Н-сис. Часть 12

- Выходи один и направляйся прямо в лицей. Если кто-то спросит - был у друзей. Каких - не имеет значения. Или у девушки. Придумай заранее. Всё понятно?

Он решительно кивнул.

- Ещё что, Андрей. На уроках ты себе позволяешь быть наглым по отношению ко мне...

- Прости, Елизавета...

- Нет, зачем же извиняться, - перебила она его с ядовитой усмешкой, - пока ты успешен в учёбе, я готова это выдержать. Но как только получишь одну четвёрку - за каждую провинность я буду делать тебе замечания. А после тройки я буду выгонять тебя из класса.

- Вы знаете, Елизавета Ивановна... Я... Я больше не буду таким... Простите меня, если я...

- Ладно, хватит уже, - сказала Лиза с видом усталости, но её сердце радостно замирало.

***

Лиза жила в так называемом "втором корпусе", точнее, пристройке к общежитию. Там был отдельный вход с отдельным ключом. На этаже находились всего четыре комнаты, две из которых всегда были заперты. Единственным соседом Лизы был мрачный человек не русской наружности, которого она видела и в коридорах школы - то ли охранник, то ли уборщик. Если бы он выглядел привлекательнее, она бы наверняка попробовала его соблазнить - в конце концов, до его комнаты всего три шага по коридору, а школьники ничего не замечают. Но он только молчаливо здоровался, не проявляя интереса к ней как к женщине, что для неё было странно. Она даже подумала, что Сергиевская следит за всем этим "большим братом" и запрещает ему подкатывать к учителям. И оказалась права, разгадывая скрытую логику отношений в "Четвертом".

Перед посещением химической лаборатории Лиза была взволнована не меньше, чем перед встречей с Андреем. Почему? Она не знала. У нее уже был опыт проведения групповых экспериментов со школьниками в присутствии учителей, и здесь участников было втрое меньше.

Видимо, дело было в Алле. Ее оригинальность и притягательность даже Лизу не оставили равнодушной, и она невольно задавалась вопросом, увидит ли изящную азиатку без одежды, увидит ли, как та возбуждается, отдается, целуется, испытывает оргазмы. Лиза была даже удивлена самой собой, когда перед сном приятно ласкала себя и мысленно представляла не Ашмарина, а именно Аллу. "Я что, начинаю испытывать интерес к женщинам? - лихорадочно думала Лиза, страстно двигая рукой - Почему же это происходит тогда, когда мужчин хоть пруд пруди?".

Почему-то Лизе казалось, что встреча не состоится: или Виктор не придет, или Алла заболеет. Однако в тот день, встретив химичку в коридоре, Лиза сделала недоумевающее лицо, и та утвердительно кивнула в ответ. Таким образом, было ясно, где и когда. Не было ясно, как. Учительницы не обсуждали, кто и как будет соблазнять Ашмарина, кто сделает первый шаг. Лиза подумала, что у них должно быть достаточно опыта вместе.

- А вот и Елизавета Ивановна! - услышала она из-за двери, и хозяйка предстала перед Лизой. Сделав шаг в коридоре, Лиза опустила глаза - Алла просто ошеломляла ее своей привлекательностью, хотя казалось уже больше некуда...

Скинув пальто, Лиза прошла в комнату. Виктор сидел в кресле и при появлении математички словно еще больше утонул в нем. Лиза заметила явные признаки возбуждения парня, хотя основное действие еще не началось.

Костюмы прекрасных дам удивляли своей смелостью и открытостью. Короткое вишневое платье Аллы облегало ее стройную фигуру настолько плотно, что подчеркивало каждую линию и выпуклость ее тела. Разумеется, ничего не было видно из-под этого платья, никаких следов нижнего белья.

Лиза не отставала от Аллы, но выбрала немного другой стиль. Ее светло-голубая юбка была также короткой, что трусики были видны при любом сидячем положении и большинстве стоячих. Блузка же, хоть и не прилегала к телу, имела очень глубокий вырез и широкие разрезы для рук, из которых можно было увидеть боковые контуры груди при малейших движениях.

Поселились за столом. Виктор оказался посередине и не мог оторвать взгляда от сквозь платье видимых сосков химички или вываливающейся из блузки груди математички. Когда одна из дам встала и прошла несколько шагов по комнате, он следил за ней, даже не осознавая, насколько это выглядело смешно. Лиза сидела, перекрестив ногу и едва касаясь Ашмарина голой коленкой. Но когда она встала, его взору предстала яркая белизна ее нижнего белья.

И тут что-то произошло с этим скромным и тихим парнем. Он стал все более смелым прямо на глазах у всех. Он начал говорить обеим учительницам комплименты, причем они становились все откровеннее и откровеннее, чтобы не сказать - пошлее.

За столом не было алкоголя, в соответствии с правилами лицея Сергиевской. Поэтому такое изменение поведения можно объяснить только возбуждением. Говорил только Виктор, который обычно мало говорит. Он рассказал о том, как половина класса восхищается внешностью обеих учительниц и спорит до драки о том, кто красивее и привлекательнее. Он говорил о том, что все хотят успевать именно по химии, биологии, информатике и математике, чтобы заслужить похвалы "первых красавиц лицея" (это были его слова). Таким образом, даже не осознавая этого, он поддержал систему обучения снизу - со стороны учеников, еще раз доказав ее эффективность. Затем Виктор сказал о том, что скромная одежда учителей в лицее не позволяет полностью оценить "все достоинства их прекрасных фигур". И вот он сам, Виктор Ашмарин, получил возможность "убедиться в том, что наши любимые Алла Сергеевна и Елизавета Ивановна еще более привлекательны и сексуальны, чем мы думали раньше", и что "именно ради этого стоит побеждать на олимпиадах".

Лиза бросила взгляд на Аллу. Та сидела спокойно, но в ее глазах ярко сверкали от радости. "Как она так реагирует на комплименты?" - подумала Лиза, сама тоже чувствуя прилив возбуждения от этих слов и веря в их искренность. Конечно, как не верить, если она сама думала так же!

Витя продолжал свой рассказ без прерываний, детально анализируя внешний вид обоих девушек. При этом он тактично избегал сравнений между ними, не говорил ничего вроде "одна лучше другой". Он заметил, что "Алла Сергеевна очаровывает любого наблюдателя сочетанием сексапильности, изящества и необычности своей внешности", а Елизавета Ивановна "обладает столь идеальной красотой, что ее обязательно выберут для обложки модного журнала". Обе они заслуживали большего, чем быть простыми учителями. Комплименты все больше начинали звучать пошло: "задница", "грудь", "ножки". Ашмарин словно наслаждался произнесением этих запретных слов, которые он явно никогда раньше не употреблял в присутствии этих женщин.

В какой-то момент он замолчал, видимо, уставший. После паузы Алла тихо сказала:

- Спасибо, Витя, мне еще никто не говорил столько комплиментов. Но ты не рассказал о своих желаниях и мечтах.

"Не очень тактично", - подумала Лиза. Но, правда, пришло время перейти к делу.

- Желания и мечты? - повторил школьник.

- Мы собрались здесь из-за твоих двух побед. Ты наш двойной герой сегодня. Так что можешь назвать нам два своих желания, и мы постараемся их выполнить. Ведь ты так много хорошего о нас сказал. Мы должны отблагодарить тебя чем-то.

Здесь Ашмарин ясно понял, что то, что он видел и желал, находилось всего в одном его желании... точнее, двух.

- Что, если... вам не понравятся мои желания? - спросил он.

- Понравятся или нет - не так важно, - продолжала Алла соблазнительным голосом, - Главное - можем ли мы их осуществить.

Виктор долго мучительно молчал.

- Поцелуйте меня, - наконец проговорил он, опустив глаза на пол.

Лиза бросила на Аллу торжествующий взгляд.

- Кому из нас адресована ваша просьба? - заговорила Лиза, которая за всю вечеринку успела произнести всего несколько слов.

Витя поднял глаза и переводил их с одной "красавицы" на другую.

- Может быть, ты сразу скажешь и своё второе желание? - предложила Алла.

Виктор был очень удивлен тем фактом, что его просьба о поцелуе не вызвала возмущения у учительниц. Определенный этим обстоятельством он опять замолчал, но потом набрал воздуха в грудь и начал говорить быстро, как человек, боящийся, что его перебьют:

- Послушайте, я должен отвечать за свои слова. Я так много говорил о вашей красоте, поэтому не могу просто не воспользоваться ею. Пусть меня после моей просьбы выгонят из лицея, я готов на это, - и, сделав вдох, он выпалил: - Я хочу, чтобы Алла Сергеевна поцеловала меня, а Елизавета Ивановна сняла свой жакет... Вот.

Если бы бедняга знал, что женщины сами испытывают эти или очень похожие желания, он бы просто не поверил.

- Это проявление настоящего мужества,- после небольшой паузы сказала химичка. Она легко встала со стула и подошла к Виктору. Понимая, что выполнить просьбу в таком положении ей неудобно, парень резко вскочил. Грациозно обняв его за шею, Алла долго рассматривала его вблизи и, наконец, прижалась к его губам.

Время шло. События происходили незаметно для Лизы за густыми волосами Аллы, однако можно было догадаться по влажным звукам и тяжелому дыханию. Руки парня медленно, но все же оказались на подвижной талии химички. Сначала они просто лежали там, но поцелуй не прекращался, и руки прижались к ее телу покрепче, потом начали двигаться вниз, легко скользнули в углубление на талии, задержались там ненадолго, а затем начали подниматься к бедрам... Алла повернула голову в другую сторону, но не собиралась отделяться от ученика. Поэтому его ладони продолжили спускаться. Еще ниже...

Лиза внезапно ощутила то, что ей не следовало ощущать: она была сильно возбуждена. Трусики стали влажными, грудь покалывала, внизу живота было горячо и тяжело, на лбу выступил пот. Подвинув ноги под столом и, воспользовавшись тем, что никто не видел (Алла стояла спиной, а лицо Вити было скрыто за ее волосами), Лиза несколько раз прикоснулась к своей интимной зоне, и это вызвало сильное возбуждение... Неужели они будут продолжать целоваться бесконечно, забывая про нее, а она достигнет оргазма, так и не дотронувшись до своего тела и не позволив никому коснуться?!

Наконец жадные дрожащие пальцы школьника достигли низа платья Аллы, задержались на мгновение, ухватили его и потянули вверх. Лиза с любопытством наблюдала, как медленно раскрываются бедра химички, прорезь между ними становится все шире и темнее, затем резко появляются ягодицы... Пальцы одной руки Вити скользят туда между ними, а другая рука продолжает подниматься и задирать платье. Появилась ямочка над разрезом - дальнейшее поднятие одежды было затруднительным и ненужным. Рука остается на месте, лаская упругие ягодицы. А другая рука все глубже проникает между ними, двигается и извивается, все это происходит под постоянные звуки поцелуев, стоны и сопение...