Королева

Автобус на Бердянск отправился за пятнадцать минут до отъезда. Когда я сдал в багаж дорожную сумку и занял свое место, было уже двадцать пять минут одиннадцатого вечера. До отхода оставалось около пяти минут. И асфальт, и автобус еще не успели остыть от жаркого июльского дня. В салоне было душно. Я повесил на крючок свой свитер, откинул спинку кресла и стал ждать, когда мы, наконец, отправимся.

Больше половины мест было свободно, несмотря на разгар курортного сезона. Место справа от меня так и осталось пустым, и я подумал, что будет очень хорошо, если оно останется незанятым до конца поездки.

Наконец, водитель закрыл входную дверь, выключил свет в салоне и завел двигатель. Автобус медленно двинулся к выезду. Когда он уже выруливал за ворота автовокзала, я заметил, что по проходу прошибается привлекательная блондинка с дорожной сумкой в руке. Догоняя меня, она остановилась и спросила тихим голосом: "Читайте рассказы на сайте Stepan.ru".

— Извините, двадцатое место — это здесь?

Она стояла и ждала ответа, а я смотрел и смотрел на ее густые светлые волосы, которые крупными локонами спускались на плечи, на ее стройную фигуру в джинсах, обтягивающих бедра, высокую грудь, на ее тонкую талию, над которой концы легкого светлого шарфика были небрежно завязаны узлом. На плоском животе привлекало внимание моего взгляда выпуклое пупочное кольцо, от которого я не мог оторвать глаз, словно под гипнозом.

— Послушайте, какие здесь места? — повторила она ко мне. В ее тоне послышалось нетерпение. Это заставило меня прийти в себя.

— Ого!... Простите, я сначала не понял... Девятнадцатое и двадцатое.

— Спасибо. Это место рядом с вами?

— Да, конечно. Но если хотите, я могу уступить вам место у окна.

— Зачем? — ответила она, улыбаясь. — Все равно сейчас ночь и ничего не видно.

— Но здесь прохладнее. Окно можно и приоткрыть. Желаете?

— Извините, — согласилась она и отошла в сторону, чтобы я мог выйти в проход и пропустить ее.

Она устроилась у окна, поставив под сиденье сумку, и откинула спинку кресла, готовясь ко сну.

— Приоткрыть окно? — предложил я.

— Пожалуйста, — ответила девушка и отодвинула ноги влево, к самой стенке, чтобы облегчить мне доступ к окну.

Я поднялся и протянулся вверх, чтобы слегка отодвинуть стекло. Так получилось, что мои ноги чуть выше колен коснулись ее теплого бедра, плотно обтянутого джинсами. Почувствовав его тепло, я почувствовал, как оно приятной волной распространяется по всему моему телу, словно от выпитого вина или, скорее, коньяка.

Стекло легко поддалось, но я делал вид, что не мог его сдвинуть с места, потому что мне было неописуемо приятно стоять и наслаждаться этим видом невинного прикосновения. Она попыталась дать больше свободы моим действиям и закинула правую ногу на левую, что привело меня в состояние острой возбужденности. Прижавшись к окну, я еще сильнее притянулся к ее бедру и, отодвигая стекло, стоял, тайно предаваясь греховному удовольствию этой близости все больше...

поддающийся инстинкту.

Наконец-то я как-то овладел собой и чтобы не вызывать ее подозрений, слегка отодвинул стекло и сел на свое место.

— Благодарю, — сказала она. — Теперь немного легче дышать.

В то же время водитель автобуса выехал на трассу и набрал крейсерскую скорость. Встречные машины попадались очень редко. Я чуть сдвинулся влево, и наши плечи коснулись друг друга. Меня охватила новая волна возбуждения. Повернувшись к ней полностью, я стал рассматривать ее профиль. В темноте он казался фантастически привлекательным, хоть и не безупречным. Короткой высокой шевелюрой, прямым, немного длинноватым носом, широкими полными губами, полными неукротимой страсти, и черными глазами как угли. Они бросали на меня быстрые и застенчивые взгляды. Ее ресницы были невероятно длинными и густыми – не знаю, как я мог разглядеть это в темноте июльской ночи. От нее до меня доносилась какая-то нежная дышащая аура, и это еще больше разжигало меня. Буквально приводило в неистовство. Я чувствовал, что еще минута-две такого возбуждения, и я потеряю над собой контроль.

Чтобы ослабить напряжение, я предложил:

— Не хотите покушать?

— Честно говоря, нет. Хочу подержаться компанией. Я компанейская.

— Тогда давайте съедим пару яблочек, а потом, когда проголодаемся, съедим что-нибудь поплотнее.

Она сочувственно улыбнулась, сверкнув своими черными глазами как у цыганки. Ясно. У нее темные волосы. У блондинок таких черных глаз не бывает. Красивая. Но с каким выкусом!

Я достал из пакета пару яблок и протянул ей одно на высоту.

— Какие большие и красивые! — восхитилась она. — Можно, я возьму вот это, которое больше?

— Буду несказанно рад. Ей-Богу.

— Спасибо.

Она с хрустом откусила кусок яблока и посмотрела на меня. В ее глазах я увидел ослепительный огненный блеск, и меня снова охватило возбуждение. Мы молча жевали яблоки, время от времени обмениваясь взглядами.

— Почему вы так на меня смотрите? — спросила она, доёдая остатки яблока.

— Как именно?

— Да так, все время смотрите, ни на секунду не отводя взгляда. Мне просто не по себе от этого.

— А вы все время опускаете глаза, как будто чего-то стыдитесь.

Она снова улыбнулась и протянула мне ошмёток яблока. Выбросите, пожалуйста, в окно, что ли.

— Охотно.

Я снова встал и, высунув руки наперёд, выбросил то, что осталось от наших яблок. Наши ноги опять соприкоснулись, и я плотно прижался к её бедрам, глядя в её глаза. Она смотрела на меня, трепетно вцепившись одной рукой в подлокотник, а другой — в сиденье. Так продолжалось несколько мгновений, но она тут же овладела собой и указала на моё кресло.

— Садитесь, пожалуйста, а то я уже просто в стенку влипла.

— Как вас зовут? — спросил я.

Она тихо рассмеялась.

— Наконец-то догадались спросить. А то я уже вопреки всем правилам этикета хотела первой задать этот вопрос. Тоя. Меня зовут Тоя.

— А меня — Гена.

— Геннадий? А отчество?

— Зачем ещё отчество? Что мы, на службе, что ли?

— Причем здесь — на службе? Просто вы значительно старше меня. Как же я буду к вам обращаться просто Гена, и всё?

— Так...

И значительно! Мне всего тридцать шесть. А вам?

— А мне двадцать пять. Вот видите. Вы на целых одиннадцать лет старше.

— Между мужчиной и женщиной это совсем немного.

— Не скажите. Когда мне было десять, вы уже были взрослым мужчиной.

— Двадцать один — это никак не взрослый мужчина. Желторотый птенец.

Она снова искренне расхохоталась.

— А я, по-вашему, тоже желторотая?

— Я такого не говорил. Вы сами придумали.

Мы замолчали. Я смотрел в окно, немного поглядывая на трассу. Она сидела, откинувшись на спинку кресла и выпятив вперед грудь. Они подпрыгивали, когда автомобиль наскакивал на небольшие ямы, и меня привлекала мысль погладить их, вцепиться в них и мять, мять, мять... Ее блузка сверху была расстегнута. И только потому, что было темно, я не мог видеть, что там происходит у нее за ширинкой. Но мне было достаточно представления. Рассказы на самом деле ру.

— Вы очень прекрасны, — сказал я, повернувшись к ней.

— Я знаю, — ответила она без тени скромности и смущения. Ее глаза были закрыты, подбородок чуть приподнят, а грудь вздымалась и опускалась в такт дыхания.

— У меня есть бутылочка вина. Давайте выпьем по немножку. Хотите?

Она снова улыбнулась, раскрыв свои огромные глаза на всю ширину.

— Это зависит от того, какое у вас вино.

— Каберне десертное. Сухое. Известное. Очень вкусное. Не пожалеете.

— Вы хотите меня напоить? — мягко спросила она.

— Почему же напоить? Просто немного насладиться потрясающим вином.

— Вы его так прорекламировали, что я готова согласиться. Хотя это против моих правил — пить не за столом, к тому же с незнакомым мужчиной.

Я достал бутылочку и начал оперировать штопором своего складного ножа. Шпок! — вытащил я пробку. Отерев горлышко салфеткой, я протянул ей бутылочку. Начинайте вы. Я потом.

— А из чего пить? Прямо из бутылки?

— Да, возможно. Ни стакана, ни кружки у меня нет. Может быть, у вас есть?

— Придется вам пить одному. У меня тоже нет. А из горлышка я не пью. Я же не алкоголичка какая-нибудь.

— Что это имеет отношение к алкоголичке? Из-за недостатка героиновой пишут на простом, как говорила моя покойная бабушка.

— Ваше утверждение безупречно, но здесь неуместно. Нет, Гена, я не собираюсь пить из горлышка.

Она отодвинула бутылку и легко улыбнулась, не возмущаясь и не осуждая меня. Я закрыл бутылку и положил ее в сумку.

— А если я достану стаканы, будете пить?

— Тогда пойду.

Она произнесла эти слова, кокетливо смотря на меня и прикрывая нижнюю часть лица прядью своих роскошных волос, как таджичка яшмаком. Аромат ее дыхания раззадорил мои эмоции, и я плотно прижался к ее руке всем своим телом. Она не отстранилась, но вопросительно посмотрела на меня. Не желая испортить развивающиеся отношения, я слегка отодвинулся, но время от времени, как бы невзначай, все же ласково касался ее руки, бедра, талии.

— Где вы работаете, Лена?

— Я работаю в Госинспекции.

— В Госсанинспекции?

— Нет, в Госинспекции.

— Что это за инспекция? Чем занимается?

— Я осуществляю надзор за соответствием продукции установленным стандартам.

— •••

Какой продукции?

— Экспортной продукции, выпускаемой некоторыми из наших заводов.

— Понятия не имею, что у вас за работа. Что вы закончили?

— Инженерно-экономический институт. А кем работаете вы?

— Я преподаватель. Учу студентов.

— Геннадий, а что вы преподаете?

— Радиоэлектронные науки.

— Понятно. Приемники, магнитофоны, телевизоры. Верно?

— Не совсем. Я теоретик. Читаю теорию импульсных устройств и систем, передачу информации в цифрованном виде и подобное.

— Ой, это для меня полный звук. Вы очень образованы.

— Ты нисколько не хуже. И вообще ты очень умная девушка. Кстати, ты замужем?

— Была. Но развелась. Это было очень сложно, но жить было невозможно.

— Почему?

— Меня заедала свекровь. Она хотела, чтобы я переучилась на врача. А медицина меня — ну никак не привлекала. Я терпеть не могу крови, гноя, стонов и прочего. А экономика — это моя стихия. Я погружаюсь в нее, наслаждаюсь ею.

— Странно. А ты что, не могла от нее уйти и жить своей семьей?

— Нет, она и так все подозревала меня в изменах ее сыночку. Хотела, чтобы я всегда рядом шарахалась, была у нее на глазах. А то — вдруг уйти из-под ее опеки! — она засмеялась. — С ней вы, наверное, инфаркт случился!

— А муж? Кем он был?

— Он был военно-морским врачом. Всё время в море. А его мамочка не любила мою нравственность. Это было так унизительно! Ведь я любила его, а она со своими подозрениями! У нас, говорит, в семье все врачи. Ты тоже пойдешь в медицинский. Я помогу. Я говорю — никогда. Я уже имею специальность, и она мне нравится. Тогда, говорит, ты у нас не приживешься. И я не прижилась. Мы жили во Владивостоке. Там у меня не было никого, ни одного близкого человека!

— Но ведь муж любил вас? Он-то как реагировал?

— Любил. На этом она и сыграла. Распалила его ревность, раздела, как огонь в печи! Говорила, что я шляюсь, когда он в море. А я была чиста перед ним, как Богородица. Клянусь вам!

— И он в это поверил?

— Поверил! Она для этого сделала все! И жену ему подыскала. Страшненькую такую, чтобы не гуляла, мол. В медицинский ее определила. А я уехала. Здесь мне помогли устроиться по специальности. Вот, работаю.

— Все еще любите его?

— Теперь нет. Прошло. Смотрите. Мы к станции подъезжаем.

Водитель остановил автобус и объявил:

— Далеко не отходите. Стоим десять минут.

Я тут же направился в буфет. У стойки одиноко дремала буфетчица.

— Вы можете мне продать два стаканчика?

— Два стаканчика — чего?

— Без ничего. Нам пить хочется, а не из чего.

— Стаканами не торгуем, — ответила она.

Хотя по ней было видно, что если хорошенько попросить — продаст. Я положил на стойку два рубля и взял два граненых стакана. В то время такой стакан стоил пять копеек. И продавались они сквозь каждый угол. Буфетчица смотрела и криво улыбалась.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— На здоровье. Смотрите, только не пейте много в дороге! Можно и не доехать! — смеялась она…

вслед.

— Постараюсь. Еще раз спасибо!

У входа в автобус меня встретила улыбающаяся Таня.

— Вот, теперь не откажется от кокуро? — я показал ей стаканы.

— Конечно же, нет. Я говорила уже. Положите ваши стаканы на сиденье и выйдите сюда, пожалуйста. У меня к вам просьба. Несколько необычная.

Я положил стаканы и вышел. Она взяла меня за локоть и повела по направлению к темному скверику за зданием автовокзала.

— Понимаете, Гена... Мне нужно в туалет... А в общественный я боюсь заходить. Там темно и, конечно же, грязно. Вы не согласитесь постоять здесь неподалеку, пока я схожу под кустик. Только не отходите — стойте так, чтобы я вас видела. Хорошо?

— Конечно. Идите.

— Отвернитесь, пожалуйста, а то мне неприятно.

— Ну, разумеется.

Я отвернулся. Но стояла такая тишина, что мне было слышно, как она резким движением сбросила джинсы, а потом зашуршал тихий ручеек. Искуса я видел, как тяжелый колокол ее черных волос взметнулся над кустарником, потом снова всепрепенулся, когда она поправила прическу и поплыл в мою сторону.

— Большое спасибо, Гена. Простите, что так получилось. Но у меня было невмоготу. Теперь можно ехать дальше. Пойдем.

— Простите, но и мне, кажется, тоже понадобилось отдохнуть, — смущенно сказал я. — Возвратитесь в автобус, а я сейчас.

— Я буду возвращаться по темному одна. Идите — я подожду вас здесь. Обменяемся, так сказать, ролями,— она улыбнулась откровенно и нежно.

Я направился в кустарник и остановился у ближайшего дерева. От аромата и звуков летней ночи, знакомства с красивой женщиной, ее прикосновения, а также столь необычного и доверчивого поведения я слегка захмелел. К тому же я предвкушал предстоящий ужин с высококлассным марочным вином в ее обществе и осознание в экстраординарных условиях.

Через полминуты я вернулся к ожидавшей меня Зое. Она смущенно прикрывала жмутом своих роскошных волос нижнюю часть лица, но глаза ее недвусмысленно улыбались, временами ныряя куда-то вниз. Войдя в автобус, я тут же достал свой запас продовольствия — пару яблок, кусок колбасы, сыр, яйца, вареные вкрутую, огурцы и несколько конфет. Зоя принесла кусок куриного мяса, пару помидор и пачку печенья.

— С таким запасом можно хоть на северное полюс,...— пошутила Зоя.

— И до Бердянска не хватит,— возразил я и протянул ей стакан.

Автобус тронулся. Я достал уже открытую бутылку и налил в стаканы до четверти объема.

— Чтобы не расплескались,— оправдывался я.

— Ладно-ладно! Нехорошо стало,— игривым тоном отвечала Зоя.— За что пьем?

— За знакомство!

— За знакомство!

Зоя выпила несколько глотков:

— Какая вкуснятина!— она закатила глаза и одним глотком допила все, что осталось.

В моей голове оставалось уже не больше четверти, когда третья, хоть и говорила тихим шепотом:

— Все!... Я так опьянела!... Больше не хочу... Лучше потом. Теперь вы о себе расскажите. А то как разведчик! — она снова загоготала. — Только спрашивайте да слушайте...

Энергично она уложила в пакет то, что осталось от нашего ужина и снова рассмеялась.

— Ой! Я говорю глупости, да? Ха-ха-ха!

— Никакие не глупости. Мне очень даже приятно с вами.

— Мне тоже. Так вы… о себе расскажете? Или будете продолжать увиливать?

Она обхватила мою руку и, откинувшись, посмотрела мне в лицо. Новая волна возбуждения нахлынула на меня, и я, опасаясь, что потеряю над собой контроль и натворю глупостей, чтобы отвлечься, начал рассказывать о себе.

— Я уже говорил, что работаю преподавателем, преподаю науки из области теоретической радиоэлектроники.

— Нет, про работу пока достаточно... О личной жизни расскажите. Как я вам... Только честно!

Каждое свое слово она сопровождала тихим смехом, так располагавшим меня к интиму.

— Я женат. У меня двое детей.

— Мальчики?

— Да.

— Сколько лет?

— Тринадцать и восемь.

— Жаль...

— Что жаль?

— Что вы — семейный человек... Вы такой... такой... — она снова расхохоталась.

— Какой именно? — допытывался я.

— Такой, какие мне нравятся! Ха-ха-ха-ха! Простите за прямоту. Я такая пьяная! Ужас...

Она вцепилась в мою руку и прижалась к ней грудью. Ощутив ее мягкое, нежное и теплое прикосновение, я вздрогнул и, уже не владея собой, обнял ее за талию и привлек к себе. Она смотрела мне в глаза и глубоко дышала. Я впился губами в ее полуоткрытый рот, а она конвульсивно сжалась в моих объятиях.

— Ммм... — простонала она.

— Тише... люди рядом!

— Ну и пусть... мне так хорошо... Поцелуй еще...

Я быстро прижал ее к себе и усадил на свои колени. Удивило меня, как легко она поддалась. Она обхватила меня за шею, а я снова прильнул к ее влажным губам, широким и пышным. Моя рука сама скользила по ее голому телу, поднималась все выше и, наконец, оказалась на ее упругой груди. Я нежно сжал ее, и она издала тихий, но проникающий в самое сердце стон:

— Ммм...

Когда она слегка освободилась от объятий, я расстегнул единственную пуговицу на ее блузке, потом развязал узел, и она раскрылась передо мной, манящая голым телом и необыкновенным ароматом. Легким, ласковым движением я освободил одну тяжелую, налитую грудь и стал целовать. Напряженный сосок, такой толстый и длинный, приводил меня до безумия. Пытаясь расстегнуть лифчик, я нервно теребил застежку за ее спиной, но она никак не поддавалась.

— Подожди... Я сама... А то порвешь...

Она опять сексуально засмеялась.

Одним движением она расстегнула лифчик и снова страстно прильнула ко мне. Теперь я ласкал обе ее груди. Я сжимал их, играл ими, щипотью хватал упругие соски и целовал, целовал, целовал... Мне казалось, что таких грудей нет больше ни у кого во всем мире. Я, во всяком случае, еще не знал ничего подобного. Мы изнемогали от страсти, но дальше этих ласк дело не шло.

— Пойдем на заднее сиденье!... Там никого нет... — шептал я.

— Нет,— она покачала головой,— я не могу... Люди все видят... Если мы еще увидимся...

Захваченный новым волнением, я принялся расстегивать ее джинсы.

— Что ты делаешь?... Остановись... Здесь люди... Могут свет включить!

Но моя рука уже находилась внутри ее джинсов и гладила все, до чего смогла достать. Последним препятствием был тонкий шелк...

ее трусиков. Я ощутил под ней заветную щель и стал проводить по ней пальцами, чувствуя, как она увлажняется от моих прикосновений. И это продолжалось во мне лавиной неистовых желаний. Я застонал:

— Прекрати... Не надо... Слышишь?... Убери руку... Пожалуйста... Я прошу тебя!...

Но физического сопротивления она не оказывала. И я, не слушая ее слов, подчиняясь только природному инстинкту, проник рукой под трусики. Мои пальцы погрузились в густую пучок жестких волос. Таких же, как на ее голове. «Интересно, они тоже черные»? — думал я и, медленно двигая пальцами, проникал все глубже и глубже.

— Ой... Что я себе позволяю?... Дура!... Боже мой... Не надо!...

Она скрестила ноги, но мои пальцы уже раздвигали губки ее срамной щели. Я нащупал ее клитор, скользкий, мясистый и упругий и стал нежно двигать на нем подвижную кожицу, совершая пальцем осторожные круговые движения. Ищите через Яндекс "секретные рассказы" и читайте без регистрации.

— А!... Что ты делаешь?!... Боже! Как я могла такое допустить!

Ее ноги непроизвольно раздвинулись, и моя рука получила свободный доступ к мягким, нежным и таким чувствительным лепесткам-губкам. Волна блаженства просто хлынула из нее. Я снова коснулся головки клитора и начал нежно, но страстно ласкать его круговыми движениями, постепенно ускоряя темп.

— Что ты делаешь?!... Я же кончаю! Ой! О-о-ой!... Кончаю!... Кончаю!... Кончаю-й-й-й!... — шептала она мне на ухо и судорожно двигалась в судорогах оргазма.

Она ослабла. Ее голова сильно опустилась мне на грудь. Тихо поцеловала меня в шею и почему-то заплакала. Я исправил ее волосы и попытался заглянуть в ее лицо. Но она продолжала плакать, пряча его от меня.

— Зайка, милая! Ну не надо плакать. Все было так хорошо!

— Я никогда не ожидала, что могу допустить такое! И где? В автобусе! Какой ужас!... Что ты обо всем этом подумаешь!

Пытаясь ее успокоить, я продолжал ласкать ее спину, талию, груди. Ее тело снова напряглось, и она начала целовать меня, сопровождая поцелуи непередаваемыми междометиями. И снова моя рука оказалась у нее в трусиках, лаская возбужденный клитор.

— Ай! Ты сошел с ума! Хватит! Я опять обозрусь!... Кончу!

— Какой он у тебя большой! Твердый! Прелесть!

— Не понимаю, в чем тогда дело?... А-а-а!... Большой или маленький!... Какая тогда разница?!...

— Я от этого так возбуждаюсь!... Давай! Давай! Кончи еще!

— А-а-а! А-а-а!... Ой, как хорошо!... Ой, как!... Ниже!... Так! Так!... Еще!... Кончаю! О-о-о!... О-о-о!... А-а-ах!... Кончила...

Ослабев, она погладила мои волосы, плечи, зашарилась под рукавом, нащупала соски и стала крутить их между пальцами, как я ей пару минут назад. И я почувствовал такой прилив страсти, что сжал ее щеки ладонями и вскрикнул весь свой гнев, насколько это было возможно. Ее рука пошла ниже, но уверенно начала раздевать мои штаны. Я понял, что она запуталась в моей штанине и не может добраться туда, куда стремится. Желая помочь ей, я попытался вытащить штанину из штанов, но ее рука уже проникла в мои трусы. Тихо и ласково стала гладить член. Порой она •••

Она надавливала пальцем на его основание, и он становился еще крепче и подпрыгивал, как вспугнутый зверек.

Я отстегнул ремень и чуть приставал, а она обхватила мой член и начала играть им уже на своей воле... Она страстно перебирала яйца, сжимала их поочередно, но мне не было больно. Только яростное нарастание возбуждения.

Она оттянула назад кожицу члена и обнажила головку. Она сделала это так нежно и ласково, что я весь затрепетал от наслаждения. Подушечками пальцев она начала гладить голую поверхность головки, разжигая во мне желание до крайности, до предела.

— Как приятно... — простонал я.

Мои ноги вытянулись и необычайно напряглись. А она, не помня себя, нежно обхватила член рукой и начала, чуть постанывая, двигать кожицей. Когда ее рука достигала до основания члена, обжимая до края головку и натягивая уздечку, я испытывал высшее блаженство, а едва она снова прятала головку, мне хотелось, чтобы она опять натянула кожицу до предела. И она тут же делала это, словно читая мои мысли. Возбуждение достигло кульминации, и я почувствовал, что еще пара таких ласкающих движений, и я, окончательно потеряв над собой контроль, фонтаном спермы залью свою одежду и все, что есть вокруг меня.

— Стой... — тихо завычал я, — а то... з-з-замараю все!!!

— Сейчас,— пробормотала она в экстазе,— посиди так секундочку!

Она торопливо отстегнула сумочку и достала мягкую черно-белую салфетку. Она снова обхватила мой член и, накинув на него салфетку, возобновила прежние ласки — стала нежно двигать кожицей члена, страстно дыша. А другой рукой она нащупала мой клитор и начала крутить его между пальцами. Все мое тело свело неистовой судорогой, и я едва не закричал. Но я только выдохнул ей в самый ход:

— Я достигаю пика! Ох! Ох! Достигаю! Достигаю! Достигаю!

Это был не просто оргазм, а некий супероргазм. Я судорожно дергался на сидении, извивался в конвульсиях, а она все ласкала и ласкала меня своей неистовой страстью. Но постепенно кульминация спала. И мне почему-то стало невероятно стыдно перед этой замечательной девушкой, отдавшей мне такую порцию наслаждения, какую ни от какой другой женщины я не получал и за неделю.

Она протерла салфеткой вокруг моего члена, высунула ее в окно и достала вторую. Тщательно вытирая остатки моей влаги жизни, она посмотрела мне в лицо и игриво улыбнулась.

— Ты как вулкан. Я прикрывала, как могла. Но там у тебя все промокло.

— А руки? Снежурки?

— Они были припущены.

— Я следил, как мог. Думаю, что все в порядке. Если что - замоем. У меня есть бутылка минеральной воды.

— Когда разрешит — посмотрим. Ты это делал необыкновенно! Ты был само совершенство. Предугадывал все мои желания.

— Ты тоже была так нежна и страстна! Ты абсолютно все делал, как надо. Ты даже руку кладешь, как надо, и гладишь так приятно и нежно! Так возбуждающе! Никто меня еще так не раскрывал в сексе, как ты. Правда, и мужчин у меня было всего ничего. Мой муж, мой жених Леша, да ты... вот.

От ее слов, ласковых прикосновений салфеткой, аромата духов и дыхания мой член снова затвердел. Я привлек ее к себе, а она обхватила его колечком и, беззастенчиво глядя мне в глаза, страстно двигала кожицу.

— Насколько я поняла, он опять меня просит... — прошептала она, продолжая свои жгучие ласки.

И снова прежняя вихрь, и снова супероргазм, и снова легкое чувство стыда и неловкости. В конце концов, мы обессилили.

Мы молча двигались дальше, держась за руки после того, как привели себя в порядок.

— Зоя, ты бы застегнула блузку. А то скоро светать начнет, а ты всё ещё не оделась.

— Мне всё равно. Я так специально для тебя сижу.

— Спасибо, дорогая. — Я притянул ее к себе.

Она нежно прижалась ко мне и легкими прикосновениями обвела всё мое тело. Ищите через поисковую систему "сефан рассказы" и читайте без необходимости регистрации.

— Гена, у нас осталось вино?

— Да, есть немного.

— Допьем его?

— Давай! Ты сама как вино для меня. Такая прекрасная!

— Я знаю.

Я достал бутылку и открыл ее.

— Вот, подержи. Сейчас найду стаканы.

— Нет нужды. Давай так.

— Разве ты не говорила, что не пьешь из бутылки?

— Если я уже делаю такие вещи с мужчиной, которого впервые в жизни встречаю, то выпить из горлышка не страшно. — Она улыбнулась как-то особенно — грустно, нежно и ласково.

— Какая ерунда! Ты такая нежная. Ты для меня просто подарок судьбы. Как ангел во плоти.

Мы выпили по глотку. Затем еще раз. И снова. Пустую бутылку я выбросил в окно. Мы были уже немного опьянели. Зоя нежно приложила голову к моей груди. Я поцеловал ее густые волосы и погрузился в них лицом. Прикоснувшись к ее щеке, я почувствовал, что она мокрая от слез. Зоя плакала.

— Зоя, не плачь! — Я целовал ее лицо, шею и грудь, чтобы успокоить ее. — Зоя! Прекрати это, пожалуйста... Дорогая...

— Почему всё так выходит?!... — Она задыхалась от слез. — Почему ты женат?!... Почему у тебя есть дети?!... Только ты один такой на свете! Я знаю это и чувствую!

— Прекрати, Зоя! Мы сможем продолжать встречаться. Я хочу ласкать тебя в постели! Я хочу быть с тобой. Я жажду большей близости с тобой! Давай уже увидимся в Бердянске!

— До свидания. Конечно, мы встретимся снова. Я не могу поступить иначе! В данный момент я ощущала себя как игрушка в руках неких высших сил! Такого чувства больше никогда не испытаю... Я понимаю... Но ты не принадлежишь только мне!... А я хочу, чтобы ты был только моим! И больше ничьим!... Я не хочу делить тебя ни с кем, даже с твоей женой!... Понятно? Но я никогда не смогу лишить отца его детей! — Она аккуратно вытерла глаза платочком и посмотрела на меня своими большими глазами. — Но я готова быть и твоей любовницей. Я не могу отказаться от такого! Сегодня же я откажусь Александру!

— Зачем тебе ему отказывать?

— Я не смогу лгать ему. Даже сейчас, когда я не могу противостоять тебе... у меня все равно есть ощущение, что я краду! Александр арендовал для нас квартиру. Но я не пойду к нему. Пока остановлюсь у знакомой. А ему скажу... все!

— Подожди, Зоя! Не торопись. Ведь он хороший парень? Верно?

— Да, хороший. Но не для меня. Теперь я не смогу быть с ним. Все решено уже. Не нужно о нем говорить!

Зоя легла на заднее сиденье и положила голову мне на колени. Несколько раз вздохнув, она исправила прическу, а через минуту уже спала глубоким и сладким сном. Я откинулся на спинку кресла и тоже начал погружаться в сон. Мне вдруг стало ясно, что эта женщина, которая так спокойно спит у меня на коленях, всегда была рядом со мной. Она была рядом ещё тогда, когда я был шестилетним мальчиком и поцеловал под столом Любочку Рождественскую — дочь подруги мамы. И тогда, когда я наслаждался компанией соседской девочки Нелли, которая разделась по моей просьбе и показывала мне свои прелести. Нелли с интересом изучала и трогала все части моего тела, радостно играя с ними. А Зоя всегда была рядом. Она была и в прошлом. И она здесь сейчас. И будет всегда. Я сам её придумал, всегда мечтал о ней, ждал встречи с ней. И вот, наконец-то, мы встретились. Да, это именно она! Я узнал её сразу.

Уже на улице наступало теплое летнее утро. Автобус нес нас через просторы южно-украинской степи в направлении моря, плавно прыгая по неровностям дороги.

10 февраля 1992 года,

город Донецк

Электронная почта автора: jacques@london.com