Секс и проза. Глава Секс с училкой

Пятница

Инна, стройная девушка, с пышными светлыми волосами, стриженным каре, как у Мерлин Монро, вожделенная мечта своих однокурсников и ещё способной мужской половины преподавательского состава универа, шла из своего, рядом расположенного ВУЗа, на встречу у метро «Технологический институт». Встречу и время она назначила сама, мужчине, с которым познакомилась в интернете. Он должен был заехать за ней на машине, и по договорённости, они должны были поехать к Финскому заливу, в уютное местечко «Старая Мельница». Была пятница, впереди пара выходных. Инне давно хотелось на природу, к воде, с достойным мужчиной. Ей наскучили глупые подкаты её сверстников, их тупые предложения, впрочем, так же, как скользкие, отдающие слизью намёки преподавателей, желающих использовать условное своё превосходство и положение над студенткой, во вполне осязаемый секс по согласию сторон. Если первые ей были просто безразличны, то от вторых тошнило, что приходилось скрывать за дежурной улыбкой, ссылаясь на строгого папу. Иногда в её сети попадались достойные мужчины, вполне состоявшиеся, иногда женатые, с приличным положением и вполне обеспеченные.

Бывало, изредка, в её телефоне раздавались звонки от жён её любовников, на что она им спокойно отвечала, что папа их её не интересует, а они, мамы, должны ей памятник поставить, что планов у неё на их муженька нет, да и не было с ним ничего, кроме как разовый, состоявшийся спортивный секс, не более того, призывая их успокоиться и жить дальше со своим благоверным, не печалясь и не ревнуя. Бабы на том конце провода грозились прибить шалаву, кляли её последними словами, но выплеснув ушат словесных помоев, угомоняясь бросали трубку. Инна не без удовольствия слушала весь этот эмоциональный водопад, чувствуя себя кошкой, нассавшей в чужой башмак. Она знала, что эти же мужики, потом, будут названивать ей и просить о встрече, клясться в любви, что было не в её правилах. Повторных встреч не было.

Инна давно стала ощущать, что последнее время секс стал как-то пресен... Не хватало эмоций, экстремума в чувствах и ощущениях, в сексе, а самое главное не происходило удовлетворении плоти так, чтоб мозги отключались и появлялась зависимость от плоти самца. Всё было не то, как пожелтевший лист бумаги на столе. И партнёры были умелые, и шишки их стояли как надо, и ноги на шее завязывали, а всё не то... Хотелось чего-то иного...

Партнёра, которого она нашла в интернете звали Арам. Стройный, крупный мужчина, похожий на азербайджанца, или еврея, чернявый, смуглый, с характерным носом с горбинкой, выразительными глазами, короткой, ухоженной стрижкой и так любимой ею короткой щетиной на щеках с лёгкой проседью. На его крепкой шее красовалась массивная золотая цепь с медальоном, не простого плетения, бросившаяся ей в глаза. К слову сказать, цацок мужских она перевидала не мало, а эта цепь была уж очень необычной, редкой и эффектной вещицей. Он подъехал к метро, подошёл к ней, с безучастным видом, без улыбки спрося:

— Ты Инна?

— Да, Арам, я 

узнала вас. Вы же не скрываете ни своего имени, ни лица...

— От кого скрываться?! От девушек?

— Ну, мало ли... Я то по предпочитаю открывать имя и реальное фото, только немного узнав человека.

— Наивная ты... Пойдём в машину, надо ещё из города выбраться, сегодня пробки, дачники поедут, пойдём.

Инну приятно удивила марка авто, и даже более чем.

— Интересно, в постели он будет так же хорош, этот арабский скакун? Подумалось ей, когда она откинулась на спинку кожаного сиденья. Увидев из окна авто, жмущегося к граниту сокурсника Витьку Селиванова, жующего наскоро купленную шаверму близ стоящем ларьке, жадно кусающего её и спешащего проглотить с голодухи, по-быстрому, эту сомнительную снедь. Машина, пропустив троллейбус агрессивно вырулила на Загородный и вот уже неслась по Гороховой, да так, что пролетая мостики через каналы у Инны захватывало дух. Пролетев Дворцовую площадь, они пересекли Неву и стали уходить всё ближе и ближе к Приморскому шоссе. Арам молчал, не обращая внимание на красный цвет на светофорах, только поддавал газу, свистя покрышками на крутых поворотах, всё стремительней приближаясь к шоссе.

— А он хорош. Не болтает, и всем видом показывает, что я ему похую. За что люблю арабов и абреков! Держат бабу за суку... ни в хуй не ставят... не то, что эти местные слюнтяи. Такому и отсосать не стыдно, и в попку дать прямо в машине, не в падлу.

Инна любила, когда мужчины молчат. Это был хороший признак мужского начала. Ей уже надоели сверстники, и склизкие преподы, с их пустой болтовнёй и ужимками мелких пидорков, их сальными намёками и сквозящей трусостью перед своими домохозяйками и завистливыми сослуживцами. Арама она выбрала целенаправленно, надеясь получить то, о чём уже давно скучала. Она искала мужчину, жёсткого, бескомпромиссного, грубого и смелого, циничного и равнодушного, безжалостного и ни во что не ставящего женщину, способного подарить животный секс и превосходство во всём.

Чётки плавно покачивались на зеркале, а машина уже неслась по Скандинавской трассе, мелькали сливаясь сосны, обгоняемые и встречные машины, едва был слышен шелест шин и лёгкий гул мощного двигателя.

— На «Мельницу» не поедем. Мне надо в Выборг. Там и переночуем. Отель не проблема, для нас место найдут. Ты меня подождёшь, я решу дела, к вечеру освобожусь.

— Ты меняешь планы не особо меня спрашивая... Это так принято у вас? Сказала она, в душе осознавая, что именно этого она и ждала от него, чуть опустив лицо и исподлобья смотря на дорогу своими серо-зелёными глазами. Только вздёрнутая бровь выдавала её эмоциональное состояние.

Арам пристально глянув на неё, расстегнул не бросая руля свои джинсы, откинув пряжку кожаного ремня... одной рукой взял её пятернёй за копну волос, сказав:

— Возьми его и сделай мне хорошо. У нас не любят, когда женщина болтает. Поняла? Соси!

У Инны был вид кошки, которую хозяин держит за загривок, готовой оцарапать лицо, с отведёнными назад ушами и раскосыми глазами. Арам сильней сжал 

волосы в пятерне, от чего становилось возбуждающе больно, и она нагнулась, обхватив губами его смуглый фаллос, всё глубже и глубже заглатывая его, поглаживая пальчиками его волосатый живот и яички, ощущая запах головки мужского члена, чувствуя, как начинает гореть её промежность. Она сказочно умела делать минет, глубоко взяв мужской член, и при этом облизывая его основание длинным языком, возбуждаясь от жёстких стриженных мужских волос, запаха мужской плоти и напряжённого органа мужчины, ощущая глоткой его пульсирующую головку, готовую извергнуть сперму. Правая её рука стимулировала клитор, от чего она возбуждалась ещё сильнее.

— у тебя вкусная сперма, Арам... М-мммм, я так кончила..! Первый раз делаю это на ходу, когда болид несётся под 200... Это потрясающее ощущение! Как ты ведёшь при этом машину?! Твой член, это то, что мне надо, а сперма-ааааа, какая сперма-ааа!

Инна откинулась на кресло, положив спинку в полулежачее положение, закрыла глаза, опустив правую руку в джинсы, лаская пальчиками свою пиздёнку.

Машина остановилась на парковке у отеля «Vyborg». Инне было знакомо это место. Она была в нём пару лет назад с одним мужчиной. История имела грустный финал, но ей здесь нравилось. Хороший персонал, уютные номера, хорошая мебель и шикарные ванные комнаты. Приличный ресторан с хорошей кухней.

Арам молча вышел из машины, достал из багажника чемодан Инны, махнул рукой швейцару на входе, подзывая его

— Машинка стоит дорого. Присмотри за ней. В вашем вонючем городишке нет путёвых паркингов, а потому присмотри. Чемодан девушки, организуй в номер.

— Инна, иди за мной. Номер покажу.

Арам пропустил девушку в лифт, уверенно нажал кнопку этажа. Инна стояла рядом, испытывая незнакомое чувство робости перед этим человеком. За пару часов, которые они были вместе, он проронил три-четыре фразы в её адрес, а она уже отсосала его член, и теперь, он ведёт себя с ней, как с вещью и неразумной девочкой из детдома, снимающейся в педофильском порно за хавчик.

Лифт остановился на 5-м этаже. Арам молча вышел и пошёл, не обращая на Инну внимания, по коридору. Остановившись у номера № 502 дёрнул ручку. Дверь была закрыта. Он позвонил портье и через пару минут прибежала запыхавшаяся дежурная по этажу. Щёлкнул электронный замок и дверь открылась. Номер «люкс» был тщательно убран.

Инна небрежно сбросила туфли, расстегнув молнию на джинсах сняла с себя на пол белоснежную кофточку с пятнами от спермы Арама, сбросив бюстгальтер. Она стояла посреди комнаты в обтягивающих джинсах, с расстёгнутой молнией до стриженой дорожки, с обнажённой упругой грудью, втягивая прохладный майский воздух из открытого окна, запрокинув голову и по кошачьи потягиваясь, провоцируя мужчину и в предвкушении того, как этот самец накинется на неё, не в состоянии сдержать желание.

Она почувствовала, как грубо он вошёл рукой в её трусики, как уверенно прошёлся пальцами по клитору, прильнув к её губам своими губами, держа рукой за волосы. Она вскрикнула, когда его пальцы почувствовала во влагалище. Он стимулировал её до того момента,  

когда она готова была уже кончить, потом повалил её на овальный стол, смахнув вазу с цветами и грубо сорвав с неё джинсы, швырнув их угол и раздвинув её ноги, прильнул губами к её промежности. Стол был так невелик, что её голова свисала, демонстрируя красивую женскую шею и красивые, здоровые светлые волосы. Она обхватила его ногами прижимая к себе и изгибаясь, демонстрируя упругую груди и длинные напряжённые соски, смуглость кожи, упругость бёдер. Она чувствовала его язык, скользящий между ног, по губам, клитору, её ямочкам и стриженой дорожке, его всепроникающие длинные пальцы, от которых она готова была кончить, не дождавшись его члена в себе, но он делал неуловимую паузу и блаженство растягивалось, как время, меняя пространство, в котором нет времени, а есть только чувства и ощущение блаженства плоти. Она ещё лежала на столе, а он, скинув парусиновые брюки, в шпагате положил на её красивый живот волосатую, смуглую ногу, другой опираясь на пол, вошёл в неё членом, приподняв к себе ближе её попку, от чего она застонала, вцепившись в края стола, выгнувшись, как кошка, ловя малейшее его движение. Он подтянул её тело ещё ближе к себе и сильно стал входить в неё, держа палец в её попке, от чего вены на её откинутой назад шее стали пульсировать сильнее, дыхание стало учащённым, она стонала в изнеможении, а он, уперевшись ногой в стол, с силой вгонял член в её истекающую влагой пиздёнку, прижимая палец в попке к своему члену.

Она так и лежала на столе, в бессилии раскинув ноги, запрокинув голову с приоткрытым ротиком, не в состоянии ни пошевелиться, ни встать. Арам подошёл к её белокурой головке, обнял её тело и вошёл в её ротик, от чего её гортань расширилась. Перед её глазами был его поросший кучерявыми короткими волосками мокрый живот, его полные спермы яички. Инна чувствовала, как возбуждающе расширяется во рту головка его члена, готового выплеснуть сперму, ощущала, как по её животу от груди к промежности скользит его тяжёлый нагрудный медальон на цепи, ещё больше возбуждая её, как закусывает он её пирсинг в пупке, натягивая его до приятной боли, как целует он её между ног, проникая глубоко языком во влагалище, а потом лижет и закусывает клитор, вгоняя всё глубже свой член в её ротик.

Они кончили вместе. Сперма тягучей струёй ударила ей в гортань, после того, как она впилась в его ягодицы своими коготками и старательно стимулировала его набухшую головку языком. Она, обхватив его тело, прижимая к себе, кончила с хриплым, громким стоном от его пальцев во влагалище и анусе, от прижатой языком к нёбу жемчужины набухшего клитора.

Инна наблюдала, как Арам вытирался полотенцем после душа, наслаждаясь его формами. Смотрела, как надел он на себя кожаные ремни с кобурой под CZ, подчёркивающие его крепкие плечи.

— Инна, я решу свои дела и приеду. На тебе денег, сходишь в ресторан 

поужинаешь. Ресторан ночной, и мы сходим ночью вдвоём, после того, как вернусь. Если не вернусь, ключи от машины на тумбочке, документы там же. Сядешь и уедешь в Питер утром. Тебя найдут пацаны, если что.

Арам глянул на Инну и вышел. Щёлкнул электронный замок на двери и воцарилась тишина.

•  •  •

Выборг. Гостиница «Дружба». 19:00

В ресторане гостиницы за столиком сидят четверо. Доминирует огромный, достаточно молодой мужик с короткой стрижкой, сытым загривком в складках, неестественно большой спиной качка. За тем же столом пара молодых людей. Все трое разговаривают с четвёртым. Тональность голосов начинает возрастать. У троих явные предъявы к четвёртому, сухенькому, долговязому молодому человеку, который усиленно прячет глаза. В ресторан входит пара туристов, мужчина и женщина. Трое выводят четвёртого в пространство между стеклянными дверями. Слышен диалог. Говорит здоровый бугай:

— мы в непонятках...

— у пацанов к тебе возникли вопросы

— ты в прошлый раз базар держал о том, что скоро...

— дайте время и я решу...

— времени тебе...

— ты, бля, овца, заебал мутить...

— я решу...

следует глухой удар, от которого «допрашиваемый» летит к входной двери

— короче, времени тебе...

К отелю подъезжает машина. Из неё выходит мужчина кавказской внешности и направляется в ресторан отеля. Он садится за тот же столик, за которым только что сидел «допрашиваемый». Мужчины знают друг друга, но явно не питают каких-либо дружеских чувств. Разговор идёт не на повышенных тонах, но о делах:

Кавказец говорит:

— хозяин просил меня оговорить условия строительства отеля на набережной. Нас не интересуют ваши выборгские мутки и с местной братвой мы бы хотели жить в мире

— хозяин твой мутит. В мусарне лежит заява на наших пацанов

— в прошлый раз, когда мы говорили, ваши условия были, что питерские не лезут в продажу водки и компакт-дисков, остальное похую. А после этого пацаны ваши пришли и отпиздили югов-рабочих, которые отель делают, сожгли бытовки, погорело оборудование. Это не по договору и не по понятиям. Потому в мусарне заява и лежит.

— ты в уме ли, чёрный?! Вы в мусарню на нас подали. По пацански разобраться надо было. А теперь базара не будет. Понял чёрный? Передай гниде своей питерской, что на хую мы вас тут вертели.

— не хочешь по плохому, сделаем по хорошему, Серый

— ты чё, копчёный, угрожаешь? Пойдём поговорим...

Группа мужчин, сидящая за столом, выходит в пространство между дверей, куда выходит дверь в туалетную комнату. Громила замахивается на кавказца и после молниеносного ответного удара в грудь падает, с шумом выбивая сортирную дверь, дёрнувшись пару раз в конвульсиях на кафельном полу замирает. Двое его «соратников по оружию» стоят бледные прижавшись к стенкам и готовы бежать. Кавказец нагибается, вытаскивает из груди, из области сердца громилы длинный, окровавленный 200 мм гвоздь. Смотрит на оставшихся в живых и говорит:

— считайте, что договорились. Если непонятно, то приедут пацаны из Питера и мусора ваши местные для вас покажутся ангелами-хранителями. А этот мешок с дерьмом (тычет носком в труп Серого) 

определите сами, и сейчас. Залив рядом. Разворачивается и уходит.

•  •  •

Инна, сидит в ресторанчике отеля, наблюдает за огнями проезжающих авто, за тем, как меняются огни светофора и немногочисленные машины возобновляют свой ход. Арам сидит напротив неё, пристально разглядывая черты её лица, оригинальный тонкий ремешок поверх декольтированного вечернего платья, подчёркивающий тонкую, гибкую талию и безупречность её фигуры. Они молчат, как бы наслаждаясь ощущением близости друг друга. У Инны в руках бокал с налитым Васаrdiblасk со льдом. Её длинные пальцы задумчиво покручивают его, оставляя запотевшие следы на стекле. Она неторопливо пьёт напиток изредка делая глоток. Повернувшись в его сторону спрашивает:

— Ты успел сделать дела? Всё хорошо?

Арам молчит, потирая травмированный участок ладони, после паузы ответив Инне

— Это сейчас не имеет значения. Имеет значение то, что я тебя хочу.

У Инны едва заметно дрогнули крылья носика, неуловимо сыграли ресницы. Она ответила, глядя прямо ему в глаза:

— я тоже тебя очень хочу...

Арам сидит задумавшись, оперевшись подбородком на кулаки, говорит:

— хочу пройтись с тобой по старому городу, немного подышать свежим воздухом. Пойдём.

Расплатившись с официантом, они выходят из ресторана, заходят в номер. Инна переодевается в кожаные лосины на голое тело и лёгкий свободный светлый пуловер, и они выходят.

У колокольни, Арам прижимается спиной к ещё не остывшим камням вековой постройки. Инна становится на колени, расстёгивает его джинсы и с наслаждением берёт губами набирающий упругость член, держит слегка сжимая пальцами яйца, массирует, вылизывает головку, погружая фаллос всё глубже и глубже в глотку. Ей нравится, как он берёт её за волосы, собрав их пятернёй, и всё с большей настойчивостью самца, граничащей с грубостью, начинает пялить её в рот. Она уже знает, что он кончит ей в рот, и с нескрываемым наслаждением ждёт, когда головка его члена резко набухнет, перед тем, как извергнуть семя, дыхание его станет прерывистым, голос хриплым, а её женскую головку он натянет на него с силой, едва сдерживаемым движением, чтоб не порвать ей горло.

Её попа ощущала шершавую фактуру облупившейся краски на перилах средневековой колокольни с замершими более века назад часами. Она обнимала своими ногами его бедра, откинувшись назад через перила всем телом над ночным городом, свободно отбросив руки над ночной бездной, чувствуя неповторимое ощущение полёта от входящего в неё желанного члена, от ощущения его крепких рук на своих бёдрах, страха падения на гранитные камни, не оставляющего шансов выжить, от лёгкого прохладного ветра, обдувающего её свободно свисающее тело, от того, что она наконец получила самца, о котором так долго мечтала.

Он перехватывает её за ногу, с силой вгоняя член в её розовую девичью промежность, возбуждаясь от её свисающего над бездной тела, видя раскинувшиеся безвольно красивые руки, грудь с оттопыренными длинными, твёрдыми сосками, её густые, струящиеся вниз волосы, изогнувшийся, с красивым возбуждающим рельефом, напряжённый плоский животик, с нежным пупком в мышечной складке, с поблёскивающим пирсингом, изогнувшуюся шею, с возбуждающей формой девичьего горла, по 

которому так хочется полоснуть ножом во имя абсолютного обладания её плотью, от ощущения того, что отпусти он её и она рухнет вниз, и девичья жизнь, полная красок и сил оборвётся в миг. Он хотел её от того, что она верит в его руки, за физическое ощущение чувства самки к нему, её самцу, которое у неё сильней страха.

•  •  •

Суббота

Они возвращались в отель под утро. Уже светало. Инна еле переставляла ноги на каблуках, скользящих на булыжнике мостовой. Всё её тело болело от проведённой ночи и секса, исполненного в самых экзальтированных позах и местах. Она уже была в этом городе, в этом же отеле, на том же этаже, с мужчиной значительно старше её, годящегося ей в отцы, и работавшего кем-то в мэрии Санкт-Петербурга. Отношения их прервались, по инициативе мужчины. Он болезненно переносил свою половую дисфункцию, которая давала себя знать и омрачала их интимные отношения. Это вызвало у Инны сожаление, потому что ей было приятно иметь дело с состоявшимся мужчиной, при том, что он был щедр и галантен с ней. В благодарность за их отношения он купил ей квартиру на Васильевском острове, в которой она устроила своё уютное гнёздышко.

Было странно возвращаться к этим воспоминаниям, и ковылять, ломая каблуки о брусчатку за руку с этим жёстким нацменом, по той самой, так любимой ею Крепостной улице, по которой она порхала как бабочка с охапкой цветов, каких-то полтора года назад.

— но секс... секс... секс... Безумный, беспощадный секс разрывающий плоть и привязывающий сознание, это было то, чему она не могла противостоять. Её давно так не пёрли во все её женские щели, которые приятно побаливали, а кости ломили от грубых лап её партнёра. На шее её красовались два выразительных засоса. Арам поставил их грубым закусом, втягивая тонкую кожицу её шеи, доставляя ей приятную боль, от которой она стонала и кричала:

— ещё-ёёёё, подставляя шею, готовая чтоб он, как волк перегрыз ей горло.

Они дошли до отеля.

— Надо принять душ, срочно горячий душ! Взмолилась Инна.

— Принимай, я приму после, сказал Арам повалившись в кресло и клацнув кнопку телевизора.

По ТV шли утренние новости по Выборгу. Инна, собираясь в душ, не обратила внимание, как диктор произнесла в сводках криминальных новостей за прошедшие сутки, что в заливе обнаружен труп местного криминального авторитета, предположительно погибшего в результате криминальных разборок. Арам, слушая новости, и вовсе зевнул, и переключил канал.

Инна проснулась. Спала как убитая и сразу не могла понять, сколько времени. Арам спал рядом. Одеяло накрывало его тело до пояса. Смуглый, мускулистый, в мелких вьющихся волосиках мужской торс сразу возбудил в ней мысли о минувшей ночи, о мужчине, который лежал, раскинув руки рядом с ней в одной кровати, мирно посапывая. Она непроизвольно стала гладить его грудь, поросшую волосками, обводя соски и как бы невзначай касаясь их. Нагнувшись, и касаясь кончиком носика провела им по его животу вниз, вдыхая аромат 

мужского тела, поводила носом по его коже, желая разбудить животное истязавшее её всю ночь, проникла языком в его пупок, желая насладиться движением его мышц, потом опустилась ниже и нырнула под одеяло, взяв губами его член, и ласкала его пока он не стал набухать, а движение его бёдер дали ей понять, что её самец проснулся и скоро будет пялить её в рот. Она знала, что он не даст ей довести его до эякуляции, что он не успокоится, пока не выебет её в попку и её девичью промежность, пока не заставит её кончить четыре-пять раз, и только тогда позволит насладиться его спермой трахая её в рот. Арам подобрал под себя ноги, сев на них, грубо посадив на вставший член девушку, держа её за ягодицы, а когда она стала постанывать, перевернул её, и привстав, закинув ногу на девичью спину, резко вошёл ей в анал. Инна закричала, судорожно хватая простыни, а он, наращивая темп, драл её, сильно сжимая напряжённую грудь одной рукой и держа пятернёй за шею, другой, входя всё глубже и глубже в её тело. Она уже не стонала, а выла от бессилья вырваться из его объятий, когда он наконец отпустил её. Сперма густой жидкостью вырвалась из набухшего, пульсирующего члена, обволакивая её гортань, язык, размазываясь по нёбу... Она жадно глотала его семя, цепко держа его яйца пальчиками, выжимая последнее из мужского тела, глядя кошачьими глазами, как он пытается приподняться на локтях, как на напряжённой шее пульсируют вены и течёт по животу пот, конвульсирует тело в судорожных попытках выплеснуть ещё сперму, слышать, как хрипит этот зверь от того, что его яйца в её руках, от сладости ощущений.

Когда Инна с Арамом пошли в ресторан поужинать, было уже около 21 часа. Тихо играл рояль, немногочисленные посетители вели тихие беседы, наслаждаясь вечерним отдыхом после туристических походов по городу. Инна почему-то вспомнила сокурсника у метро, с жадностью запихивающего в себя шаверму, тенью мелькнуло лицо преподавателя Северюхина, преподававшего строительную механику, и так назойливо склонявшего её к аудиенции для сдачи коллоквиума. Припомнился эпизод с её подругой-сокурсницей, свидетелем которого она была, в коридоре университета. Светка, баскетболистка университетской команды, склоняясь с высоты своего роста над очередным козлевичем с кафедры «Экономики и права», приглушённо, но настойчиво и достаточно громко чтоб услышать посторонним, с явно недоброжелательными нотками нескрываемого гнева разговаривала с преподавателем данной дисциплины:

— Я чёт не пойму... Вы меня за четвёрку в зачётке ебать хотите?!

— А вы меня пишете?!

— Нет не пишу. Я с тобой просто разговариваю. Хочу выяснить...

Она ощущала всю глубину мелочности и глупости окружавшего её мира, понимая, что Арам сумел за сутки изменить её взгляд на окружающих её людей, мир в котором она жила. Этот немногословный мужчина одним своим присутствием рядом, менял её ощущение окружающей действительности. Рядом с ним она чувствовала себя женщиной, любимой и защищённой от всей гнусности окружающего. Это 

было новое для неё чувство. Трудно было представить Арама в компании, подстраивающегося под общие никчемные разговоры. Он не говорил много, не рассказывал о себе ничего, предпочитал стиль кэжуал (Саsuаl), был элегантен и вполне современен. Он был совершенно независим в отношении с женщиной, но вёл себя как вполне достойный мужчина. То, что он из бандитов, в этом Инна не сомневалась. Она знала повадки этих парней, и только увидев его, садясь к нему в машину, сразу всё поняла, с кем имеет дело. То, что он способен хладнокровно отправить соперников к праотцам, тоже не вызывало у неё душевного протеста. Но при этом, желание связать с этим мужчиной своё будущее не вызывало у неё страха и сомнений. Более того, он был желанным, и её тело, а теперь, похоже, и душа, постоянно хотело его. Взяв бокал любимого Васаrdi со льдом, Инна задумалась над тем, что её свобода потеряна где-то, на улочках этого средневекового городишки, от чего становилось необычно волнительно на душе. Но об этом она ничего не сказала ему.

•  •  •

Воскресенье

В полдень следующего дня, проснувшись после бурно проведённой ночи, сдав номер и погрузив вещи в машину, пара уехала в Петербург. Инна, поджав под себя ножки и укутавшись в нежный, свободного покроя свитерок, уютно устроилась на переднем сиденье, задумчиво смотрела на дорогу, изредка переводя взгляд на руки Арама, ведущего машину на предельной скорости, разглядывая волоски на его смуглой коже, с удовольствием вспоминая проведённое с этим мужчиной время.

•  •  •

Инна и Арам продолжали встречаться. Однажды, в один из уикендов они по обыкновению, в пятницу, после окончания её лекций в университете выехали в сторону Москвы, на отдых в столицу. У Арама в Москве были дела, и у Инны была возможность посетить столичные бутики, посидеть со своим мужчиной в ресторанах Москва-Сити, отдохнуть душой и телом в одном из московских отелей, на этаже выше птичьего полёта, с ванной стоящей у витражного окна с видом на Москву, отдаться ему там, под облаками столичного солнца.

Его автомобиль пронёсся поворот на Колпино, вырываясь на ровную трассу на Москву. Машина неслась, глотая километры, шурша шинами по хорошему асфальту, оставляя позади Тосно и Любань... На повороте на Кириши у развилки стоял чёрный внедорожник с зажжёнными аварийными огнями. Группа из 3-х мужчин характерной внешности, наблюдала за дорогой. Один, который был вне машины, смотрел в бинокль, оперевшись на капот, и изредка поглядывая на часы продолжал наблюдение за потоком, двое сидели в машине, о чём-то переговариваясь по рации.

— Вот он! Хорошо идёт, под 200, через 45-50 секунд будет в зоне «А», крикнул наблюдающий.

Двое выскочили из машины. Один с Драгуновым на перевес, другой с Калашниковым. Профессионально изготовились к стрельбе. Машина Арама надвигался с увеличивающейся скоростью. Он был уже в прицеле снайперской винтовки. 800 — 500 — 300 метров... Цель — водитель, едва подрагивает в сетке прицела. Стрелок плохо видит фигуру водителя, полулежащего в анатомическом кресле болида, блики 

солнца мешают, отражаясь от лобового стекла...

Арам издали увидел чёрный Гелик на перекрёстке, рефлекторно резко добавив оборотов двигателю, слегка обернувшись на заднее сиденье для понимания где Инна.

— Инна, ложись, падай на пол, заорал он, нажав до упора на педаль газа, от чего резина взвизгнула, а машина понеслась ещё быстрее.

Инна испугалась, поняв сразу о чём речь, прижавшись к коже заднего дивана и обхватив голову руками, пытаясь защититься от надвигающейся смертельной опасности.

Она не слышала выстрелов, чувствуя, как летят разбитые стёкла в салон падая мелкими осколками на неё, заваливаясь под одежду и путаясь в волосах. Машину швырнуло в бок, было понятно, что они на грани того, что она перевернётся и тогда конец... конец... потом швырнуло в обратную сторону. Было ощущение, что они прошли участок на 2-х колёсах, юзом, чудом выровнялись, но не остановились, продолжив движение на предельной скорости.

В салон задувал ветер, свистя и не давая поднять голову. Машина уходила от места обстрела всё дальше и дальше. Проехав километров пять, машина свернула с дороги, отъехав с трассы и остановилась под каким-то мостом. Арам вывалился из машины, истекая кровью, с ранением в шею, не оставляющим шансов на выживание. Инна выползла из машины, в шоке от произошедшего. Она пыталась остановить кровь, которая хлестала из его раны, но он слабел. Глядя на неё прохрипел:

— прости, девочка... прости, что так вышло... живи малыш... ты беги отсюда. Эти шакалы уже где-то рядом, они вернутся чтоб добить. Ты беги...

Тело его обмякло, руки безвольно упали на землю. Арам умер на её руках с открытыми глазами, устремлёнными в небо. Инна не помнила, как приехала полиция, как полицейские ходили, качая головами осматривая изрешечённое авто, с удивлением глядя на оставшуюся в живых Инну, фотографируя отверстия на кожаном диване от пуль, прошедших чуть выше её тела. Один из них сказал другому:

— в рубашке родилась... мы видели на трассе место обстрела, следы от резины... Их носило по дороге и видимо на очень большой скорости. Водителя ранили сразу. В лобовом одно отверстие. Стрелял снайпер. У него был один выстрел. Профи. А потом поливали проносящуюся машину из Калашей. Крышу чуть не оторвало, капот на одном креплении держался. Непонятно, как он ушёл от погони с таким ранением... Девчонку спасал...

— Похоже киришская братва его пасла на трассе. Сейчас федералы приедут. Разберутся. А номерок-то у машины известный... Чеченец. Увидишь, зёмы его рассчитаются. Жди трупов в районе...

Инну отвезли в больницу на обследование. Брали анализы. Анализ крови показал беременность. Обследование подтвердило, срок две недели... Врач покачал головой, только сказав риторически:

— как тебя так угораздило, девочка... тебе жить и жить, а ты...

•  •  •

Через девять месяцев, у Инны родился мальчик, с большими, красивыми карими глазами и длинными ресницами, с ямочками у пальчиков на ручонках, и таким похожим на папу... Родня Арама не оставила мать с мальчиком. Они не оставляют своих в беде...