Соседки или Зрелая соседка

Ира. Старенькая, но ухоженная «копейка» бодро отбивала какофонию разбитой дороги. Мимо тянулись луга разноцветий, прошитые солнечными иглами туманные берёзовые рощи и ельники – красота …!

Вчера Володька уговорил меня помочь ему нарубить дров на даче. Под эту «марку» он выпросил у деда машину, ему явно хотелось покататься, ведь он недавно получил водительские права. И это ещё одна причина, почему он пригласил меня, старого «водилу» – для страховки. А соблазнил Володька меня банькой, она у них знатная, рубленая, на берегу речушки. Но об этом может быть в другой раз.

Ну, так вот. Если есть баня, то почему бы не взять с собой девчат? Сговорились. Но тут случился облом. Об этой поездке прознала Володькина соседка и тут же села ему на хвост, мол, подвези до дачи, а то ей скарб везти в автобусе тяжело, благо, что по пути. И никак не отвертеться, соседка ведь.

Володька, подобрал меня в условленном месте. Я рванулся было на переднее сиденье, но его уже оккупировала грузная женщина неопределённого возраста, с рассадой в коробке на руках. Вздохнув, я полез назад. Здесь тоже были коробки, но не только. В салоне стоял щекочущий запах помидорной ботвы, смешанный с лёгким запахом женских духов. В противоположном углу сидела миловидная девушка. «Каре» чёрных волос, яркие, пухленькие губки, вздёрнутый аккуратный носик, большие, умело подведённые глаза, производили возбуждающее впечатление. К сожалению, я не мог разглядеть, что-либо ещё из-за высокой ботвы. Ну что ж, путешествие началось.

— Здравствуйте, меня зовут Александр, можно Саша. А вас как звать-величать? – представился я.

— Я Мария Петровна, — тут же затараторила женщина, — но все домашние, почему-то зовут меня Баманей. А это моя внучка-Ириша, приехала на каникулы. Она студентка, учится в Москве, умница, отличница….

-Ба-а!! – прервала тираду бабушки внучка, — Ну просто кино! Я не невеста на выданье! Хватит обо мне.

— А вы куда собрались? – обратилась она ко мне.

— Как куда? К Володьке на дачу. Дров нарубить.

— Может быть, на речку съездим – поспешно перебил меня Володька. И я понял, что о бане лучше молчать, мало ли какие у него проблемы дома.

— Ой! А возьмите меня на речку, а то придётся весь день стоять в позе «зю» над грядками.

— Ира, а я-то думала, ты мне поможешь. Смотри, сколько рассады – вставила Баманя.

— Не-а. У меня рука тяжёлая, что ни посажу, ничего не растёт — оправдалась Ира.

Баба Маня тяжело вздохнула и начала рассказ, о том какая у неё хорошая рассада. Затем перешла к краткому курсу лекций по огородничеству. Мы слушали и поддакивали.

Пока ехали по городу и шоссе, машина шла плавно. Но вот мы свернули на узкую асфальтовую, но давно не ремонтированную дорогу. Солнце к этому времени взошло и начало пригревать. При такой болтанке, снять ветровку и не повредить рассаду — задача не из простых. Володя свернул на обочину. Все, кроме бабы Мани, вышли размяться. Ирина встала ко мне спиной. Потянулась, по-спортивному расставив ноги, на ширину плеч. Её зад, плотно обтянутый трико, притягивал к себе мой взгляд и руки. Поиски следов от трусов приводили к мысли об их отсутствии. Или это были «стренги»? Широкая ветровка на резинке, с капюшоном, по-прежнему скрывала от моего взора другие вожделенные прелести Ирины. Но вот она взялась двумя руками за низ ветровки и стала стаскивать её через голову. Появилась полоска голой спины. Золотистыми волосками, между двумя ямочками, играл ветерок, и они переливались на солнце. Я затаил дыхание. Голая полоска всё расширялась и уже достигла того места где обычно находится застёжка лифчика. Но там ничего не было. И вот из ветровки буквально выскочила грудь. Плотная, без малейших признаков обвислости, но женская, а не девчачья. Ирана почувствовала этот момент, неспешным движением высвободила майку, которую прихватила вместе с ветровкой. Сдёрнула с головы ветровку, оправила майку и повернулась ко мне. Поправила волосы и с вызовом взглянула мне в глаза. Я улыбнулся и молча, поднял большой палец. Мой 21-й палец последовал было за ним, но упёрся в складки одежды и больно заныл. Без стеснения я запусти руку в трико и поправил его, направив вверх. Ирина смотрела на меня с любопытством, слегка наклонив голову, потом прыснула и села в машину. Я снял куртку и, прикрываясь ей, полез на сиденье. Володя закончил ковыряться в движке и стоял, вытирая руки ветошью.

— Мы скоро поедим? А то вся рассада завянет – подала голос Баманя.

— Едим, едим – отозвался Володя. И мы тронулись. Старенькая «копейка» бодро отбивала какофонию разбитой дороги. Мимо тянулись луга разноцветий, прошитые солнечными иглами туманные берёзовые рощи и ельники – красота …!

Рассада действительно пожухла и поникла, открывая мне обзор на прелести Ирины. Теперь я видел гладкие голые плечи, на которых висели тонкие лямки шелковистой короткой маечки. Ткань майки не только не скрывала прелести женской груди, но ещё и подчёркивала ее, обрисовывая большие, как мне показалось, возбуждённые соски. Разглядывая Ирину, я снова почувствовал сильную эрекцию, которую не могли скрыть лёгкие спортивные штаны. Я поправил член через ткань. Ирина наблюдала за моими манипуляциями с лёгким румянцем на щеках. Губы её слегка приоткрылись, а соски ещё наглее оттопырили ткань майки. Если бы не ящики с рассадой, то я бы давно к ним приложился. Эта мысль настолько возбудила меня, что я не сразу, услышал голос Бамани.

— Вот мы и приехали. Володя останови во-он у тех ворот.

Пока машина неумело маневрировала на узкой дачной улочке, Баманя, на удивление шустро для её комплекции, сбегала в дом за ключом и открыла ворота.

Мы разгрузили ящики и коробки с рассадой и занесли их в тень. Баманя начала хлопотать, над ящиками, то поливая почву, то поправляя стебли.

Володька завёл машину и стал разворачиваться.

— Ну, так я поехала. – Толи спросила, толи констатировала Ирина.

— Езжай, что с тобой поделаешь? Полотенце возьми. — Не отрываясь от своего занятия, кивнула Баманя.

Ирина, как мaлeнькая дeвoчка запрыгала и захлопала в ладоши. Её тяжелая грудь запрыгала под майкой. Я поспешил залезть в машину, к собственному удивлению, на заднее сиденье.

— Что, приглянулась? – с усмешкой спросил Володька.

— Да-а. Я бы с ней с удовольствием покувыркался.

— А кто тебе не даёт? — снова удивил меня Володька – Я с ней с шестого класса в «доктора» играю. Так что дерзай, но без грубостей, она этого не любит.

Ирина бежала по тропинке в коротеньких шортиках, размахивая большим махровым полотенцем и пакетом. Каждое её движение поднимало моё настроение и не только. Покачивание её грудей в такт бегу, как насос накачивало мои чресла. Она подбежала к машине, посмотрела на Володьку, на меня, и плюхнулась на заднее сиденье, бросив пакет на переднее. Я растаял от удовольствия, предвосхищая, что же будет дальше.

Машина вырулила на дорогу и не спеша, раскачиваясь всё сильнее, покатила к видневшейся невдалеке деревушке, раскинувшейся вдоль берега речушки.

Я пересел к Ирине поближе. Наши бёдра то и дело касались друг друга, вызывая во мне трепетную дрожь.

— И где ты такую соседку отхватил? – обратился я к Володьке — Так и хочется…- не успел я договорить. Машину подбросило на ухабе.

— Так что тебе хочется? – игриво спросила меня Ирина, проводя по моему бедру снизу-вверх.

— Тебя. Мне хочется тебя. — Мои руки уже нежно обнимали её тело, шарили по шелку майки.

— А ты нахал. – Выдохнула она и выпятила грудь.

Моя рука ощутила ничем не прикрытую бархатистость груди, упругость возбуждённых сосков. Я задрал майку и припал к ним губами. Машину нещадно качало, сосок выпрыгивал изо рта, и мне приходилось ловить его вновь и вновь. Ирина глубоко дышала, а её рука нащупала сквозь ткань мой член, уже готовый, кажется, лопнуть.

Моя рука отстала от груди и стала скользить по мягкому животу. Нащупала пупок, поиграла пальцами в углублении и нырнула под пояс шорт. Но пояс был тугой и настолько сковывал мои движения, что был вынужден вынуть руку. Поискал застёжку, медленно расстегнул пуговицу, легко выскользнувшую из петли. Почувствовав расслабившийся пояс, Ирина замерла, лишь её рука продолжала методично сжимать мой член. Застёжка молнии медленно поползла вниз. Ирина повалилась на сиденье. Теперь у меня обе руки были свободны. Одна продолжала гладить грудь и живот, а другая тащила застёжку молнии всё ниже и ниже. Показались курчавые волоски, прикрывающие пухлый лобок. Не в силах сдерживать страсть я обеими руками стал стаскивать шорты. Ирина приподняла зад, облегчая мне выполнить задуманное. И вот шорты полетели к полотенцу. Ирина одну ногу забросила на спинку сидения, а другую опустила на пол. Моему взору предстал роскошный букет. Аккуратно выбритый острый треугольник густых каштановых волос покрывал, я бы сказал, сдобный лобок, такой пухлый, что его и впрямь хотелось укусить.

Остриё треугольника упиралось в расщелину больших губ. Абсолютно гладкая кожа и лобка, и паха, и губ, и промежности всё говорило о заботливом уходе за своим телом. Нежный запах, исходящий от неё, дурманил голову. Разведённые ноги, слегка растягивали большие губы, и из щели выбивалось пышное, нежно-розовое соцветие, похожее на волнистый гребешок. Руки сами тянулись к этому великолепию. Моё прикосновение заставило Ирину вздрогнуть, а её тело подалось мне навстречу. Разведя лепестки гребешка чуть шире, я увидел гладкую ложбинку, одной стороной, уходящей в глубину вожделенного тела, а другой упиравшейся в возбуждённый клитор. Рот мой сам по себе открылся, и я с жадностью припал к этому источнику. Перебирая губами то один, то другой лепесток, я осторожно засасывал их поглубже, прижимал их языком к нёбу и водил по бархатистой поверхности. Раздвинув губы кончиком языка, я, то углублял его во влагалище, то лизал, посасывал и покусывал клитор. Ирина вся напряглась, выгибаясь всем телом и подставляя моим губам то одно, то другое место, тихонько постанывала, чем возбуждала меня ещё больше. Одной рукой я сжимал грудь, а другой, теребил клитор. Её охватила мелкая дрожь. Она задрала ноги и прижала их к груди. Моя голова оказалась прямо напротив влагалища, и я стал вылизывать его. Но этого было явно недостаточно. Два моих пальца нырнули во влажную глубину, а большой палец прижался к клитору. Сжав пальцы, я стал быстро водить ими по кругу и из стороны в сторону. Ирина дёрнулась раз, другой, залила мне руку в судорожном оргазме и замерла. Расслабленные ноги легли мне на плечи, на губах играла довольная улыбка, ресницы закрытых глаз вздрагивали. Одной рукой она гладила себе грудь, разминала сосок. Другая легла на мою руку и направляла её в ласках. Странно, но я тоже был доволен. Продолжая поглаживать клитор, я поднял голову – мы стояли.

Я осмотрелся. Володька стоял у дверцы, положив голову на скрещенные на крыше руки, и наблюдал за нами. Я даже смутился, но руку не убрал.

— Ну что, Мерей, твою, Матьё, получала кайф? – обратился он к Ирине, явно намекая на их сходство.

— Ага. – открыла затуманенные глаза – Давно так не балдела.

— Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты не кончала на чехлы? – толи в шутку, толи в серьёз вопрошал Володя строгим тоном.

— Я больше не буду, честно. – её указательный палец игриво гладил полуоткрытые, влажные губы.

— Так я тебе и поверил. Чехол постираешь.

— «Не виноватая я, он сам прошел! » — цитировала она Светличную.

— С ним я разберусь позже. А ты будешь наказана. – не унимался Володя – Снимай штаны.

Мы прыснули. На Ирине в виде шарфика болталась только скомканная маечка.

— Ну, ты и шутник. Иди сюда. – Ирина потянула Володю за пояс поближе и начала расстёгивать его джинсы. Она стянула их вниз вместе с трусами.

У Володьки был классический фаллос. Ни большой, ни маленький, ни толстый, ни тонкий. Как у Давида Микеланджело.

Ирина нежно поиграла увесистыми яичками в опущенной мошонке. Несколько раз провела по уже набрякшему члену. Пододвинулась, скользя на спине к краю сидения. Головка Володькиного члена была закрыта крайней плотью. Свесив голову с сиденья Ирина притянула Володьку к себе и вобрала, медленно засасывая, весь его член в рот.

Володькина поза была очень неудобной. Он опирался руками на сиденье, одна нога голенью опиралась на острое ребро порога, вторая полусогнутая в колене широко отведена в сторону, чтобы пропустить голову Ирины к своему хозяйству.

Сделав несколько глотательных движений, она выпустила член, а он выскочил и вздыбился во всей своей красе. Розовая головка блестела глянцевой кожей, съехавшая плоть освободила венец и шейку, вены вздулись, придавая пенису ещё большую мужественность.

Ирина оттянула кожицу и снова погрузила головку в рот. Несколько раз прошлась губами вдоль его члена, каждый раз как бы застревая на венце.

— Всё. Давай менять позу. Неудобно, — наконец, не выдержал Володька. – Дайте-ка мне прилечь.

Я вылез из машины. Потянулся, мой член хоть и не торчал возбуждённо, но тоже был в боевом настрое. Тем временем Ирина перевернулась, встала на коленки и начала пятиться. Вид её широкого бесстыдно оголённого зада, аппетитного, ещё влажного «пирожка», заставили меня освободить своё хозяйство от одежды. Я подошел к этому великолепному, беломраморному изваянию и прижал член сначала к выемке под копчиком, потом к расселине «пирожка». Ирина отвела свою руку назад, и я впервые почувствовал её руки не через ткань. Так я тёрся пока, Володька, с торчащим членом, не лёг спиной на заднее сиденье.

Я не видел, но догадывался, что происходит, по ту сторону задницы Ирины. Лишь только начались ритмические покачивания, я приложил головку своего члена к расщелине половых губ и начал неспешно погружаться во влажную тёплую глубину. Колени Ирины были сведены и губы плотно обхватили член. Смазки хватало, и я с упоением ощущал каждое движение, каждое соприкосновение тел. Сначала головка члена проскользнула к клитору, и несколько быстрых движений заставили Ирину охнуть. Какое наслаждение ощущать, как мошонка ударяется о половые губы, а бёдра хлопают по заднице. Я почти вытаскивал член и снова углублялся к клитору, откладывая самое сладкое на потом. И вот я услышал постанывание Володьки, который приближался к кульминации. Я ухватился за тазобедренные кости и вогнал член во влагалище по самые яйца. Ирина вскрикнула, толи от боли, толи от неожиданности, а может быть, как я надеялся, от удовольствия. И я начал работать, погружаясь то медленно, то быстро, вынимая то быстро, то медленно. Особенно мне нравилось засунуть член глубоко, нащупать головкой шейку матки и водить вокруг неё концом. При этом корень пениса тёрся о стенки влагалища, а ягодицы скользили по животу и бёдрам, а руки чувствовали податливое женское тело. Обалденное ощущение.

Волны наслаждения накрывали меня всё с большей силой. При очередном глубоком погружении Ирина вскрикнула, мышцы влагалища сжали меня с такой силой, что, когда я попытался вынуть конец, он налился кровью до такой степени, что, казалось, лопнут сосуды. Тогда я продолжил вращательные движения. Ирина прижалась ко мне ягодицами, спазм прошел. Но теперь её влагалище заработало как доильный аппарат. Несколько таких движений и я казалось, взорвался. Струи спермы вибрируя извергались из меня. Я даже не предполагал, что оргазм может быть столь бурный. А Ирина всё «доила» и «доила» меня, пока я обессилено не упал на колени перед её задом. Капли моей спермы смешались с её соком и медленно стекали по ляжкам.

Я отдыхал, отвалившись к дверце. На конец-то мне открылся обзор, на то, что происходило впереди. Но это был уже финал. Великолепный Володькин хер был повержен. Ещё недавно, упругий, с гордо поднятой головой, т. е. головкой, теперь он обмяк, и, если бы не настойчивые губы Ирины, вообще сжался бы. Неугомонный рот продолжал нежно обсасывать головку, каплю за каплей слизывая извергнутое семя. Но вот эти движения затихли. Ирина перевернулась, устроив голову между ног Володьки, а свешенные ноги упёрла в моё хозяйство.

Солнце неумолимо стремилось к зениту, и как бы нам не было хорошо, надо было продолжать путь. Володька достал полторашку с водой. Ополоснулись. Интересно было смотреть, как Ирина, не много отойдя в сторону, не стесняясь, присела, справила малую нужду. Попросила меня полить ей. Опять присела, и стала водить мокрой рукой, по ещё скользкой от спермы, пизде. Пригодилось и махровое полотенце, которым мы обтёрлись. Приведя себя в порядок, мы молча поехали к деревне.

На участок заехали через тыльные ворота, и остановились возле бани. Володька по-хозяйски открыл баню, — «Пусть проветрится. » — И мы направились к большому, добротному деревенскому дому. В доме, в котором зимой никто не жил, пахло сыростью, было весьма прохладно.

— Займёмся делом. – распоряжался Володя.

— Ира, накрой на стол, позавтракаем. Саня, ты растопи печь, а то прохладно и сыро, а я пойду, займусь банькой.

Печь, большая, замысловатая, похожая на камин и русскую печь одновременно, никак не хотела разжигаться. Тяги никакой. Я открыл дверку вьюшки и спалил в ней десяток газет, прежде чем в дымоходе появилась тяга. Дальше дело пошло веселей. Я сидел, скрестив ноги, на меховом коврике, перед печкой и скармливал ей лучины, щепки, полешки и наконец, заложил в топку поленья, которые быстро занялись и весело потрескивая, наполняли комнату теплом. Я снял футболку и наслаждался, глядя на огонь, теплом и покоем.

— Я замёрзла. – Ирина подошла сзади и положила холодные руки мне на плечи. – Погрей.

— Иди сюда. – Я посадил её перед собой. Обвил руками её талию, а носом уткнулся в тонкую, ароматную шею. Руки сами собой начали бродить по животу, груди, то и дело, пытаясь, просунутся под тугой пояс. Мои губы пощипывали нежную кожу шеи, посасывали мочку уха. Ирина гладила мой затылок и прерывисто дышала. Я опрокинул её на спину и стал целовать в губы. Она ответила, обняв меня за шею. Юркий язычок раздвинул мои зубы и стал играть моей неповоротливой лопатой. Недолго думая, я расстегнул её шорты и стяну их пальцами ноги. Руки с удовольствием нащупали уже знакомые контуры её тела, пальцы нырнули в ложбинку больших губ к клитору и дальше. Я зажал твёрдый бугорок влажными пальцами и начал дрочить его. Одарив страстным поцелуем, Ирина столкнула меня, и сама взгромоздилась сверху. Быстрым движением, освободив меня и себя от обузы одежд, она распласталась на мне. Огонь в печи разгорелся и стал припекать мошонку. Удивительное чувство. Приятно, но пришлось отодвигаться. Наши тела вспотели, и Ирина начала скользить по мне. То поцелует в губы, то постепенно опускаясь, поиграет членом. Эрекция достигла апогея, и она казалось, только этого и ожидала, нанизала себя на мой вертел и замерла. Началась новая игра. Мы лежали с неподвижными телами, только руки сновали туда-сюда, торопясь запомнить каждый изгиб, каждый уголок наших тел. А невидимая игра шла внутри её влагалища. Она упёрлась шейкой матки в мой конец и периодически сжимала мышцы влагалища (как она это делала?). Член напрягался, головка упиралась в шейку, и на это прикосновение член реагировал уже сам. Получалось, что член был максимально напряжен почти всё время, а Ирине, видимо нравилось упругое подёргивание моего члена у её матки.

Поиграв, таким образом, она перешла к другой эрогенной точке. Стоя на коленках, она откинулась назад, и опёрлась руками в пол. Мой напряженный член теперь тёрся о переднюю, ребристую, как стиральная доска, стенку вагины. Движения были мелкие и плавные, будто она нашла только ей известную точку и нежно массировала её. Край головки тёрся о какое-то ребрышко, вызывая в памяти давно забытые детские ощущения сладкой боли первых мастурбаций. Но вот её движения ускорились, мне пришлось подложить руки себе под зад, чтобы выставить член повыше. Она выпрямлялась, и член входил в плотно сжатую плоть как кинжал в ножны. Она крутила задом, а мой член, как пестик в ступе, терся всеми сторонами, обо всё, что встречалось. Если бы не утреннее бурное семяизвержение, мой оргазм был бы уже давно в прошлом. Она ложилась на меня и скользила клитором по члену. Потом начались скачки. Я просто торчал от вида прыгающей в разные стороны груди с набухшими сосками. Так хотелось схватить их, впиться губами в соски, но полуоткрытый рот, сомкнутые веки, запрокинутая голова, изредка морщившийся носик говорили — да, скоро оргазм.

-А! А-а! …. Сейчас! А-А!! – и тут её бёдра заработали как швейная машинка. Такое я видел только в кино. Уже ничто не могло спасти меня от развязки. Мы кончили вместе, пульсирующие движения изрыгающего сперму фаллоса совпадали с пульсацией влагалища.

— ЭЫыыыыы!!! — рычал я.

— А-О-Е!!! – несвязно вторила она.

Ещё пара движений и …. Всё, она отвалилась на бок и тяжело дыша, продолжала изредка вздрагивать всем телом. Мои затёкшие руки выбрались из-под зада. Я лежал не в силах пошевелиться и балдел.

— Спасибо. – улыбнулась она, по-сестрински чмокнула в щеку, вскочила и исчезла за дверью, даже не позаботившись о валяющейся рядом одежде. Отвязная девчонка.

Встал, покачиваясь, подошел к стопке дров, на которой валялась скомканная одежда, нашел свои трусы и вытер уже обмякший член. Подбросил дров в топку, прикрыл дверку печки и вышел на улицу.

Солнце стояло уже высоко и хорошо пригревало. Стоя на крыльце, я мог разглядеть весь участок, но сосредоточился на бане. Баня стояла метрах в семи от проточного рукава речушки. В этом месте дед Володи выкопал омут. Со временем омут затянуло, но до сих пор вода доходила под грудь. Ну, так вот, в этом омуте резвилась наша русалка. Приседая в прохладную воду, Ирина фыркала, с шумом выпрыгивала, потрясая грудями, и пыталась обрызгать Володьку. Володя спокойно сидел на ступеньках предбанника, курил и, улыбаясь, смотрел на мокрое обнаженное блестящее в солнечных лучах тело. Что-то вроде ревности шевельнулось внутри, и я направился к бане.

— Привет, герой любовник. Совсем девчонку затрахал. Вон, даже в холодную воду остывать полезла. — улыбался Володька, щуря на солнце глаза.

— Ладно, ты тоже вдалеке не стоял. Да и кто кого затрахал — это ещё вопрос, — буркнул я, присаживаясь рядом и любуясь видом голого женского тела. К моему удивлению пенис снова зашевелился.

Я глянул на Володьку, точнее на его трусы, это всё что на нём было. Его рука, запущенная под резинку, онанировала торчащий член, но делал он это как-то лениво, без страсти.

— Выходи, а то простудишься, будет мне тогда от Бамани. – заботливо позвал он Ирину.

Та, как маленькая, с трясущимся подбородком, вылезла на мостки. Володька взял полотенце и начал энергично растирать «гусиную кожу», покрывшую тело Ирины. Она подняла руки, что вздёрнуло и без того торчащие груди. А Володька тёр их, тёр впалый живот, тёр спину, тёр ягодицы, тёр ноги, тёр, нет, не тёр, нежно вытер промежность. Повернул Ирину к себе лицом и поцеловал в губы. Она обвила его шею руками, его руки, как бы продолжая вытирать, заскользили по телу. Мой член, видя эту картину, опять вздыбился, оттопыривая трико одетое на голое тело.

Володька оторвался от Ирины.

— Хорошего по маленьку. Давайте сделаем дела, а потом оттянемся по полной. Ладно?

— Ага. — молвила Ирина, натягивая Володькину рубашки, что сделало её вид ещё сексуальней, когда каштановая стрела на лобке, сквозь расходящиеся полы, указывала на желобок с бутоном бархатных срамных губ.

— Где топор? – деловито поинтересовался я, с трудом отрывая взгляд от пи…ды.

— На поленнице.

Я взял топор и направился к куче берёзовых чурбаков. Короткие чурбаки, аккуратно пиленные в размер, все как на подбор по диаметру и не слишком сучковатые, пахли свежестью и смолистой берестой. Дело пошло споро, я любил колоть дрова и они, даже сучковатые, не очень сопротивлялись. Я колол, Володька собирал и относил к поленнице, а Ирина старательно укладывала полешки, нагибаясь, выставляла голую попу или показывая грудь в просвет рубахи, застёгнутой снизу на пару пуговиц. Идиллия, да и только.

Поленница быстро росла, а я ничуть не устал. Отполированное древко топора, ладно лежало в руке, не оставляя даже намёка на мозоли. Осталось около десятка чурбаков, когда Володя запротестовал, — Давай-ка поноси ты, а я поколю, спину свело.

— Легко. – воткнув топор в чурбак, я направился к куче, наколотых мной поленьев.

И действительно, таскать и складывать поленья оказалось утомительней, чем колоть. Ирина тоже устала. Она села на половинку чурбака, опёрлась спиной о стойку поленницы. Взяла в рот длинный стебель сочной травы и подставила лицо солнцу. Полусогнутые в коленях ноги покачивались, то сходились, то расходились, открывая бесстыдно нагие половые губы. Глядя на них, мы с Володькой ускоряли темп работы, стремясь как можно быстрее «заняться делом».

И вот последнее полено легло в стопку, топор занял своё место. Мы решили перекусить прямо здесь, пристроив вместо стола колченогий табурет. Пока мы с Володькой мыли руки, Ирина перенесла из дома незамысловатую провизию и накрыла «стол».

В предвкушении банного ритуала, мы быстро перекусили, запили чаем из термоса и после короткого перекура зашли в предбанник.

Вдоль стен висели веники, берёзовые, дубовые, можжевеловые и ещё какие-то экзотические типа эвкалипта. Пучки трав источали сказочную симфонию благоуханий, не буду занимать, время на перечисление, тем более, что кроме мяты, душицы и зверобоя я ничего не узнал.

Быстренько скинули одежду. В мойке ополоснули с ног опилки и труху и вошли в парную.

Почти квадратная парная с большой каменкой в углу, огороженной резными перилами. Широкий высокий полок скорее напоминал трёхспальную кровать. Приступок в два яруса как ступени вёл к этому лежбищу. Было жарко, но жар был ласковый.

Мы разместились на полке, Ирина между нами, и стали греться.

Володька, как знаток банного дела провозгласил, что первый заход до первой капли с носа.

Молчали и сосредоточенно прислушивались к своим ощущениям. Я поглядывал на Ирину. Она уселась, глубоко продвинув широкие бёдра. Руками опёрлась на край полка, и, свесив голову вниз, ждала «первой капли с носа». Тем временем на её плечах, спине, бёдрах стали набухать капельки пота. Соединяясь, они тонкими струйками стекали вниз.

— Я уже вся теку, а с носа ни капли. – возмутилась она.

— Ждать. – скомандовал наш «банщик».

Оказалось, что париться вместе с женщиной, столь же скучное занятие, что и в мужской компании. Баня «размывала» все половые различия.

Нагревшись до первой капли, вышли в предбанник. Накрылись хрустящими простынями.

Кайф состоял в полной расслабухе.

Когда дело дошло до веников оживились. Сначала уложили парить меня, а Ирина села на полок подальше от каменки. Володька поддал пару, добавив какой-то травы для аромата. Мягкие, распаренные берёзовые листья прошлись вдоль тела, почти не касаясь, но разгоняя обжигающий воздух. Лёгкие прикосновения сменились шлепками с выдержкой и закончились размашистыми ударами с оттяжкой. Когда экзекуция над задней частью моего тела закончилась, и я перевернулся на спину, Ирина придвинулась поближе. Всё повторилось, но, когда веник пришелся по моему хозяйству, я ойкнул и прикрылся.

— Давай я подержу — предложила Ирина.

Пытаясь прикрыть моё сущее место, она придвинулась ещё ближе, а мне пришлось положить икры ей на колени. Тем временем, Володька ещё поддал парку, несколько раз угостил меня хлёсткими липкими ударами веника, и мы, все трое, невыдержав жара, бросились из парной. Я вылил на себя ведро холодной воды, полегчало. Ирина и Володя, обнявшись, встали под душ, в шутку отталкивая друг друга. Настроение поднялось без видимых причин.

Немного отдышавшись, снова полезли на полок. Теперь решили парить Ирину. Под взмахами веника она ойкала, охала, смешно дрыгала ногами, за что получала веником по заднице.

Перевернулась на спину. Раскрасневшееся лицо без макияжа, выглядело почти детским. Зажатые руками соски и сведённые колени придавали ей совсем невинный вид и только «стрела» на лобке говорила, что перед нами женщина. Я тоже взял из таза распаренный веник, стряхнул лишнюю влагу на каменку. Пока Володька «обрабатывал» массируя веником руки, я взялся за ноги. Ступни, икры, будра и наконец, спорная территория — лобок. Мы в шутку начали лупить друг друга вениками, не забывая отвешивать удары Ирине… Задыхаясь и смеясь, вылезли в помывочную. Окатившись холодной водой, решили передохнуть и помыться.

— Будем играть в стиральную машину. — выдал идею Володя.

— Это как? – не понял я.

— Какая часть в стиральной машине главная? – Барабан. – сказал Володя. – Ну так вот, кого-то намылим и пускай крутится как барабан, двое других будут прижиматься к нему как щетки. Бросим жребий кто первый.

— Может, давайте сразу потрём Ирину?

— Не-е-е! Я не хочу. Давайте бросим жребий на пальцах. Начало счёта с наибольшего. Идёт?

Бросили жребий. Володька. Он встал под душ смочиться. Мы с Ириной намылили мочалки, облили Володьку шампунем, и встали по бокам.

— Крутись – скомандовала Ирина.

Володька стал топтаться на месте, медленно вращаясь между нами.

Я усердно тёр Володькину спину, руки, грудь, т. е. всё, что попадалось по ходу вращения. Правда, ниже пояса я старался не опускаться. Прижимаясь к намыленному Володькиному телу, я как-то не акцентировал своё внимание на своих ощущениях. Но вот Володька повернулся ко мне лицом, и я понял, что Ирина тёрла не только Володькину грудь. Наши муди столкнулись, мой висячий, скользнул по Володькиной мошонке, а его вздыбленный «конь» упёрся мне в живот.

— Так и до гомиков не далеко. – улыбнулся Володька.

— А что? Мне ведь всё это нравится – вставила Ирина.

— Ты женщина. Вам это дано от природы, а мужикам, я думаю, нет. Хотя должен признать — ощущения хоть и не знакомые, но приятные.

Как бы подтверждая свои слова, Володька потёрся членом о мой живот. Я отодвинулся. Что- то было в этом, не знаю, но не для меня.

— Нет, лучше давай «постираем» Ирину. Это будет нравиться всем. Да? Ириша.

— Хорошо, но сначала в парную. Наташа Ирина в парную не пошла, а занялась мытьём головы. Мы с Володькой хорошенько напарились. Красные, как варёные раки, мы выскочили из парилки и нагишом без оглядки бросились в омут. Холодная вода обожгла тело, перехватила дыхание. Окунувшись пару раз, направились было к бане, но…

На ступенях бани, откинувшись к стенке, сидела особа женского пола и грызла семечки. Высоко забранная юбка, белого в крупный черный горошек, сарафана, подолом сунутая между широко расставленных ног, открывала, подставленные солнцу ляжки. Широкополая шляпа скрывала в тени лицо и оголённые плечи.

Мы удивлённо переглянулись. Холодная вода стала сводить ноги, а члены и мошонки сжались, пытаясь скрыться внутри тела.

— Ну, что? Так и будете коченеть? Выходите. Испугали бабу мудями. – насмешливо говорила гостья.

Ещё раз переглянувшись, мы двинулись к берегу, прикрыв рукой свой, сжатый в комок, срам. Женщина поднялась и преградила собой дорогу в баню.

Теперь её можно было рассмотреть. Молодая, лет 28-30. Высокая, со стройными ногами, с грудью, тяжело лежащей в складках сарафана с тонкими лямками, завязанными сзади на шее. Тонкие черты лица, прищуренные от солнца, серо-зелёные глаза с подкрашенными ресницами, озорная улыбка, ямочки на щеках и копна непослушных рыжих волос, веснушки на щеках и уже загорелых плечах. Общее впечатление от вида этой нахалки, я бы сказал, возбуждающее.

— Возьмёте в компанию? – спросила она, подбоченясь.

— Вы кто? – пришел в себя Володька, всё ещё прикрывая своё хозяйство.

— Наташа. – представилась женщина и протянула руку с тонкими пальцами.

— Владимир – освобождая чресла для обзора, подал руку.

— Александр. – последовал я его примеру.

– Я остановилась на лето на соседнем участке. Услышала звон топора. Увидела, как вы дружно работаете, и решилась прийти познакомиться. Ведь у вас не полный комплект? Я надеюсь, ваша девушка не будет против? – Закончив тираду, она взяла кончик пальца в рот, и стала откровенно нас рассматривать.

Распахнулась дверь и толкнула не званую гостью прямо в мои объятья.

— Вы куда пропали? – начала и осеклась Ирина, увидев чужую женщину, повисшую у меня на шее.

Обнажённое, раскрасневшееся от парной тело девушки, с чалмой из полотенца на мокрой голове, со скрещенными ногами, опиралось одной поднятой рукой о косяк, а другой в бок, красочно контрастировало на тёмном фоне дверного проёма.

— Я, Наташа. Пришла знакомиться. Возьмёте в компанию? – повторила она вопрос, теперь оценивающе, глядя на Ирину.

— «Кашу маслом не испортишь» — провозгласил я, неохотно выпуская из случайных объятий приятное на ощупь под лёгкой тканью тело.

— И твоему члену это «масло» явно понравилось – съязвила Ирина, — Вперёд, а то я уже начала замерзать – подвела она итог баталии слов и взглядов.

Когда закрылась дверь, Ирина повернулась к Наташе – Мальчики, окажите честь, разденьте гостью, только не спеша, а я посмотрю. — Она уселась в старенькое мягкое, покрытое плюшевой накидкой кресло. Закинула ногу на подлокотник и демонстративно начала играть клитером.

Почувствовав «свежатину», наши причиндалы начали поднимать головы, и уже давно миновали отметку в «полвосьмого». Наташа сняла шляпу, бросила её в угол. Лёгкий румянец возбуждения играл на побледневшем лице. Лёгкая дрожь чувствовалась в её теле. Мы подошли с двух сторон и начали ощупывать сквозь ткань грудь, живот, который она не произвольно втянула, упругие ягодицы. Володя развязал тесёмки, а я медленно, пуговку за пуговкой, расстегивал сарафан. Володя возбуждённым членом прижался к ней сзади, обхватив руками низ живота, и покачивал бёдрами, ласкал губами шею, мочки ушей. Вырез на груди становился всё шире. Я взялся за один край выреза и, отодвинув его в сторону, выпустил из плена, на удивление маленький, хоть и возбуждённый, очень тёмный сосок в середине не большого и столь же тёмного круга с пупырышками. Моя ладонь нырнула под грудь. Тёплая, нежная тяжесть заполнила ладонь. Вздёрнув грудь повыше, я припал к соску губами, теребил языком, посасывал, покусывал. От её груди пахло молоком, а может мне это только показалось? Зарывшись носом в ложбинке между грудей, я вдыхал другой аромат другой женщины. Освободив носом другой сосок и поиграв с ним, я снова перешел к ложбинке между грудями. Тем временем Наташа прижала одной рукой мою голову к груди, а другой обвила Володьку за шею. Сама же откинула голову на Володькино плечо и тёрлась щекой о его щёку. Лицо потеряло былую бледность, разрумянилось ещё больше. Взгляд её блуждал, то и дело, останавливаясь на распростёртой в мастурбации Ирине.

Я больше не стал расстёгивать пуговицы, а просто, всё ниже, целуя живот, стаскивал сарафан. Наконец он соскользнул вниз, но повис, зацепившись за Володькин «крючок». Он отлип от Наташиного зада. Сарафан упал на пол. Наташа стояла с опущенными, но чуть разведёнными, как бы в удивлении, руками, розовыми ладошками, повёрнутыми ко мне. Её груди, освобождённые от оков, раздвинулись в стороны, и вид у них был такой же удивлённый, как и её разведённых рук. Тоненькая полоска атласных трусиков, прикрыла буйные рыжие заросли, которые пробивались из-под них в пахах. Володя повернул Наташу к себе и поцеловал в губы. Её руки, обретя цель, хотели обвить Володину шею, но он уверенным движением сунул ей в ладонь свой зеб. Она отодвинулась от него, но только для того, чтобы увидеть то, что попало ей в руки, и снова прижалась к нему, встав на цыпочки и подставив губы для поцелуя. Её напряженные ягодицы, обтянутые атласом, аппетитно маячили передо мной. Теперь я прижался к ней сзади. Просунул руку между её и Володькиным животом и влез под резинку трусиков, потом потянул их вниз. Володькин горячий и твёрдый фаллос несколько раз тыркался в мои руки. Но вот преодолев самое широкое место таза, трусики упали к её ногам. Переступив через них, она продолжала самозабвенно целоваться. Освобождённое тело, как бы воспрянуло, окончательно сбросив скованность первых мгновений. Она подняла согнутую в колени ногу и водрузила её на Володькину талию. Мой член прижался к её промежности и непроизвольно тыркался в поисках входа в пещеру сладострастия. Однако густые рыжие волоски надёжно прикрывали её лоно. И тут мой слепец наткнулся на Володькину руку, и я понял, что и он потерпел фиаско. Надо было расколоть этот «орешек». Но в этот момент, видимо почувствовав, наше замешательство, Ирина заявила, вставая с кресла.

— С первым заданием вы справились. Глядя на ваши похотливые рожи, я даже кончила. А теперь, кобелины, париться.

Наташа повернулась к нам лицом, вздёрнула руки, вытащила из волос заколки и рыжие волнистые струи накрыли плечи и опустились на груди, чуть прикрыв соски. Да! это было живописно. Её лоно покрывал плотный рыжий курчавый ковёр. Я не выдержал, подошел к ней, погладил, спрятавшийся в кудрях лобок. Прильнул к губам, не всё же Володьке, а пока целовал податливые губы, теребил лобок, пытаясь раздвинуть непроходимую тайгу. Расчёсывая волосы снизу-вверх, я сделал, что-то вроде прямого пробора, и мои пальцы сначала прикоснулись к губкам, а потом и проникли к клитору. Она дёрнулась и отвела мою руку. Ну что ж. Не всё сразу.

Володя подбросил в печку дров, чтобы нагреть воды, накаченной из речки.

Жар в парилке тоже спал, и я забрался вглубь «кровати». Ирина легла у меня между ног, и сразу пригнула головку члена к губам. Наталья неуверенно топталась у дверей.

— Ложись животом на край ногами к печке. – командовал Володя.

— А она ничего, хоть и старуха – шепнула Ирина. – А тебе кто больше нравится?

— Не знаю, её я еще не трахал. Вот попробую, скажу.

— Ну как хочешь. – Она обижено оттолкнула мой член. На такую сцену ревности я никак не рассчитывал.

— Не дури. Иди сюда. – Подтянул её к себе по потному животу и поцеловал в губы.

— То-то же, а то попробую, — урчала Ирина, ерзая по моей груди, пытаясь без помощи рук насадить себя на мой член. Наконец ей это удалось, и она начала свою игру мышцами влагалища. Было очень приятно, но, толи бурные оргазмы, толи отсутствие новизны, не доводила меня до экстаза. Я наблюдал, как Володька массирует ягодицы Натальи, а она, повернув голову на бок, жадно наблюдала за нашим сношением. Я специально стал заводить Ирину. То поцарапывал ей спину, то насаживал её глубоко и заставлял крутить задом, то схватив за ягодицы, растягивал и гладил анус. И вот вся истекающая потом Ирина повалилась рядом со мной и затихла тяжело дыша.

— Милая малышка, — похлопывал и поглаживал я Ирину, наблюдая за парой.

Володька, видя заинтересованность Наташи, потихоньку раздвинул ей ноги, и видимо добрался пальцами до заветной ложбинки. Наташа задвигала задом, всё выше задирая его. Володя встал сзади. Поставил Наташу «раком». Расправил срамные губы и припал к ним. Наталья стала извиваться, жалобно стеная. То, подставляя зад Володькиным губам, то отползая от него, она всё ближе приближалась к нам. И вот я уже смог достать свободной рукой, раскачивающиеся груди Наташи. Я гладил их. Ирина, лёжа на моей руке потихоньку дрочила мой член прямо перед лицом Наташи, как бы дразня её. Володя, воспользовавшись остановкой, вложил свой член между губ и стал методично просовывать его во влагалище. Наташа выгнула спину, ловя горячий воздух ртом. Кажется, Володя достиг дна и замер. Наташа широко открыла глаза и как будто прислушивалась к своим ощущениям. Володя начал лёгкими толчками и запрокинул голову. Его чувства будто, передались мне, член под руками Ирины напрягся. К моей радости Наташа, наконец, заметила напряженную плоть и попыталась захватить её губами, Ирина увела член в сторону, а потом стала водить им по губам приоткрытого рта Наташи. От такой игры мной завладел экстаз, а член в руках Ирины начал подёргиваться почти доведённый до оргазма. Ирина выпустила член из руки, он торчал, направленный к пупку, изредка кивая головкой. Теперь Наташа сама взяла его в руку и сунула себе в рот. Ей было неудобно опираться на одну руку удерживая равновесие от всё усиливающихся толчков Володи.

— Помоги, подержи. – обратилась она к Ирине.

— Не-а. – мотнула Ирина головой. — Саша встань на колени. — Я выполнил её просьбу. Мой член оказался у рта Наташи. Ирина взяла его в кулак, немного подрочила и подвела к лицу Наташи. Губы сомкнулись на шейке, язык теребил уздечку. Под толчками Володьки мой член всё глубже погружался в рот, скользя по нёбу. Явно Наталья была не новичком в сексуальных играх. Широко открыв рот, она просунула член очень глубоко и стала его глотать. Я чувствовал, как сжимается глотка, а по шейке скользит язычок. Я обхватил руками голову Наташи, двинул членом ещё глубже, и чуть было не кончил. Володька тоже замер, закатив глаза, уперевшись, со всей силы, выпяченным низом живота, в ягодицы Наташи.

— Стоп! Стоп, мaльчики! – захлопала Ирина в ладоши. – Вы сейчас кончите и оставите Нату «не солоно хлебавши»? И что вы мне прикажите с ней делать? Я вроде не лесбиянка. Всё! Тащите свои хрены в омут. Марш, марш!!! – Ирина взяла веник и стала им бить нас почём поподя.

Разгорячённые паром и сексом мы гурьбой, со смехом, вывалились из бани. Наверное, для стороннего наблюдателя, это была бы живописная картина. Двух мужиков, с торчащими членами, которые на бегу тряслись из стороны в сторону и описывали головками замысловатые траектории, погоняли вениками две голые девицы. У одной девицы, той, что помоложе, пышная и упругая грудь подпрыгивала обеими сиськами синхронно. При взлёте вверх груди округлялись, до «купольно-песенного» вида и девичьей невинности, а опускаясь вниз, немного обвисали, приобретая вид стекающей капли, соски с удивлённым видом вздёргивались вверх. При беге грудь колыхалась в такт шагам, из стороны в сторону. У старшей девушки грудь скакала. Когда одна сиська опускалась вниз, другая взлетала вверх, но обе отклонялись в одну и туже сторону, они как – будто вращались и это вращение вытягивало их, округляя зону сосков и утончая у грудины. Это выглядело так умилительно, что, взглянув на неё, я прибалдел. Размахивая вениками, поднимая и опуская руки, обе девушки добавляли к этому сказочному танцу элементы хаотичности. Напряженные высоко подтянутые ягодицы, вздрагивающие при каждом прыжке, вносили завершающий штрих в этом этюде. Глядя живым взором на всё это великолепие, разве можно назвать, эту естественную красоту движений обнаженных тел, пошлым или постыдным, или безобразным?

С разбегу мы прыгнули в обжигающую прохладу. Девушки приседали и с визгом выскакивали из воды, умопомрачительно красиво, как в цыганском танце, потрясая грудями. Жаль, что вода очень холодная, а то можно было бы покувыркаться и в воде. И всё же я не отказал себе в удовольствии полапать девчонок, то одну, то другую, то сразу обеих. Прижаться к прохладному мокрому телу, потрогать в воде груди, ягодицы, лобок, разве это не прелесть? Володька от меня не отставал и широкими ладонями успевал покрывать обширные площади голеньких попок.

Отдуваясь, мы, наконец, забрались в предбанник и замотались в простыни. Володька накрывал к чаю журнальный столик. Ирина развалилась в приглянувшемся её стареньком кресле. Мы с Наташей оказались на кресле-кровати «а-ля чебурашка», жесткие подлокотники которого заботливо накрывали стёганые накидушки, но Ната предпочла облокотиться на меня. Разлив чай по кружкам, Володя сел в кресло рядом с Ирой. Пили, какай-то травяной чай из большущего термоса, и потели не хуже, чем в парилке. Истома разлилась по всему телу. Володька – балагур, недаром, что «Близнец», развлекал нас шутками, анекдотами. Настроение было благодушное, но без буйной радости. От чая все разомлели. Допив очередную кружку чая, Наташа положила голову мне на бёдра, а ноги на подлокотник. Влажные простыни приятно холодили тела, которые уже начали подсыхать. Наташа высвободила руку и с испугом и удивлением показала её мне.

— Это что за пятна? – Вся рука, и как выяснилось чуть позже, всё тело, были покрыты красно-розовым орнаментом, похожим на леопардовую шкуру.

— Ерунда. Так, цвета побежалости. Просто кожа не равномерно прогрелась.

Наташа встала, сбросила простыню и предстала перед нами, удивлённо и как-то наивно разведя руки. Действительно всё тело покрывал леопардовый рисунок. Она крутилась, разглядывая своё тело. Грациозная женщина. Такой можно залюбоваться.

— Не беспокойся – встала Ира – я тоже вся в пятнах. Она встала рядом с Наташей и стала показывать её свои руки, ноги, живот. Наташа обняла Иру за талию и привлекла к себе. Ира попыталась отстраниться, но Наташа, что-то шепнула ей на ухо. Та озорно глянула на нас с Володькой и прижалась к Наташе, прильнув всем телом. Странно, как возбуждающе действует на мужчин лесбийские игры. Девчонки стояли к нам спинами. Их руки нежно гладили тела друг дружки. Это действо на расстоянии вытянутой руки, запах чистых, пахнущих берёзовыми вениками, тел мгновенно вызвали у меня эрекцию. Я откинулся на покрытый накидушкой подлокотник, закинул одну ногу на кресло, выпростал член из простыней на свет божий, и начал оглаживать его, плотоядно посматривая на голые розовые попы. Володька тем временем, уже не выдержал и присев на коленях зарылся носом в расселине Иркиных ягодиц. Ирина развела ягодицы Натальи, так, что стало видно гладкое отверстие ануса. И тут, протолкнувшись между ляжек, показалась ладонь Володьки. Средний палец ладони скользнул от копчика вниз и стал массировать вокруг задний проход. Наталья слегка присела и развела ноги. Под напором Володьки, они оказались вплотную ко мне. Я спустил ногу вниз, продолжая мастурбировать, и наблюдал. Ирина отпустила одну ягодицу, и стала ласкать Наташу, с другой стороны. Коленки Наташи задрожали и стали подкашиваться, ещё миг и все завалились на меня. Мой член упёрся в руку Володьки, и он тут же отдёрнул её, увлекая мой член к промежности Наташи, которая продолжала лежать на мне спиной. Ирина сползла коленками на пол, продолжая целовать Наташино тело. Оказавшись напротив её лобка Ирина увидела головку моего члена, запутавшегося в рыжих кучеряшках.

— Вот это натюрморт! – воскликнула она и начала освобождать меня из пут, расчёсывая пальцами лобковые заросли. Чтобы облегчить ей задачу Наташа задрала ноги, а я подхватил их под коленками. Нежными пальцами Ирина водила вдоль наших детородных органов, возбуждая нас обоих одновременно. Непроизвольно я начал подмахивать тазом. Ирина направила мой зеб в расщелину, и я почувствовал влажное тепло, но что-то иное. Я ничего не видел. Рыжие волосы выбились, из-под развязавшегося полотенца и закрыли мне обзор. Я высвободил одну руку, отвёл волосы. Я понял, что происходит. Ирина вдавила мой член в половую щель, и когда я двигал его, то в верхней точке попадал ей в рот, а когда я отступал, она играла с клитором Наташи. Володя пристроился сзади Ирины и с наслаждением, написанным на его лице, загонят свой жезл в Ирину.

Мне захотелось полноценного секса с Наташей, ведь я так её и не трахнул. Наташа опустила ноги и встала на краю кровати на корточки. Я приподнял её зад повыше, хотел взяться за член и найти желанный вход, но нахальная ладонь Ирины успела ухватить его раньше, впрочем, я по этому поводу расстраиваться не стал, что ж тут плохого, когда тебя сами ебут сразу две женщины. Я расслабился и предался наслаждению. Что-то, бормоча, Ирина водила кончиком головки по половой щели Наташи. Та вцепилась в плечи Ирины и подмахивала задом в поисках наиболее сладострастной точки. Одной рукой я поддерживал Наташины ягодицы, а пальцами другой водил от истекающего соком влагалища до маленькой дырочки ануса. Меня всё больше подмывало сунуть палец ей в задницу. И вот, наконец, несмотря на свою брезгливость, стал утапливать, скользкий указательный палец в задний проход. Я ожидал каких-нибудь возмущений, но, нет, даже наоборот. Наташин зад, какими-то неуловимыми движениями, поёрзыванием, что ли, стал насаживаться на этот «шампур». Палец обволокла нежная плоть, но совсем не похожая на плоть рта, или влагалища, более узкое и не столь скользкое. Осмелев, я запустил в мякоть уже два пальца, и стал разводить их в разные стороны. Несомненно, такая игра понравилась хозяйке зада, так как он начал выписывать круги, стараясь налезть на руку. Ирина, наконец, соизволила утопить мой изнывающий зеб во влагалище, и я ощутил поигрывание своих пальцев через неожиданно тонкую переборку. Прижав пальцы к члену, я с наслаждением окунался в глубину чрева по «самое не балуй».

И всё-таки, женщина женщине рознь. Теперь сравнивая Ирину с Наташей, я это хорошо понял. И нельзя сказать, что одна лучше другой, нет, они просто разные, и отдать предпочтение я не мог никому, просто хотелось трахать их по очереди. Ирина, как бы это сказать, была «помельче», что ли, и я мог без труда уткнуться в шейку матки. Ирина изыскано владела мышцами влагалища, и было не совсем понятно, кто кого имеет, и в этом есть своя изюминка. Ирина «вела» в этом танце. Наталья во всём была умелой, инициативной «ведомой», и с ней ты чувствуешь себя самцом. Хоть её орган любви и был пошире, но её ласковая плоть вбирала член глубже, играла она влагалищем столь же искусно, как и Ирина.

Пока я витал в экстазе ощущений, Ирина отвела мою руку в сторону, скользкой головкой члена провела по Наташиному анусу и снова погрузила в её вагину. Она проделывала эту операцию несколько раз, и каждый раз приостанавливала член напротив ануса, а Наташа, растянув руками ягодицы пошире, погружала его в себя всё глубже и глубже. Несмотря на то, что мой зеб стоял буквально колом, мягкий кончик расплющивался об это препятствие. И вот, наконец, мой конец, до предела натянув уздечку, прорвался через ворота этой, казалось бы, давно сдавшейся крепости. Кольцо ануса обхватило член за шейку. Плавно покачиваясь, Наташа опустилась на меня и замерла.

Для меня это был первый опыт анального секса. Ни с чем несравнимое ощущение. Мой фаллос был плотно обхвачен нежной плотью, трепет которой, я буквально ощущал каждым клочком его напряженного тела. Перистальтика, кто не знает, что это такое, пусть вспомнит, что он делает «задумавшись» на очке. Так вот, работа мышц прямой кишки воспринималась, как будто член выталкивается наружу, а потом кольцо ануса плотно обхватывало его корень, ну очень приятно, и при этом мы почти не шевелились. Вероятно, несколько привыкнув к моему присутствию в своей заднице, Наташа начала опускаться и подниматься, но не допуская, чтобы головка выскочила на свободу. В нижней точке анус сжимался и перекатываясь поднимался до шейки. Под напором крови головка раздувалась и упиралась венцом в кольцо сфинктера. Задерживаясь на шейке и зажав её, Наташа дразнила член, а тот, наливаясь ещё больше, устремлялся вглубь. Края головки, не прикрытые крайней плотью, скорее тёрлись, чем скользили по тёплой и нежной поверхности, и опять тебя охватывала сладостная боль.

Видимо устав от сидения на корточках, Наташа легла на меня спиной и опустила вниз расставленные ноги. Я по-прежнему был в ней и слегка пошевеливал бёдрами, двигая членом. Блаженство разливалось по моему телу. Руки ласкали гладкое тело, пальцы находили то соски, то складочки под грудью, то гладкий живот, то… Я забыл о Володьке и Ирине, но тут наткнулся на чьею-то голову. Открыл глаза. Да! Картина достойная кисти Рембрандта. Володя, стоя на четвереньках, припал к Наташкиной вульве. Отодвинув пальцами капюшон клитора, он кончиком языка дразнил его. Наташка при этом дёргалась, а я получал дополнительную порцию удовольствия от спазматических сжатий её нутра. Но это ещё не всё. Картину завершала поза Ирины. Она просунулась между расставленных Володькиных ног, опёрлась спиной на мои ноги и отчаянно пыталась возбудить павший в любовной битве Володькин член. Тому видать досталось от Ирины по полной программе. Головка опухла и приобрела синюшный оттенок от страстных Иркиных отсосов. Но видимо продолжающиеся ласки, доставляли удовольствие обоим. Ирина причмокивала, нежно посасывая головку, руками оттянув кожицу с залупы, а Володька свободной рукой поглаживал её раскрасневшееся тело. Балдеют все, но в отличие от Володьки я израсходовал не все «патроны», и мне хотелось поиметь Наташку самым традиционным способом.

— Очередная «перемена блюд» — провозгласил я, вспомнив мультик про Мюнхгаузена.

— Вот и хорошо, я в парную. Кто со мной? – Володька встал, толи почесал, толи поправил член и направился к двери.

— Я, пасс. Передохну здесь – Ирина налила себе чай и уселась в кресло, бесстыдно красиво раскинув ноги. Володька, как, впрочем, и я, хорошо поработали над дырочкой Ирины. Гладкая кожа лобка и больших губ покраснела. Возбуждённый клитор выглядывал из-под набухшего капюшона, плавно переходящего в гребешок набухших срамных губ. Но, несмотря на это, они не смогли скрыть «раздолбанное» лоно, зазывно блестевшее лоснящейся глубиной.

— Ну, а я хочу Наташку. Оглядевшись, я не нашел места, где бы можно было развалить желанное тело.

— Как ты хочешь? Давай сзади, мне так нравится, а тебе?

— Хорошо, я совсем не против.

Она скинула на пол накидушки с подлокотников и встала. Мой возбуждённый пенис с чмоканьем выскочил из её попы и торжественно поднял голову. Честно говоря, я ожидал увидеть, что мой красавец весь в говне, но нет, он по-прежнему был девственно чист.

Женщина стояла, повернувшись ко мне. Как же красиво обнаженное тело. Я, сидя на диване, обнял её за ягодицы и привлёк к себе. Лицо окунулось в мягкий живот. Покрывая поцелуями её тело, я поднимался всё выше и выше. Вот и ложбинка между грудей. Я собрал тяжелые груди в охапку и приподняв их целовал маленькие соски, которые тут же отозвались на мои ласки. И я начал сосать их как это делает ребёнок, жадно и глубоко погружая сосок в рот. Одна её рука прижали мою голову к груди, а друга бесцельно гладила мою спину. Прижимаясь грудью к её животу, и расставив полусогнутые ноги, я тёрся членом между её бёдер. Терпеть дольше я уже не мог, всё тело потряхивало от не преодолимого желания. Я повалил Наташу на пол, навалился на неё и впился в губы, мягкие послушные с соблазнительной родинкой в уголке на нижней губе. Продолжая страстно целовать, я развёл ей ноги и помогая рукой раздвинуть волосики и губы, наконец, погрузил, сначала головку, а затем с размаху весь член по самые яйца. Охнув, Ната закинула ноги мне на спину, скрестила их там и прижала меня к себе, как будто пытаясь вдавить мой член еще глубже. До шейки матки я доставал, но только самым кончиком. Скомкав накидушки, я подсунул их ей под поясницу. Приподняв, таким образом, её таз я сам, отжавшись на прямых руках, сунул член ещё глубже. Мне хотелось влезть в неё с головой. Очутиться в её утробе, тёплом, нежном, уютном, и уже не головкой члена, а губами и языком танцевать вокруг упругого бугорка матки, хотелось разжать плотно сжатое кольцо её входа…. Валя. Громкий стук во входную дверь поверг меня в ступор. Я продолжал отчаянно работать тазом пытаясь довести нас до такого близкого, но, увы, несостоявшегося оргазма. Я это чувствовал по ослабшим объятиям и беспомощно опавшим рукам Наты. Мой труженик тоже, как-то внезапно потерял «стойкость» и почти обмяк.

— Кто там? – подошел к двери Володя, наскоро обмотавшись простынёй. Он походил на древнего грека в тунике с той лишь разницей, что его волосатая задница оставалась голой.

— Володя, это тётя Валя. Открой.

Да уж, совсем неожиданный поворот.

— Что случилось? – Володя открыл дверь и высунулся посмотреть, я так думаю, на машину (вдруг угнали), или на дом (вдруг воры, дверь то не заперта, да и печку топили, вдруг пожар, а мы тут …). Небрежно наброшенная туника соскользнула с плеча, открывая взору посетительницы все прелести Володькиного волосатого мускулистого, в отличие от меня, тела.

Немая сцена: на пороге женщина-селянка лет пятидесяти, в косынке, в линялом, но чистом коротком, чуть выше колена, халатике, прижала к груди большой цветастый пакет, и округлившимися глазами, с не загоревшими лучиками морщинок в уголках, уставилась на хозяйство Володи, к которому, вероятно, уже после парилки, приложила руки Ирина.

Взгляд женщины переходит на нас с Наташей, лежащих, ничем неприкрытых, на полу. Наталья с разведёнными в стороны ногами и приподнятым бугром Венеры, и всем хозяйством на показ. Я, полусидя между ног Наты, прикрыл ладонью то, что смог, оставив на показ, по-моему, большую часть не потребного.

Приподняв взгляд, женщина прижала пакет ещё выше, вместе с подолом халата, который распахнулся и показал миру упитанные мускулистые ляжки хозяйки. А увидела она неугомонную Ирину, которая даже не попыталась приостановить процесс мастурбации.

— Тётя Валя, так, что ты хотела? – повторил вопрос Володя, повесив, простыню на плечо.

Густой румянец покрыл щеки женщины. Опустив глаза и переминаясь с ноги на ногу, обутых в стоптанные тапочки, она никак не могла найти подходящих слов. С одной стороны, ей хотелось убежать от испугавшего её «ужасного разврата», с другой стороны, любопытство, это неотъемлемое качество любой женщины, удерживало её на месте. Да и пришла она сюда, видимо, не просто так, а по делу.

— У вас парку не осталось? А то мне в огороде спину заклинило. Погреться бы? – наконец, молвила она, опустив натруженные руки.

Володя вопросительно оглянулся на нас, и отступил в сторону, пропуская женщину в предбанник. Женщина двинула вперёд согбенную фигуру, и теперь было очевидно, что спина у неё болит не на шутку.

Володя отбросил простыню в сторону и, болтая не прикрытыми мудями, пошёл подбросить дров в печку. Все чинно, но по-прежнему нагишом, расселись. Смущённая женщина стояла посредине, не зная, куда пристроить пакет.

— У меня тут гостинцы. — Нашлась она и вытащила из пакета предусмотрительно захваченное полотенце и свёрток с бельём. Подошла к столу и выставила полторашку с жидкостью чайного цвета, банку с соленьями, хлеб, пластиковую коробочку с нарезанной колбасой и сыром.

— Я думала, что Володя один – смущённо оправдывалась она, вероятно, имея в виду скудость закуски.

— Так я же за рулём. – почесал затылок огорчённый Володька, увидев угощения.

— Я бы могла и остаться. Баманя конечно будет волноваться, но переживёт. Ну, поругается чуток. А? – как бы предложила Ирина.

— А я вообще птица вольная, ведь завтра не на работу. – вставил я.

— Уговорили. Остаёмся. Тетё Валя, а ты чё ещё одета? Ты глянь-ка на нас – подмигнул он мне. – Сань, займись, а то женщине тяжело с больной спиной.

— Что ж, будем знакомы. Я Саша. Наташа, Ира – представил я друзей.

— Можно просто – Валя.

— Вот и чудно. — Я осторожно отобрал у Вали пакет, который она всё ещё комкала в руках, глядя на наши обнаженные тела.

— Разрешите? – Я снял с головы Вали косынку и тёмно русые прямые волосы с ранней сединой, упали на плечи. С каким-то жалобным и молящим взглядом женщина повернулась ко мне.

— Не бойся, всё будет хорошо. – успокаивал я её, как девственницу перед дефлорацией.

«Сегодня я раздеваю уже третью женщину» — подумал я, а вслух сказал – я всё сделаю сам, хорошо? – она, молча, кивнула, наблюдая, как мои пальцы расстёгивают пуговицы халата. Я не торопился снять его совсем, сбросив к ногам, а расстегнув все пуговицы, распахнул полы, открывая взору нижнее бельё. Она явно готовилась к этому визиту. Тёмно-синий шелковый комплект, с кружевными оборками — явно не банный наряд. Я глянул ей в глаза. Ну конечно, она шла не только погреть спину, но и душу. Улыбнувшись, я повернул её лицом к люду. Сам встал сзади и помог ей снять халат.

Туго обхваченная широкой лентой лифа, я полагаю четвёртого размера, грудь выбивалась из него, как сдобное тесто, убегающее из кастрюли. Лямки, как натянутая узда, высоко вздымали увесистые шары. Широкие бёдра покрывали трусы свободного покроя, очень похожие на спортивные, с такими же вырезами по бокам, но с кружевами. Из-под них выбивались белые довольно соблазнительные ягодицы. Всё выглядело, если и не слишком сексуально, но вполне презентабельно, для «селянки» нашей компании. И только контраст белого тела с покрытыми загаром руками и плечами смазывал общее приятное впечатление.

От направленных на неё любопытных взглядов она смутилась, отвернулась и спрятала лицо у меня на груди. Забавно. Я обнял её за плечи. Обветренная загорелая, разделённая не загорелыми участками, кожа приятно скользила по моим ладоням, когда я опускал их по спине в поисках замка. Три крючка, это не проблема, с ними я могу справиться одной рукой даже через ткань пальто. Когда ослабла первая застёжка, её плечи вздрогнули, а она ещё сильнее прильнула ко мне. Ребята, но я ведь совсем голый. Её мягонький, тёплый и полноватый, но совсем не безобразный, животик прижался к моему. Реакция моего обалдуя, в этом случае, абсолютно точно предсказуема – он начал подниматься и упёрся ей в ляжки. Тем временем все петельки ослабли. Продолжая поглаживать спину и плечи, я скинул лямки лифа. Его удерживали руки, прижатые к бокам и соприкосновение наших тел. Взяв её руки, лежавшие у меня на груди, я завёл их себе за спину, чтобы она обняла меня. Её уже мелко трясло, толи от волнения, толи от нахлынувшего желания. Взяв её за подбородок, я поцеловал ей щеку, глаза, кончик носа. И тут она сама прильнула к моим губам, схватив меня за щеки. Я был вынужден слегка пригнуться. Зазор, возникший между нами, освободил её грудь, и бюстгальтер с кружевами упал вниз и повис у меня на торчащем члене.

— Ну, ты и кобель! Ну, просто красавец с лифчиком на хую! – захлопала в ладоши Ирина. Все засмеялись, а Валя опять уткнулась ко мне в грудь и пыталась освободить мой член из неожиданных оков. Я взял её за плечи и отодвинул от себя. – Так тебе будет удобнее. Глядя на моё готовое к бою орудие, пусть и не внушительных размеров, она сняла с него лиф, не уверенно потрогала и посмотрела мне в глаза.

— А теперь трусишки. Володя помоги, ведь эти кружева предназначались явно тебе. Правда, Валя?

Володя встал и с елдой наперевес, на «10 часов», направился к нам. Валя всю трясло.

— Валюша, да успокойся ты. Лучше дай-ка тобой полюбоваться. — Я поднял её руки над головой и заставил покрутиться. Поднятые руки вздёрнули повисшие, но полные груди, животик втянулся. – А ты впрямь, как с картины Рубенса! – воскликнул я.

Подошедший Володя взялся за Валину талию. Та ещё сильнее втянула живот, встала на цыпочки и, почувствовав себя свободней, задорно засмеялась и закрутилась быстрей, как в танце. Володькины ладони гладили вращающееся, как на гончарном круге, тело. Я присел напротив Володьки и тоже протянул руки. Ирина и Ната тоже подошли к нам. А Валентина, забыв про боль в спине, если она вообще была, заливисто смеялась. Наши ладони оглаживали талию, и та и впрямь, как глиняная, утончалась. Наши ладони оглаживали бюст и, болтающиеся вначале груди, налились, обрели округлую форму. Наши ладони гладили, и тело грациозно изгибалось, увёртываясь от щекотки. Наши ладони лепили женщину и ей это очень нравилось.

Володя уловил момент и сунул палец под резинку трусиков. Те стали сползать, как стружка, освобождая для осмотра всё новые участки этого волчка. Наконец, они соскочили с попы и повисли, уже ничего не скрывая. Девчонки окончательно сдёрнули их вниз.

Валентина замерла. Перед нами, всё ещё на цыпочках, с изящно поднятыми руками, стояла обаятельная, белозубо улыбающаяся женщина. И куда подевалась «старая колхозница»? Как не много надо женщине, чтобы расцвести. Мы все тоже замерли потрясённые этой переменой. Плавные обводы тела, мягкие складочки, широкий треугольник не густых, но пушистых волос, закрывающих весь низ живота, аппетитные подрагивающие в напряжении ягодицы. Втянутый живот, вид которого не смог испортить даже шрам от кесарева сечения. И грудь с огромными, с фалангу моего указательного пальца, сосками. Грудь, выкормившая, явно не одного, ребёнка, но по-прежнему привлекающая к себе взоры и руки. И это, правда, потому, что и я, и Володька подошли к Вале вплотную, прижались к ней, каждый со своей стороны, и, потираясь о её бёдра торчащими членами, начали откровенно лапать и целовать преображенное тело.

Наталья с Ириной, как сговорившись, прижались к нашим с Володькой задам, тёрлись о спины своими грудями, обхватив одной рукой за талию, другой стали дрочить и без того возбуждённые до предела, члены.

— Ну, хватит, хватит! – взмолилась Валентина, — Дорвались! Вам что, молоденьких мало?

Говорила она это с придыхом, явно наслаждаясь всем происходящим, и продолжала прижимать к себе наши руки, головы, как бы невзначай дотрагивалась до фаллосов, с любопытством поглядывая на шалости девушек.

Моя рука нырнула к низу её живота. Пальцы раздвинули уже взмокшие губы и стали играть клитором. Валентина охнула, сжала ноги и присела.

— Нет, мaльчики! Не надо. Стыд то, какой? Я в матери вам гожусь!

Моя, уже другая, рука и уже с другой стороны пальцами раздвинула вульву и углубила их во влагалище.

— Нет! Нет! Не надо! – повалилась Валентина животом на диван.

Уже не в силах сдерживать себя, я раздвинул её пышные ягодицы и губы и ввёл член в истекающую желанием вагину. Валентина замолкла, и только тихонько постанывала в такт моим энергичным ударам. Я держал её за широкую мягкую задницу и с наслаждение, раз за разом всё глубже погружал член.

Девчонки не стали ждать окончания акта этой мизансцены, оседлали Володьку, уложив его на пол. Так не дотраханная мной Ната насадила себя на Володькин член и самозабвенно, откинув голову назад, скакала на нём, потрясая грудями и рыжей копной, хлопая мокрыми ляжками по мокрому животу. Ирина уселась над Володькиным ртом и ёрзала вульвой по его лицу.

Валентина скосила взгляд и, наблюдая за происходящим, возбуждалась всё сильнее. Её обширное влагалище стало обжимать мой член, дыхание участилось. Она приподняла попу и прогнула спину, приоткрыла рот и хватала им воздух. Мои толчки всё убыстрялись. Член сновал как челнок. Я утопал в наслаждении, хлопая бёдрами по её мягкому заду, а мошонкой по лобку.

Вид всеобщей оргии возбудил всех до предела. Первой сдалась Наташка, ведь она сегодня ещё ни разу не кончала. Она протяжно застонала, несколько раз дёрнулась и отвалилась в сторону, медленно поглаживая себе грудь и теребя соски. Ирина взяла освободившийся член Володьки глубоко в рот, от чего тот дёрнулся. Ирина не успела отпрянуть, и горячая струя спермы ударила ей в лицо. Не обращая внимания на липкие капли, стекающие по её лицу, она снова погрузила член в рот, всё быстрее ёрзая вагиной по Володькиному мясистому носу. Но вот и она напряглась, прогнув спину, ещё плотнее прижавшись клитором к губам Володьки, охнула, раз, другой и улеглась рядом, продолжая посасывать Володьку.

В это же время волны экстаза накатили и на нас. Валентина начала отчаянно подмахивать мне задом.

— Ещё! Ещё! Сильней! Да! Да! Да! Да-аааа!

Долгожданный оргазм накрыл меня. От залпа, произведённого моим орудием, влагалище Валентины сжалось. Она что-то кричала. Второй залп поверг её на диван. Я медленно вытянул член из влагалища, с наслаждением ощущая её подёргивание, и уселся рядом. На конце навернулось ещё несколько капелек, и он, как подкошенный, повалился на бок.

Валентина приподнялась на локтях и повернула ко мне голову. Увидев поверженный член, Валентина перетащила по моей ляжке груди и положила их мне между ног. Взяла взмокшую истерзанную плоть в руки, обтёрла головку ладонью и нежно поцеловала в кончик.

— Спасибо. — говорила она ему, а губы всё глубже засасывали головку.

Я балдел, поглаживая её по затылку, по спине. Ощущал яйцами тёплый уют в ложбинке между грудей.

— Вот так познакомились. – подала голос Валя, усаживаясь на диване рядом со мной. – За это можно и выпить.

— И то верно. – Володька встал и бесцеремонно полез через Валентину в шкафчик над диваном. Пока он доставал посуду, Валентина улыбаясь, поиграла его яичками, погладила ствол ещё не до конца успокоившегося члена. Володька взял член в руку и шутя похлопал им по её щекам.

— Погоди, он и до тебя доберётся.

— А, что, можно? – она вопросительно глянула на меня.

— Я-то тут причём? Я тебе не муж, не сват и не брат. У нас здесь сегодня всё общее. Так ведь?

— А я на тебя обиделась. — сказала Ната – Начал со мной, кончать пошёл к другой. Так что с тебя должок.

— И я на тебя, обиделась. – вторила ей Ирина – Трахнул меня утром, всёго пару раз, а Володьке отдуваться за тебя пришлось.

— Теперь ко мне на приём нужно записываться – важно-шутливо сказал я.

— Осторожно! Эта штука крепкая. – поднимая рюмку, сказала Валя – Спасибо вам за приём. Давненько у меня мужика не было.

— За знакомство!

Подняли рюмки. Чокнулись. Выпили. Крякнули.

— Ух и хороша. – занюхивая хлебом, сказал Володька.

— Ага! 60 градусов. – довольная результатом улыбалась Валя. – На кедровых орешках. Вкусно?

— А я не распробовала. Наливай ещё, только не полную, а то быстро опьянею, а пьяная я буйная. Всех затрахаю. – Ирина глянула на рюмку.

— Ира, да ты и так мой член под корень стёрла. Вон теперь пусть Саня отдувается.

— Ладно. Давайте выпьем за то «чтобы елось и пилось, чтоб хотелось и моглось»

Вторая пошла легче, обжигала уже не так и вкус стал ощущаться.

— А здесь не только орешки, но и корица и гвоздика и….

— Ага. Даже чёрный перец есть. А что, плохо? – насторожилась Валя.

— Да нет. Всё отлично. И по башке бьёт.

— У меня есть предложение выпить «на брудершафт» — хитро улыбнулась Ирина.

— Да ладно тебе, итак все перецелованные. – Володя разлил по рюмкам.

— Все, да не все. Мальчики, а ну-ка, рюмки с собой и встали сюда, лицом ко мне. – показала на свободное место предбанника. – Валя, Ната, делай как я!

Ирина взяла двумя пальцами мой член и окунула его в свою рюмку. Головку охватило огнём. Нежная, раздраженная частыми и бурными сношениями, плоть пылала. Не успел я охнуть, как губы Ирины сомкнулись на шейке. Язык слизал «огненную воду» и немного притушил пожар, но тепло осталось и растеклось по телу, как и вновь нахлынувшее желание. Ирина поднялась, чокнулась со мной. Выпили и поцеловались.

— Вот так. Валя, вперёд! Ты одна здесь не целованная. Наташа, плесни мне ещё. – командовала Ирина, переходя к члену Володи.

Валентина с блестящими от возбуждения и хмеля глазами подошла ко мне. Неуверенно, двумя пальцами попыталась нагнуть член вниз. Ага, размечталась. Я взял её руку и сунул член в ладонь. Но сунуть, хоть и не одубевший, но уже набухший член в маленькую рюмку у неё не получилось. Недолго думая, она вылила содержимое рюмки в рот и надвинула плотно сжатые губы на член. Самогон обжигал не только мою плоть, но и её рот. Она сделала глотательное движение, и член вместе с жидкостью нырнул в глотку. От неожиданности она поперхнулась, закашлялась, но быстро придя в себя, взялась за корень и, игриво поглядывая на меня, обсосала меня до самого основания.

Тем временем, Наталья, увидев конфуз Вали с рюмкой, взяла стакан. С усилием нагнув Володькин причиндал и ополоснув его, она закончила ритуал глубоко, с удовольствием, написанным на лице, погружая член, то в глотку, то за щеку. Отпив с Володькой из одной посуды, Наталья прижалась к нему всем телом, встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

Но вот женщины поменялись местами и, со стаканами самогона в руке, присели на корточках у наших ног. Ирина, фантазёрка, пристроилась на коленях за спинами женщин, тоже с рюмкой в руке. Всё повторилось, но едва наши чресла были захвачены губами, Ирина, смочив пальцы рук в самогоне, запустила их во влагалища наших партнёрш. У Натальи глаза полезли из орбит. Она вскочила и, широко расставив ноги, стала тереть обожженное место. Валентина, зажав руку между ног, крутилась, тихонько подвывая, и кусала нижнюю губу. Ирина смеялась, тыркая в них пальцами. Я повалил Наталью, задрал ей ноги и припал к вагине стараясь вылизать обожженное место. Вскоре мне удалось успокоить раздраженное место, и Наталья стала балдеть, подмахивая мне задом. Володя возмущенный таким предательством женской солидарности, поймал Ирину, повалил на пол и вылил из её стакана остатки зелья на лобок. Жидкость стекала по ложбинке к её волнистым губкам. Познав всю прелесть выдуманной ею проказы, она задрыгала ногами и стала колотить Володьку. Сжалившись над поверженной хулиганкой, Володька сильными руками распахнул ей ляжки, поставил её в стойку на плечи и вонзил язык в лоно. Ирина сразу затихла. И только Валя всё ещё охала, с завистью глядя на процесс. Я подполз к ней на коленках, требовательно толкнул её головой в низ живота и, бодаясь, завалил на диван. Валентина, стесняясь, а может жеманничая, сжимала коленки и прикрывала свой пушистик руками. Раздвигая коленки носом и помогая ему руками, я, наконец, добрался до её рук. Пока я копался между ляжек, её пальцы разобрали путаницу волос и слегка раздвинули половые губы. Они были совсем маленькие, едва выступающие. Клитор маленьким бугорком венчал ложбинку больших срамных губ, пухленьких, но уже тронутых увяданием. Я ожидал увидеть изуродованную родами вагину, но удивился девственной гладкости её стенок, лишь небольшой рубец внизу свидетельствовал о прохождении здесь детской головки. Я лизнул этот рубчик, поиграл языком на стенках влагалища, и вобрал всё в рот, посасывая маленькие губёшки, покусывая маленький, но очень чувствительный клитор. Стоило тронуть его, как она начинала, ну просто, извиваться и толкать мою голову, пытаясь увернуться от ласк, толи неведомых ей, толи давно забытых. Не знаю, смогла бы она кончить сейчас, но нас прервали.

— Вот, вот. А теперь Володя поцелует Валю. – позвала Ирина, шутя оттаскивая меня от Валентины за член.

Володька, быстрее, чем я ожидал, занял моё место, и начал внимательно рассматривать вульву Валентины, словно примеривался, где бы откусить от торта кусочек повкуснее. Под хищным взглядом, Валентина попыталась снова прикрыться рукой, но поздно, мощные руки развели её ляжки и волосы лобка спутались с волосами Володькиной шевелюры, в которую вцепились её пальцы. Я никогда бы не подумал, глядя на комплекцию этой женщины, что она может так широко, почти на шпагат, раскинуть ноги. Она приближалась к кульминации и все, как завороженные, молча, наблюдали за этой парой.

Девчонки упёрлись взглядом в волосатый, мерно покачивающийся, Володькин зад и, болтающиеся между ног, мошонку с солидным, но повисшим, зебом. Я смотрел на её колышущиеся груди, зажатые между её же руками, с торчащими, нагло выставленными вверх сосками. Она смешно морщила нос, как будто бы им, улавливая сладостные прикосновения.

Валентина быстро задвигала тазом, и Володя, положив ей на клитор пальцы, быстро довёл женщину до второго, за этот час оргазма. Её тело обмякло, как сдувшийся воздушный шарик. Возникла пауза. Володя встал.

— Ребята, айда в парную, а то захмелеем, и будет не до пара. Валя ты первая. – Володя взял Валю за руку и потащил в парную.

Я наверно никогда не перестану умиляться видом голой женщины в движении, каждый раз находя что-нибудь новое. Валентина шла, держась вытянутой вперёд рукой за Володьку. Другая рука отведёна в сторону и вверх. Перескакивая через ноги сидящих девчонок её объёмные ягодицы, покачивались, а тяжёлая грудь подпрыгивала. Даже Ната не выдержала и шлёпнула её по попе.

Все встали и гуськом направились в парную. Я забрался на облюбованное мной место в глубине полка и уселся по средине спиной к стене. Ирина улеглась, положив голову мне на ляжку и задрав ноги вверх на полочку под потолком. Наталья повторила манёвр Ирины, но с другой стороны.

Валентина легла на край, и Володя начал своё действо. Было приятно ощущать горячие волны берёзового аромата. Приятное щекочущее ощущение от девичьих волос на своих ляжках. Приятное ощущение от поглаживания бархата сразу четырёх грудей, двух животиков и лобков. Девчонки тоже не оставались в долгу и, заложив руки за голову, ласкали мою мошонку, перекатывая яички, играли головкой и кожицей.

Володька поддал пару. Обжигающие волны сначала, смыли моих «русалок», постепенно жар стал пробирать и меня. Я выбрался в помывочную. Вылил на себя ведро воды.

— Надо помыться, а то так и не пришлось. — думал я, глядя на намыленные тела девчонок. – А кто мне спинку потрёт?

— Давай. – Ирина встала передо мной и начала натирать мочалкой. Наталья присоединилась со спины.

Скользкие девичьи тела, то и дело прикасались ко мне, вызывали острое желание прижать их к себе. Но каждый раз, мои попытки заканчивались ударом мочалкой. Я сдался на волю «победителей». Расслабился, поднял руки на голову и закрыл глаза. Увидев мою, неожиданную для них, капитуляцию, они теперь нарочно, тёрлись об меня грудями и попами, то и дело водили мочалками о моё причинное место, даже залезли мочалкой в задницу. Я стоял неприступной крепостью, даже не пытаясь пошевелиться, но мой «дружок» меня предал. От нежных прикосновений его головка наливалась всё больше, когда две пары рук начали тормошить его, то вскочил, как по тревоге.

— Теперь я вам спинки потру. Опирайтесь руками в скамью.

Намылил им спины. Кайф. Гладить скользкие тела, колыхать повисшие вниз груди, просовывать скользкую руку между ляжек, прогуливаясь пальцами по лобку, по губам, по промежности, по ягодицам и дырочке ануса. Обхватив руками Наташкину задницу, я потёрся торчащим членом по скользкой промежности и, раздвинув губы, вонзил его в лоно. Сделав несколько качков, я повторил туже операцию с вагиной Ирины. Так переходя от одной к другой, я опять довёл себя до точки закипания, уж больно приятное это занятие – вот так менять партнерш. Но я не хотел кончать так быстро, у меня был «должок» перед ними, и особенно перед Натой.

Я резко остановился, вынул подёргивающийся член и встал под холодный душ. Девчонки тут же последовали за мной. Ополоснувшись, я прижал к себе прохладное тело Наташи.

— Я готов отдать тебе долг.

Ирина фыркнула и пошла в парилку. Оттуда ей на встречу выскочила Валя и, разгорячённая, раскрасневшаяся, с прилипшими листьями на теле. Бросилась на улицу и в омут. Володька бросился за ней. Перегрелись.

Наташа обвила меня руками за шею и прильнула к моим губам. Целоваться, вот так голыми, стоя, плотно прижавшись, совсем не то, что лёжа. Я приподнял её за попу и подвёл член к вагине. Ната обхватила меня ногами. Член со скрипом полез в намытую щель. После нескольких погружений входить стало полегче. Так стоя, мы слились в поцелуе. Я отдался ей полностью, и только поддерживал за ягодицы, одним пальчиком играя с её анусом. И это её возбуждало, я чувствовал это по вздрагиванию её тела, по плотности захвата члена влагалищем, по дыханию. Вот она оторвалась от поцелуя, откинула голову назад. Значит скоро, я видел это, когда она скакала на Володьке. Что ж, значит и я не плох. Она всё сильней тёрлась клитером об основание члена, как будто хотела проглотить его вагиной вместе с яйцами…. О! да! Схватив член мышцами влагалища, она сделала несколько качков, каждый раз задерживаясь на шейке члена, и опускалась вниз, до самого корня. Мелкая дрожь пробежала по её телу. И она обмякла, повиснув у меня на руках и на члене. Довольный собой и содеянным, продолжая потихоньку шевелить моим неугомонным членом между скользких губок, я опустил ноги Наты на пол.

В помывочную с шумом ввалились сразу с двух сторон. Ирина, отдуваясь, бросилась под душ. Валентина из предбанника, со смехом отмахиваясь от Володи, который так и норовил ущипнуть её за что-нибудь.

— Вот мы вас и застукали! Любовнички. Без нас? Втихаря! – гомонила Валентина, уже свыкшаяся со столь свободными нравами. – А меня бедную? сначала чуть не сварили заживо, потом чуть не утопили в омуте, как котёнка, а теперь щиплют холодную и беззащитную!

Она всем телом прижалась к спине Наташи. От неожиданно холодного прикосновения та взвизгнула и, отскочив от меня, открыла обозрению мои возбуждённые гениталии.

— Глупая что ли? – Ната подскочила к душу, где под тёплыми струями, млела Ира, и начала на всех брызгать водой.

— Всё, всё, хватит! Пошли лучше для «сугреву» тяпнем. – позвал Володя.

— Нет, погодите. Не пропадать же такому добру? – Валентина ухватила меня за член.

— Так кому он тут ещё должен? – сказала Валентина, глядя на Ирину.

— Можешь взять себе – всё ещё обиженным тоном огрызнулась та.

— Не, ты глянь! А ну, подь сюда!

Ирина, как бы нехотя, подошла, картинно виляя соблазнительной задницей.

— Во! То-то же! Давай-ка её сюда. – Валентина вошла во вкус. Повернула Ирку попой ко мне и нагнула. Гибкая фигурка согнулась пополам. Ягодицы раздвинулись и выставили напоказ обе соблазнительные дырочки. Валентина встала с боку, прижав Иркину талию к себе и слегка нагнувшись к её заду, чтобы было видно, начала водить головкой моего члена вдоль всего этого великолепия. Головка, сминая губы, скользила по мягким тканям и, проскочив анус, выскакивала вверх. Валентина с интересом совершала эти действия, пока вульва Ирины не заблестели от влагалищных соков. Тогда под нажимом Валиных рук головка начала погружаться во влагалище, увлекая за собой волнистый гребешок. А когда член вылезал из влагалища эти губки, как бы удерживая убегающую от них плоть, вытягивались. Валентина почти легла на спину Ирине, и той пришлось опереться руками о скамью. Не далеко стоящий Володька подошел к выставленной заднице Валентины и, недолго думая, вонзил свой член в её вагину. Валентина выпустила из рук мой член, дав, наконец, ему волю. Мы с Володькой работали синхронно, покачиваясь друг другу на встречу. Одной рукой я ухватился за Иркину задницу, а друга за раскачивающуюся грудь Валентины. Ирина начала выпрямляться, как бы карабкаясь руками вверх, по Володьке, пока не дотянулась до его губ. Тому даже пришлось развернуть торс. Валентина, потеряв опору в виде Иркиной задницы, тоже слегка выпрямилась, опираясь руками в колени и всё больше подмахивая задом, закрыла глаза.

«Хорошо. Эта опять пошла кайф ловить. » — думал я, полностью переключаясь на Иркин зад и свои ощущения. А ощущения были странные. С одной стороны, я дрючил женщину, и это очень приятно, но с другой, эта женщина, тут же, целовалась с другим. Этим она вроде бы изменяла мне, или меньше обращая на меня внимания, отдавалась мне не полностью. Что-то вроде ревности шевелилось во мне и, чтобы не быть в долгу, я выпустил из рук Иркин зад и привлёк к себе Наташу. Вот теперь всё встало по местам. Я обнимал и целовал одну, мочил конец по самые яйца в другой, которая целовалась с третьим, а тот трахал четвёртую. Не хватало для полного комплекта ещё одного члена, но ничего, нам больше достанется.

Отвлёкшись на эти мысли, я и не заметил, что и Валентина, и Ирина подошли вплотную к кульминации. Володька схватил Валин зад и стал так энергично пихать свой жезл, что той пришлось одной рукой придерживать пляшущие груди. Другой она упёрлась в стенку и при каждом толчке вскрикивала.

— Ещё! Ещё! Ещё! Сильней! Сильней! А! — А! — А! — А! — по её ногам потекло. Володя загнал ей на всю глубину, несколько раз дёрнулся и замер. Валентина по стенке сползла на пол и села, оперевшись на неё спиной. Широко расставленные ляжки открывал обзор на её раскрытую щель, по которой стекали мутные струйки.

В это же время, уже как-то обыденно, кончила и Ирина. Поиграв вагиной с моим членом, замерла и всё. Слезла с так и оставшегося стоять торчком, члена, и пошла под душ. Даже как-то обидно стало. Поимела и бросила.

— Уф! Вот ТАК, я ещё ни разу в жизни не кончала. Налила, как будто обоссалась. – отпыхивалась Валя. – Вы ребята, молодцы, раскочегарили старуху.

Она подошла к Володе, поцеловала в губы, нагнулась, взяла поникший член в рот, немного пососала его. – Умничка. – шепнула она, обращаясь к члену.

— Спасибо. В жизни такого не пробовала. – выпуская уже мой член изо рта сказала удовлетворённая женщина. – Всё, к столу. За это надо выпить.

Все, в общем-то, довольные, пошли к столу. Только у меня торчал, и ныли яйца. Надо было всё-таки кончить в Ирину, но дурная физиология не позволила. Если я резко обрывал акт, в преддверии оргазма, то после мог трахаться очень долго, до мозолей на лобке. Вот и шёл я к столу, замыкая строй, с гордо поднятой головкой, пытаясь рукой успокоить зудящий конец.

Валентина шла перед моим торчащим мучеником, соблазнительно потряхивая пышными ягодицами. И, вот, когда она нагнула голову в низком дверном проёме, я упёрся в неё своим тараном, да так, что она не удержалась и опустилась на четвереньки с высоко задранной попой. Я хотел было воткнуться в неё традиционно, но заметил, что дырочка ануса подозрительно блестит гладкой кожей. Видимо этот ход уже кто-то полировал. Я плюнул в ладонь, смазал головку и сунул её Валентине в задницу. Она ойкнула и опустилась на колени, так и не перешагнув через высокий порог.

— Саша, ну тебе всё сразу подавай! «Нахал»! «Нехороший»! – чьим-то киношным тоном ругалась она, подставляя мне зад.

— Валя, ты извини, но уж больно у тебя попа аппетитная. Никак не мог пройти мимо.

Я наяривал с остервенением, так хотелось кончить. При каждом ударе задница колыхалась как холодец, руку утопали в мягких боках, за которые я уцепился. Я топил себя в ней, шлепки бёдер всё ускорялись, но не было даже намёка на желанный финал. Убедившись в недосягаемости оргазма, мой «малыш» тоже начал успокаиваться, слабеть и совсем повесил голову.

— Всё, устал. Догоню в следующий раз. – подвёл я итог неудачной попытки.

— А, то! Как только, так сразу. Всегда готова! – весело оглянулась Валя.

— Ну, что, успокоился, ёбарь? — спросила Ирина со своего кресла, глядя на моего понурившего головку друга. – Садитесь, уже всем налито.

— А ты чай не ревнуешь? — обернулась Валентина к Ире, которая молча отвернулась.

Расселись, как и раньше. Меня радовало присутствие рядом двух обнаженных тел, Вали и особенно, Наташи, которая, понимая мою неудовлетворённость, свободной рукой поигрывала с моим «малышом». Володя поднял тост.

— За братание! Сегодня мы с Саней стали пиздобратьями в кубе. Спасибо вам девчонки. – Володя, как истинный джентльмен, встал с рюмкой в руке, и обошел всех, целомудренно целуя в щечку.

Чокнулись, выпили, закусили. В непринуждённой обстановке, ополовинили принесённую Валей полторашку. Крепка, однако. Глаза заблестели, лица раскраснелись, как-то само собой накатило игривое настроение. Жаль, что не было никакой музыки, можно было бы потанцевать, голенькими.

Смеркалось. Свет зажгли только в помывочной и распахнули двери туда и в парную. Полумрак, да и потеплей стало, все-таки вечер.

Руки как-то сами начали ласкать ляжки, сидящих рядом женщин. А Ирина, со свойственной ей непоседливостью, предложила во что-нибудь поиграть, «а то просто так трахаться надоело». «Балду» и «Города» отвергли сразу, карты не вдохновили никого. В «бутылочку» на раздевание играть вроде бы не имело смысла — и так все голые. Тогда решили крутить «бутылочку» на желания, любые, но без садизма. Сдвину стол в сторону, кругом расселись на полу. Начинал тот, на кого покажет горлышко.

Старая пивная бутылка из тёмного коричневого стекла, долго не могла остановиться. Как завороженные, смотрели мы на неё, пытаясь придумать желание поинтересней, посмешней. Жребий пал на Володьку.

— Вот я сейчас и загадаю! Только держись. – сказал он и крутнул нашу «рулетку». Горлышко тёмным зрачком уставилось на меня. Все взоры устремились на Володьку, который потирал руки со зловещей гримасой на лице.

— Так, встал – я подчинился. Пауза, как в театре затянулась – Подойди к столу. — пауза – Да ладно, не парься. Налей всем. Давайте выпьем, а то что-то вы напряглись.

Облегчённо вздохнув, выпили. Теперь моя очередь. Не много погремев, бутылка уткнулась горлышком в Ирину.

— Ира, крепко поцелует Володю — пауза – в зад. – Одобрительный смех увенчал мою выходку.

Такие «детские» желания загадывались не долго. Мы кукарекали, влезали под стол, и т. д. и т. п., смеялись от души, все перецеловались, почему-то больше всех здесь выпадало Володе.

Постепенно дошли до минета и куннилингуса и, как-то само собой забыли про «бутылочку».

Сплетённые тела. Валентина уложила нас с Володькой на спины жопа к жопе так, чтобы фаллосы торчали рядом. Села над нами на корточки поперёк нас и уверенно так насадила себя сразу на оба торчка. Сначала сунула в вагину Володькин зеб, потом, села анусом на мой член. Теперь я чувствовал не только мягкую плоть Валентины, но и, через тонкую переборку, упругую твёрдость Володьки. Валентина приседала не много, погружая в себя только наши кончики, а потом, ёрзая задом, опустилась до самых корней наших стволов. Удивительное ощущение. Когда она крутила попой, ощущалось не только трение о стенки, но и соударение внутри неё наших фаллосов. Всё было так близко. Все трое сошлись в одной точке. Наши с Володькой две голые задницы, упёртые друг в дружку, ягодицы Валентины, втиснутые нам в перепутанные паха, и, наконец, два конца утонувшие в жерле этого вулкана. Хотелось задержать этот сладостный миг, но Валентина, сидя на нас, стала поворачиваться. Наши заваленные на бок члены, не покидая тёплую глубину, стали скучиваться, как две проволоки. Забавно. Валентина повернулась уже на 360 градусов, а наши свитые члены только кончиками удерживались в ней. Следующий оборот не удался, члены выскочили из неё и упрямо устремили, взгляд? нет, головки в лица своих хозяев. Валя пятилась задом, нет, пробиралась через мешанину ног, пока не почувствовала мой нос в своей вульве, таким образом, полностью перекрыв мне всякий обзор. Но даже не видя, что происходит, я точно знал, что место Валентины на наших членах перешло к Наташе, с той разницей, что на сей раз мне досталась вагина. Валентина, размазывая свои соки, сновала вагиной по моему лицу. Ирина, я в этом уверен, подставила себя Володьке. А Наталья тренировала в выездке сразу двух жеребцов. … Кажется, Валя кончила. Вот и хорошо, а то мне дышать уже нечем. Она сползла на пол, оставив мою голову между своих ляжек. Наташа взяла чью-то одежду и вытерла им моё мокрое лицо и поцеловала в губы. Она блаженствовала, неспешно натирая наши морковки, то вращая, то раскачивая, то поднимая задницу, которую успевали погладить Володькины руки. Улыбка блуждала на её губах. … Но вот и к ней подкрался оргазм. О! О! Как приятно это ощущение доставленного удовольствия.

— Ира, ты будешь? – спросила усталым голосом Наташа, продолжая сидеть на нас и поводя задом.

— Нет! Нет! Нет! А-а-а! – Всё ясно. Ей уже не надо.

Сплетённые тела. Мы лежали, не шевелясь, заваленные женскими телами, и только наши «стойкие оловянные солдатики» подёргивали головками, по которым то и дело пробегали чьи-нибудь пальчики. Мы лениво отдыхали.

— Перекур. – провозгласил Володя. – Пошли к столу, что ли?

— За женщин!

— И за мужчин!

…..

— Перекур окончен? – спросил Володя, глядя как Валентина, помахивая его возбуждённым членом, бьёт головкой по губам Ирины, которые только что выпустили член изо рта, и вопросительно глянул на нас с Натальей развалившихся на полу. Наташа тоже времени зря не теряла и нельзя сказать, что мой член уступал по твёрдости Володькиному.

— Так. По соточке и будем играть, по-моему.

Мы уложили женщин на спину по окружности, сами начали ползать над ними на четвереньках. Получилось занимательно. Ведёшь членом по животу, по груди, попадаешь им в ротик, своим же ртом упираешься в вагину к следующей. Лезешь дальше, целуя живот, грудь, шею, губы, членом влетаешь во влагалище, лежащей под тобой женщины. И так по кругу.

Когда этот хоровод наскучил, то начали карусель. Ещё забавней. Женщины, согнувшись и опираясь руками в колени, встали вокруг нас. Мы с Володькой встали друг к другу спиной и топтались внутри круга образованного, сначала попами, а потом и ртами. Здесь нужно было сунуть член во что-нибудь, хоть в рот, хоть в зад, хоть в лоно, но сунул-вынул и дальше. Но мне всё попадались вагины и оралы, только один раз я воткнулся в анус Наташи. Не возможность задержаться и поработать с одним «объектом» очень возбуждало.

Кто-то сунул палец мне в задний проход, оглянулся, ну конечно, Ирина. Ну, погоди! Теперь у меня появилась цель.

Ждать пришлось не долго. Этому способствовала очередная смена позиций. Переползая с тела на тело, Ирина наткнулась на торчащий Володькин член и присосалась к нему, высоко задрав зад. Вот он – момент истины. Я на коленях подобрался к её заднице. Развёл ягодицы. Мокрая промежность поблескивала в скупых лучах, пробивающихся из двери. Завести член во влагалище, которое само раскрывается тебе на встречу – это ли не кайф? Член легко ходил между развороченных нами с Володькой стенок, возбуждённых так, что уже не могли хоть как-то прикрыть вход. Достаточно смочив член, я начал водит головкой по блестящей тёмной дырочке заднего прохода. Не почувствовав отпора, я растянул ягодицы пошире и стал совать головку в округлившийся анус. С первой попытки я только утопил кончик, не хватало смазки. Пришлось ещё несколько раз погрузиться в вагину, чтобы мой зеб приобрел достаточную упругость. Смачно плюнув в район копчика, я размазал слюну головкой по анусу и буквально вонзил туда член. На этот раз он удивительно легко влез на всю его длину. На какое-то мгновенье, Ирина оторвалась от своего занятия, как бы привыкая к новым ощущениям, и продолжила поглощать Володькин хрен с большим рвением. Я имел твёрдое желание спустить остатки спермы в Иркин зад. Я начал накачивать доставшуюся мне на истязание жопу. Однако после нескольких интенсивных качков, я почувствовал острую нехватку смазки, а на сухую трахать удовольствие ниже среднего. На помощь мне пришла Валентина, которая освободила рот Володи, предоставив его Нате. Я вынул член из задницы и погрузил его во влагалище Ирины, чтобы смазать. Качнул зебом раз другой и хотел опять загнать в зад, но Валя перехватила член рукой и, сунув в рот причмокивая, обсосала, смешно так. Глянула на меня хмельными глазами, плюнула Ирине в задницу и сунула туда член. Затем направила член Ирине в лоно и снова себе в рот. И так на раз – два – три, рот – зад – влагалище. Круто! Такого триплета я не ожидал. В таком ритме я двигал задом и совал член туда, куда его направляли руки Вали. Оргазм подступал всё ближе, и я теперь и не думал куда кончать. Считалка выпала на «раз», и я разразился в рот Валентине. Схватил её за уши и, не давая вынуть член и выплюнуть сперму, выпустил всё, что осталось. Валентина от неожиданности поперхнулась, когда сперма ударила в гортань, но сглотнула раз, другой и приняла всё моё семя. Я опустился на пол и, без сил, вытянулся на спине. Член, опухший, с покрасневшей крайней плотью, посиневшей головкой упал на бок и быстро съёживался, как будто хотел спрятаться от похотливых, пьяных глаз женщин.

Володьке тоже досталось. Он лежал головой в другую сторону с таким же поверженным членом и мокрым, от женских соков, лицом.

— Бабынька! Сжальтесь! Ведь совсем все соки высосали! – Взмолился он. – Жаль парку уже нет. Ладно, пойду просто погреюсь. – Он встал.

— Володя, давай сначала по соточке, а потом отдыхать.

— А мы что? Рыжие что ли? – Вставила рыжая Наташа.

— Наливай! – подняла рюмки Валя.

Пахнуло самогоном, разлитым мимо посуды. Послышался звон посуды. Хруст солёного огурца.

— Вот, совсем другое дело. Ну, кто греться?

Меня, что-то совсем разморило.

— Нет. Я лучше здесь полежу. Володя, а кровать раздвигается?

— Да, но нужно чурбачки в середину подставить, ножки не держатся. Посмотри там, с боку.

— Это не проблема. Сейчас устроим лежбище. Ведь ночь ещё впереди.

Пока я возился с диваном, женщины вылезли наружу, ну, ясно зачем, а вернувшись, бросились, потираясь руками по гусиной коже, к Володьке в парную.

Я тоже вышел «до ветру». С удовольствием слил. Потряс членом, стряхивая упрямые капли. «Сколько не тряси, последняя капля всё равно в трусы». Вот, а я без трусов. Огляделся. Солнце ушло за горизонт. На светлом небе зажглись первые звёзды и больше ни одного огонька в округе. Небо отражалось в чёрной воде омута, и тот казался зловещим чёрным, с ресницами- деревьями и отблеском-мостком, глазом. Прохладный воздух взбодрил уставшее тело. Странно, но комаров в этом году на удивление мало. Отмахнувшись от одного из них, поёжился и пошел в тепло бани.

Закуска с бутылкой перекочевали в парилку. Володька сидел по центру полка, по-турецки скрестив ноги, с чалмой из полотенца на голове, женщины, извиваясь телами, кто во что горазд, изображали танец живота, под аккомпанемент ударов в ладоши. Что ж, зрелище достойное ханского гарема. Сексуальность танца подчёркивалась не столько наготой женских тел, сколько незначительной её прикрытостью. Откуда-то взятые тюлевые занавески, повисли на различных частях тел. Валентина повязала прозрачный лоскут узлом на груди. Ткань закрыла часть спины, часть живота, оставив для обозрения мясистую задницу и пушистик внизу живота. Ирина поместила узел на боку, и ткань скрыла нижнюю часть её тела, оставив на виду торчащие груди. Наталья завязала узел на плече, и ткань прикрыла только одну её грудь и бок, а рыжий лохматик нагло красовался между ног. Но при движении тел, лёгкая вуаль развивалась и на мгновенье давала возможность подсмотреть, что же она скрывала. Я стоял, оперевшись о косяк низкой двери, и тешил взор угловатой грацией наших, да, теперь уж, наших женщин.

Валентина, танцуя, подошла ко мне и, изображая «цыганочку», тряхнула плечами. Эффект был поразительный. От движения плеч мелкие волны всколыхнули всё тело, сначала встрепенулись груди и забились под тканью, как будто стремясь сбросить её к ногам. Эстафету принял живот, подпрыгнув и втянувшись, начал пупком выписывать восьмёрки. И, наконец, волна пробежала по бёдрам и ягодицам, заставив их раскачиваться из стороны в сторону. Только сжатые колени остались неподвижными. Мне нестерпимо захотелось этого тела, но протянутые руки поймали только край ускользающей ткани. Не удержавшись, я бросился в пляс, изображая, что-то вроде лезгинки. Встав на цыпочки и раскинув руки, стал ходить за девицами, всё наровясь, до чего-нибудь, да дотронуться. Болтающимся пенисом я прижимался то к одной, то к другой и он, почувствовав их тепло, зашевелился и начал смешно пританцовывать, раскачиваясь в такт с моими неуклюжими движениями. Я глянул на Володьку и прыснул. У него, как кобра из корзины индийского факира, между скрещенных ног торчала вверх головка фаллоса, пришедшего в себя после трудов тяжких.

Взявшись за руки, женщины закружились вокруг, с каждым шагом всё плотнее сжимая круг и потираясь об меня. Поднявшийся член стучался головкой о бёдра, как палка по спицам велосипеда, вот только без звука. Я понял – сегодня нас с Володькой сотрут в порошок. Вздохнул, не зная грустить или радоваться. Танец резко оборвался. Елена. Володя застыл с открытым ртом, так и не хлопнув в ладоши в последний раз.

— О-О-й-Ё-й! — Валя уселась на нижний полок, прикрыв срам ладонью.

Я повернулся и встретился с хмурым взглядом пожилой сухонькой женщины. Женщина стояла в низком дверном проеме, слегка нагнув голову, не решаясь переступить приступок. Наконец, преодолев порог, она выпрямилась. Седые, не крашенные, с рыжинкой, коротко стриженые волосы. Желтый, с чёрными узорами, атласный стёганый халат, из-под которого выглядывала длинная ночная сорочка, делал её по-домашнему тёплой, только чёрные туфли на босу ногу выделялись на общем фоне. Ничего хмурого во взгляде, просто показалось. Её взгляд растерянно бегал по нашим обнаженным телам пытаясь найти точку опоры. Лицо покрылось не краской, а пятнами. Казалось, она готова упасть в обморок.

— Мама? Что ты здесь делаешь? – Наташа сделала шаг вперёд, прикрывая нас от ужё любопытного взгляда матери.

— Я тебя потеряла. Сижу дома одна. Не уютно. Пошла тебя искать. — оправдывалась женщина. – А ты тут. А вы, что тут делаете?

— А у нас «девичник». – бодро врала Ирина. – Присоединяйтесь. – нагло закончила она.

— Ага. Сейчас я ещё баба Клаву с её внучкой-занозой приглашу, и будет полный комплект натурщиц для картины не известного художника – «Любви все возрасты покорны» — бурчала Валя.

— Не-е! Внучка у нас уже есть. – сказал я.

— И за растление малолеток срок иметь не охота. – вставил Володя.

— Какой любви? – не расслышала женщина.

— Плотской, мама, плотской. Сейчас это сексом называется.

Женщина, как рыба на воздухе, открывала рот, не зная, что сказать. Её глаза по-прежнему бегали и, я бы сказал, пожирали взглядом наши с Володькой гениталии.

— Мамаша, извините, как Вас величать? — обратился я к новому персонажу этой вакханалии.

— Меня? Еленой Ивановной. – машинально ответила она, отрывая взгляд от моего члена, успевшего упасть на «6 часов».

— Мама, шла бы ты домой. – выпроваживала её Наташа. – Видишь, здесь взрослые люди делом занимаются, а ты мешаешь.

Но Елена Ивановна стояла, как вкопанная, переведя взгляд на головку Володькиного члена, улёгшуюся на ляжке.

— Елена Ивановна, вы что, голого мужчину никогда не видали? – встала, пришедшая в себя, Валентина.

— Нет, не видела. – тихо, почти шёпотом, теперь покраснев, ответила та. – Не пришлось.

— Мать, давно вдова. – вероятно оправдывая, сказала Ната.

— Хорошо. Будем исправлять ошибку судьбы. – Опять взяла в свои руки инициативу Ирина.

— Володя, подкинь дровишек, а то прохладно становиться. Саша, наливай.

Встали вокруг вновь прибывшей, сунули ей в руку полстакана горилки.

— Выпьем, как нас учили, за то «чтобы не было стыдно за бесцельно прожитые годы». Ура!

— Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна! — подбадривали женщину наши подвыпившие компаньонки.

— Так. Как учил меня знакомый лейтенант, «между первой и второй должна быть третья». Наливай. – не унималась Ирина.

— Ира, ты мне мать не спаивай!

— Да мы по чуть-чуть, правда, Елена Ивановна?

— Я чуток, Наташа, а то вы он какие хорошие. – заискивающе смотрела она на дочь.

— А! Как хочешь. – Махнула Наташа рукой. – Только завтра не жалуйся.

— Пить, так пить, кутить, так кутить. – раззадорилась старушка. – Наливай.

Выпили, и тёплая волна прокатилась по телу, даже как-то, отодвинув накатившую было усталость. Уютно потрескивающие полешки быстро нагрели воздух парилки. Елена Ивановна, куталась в халат, как туркмен, пыталась укрыться от жары, но тепло и хмель стали выдавливать из неё первые капли пота. Сначала развязался пояс, потом с плеч сполз халат, и Валя повесила его на перила. Открытое теплу тело рвалось наружу, но мокрая, прилипшая к спине и на груди сорочка, да и липкий страх (О Господи, что я делаю?), заставляли его ёжиться внутри этого кокона.

Хмель, о! чёрт, ударивший мне в голову, протянул мои руки, нет, не к телу, просто к сорочке. Я искренне хотел помочь женщине выбраться из липких кандалов. Вырез сорочки на груди упирался в маленький смешной бантик. Взявшись за края выреза, я потянул их в разные стороны. Ткань, которая пережила многократную стирку, на сей раз не выдержала и с мягким треском расползлась в стороны. Разрыв опускался всё ниже. Женщина, широко открытыми глазами, как загипнотизированная, взирала на сползающий вниз разрыв, который открывал ВСЕМ, так долго скрываемую, наготу. Истерика, иначе это не назовёшь, охватила Елену. Ну как же, её целомудренность в одночасье повержена, скомкана, попранА-А-А-А!!! Бешеный взгляд женщины, готовой отстаивать себя и своё, обжёг меня. Её руки схватили мои, нагло рвущие ЕЁ, не имеет значение, что. Я пришел в себя, но последним рывком располосовал сорочку до низа, и расслабил руки. Всё тот же бешеный взгляд, всё тоже цепкое сжатие моих рук, но в этом бешенстве, в этой цепкости появился какой-то другой смысл, который я уже понял, но никак не хотел принимать. Я не хотел ломать, устои крепости, возведённой не мной и задолго до меня, и не для меня. И вообще, я здесь никто и ни что. Я был в смятении. Женщина, которая в двое, а то и более, старше меня, теперь не отрывала от себя мои руки, а удерживала их, не в силах пойти на компромисс со своими, вбитыми в голову системой воспитания, табу.

С детства она знала, что у неё между ног – срам. И как любить своё тело после этого?

С детства она знала, что детей находят в капусте, или их приносит аист?

Танцы — распущенность, поцелуи – разврат. А ЭТИМ, толком не зная, но НУТРОМ чувствуя, чем, занимаются только падшие женщины. И, уже потом, даже с мужем она ложилась в кровать в трусах, лифе и сорочке. Какой уж тут секс.

Своего, так рано ушедшего из этого мира, мужа, она иногда, по утрам, видела в трусах. А ночью, он залезал на неё, засовывал что-то ей в СРАМ. Немного поёрзав внутри, обливал её чем-то горячим и липким, от чего сразу хотелось отмыться, отворачивался и засыпал. А в это время у неё внутри просыпались грёзы падшей женщины, и она лежала, плотно сжав колени, объятая зудом не удовлетворённого желания. Заботы о поздно и болезненно родившейся девочке, вроде бы полностью, стёрли ВСЁ. И вот, так глубоко утопленные чувства и желания, развязали сковывающие их путы предрассудков и гирляндой растущих пузырей рванулись наверх, обтекая последние преграды выдуманной морали. Но КАК сказать, что она ХОЧЕТ. Она хочет, чтобы забыли о том, сколько ей лет, а, чтобы увидели девушку, которая так и осталась не целованная, не обласканная, взятая, но не отдавшая ещё ничего, что могла отдать. Она хочет, но не знает, что, и не знает, как.

— Мама, я тебя люблю. – шепнула Наташа, обняв мать сзади.

— Натальюшка, мне стыдно. Ведь я даже в общественную баню не могу пойти, когда воды нет, стесняюсь. Я такая старая, а вы все такие молодые, красивые.

— По этому поводу анекдот:

«Лектор: — Женский пол делятся на девочек, девушек и женщин.

Вопрос из зала – А бабушки?

— А бабушки не делятся, они разлагаются. »

— Так что вы, учитывая ваш сексуальный опыт, ещё девушка.

— Давайте поиграем в машину времени? Закройте глаза.

Я снял разорванную сорочку с мокрого от пота, но нервно трясущегося, тела. Отнял прижатые к груди руки, совсем забывших о том, что внизу тоже есть, что скрывать. Оторванными от сорочки лоскутами завязал глаза и заведённые назад руки.

— А теперь давайте все вместе, смоем бремя лет с этой женщины, которая в душе всё ещё девственная девчонка. Валя, ты ведь помнишь, как? Подходи.

Я набрал в ведро холодной воды и начал, не спеша выливать её на голову мученице. От неожиданности у неё захватило дух, и она начала ртом хватать воздух. Бюст с маленькими почти высохшими грудями взметнулся вверх. А тем временем шесть ладошек прилипли к её телу и как пиявки начали «отсасывать» боль утрат и отдавать не ведомую ей ласку. Ушат тёплой воды возродил в нашей пациентке жажду жизни. Её связанные руки искали чужие руки для ответной ласки. Губы со скорбными складками в уголках, расправились в улыбке. Девчонки взялись за руки и, как не давно, вокруг меня, закружились, прижимаясь грудями к телу Елены.

Я остановил кружение тел и развязал Елене руки. Не зная, куда их деть она протянула их вперёд, наткнулась на волосатую грудь Володьки и в панике отдёрнула, срывая повязку. Я остановил её порыв, взяв её руки и положив на Володькину грудь. Мои руки, спускаясь по её рукам, скользнули по грудям, по бокам, нырнули к животу и прижали её маленькую попку к моим чреслам. Она оказалась зажатой между двух мужских тел, которые были отнюдь не равнодушны к этому соседству. Я не знаю, что чувствовала эта женщина в этот момент, но тело её успокоено расслабилось и прильнуло к Володьке, обвив руками. Тот вопросительно глянул вокруг, ища поддержки. Я тоже был в растерянности, дальше то что? Поймав наши вопросительные взгляды, к нам подошла Наташа и чуть отвела мать от нас.

— Девочки обнимите и поласкайте ребят. Мамочка, а теперь смотри, смотри, как прекрасны эти нагие тела, попки, груди, тесно прижатые животики, их ласки. Нежные касания рук к самым желанным и интимным уголкам тела. И нет запретов. Есть только желание доставить радость и удовольствие друг другу. Пойдём.

Они подошли к нам. Наташа присела у ног Володи с Ириной и её руки заскользили по телам, касаясь самых чувствительных местечек, покрывая поцелуями то Иркино, то Володькино тело. Ребята, подыгрывая ей, поворачивались, то задом, то передом и ласки Наташиных губ доставались, то вздёрнотому члену Володьки, то выпяченному лобку Ирины, то их попкам. Елена, посмотрев на дочь, присела у наших с Валей ног. Она не знала с чего начать. Я положил её руку рядом со своей на бёдра Валентины и стал водить ими, как губкой. Потирая бока, плавно перешли на ягодицы. Я похлопал их, и упругие волны толкнули руку Елены. Она улыбнулась мне, и сама похлопала по Валиной заднице, а та, игриво повела задом выпятив ягодицы. Мы повернули Валю к себе лицом и стали ощупывать живот.

— Больно было? – Елена смотрела на Валю и проводила пальцем по кесареву шраму.

— Да нет. Я же под наркозом была.

— А потом?

— Да, ладно! – отмахнулась Валя – Я уж и не помню.

— Конечно, разве через такую маленькую дырочку голова пройдёт? — вопрошал я, подводя пальцы Елены к влагалищу Валентины. Валентина присела на нижний полок и широко развела ляжки, а мы с Еленой на корточках разместились перед этой сценой как в партере. Аккуратно расправив волосики и разгладив маленькие губёшки, я начал проводить для Елены краткий курс анатомии. Я взял её за запястье и её указательным пальцем стал водить по лабиринтам Валиной вульвы, рассказывая, что для чего и как называется. Моя другая рука совершала параллельный экскурс по лону Елены. Я намеренно подольше задерживался на эрогенных точках. Елена, видя, как реагирует на то, или иное прикосновение Валя, могла сравнить его со своими ощущениями, и эта хоровая мастурбация сильно их возбудила, да меня тоже. Несколько раз, синхронно проведя пальцами по их клиторам, я пригнул голову Елены к Валиной вагине.

— Пригуби этот бугорочек – показал я на клитор – Ей понравится.

Елена неуверенно коснулась влажных губ, нашла клитор и, по-детски вытянув свои губы, чмокнула. Чувствительное местечко заставило Валентину задвигать задом. Эта реакция понравилась Елене, и она смелее припала к источнику наслаждений, прижимаясь уже всем ртом.

Предоставив Елене самостоятельно познавать тело Валентины, я лёг на спину и подлез под её опущенную задницу. Нельзя сказать, что я очень хотел припасть к её вульве, хотя я, вообще-то, это дело очень люблю, но я очень хотел доставить этой женщине как можно больше удовольствий.

И вот я у нового объекта познания. Расчесал рыженькие волосёнки, растянул мя-а-гонькие большие губы, достал и расправил длинные и уже наливающиеся лепестки, и припал к ним. Почувствовав мои ласки, она присела поглубже, прижимаясь к моим губам. Охи и ахи ещё двух голосов слились с общим фоном хлюпающих, хлопающих, чмокающих звуков нашего Содома.

Я взял лёгкое тело Лены на руки и положил на полок. Ирина и Валя легли рядом, прижавшись к ней. Володя, сидя на коленях, положил головы девчонок себе на ляжки, а голову Елены положил между своих коленок. Я тоже на коленках удобно устроился между разведённых ног Елены. Они стали гладить её, а я гладил их. Володька водил пальцами по сухим губам. Девчонки пытались поймать их ртом, а поймав, покусывали и посасывали. Поняв смысл и почувствовав вкус игры, к ним присоединилась и Елена. Пока она была занята пальцами, Ирина положила вытянувшийся Володькин член ей на лицо. Не видя, что это такое, Елена стала ощупывать нежную и горячую плоть. Повернула голову и, наткнувшись на фаллос, сначала с интересом его рассматривала, а потом, поглаживая и улыбаясь, прижала к щеке. Руки девчонок сползли ей на грудь, а мои ладони на живот. Она повела мою руку вниз и на границе, где начинаются волосы, отпустила её в свободное плавание, откинув свои руки назад, к Володькиному хозяйству. Девчонки поласкали ей вульву, расправили губы, а я начал дразнить бугорок клитора. Наташа помогала мне. Играя губёшками, наши пальцы переплелись. Елена замерла в предвкушении чего-то ей неведомого.

Странная комбинация — дочь совращает мать. Да и что это означает? — «совращать». Совращать – это учить, учить чему-то, ранее не известному. Тогда весь мир в разврате с момента «первородного греха» Адама и Евы, вкусивших плод с «Древа познания». Не греха соития, а греха познания. Духовники извратили понятие греха так, что даже естественные потребности стали греховными, не говоря уже о том, чтобы возлюбить тело ближнего своего.

А Елена продолжала познавать. На сей раз, немного отодвинувшись, чтобы лучше видеть, буквально по деталям изучала мужское причинное место. Трогала головку, пощипывала уздечку, оттягивала крайнюю плоть, тормошила мошонку, перекатывала яички. Володька сносил все тяготы терпеливо, но не его пенис, который рвался из рук Елены вверх. Ирина приподнялась на локте и прикоснулась губами к головке, которая тут же дёрнулась и ударила Ирке по носу. Елена рассмеялась и теперь сама тянулась губами к новой игрушке.

Пока они с Ириной перетаскивали Володькин член изо рта в рот, Наташа взяла мой член и бережно начала водить им по губам матери. Но щель Елены ещё оставалась сухой. Наташины пальцы нырнули в вагину матери. Та вздрогнула, бросила член Володи, привстала на локтях и удивлённо глянула на дочь, которая тем временем продолжала погружать пальцы вглубь. Я немного усилил давление на клитор, и это возымело эффект, так как Елена шумно вздохнула и откинулась на Володькины ноги. Мягкие, нежные движения Наташиных пальчиков потревожили давно уснувшие железы и те благодарно стали сочится. Почувствовав, что лоно матери готово к принятию гостя, Наташа подвела головку моего члена к щели и провела им несколько раз сверху вниз. Елена сначала отстранилась, но потом с каждым разом прижималась всё плотней, пока головка не нырнула в преддверье влагалища. Сидя на коленях, я был очень ограничен в движениях. Мне пришлось встать на колени, приподняв Елену за попу и насадив её на член поглубже, чтобы не выскочил, а потом опустить её на спину. Я встал над ней на вытянутых руках и начал покачивания, стараясь не причинять боли. Лёжа на спине с широко раскинутыми ляжками, прижав руки к грудям и закрыв глаза, она чутко прислушивалась к своим новым ощущениям.

Ни разу в своей жизни она не лежала голой, ничем не прикрытая, да ещё ВОТ ТАК, выставляя всю себя на всеобщее обозрение.

Ни разу в своей жизни она не чувствовала стольких прикосновений к своему нагому телу, да ещё ВОТ ТАК, стольких рук и нагих тел.

Ни разу в своей жизни она даже не допускала мысли о том, что её дочь может ВОТ ТАК ласкать её.

Ни разу в своей жизни она не видела так близко мужское достоинство, да ещё сразу у двоих.

Ни разу в своей жизни она даже не допускала мысли о том, что может прикоснуться к мужскому члену, не говоря о том, чтобы ласкать и тем более целовать и сосать его.

Ни разу в своей жизни она так широко не расставляла ноги, даже перед мужем.

Ни разу в своей жизни она, с таким безрассудством не отдавалась мужчине, чужому, совсем не знакомому, но такому заботливому и нежному.

Ни разу …, как будто она только что родилась.

Она вся погрузилась в мир своих ощущений, и не было вокруг ни чего кроме них. Всё её тело превратилось в один чувствительный элемент, который как сухая губка, казалось целый век провалявшейся на пустынном солнцепёке, впитывал, каждое прикосновение, каждое движение, каждое шевеление, каждый запах тел, каждый звук, ярко иллюстрирующий происходящее.

— О! Господи! Как хорошо! Берите меня, ласкайте! Я хочу чувствовать вас всех. Я люблю вас. – говорила она, как в бреду, раскачивая головой. Её давно забытое влагалище, было удивительно плотным и, не смотря на обильную смазку, член погружался вглубь, преодолевая заметное, и очень приятное сопротивление. Погрузившись на всю длину члена, головка достала-таки дна, и я с наслаждением задерживался в этой плотно обхватившей меня глубине.

— Саша, ты можешь в неё кончить? – задала Наташа неожиданный вопрос.

— Пожалуй, да и с великим удовольствием. – ответил я, прислушиваясь к себе.

— Володя, а ты будешь? После Саши? — задала Наташа ещё один неожиданный вопрос.

— Я? Конечно! Глядя на его блаженную рожу, я тоже хочу попробовать.

— Саша, тогда давай. Раскочегарь её. Если она вдруг не успеет кончить с тобой, то Володя, я думаю, завершит тобою начатое дело.

Пока мы говорили, я, не останавливаясь, накачивал вагину этой миниатюрной женщины. Мои движения становились всё энергичнее и быстрее. Фрикции о стенки влагалища краями головки приводили меня в экстаз. Наташа просунула руку между нашими лобками и прижала уже возбуждённый клитор матери. Елена шевельнула бёдами, потом ещё и ещё и вот уже её неподвижное тело ожило, подмахивая мне на встречу. Лена открыла горящие глаза, обвила меня руками и заставила лечь на себя. Мы продолжали наш танец. Член всё чаще ударялся в заднюю стенку. Теперь она, извивалась подо мной, изредка вскрикивала. Я скоро кончу. Волна возбуждения уже вплотную подкатила ко мне. Я ещё увеличил темп толчков. Она выгнулась мне навстречу, и я кончил, плеснул пару раз и отодвинулся в сторону, уступая место торчащей наготове Володькиной елде. Подрачивая своего любимца, он подвёл его к раскрытой в ожидании, вагине. Елена с нескрываемым нетерпением ждала момента погружения и подёргивала задом ему навстречу. А Володя медлил, только касаясь краёв возбуждённого лона. Елена приподнялась, опираясь сзади на вытянутые руки, и широко раскрытыми глазами смотрела, как широкая головка погружается в неё всё глубже и глубже, увлекая за собой губки и натягивая капюшон клитора. Володя достиг дна, но не прекратил давления. Елена упала на спину и забилась, как раненая птица, часто-часто поднимая и опуская таз, и затихла. Блаженная улыбка блуждала на её лице. Она кончила, первый раз в жизни, испытав оргазм. Володя не стал вынимать член, а просто как куклу поднял женщину и, развернув к себе задом, поставил на четвереньки. В глазах Елены появился и тут же исчез вопрос, когда Володя снова задвигал своим фаллосом в её утробе. Сначала, опираясь на руки, Елена прислушивалась к новым ощущениям, ведь она даже не знала, что так тоже можно, и это оказалось тоже чертовски приятно. Володя взял её маленький зад в свои лапы и задвигал бёдрами сильнее. Её высохшая грудь болталась взад-вперёд, но она уже ничего не стеснялась, ей было ХОРОШО! Она уже не могла держаться на руках и опустилась на локти. И чем ниже она опускала грудь, тем приятнее ей становилось внутри. Она прогнула спину и опёрлась о полок грудью. И снова её захлестнул водопад ощущений. Вот член, раздвигая её плоть, продвигается вглубь, заполняя собой её всю. Она чувствует движение каждого бугорка, каждой вены его напряженного ствола. Её вагина, как рот измученного жаждой, готова проглотить и высосать всё до последней капли из этого, заполнившего её фаллоса, а он проник уже так далеко, что казалось доставал до самого сердца. А теперь, куда же, куда он уходит? Венчиком головки, перекатываясь по неровностям стенок влагалища. Нет, не вынимай, нет! Где же ты? Где? Ну, давай же вернись скорей! Скорей! О! Наконец-то! Да! Ещё! Низ живота напрягся. Всё сжалось и сосредоточилось в одной точке. ВЗРЫВ!!! Яркая вспышка!

— А-А-А-… -А-А!!! – вопль Елены резанул по ушам. Вопль наслаждения рвался наружу из тесной баньки.

Володя ускорил толчки. Вот-вот и он подойдёт к финалу. И! -И! ДА! Залп. Ещё. Ещё. Она взвизгнула. ВЗРЫВ!!! Яркая вспышка! Всем телом забилась у него в руках и, выплеснув из себя струйку мутной жидкости, заплакала.

— Что вы со мной сделали? Зачем? О! Боже! Как хорошо!

Она, прижимаясь к Володьке задом, поднялась, не выпуская его члена из влагалища. Прижалась к нему спиной и, обвив его голову руками, благодарно поцеловала в губы. Счастье светилось на её лице. Она, всё ещё прижимаясь к Володьке, протянула руки ко мне и Наташе.

— Милые мои! – шептали её губы, а руки то обнимали, то ласкали наши тела. Она поцеловала Нату в губы, прошлась по её грудям, погладила её рыжика между ног, от чего у той округлились глаза. Наталья, онемев, открыла от удивления рот. А Елена, наконец, слезла с Володькиного конца и, вплотную приблизилась ко мне.

— Саша, ты стал для меня самым первым настоящим мужчиной. Это ты показал мне, что половой акт — это не ненавистная рутина в супружеском ложе, а праздник тела. Как я боялась, что всё повториться, как раньше. Я ожидала всего что угодно, но то, что дали вы мне, мaльчики… – она обернулась к Володе, и глаза её снова увлажнились от слёз – у меня нет слов. Я уже давно не была так счастлива! Я в не оплатном долгу перед всеми вами. Спасибо! Хоть на старости лет разбудили зашоренную дуру. Теперь придётся мужичка искать, а то я кажется уже снова хочу. – толи пошутила, толи всерьёз сказала она. Гордо встала, нарочито выставив всё на показ. — Давайте выпьем!

Действительно, было за что выпить. Опят выставили на середину посуду. Под шутки и приколы разливали и допивали остатки из, так кстати принесённой, полторашки.

— За потерю девственности на старости лет!

— Лучше поздно, чем никогда.

— За любовь!

— И за разнообразный секс!

Расселись на полке по кругу, мы с Володькой забились в углы, а у нас, на каждой ляжке, лежала женская голова. Мечта любого мужика.

Валентина затянула – «Зачем вы девочки красивых любите? » — Женщины подхватили….

————————

Так закончился этот день, полный приятных неожиданностей.

Впереди была ночь, которую я провёл на широких деревенских полатях, на мягкой перине в обществе двух удивительных, как будто только сегодня встретившихся, женщин, Наташи и её матери.

Володя оставался с Валей и Ириной, и как они его делили, он не рассказывал, но утром, круги под глазами и пятна нечаянных засосов на всём теле, говорили о многом.

Несколько раз в это лето мы топили с Володькой баньку, но не Ирины, не Елены мы больше не видели. Валентина и Наташа заходили, но порознь, что, впрочем, не мешало нам насладиться общением. Да, уж, соседки.