Взрыв

Однажды я посетил старую крепость в Португалии в городе Элваш. Это один из лучших примеров итальянского стиля массивных "звёздных крепостей". Подняв глаза, я заметил птичье гнездо в дуле одной из старых пушек и подумал о том, как иронично было бы, если бы ваш безопасный дом внезапно превратился в пасть разъярённого оружия. Я сохранил этот образ в своём мозгу. Однажды я вспомнил его с пугающей ясностью.

•  •  •

Меня зовут Дейв Браун, и когда произошли эти события, я был 42-летним консультантом по контрактной инженерии, который вёл очень стабильный бизнес из своего дома. Моей жене Марии было 44 года, и она работала помощником юриста в юридической фирме своего брата, недалеко от нашего дома в полусельском районе округа Пратер, штат Техас. У нас было двое детей, 20-летние близнецы, Эндрю и Андреа, известные как Дрю и Энди, которые учились в моей Альма-матер примерно в двух часах езды отсюда.

В отличие от большинства историй, я не бывший морской котик, и Мария не была одной из тех женщин, которые сохранили свою внешность супермодели, несмотря на то, что у них двоё детей. Я остаюсь в хорошей форме, пробегая милю в день и хорошо питаясь, но в основном моя генетика поддерживает меня здоровым и в разумной форме. Когда произошли эти события, я был ростом 185 см, весом 85 кг, с небольшим количеством седины в тёмно-каштановых волосах. Мария была ростом 170 см и весом около 67 кг, примерно на 9 кг, чем когда мы поженились, и большая часть этого была в её красивой круглой заднице и полных грудях.

В то время как Мария была немного толстовата, я любил её пышные, чувственные формы так же сильно, как она их ненавидела. В её угольно-чёрных волосах не было седины, и они отливали почти голубым на солнце. Её темно-карие глаза были пронзительными и напряжёнными и могли пронзить меня, как горячий нож масло, как в хорошие времена, так и теперь, когда у нас появились проблемы. Даже после того, как мы были женаты 21 год, наша сексуальная жизнь была довольно хорошей, но она сократилась до одного или двух раз в неделю в течение месяца или около того, прежде чем всё пошло наперекосяк.

Когда близнецы учились в третьем классе, брат Марии, Роберт, нанял её на неполный рабочий день в свою юридическую контору. Мы договорились, что она станет помощником юриста, и я был рад пожертвовать собой и сделать всё необходимое, чтобы помочь ей получить сертификат. В конце концов, я рассудил, что до этого Мария бросила колледж и помогла мне получить диплом инженера и вырастить наших маленьких детей. Именно тогда я начал самостоятельную деятельность и открыл свой собственный бизнес по консультированию на дому, который с самого начала преуспевал. Теперь была моя очередь дать ей возможность продвигаться.

Жизнь была идиллической. Много ночей мы сидели на длинном крытом крыльце этого старого дома и планировали наше будущее. Именно там в тихие вечера мы 

выковывали свои надежды, мечты и цели. Именно здесь мы воплощали их в реальность на прочной наковальне любви, доверия и понимания.

Мы с Марией вместе разводили огород, выращивали цветы и любили готовить. Мы также продолжали работать над этим старым домом, большая часть усилий была направлена на плановое и профилактическое обслуживание. У нас было так много общего, что было естественно чувствовать себя в безопасности и комфортно.

Существование на окраине сельской местности было хорошим, и жизнь протекала комфортно и предсказуемо. Были взлёты и падения, мелкие недоразумения и все те другие конфликты, которые случаются в браке. Нам всегда удавалось их обговорить, и у нас была отличная семейная сеть поддержки, к которой мы могли прибегнуть, когда нам это было нужно. Но самое главное, у нас был тот идеальный, всё связывающий клей, который называется любовью.

•  •  •

ЖИЗНЬ МЕНЯЕТСЯ

Мария начала меняться поздней осенью и зимой, после того как близнецы уехали из дома в университет. Она стала более тихой, более замкнутой, и когда я спросил её, она пренебрежительно приписала своё настроение отсутствию детей. Поскольку я работал из дома, их отсутствие, казалось, ударило по мне сильнее, потому что с тех пор, как Мария вернулась на работу, именно я заботился об их утренних и послешкольных нуждах. Когда мне нужно было ехать на работу, Мария корректировала свой график или звонила кому-нибудь из членов семьи или соседей, чтобы помочь. В любом случае, я не собирался ввязываться в соревнование из-за того, кто из нас больше скучал по детям, но, похоже, я просто справлялся с этим лучше.

По мере того как на нас надвигались тёмные, унылые зимние дни, Мария становилась всё более отстранённой и даже сердитой. Она начала придираться к мелочам, в её вспышках не было ни смысла, ни причины. После особенно неприятной ссоры я сердито столкнулся с ней, и Мария вылетела из дома и вернулась далеко за полночь.

После этого случая я попросил Роберта, её брата и босса, поговорить с ней. У него и их матери Беатрис было что-то вроде дискуссии в конце рабочего дня, и в результате Мария сказала им, чтобы они убирались из её жизни, и, что удивительно, она уволилась с работы. Последующие дни были ужасными. Беатрис пыталась уговорить мою жену обратиться к своему гинекологу или семейному врачу, так как подозревала, что у моей жены проблемы с гормонами. Это, казалось, разозлило Марию ещё больше, и после этого мы все оказались виноваты. По мнению Марии, жизнь была ужасной, ей было скучно, и её семья — за исключением Дрю и Энди — была частью её "проблемы".

Рождество и Новый год прошли напряжённо, и дети были так же встревожены, как и все мы, но они старались не принимать чью-либо сторону. Когда кто-то из них или они оба оставались наедине со своей матерью, Дрю и Энди говорили, что она напряжена, но Мария была матерью, которую они всегда знали во всех других отношениях. Энди попыталась 

поговорить со своей матерью об атмосфере между ней и мной, и Мария сказала ей, что это не её дело.

Сразу после Рождества Мария однажды утром вышла из дома в полном рабочем наряде, и когда я спросил её, куда она собирается, она просто посмотрела на меня и сказала:  — На улицу.

Энди последовала за ней в гараж и стала расспрашивать мать о том, что она делает, но ей было сказано:  — Я делаю кое-что для себя.

Позже в тот же день я узнал от Энди, что её мать пошла на собеседование в другую юридическую фирму, и они сразу же наняли её в качестве помощника юриста и личного помощника одного из партнёров. Когда я спросил её, она просто кивнула и сказала:  — Теперь я не работаю где-то просто потому, что я член семьи.

— Мария, я не думаю, что Роберт нанял тебя по этой причине. Ты хорошо справлялась со своей работой, дорогая,  — мягко сказал я.

Я был удивлён, когда она тепло поцеловала меня в губы.  — Спасибо, Дейв.

Это было после рождественской мессы.  — О, мы приглашены на новогоднюю вечеринку юридической фирмы. Для меня это будет что-то вроде знакомства.

Я не упомянул о вечеринке её семьи в канун Нового года, которая является для нас ежегодной традицией. Вместо этого я решил смириться с этим и посмотреть, к чему это приведёт. В конце концов, рассуждал я, мы с Марией были вежливыми с тех пор, как она в одностороннем порядке объявила Рождественское перемирие.

Когда мы появились в небольшом банкетном зале на новогодней вечеринке юридической фирмы "Бейкер, Лонг и Фланниган", офис-менеджер, женщина по имени Пегги Лисон, представила Марию и меня присутствующим. Это было "шаблонное" мероприятие с арендованным местом, обслуживанием, открытым баром и сносным Ди-джеем За ужином мы сидели с тремя другими парами, и я сразу заметил, что все много пили.

Как и на новогодних вечеринках, эта была довольно типичной. Мария, казалось, была прежней, и мы довольно хорошо общались с другими парами и некоторыми одиночками. Я познакомился со всеми тремя партнёрами, и они показались мне довольно милыми парнями. Ни с чьей стороны не было никаких нарушений, которые я мог бы обнаружить, так что эта вечеринка не входила в общую схему будущих событий. Для меня это просто послужило объединению имени и лица, которое я довольно скоро увижу в совершенно других условиях.

В отличие от двухдневного Рождественского перемирия Марии, этот период домашнего спокойствия длился до тех пор, пока я не перевёл машину в режим "Драйв", покидая место проведения вечеринки. Я положил руку на ногу своей сексуальной жены, и она грубо оттолкнула её.  — Может быть, если бы ты не крутился надо мной весь вечер, я была бы в настроении! Чёрт возьми, ты был мне как дуэнья, Дейв.

— Я не знал никого из этих людей. Чего ты ожидала от меня?

С суровым взглядом она ответила:  — Я не знаю! Ты уже взрослый. Может быть, тебе стоило пойти на 

мамину вечеринку и позволить мне встретиться с этими людьми самостоятельно.

— Правда, милая? Пойти на новогоднюю вечеринку твоей семьи без тебя?

Она пожала плечами и угрюмо посмотрела в окно, показывая, что разговор окончен.

Несмотря на то, что она начала свою новую работу 2-го числа, Мария продолжала быть угрюмой.

Энди попыталась уговорить Марию обратиться к врачу по поводу её настроения и получила отлуп так же сильно, как и все остальные. Роберт сказал мне, что Беатрис встретилась с Марией за обедом в следующую пятницу, и ушла в слезах. В качестве показателя того, насколько плохо было в доме Браунов в начале января, Дрю и Энди вернулись в школу на три дня раньше.

•  •  •

РАЗГОВОР

Ближе к концу января я проводил обычные проверки водонагревателя в подвале, центрального отопления и вообще проверял всё в целом. Это включало поиск утечек воды и проверку сантехники и проводки. Я увидел свет из кухонной двери и заметил Марию, стоявшую в дверном проеме наверху лестницы в подвал. Со скрещёнными на груди руками и суровым выражением лица, казалось, она была полна решимости начать ещё одну из частых ссор, которые у нас были в последнее время.

— Дэйв! Нам нужно поговорить,  — рявкнула она. Прежде чем я успел ответить, она отвернулась в сторону гостиной. Когда я вошёл, Мария сидела на одном из больших удобных кресел, которые стояли лицом к L-образному дивану и дивану для двоих.  — Садись. Я должна тебе кое-что сказать,  — холодно сказала она. Она всё ещё была в своем офисном наряде.

Одна часть меня была обеспокоена, потому что в её глазах было что-то необычное. Другая часть меня готовилась к ещё одному бесконечному, жалующемуся, сердитому дерьму. Ни одна часть меня не была готова к тому дерьму, которое падало из стратосферы в мою чашу для пунша.

— Дорогой, я не знаю другого способа сказать тебе это, но я сыта по горло тем, как складывается моя жизнь. Я недовольна и несчастна. Жизнь скучна, и мир проходит мимо меня. Нет ни страсти, ни волнения. И ты, Дейв,  — главная часть того, что я чувствую.

— Что? Милая, ты...

— Тише, Дейв! Я должна тебе это сказать, чёрт возьми!  — крикнула она.  — Видишь, ты даже не даёшь мне сказать, что я чувствую!

— Как я уже говорила, я устала от своей жизни, поэтому я меняю её. Я поладила со своим новым боссом, и мы встречаемся уже около двух недель. Между нами есть химия, и мы больше не можем это скрывать. Брент заедет за мной сюда через час на свидание, и я могу не вернуться домой до завтра или, может быть, даже в воскресенье.

Я был так зол, что слова лились из меня потоком.  — Что? Чёрта с два, ты это сделаешь!  — крикнул я.  — Что заставляет тебя думать, что я буду терпеть это дерьмо? Ты что, с ума сошла, Мария?

— Дейв, будь благоразумен! Я уже несколько месяцев не была счастлива! Возможно, это просто проблема адаптации к 

жизни без детей, но мне это нужно для моего здравомыслия! Позвольте мне выбросить это из головы! Я люблю тебя, дорогой, и я хочу провести с тобой всю свою жизнь. Эта штука с Брентом просто физическая, детка.

— Чёрт возьми, Мария! Почему ты думаешь, что я соглашусь на это? Ты забыла наши свадебные клятвы?  — Она посмотрела на меня как на сумасшедшего.  — Я люблю тебя, Мария, и я не буду мириться с твоей неверностью!

Мария рассмеялась!  — О, Дейв, это говорит твое эго. Детка, я люблю тебя, но прямо сейчас мне нужно сменить темп! Это всего лишь секс, и для меня он ничего не значит, кроме как немного повеселиться, пока я не стала слишком стара, чтобы наслаждаться им.

Я внезапно встал, и Мария сказала:  — Остановись! Не смей приближаться ко мне ни на шаг!

— Что?  — спросил я в замешательстве.  — Я чертовски зол, Мария! Я имею в виду, что ты хочешь, чтобы я согласился позволить тебе трахнуть кого-то другого? Этого не будет!

— Дейв, я серьёзно! Мне не нравится, как ты там стоишь! Отвали!  — прошипела она.

Озадаченный её поведением, я отошёл и сел на ступеньки.  — Послушай, если ты пройдёшь через это дерьмо, мы закончим. Мы закончили. Вместо того чтобы разрушать наш брак, давай сходим к брачному консультанту или возьмём отпуск. Пожалуйста!

— Дело не в нас, Дейв. Это обо мне и моём счастье. Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить, но прямо сейчас мне нужно отдохнуть от тебя, от нас.

— Дорогая, я люблю тебя больше жизни, и именно поэтому я не могу стоять в стороне и позволить тебе сделать это! На карту поставлен наш брак, и я не буду делить тебя ни с кем. Я никогда не изменял тебе, и я не могу стоять в стороне и позволять тебе изменять.

— Дело не в любви. Я знаю, что делаю. А теперь отойди от этой лестницы. Ты не можешь не пускать меня в мою собственную спальню!  — сказала Мария холодным и официальным тоном. Проходя мимо меня, она сказала:  — Не поднимай руку, как будто собираешься ударить меня!

Удивленный, я повысил голос.  — Мария, я не...

Она прервала меня:  — Отойди, Дейв! Я тебя предупреждаю!

Она быстро исчезла наверху, в нашей спальне.

— Что, чёрт возьми, только что произошло?  — Я сказал достаточно громко, чтобы она меня услышала:  — Я бы никогда не поднял на тебя руку, и ты это знаешь!

По меньшей мере двадцать минут я сидел на лестнице, пытаясь собраться с мыслями, что мне нужно сделать, когда Мария, потрясающе одетая, проскакала мимо меня. Её одежда идеально подчеркивала крепкие, стройные ноги и соблазнительно обтягивала пышную фигуру. В руке она несла небольшую дорожную сумку.

С тревогой я взмолился:  — Пожалуйста, Мария, я умоляю тебя не делать этого! Пожалуйста!

Примерно в это время раздался звонок в дверь, и она посмотрела на меня с холодной улыбкой холодными, бессердечными глазами. Мария открыла дверь, и в дверном проёме стоял высокий 

мужчина в пальто и дорогом костюме. Он был ростом по меньшей мере 193 см и весом около 100 кг, с рыжевато-светлыми волосами и голубыми глазами. Я предположил, что ему было от 30 до 40 лет.

Как будто меня там не было, он наклонился и тепло поцеловал мою жену.  — Привет, детка!  — сказал он.  — Ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы поесть!  — Они оба рассмеялись.

— Эй, ублюдок! Это моя жена! Убирайся из моего дома, или я вышвырну тебя вон!  — заорал я. Кипя от гнева, я подошёл и схватил жену за запястье.

— Отпусти меня, Дейв!  — Она вывернулась из моей хватки, и мужчина встал между нами.

— Оставь её в покое, Дейв!  — предупредил он с ухмылкой.

— Наглый ублюдок!  — Я сплюнул.

Он повернулся к Марии и спокойно спросил:  — Он давно такой?

— Да, это так, Брент, с тех пор, как я рассказала ему о нас,  — серьёзно сказала Мария.

— Я знаю, что ты познакомился с Дейвом только на вечеринке, но обычно он не такой!

До меня дошло, что это был новый босс Марии, Брент Фланниган. Он был одним из партнёров в юридической фирме, где она работала. Когда я увидел взгляд, которым обменялись эти двое, я почувствовал себя птицей, свившей гнездо в жерле пушки. Надвигалось серьёзное дерьмо, и я понятия не имел, сколько и откуда.

Повернувшись ко мне, Брент сказал:  — Мария пойдёт со мной, и ты не сможешь её остановить. У тебя нет законного права задерживать её или удерживать, как ты только что пытался. Конечно, ты можешь подать на неё в суд о разводе; это твоё законное право. Имей в виду: на этом пути моя юридическая фирма с радостью обанкротит тебя за счёт судебных издержек.

— Прямо сейчас твоя любящая жена, которая также является моим дорогим другом и ценным коллегой, нуждается в отдыхе от несчастливой, скучной и напряжённой рутины своего брака. Честно говоря, я тоже так думаю, так что мы сделаем этот перерыв вместе.  — Они обменялись теплыми улыбками.

Фланниган продолжил:  — Итак, пока это длится между Марией и мной, тебе нужно успокоиться и оставаться трудолюбивым, добрым и любящим мужем, которым так часто хвастается Мария. И ни на минуту не думай, что Мария или я хотим разрушить наши браки. Это просто физическое, животное влечение.  — Они оба рассмеялись.  — Не волнуйся, Дейв, это будет не каждую ночь, и, насколько я знаю Марию, она все равно будет присматривать за тобой,  — он повернулся к моей жене,  — Не так ли, дорогая?

Мария хихикнула и игриво посмотрела на Брента.  — Конечно, так, Брент, и я пыталась объяснить ему, что это просто sееех. То, что у меня есть с моим мужем,  — это настоящая любовь,  — она улыбнулась мне,  — не так ли, Дейв?

— У тебя хреновый способ показать это!  — сердито ответил я.

Брент повернулся ко мне с ухмылкой и твёрдо сказал:  — Теперь, Дэйв, успокойся и не делай ничего глупого, о чем ты пожалеешь. Я доставлю её домой завтра днём или самое позднее в 

воскресенье, в том же состоянии, в каком она сейчас. Ну, почти в том же самом.  — Они оба рассмеялись.

Он помог ей надеть дорогое замшевое пальто, которое я подарил ей на Рождество. Рука об руку они вместе спустились по ступенькам и вышли из освещённого подъезда. Я вышел на улицу и стоял там ошеломлённый, испытывая тошноту и дрожа. Гнев, ревность, боль и страх бурлили во мне. Я услышал, как ожил мощный двигатель, и какая-то европейская спортивная машина вылетела из слепой зоны за высокой живой изгородью в углу двора.

Я позвонил Роберту и рассказал, что произошло. Он сказал:  — Ничего не делай, Дейв, я буду через полчаса.

Когда приехал мой шурин, я сидел на крыльце, одетый только в джинсы, ботинки и фланелевую рубашку с длинными рукавами.

— Давай, Дэйв, давай отведём тебя внутрь,  — сказал Роберт, помогая мне встать.

Налив мне крепкого двойного бурбона, Роберт попросил меня описать всё как можно подробнее, насколько я мог вспомнить, и он записал это на маленький цифровой диктофон. Из-за шокирующего характера всего этого я мог рассказать о событиях в деталях. Больше всего озадачивала чрезмерная реакция Марии всякий раз, когда я злился. Я вспомнил, что Фланниган тоже отреагировал подобным образом.

Роберт подтвердил, что ни я, ни какой-либо другой мужчина не имеют законного права запрещать своей жене выходить из семейного дома на свидание. Более того, хотя этот дом был моей единственной законной собственностью, Мария имела право вернуться, пока её не выселят из дома на законных основаниях.

— Так что насчет того, когда я схватил её за запястье, чтобы попытаться удержать?  — спросил я, опасаясь ответа.

Роберт покачал головой:  — Ты не имеешь права. Это может быть истолковано как насилие в семье, особенно с таким свидетелем, как Фланниган.

— Послушай, это была просто реакция, и она вывернулась прямо из моей хватки.

Роберт сочувственно кивнул.  — Что сделано, то сделано. По закону она может предъявить обвинение в нападении или даже домашнем насилии.

— Чёрт. Я не могу в это поверить.

Это было так, как будто сердце вырывалось из груди, и я почувствовал, как снова навернулись слезы.  — Что я могу сделать, Роберт?

— Юридически? Всё, что ты можешь сделать, это развестись с ней. Техас по-прежнему разрешает подавать заявления на основании супружеской измены, что часто влияет на раздел имущества и супружескую поддержку. Конечно, суд может назначить консультацию, что позволило бы привести её к специалисту по психическому здоровью. Чёрт возьми, мама даже не может заставить её записаться на приём к врачу, чтобы проверить гормоны.

Я вытер глаза фланелевыми рукавами.  — Чувак, я люблю её. Я не могу наплевать на все эти годы, и она использует это против меня.

— Может быть, это депрессия, или гормоны, или их комбинация. Я бы подождал несколько дней и посмотрел, поймёт ли она, насколько сильно она облажалась.

— Я не знаю. Ты её не видел. Это было похоже на то, что она была одержима. Взгляд, который она бросила на меня, когда 

открыла дверь, был злым. Затем её отношение, то, как она поцеловала его у меня на глазах. Они сделали это так, как будто жаждали крови.

— Чёрт возьми, она могла бы сказать: «Я ухожу, чтобы трахнуть своего босса и переспать с ним», и уехать к нему домой, но он подошёл к моей входной двери, как будто это было свидание в старшей школе!  — Мой пульс стучал в ушах.

— Ну, посмотри, кто он такой, Дейв. Его старик — Б. Элтон Фланниган. Этот ублюдок думает, что он может сделать всё, что угодно, и это сойдёт ему с рук, и он, вероятно, прав,  — объяснил Роберт.

— Я даже представить себе не могу, Дейв. Но женщина, которая это делает, не моя младшая сестра, чувак, и ты это знаешь.

Затем он спросил:  — Когда Фланниган упомянул о своём браке, это было всё, что он сказал? Что он тоже "взял перерыв"?

Мы говорили об этом долго, и в конце концов я выбрал вариант надеяться на лучшее, что довольно жалко, но в тот момент, что я знал? Может быть, Мария была психически больна. Возможно, она была просто злой. На данный момент я играл в игру ожидания. Оглядываясь назад, я думаю, что и Роберт, и я верили, что в конце концов появится настоящая Мария Браун, и мы сможем решить все наши проблемы.

После ухода Роберта я лёг на футон, но в своем воображении я видел её красивые ноги, обхватившие возбуждённого, потного Фланнигана. Я мог представить, как он колотит мою прекрасную жену, а потом смотрит на меня с ухмылкой. После приёма Бенадрила в 2 часа ночи я провалился в беспокойный сон.

Мама Марии позвонила мне около десяти часов и сказала, что пыталась связаться со своей дочерью со вчерашнего вечера.  — Дейв, мы знаем, что на самом деле это не Мария! Я верну её к реальности, и она снова станет тебе хорошей женой!  — сказала она, её голос был встревожен и полон напряжения. В конце концов, я был единственным, кто утешал Беатрис.

Мне нужно было что-то делать, поэтому я начал исследовать Брента Фланнигана. Я подтвердил, что он был тезкой Б. Элтона Фланнигана и, вероятно, пытался пойти по стопам старика. После поиска в Интернете я также узнал, что Брент Фланниган женат на Тоне Барретт-Фланниган. Она была в той же чёртовой лодке, что и я. Чего я не смог найти, так это её номера телефона.

Не в силах заснуть, я решил ещё раз проверить водонагреватель на нижнем этаже, где я заметил некоторую коррозию труб. Я перекрыл подачу газа через шаровой кран и на следующей неделе займусь ремонтом.

Работа над некоторыми из моих консалтинговых проектов также занимала мои мысли, и прежде чем я осознал это, снова было почти 4:00 утра, я спал урывками около четырёх часов и ещё раз почти ничего не позавтракал.

Когда я услышал, как во входной двери поворачивается ключ, было 12:33, воскресенье днем. Мария вошла в 

джинсах, дизайнерском пуловере, кроссовках и замшевом пальто. На ней почти не было макияжа, а волосы были собраны в тугой шиньон. Не говоря ни слова, она прошла мимо меня и направилась прямо наверх, в нашу спальню.

Был ли я ошеломлён? Честно говоря, да. В основном меня не устраивало то, как дерзко, почти высокомерно Мария вернулась домой. Был ли я удивлён? Нет, потому что ничто из того, что сделала моя жена, никогда больше не удивит меня, по крайней мере, я так себе представлял. Обращаясь к её удаляющейся спине, я едко сказал:  — Всё в порядке, спасибо, и как ты, моя дорогая жена?

Я уже немного научился сидеть на диване, уставившись в пространство и ни о чем не думая. Я занимался этим, когда вскоре после часа дня Мария спустилась вниз в махровом халате, с волосами, завёрнутыми в полотенце. Она села на противоположный конец дивана и, повернувшись ко мне, начала расчёсывать свои длинные влажные волосы.

Там была моя жена, только что трахнувшаяся с другим мужчиной, сидевшая там и методично расчёсывавшая свои мокрые волосы, как она делала тысячу раз или больше в моём присутствии. Визуально ничего не изменилось. Это была знакомая, даже интимная картина, которая кричала о нормальности. Однако под удобной и знакомой внешностью — камуфляжным слоем — всё было по-другому. Мария, на которой я женился, которую любил, оплодотворил, утешал, ухаживал за ней во время болезни и поклялся в любви, жизни и верности, исчезла.

Словно прочитав мои мысли, Мария сказала нормальным голосом, которого я не слышал неделями, если не месяцами:

— Итак, Дейв, я здесь. Та же женщина, которая ушла отсюда в пятницу вечером. Я чувствую себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы.

Она поморщилась, когда коснулась спутанных волос, а затем тщательно распутала их.

— Мы можем вести себя как взрослые, или ты ещё устраиваешь вечеринку жалости?

Ей просто нужно было повернуть нож.

Я встал с дивана и направился наверх. Легко вернувшись в режим Стервы, Мария прошипела:  — Куда, чёрт возьми, ты идёшь? Нам нужно поговорить, чёрт возьми!

— Мария, мы не разговаривали. Ты и Придурок Фланниган продиктовали условия безоговорочной капитуляции. Я не был в порядке с этим дерьмом в пятницу, я не в порядке с этим сейчас, и я не буду в порядке с этим завтра!

Она вскочила на ноги и закричала вверх по лестнице:

— Я спросила тебя, куда, чёрт возьми, ты идёшь!

Я пристально посмотрел на неё сверху вниз.

— Куда я иду, тебя больше не касается, дорогая жена. Для протокола, я переношу своё барахло в гостевую комнату.

— Чёрт возьми, ты такой и есть, Дейв Браун! Ты мой грёбаный муж, и ты не посмеешь неуважительно относиться ко мне в моём собственном доме!

— Это великая ирония, Мария! Знаешь, если бы у тебя не было двойных стандартов, у тебя бы вообще не было стандартов!  — крикнул я, перекрикивая её.

Когда я переносил свои вещи в пустую комнату для гостей, Мария подошла ко мне и 

почти вежливым тоном спросила:  — Ты приготовил что-нибудь на обед?

— Что заставляет тебя думать, что у меня был аппетит с вечера пятницы?

Она отвернулась от меня.

— Разве Ебучая Морда не кормил тебя сегодня?  — зарычал я.

Злая улыбка появилась на её лице.  — Нет, он этого не делал. Он был слишком занят, показывая мне, как трахается настоящий мужчина, прежде чем отправить меня домой к моему милому маленькому муженьку,  — сказала она с ухмылкой.  — Итак, здесь нет никакой еды, да?

— Нет, дорогая. Я готовил только для одного с тех пор, как ты уехала в пятницу.

Подавив желание придушить эту суку, я добавил:  — Ты хочешь есть? В подвале крысиный яд, слив под раковиной, и я уверен, что за гаражом есть немного коровьего навоза.

— Пошёл ты, Дэйв, ты, ребячливый ублюдок!  — сказала она, прежде чем уйти.

— Леди и джентльмены... Любовь покинула здание!  — заорал я на неё.

Мы держались подальше друг от друга до конца дня. Я вышел из своего кабинета только для того, чтобы быстро съесть бутерброд и взять сменную одежду из свободной спальни. Футон окончательно утомил меня, и в воскресенье вечером я спал лучше и проснулся рано. У меня было много работы, чтобы занять себя, пока Мария не ушла в свой офис. Меня ещё больше поразило, что моя жена была настолько труслива, что варила кофе только для себя.

— Ну что ж,  — рассуждал я,  — если ты открыто изменишь своему мужу, ты наверняка оттрахаешь его из-за кофейного этикета, которого мы придерживаемся уже более двадцати лет!

Потом стало ещё хуже. Намного хуже.

•  •  •

ВЫБРОСИЛИ ВОН!

Было почти два часа дня в понедельник, когда я услышал громкий, громкий стук в парадную дверь. Его нельзя было спутать ни с чем иным, как с полицейским стуком.

— Департамент шерифа округа Пратер! Открывай!

Подтвердил мои подозрения. Я вспомнил слова Роберта в пятницу вечером и через стеклянную штормовую дверь увидел бумаги в планшете помощника шерифа, шелестящие на холодном ветру конца января.

Открыв дверь, я так и не успел заговорить.  — Дэвид Уэйн Браун?  — спросил помощник шерифа.

— Да, сэр,  — ответил я.

— Пожалуйста, выйдите на улицу и заведите руки за спину. У меня есть ордер на ваш арест за домашнее насилие,  — заявил он.

Второй заместитель надел на меня наручники, когда первый заместитель объяснил обвинения:

— Заявитель, Мария Елена Сандовал Браун, утверждает, что вы напали на неё в этой резиденции в прошлую пятницу, и Брент Элтон Фланнаган был свидетелем этого.

Они зачитали мне Миранду, и когда второй заместитель запирал мой дом, я спросил их:

— Итак, если бы босс вашей жены пришёл к вам домой, поцеловал вашу жену у вас на глазах, а затем сказал вам, что они собираются трахаться все выходные, что бы вы, двое прекрасных, честных джентльменов, сделали?

Оба офицера отвели глаза, явно смущённые.

— Да, джентльмены, вам лучше надеяться, что Брент Фланниган никогда не полюбит вашу жену, потому что между ним и его продажным папочкой они трахнут вас обоих!

Когда они запирали меня в 

патрульной машине, второй помощник сказал:

— Послушай, чувак, мы знаем, что это сделка. Нам это нравится не больше, чем тебе.

Первый добавил:  — Я? Боюсь, я бы убил их обоих. Извините, что такие люди не заслуживают того, чтобы жить, но, как вы сказали, у Фланнигана хорошие связи в Здании суда, и мы просто работаем с такими неряхами, как вы. Это не личное или что-то в этом роде.

На следующее утро в девять мне было предъявлено обвинение, и там стояли моя жена и Фланниган. К её чести, эта сука даже не взглянула ни на меня, ни на своего брата Роберта, который представлял меня. Когда судья спросил меня, как я буду отвечать на обвинения, я решительно ответил:

— Невиновен,  — что заставило Фланнигана улыбнуться.

Затем другая туфля упала.

Они вручили мне временный запретительный судебный приказ. Слушание по пересмотру судебного запрета состоится через 10 дней, в следующую пятницу. В среду утром мне дали 45 минут, чтобы забрать все вещи, которые мне понадобятся, чтобы жить в другом месте.

Поскольку я работаю дома, это означало бы попытку переместить специализированный принтер-плоттер, который я использую, вместе с моим высококлассным ПК и всеми соответствующими принтерами и оборудованием, необходимыми для выполнения моей работы. Мне также нужно было бы перевести свой рабочий телефон, и с того момента мне негде было жить.

Беатрис позвонила нескольким друзьям и членам семьи, у одного из которых был доступ к грузовику. Во время переезда начался холодный, продуваемый ветром, ледяной дождь. Я никак не мог вывезти дорогое оборудование из своего дома. Мы завернули компьютер и мониторы и загрузили их, но принтеры и картотечные шкафы застряли между 45-минутным лимитом времени и ужасной погодой.

Мы попросили помощника шерифа дать нам больше времени, и он пошёл поговорить с моей женой, которая сидела в своей машине там, где длинная подъездная дорога пересекается с окружной дорогой. Он отрицательно покачал головой, что вынудило нас уйти. Роберт спустился и попытался объяснить ситуацию Марии, но она сказала:

— Нет! Я хочу, чтобы он ушёл. Он пугает меня.

Она не могла посмотреть брату в глаза.

Не имея времени вернуть оборудование в мой домашний офис, нам пришлось оставить принтер-плоттер, другие принтеры и картотечные шкафы, в которых хранились все мои деловые записи, в коротком коридоре между дверью в подвал и входом в мой офис.

Следующие три дня я провёл, пытаясь навести порядок в этом хаосе, в который превратилась моя жизнь. Роберту в очередной раз пришлось отказаться от моего дела, потому что заявительницей была его сестра. Роберт подтолкнул меня к одному из своих партнеров, Эктону Форсайту, адвокату по уголовным делам, которому было под тридцать, который в молодости был точной копией австралийского актера Пола Хогана.

Наша стратегия была проста. Я не соглашусь на сделку о признании вины в связи с применением домашнего насилия и попрошу суд присяжных оправдать меня. Я дам показания о смягчающих обстоятельствах и о том, что я чувствовал в тот момент. Любое 

разумное жюри присяжных поймёт это таким, каким оно было, особенно когда Фланниган и Мария дали показания и стали известны факты, связанные с моим "домашним насилием". Самым значительным осложнением, конечно, был запретительный судебный приказ, который мы получили бы возможность отменить, надеюсь, до суда, но, безусловно, и после оправдания. Присяжные Техаса очень могущественны и регулярно "аннулируют" закон, когда становится ясно, что здравый смысл диктует справедливость, а не слепое подчинение закону, как он написан или истолкован.

Как я и подозревал, Мария записала все театральные действия, где она сказала мне "отступить" и "опустить руку". Вся ситуация была нестабильной, но сначала нам пришлось отменить запретительный судебный приказ, и Форсайт немедленно приступил к работе над предстоящим слушанием. Он также обратился к судье, вынесшему решение, с просьбой выдать остальные инструменты, необходимые для выполнения моей работы. Хотя я был полон надежд, я определённо не был терпеливым. И мой гнев пожирал меня заживо.

Сандра настояла, чтобы я переехал в маленькую квартирку, пристроенную к их гаражу, и, честно говоря, она была довольно уютной и хорошо подходила для работы и жизни в небольшом пространстве. Я перевёл свой офисный телефон на новую телефонную линию, но это заняло три дня. Я провёл много времени на своём мобильном телефоне, делая упреждающие звонки своим клиентам.

В те выходные я ещё находился в подвешенном состоянии и смог немного поработать в своём новом, довольно уютном месте. К полудню воскресенья стало ясно, что возбуждение, недостаток еды и сна, а также постоянный стресс подавили мою иммунную систему. Когда январь подошёл к концу, я заболел одной из самых сильных зимних простуд, которые у меня когда-либо были. Я начал принимать цинк и витамин С, пытаясь свести к минимуму воздействие болезни.

Форсайт позвонил мне в понедельник вечером. Он сказал, что судья поручил помощнику шерифа отвезти меня домой во вторник утром, чтобы определить, что ещё мне нужно забрать, чтобы выполнять свою работу и жить вдали от дома. Я мог забрать то, что мог унести, и Форсайт договорился с профессиональной транспортной компанией, чтобы она забрала моё офисное оборудование. Всё, что мне нужно было сделать, это пометить эти вещи заранее напечатанными этикетками.

Первое, на что я обратил внимание, было назначение помощника Оливера Брауна (не родственника) сопровождать меня. Он только что вернулся после тяжёлой автомобильной аварии, связанной с работой, и проходил курс физиотерапии и реабилитации. Его работа сопровождать меня была чем-то вроде лёгкого задания.

Когда мы с помощником шерифа Брауном приехали ко мне домой, Мария была там, и она очень старалась доставить нам неудобства. Она сообщила заместителю, что "сейчас работает в основном дома", но вынуждена была согласиться с постановлением суда. Через несколько минут Мария уехала и припарковалась в конце подъездной дорожки рядом с окружной дорогой, тем самым расчистила мне путь к моему собственному дому на законных основаниях.

Я видел, что помощнику шерифа явно было больно, и я постарался посочувствовать ему и извиниться за 

то, что мне пришлось вытащить его в эту ужасную погоду в начале февраля. Когда мы вошли в мой дом, он не следил за мной, как от него требовалось. Вместо этого помощник шерифа сел в одно из удобных кресел в гостиной, пока я совершал обход, собирая больше одежды и готовясь пометить нужное оборудование.

Сказать, что я был шокирован, было бы ложью, потому что, оглядевшись, стало ясно, что Мария и Фланниган трахались в моём доме. Знаки были повсюду. Я нашёл три пары трусиков Марии — кружевных сексуальных трусиков, которых я никогда не видел,  — явно скатанных по её стройным ногам и отброшенных в сторону, когда она и Фланниган, очевидно, "окрестили" кухонный стол, обеденный стол и диван. За все годы нашей совместной жизни она никогда так небрежно не отбрасывала своё сброшенное нижнее белье в сторону. Нож повернулся и вонзился намного глубже.

Когда я сортировал и упаковывал одежду, я увидел явные доказательства того, что Фланниган оставался в моём доме, спал в моей постели и использовал всё, что хотел, включая мою жену. Я сделал несколько фотографий улик. Они включали фотографии его одежды в моём шкафу, его туалетные принадлежности на моём туалетном столике в ванной и даже некоторые из его лекарств на прикроватном столике, включая Виагру! Рядом с Виагрой стояла наполовину использованная бутылка анальной смазки и длинный фиолетовый фаллоимитатор со странным фланцем на основании.

Поспешно схватив свою одежду и несколько личных вещей, я упаковал их в большую спортивную сумку, которую оставил у помощника шерифа. Затем я проверил своё офисное оборудование и обнаружил, что все предметы пропали. Я уведомил заместителя, который который стал задавать двадцать вопросов. Как будто я не помнил, где именно оставил свою собственность. Я показал ему фотографии, сделанные в тот день, когда у нас закончилось время, на которых видно, где мы оставили оборудование. Затем я показал помощнику шерифа Брауну пустое место.

Все синапсы наконец сомкнулись в его мозгу и замкнули цепь, и помощник шерифа сказал:  — Они не могут этого сделать!

Очевидно, помощник шерифа Браун — будущий детектив,  — подумал я про себя.

Проверив весь первый этаж, я решил проверить подвал, и моей первой подсказкой была огромная свежая выбоина на одной из деревянных ступенек подвала. И действительно, у подножия лестницы я увидел полностью уничтоженный принтер-плоттер. Кто-то швырнул его вниз вместе с другими принтерами и подставкой для принтера. Я нашел оба шкафа с картотекой, разбитые после их бесцеремонного падения с лестницы. Один из них почти лежал на нижних ступеньках. Второй картотечный шкаф оторвался от первого и лежал почти напротив водонагревателя. Того самого, который я отключил в позапрошлые выходные.

Я вернулся наверх, и когда я сказал помощнику шерифа Брауну, он быстро осмотрел разрушения и удалился к кухонному столу, чтобы написать свой отчёт об инциденте. Вернувшись в подвал, я повнимательнее осмотрел водонагреватель и обнаружил, что повреждённое ржавое соединение трубы было оторвано. Очевидно, это был удар второго картотечного шкафа, который 

разорвал ослабленное соединение. Я заметил, что сломанные части всё ещё соприкасались, и разрыв не был заметен в тусклом свете. Однако шаровой кран всё ещё находился в положении "закрыто", как и тогда, когда я его выключил.

Впервые в своей жизни я сделал что-то со злым умыслом. Можете назвать меня сумасшедшим или отчаявшимся, но я увидел возможность и воспользовался ею. Ухмылки, снисходительность, вопиющее неуважение, дерьмовый запретительный судебный приказ, угрозы, образы того, как они трахаются, и реальность того, как Мария тычет меня в это лицом... подтолкнули меня к черте. Я не уклоняюсь от ответственности, но это также не похоже на то, что я проснулся в то утро и решил сделать что-то злое. В любом случае, сейчас я живу с последствиями, и это нельзя исправить.

Накинув рукав куртки на руку, я толкнул ручку шарового крана чуть более чем наполовину, до стенки второго шкафа для хранения документов, ударившегося о него. Сразу же я почувствовал запах природного газа. Не теряя времени, я отошёл в сторону и сделал флэш — фотографии разрушенных принтеров и разбитых картотечных шкафов. На двух изображениях можно ясно видеть клапан в полуоткрытом положении. Можно увидеть разорванное соединение на заднем плане одной фотографии, на которой показаны трубы.

С лестницы в подвал я посмотрел на центральное отопление, расположенное в другом конце подвала. Я услышал рев вентилятора и увидел слабое свечение пламени природного газа через смотровое стекло, когда устройство боролось с февральским холодом. Легковоспламеняющийся природный газ медленно просачивался в подвал, и судьба взяла всё под контроль, когда я вошёл в кухню и закрыл за собой дверь.

Чтобы скрыть свою нервозность, я выказал тихое, праведное возмущение тем, что моя жена и её парень сделали с моим ценным оборудованием. Пока он строчил, я посмотрел на закрытую дверь подвала и поблагодарил себя за все зачистки от непогоды, которые я использовал, чтобы запечатать эту старую дверь, продуваемую сквозняками. Если бы кто-нибудь обнаружил утечку газа, я бы предложил свою сильную простуду в качестве защиты от того, чтобы не чувствовать запаха. Если бы меня спросили, почему я не видел полуоткрытый газовый клапан, я мог бы сослаться на то, что был слишком расстроен и отвлечён видом моих уничтоженных принтеров и разбитых картотечных шкафов, чтобы заметить это.

Помощник шерифа увидел мои дрожащие руки и сочувственно сказал:

— Всё будет хорошо. Я уверен, что судья привлечёт их к ответственности за неуважение к суду, а они нарушили пару законов. Я включу всё это в свой отчёт, мистер Браун. Я прикрою вашу спину, сэр.

Он улыбнулся и для пущей убедительности указал на свои бумаги.

Я кивнул.

— Да, сэр, помощник шерифа Браун, и спасибо. Я ценю это.

Когда мы отъезжали, Мария прошла мимо нас, возвращаясь в дом, и уставилась прямо перед собой. Помощник шерифа заметил это и сказал:

— Она довольно холодна, не так ли?

Я просто кивнул и уставился на знакомую проплывающую мимо сельскую местность. "Что, черт возьми, я 

наделал?" — подумал я, когда паника поднялась во мне. "Я не могу отменить это, не признавшись, что знал об этом!" Поездка обратно в город была долгой и тихой.

Позже в тот же день Эктон Форсайт позвонил мне и сказал:

— У меня хорошие новости. Судья Смит обвинил вашу жену и Фланнигана в неуважении к суду и рекомендовал окружному прокурору обвинить их в преступном хулиганстве и умышленном уничтожении частной собственности на сумму более 1500 долларов.

— Рекомендовал?  — Я хихикнул.

— Честно говоря, у меня была такая же реакция. Это не случайно, что Смит занимается этим делом. Он и Фланниган-старший были юридическими партнёрами до того, как Старший был назначен в Комиссию по планированию ресурсов штата, а Смит баллотировался на пост окружного судьи,  — заявил Эктон.  — Они будут заявлять о чём-нибудь незначительном. Да, о мелком преступлении, и об оплате компенсации.

— К чёрту политику.  — Я разочарованно выдохнул.  — У меня там две работы, напечатанные профессионально, стоимостью около 200 долларов каждая. Это тоже надо оплатить.

— Я сообщу об этом секретарю суда завтра первым делом. И сохрани квитанции.

Мы потратили несколько минут на обсуждение слушания в пятницу, касающегося временного запретительного судебного приказа. Форсайт сказал мне, что наши шансы отменить его были не слишком велики до тех пор, пока не закончится мой суд по обвинению в домашнем насилии, которого может не быть в течение нескольких месяцев.

Вернувшись в свою квартиру, я не мог расслабиться или даже нормально дышать. У меня развился хронический сухой кашель. Как бы я ни страдал, я пошёл в главный дом, где Сандра дала мне совершенно новую бутылку.

— Я всегда покупаю пару бутылок в начале зимы,  — сказала она мне.

Я сидел, откинувшись на спинку дивана в квартире, когда Роберт постучал в мою дверь. Он принес мне чайник, завёрнутый в полотенце. Это был настоящий горячий пунш, любезно предоставленный Сандрой, который я с благодарностью выпил.

Мы с Робертом немного поговорили, и я, должно быть, задремал. Я проснулся, чтобы пописать, а цифровые часы показывали 12:37.

•  •  •

РАЗРУШЕНИЕ

Громкий стук разбудил меня, и, несмотря на затяжной эффект пунша и лекарства от простуды, я неуверенно поднялся на ноги. В дверях снова стоял Роберт, и выражение его лица сказало мне всё, что мне нужно было знать. Что-то случилось в моём доме, и это было ужасно. Внезапная паника из-за моих действий угрожала выбить у меня землю из-под ног, и я встал, пошатываясь.

— Что?  — крикнул я, одновременно сердитый и испуганный. Да, обе эмоции были настоящими. Я знал, что моя задница была на крючке за то, что произошло, и я надеялся, что не оставил никаких улик или не совершил ошибок, заметая свои следы! Вина и раскаяние придут позже.

На мгновение он был ошеломлён, а потом я увидел за его плечом заплаканное лицо Сандры.

— В твоём доме произошёл взрыв!  — хрипло сказал он.

Я понял, что эмоции сдерживали голос Роберта.

— Это так... это плохо, чувак! Действительно плохо!  — Сандра обняла его сзади.

Одетый 

в свои вчерашние джинсы, я накинул тёплую рубашку поверх футболки. Дрожа от страха и лихорадки, мне потребовалось некоторое усилие, чтобы надеть носки и ботинки. Сандра помогла мне надеть пальто, и мы поспешили к машине Роберта.

Мой разум прокручивал в голове всё, что я знал и делал. Когда мы ехали ко мне домой, я задавал очевидные вопросы, на которые всегда получал ответ — Мы не знаем!

Был хороший шанс, что всё было не так плохо, как я опасался.

Вопрос стоимостью 64 000 долларов заключался в следующем:

«Чего я ожидал, когда решил действовать? »

Меня удивило, что я даже не задумывался о результате.

«Я что, сорвался в гневе? Сопротивлялся ли я коррумпированной, политизированной ситуации, незаконно настроенной против меня? Меня это вообще волновало в тот момент? »

Сандра восприняла моё взволнованное, стоическое молчание как беспокойство о Марии. Я смотрел в заднее стекло BMW Роберта со стороны пассажира, когда она повернулась на своём сиденье и сочувственно посмотрела на меня. Сандра схватила меня за руку, как милая невестка и хороший друг, которым она была.

— Мы здесь ради тебя, Дейв. Это то, что делает семья!

Мы свернули с главного шоссе на окружную дорогу 14, и на фоне предрассветного зарева я увидел завесу дыма, клубящуюся над далёкой линией деревьев. Мои слёзы были искренними, когда мы подъехали ближе. Помощник шерифа остановил нас примерно в четверти мили от дома, но позволил нам продолжить, когда я представился.

Я был потрясён тем, насколько полным было опустошение. Почти целая крыша тлела у гаража, а разрушенные стены разлетелись вдребезги. Полы и внутренние стены представляли собой спутанную массу досок и мусора, которые заполняли отверстие в подвале. Повсюду валялись одежда, бумаги, фотографии, предметы мебели, кирпичи с первого этажа и доски. Я взял бумажку и увидел, что это счёт за мобильный телефон за прошлый октябрь. Сандра нашла фотографию Энди в летнем лагере, когда той было около 10 лет.

В то время как при взрыве произошёл внезапный пожар, сгорело очень мало. Ближайшая добровольческая пожарная команда была там в течение нескольких минут, отключила коммунальные службы и ликвидировала небольшие, зарождающиеся пожары, которые начали было распространяться. Они даже нашли мой сейф, который был спрятан во внутренней стене в шкафу главной спальни за стойкой для обуви. Они нашли его посреди подъездной дорожки возле гаража.

Моя жизнь, моя жена и всё, чем я обладал, лежали передо мной разбитыми вдребезги. Неуместно, но семейные воспоминания витали вокруг меня в освежающем бризе. Без предупреждения у меня подкосились колени, и они помогли мне забраться в заднюю часть машины скорой помощи, где дали мне кислород и проверили мои жизненные показатели.

Врач скорой помощи предупредил меня, что с моей температурой, низким уровнем кислорода в крови и хрипом в лёгких у меня, вероятно, пневмония. Мне потребовалось около 15 минут, чтобы прийти в себя достаточно, чтобы вернуться к мрачной задаче, с которой я столкнулся. Сандра и Роберт обнимали меня, пока мы молча наблюдали, как пожарные нашли 

и накрыли два тела жёлтыми пластиковыми простынями. Слабое, холодное зимнее солнце выглянуло из-за горизонта, заливая сцену блестящим жёлтым светом.

Что я чувствовал? Горе? Вину? Гнев? Страх? Потеря? Всё вышеперечисленное? Это было невозможно определить, потому что эти чувства проявлялись такими похожими способами, что я не мог разобраться в них должным образом. Может быть, это жестокое событие лишило меня чувствительности и сломало ту часть меня, которая могла сортировать эмоции и справляться с ними. Возможно, какой-то инстинкт выживания рептилии взял верх, чтобы спасти то, что от меня осталось. Меня затошнило, закружилась голова, и я приветствовал темнеющее забытье, которое подогнуло мои колени и утащило меня прочь от этой ужасной сцены...

Следующее, что я помню, это то, что я лежу на больничной койке, вдыхая успокаивающую влажную прохладу через кислородную маску. Мои жизненные показатели поползли по монитору в соответствии с ровным ритмом моего бьющегося сердца. Энди беспокойно сидела в кресле и плакала, и я удивлялся, почему она не в школе. И тут меня осенило. Её мать умерла, и её отец... Где я? Что я здесь делаю?

Должно быть, я ахнула, потому что Энди в одно мгновение подскочила ко мне, обняла меня и заплакала:

— О, папочка! Пожалуйста, будь в порядке! Ты — всё, что у нас есть, папочка!

Затем я вспомнил свой дом, разнесённый на куски, обломки, разбросанные по всему пологому возвышению, которое мы в шутку назвали "Горой Брауна". Я оплакивал потерю своего брака и женщину, которую любил всем сердцем. Я плакал о потере своей человечности, о месте и вещах, которые мы называли домом, и обо всём, что когда-то означало это слово. Был ли я убийцей? Была ли это самооборона? Марии и Бренту было наплевать на его жену или на меня. Но было ли это буквально излишним? Так много сильных, противоречивых эмоций наполнило меня.

Когда мы с Энди говорили о взрыве и событиях последних недель и месяцев, она сказала мне, что Дрю занимается организацией похорон матери. Меня беспокоило, что мой 20-летний сын взял на себя эту мрачную задачу. Из-за этого я чувствовал больше вины и печали, чем из-за своих действий, которые создали этот хаос.

Словно прочитав мои мысли, Энди добавила:

— Бабушка и Роберт помогают ему. Тетя Сандра, тетя Тина и дядя Арт отправили людей в дом, чтобы забрать всё, что смогут, особенно фотографии и твои бумаги. Огня было немного, так что в основном всё просто разбросано и погребено. Они никого не пускают в руины дома, потому что начальник пожарной охраны, департамент шерифа и некоторые другие ищут причину.

Она вытерла глаза тыльной стороной ладоней, которые, как я заметил, были такими же, как у Марии, и продолжила:

— Там, наверное, человек пятьдесят помогают, даже в такой холод. Так много людей любят тебя, папочка!

Энди опустила свою мать в этом заявлении, хотя мы оба знали, что Марию любили многие, возможно, больше, чем меня.

— Детка,  — сказал я,  — твою маму любило гораздо 

больше людей, чем меня. В этом она была похожа на бабушку.

Энди кивнула и подавила ещё больше слёз, а затем плотину прорвало.

— О, папочка... Папа... почему она это сделала... что случилось с мамой?

Боль, терзавшая мою дочь, была абсолютной. Я плакал вместе с ней, оплакивая свою дочь, свою жену и свою измученную душу. Почему я сделал то, что сделал? Как я мог когда-нибудь простить себя? Или жить с этим?

Ну, вот я и оказался там. Было ясно, что у меня было два выбора: признаться в своих действиях или жить с ними. По крайней мере, это было непредумышленное убийство или убийство — один. Учитывая, что Фланниган-старший настаивает на этом, неизвестно, как они будут добиваться наказания, если я признаюсь. Это осознание решило всё. Может быть, я был в полном отрицании и чувствовал оправдание своих действий, но вот как я видел вещи:

Во-первых, я не начинал это дерьмо. Если у моей жены был психотический эпизод, вызванный гормонами или психологическими проблемами, Фланниган не должен был использовать её в своих интересах. Более того, быть женатым и "встречаться" с замужней женщиной было неправильно на всех уровнях. С одной стороны, "неправильным" была явная аморальность этого. С другой стороны, "неправильно" было то, что Фланниган был судебным чиновником, который использовал свой правовой статус и политические связи, чтобы маргинализировать любую оппозицию со стороны своей жены или меня. Он и его старик не стеснялись нажимать пальцем на весы леди Джастис, используя деньги, власть и влияние для контроля, манипулирования и разрушения. Я рассудил, что всё, что я сделал,  — это использовал своё единственное средство, чтобы исправить этот дисбаланс. Забери мою жену, и я заберу его, Брента Фланнигана! Самосуд? Партизанская война? Я думаю, что так оно и было, и, как и партизаны повсюду, это была единственная битва, которую я мог вести или позволить себе. Теперь я плачу за это и буду делать это всю оставшуюся жизнь.

Подумав об этом, я бы солгал, если бы не сказал, что почувствовал, как с моих плеч свалился груз. Был ли я введён в заблуждение и продолжаю ли я это делать до сих пор? Может быть, но я несу в себе ужасную вину, и я каждый день работаю, чтобы искупить её.

•  •  •

РАССЛЕДОВАНИЕ

Тяжёлый случай двойной пневмонии и тяжёлого синусита продержал меня в больнице ещё четыре дня. Эктон Форсайт обсудил со мной очевидное; они сняли обвинения в домашнем насилии, потому что заявитель и главный свидетель были мертвы. То же самое касается судебного запрета.

Форсайт также обсудил предстоящее слушание по делу мирового судьи. Закон Техаса требует проведения расследования Мировым судьей в небольших округах — тех, где нет медицинского эксперта, где происходят смерти подозрительного, насильственного или неопределённого характера.

Дело было сложным, и потребовалось время, чтобы собрать все факты и вызвать свидетелей в суд. Таким образом, дата дознания была назначена через две недели после того, как я покинул больницу. Присяжные из шести человек будут 

оценивать факты и показания под председательством мирового судьи. Окружной прокурор помогал в допросе.

Расследование по делу Джей Пи-это следственное слушание, и мой адвокат не будет присутствовать. Он сказал мне, что присутствие присяжных не понравилось старику Фланнигану. Он знал, что если бы только Джей Пи провел расследование, меня, вероятно, можно было бы отправить прямиком в ТDJС в Хантсвилле, используя его политическое влияние, деньги и влияние.

Просочились слухи о том, что Джуниор и Мария делали в моей супружеской постели в семейном доме. Каждый местный политик решил отдать это политически испорченное дерьмо в умелые руки шести среднестатистических техасцев, к чьему суждению и здравому смыслу тысячи раз обращались, чтобы принять правильное решение, будь проклята политическая целесообразность. Да, даже самый подлый политик знает, что вы не можете собрать дерьмо с чистого листа. То, что шестеро моих сверстников стояли лицом ко мне, было первым случаем справедливости, который у меня был с ночи "Разговора".

Ирония, конечно, в том, что я был виновен в том, в чём старик хотел меня обвинить, но ему было наплевать, действительно ли я виновен или нет. Он рассудил, что я был в том подвале в тот день, так что я должен быть виновен. Чёрт возьми, даже ВАТF из Далласа был там, брал мазки, проверял почву и делал всё возможное, чтобы найти остатки взрывчатки, но ничего не нашёл.

В своём отчёте заместитель Браун заявил, что у меня есть фотографии ущерба, нанесённого моему оборудованию, поэтому неудивительно, что мои изображения и его отчёт вместе с нашими показаниями были предъявлены суду.

В первый день расследования они вызвали меня для дачи показаний в 10:42 и закончили со мной только в 12:28! Я придерживался своей истории. Правила и процедуры доказывания являются более неформальными, чем в уголовном процессе. Адвокат может присутствовать только у лица, обвиняемого в преступлении, связанном с расследуемыми случаями смерти. Многое из того, что происходит в ходе этих расследований, является взглядом здравого смысла на то, что произошло. Я слышал, что это описывается как неофициально формальное.

Мировой судья с помощью окружного прокурора допросил меня, как и всех свидетелей. Нет, я не почувствовал запаха природного газа, потому что у меня была ужасная простуда, которая вскоре переросла в пневмонию и синусит, что потребовало госпитализации в день взрыва. Мой сильный, затяжной, пост-вирусный кашель и тот факт, что я ещё выглядел больным после более чем двух недель в больнице, вероятно, укрепили мой авторитет. Нет, я не заметил частично открытого положения газового клапана, потому что был расстроен и сосредоточился на уничтоженных инструментах, которые помогали мне зарабатывать на жизнь. К тому же, когда на верхней площадке лестницы горит всего одна лампочка, внизу всегда довольно мрачно.

Увеличенные изображения четырех из моих двенадцати фотографий, все снятые со вспышкой, четко показали положение клапана и повреждения картотечных шкафов. На одной из фотографий была изображена чёрная краска со второго картотечного шкафа, который они бросили вниз, перенесённая на 

водонагреватель. На той же фотографии то, что пожарные следователи определили как "разорванное/протекающее соединение", показало, что оно всё ещё было на месте и его легко можно было не заметить.

Окружной прокурор вынес запретительный судебный приказ, к которому я обратился как можно более объективно. Я признался, что схватил жену за запястье сразу после того, как она поцеловала Брента Финнегана в нашем доме. Джей Пи позволил мне описать свои чувства и отчаяние, которое я испытывал. Стресс, напряжение, моё плохое самочувствие и чувство вины подтолкнули меня к краю, когда я объяснял, что чувствовал, наблюдая, как моя жена выходит за дверь и уезжает с другим мужчиной. Я разразился искренними, искренними слезами. Это, казалось, немного сдерживало расспросы.

Я никогда не упоминал о странных вещах, которые Мария сказала в тот вечер во время "беседы", которую она записала. Во время моего предварительного расследования с Форсайтом мы обсуждали сомнительный характер записи. Он указал, что в поддержку судебного запрета не упоминалась запись. Однако судья Смит, скорее всего, выслушал его, но не смог признаться в том, что сделал это. Поэтому, рассуждал Форсайт, мне лучше не упоминать об этом, потому что официально этого не существовало, и мне не следовало это оживлять.

Когда меня спросили о фотографиях, которые я сделал с вещами Брента в моём доме, которые я должен был изучить во время дачи показаний, я признался, что сделал их в качестве доказательства при моём планируемом разводе, где я планировал сослаться на "супружескую измену" в качестве основания. Затем я невинно спросил о пропавших фотографиях Виагры, анальной смазки и фаллоимитатора на тумбочке. Внезапно огорчённый мировой судья пригласил окружного прокурора в свой кабинет для "обсуждения". Решение состояло в том, что я должен был вытащить эти фотографии из облака, и жюри передало мой телефон. Для судьи и присяжных было очевидно, что сделал окружной прокурор.

Самый агрессивный допрос касался моей работы над водонагревателем в подвале. Я описал то, что обнаружил в ту субботу, что соответствовало выводам пожарного следователя, полученным из обломков взрыва. Я также сказал следствию, что перекрыл подающий клапан.

— Вы предприняли какие-либо попытки исправить ущерб, мистер Браун?  — спросил окружной прокурор.

— Нет, я этого не делал, потому что у меня не было ни деталей, ни опыта. Итак, я сделал водонагреватель безопасным, отключив подачу газа. Я собирался позвонить сантехнику на следующей неделе,  — честно ответил я.

— Вы не подумали заклеить клапан скотчем или проволокой, чтобы предотвратить то, что произошло?

— Нет, сэр. Я единственный, кто когда-либо спускался в подвал, и клапану не грозила опасность быть случайно включённым. Я отключал газовые или пропановые линии раньше, и у меня никогда не было этой проблемы,  — ответил я.

— Оглядываясь назад, не думаете ли вы, что было бы лучше обезопасить его?

Это была классика, понял я.

— Нет, сэр. Совсем нет. Я имею в виду, последнее, что я мог бы себе представить, это то, что кто-то бросит два моих тяжёлых шкафа 

с документами вниз по лестнице в подвал, а второй шкаф приземлится на первый и отскочит на три фута в линию подачи газа... сэр.

Двое присяжных улыбнулись.

Ничуть не смутившись, окружной прокурор двинулся дальше.

— И вы не подумали вызвать сантехника, чтобы устранить это опасное состояние?

Я заставил себя успокоиться.

— Нет, сэр. Я был в тюрьме в понедельник вечером и со вторника не был дома.

— Когда вам пришлось покинуть свой дом, вам не кажется, что миссис Браун должна была знать об этой проблеме?

Я посмотрел на мирового судью и сказал:

— У меня был временный запретительный судебный приказ. Насколько я понимаю, общение с моей женой любым способом нарушило бы это. Я прав, сэр?

После короткого осмотра ТРО, Джей Пи ответил:

— Правильно, мистер Браун. Связаться с вашей женой или мистером Фланниганом, даже по тексту или электронной почте, было бы нарушением этого приказа.

Я повернулся к окружному прокурору и сказал:

— Честно говоря, сэр, это вылетело у меня из головы, потому что моя жизнь взорвалась, начиная с ареста. Но этому клапану не грозила никакая опасность быть случайно "включённым", сэр, за исключением крайнего случая. Кроме того, если бы я подумал об этом и связался с Марией в её взволнованном состоянии, она бы арестовала меня за нарушение судебного запрета.

Так продолжалось большую часть этой долгой сессии. Это не было испытанием, но оно определённо походило на него.

Позже я узнал, что Роберт свидетельствовал о моём состоянии в ночь "свидания" Марии и Брента и о моих действиях в дни, предшествовавшие взрыву. Сандра тоже дала показания. Они даже позвонили Беатрис Сандовал, чтобы обсудить её попытки заставить Марию освободить меня от временного судебного запрета или не пытаться сделать его постоянным.

Помощник шерифа, который отвёз меня в мою резиденцию в тот последний раз, Оливер Браун, описал сильную боль, которую он испытывал, и как он не мог спуститься по лестнице в подвал или подняться со мной на второй этаж. Он показал, что никогда не подходил к двери в подвал ближе, чем на расстояние 8 футов, и не чувствовал запаха природного газа.

Когда Тоня Барретт-Фланниган давала показания, она набросилась на мошенников из обоих стволов. Несмотря на то, что окружной прокурор пытался "сохранить свои показания актуальными", она описала угрозы, исходившие от её мужа, если она будет настаивать на разводе, что в точности повторяло мои показания.

Миссис Барретт-Фланниган подтвердила, что её муж покинул их семейный дом на выходные для "свидания" изменяющей пары. Кроме того, вдова Брента подтвердила, что он покинул их дом, когда судебный запрет вынудил меня вернуться в мою временную резиденцию. Она сказала, что её муж открыто признался, что переезжает к Марии, чтобы продолжить свой роман с ней. Хотя и вычеркнутая из Официального протокола расследования, миссис Барретт-Фланниган произнесла незабываемую фразу:

— Я надеюсь, что этот ублюдок был по уши в своей шлюхе, когда их любовное гнездышко взорвалось!

Известный специалист отоларинголог из Форт — Уэрта свидетельствовал о потере обоняния во время 

сильных простуд и гайморита. По сути, он сказал, что разные люди реагировали по-разному. Его показания, по сути, утверждали, что не было никакого способа доказать, что я мог или не мог почувствовать запах утечки газа.

В этом расследовании было много неразрешимых вопросов и неопределимых фактов. Основная причина заключалась в том, что двое главных свидетелей были мертвы. Кроме того, взрыв полностью уничтожил место смерти вместе с большинством конкретных вещественных доказательств того, что произошло. Основываясь на наилучших имеющихся доказательствах, присяжные в ходе расследования Мирового судьи определили:

Взрыв произошел в 05:37 утра 3 февраля в полусельском районе округа Пратер, штат Техас.

Причиной взрыва стало воспламенение смеси природного газа и воздуха в жилом подвале, при этом вероятным источником воспламенения был блок центрального отопления на природном газе, расположенный в том же помещении. Источником природного газа была оборванная линия подачи, питаемая частично открытым встроенным шаровым краном, который домовладелец ранее отключил. Фактические события или действия, вызвавшие утечку, были неопределимы из-за последующего взрыва и вспышки огня, которые привели к почти полному разрушению конструкции и её содержимого.

Решающее значение для понимания того, когда началась утечка, зависело от знания того, когда шкаф для хранения документов или другой предмет нажали на этот клапан, чтобы частично "открыть". Никто точно не знал, когда шкаф был выброшен в подвал, потому что два человека, которые знали, были мертвы.

Сотовый телефон Брента показал, что он покинул наш дом в 9:37 тем утром для дачи показаний в суде в 11:10, а помощник шерифа Браун и я прибыли в 10:05. Так что, если шкафы с документами были скинуты по лестнице в подвал где-то утром, вызвав утечку и частично открытый клапан, запах природного газа, возможно, был достаточно слаб, особенно с моими ослабленными обонятельными чувствами.

Или же эти предметы могли пролежать в подвале несколько дней, и разорванная связь не представляла никаких проблем. Это означало бы, что клапан был включен позже "неизвестным лицом или лицами или каким-либо непреднамеренным способом". Просто не было никаких доказательств, подтверждающих какой-либо вывод. Из-за своего спекулятивного характера окончательный отчёт о расследовании не содержал этой информации.

В заключительном отчёте о расследовании был сделан вывод: Согласно отчёту следователя по пожару, источником воспламенения топливовоздушной смеси в подвале был центральный отопительный агрегат, расположенный примерно в 26 футах от водонагревателя. Проверка неисправной линии подачи водонагревателя показала как ошибку установки, так и коррозию, вызванную неизвестной утечкой воды. Черная краска из картотечного шкафа №2 (картотечный шкаф №1 был серым.) была нанесена как на корпус водонагревателя, так и на нижнюю секцию подводящей линии. Удар картотечного шкафа, вероятно, привёл к тому, что ослабленное соединение отделилось и, скорее всего, частично открыло шаровой кран.

Присяжные принимают выводы коронера о смерти Брента Элтона Фланнигана (WM/36) и Марии Елены Сандовал Браун (HF/44). Вскрытие показало, что они умерли от сочетания стандартной проникающей и тупой травмы, а также от разрыва лёгких и силы избыточного давления, воздействующей на поверхность их тел. Сила взрыва выбросила обоих из резиденции, и они 

остались на поле среди обломков. Его тело находилось в 63 футах к северо-западу от северо-западного угла дома, а её — в 84 футах к северо-западу от того же угла. Оба носили остатки одежды, соответствующей сну, за исключением умершей женщины, которая всё ещё носила то, что, как подтверждают присяжные, является регулируемым тазовым ремнём, который позволяет прикреплять определённые специализированные устройства для сексуальной и/или супружеской помощи.

Основываясь на этом последнем предложении, заключительное заявление Тони Барретт-Фланниган, даже вычеркнутое из официальных показаний, оказалось пророческим, хотя и несколько неточным в деталях. И нет, отчёт судмедэксперта о вскрытии не подтвердил обнаружение "специализированного устройства для сексуальной и/или семейной помощи" внутри личности Брента Фланнигана-младшего. Приличия, а также его происхождение с хорошими связями исключили такое несущественное упоминание.

Официальное заключение гласило: присяжные считают этот взрыв несчастным случаем, точная причина которого не поддаётся определению из-за отсутствия убедительных доказательств. Тела погибших в настоящее время освобождены для окончательного посмертного захоронения.

Вот и всё. В двух словах, никто точно не знает, что произошло, что именно вызвало утечку или включение газового клапана, потому что нет никаких доказательств. Даже косвенные улики противоречивы. Итак, в отсутствии моего признания дело закрыто.

•  •  •

ВПОСЛЕДСТВИИ

Брент Фланниган-старший был потрясён выводами присяжных. Старик немедленно объявил награду в размере 150 000 долларов за то, чтобы найти виновного(ых) в этом "преступлении", хотя официальное расследование не нашло никаких доказательств преступления. Он говорит, что знает, что я это сделал, но даже он понимает, что знать что-то и доказывать это — совершенно разные вещи.

Для среднестатистического обманутого мужа или жены то, что я сделал, вероятно, кажется несложным делом, учитывая прекрасную возможность отомстить обманщикам. Те же самые люди назвали бы меня слабым или глупым из-за чувства вины и раскаяния за мои действия. Этим людям я бы сказал, что они никогда не были на моем месте. Как бы плохо ни было, когда тебя предают, оскорбляют, угрожают и лгут, ты можешь утешиться, зная, что ты однозначно хороший человек. Ты — обиженный, тот, у кого есть моральные устои. Однако, когда вы пересекаете эту нерушимую черту и забираете жизнь или жизни, вы становитесь по другую сторону, с которой нет возврата. Это правда, что когда вы начинаете поиски мести, выройте две могилы или три в моём случае. К сожалению, это открытие произошло только задним числом!

Высказывание на расстоянии о ситуации другого человека казалось бы ясно, но абсолютно абстрактно. Однако, как однажды лаконично заявил рэпер, "Все хотят быть гангстерами, пока им не придётся заниматься гангстерским дерьмом!" Даже придурок с низким коэффициентом интеллекта понимает это, потому что, когда вы сознательно решаете начать что-то, что невозможно остановить, всё изменяется навсегда. Это немного похоже на выбор быть изменником, что возвращает нас к полному кругу.

Чувство вины несколько ослабло, потому что у человеческого разума есть способ самосохранения. Я сожалею о своих поступках и постоянно пытаюсь искупить их. Стараясь, я стал лучшим, заботливым, щедрым и любящим человеком во всех аспектах своей жизни. Теперь у 

меня есть внуки, о которых нужно заботиться, новые и любящие отношения, которые нужно развивать, и я ближе, чем когда-либо, к семье моей покойной жены. Я также ближе к своим родителям и родственникам после этого перелома в моей жизни.

В наших воспоминаниях Мария — заботливая мать и любящая женщина, в которую я влюбился и с которой жил все эти хорошие годы. После смерти она реабилитируется в наших сердцах и умах, и я действительно простил её. Моё искреннее прощение также распространяется на Брента Фланнигана, старшего и младшего. Единственный, кого я всё ещё пытаюсь простить,  — это Дэвид Уэйн Браун. Я над этим всегда работаю. Эта борьба заставляет меня смиряться, раскаиваться и изо всех сил стараться каждый божий день.