В последний раз

(Зачем ты играла мной???)

Человеческая память — удивительное творение природы. Не будь ее, люди не смогли бы узнавать друг друга, общаться. Мы бы не помнили прошлого, не могли бы представить, что оно может существовать, и в итоге жили бы только в настоящем. Люди лучше запоминают приятные вещи, нежели неприятные. Большинство из нас предпочитает помнить о ласковом котенке или клубнике со сливками и быстро забывать о червяках, змеях и пауках...

Наверно, именно этот фактор и спас меня, когда ты так неожиданно исчезла из моей жизни. Я постаралась забыть всё сказанное тобою накануне расставания. Ты оказалась верна своему слову: ты не устраивала сцен, не скандалила, напротив, спокойно, несколько равнодушно излагала мне причины своего ухода, и от этого твои слова, кажется, причиняли ещё большую боль. Уж лучше бы ты кричала, била посуду, металась бы из комнаты, а не сидела бы так спокойно, интеллигентно на краю дивана, на котором мы провели столько замечательных мгновений.

Похоже, ты тоже помнила о них тоже. Иногда, во время твоего долгого монолога, твои глаза затягивались дымкой воспоминаний, стоили тебе скользнуть взглядом по комнате: по дивану, по искусному ковру перед камином, по большому бархатистому креслу. Правильно, именно там мы любили друг друга, проведя столько времени в объятиях друг друга, незабываемые, неповторимые мгновения. Иногда мне казалось, что тебе трудно уйти, и я задавалась вопросом, зачем же тебе вообще уходить. Но ты всё давно твердо решила, а теперь я просто стояла перед фактом. Ты хотела вернуться домой, к своей карьере, к своим друзьям, к свободе, но неужели я отняла у тебя всё это?!

Мне казалось, я от тебя ничего и не требовала, я просто приняла тебя такой, какая ты была. Для меня ты была идеальна, мне даже не приходилось менять, подстраивать своё мнение, свой взгляд на жизнь под тебя: мы были в этом одинаковы. По характеру мы были близнецами, и мне казалось, что, как и все близнецы, мы навсегда будем вместе, никогда не сможем расстаться, чтоб не потерять важную частичку себя, найденную с таким трудом. Но, очевидно, и близнецы тоже расходятся, забирая с собой навсегда часть души другого. Ты ушла, осторожно прикрыв за собой дверь, напоследок с тайной тоской посмотрев на меня, по-прежнему сидящую на диване, на котором мы впервые любили друг друга, и умирающую с каждым удаляющимся от меня твоим шагом.

Ты ушла, и меня снова плотным кольцом окутал туман, единственный свидетель моей боли. Помнишь, я говорила тебе, что почти никогда не плачу, что всегда хорошо держу себя в руках? Я лгала! Когда ты ушла, прошептав своё последнее «прости, прощай», я плакала так, как не плакала никогда прежде и вряд ли когда-то заплачу вновь. Я сидела перед камином, перечитывала все написанные тобой письма и присланные тобой открытки, а рядом со мной неумолимо росла бумажная гора из салфеток.

Всё, что мне осталось — это жить воспоминаниями о тебе, о тех сладостных мгновениях, которые мы провели вместе, плывя на волнах невероятного счастья и восторга. Воспоминаниями о твоих нежных прикосновениях к моему податливому, жаждущему тебя так сильно, телу; о твоих дурманящих сознание, сладких поцелуях, о бударажущих душу нежных словах, которые ты мне нашептывала, охваченная страстью. Я теперь буду жить своими воспоминаниями о том робком поцелуи, который ты впервые подарила мне, поцеловав в уголок губ, и замерев в неуверенности и ожидании; о том, как я касалась твоей разгоряченной, шелковистой кожи, как нежно покрывала её своими поцелуями, стараясь вобрать в себя всю её сладость и мягкость, смешанную с упругостью.

Словно в фильме я медленно прокручиваю теперь все то, что некогда пережила с тобой: нашу первую ночь, когда ты осталась у меня, ванну с ароматной пенкой, лепестками роз, свечки вокруг и два обнаженных тела, медленно ласкающих друг друга; вот мы с тобой на диване, смотрим какую-то старую комедию, твой заливистый смех прекрасной мелодией звучит у меня в ушах (от этого в одиночестве, тишина теперь так оглушает); ты сидишь, а я, вытянувшись на диване, положила голову тебе на колени и с наслаждением мурлычу от того, насколько же нежно твои пальчики перебирают каждую прядку моих распущенных волос, от того как ласково ты массажируешь кожу на моей голове — усталость покидает моё тело, вместе с ней уходят и неприятные мысли и воспоминания о трудном рабочем дне, где я спасалась только мыслями о тебе.

У меня давно выработалась привычка убегать постоянно мыслями к тебе, это помогало мне переделать всю возложенную на меня работу. А если, все-таки, случалось так, что мне приходилось брать работу на дом и допоздна сидеть, склонившись на бесчисленными копиями, то ты всегда была рядом со мной, обнимала меня, массажировала напряженные плечи или просто незаметно пробиралась ко мне в гостиную и ставила рядом на стол чашечку ароматного чая, а сама садилась в кресло с чашечкой горячего шоколада и просто наблюдала за мной, или же писала планы на завтрашний рабочий день, который был у тебя ещё тяжелее и насыщеннее моего.

Когда мне случалось приходить домой раньше тебя, когда ты задерживалась на работе, вынужденная работать сверхурочно, чтоб хоть немного освободить выходные, на которых мы как всегда планировали куда-то уехать, куда-нибудь, лишь бы подальше от суетливого пыльного города, заполненного машинами и пробками на каждом светофоре; в такие дни мне нравилось приготовить что-то на ужин, что-то, что ты особенно любишь, т. к. знала, что это поднимет тебе настроение, а для меня не было ничего важнее и прекраснее твоей нежной, открытой улыбки и блеска зеленых глаз. Но прежде всего я отправляла тебя в ванну, где тебя уже давно ожидала теплая водичка, нежный массаж, расслабляющий каждую клеточку твоего прекрасного молодого, такого стройного тела.

Занятие танцами придало особую гибкость твоему телу, и эта гибкость сводила меня с ума. Подумать только, что однажды ты мне писала о том, что немного стесняешься своего тела, что оно несовершенно! Я не верила этому тогда, и не верила этому и потом, когда сжимала тебя в своих объятиях, боясь отпустить хоть на минуту, боясь потерять тебя. Наверно уже тогда где-то на подсознании я знала, что не смогу удержать тебя. Народная мысль гласит, что некоторые девушки не созданы для того, чтоб их приручили: они созданы для того, чтоб быть свободными, пока не встретят кого-то похожего, для того, чтоб быть свободными вместе.

Именно такими мы и были с тобой: свободными вместе. А теперь ты ушла для того, чтоб вновь стать свободной одной. Я была не вправе удерживать тебя, я помнила наше с тобой обещание, данное в письмах ещё до первой встречи: если кто-то из нас захочет продолжить свободный полёт в одиночестве, то другой отпустит, как бы больно не было, не строя преград и не пытаясь удержать в своих тисках...

И вот ты ушла. А ведь ещё несколько дней тому назад мы вместе встречали новый год, запускали в небо фейерверки, пили шампанское в кругу общих друзей, нежно танцевали в объятиях друг друга, нашептывая друг другу какие-то милые глупости. А теперь тебя нет рядом, и на сердце жуткая пустота: я так и не научилась жить без тебя. Ты не была у меня первой, как и я не была первой для тебя; но ты была и будешь единственной, кого я так сильно, всеми фибрами своей души, любила.

Каждое светлое мгновение моей жизни тесно связано с тобой: ты научила меня снова верить в людей, поверить в себя, научила верить в доброту и в то, что счастье и любовь — это не просто сладкий миф, это наша с тобой совместная жизнь; с тобой я научилась не только брать, но и давать, быть госпожой и наслаждаться ролью «рабыни» (в любви нет настоящих рабынь, есть только люди, готовые пожертвовать всем, даже собственным счастьем ради того, что любимый человечек был счастлив). Любит тот, кто не хочет быть счастлив с тобой, а кто хочет, чтоб ты была счастлива.