Переднее окно

— Вы сегодня хорошо справились, мистер Беннетт. Просто держите пакет со льдом на колене в течение тридцати минут, или больше, если потребуется. Вы уже приняли ибупрофен и ацетаминофен, так что, больше в течение трех часов не надо.

— Да. Я помню. Когда ты приедешь?

— Ну, сегодня понедельник. Завтра вы сделаете упражнения, а я приеду в среду. Помните, в среду мы начинаем работать по более раннему расписанию. Больше не будет этих поздних утренних тренировок. Я буду здесь в девять, а потом у вас будет свободный день.

— Звучит неплохо. Веди с осторожностью, Мэгги. Я никуда не уйду.

Последняя фраза заставила её усмехнуться. Уйти я пока никуда и не мог. Она — достаточно приятна, когда заканчивает, но чертова садистка, когда работает надо мной.

•  •  •

Десять дней назад мне сделали операцию по замене коленного сустава на правом колене. Я слышал истории о послеоперационной физиотерапии, и в них не было ничего хорошего, кроме «это не продлится вечность». Я думал, что смогу пережить почти все, если буду знать, что конец не за горами, но, наверное, у всех моих знакомых болевой порог выше чем у меня. Это была пытка.

Вся идея физиотерапии после замены коленного сустава заключается в том, чтобы добиться хотя бы девяностоградусного сгибания колена. Звучит просто, верно? Хирург разрезает ткани, а затем ткани восстанавливаются, соединяясь волокнами и срастаясь. Проблема в том, что отрезанные сегменты имеют тенденцию крепиться ко всему, что есть рядом, и физиотерапия призвана разрушить все эти нежелательные крепления, пока колено снова не начнет работать правильно и сгибаться как положено. Подумайте об этом, пока наливаете мне пиво.

Терапевт села в свою машину и уехала. Если кому интересно, её зовут Мэгги. Вообще-то, она — хороший ребенок, но у нее нет жалости. Она уже слышала эти крики и знает, что боль — это путь к выздоровлению. Когда я чувствую себя великодушным, я называю её «ребенок». Думаю, ей около двадцати, а мне пятьдесят семь, так что, для меня она — ребенок.

Не то чтобы это имеет значение, но меня зовут Генри Беннетт, и я делаю кухонные шкафы на заказ в небольшой мастерской на четырех человек, которой я владею. И, да, один из этих «человек» — женщина, и она чертовски хорошая плотник и краснодеревщик, но я старой закалки, и говорить «магазин на четыре человека» просто не звучит правильно. Я подумываю о расширении бизнеса и о производстве мебели, в основном виндзорских стульев, так что, об уходе на пенсию и не думаю. Кажется, что я целый день встаю и опускаюсь, приседаю, стою, а потом встаю на колени на этом твердом полу, так что, так или иначе хрящ в моем колене износился, и я получил несколько заводских запасных частей.

Так что, я сижу здесь у своего окна с поднятой ногой, со льдом на колене, и смотрю, как Мэгги уезжает, когда замечаю, что на другой стороне улицы в свой гараж заезжает Дженни Карпентер. Карпентерам около 

двадцати лет. Крис по профессии тоже плотник, что делает его фамилию ещё более ироничной (карпентер — плотник), и он упорно работает над созданием собственной небольшой компании плотников-подрядчиков. Они делают хорошую работу и пользуются спросом у домовладельцев, коим требуется ремонт и перепланировка, а также у компаний среднего размера, которым часто требуются дополнительные специалисты. Я знаю, что он мечтает расширить свою компанию, чтобы стать главным подрядчиком по строительству новых домов, и мы долго говорили о том, как развить молодую компанию. Это — то, о чем я немного знаю. Пользуясь случаем, Дженни — привлекательная блондинка, работающая на один из крупных инвестиционных домов в городе. Она мне нравилась.

Я подумал про себя: Они и впрямь идеальная пара, когда увидел подъезжающий к её подъезду черный BMW. В этом районе не часто встретишь такие машины, и не часто увидишь, как в парадную дверь соседа входит парень в дорогом костюме, словно он — хозяин дома, но в тот день я увидел именно это.

Я наблюдаю за домом Дженни, пока держал лед, приложенным к колену. После получаса прикладывания льда к колену я иду на кухню за сэндвичем. Знаю, это звучит безумно, но я не могу нести одновременно тарелку и напиток, пока использую эти чертовы ходунки, чтобы вернуться в гостиную. Поэтому я упаковываю сэндвич в бумажный пакет и наливаю напиток в стаканчик, кладу и то, и другое в дурацкую корзину на передней части ходунков и возвращаюсь к своему креслу. Опускаюсь на своё место, а BMW все ещё там. У меня так же есть немного льда, поэтому я кладу пакет со льдом обратно на колено, пока сижу и смотрю на дом соседа напротив.

Время идет. Проходит долгий час, прежде чем костюм, наконец, уходит. Через десять минут открывается дверь гаража, и Дженни тоже уходит.

Ладно,  — говорю я себе,  — есть тысяча вполне достойных оправданий тому, что я только что увидел. Дженни не из таких. Я пытаюсь выбросить это из головы, но мне чертовски скучно здесь сидеть. Черт возьми, мне нужна книга, или кроссворд, или что-нибудь ещё, чтобы занять свои мысли. Дважды звонили из мастерской с довольно простыми вопросами. Подозреваю, что они просто поддерживали связь, лишь я не чувствовал себя брошенным. От нечего делать я решил просмотреть несколько книг по дизайну стульев и начал обдумывать идеи для линии простых, стильных стульев, которые мы могли бы делать в мастерской.

Поздним вечером я все ещё сидел там, попеременно то поднимая ногу и делая упражнения на сгибание, то отправляясь за пакетом со льдом, в то время как сам работал над книгами по дизайну стульев. Читая, я рисовал некоторые идеи дизайна. Пытался разработать нечто традиционное, но удобное.

Уже стемнело, когда я случайно поднял голову и увидел, как внедорожник Криса въезжает в их гараж. Машина Дженни уже была припаркована на своем обычном месте. Именно тогда мои мысли вернулись к черному BMW и водителю в модном костюме, который, казалось,  

вел себя так, словно живет здесь.

Я начал собирать свои наброски и заметки, когда увидел Криса, переходящего улицу. Он направлялся к моему дому. Я медленно подошел к двери и открыл её как раз в тот момент, когда он появился.

Я отступил назад, чтобы пропустить его в дом, что оказалось сложнее, чем можно было подумать с этими проклятыми ходунками.

— Крис, что привело тебя сюда?

— Ну, Дженни подумала, что, поскольку вы выздоравливаете и не можете проводить много времени на ногах, вам может понравиться домашняя еда. Поэтому она собрала для вас ужин и послала меня через дорогу, чтобы я его доставил.

Я рассмеялся.

— Мне нравится твоя девочка!

Когда мы медленно возвращались на кухню, я спросил:

— И что твоя прекрасная жена приготовила для этого усталого старика?

— Во-первых, вы не старый.

— Но усталый!  — Я все ещё смеялся, но Крис и впрямь был первым посетителем за весь день, если не считать медсестру Боль, и я наслаждался его обществом.

Он поставил еду на стол и начал её распаковывать. Там была большая миска кукурузной похлебки, несколько бисквитов с ветчиной и хороший салат.

— Боже мой, да здесь хватит на нас обоих!

— О нет, ни за что. Если я съем хоть кусочек, моя жена узнает, и у меня будет куча проблем. Это все для вас.

Признаю, что теперь я улыбался.

— Думаю, здесь хватит и на ужин, и на завтрашний обед. Пожалуйста, передай своей прекрасной жене от меня «спасибо». А теперь, могу ли я предложить тебе пиво, прежде чем ты совершишь этот долгий и трудный поход домой?

Крис улыбался, он знал, что моя благодарность искренняя.

— Нет, она будет меня ждать. Я лучше пойду. Постараюсь зайти завтра вечером.

— Я буду здесь! В ближайшие несколько недель мне некуда идти.

Так же быстро я проводил Криса до двери, пожал ему руку, и он ушел. Наблюдая за тем, как мой друг идет к своему дому, я думал о ценности хороших друзей и заботливых жен. Уверен, что ошибаюсь на её счет,  — думал я.  — Она не такая.

В тот вечер я наслаждался ужином. Я также чувствовал, что чего-то добился со своими рисунками и заметками, поэтому провел вечер за просмотром телевизора и чтением. А также потребил ещё один пакет льда. Затем, приняв ещё один ибупрофен и ацетаминофен, я отправился спать.

•  •  •

Вторник прошел в основном без происшествий. Я приготовил простой завтрак из йогурта и гранолы со стаканом апельсинового сока, принял ибупрофен и ацетаминофен, а затем отнес кофе в кресло в гостиной. Я потягивал кофе минут двадцать, давая таблеткам подействовать, а затем приступил к неприятному занятию: тренировке своего нового, купленного в магазине колена. Ни боли, ни пользы. Мои упражнения начинаются с серии простых движений, таких как подъемы ног и движения голеностопом. Затем я начинаю сгибать колено в лежачем положении, и когда становлюсь готов, использую резинку, чтобы потянуть лодыжку на себя, заставляя колено сгибаться. Я делаю повторы, и к тому времени 

когда уже дышу как бегун на длинные дистанции, я готов остановиться и приложить к колену лед. Работа не тяжелая, но требуется большая дисциплина, чтобы тянуть эту ленту, зная, что будет больно как сукиному сыну.

Следующие полчаса я довольствуюсь тем, что поддерживаю ногу и прикладываю лед. В середине утра я уже готов продолжить свой день и возвращаюсь к работе над рисунками, которые начал вчера.

Сидя у окна, я работаю и наблюдаю за миром. Из своих домов приходят и уходят соседи. Дэн Уильямс стрижет свой газон. Он вышел на пенсию и превратил уход за газоном и участком в навязчивую идею. Наверное, так бывает, когда не рыбачишь и не играешь в гольф. Дэниелы вышли на прогулку поздним утром, а позже Херб Джексон отправился на пробежку. Грузовик UРS развозит какие-то коробки вверх и вниз по улице, и в конце концов, почтальон разносит почту. Забавно, но никто, кажется, не видит меня, сидящего у окна.

Я работаю и смотрю в окно, когда вижу, как к входной двери Перкинсов подходит Херб и входит внутрь. Странно. На этой неделе Джим Перкинс уехал по делам. Я продолжаю наблюдать и пытаюсь работать, а он выходит через заднюю дверь только через час, идет по подъездной дорожке и направляется к своему дому.

Я говорю себе, что позволяю своему воображению взять верх, но в то же время начинаю думать, что, возможно, живу в своем собственном Пейтон Плейс. Неужели все это происходит, когда я каждый день ухожу на работу, и что именно я вижу? Должно же быть приемлемое объяснение, поэтому я пытаюсь отмахнуться от этого и вернуться к работе.

К тому времени, как наступает вечер, я делаю упражнения три раза, принимаю таблетки каждые три часа, чтобы, как говорится, не пропустить боль, и доедаю последнюю порцию кукурузной похлебки Дженни и бисквитов с ветчиной. Крис дома, а Дженни я не видел до её обычного времени, поэтому снова пытаюсь избавиться от нахлынувших мыслей.

•  •  •

Наступает утро среды, и вскоре приходит медсестра Боль. До её прихода у меня было достаточно времени, чтобы приготовить себе легкий завтрак, чтобы успокоить те две таблетки в моем желудке, и выпить немного кофе в качестве авансового вознаграждения за то, что мне предстоит. В этот день она была со мной особенно строга, но утверждает, что моё колено приходит в норму, и что она ожидает полной подвижности. Я напоминаю ей, что я никогда не был таким гибким, но она меня просто игнорирует. Я предлагаю ей чашку кофе перед уходом, но она говорит: «Я пробовала ваш кофе. Вы можете использовать его для того, чтобы оставлять на мебели пятна». Я пытаюсь сказать, что было время, когда некоторые производители мебели делали именно так, но она лишь качает головой и говорит: «Увидимся в пятницу. Делайте упражнения и прикладывайте лед». Медсестра Боль ушла, а я сижу с пакетом льда на колене и допивал остатки остывшего кофе.

После этого 

все повторяется, как в предыдущий день. Дэн в этот день работает в своем саду, Дэниелы совершают свою утреннюю прогулку, и я вижу, как Херб Джексон снова навещает Салли Перкинс. Говорю вам, это — проклятые Содом и Гоморра.

Наступает обеденный перерыв, и я готовлюсь к приготовлению сэндвича, когда вижу въезжающую в свой гараж Дженни Карпентер. Я усаживаюсь в кресло, а через пять минут подъезжает черный BMW, и через парадную дверь в дом входит костюм. На этот раз он находится там почти девяносто минут, и все это время я думаю, как глупо буду выглядеть, если скажу что-нибудь Крису, а все это окажется большой ошибкой. Я говорю себе, что не знаю её семью. Костюм может быть её братом или кузеном. Он может быть даже братом Криса. Не знаю.

Остаток среды проходит без происшествий. Крис во вторник так и не пришел выпить пива, но поздно вечером в среду я услышал стук в дверь.

— Приглашение на пиво ещё в силе?

— Конечно! Сделай одолжение, возьми два. Жду тебя в гостиной.

Мы провели приятный час, прежде чем Крису пришлось отправляться домой. Все это время я внимательно за ним наблюдал и не обнаружил ни нотки недовольства или рассеянности. Если что-то и происходит, то он об этом не в курсе. Я подумал о том, чтобы спросить его, что он может знать о BMW или есть ли у него родственники, у которых — такая машина, но решил, что никогда не смогу этого сделать. Так что, оставил эту затею.

•  •  •

Четверг был копией вторника. Я делил своё время между физическими упражнениями и лечением колена, затем работал над своими проектами, принимал таблетки и повторял все сначала. Жизнь становилась скучной и предсказуемой. Тем временем Дэн осваивал тонкое искусство мытья машины, Дэниелы совершали прогулку, а Херб навещал Салли Перкинс. У этого старого пердуна на этой неделе больше работы, чем у меня за два года.

Полагаю, это последнее замечание я должен объяснить. Видите ли, два года назад умерла моя жена Пег. Она была моей любовницей и лучшим другом. Её смерть произошла из-за того, что она оказалась не в том месте и не в то время, когда отвлекшийся водитель городского грузовика проехал на красный свет. Меня заверили, что она не страдала, но я-то уж точно страдал. Я храню её фотографию на столике у своего кресла.

Оба наших ребенка живут своей жизнью, как им и положено, но иногда становится одиноко. Они предложили мне быть со мной на время моего выздоровления, но я им ответил, что со мной все будет в порядке. В конце концов, у меня есть медсестра Боль, которая обо мне позаботится. Когда я сказал детям, что готов застрять дома на несколько недель и что припас несколько ящиков пива, чтобы продержаться, моя дочь посмотрела на брата, и следующее, что я понял,  — холодильник и морозильная камера были полны. А я ведь просто пошутил...

Наступила пятница, и Мэгги,  

как всегда, была пунктуальна. Я был готов к завтраку, таблеткам и кофе, так что, она не стала тратить время на подготовку и приступила ко мне.

— Вы быстро прогрессируете, Генри. Вы, должно быть, фанатично делаете упражнения.

— Если я прогрессирую так чертовски быстро...  — Черт, как же больно!  — ... почему ты продолжаешь работать надо мной, словно деревенский тюремный охранник?

— У вас есть опыт общения с тюремными охранниками?

Клянусь, иногда я не знаю, смеяться или ругаться на эту женщину.

Последний сеанс пыток закончился, и она вернулась из кухни с пакетом льда.

— Знаю, что приближаются выходные, но хочу, чтобы вы продолжали свои упражнения и в субботу, и в воскресенье.

Я глубоко вздохнул и кивнул.

— Тогда увидимся в понедельник, хорошо?

— Хорошо.

— В ваших словах нет энтузиазма, Генри. Вы становитесь невосприимчивыми к моим чарам?

Ладно, это вызвало у меня легкий смех, и я выдал ответ, о котором потом пожалел.

— Хорошо проведи выходные, а я до понедельника куплю новые замки для двери.

Она хихикает.

— На следующей неделе мы начнем работать с тростью и попытаемся снять вас с ходунков.

— Мне нравится, как это звучит! Договорились.

Это сошло за подшучивание над медсестрой Боль, и с ним она ушла.

Пятница тянулась как каждый день. Дэн подстригал кусты перед домом, Дэниелы гуляли, а Херб навестил Салли Перкинс. Я думал о том, что жизнь стала такой ужасно предсказуемой, когда на подъездную дорожку Карпентеров въехал черный BMW. Должно быть, я не заметил, как Дженни заехала в свой гараж. Мне стало интересно, не регулярное ли у них расписание — понедельник, среда, пятница — и как долго это продолжается? Я приготовил себе сэндвич и угостился пивом, а затем спокойно наблюдал, как уехал костюм, а за ним через десять минут последовала Салли.

Тогда на меня навалилась ужасная тоска. Мне нравились эти двое, Салли и Крис. Они — заботливые и добрые. Всегда казались любящими и внимательными друг к другу. То, что я видел сейчас, кажется таким ужасным, не соответствующим её характеру. Я искал в своем воображении правдоподобное объяснение и признал, что это все — домыслы с моей стороны, но меня это ужасно беспокоило.

В те выходные я сделал две вещи: наблюдал, не посетит ли их костюм, пока Крис дома, и начал строить планы. Он так и не пришел, а мои планы быстро развивались. Я сильно переживал из-за того, что задумал. Если бы меня спросили, уверен ли я, что поступаю правильно, я бы ответил: «Не знаю».

А вот что я знал точно, так это если я обращусь к Дженни с чем-нибудь похожим на обвинение, она все будет отрицать, а меня назовут наносящим оскорбление стариком, и я потеряю двоих друзей. Если я обращусь к Крису, он на меня набросится, и опять же, я буду заклеймен как оскорбительный старик и потеряю двух друзей. А если я это проигнорирую, мне будет трудно смотреть Крису в глаза и притворяться его другом, скрывая от него болезненную правду. Единственным решением 

было помочь ему убедиться в этом самому и надеяться, что я ошибаюсь.

•  •  •

На выходных я составил список своих потребностей, если буду расширять магазин, как планировал. К тому времени я уже подумывал о столах к стульям. Мне требуется открытое пространство, чтобы перемещать большие куски дерева к станкам, а также электричество 240 вольт в нескольких местах. Мне также нужно место для верстаков, на которых я мог бы работать, вручную подгоняя врезные и шиповые соединения, а затем мне нужно чистое пространство для отделки. В общем, мне нужно как минимум удвоить моё нынешнее пространство. Я набросал несколько идей, играя с несколькими концепциями, пока не понял, что также мне нужно дополнительное пространство для хранения древесины, потому что для столов нужны большие куски твердой древесины, а в шкафах используется много высококачественной фанеры с качественным шпоном для ящиков. Это все превращалось в большую работу.

В воскресенье вечером я лег спать с тяжелым сердцем, зная, что предстоящая неделя, скорее всего, будет для кого-то болезненной, но я также знал, что этим кем-то могу стать я.

Наступило утро понедельника, а вместе с ним и приход медсестры Боль. Я знал, что делать, и к тому времени даже я понимал, что мы делаем успехи. Если пытка означает, что я смогу вернуться на работу, то пусть будет пытка! Она снова оставила меня потягивать кофе и балансировать с пакетом со льдом на колене.

Я пыталась работать, но мой разум не мог сосредоточиться. Дэн снова стриг газон, а Дэниелы вышли на прогулку. Джим Перкинс вернулся из своих путешествий, но у него все ещё был офис в городе, где он работал, поэтому Херб снова навестил Салли Перкинс. Я не мог не задаться вопросом, почему кто-то остается в браке, если чувствует необходимость изменять своему супругу? Деньги ли это, безопасность или просто дурная привычка? Не было ли это для них игрой, каким-то презренным способом внести немного волнения в свою скучную жизнь? Наверное, они думают, что их никогда не поймают. Мне понравились и жена Херба, и муж Салли. Они заслуживают лучшего.

Наступил полдень, и я наблюдал, как Дженни заехала в свой гараж и опустила дверь. Пять минут спустя на дорогу въехал черный BMW, и я увидел, как костюм снова вошел в дом Карпентеров, как будто он там живет. Решение было принято, и я знал, что мне делать. Через час костюм уехал, а ещё через некоторое время уехала Дженни. Это разбило мне сердце.

День понедельника и вторник прошли без особых происшествий: я пытался заниматься делами, отвечал на случайные звонки из мастерской и наблюдал за соседями. Казалось, ничего не изменилось.

В среду утром я наблюдал, как отправляется на работу Крис. Приехала Мэгги и проверила меня, а потом я сидел со льдом и кофе и смотрел, как она уезжает. Настало время. Я снял трубку своего мобильного и позвонил Крису.

— Крис Карпентер слушает.

— Крис, это Генри Беннетт. Как дела?

— Хорошо,  

Генри. Чем обязан?

Эта фраза пронзила меня как нож. Если все пойдет так, как я ожидаю, никто не получит от этого удовольствия.

— Я подумал, не могу ли я соблазнить тебя сэндвичем и пивом на обед?

Я слышал, как он хихикает.

— Ух, ты. От такого предложения отказаться трудно!

— И раз уж ты будешь здесь, я думаю о расширении своей мастерской и хотел бы посмотреть, какие у тебя могут быть идеи.

Крис на мгновение задумался.

— Конечно, я могу зайти к вам сегодня вечером, и мы сможем поработать над вашими идеями.

А вот теперь настал черед большой шумихи.

— Вообще-то, мои дети собираются сегодня прийти в гости, и у меня уже все готово. Я надеялся, что ты сможешь прийти сегодня, скажем, в 11:30 или в полдень?  — Я терпеть не мог врать ему таким образом.

— Конечно, почему бы и нет! Мне не помешает отдохнуть от рутины. Хорошо, приду к обеду, и мы сможем поговорить о новой мастерской.

— Отлично! Увидимся.

Я чувствовал себя как дерьмо! Есть дюжина вариантов, как все могло пойти не так, начиная с того, что Крис позвонит своей жене, Дженни и костюм сегодня не придет, она увидит машину Криса на моей подъездной дорожке, и так далее. Я был уверен, что в любом случае смогу заявить о своей неосведомленности, но разве это не сделает меня трусом?

К несчастью для всех, Дженни и костюм оказались такими же предсказуемыми, как и все остальные мои соседи. Крис приехал примерно в 11:45 и присоединился ко мне в передней комнате. Я разложил все свои записи и рисунки, и после того как Крис принес нам по пиву из холодильника, мы устроились с бутербродами, чипсами и холодным бокалом. Дальше все пошло по накатанной.

Мы сели за стол у моего переднего окна и начали просматривать список моих потребностей, как я их видел. Я показал ему чертеж моей нынешней мастерской и начал показывать эскизы того, что у меня на уме. В 12:05 в свой гараж въехала Дженни. Крис некоторое время понаблюдал за ней с немного растерянной, но счастливой улыбкой на лице, а затем мы возобновили беседу и находились на довольно продуктивной стадии разработки планов, когда в 12:10 на подъездную дорожку Криса въехал черный BMW. Крис говорил и внезапно остановился, когда из машины вышел костюм и снова вошел в его парадную дверь, как будто он там живет. Я молча наблюдал за своим другом и ждал. Он пытался вернуться к рисункам, но безуспешно. Полагаю, прошло минут десять, пока Крис пытался говорить, изучал планы, но возвращался к наблюдению за своим домом, пока мой друг не сказал: «Простите». Без лишних слов он поднялся, вышел через парадную дверь и пересек улицу к своему дому. Это было странно, но могу поклясться, что в этот раз я наблюдал, как человек проходит через свою собственную входную дверь, как будто он там больше не живет, и подумал, долго ли 

он будет моим соседом.

Мое окно было открыто, и через несколько мгновений я услышал суматоху. Раздавались крики, возгласы, и, похоже, бросали мебель. Я услышал звон разбитого стекла и громкие удары стульев о стену. Вскоре после этого из парадной двери выбежал полуодетый костюм, прыгнул в машину и умчался. После этого наступила тишина.

Прошло время, и как раз, когда я начала беспокоиться, что Крис мог причинить вред своей жене, он вышел из своего дома, как и вошел в него, и прошел обратно через улицу в мой дом. Он просто плюхнулся на мой диван с тем взглядом за тысячу миль, о котором я слышала, и ничего не сказал. Я решил, что моя задача — дождаться, когда он будет готов заговорить, и в нужный момент он сказал:

— Эта сука трахалась с ним в нашей постели! Можете в это поверить? Это ведь Дженни, из всех людей?

Я встал и протянул ему остатки пива со словами:

— Вот. Выпей, а я принесу тебе добавки.

Он выпил одним глотком.

Думая, что ему нужно выговориться, я спросил:

— Ты их видел?

Он лишь кивнул.

— Уверен, что все это — по обоюдному согласию?

Он говорил так, словно был в оцепенении.

— Я слышал её. Она была добровольным участником.

Несмотря на все мои наблюдения и планы, я не знал, что делать дальше. Поэтому принес Крису второе пиво и сел обратно, чтобы быть заинтересованным слушателем, в котором, как я предполагал, он нуждается.

Наконец он начал.

— Мужу никогда не следует ожидать того, что увидел я. Моя жена была голой с этим придурком. Она обхватила его ногами и издавала все те же звуки, что и со мной, только громче. Она этим наслаждалась.

Затем Крис посмотрел на меня и сказал:

— Я видел его, когда он с нее слез. В нем нет ничего особенного.

Это должно было стать неспешным обсуждением, и мне нужно дать моему другу говорить столько, сколько он захочет. Когда он достаточно долго молчал, я сказал:

— Я слышал много шума, как будто били стекла и бросали мебель. Ты ведь не сделал ничего такого, о чем бы пожалел?

— Нет.  — Затем, после паузы сказал:

— Нет, если не считать женитьбы на этой шлюхе-изменщице!

В это время я увидел машину Дженни, медленно выезжающую задом на дорогу. Она, казалось, колебалась некоторое время, а затем уехала.

— Мне кажется, я только что видел, как Дженни уехала.

— Да. Я сказал ей, чтобы она убирала свою изменяющую задницу из дома.

Руки Криса тряслись, а цвет его лица был похож на смерть.

Я знал, что следующая фраза прозвучит плохо, но сказать её было нужно.

— Тебе требуется время, чтобы смириться с тем, что только что произошло. Возможно, это не конец света. Я не говорю, что будет легко, но знаю, что девушка тебя любит. Может быть, вы сможете наладить отношения, когда у вас будет немного времени подумать об этом.

Взгляд, который он на меня бросил, не был обнадеживающим.

Именно тогда я совершил свою большую ошибку. Подумав,  

что несчастье любит компанию, я проболтался:

— Ты не один. Херб Джексон каждый день бывает в доме Салли Перкинс, пока её муж на работе.

Крис лишь покачал головой в отвращении и что-то пробормотал себе под нос. Затем повернулся ко мне.

— Ты ведь знал, не так ли? Поэтому ты попросил меня сегодня прийти? В чем дело? Неужели этот засранец появляется каждый день, как по часам?

Я старался не вмешиваться, но Крису не откажешь.

— Ну?

С большой неохотой я ответил:

— По понедельникам, средам и пятницам, насколько я могу судить.

— Надолго?!  — ярость Криса нарастала.

— На прошлой неделе и вот теперь на этой. Не знаю, как долго это продолжается.

На какое-то время я перестал беспокоиться о Дженни и начал беспокоиться о себе. Крис проявлял признаки избитого человека, а в его глазах был гнев. Я помню, как подумал: Вот что бывает, когда жена изменяет своему мужу. Она лишает его гордости, и тогда верх берет гнев.

На какое-то время гнев Криса, казалось, рассеялся, когда мой друг опустил лицо на руки и зарыдал. В этот момент меня охватило сожаление, и я опять подумал, не следовало ли мне просто закрыть глаза и позволить событиям идти так, как им было суждено, но эти идиоты парковали свою машину прямо перед домом, где все соседи могли её видеть! Чего они ожидали? По крайней мере, Херб старается быть немного сдержанным, хотя я больше и не уважаю его за это.

После этого был долгий и в основном тихий час, пока Крис пил своё второе и в конце концов третье пиво. Я пытался найти способ уверить его в том, что его поступок оправдан, и одновременно напоминал ему, что она его любит, даже если сейчас это не кажется таковым. Не знаю, насколько это удалось.

По своему мобильнику, Крис сообщил в офис, что его сегодня не будет, и в конце концов, отправился домой, после того как я пригласил его остаться, сколько он захочет. Он лишь покачал головой, сказав:

— Рано или поздно мне придется с этим столкнуться, и лучше пусть это случится раньше.

Он оставил свою машину у моего подъезда и вернулся к себе домой сломленным человеком.

Через час он вернулся, и я налил ему ещё пива. Он сказал:

— Я убрал почти весь беспорядок. Возможно, в ковре ещё осталась осколки разбитого зеркала.

Когда я спросил, как зеркало оказалось разбитым, он улыбнулся.

— Сукин сын пригнулся. Стул промахнулся мимо него и ударился в зеркало.

В глупой попытке поддержать его, я сказал:

— Я был удивлен, что он смог уйти сам.

— Да. Я сожалею об этом.

— Так это же хорошо. Ты же не хочешь попасть за решетку из-за этого засранца.

Он лишь пожал плечами и покачал головой, как будто не знал.

Мы сидели и пили до самого вечера. Я разогрел остатки жаркого в неудачной попытке протрезветь, а Дженни в ту ночь так и не вернулась домой. Потом долгое время после наступления темноты Крис совершал одинокое 

путешествие к себе домой.

•  •  •

В четверг утром машина Криса все ещё стояла на моей подъездной дорожке, поэтому я позвонил ему домой через положенное время в надежде, что он может быть на ногах и трезв. С первого раза он не ответил, но перезвонил через полчаса. Когда я звонил, он был в душе.

Я спросил его:

— Не хочешь позавтракать? Я могу приготовить, или ты можешь отвезти нас куда-нибудь.

— Почему бы мне не поехать?

— Ты в состоянии вести машину?

Он только грустно рассмеялся и сказал:

— Да, вести машину я могу. Буду через десять минут.

Он сдержал своё слово и через десять минут был у моей двери. Мы заехали в закусочную в городе, где я решил, что моя задача — просто слушать, если он захочет поговорить. Вокруг нас были другие люди, поэтому мы вели себя тихо. Накануне поздно вечером позвонила Дженни, пытаясь попросить прощения. Она говорила сквозь слезы, и, к чести Криса, он держал себя в руках. Он не был готов к встрече с ней, поэтому она сказала, что когда он станет готов, она будет в доме своей сестры.

После этого я мало что слышал об их противостоянии. Крис приходил раз или два в неделю, и мы выпивали несколько бутылок пива, пока он задавал неясные и в основном интроспективные вопросы о браке. У меня сложилось четкое впечатление, что дела идут не очень хорошо. Это впечатление подтвердилось, когда во дворе дома появилась табличка «Продается». Он сказал, что они разводятся, и что он благодарен тому, что у них пока нет детей.

Самое показательное, что он сказал по этому поводу, было то, что на терапии Дженни призналась, что она очень хорошо умеет «разделять» свою жизнь, и что её любовник не имеет никакого отношения к их браку. Крис лишь покачал головой и пробормотал «чертова психопатка», и на этом наша беседа закончилась. Он узнал, что роман продолжался дольше, чем он мог простить.

Было грустно видеть, как распадается их брак, и я много раз спрашивал себя, не следовало ли мне просто закрыть на это глаза в надежде, что Дженни поумнеет, а Крис никогда об этом не узнает. Неизбежно я спрашивал себя, как бы я себя чувствовал на месте Криса, и каждый раз решал, что возненавидел бы «друга», который скрывал от меня этот секрет.

Дженни и Крис развелись и пошли каждый своей дорогой. Прошли годы, прежде чем Крис доверился другой женщине, но когда он это сделал, то, похоже, выбор был удачен. Он встретил вдову своего возраста с маленькими детьми, и она знала, что такое верность. Крис всегда хотел детей и отнесся к отцовству, как утка к воде. Мы остались друзьями, и он построил пристройку к моей мастерской.

Что касается меня, я больше не женился. Я уже говорил вам, что моя жена умерла за два года до операции на колене. Она была всем, что я когда-либо хотел иметь в партнере, и я 

скучаю по ней до сих пор. Я решил, что одна — это мой предел, и больше не искушал судьбу. Однако у меня есть несколько подруг, которые не предъявляют ко мне никаких претензий, не могут забеременеть, как бы мы ни старались, и все равно любят время от времени спать с мужчиной. Да, менопауза — наш друг! У меня хорошая работа, замечательные дети и компания, когда я этого хочу. Жизнь хороша.

•  •  •

Однако жизнь не так хороша для одного Герберта Джексона. Все случилось примерно через две недели после того, как Крис обнаружил свою жену с тем костюмом. Я сидел у своего окна. К тому времени я уже неплохо передвигался с помощью трости и делил своё время между офисом и домом. Ещё не был готов к работе в цеху, но постепенно к этому шел. Я просматривал чертежи для переделки кухни и составлял смету, когда услышал знакомый звук бьющегося стекла и ударов мебели о стену. Я посмотрел на дом Перкинсов и увидел, как из парадной двери выбегает голый Херб Джексон и бежит по улице с брюками в руках, а за ним следует Джим Перкинс, размахивающий бейсбольной битой.

Я сказал себе: Еще один пойман. Джим выглядел очень мотивированным, и я оценил шансы Херба добраться до дома не выше чем 50 на 50. Я так и не узнал, кто навел Джима Перкинса, но подозреваю, что это мог быть очень злой плотник, живший неподалеку.

Через неделю после этого я наконец-то вернулся в цех, работал допоздна и благодарил провидение за то, что больше не сижу у своего окна и не наблюдаю за жизнью соседей в моем собственном Пейтон Плейс.

•  •  •

В момент обиды или гнева персонажи часто говорят неправильные вещи, поэтому я должен отметить, что Дженни, вероятно, не была психопаткой, как сказал в гневе Крис. Это распространенное оскорбление. Могут подойти социопатка или нарцисс, но эгоистка и обманщица — уж точно.

Я знаю, что некоторые читатели будут искать месть. Она хорошо работает в фантастике, но в жизни найти реальную месть можно лишь изредка. Это несправедливо, но такова реальность.