Александровна повернула голову в сторону шкафа, где скрывался ее супруг и улыбаясь смотрела прямо в щель двери. Ей было видно побагровевшее лицо мужа, его расширенный до предела глаз, приникшей к щелке, а также ритмичные мелькания руки, дрочившей член. Она положила руки на голову сына и прижала ее к своему лону. Она принялась задавать темп затылка Антона, двигающегося вверх-вниз у нее между ног. Глаза ее начали затуманиваться. Антон сопел все более надсадно, почти агонизируя.

— Антоша... Антоша... Все, все... Иди сюда...

Антон, хватая ртом воздух, поднялся на подгибающихся коленях. Елена Сергеевна перебросила подушку с одной стороны кровати на другой. Другую подушку она положила на середину и устроилась на ней ягодицами. У Евгения Александровича все поле зрения занимали красивые, охваченные чулками телесного цвета, стройные ножки его жены с высоко приподнятыми бедрами. За резко выделяющимися резинками чулок смачно белела атласная кожа бедер, между которыми выступал возбуждающе очерченный высокий треугольничек лобка. Евгений Александрович увидел, как его сын с торчащим как кол, напряженным членом с открытой, почти черной от прилива крови головкой, полез на свою мать. Елена Сергеевна приподняла колени и развела их. Антон теперь стоял на четвереньках между ее раздвинутых ног. Елена Сергеевна потянулась обеими руками к сыну. Было очевидно, что она тянет его за член к себе, ерзает задом на подушке, направляя юношу к себе.

— Мамочка, мамочка, мамм... очка! – запричитал Антон, - Ма... А! А! А-А-А!

Елена Сергеевна страстно вскрикнула, чтобы доставить удовольствие сыну. Между тем, она не отрывалась глазами от укрытия, в котором прятался муж. Евгений Александрович дернулся. Его вяловатый полуопущенный член безо всякого вмешательства извне принялся эякулировать, исторгая фонтанчики спермы короткими торопливыми сокращениями, каждый раз подскакивая и все более твердея. Перед глазами Евгения Александровича мелькали сладостно поблескивающие, тугие, оттененные чулками бедра его супруги, между которыми мелькали белые, мускулистые ягодицы его сына. Поскрипывала супружеская кровать, с натугой, захлебываясь, дышал Антон, быстро и жадно подпрыгивал вверх-вниз его зад. Между очередными извержениями спермы, Евгений Александрович вдруг отчетливо осознал, что его собственную супругу ебут у него на глазах. Что на ней лежит мужчина и использует ее в свое удовольствие. Его было затвердевший член медленно опускался. Евгению Александровичу не оставалось ничего другого, как продолжать свое наблюдение. Он вновь выглянул и встретился взглядом со своей женой.

Елена Сергеевна положила ладони на ягодицы сына и слегка похлопала по ним. Антон с трудом оторвал голову от подушки и задыхаясь, вопросительно посмотрел на мать. Елена Сергеевна потянулась губами к губам сына и впилась в него долгим, глубоким поцелуем. Антон почувствовал, как ее язык с силой влез к нему в рот. Елена Сергеевна опустила колени и стала сдвигать ноги. Антон торопливо стал менять положение. Теперь его ноги были по обе стороны ее бедер. Член Антона был зажат в горячем, сладостном, пульсирующем любовью и сладостью плену. Продолжая целоваться с матерью, Антон возобновил фрикции свое члена во влагалище матери. В такт его толчкам, в его рот с силой вторгался ее язык. Антон имел свою маму членом, а та его – языком.. Это возбуждало обоих до крайней степени.

Евгению Александровичу теперь была хорошо видна мошонка его сына с крупными, тяжелыми яйцами, двигающаяся вверх-вниз в промежности у его супруги. Он увидел, как Елена Сергеевна слегка приподняла одно колено, затем опустила, приподнимая другое. Она как бы делала небольшие «велосипедные» движения. При этом ее бедра выше резинки чулок, атласные и гладкие, перетирали между собой опущенные яички сына. Антон оторвался ото рта матери и издал долгий, страстный стон. Он приподнялся на руках, закинул назад голову и прекратил фрикции, наслаждаясь новой изысканной лаской. Член у Евгения Александровича встал опять. Он не отрывал глаз от игры ножек своей половины. Елена Сергеевна сомкнула ножки, зажав между ними яйца Антона. Затем она принялась быстро поднимать и опускать над подушкой свой таз. Когда она опускалась, ее бедра тянули Антона вниз за яйца.

Антон распластался на матери, громко и хрипло вскрикивая. Зад у него взлетал высоко вверх и вниз. Эта страстная, бесстыдная и даже безумная скачка быстро оказала на Антона свое действие.

— Мама... Я... Кон... ча... ю... Я... А... А-А! А-А-А!

Искусные бедра Елены Сергеевны ослабили свою хватку. Изжульканная, потная мошонка Антона, как косточка вишни, выскользнула из своего сладостного плена и подтянувшись, прижалась к основанию члена юноши. Елена Александровна быстро просунула свое правое бедро между его ног и крепко взявшись за ягодицы Антона, принялась подкидывать бедро, пожимая яички кончающего юноши в такт его рывкам и тонким, жалобным крикам. При каждом движении рук матери и ее бедра, к ней во влагалище врывался все новый фонтан густой и горячей спермы.

Евгений Александрович был до того перевозбужден картиной, разыгравшейся перед его взором, что принялся спускать опять, двигая кулаком по члену в такт движениям потных, горячих, чмокающих тел на постели.

Затем все отдыхали. Евгений Александрович, обессиленный, с животом, залитым спермой, сидел прислонившись к стенке шкафа. Он не видел, как его сын сполз с матери, вытягивая из ее влагалища обмякший член, как следом за членом, из натруженной, горячей половой щели медленно пролилась обильная блестящая белесая струйка семени и потекла по женской промежности на простынь.

В этот же день между супругами произошел нелегкий разговор. Морщась и избегая смотреть на свою половину, Евгений Александрович произнес:

— Я думаю, нам нужно его женить. Пора...

Елена Сергеевна с готовностью, быстро заговорила:

— У меня есть девочка на примете. Очень хорошенькая, скромная. Школу заканчивает. Зовут Оля. Аттестат с отличием. Родители – уважаемые люди...

Прошло пару месяцев после женитьбы Антона. Для Евгения Александровича стало очевидным, что это событие ничего не изменило. Его жена и сын по-прежнему оставались любовниками. Положение рогоносца очень не нравилось Евгению Александровичу. Оля, жена Антона, на которую Евгений Александрович сделал свою ставку, не смогла заменить Антону опытную, властную, умную мать. Он понял, что проиграл, что теперь он никому не нужен. А Оля? Понимала ли она суть происходящего? Догадывалась ли?

Евгений Александрович украдкой наблюдал за Олей. Та готовилась к поступлению в институт, и ему приходилось помогать ей. Вот и сейчас он сидел вместе с ней за столом и терпеливо объяснял содержимое экзаменационного билета. Антон и Елена Сергеевна уехали на дачу, и Евгений Александрович прекрасно понимал, чем они там сейчас занимаются. Чувство горечи опять охватило его. Но в этот раз он решил исполнить давно задуманное. Встал, потянулся

— Оленька, порешай-ка этот примерчик. А я сейчас морсику принесу.

Евгений Александрович прошел на кухню и приготовил два стакана брусничного морса.. Затем, воровато озираясь, полез за шкаф и осторожно вытащил оттуда пакетик. В пакетике был пузырек, плотно закрытый пробкой, с желтоватой маслянистой жидкостью. Вынув пробку, он с максимальной предосторожностью капнул в один стакан четыре капли, а в другой – две. Себе он взял последний стакан.

— Ну как дела? – спросил он, вновь зайдя в комнату – Выпей-ка. Обучающемуся организму нужны витамины...

Когда Олечка выпила морс, Евгений Александрович осушил свой. Поговорили насчет примера. Он отнес стаканы на кухню и вернулся. Оля сидела за столом, закинув ногу за ногу и полузакрыв глаза. Евгений Александрович подошел к ней сзади и положил руки на ее гладкие миниатюрные плечики. Оля слегка вздрогнула, но ничего не сказала. Руки Евгения Александровича плотно и тяжело лежали у нее на плечах. Он нагнулся над ней и почувствовал, как запах кожи молодой девушки возбуждает его.. Он приник губами к нежной коже на ее шее у самого плеча, его поцелуи прилипали к шее Олечки, не встречая сопротивления. Четыре капли шпанских мушек делали свое дело. Оля сидела закрыв глаза, приподнимая головку и позволяя прижиматься мужским губам к своей чувствительной коже.

Олечка смотрела на своего свекра темным кроличьим взглядом. Евгений Александрович жадно впился в нежные, начинающие припухать губки, сопя, залез языком в податливый ротик. В штанах у него начало набухать. Он взял девушку под мышки, приподнял со стула. Встал на колени и принялся целовать ее округлые коленочки, полез выше, к бархатной опьяняющей коже бедер. Его руки поглаживали это восхитительное, отдающееся ему тело. Показался беленький, слегка расщепленный надвое внизу треугольничек трусиков. Евгений Александрович приник к нему, вдыхая неповторимый аромат юной возбужденной женщины, почти ребенка...

Затем он быстро, с наслаждением, раздевал стоящую как во сне Олю. Схватил на руки, понес в спальню, сопя, положил на кровать. Торопясь и путаясь, сорвал одежду с себя. Голый, с возбужденным, эрегированным членом, поблескивая потной проплешинкой, полез головой снохе между ног. Сопение, чмокания и приглушенные оханья Евгения Александровича перемежались с тихими, сладостными аханиями жены его сына. Внезапно все тело Олечки напряглось, выгнулось, застонало в оргазме. Евгений Александрович, торопливо перебирая руками, пыхтя, стал залезать на сноху. Посопев и повозившись, он понял, что никак не может ввести в нее член. Оля лежала, закрыв свое лоно обеими руками.

— Олечка, пожалуйста... Дай... Убери ручки, ну пожалуйста...

Поняв, что ничего так не добьется, Евгений Александрович слез с девушки и стоял в нерешительности с поднятым, истекающим соком членом.

— Надо было больше капель... - подумал он – Надо было презерватив приготовить...

Посмотрев на лежащую перед ним стройную обнаженную фигурку с твердыми аккуратными девчоночьими грудками и со светлым пушком на лобке, пробивающимся между пальцев девушки, Евгений Александрович испытал зверскую похоть. Он решительно перебросил ногу через девичий торс, стоя другой ногой на полу. Мужские, покрытые волосами ягодицы прижались к маленьким грудкам с торчащими сосочками.. Взяв крепко за плечи, он рывком, как куклу, подтянул девушку повыше. Зажал в ладонях ее голову. Подскочил повыше. Придвинул багровую, блестящую от капель головку к горячим, мягким, податливым губам. Подался вперед. Дождался, когда Олечка откроет рот, втолкнул в него головку члена, задвигал осторожно, постанывая от наслаждения и похоти. Одной рукой он держал Олю за голову, другой держался за спинку кровати. В какой-то момент Олечка в панике, боясь задохнуться толстым мужским членом, схватила свекра за яйца и отстранила его от себя.

— Олечка, еще, пожалуйста... Не останавливайся... Еще!..

Олечка принялась облизывать головку члена Евгения Александровича. Тот стиснув зубы, мучился желанием, наслаждением и неудовлетворенной похотью. Внезапно он слез со снохи, наклонился над ней и в звериной благодарности принялся целовать вялый, покорный, пахнущий хуем рот...

Капли в следующий раз не понадобились. Повторилось почти то же самое. Олечка, нелюбимая, забытая своим мужем, разбуженная чувственностью взрослого мужчины, охотно отдалась ласкам свекра. Опьянев от наслаждения киской молодой женщины, Евгений Александрович не стал доводить ее до оргазма. Он встал и демонстративно надел на стоящий член приготовленный заранее презерватив. Лег на изящное, точеное тело девушки.

— Оленька, доченька, спасибо!

Принялся своим колом искать вход в узенькое девичье влагалище. Нашел... Напрягся. Нажал...

— Оленька, девочка... моя! Ох!..

Евгений Александрович все спланировал заранее. Презерватив на кончике был незаметно и аккуратно надрезан. В узкой половой щелке девушки, залупа Евгения Александровича со сладостным натягом прорвала эластичную резинку.

— О боже мой! – подумалось ему – как целочку будто оприходовал!

Сначала осторожно, затем все сильнее, его член двигался в миниатюрном животике его снохи.

— Девочка... Совсем ты узенькая, дочка... Не разработанная совсем... Доченька моя... Доченька... А! А!...

Евгений Александрович яростно, с надсадным хрипом, кончал. Разорванный презерватив съехал ему на яйца. Кончик залупы свекра преступно осеменял хрупкое лоно жены его сына...

Не прошло и года, как в их семье появилось двое детей. Елена Сергеевна родила дочку, а жена ее сына – мальчика. Будет ли продолжение у этой истории? Кто знает...