Нинка, моя Нинка

Лежа на крыше веранды, наблюдал, как в соседнем дворе Нинка развешивала белье. всякие мелочи женского туалета. Видимо,она постирала все, что можно и потому была без трусов. Дотягиваясь до веревки, она вставала на цыпочки и ее платье приподнималось. И так коротенькое, из него она давно уж выросла, поднимаясь, оно обнажало Нинкину попу. Попа была просто замечательная. По крайней мере на вкус четырнадцати летнего подростка. Нинка знала, что я подглядываю за ней.

Она, стерва, и так травила мне душу. Постоянно правоцировала меня. То, гуляя по двору и чем-то занимаясь, задирала подол и, вроде как не замечая моих горящих глаз, почесывала свою письку. То наклонялась так, что ее задница оголялась. И еще Нинка редко носила трусы. Так что я, после ее променада, бежал за угол и яростно дрочил. Она провожала меня понимающим взглядом, но свои упражнения не прекращала.

Вот и сейчас, прекрасно понимая, что все ее прелести доступны моему взору, повернулась и теперь уже платьице, задираясь, открывало Нинкин лобок, с темной порослью. У меня дыхание перехватило. Прямо хоть тут же на крыше дрочи. А она поворачивается и так, и эдак. Напоследок, повесив последнюю тряпочку, приподняла подол почти до пояса, крутнулась, показала мне язык и пошла домой, одергивая платье. Ух, стерва! И за что мне такая кара?

Слетел с крыши, спрятался за сараем и достал дымящийся писюн. Привычно обхватив его руками, начал яростно теребить головку, гонять рукой по стволу, добиваясь семяизвержения. И когда был готов кончить, что-то привлекло мое внимание. Совсем рядом стояла Нинка и с интересом наблюдала за моими действиями. Не в силах остановиться, хрипло попросил ее

- Письку покажи!

Недоуменно пожала плечиками, но подол приподняла и даже слегка расставила ноги, выгнула животик: на, смотри, мне не жалко. И я разрядился. струйки молофьи полетели в траву. Какое блаженство! Нинка, дождавшись окончания извержения, невинно спросила

- И часто ты так? Ну в смысле дрочишь? Сколько раз в день?

Раз уж так произошло, что дрочил на глазах у соседской девченки, да еще кончил с ее помощью, сказал, что когда как. иногда и по три-четыре раза. Особенно когда Нинка покрутит голой задницей. А она спрашивает, кокетливо одергивая платьице

- Неужели я такая красивая и возбуждаю тебя как женщина?

- Ты, Нинка, каких поискать. И задница у тебя красивая. И писька вон тоже.

Нинка поправила

- Не задница, а попа. У женщин задницы, а у девочек попы. И писька не так называется. У тетенек пизда, а у меня влагалище.

С трудом произнеся новое слово, Нинка горделиво приосанилась. Знай, мол, наших! И тогда я спросил, дрочит ли Нинка. И вновь меня поправила соседка

- Не дрочу, а занимаюсь мастурбацией. Тоже когда как. Ты думаешь, я раньше не видела, как ты это делаешь? Откуда бы узнала, где ты прячешься? И тогда мне тоже хочется.

- А давай вместе дрочит, то есть мастурбацией заниматься.

И Нинка согласилась, подумав совсем немного. И даже предложила место на ихнем чердаке, где у нее был свой уголок и куда мать разрешала прятаться и играть. Нинка сказала, что как только мать уйдет на ферму, она позовет меня.

После обеда, когда мать пошла на работу, Нинка, выйдя на крылечко, махнула мне рукой и по лестнице полезла на чердак. С такой скоростью я еще не слетал с крыши. Нинка еще не успела забраться наверх, а я уже ухватился за перекладину лестницы. Подняв голову увидел под платьем голую Нинкину попу, промеж ног когда она переступала по перекладинам, разглядел щель ее влагалища. Мудреное слово, но так выглядит взрослее. Нинка, обернувшись, сказала

- Не подглядывай!

Еще бы она сказала

- Не дыши!

На чердаке Нинка села на топчан из досок, покрытый стареньким одеялом. Сдвинула коленки и одернула платье. Я стоял перед нею, возбужденный, с писюном, выпирающим из шорт. Нинка посмотрела и сказала

- Ну?

- Что, ну?

- Так и будешь стоять?

- А что делать?

- Раздевайся.

- Как раздеваться?

- Совсем.

- А ты?

- Я женщина, а женщин раздевают мужчины.

Ей лучше знать. И я торопливо потянул с себя майку, потом шорты. под которыми больше ничего не было. В смысле трусы не надевал, и так жарко. Нинка наблюдала, как я раздеваюсь и когда я встал перед нею полностью голый, с торчащим писюном, она спросила

-Можно потрогать?

И столько мольбы было в ее голосе, что не решился отказать. Нинка осторожно прикоснулась к торчащей палке, провела по ней рукой, надвинула шкурку на головку и отпустила. Шкурка сама сползла назад, вновь оголив головку. Нинка попыталась еще раз взять в руки письку, но я отодвинулся, сказав, что так и кончу. Очень уж непривычно, когда девичьи руки трогают тебя. А Нинка сказала

- Вот уж ничего такого. Меня вон пацаны трогают, я же не кончаю.

- А как они тебя трогают?

- Ну лапают, жмут там. Только они больно делают.

- А как сделать приятно?

Нинка пообещала показать, только вот я должен раздеть женщину, чтоб все было по-настоящему. И я стянул с Нинки платье. Ни трусов, ни лифчика на ней не было. Задорно торчащие титечки, низ животика с редкими пока волосиками. Потом Нинка легла на спину, подогнула одну ногу и запустила руку к себе в письку. Тьфу, во влагалище. Она пальцами раздвинула края и погрузила пальчик вовнутрь, круговым движением что-тотам натирая. Глаза она прикрыла, часто задышала, е грудь поднималась и опускалась. Я ухватился за свой писюн, не в силах справиться с возбуждением. Нинка, открыв глаза,сказала

- Ты пока не дрочи. Смотри. Будем дрочить друг другу.

Она забыла все мудреные слова и заговорила нормальным языком. Немного поласкав себя, позвала меня и я селрядом.

- Нет, ты ложись. Рядом ложись. Вот так вот, несильно, три мне, а я буду дрочить тебе.

Было страшно неудобно доставатьдо Нинкиной письки и так ее ласкать. И Нинка что-то засомневалась в разумности нашего положения. Выход нашли быстро. Нинка легла лицом к моим ногам, немного боком, поставила ногу на топчан и мне открылось восхитительное зрелище девичьей письки, с розовой мякотью. Это напоминало перламутриц, что мы ловили в реке и раскрыв раковину, искали жемчуг. Вид былпочти такой же. И я начал пальцем осторожно, как Нинка незадолго до этого, крутить по ее секильку, потом попробовал просунуть палец вглубь, но Нинка сказала, что так можно порвать целку. Испуганно отдернув руку, вновь начал ласки только после того, как Нинка сказала, что потихонечку можно, а как почувствую преграду, дальше не толкать. И мы погрузились в мир наслаждения. Нинка дрочила не совсем умело и временами было даже больно, но я терпел. А Нинка заводилась. Видимо, мои действия были более успешными. И наконец, что-то выкрикнув, она крепкосжала ноги, зажав моюруку промеж бедер, содрогнулась всем телом и расслабилась.

- Я все. А ты когда?

И я сказал, что обычно я смачиваю письку слюной. И зажимаю не так сильно. И руку надо располагать вот так и вот здесь. Нинка попыталась поплевать на мою письку, но ничего не получилось и тогда она просто несколько раз провела по ней языком. Меня как током шибануло. Аж выгнуло дугой.

- Ты чего? - спросила Нинка.

Я сказал, что никогда и никто не лизал мне письку. А она в ответ фыркнула, типа: ну и деревня! И рассказала, что когда к ним приходит ночевать мамкин хахаль дядя Петя, Нинка подсматривает за ними. Да они, подвыпив, не сильно и прячутся. И ее мать лижет и сосет хуй дяди Пети.

- У меня тоже хуй?

- Нет,хуй у больших мужиков. У тебя пока писька.

И Нинка заработала руками, изредка облизывая головку, когда она становилась сухой. А я, закрыв глаза и крепко сжал зубы, гладил Нинкину письку. Зуд в головке нарастал, она грозилась вот-вот лопнуть и я, с рычанием, содрогаясь всем телом, выпустил первую струю как раз в Нинкин рот, когда она собралась облизать головку в очередной раз. А потом мне казалось, что поток спермы извергался из меня бесконечно. Нинка, так и не успевшая отодвинуться, почти все содержимое приняла в свой рот. Непроизвольно сглотнув, она проглотила почти все, что в нее попало. А мне было хорошо. И стыдно, что так получилось. Я принялся извиняться, а Нинка сказала, что молофья даже полезна и мамка всегда глотает у дяди Пети.

А потом, когда мы немного отдышались, Нинка, на правах потерпевшей стороны, предложила мне поступить с нею так же, как она со мной, и вылизать ее письку, пока она не кончит. Мы лежали в той же позе валета и Нинка просто повернулась наспину, развела ноги и согнула их в коленях. Мне она предложила лечь на нее, как это делает дядя Петя. Но потом, немного подумав, заставила меня лечь на спину, а сама забралась наверх, подставила к моим губам свою письку и руками взялась за мою. Ей пришлось немного привстать и ее промежность плотно легла мне на лицо, почти перекрыв доступ воздуха.

Она подсказала, что надо раздвинуть руками краешки и потом языком лизать там, где скажет. и я под ее руководством вылизал розовые губки, добрался до секиля и сосал его. А Нинка извивалась на мне,стонала, что-то говорила. Мои уши заложило от шума прилившейся крови и я плохо слышал, чтоона говорила, но работал языком и губами. От ее письки исходил запах, который напоминал запах маминых подмышек. И потому мне былодаже приятно ткнуться носом в ее писку. передглазами маячило коричневое пятнышко Нинкиной жопы и я почему-то вдруг вставил в него палец.

Просто так, неожиданно для самого себя. Нинка взвизгнула, полностью села мне на лицо и сжалась. Ее трясло, из письки потекла какая-то тягучая, пахучая жидкость. И я, как незадолго до этого сама Нинка, глотал все, что из нее истекало.

Лежали расслабленные, все так же головой к ногам другого. Нинка держала в руке хуй, пытаясь пальчиком проникнуть в мочевой канал. Я, погрузив насколько возможно палец в пизду, шевелил им там. Мы уже определились, что раз уж стали взрослыми, ртом выебав друг друга, будем называть вещи своими именами: хуй - хуем, а пизду - пиздой. Нинка помечтала, что когда-нибудь мы сможем поебаться по-настоящему, засунув хуй в пизду. И предложила попробоватьпрямо сейчас, только вот надо что-то придумать, чтобы я не проткнул ее целку. И мы забинтовали хуй, предварительно отмерив глубину его погружения до целки.

Нинка лежала, подняв ноги. Подглядела у матери, не иначе. А я толкал в нее свой хуй. Входила головка и еще чуток. Было классно! Даже не тослово. Одно ощущение того, что я ебу пизду, придавало такую эйфорию, что готов был взлететь на седьмое или какое еще там небо. И Нинка, быстро работая тазом, подмахивала мне, не опасаясь ничего сломать. Бинт, намотанный на хуй, давал уверенность. И Нинка кончила первой, что было странно.

Потом, уже став старше, понял, что мы просто перетянули член и я не мог кончить. А сейчас, вгоняя в Нинку головку и еще чуток, доводил ее до следующего оргазма. Правда и слова-то такого не знал. А Нинка, дрыгая поднятыми ногами, принимала меня, стонала, как взрослая, просила еще и поглубже. Ну точно, насмотрелась у матери. В какой-то момент что-то вдруг щелкнуло и хуй провалился глубоко. даже бинт не помог. Нинка ойкнула, попыталась оттолкнутьменя, ноя, проникнув в глубину, яростно работал задницей, вгоняя хуй в Нинку. Наконец кончил. Нинка сказала

- Ты мне целку сломал! Что теперь будет?

И правда, ее ноги были в крови. Крови было немного, но она была и мы знали, что это означает.

Уже одетые, сидели обнявшись и я утешал Нинку обещанием жениться. Я был готов прямо сейчас идти к ее матери с предложением руки и сердца для Нинки. Женщины мудрее от природы. Нинка сказала, чтовсе равно когда-нибудь и кто-нибудь порвал бы ей целку, так пусть буду я. Но если я кому-нибудь промолвлю хоть слово, она сама, своими руками оторвет мне голову. Зато теперь можно ебаться. Правда надо купить гондонов, чтобы не залететь. Ну Нинка сама их купит, завтра слетав в район. Не покупать же у нас в деревне.

В район поехали вместе. В какой-то аптеке купили презервативы. Мне казалось, что будут проблемы, что аптекарша поинтересуется, зачем они нам, а она, лениво вывалив на прилавок коробку с презарвативами. проверенными электроникой, смела деньги и зевнула, исполнив свой долг.

Из района пошли пешком. Десять километров не расстояние, тем более нам не терпелось испытать новинку. В ближайшей рощице Нинка самолично надела мне это изделие. Было немного великовато, но в целом ничего. Встав раком к березке и обхватив ее, Нинка подставила попу, с которой я быстро стянул трусы до самых коленей. И воткнул в Нинкину пизду хуй. Было новое чувство, но точно определить его не смогу. Резина притупляла полноту контакта и гонял я долго после того, как Нинка кончила. Наконец спустил. Нинка, стянув резину, внимательно рассматривала содержимое.

- Интересно, так мало.А когда спускаешь в пизду, кажется, что целый стакан.

- Может это не все?

- Как же, не все! Все!

Из хулиганства повесив гондон на куст, обнявшись и смеясь пошли по дороге домой. Навстречу новым приключениям, новым ощущениям и новым знаниям.