Новый взгляд на жизнь. Из сборника Жизнь проституток Часть 1

Гвен задернула занавеску в раздевалке и вздохнула. У нее никогда не возникало желания ходить по магазинам одежды, которые, по мнению популярного общества, должны быть у всех женщин, и если бы не этот чертов ужин в Торговой палате через две недели, её бы здесь вообще не было. Однако, заглянув в свой гардероб после получения приглашения, она поняла, что ей понадобится купить что-то новое.

Гвен взглянула в зеркало перед собой и увидела миниатюрную брюнетку за сорок лет, небольшого роста с тонкими чертами лица и волосами до плеч, собранными в свободный конский хвост. Свободная блузка и джинсы женщины размывали контуры изящного тела, в частности её 86-сантиметровой груди. Очень пышный бюстгальтер ("нагрудная броня", как иногда шутил её муж Тим) ещё больше скрывал изящные плавные линии под ним.

Однако Гвен не видела того, что могли бы увидеть другие. Действительно, её целью для самооценки в зеркале было убедиться, что она одета "должным образом". Откровенный наряд был не очень к лицу и посылал неверный сигнал согласно тому воспитанию, которое она получила. Её мать не раз напоминала ей в подростковом возрасте, что "приличная леди одевается и ведет себя так, чтобы привлекать приличных джентльменов", и что "замужней женщине вообще не нужно привлекать мужчину". Её самооценка убедила её, что все было застегнуто и выровнено, все достаточно свободно, чтобы не обнажать тело под ним и, возможно, посылать неверный сигнал. Годы фитнеса и правильного питания принесли ей то, что она имела, но показывать это другим было бы неправильно.

С очередным вздохом она оторвала взгляд от зеркала и сбросила босоножки, прежде чем потянуться, чтобы расстегнуть блузку, застегнув пуговицы высоко на груди, несмотря на раннюю летнюю жару в Джорджии. Дойдя до того места, где предмет одежды исчезал под поясом её джинсов, она поработала с пряжкой ремня, прежде чем обратить своё внимание на медную пуговицу и молнию своих брюк. Её рубашку освободили, сняли и аккуратно повесили на ближайший крючок, прежде чем Гвен быстро стянула джинсы со своих твердых, как камень, бедер и икр, грациозно наклонившись, чтобы достать и повесить их вместе с блузкой.

Она вздрогнула от прикосновения кондиционера к её коже, несмотря на то, что большая её часть все ещё была прикрыта её широкими трусиками и лифчиком. Черное платье было снято с вешалки и стянуто через её голову, подол упал до колен. Гвен снова посмотрела в зеркало. Подходящая длина, подумала она, не слишком короткая, но вырез слишком глубокий — я почти вижу своё декольте! Не мой первый выбор, решила она, но, по крайней мере, я знаю, что это здесь, если я впаду в отчаяние. Процесс раздевания был обращен вспять, и снова женщина осмотрела себя в зеркале на предмет того, что она могла пропустить, прежде чем выйти из кабинки. Удовлетворенная, она схватила платье и повернулась, чтобы раздвинуть занавеску.

Рука Гвен замерла, не дотянувшись до края перегородки, когда она обнаружила, что смотрит сквозь 

15-сантиметровую щель между тканью и стеной в глаза мужчине средних лет, сидящему на другой стороне коридора. Он быстро опустил взгляд на разнообразные пакеты с покупками, оставленные у его ног женой, пока она занимала кабинку рядом с тем местом, где он сидел. Отодвинув занавеску, с ярко горящим лицом, она поспешила мимо мужчины и бросила платье на стол продавщице, не сказав ни слова.

Гнев, шок и неуверенность захлестнули её, когда она выбежала на парковку. Как он смеет так смотреть на нее! Могла ли она вообще быть уверена, что он что-то видел? Выражение лица мужчины и его отказ снова поднять глаза сказали ей, что это так. Тем не менее, она цеплялась за надежду, что он не заметил, пока шок и гнев не утихли. Да ладно, сказала она себе, даже если он что-то и видел, то не так уж много. Вот Натали носит бикини более откровенные, чем моё нижнее белье. И он никак не мог видеть меня спереди, ведь верно?

Ее мысли постоянно возвращались к Натали, жене её младшего брата Адама. Нат олицетворяла многое из того, чем мать Гвен предупреждала её не становиться. Она была немного выше, с красивыми светлыми волосами, которые спускались до пояса. У нее определенно была более полная фигура, чем у Гвен, что подчеркивалось грудью D-cup и круглой попкой, которую она без стеснения демонстрировала. Майки и бикини были для нее нормой в это время года!

Тем не менее, она должна была признать, что Натали невозможно было не любить. Она была честной, очень заботливой и щедрой, преданной Адаму и замечательной матерью. Даже родители Гвен считали её "распущенной женщиной", когда они впервые встретились, но полюбили её как свою собственную.

— Натали показывает больше на публике, чем я в той гримерке,  — продолжала рассуждать Гвен.  — Она, кажется, не смущена — почему я должен?

И пока она продолжала бороться со своим стыдом, другое чувство начало бороться за её внимание. Несмотря на все её усилия, теплое покалывающее чувство возбуждения начало распространяться по её телу, казалось, исходящее от её половых органов. Она была почти обнажена перед незнакомым мужчиной, и, похоже, он был только рад посмотреть! Позволять другому мужчине видеть меня было неправильно, утверждала она по мере того, как чувство росло, и ещё более неправильно получать удовольствие от того, что ты объект вожделения этого мужчины! Тем не менее, сцена прокручивалась у нее в голове, и она поймала себя на том, что представляет себе именно то, что видел и думал незнакомец.

По правде говоря, Гвен испытывала дискомфорт от секса в целом. В детстве её учили, что работа женщины — рожать детей и уступать потребностям своего мужа, но секс — это то, что "хорошие девочки скорее терпят, чем наслаждаются". Слухи и дезинформация из школы для девочек, которую она посещала, только укрепили это убеждение, и хотя её знакомство с большим миром после замужества, по крайней мере, смягчило её сознательную позицию и 

позволило ей, по крайней мере, не передавать худшее из этого своим дочерям, подсознательно все ещё существовало сопротивление, которое она не могла преодолеть.

Несмотря на её попытки отвлечься, разум Гвен продолжал прокручивать случившееся, сценарии "что, если" возникали у нее в голове, когда она изо всех сил пыталась снова их прогнать. Мысль о том, что произошло бы, если бы ей понадобилось снять нижнее белье, заставила её ахнуть, прежде чем она смогла сосредоточиться на том, что приготовить на ужин этим вечером. К тому времени, как она добралась до дома, она была в бешенстве. "Купание могло бы помочь мне остыть",  — подумала она, даже не осознавая двусмысленности этого для себя. Гвен поспешила в спальню, закрыв дверь, несмотря на то, что была единственной в доме, и сбросила одежду, прежде чем подойти к комоду, где она хранила свои купальные костюмы.

Её взгляд привлекло отражение в ближайшем зеркале. Обычно она бы поспешила мимо, не желая показаться тщеславной даже самой себе, но её волнение и желание рассмотреть то, что мог увидеть мужчина, заставили её остановиться и посмотреть. Линии загара были очень заметны, кремово-белая кожа показывала, на что она обычно шла, чтобы прикрыться. Её груди были упругими и увенчаны розовыми ареолами, соски торчали в прохладе кондиционированной комнаты. Плоский живот спускался к зеленому участку лобковых волос, её соломенная шевелюра была неохотно подстрижена достаточно, чтобы избежать любого потенциального смущения в очень скромном цельном купальнике, который она обычно носила. Её мысли начали блуждать, возвращаясь к событиям в раздевалке, и вместе с этим начали блуждать и её пальцы, нежно проводя линии по ложбинке её грудей...

— Ты больна,  — пробормотала она и сердито сделала два шага вправо к комоду, чтобы забрать свой костюм.

Затем она принесла из ванной полотенце и поднялась на небольшой пригорок сзади дома, где находился бассейн. Освежающе прохладная вода действительно на мгновение отвлекла её от мыслей о сложившейся ситуации. Тем не менее, события дня и связанные с ними возможности продолжали непрошено вторгаться в её сознание, и "зуд" был сильнее, чем когда-либо за долгое время. Гвен взвешивала свои варианты, свисая с бортика бассейна.

— Ты могла бы потрогать себя,  — тихо предложил голос глубоко внутри.

Другой голос, сильный и звучащий так же, как у её матери, отреагировал моральным возмущением. Гвен несколько раз пыталась мастурбировать в прошлом, и хотя физическое удовольствие было замечательным, чувство вины после этого было ещё сильнее. Она решила, что ещё недостаточно отчаялась для этого. Другой план начал формироваться, несмотря на её усилия сосредоточиться на правильном времени приготовления курицы.

Гвен накладывала последние штрихи на ужин, когда услышала, как во двор въехал грузовик Тима. Они с мужем купили сантехнический бизнес у его бывшего босса вскоре после того, как поженились, и превратили его в очень прибыльное предприятие с пятью сотрудниками и тремя грузовиками. Бизнес был настолько успешным, что её мужу также удалось приобрести собственность, на которой сейчас стоял их дом, перенеся 

сюда бизнес, а также построив сарай и загон для лошадей Гвен и их детей. Гвен управляла офисом компании, когда не была занята уходом за детьми.

Поскольку обоих детей не было дома — Элисон жила в городе со своим мужем, а Кей Ди учился в колледже,  — в доме наконец воцарилась тишина, что позволило их родителям наладить комфортный распорядок дня.

— Ужин готов,  — крикнула она через плечо, когда он подошел к ней сзади и поцеловал в щеку.

Ужин был накрыт на стол, и жизнь текла своим чередом, как и большинство вечеров, они оба сидели на своих любимых местах, смотря телевизор после того, как закончили работу по дому. Как обычно, Гвен поцеловала мужа на ночь в 9 часов и отправилась спать, зная, что он скоро придет.

Тим пробрался в спальню полчаса спустя. Он улыбнулся про себя, когда увидел свою жену, одетую в свою традиционную ночную рубашку длиной до колен, с одеялом, натянутым до талии, откинувшуюся на подушку и читающую. Это была одна и та же сцена, каждую ночь. Изменилась только ночная рубашка, и только цвет, но никогда длина.

— Хотя бы раз,  — размышлял он,  — я хотел бы зайти сюда и застать её обнаженной, ожидающей меня с широко раздвинутыми ногами. Или, может быть, на коленях с поднятой попкой, чтобы я мог её взять.

Он знал, что это были просто нелепые фантазии. Гвен была той, кем она была, женщиной, которую он любил больше, чем кого-либо другого в мире, которая делала его чрезвычайно счастливым и довольным. Она не была сексуальным созданием — это просто было не в её стиле. В то время как она терпела его более непринужденное отношение к наготе и сексуальности, эти темы вызывали у нее сильный дискомфорт в применении к её собственному состоянию бытия. Итак, он охотно согласился на секс раз в неделю (всегда в миссионерской позе, всегда при выключенном свете, всегда с достаточным количеством прелюдий, чтобы они оба были готовы) и находил достаточно времени наедине, чтобы снять свой сексуальный стресс с помощью своих рук и активного воображения. Если Гвен и знала, что он это делает, она никогда этого не показывала. Иногда он задавался вопросом, как бы она отреагировала, если бы узнала.

Тим сбросил шорты и забрался под одеяло в своих обычных боксерах и футболке, в то время как Гвен положила закладку и выключила свет. Наклонившись, он поцеловал её в то место, где, как он представлял, должны были находиться её губы в темноте.

— Спокойной ночи, милая.

— Спокойной ночи.

Тим лежал, уставившись сквозь темноту в потолок, собираясь с мыслями и ожидая, когда придет сон. Рядом с ним Гвен поерзала, пытаясь найти удобное место.

— Нужно не забыть наклеить на грузовик ещё немного ПВХ,  — подумал он.  — Эта работа на Блейлок-стрит израсходует все запасы, что остались...

Рука — рука Гвен, напомнил он себе, прежде чем понял, насколько это было глупо, конечно же, это была её рука — деликатно опустилась ему 

на живот чуть ниже пупка. Она ненадолго задержалась, прежде чем скользнуть вниз, пока не коснулась пояса его шорт, пальцы надавили на его кожу, чтобы дать ей достаточно места, чтобы скользнуть под резинку и дальше к головке его вялого пениса. Гвен осторожно начала гладить дремлющую длину.

Тим боялся пошевелиться, не желая разрушать чары. Медленно он повернул голову туда, где лежала Гвен, в то время как его член начал расти под её рукой. Её рука быстро отдернулась.

— Если ты слишком устал или не хочешь, я пойму,  — сказала она с ноткой паники в голосе.

— Нет, нет,  — быстро успокоил он её.  — Я хочу, просто обычно мы этого не делаем в будний вечер... и когда мы это делаем, я, знаешь ли, начинаю все...

Рука полностью убралась с его живота.

— Прости, ты прав — я должна была позволить тебе начать...  — и её голос затих.

Тиму захотелось хлопнуть себя по лбу за то, что он отпугнул её наступление.

— Нет, дело не в этом — мне нравится, когда ты начинаешь — это просто удивило меня, вот и все.

Он быстро подтянул колени к груди и одним быстрым движением стянул нижнее белье через лодыжки.

— Вот, позволь мне сделать это проще.

Сбросив шорты, Тим снова опустил ноги и лежал неподвижно, пока его член пытался решить, продолжать ли ему подниматься или вернуться в спящее состояние.

— Ты уверен?

— Очень даже уверен!

Рука вернулась, Гвен нервно наблюдала за лицом своего мужа в почти полной темноте в поисках каких-либо признаков негативной реакции на её приближение. На этот раз она перешла прямо к его быстро набухающему члену, нежно поглаживая его. Тим перекатился на бок так нежно, как только мог, и поцеловал её, желая показать, что одобряет её смелость.

Их губы нашли друг друга, в то время как его рука скользнула к её бедру, разглаживая и поглаживая её тело через ткань ночной рубашки. Он продолжал двигаться вверх, сначала к изгибу её талии, затем к грудной клетке, прежде чем мягко скользнуть по её груди. Гвен мягко вздохнула от прикосновения, оставив Тима гадать, было ли это признаком удовольствия или раздражения. Она продолжала нежно гладить его, и он решил не испытывать судьбу. Скользнув рукой обратно вниз к её бедру, он задрал её ночную рубашку достаточно высоко, чтобы проникнуть под одежду. Многолетний опыт научил его, что Гвен обычно разрешала ему доступ к своему сексу только на достаточное время, чтобы заставить её смазаться, делая их совокупление более комфортным для нее. Как только она стала влажной, а он твердым, пришло время для главного события.

Его рука скользнула вверх, туда, где, как он ожидал, должны были начинаться её трусики, но наткнулась только на голую кожу. Член продолжал подниматься.

— Ты без нижнего белья?  — спросил он, прерывая поцелуй.

— Я не думала, что они мне понадобятся сразу,  — тихо ответила она, не желая смотреть в глаза.  — Это нормально?

— Это здорово,  — с энтузиазмом ответил он, возобновляя поцелуй, в то 

время как его пальцы скользнули сквозь густую поросль на её лоне и спустились к бороздке под ним. Вместо гладких, сухих губ, нуждающихся в нежном поглаживании, он обнаружил, что его жена взмокла и готова, его палец без усилий погрузился глубоко в её щель, её раскрытие было готово принять его. Дыхание Гвен стало неровным от этого прикосновения. Тим пару раз скользнул пальцем в нее и обратно, затем неохотно начал убирать руку. Он знал процедуру; когда она была достаточно влажной, чтобы взять его, пришло время заканчивать акт.

Рука Гвен оторвалась от его члена и прижала его обратно к своей промежности с достаточной силой, чтобы дать понять, что она хочет, чтобы он остался. Только после того, как она помогла ему снова ввести в нее палец и твердо положить ладонь на вершину её борозды, она вернула своё внимание к его мужскому достоинству.

Ее бедра начали подергиваться, сначала почти незаметно, затем с большей силой, когда её лоно прижалось к руке мужа. Она поцеловала его с большей страстью, чем он когда-либо мог припомнить, её губы прижались к его губам, язык осторожно исследовал их. Внезапно её бедра сомкнулись, удерживая его руку на месте, в то время как она прижималась к ней. Гвен прервала поцелуй и начала тяжело дышать, казалось, изо всех сил стараясь молчать, пока нарастал её оргазм.

Тим зачарованно наблюдал за происходящим. Он мог легко сосчитать, сколько раз он видел её оргазм; каждый раз это было с помощью вина и обстановки для отдыха. Никогда в рабочий вечер и никогда в их постели. Гвен продолжала толкаться в него, наконец, сжав свои бедра вместе так сильно, что он подумал, что его пальцы могут сломаться, в то время как её тело напряглось. Она издала тихий вскрик, даже, казалось, подавив его, затем обмякла. Тим не смел пошевелиться, лежа рядом со своей тяжело дышащей женой, пока она приходила в себя. Через пару мгновений её глаза распахнулись, а бедра расслабились достаточно, чтобы позволить его руке уйти. Она оглянулась на него, на её лице была смесь оргазмического блаженства, нервозности и вины. Тим ободряюще улыбнулся ей, перекатывая на спину. Поставив одно колено, затем другое, между её бедер, он раздвинул её достаточно, чтобы позволить себе присесть между её ног, готовый взобраться на нее верхом. Тим задрал ночную рубашку выше её бедер и подумал о том, чтобы совсем снять её, чтобы насладиться красотой её обнаженного тела, когда он проникнет в нее, но он знал, что она предпочитает, чтобы она была в ней, когда они занимаются любовью — он не хотел портить момент и вместо этого довольствовался тем, что представлял её обнаженной.

Тим склонился над своей женой и поцеловал её, его бедра подались вперед, его член соприкоснулся с её нижними губами, прежде чем протолкнуться и погрузиться в её канал. Он начал толкаться медленно и равномерно, с удивлением обнаружив, что бедра Гвен приподнимаются навстречу 

его бедрам. Она всегда просто лежала рядом и позволяла ему делать все, что он хотел — эта ночь становилась все лучше и лучше.

Его оргазм наступил быстро, Тим страстно целовал свою жену, когда его толчки стали настойчивыми, прежде чем он погрузился в нее одним последним выпадом. Они лежали, прижавшись друг к другу, несколько мгновений, прежде чем Тим скатился с кровати, в то время как Гвен быстро встала и направилась в ванную. Они лежали там вместе несколько мгновений после того, как она вернулась, Тим баюкал её.

— Тим?

— Хмм?

— Это было нормально? Я имею в виду, что я все начинаю, и, знаешь, что со мной случилось?

Он крепко обнял её.

— Это было здорово. Тебе понравилось то, что с тобой произошло?

— Да, я думаю, но...

— Но что?

— Не бери в голову. Не важно.

— Гвен, это нормально — чувствовать себя хорошо, помнишь? Мы говорили об этом.

Она быстро кивнула, но ничего не сказала. Тим поцеловал её в затылок и привлек к себе поближе.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Гвен долго лежала без сна после того, как её муж глубоко дышал у нее за спиной, переосмысливая все, что произошло, и то, чему она была причиной. Чувство вины из-за её оргазма было не таким сильным, как она думала, и Тиму, похоже, действительно понравилось, что она сделала первый шаг, и сделать его счастливым было частью её работы, верно? Однако сама причина, по которой она вообще нуждалась в оргазме, все ещё беспокоила её. Другой мужчина видел её почти обнаженной и воспользовался этим, чтобы доставить себе удовольствие. Это просто должно было быть неправильно. И все же разные сценарии продолжали крутиться в её голове, сценарии, в которых это могло случиться снова.

На следующее утро Гвен была в мастерской, раздавала задания и проводила инвентаризацию, пока Тим и другие сантехники загружали грузовики инструментами и материалами, необходимыми на день. Она всегда заботилась о том, чтобы "ее мальчики", как она ласково называла их, были одеты чисто и опрятно — в брюки и рубашки, отражающие профессионализм и уровень сервиса.

— Клифф, манжеты твоих брюк начинают немного истираться. Я закажу тебе новую пару. Тот же размер, что и в прошлый раз?

— Да, мэм,  — ответил он с вежливой улыбкой.

Этот мускулистый мужчина был одним из первых учеников Тима и с тех пор работал в компании. Он и другие сотрудники всегда думали о Гвен скорее как о заботливой мамаше, чем как о начальнице.

— Кому-нибудь ещё что-нибудь нужно?

Никто не проронил ни слова, и вскоре все грузовики выехали со двора, оставив её ухаживать за лошадьми, прежде чем проделать сотню ярдов пути обратно в офис над мастерской. Утро пролетело незаметно — как всегда пролетают дни выставления счетов — и, к счастью, у нее не было времени думать о событиях предыдущих двадцати четырех часов. Обед состоял из салата на скорую руку, принесенного из дома, и она снова не отрывалась от своих бумаг почти до трех 

часов.

Струйка пота, стекающая по пояснице, напомнила ей, что кондиционер в офисе мало что мог сделать против жары в Джорджии.

— Хорошее время для купания,  — решила она, подписывая последний чек.

Гвен была на полпути через двор, когда на мобильном телефоне, который она держала в руках, раздался сигнал входящего вызова от её мужа. "Нельсон Сантехник",  — ответила она, жонглируя телефоном и пустым контейнером из-под ланча.

— Привет, милая, это я.

— Привет, Тим, я как раз возвращаюсь домой. В чем дело?

— Хотел сообщить тебе, что мы, вероятно, вернемся поздно вечером. Мы только что достали этот старый водонагреватель — не могу поверить, как они его туда втиснули,  — и им нужна горячая вода к завтраку. Я послал Джордана ещё за медью, и когда он вернется, я пошлю его приготовить нам ужин, пока я подключу линии подачи обратно.

— Поняла. Напомни ему сохранить квитанции.

Тим рассмеялся.

— Уже сделано. Я сказал ему, что, если он забудет, ему придется встретиться с тобой лицом к лицу.

— Я не настолько плоха,  — рассмеялась Гвен.  — Ты хочешь, чтобы я прислала один из других грузовиков?

— Нет, мы едва можем разместить одну пару рук в этом пространстве. Клифф или Уолт просто стояли бы рядом, критикуя мою работу. Если ты можешь просто связаться с ними, когда они вернутся, узнать, не столкнулись ли они сегодня с какими-либо проблемами, не нужно ли им что-нибудь...

— Конечно, сделаю. Я буду держать телефон поблизости. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

— Люблю тебя, Гвен.

— Я тоже тебя люблю.

Гвен откинула сетчатую дверь и поставила миску с едой в раковину, прежде чем отправиться в спальню переодеваться. Взявшись за ручку двери, она помедлила, прежде чем захлопнуть её. Это глупо, рассуждала женщина. Здесь никого нет. Тем не менее, она внимательно прислушивалась к звукам любого, кто мог быть в доме, прежде чем смело оставить дверь открытой и раздеться до нижнего белья. Гвен начала двигаться к главной ванной, где её костюм висел на обратной стороне двери, но остановилась на полпути через комнату.

— Я бы не отказалась от бокала вина,  — подумала она,  — и эта тарелка для ланча сама по себе не попадет в посудомоечную машину.

Приняв свой собственный вызов, она вышла в коридор, одетая только в лифчик и трусики. Гвен не могла припомнить, чтобы когда-нибудь была так раздета за пределами своей спальни. Нижнее белье, ночная рубашка и халат были в порядке вещей при передвижении по дому ранним утром, а одежда была абсолютным требованием после завтрака. Она прокралась по коридору, возбуждение от такого рискованного поступка смягчалось чувством, что это неправильно.

Будучи маленькой девочкой, Гвен видела мультфильм, изображающий дьявола на одном плече главного героя и ангела на другом, каждый из которых пытался оказать своё влияние. Дьявол выигрывал несколько раз, каждый с катастрофическими, но веселыми результатами, прежде чем ангел посмеялся последним.

Из этого вышла собственная версия Гвен: сочетание Потаскушки и Леди. Потаскушка всегда была одета в обтягивающий красный корсет и чулки 

в сеточку, на макушке у нее торчали необходимые рожки, в то время как Леди, излучающая некое материнское сияние, была одета в брючный костюм и стильный жакет. Когда они появлялись, эти двое ссорились, Гвен соглашалась с Леди, и приличия брали верх. Однако на этот раз она отступила назад и наблюдала, не желая принимать чью-либо сторону.

Она направилась на кухню и Потаскушка широко улыбалась перемене в соотношении сил. Гвен намеренно не торопилась загружать посудомоечную машину, наклоняясь над ней гораздо дольше, чем это было необходимо, и от этого движения её полные трусики натянулись в промежности. Прохлада в доме ослабила её желание искупаться, и хозяйка настаивала, чтобы она оделась, но все равно она медлила, протирая прилавки, добавляя вещи в список покупок. В конце концов, Гвен обнаружила, что стоит у окна и смотрит в сторону магазина.

— Убирайся оттуда, кто-нибудь может тебя увидеть,  — крикнула Леди.

— Кто, белки?  — возразила Потаскушка.

Ее возбуждение росло. Что, если кто-то действительно видел ее? Что бы она сделала? Что бы они сделали? Чувство возбуждения росло, и Гвен знала, что это была опасная игра, в которую она играла. Не имея ни малейшего представления о том, когда Тим может вернуться домой, не было никакой гарантии, что он избавится от нарастающего давления.

— Ты могла бы потрогать себя,  — предложила Потаскушка, повалив Леди на землю и усевшись ей на грудь.

Леди попыталась встать на ноги, но Гвен улыбнулась про себя, довольная тем, что Потаскушка выиграла этот раунд. Её расфокусированный взгляд был устремлен на залитый солнцем двор перед ней, когда её рука начала выписывать томные круги на обнаженном животе, с каждым движением приближая её к поясу нижнего белья, в то время как другая рука поднялась, чтобы обхватить грудь, прикрытую лифчиком.

— Это приведет только к неприятностям,  — пискнула Леди, прежде чем её рот был прикрыт рукой Потаскушки.

— Нет, этого не произойдет,  — ответила мини-Гвен в корсете,  — но есть только один способ убедиться, что я права.

Рука Гвен скользнула под переднюю часть её трусиков, пальцы скользнули по её густой, вьющейся шевелюре, пока средний не нашел её клитор. Она ахнула, когда прикосновение вызвало дрожь, подобную электрическому разряду, пробежавшему по её телу. Её палец деликатно обвел бугорок, мини-удары продолжали срабатывать, пока леди изо всех сил пыталась убрать руку ото рта, в то время как шлюха улыбалась и понимающе кивала. Другой рукой Гвен схватилась за плоть своей груди, раздраженная грубой тканью между ней и соском, взывающим о внимании под ней.

Она потеряла счет времени, её кульминация едва предупредила о своем приближении, прежде чем взорваться на ней, мини-толчки превратились в интенсивные волны удовольствия, исходящие от её члена. Сила оргазма подогнула её ноги, и она опустилась на одно колено, её рука оторвалась от груди, чтобы ухватиться за подоконник для поддержки, когда её мышцы дико сжались. Удовольствие было не таким сильным, как прошлой ночью — вина и стыд все ещё отбрасывали тени глубоко в 

уголках её сознания,  — но, тем не менее, то, что она испытывала, было невероятным. Её голова опустилась на вытянутое предплечье, в то время как дыхание стало ровным. Проходили минуты.

Гвен, Потаскушка и Леди — все замерли, когда звук грома, удар судьбы, который всегда предсказывала Леди, начал становиться громче. Гвен в страхе подняла глаза и увидела, что шум на самом деле был грузовиком Клиффа, который выехал на грунтовую подъездную дорожку и въехал во двор. С паническим писком полуголая женщина отпрянула от окна, прежде чем побежать в спальню, захлопнув за собой дверь и поспешно переодевшись. Мгновение спустя она уже спешила через двор к месту разгрузки грузовика.

— Тим опоздает,  — объявила Гвен, подходя к двум мужчинам.  — Он хотел, чтобы я связалась с вами, чтобы узнать, не нужно ли вам, ребята, чего-нибудь.

Клифф взглянул на женщину. Две верхние пуговицы её блузки были расстегнуты, развевающиеся лацканы дразнили его взглядом на ложбинку, в то время как две пуговицы ниже, на рубашке, были расстегнуты там, где она забыла ещё одну. Он знал, что под правильным углом он впервые в жизни сможет мельком увидеть её грудь, прикрытую лифчиком. Он видел много сисек в своей жизни, но эту он никогда не ожидал увидеть. Гвен Нельсон была самой чопорной, правильной женщиной, которую он когда-либо встречал. Однако под всеми этими слоями он знал, что она была привлекательной женщиной.

— Нет, Гвен, все хорошо. Я просто собирался захватить ещё несколько предохранительных клапанов и установить их на грузовик перед отъездом. Майк, а как насчет тебя? Я что-нибудь забыл?

— Нет, мэм, я ничего не могу придумать.

Клифф снова улыбнулся.

— Могу я предложить вам, мальчики, что-нибудь выпить, прежде чем вы уйдете?  — предложила она, указывая на холодильник в магазине.

— Нет, не для меня,  — ответил Клифф.  — У Тая сегодня вечером игра, и я направляюсь туда, чтобы встретиться с Шерил.

Двое мужчин забрались в свои машины и откланялись. Гвен едва успела подняться по лестнице в офис, как сквозь шум кондиционера послышался звук грузовика Уолта и Эндрю, хрустящего по гравию. Процесс разгрузки на ночь повторился, и пятнадцать минут спустя Гвен возвращалась на свою кухню.

Только когда она открыла холодильник и наклонилась над хрустящей корочкой, чтобы взять немного зеленой фасоли, она заметила пропущенные пуговицы. Она встала, взмахнув рукой, чтобы прикрыть вздох ужаса, когда поняла, что мужчины видели её такой. Гвен лихорадочно подумала — скажет ли кто-нибудь из них другим, что она тусовалась с ними в таком виде?

Леди брызнула слюной от возмущения, в то время как Потаскушка ничего не сказала и на её лице была понимающая улыбка. Если они что-то и заметили, то были слишком вежливы, чтобы подать виду, неохотно призналась себе встревоженная и возбужденная женщина. Улыбка исчезла с лица Леди, когда Гвен поймала себя на том, что воображает, будто они заметили. Особенно подмастерья, едва вышедшие из подросткового возраста, Гвен знала, что у мужчин этого возраста на уме только одно. Нравилось 

ли им смотреть на нее? Она вернулась в спальню и снова сбросила джинсы и рубашку, вернувшись на кухню в нижнем белье, на этот раз её халат был рядом. Она находила огромное удовольствие в приготовлении ужина таким образом, готовила тарелку для Тима и ставила её в микроволновку, когда он возвращался домой.

Поев, Гвен на мгновение задумалась о том, чтобы остаться раздетой до возвращения мужа, желая увидеть его реакцию, но напомнила себе, что Джордан будет с ним. Неохотно она надела ночную рубашку и халат и смотрела телевизор до девяти. Тим все ещё не приехал, и поэтому она написала ему короткую записку, в которой приветствовала его и дом и указала ему на ужин, а затем отправилась спать.