Встреча с мечтой. Часть 4

Герман никогда не задавал ей вопроса: правда ли то, что написано в романе, а Влада сама не хотела распространяться на эту тему. Народная мудрость гласит: не рассказывай никогда о бывших любовниках своим настоящим. Скорее всего, он придерживался мнения, что книга просто фантастика, придуманная в целях славы. Герман даже не подозревал, какую роль сыграл в жизни Влады он сам. «Вот если бы не Герман, я бы точно пропала» — смотрела она на спящее лицо, теперь уже такого близкого и родного человека и гладила его по небритым щекам.

А потом Герман стал все реже и реже появляться у Влады или звать ее куда-то на выход: ресторан, кино или презентацию. Ссылался на неотложные дела, командировки, непредвиденные отъезды, раньше он всегда находил для нее время. Мог примчаться среди ночи, ворваться вихрем в квартиру с ананасом в руке и кормить им серьезную, сосредоточенную за компьютером Владу. Она любила писать именно по ночам, ее мысли формировались четко и циклично. А он мешал ей, заглядывал в страницы, цитировал некоторые строки и шутил, а она с наигранной злостью его отгоняла и велела ждать в постели. А потом ни строчки не могла написать, все представляла, что Герман лежит в кровати и непременно уснет, если она тотчас не придет к нему. И она бежала к нему со всех ног, закрывала второпях Макбук и через секунду уже лежала рядом под одеялом и обнимала его. А утром всегда вставала пораньше и готовила завтрак для него, уже зная, что любит он с утра: крепкий кофе, яичницу с грибами и тосты, а еще крепкие поцелуи Влады.

Она сама не заметила, как оказалась втянутой в эту вымышленную ими ситуацию, и кажется, что если он вдруг уйдет, перестанет ее любить и выберет другую, то она не выдержит этого и умрет. Даже Никита стал просто литературным героем для нее, человеком, который никогда не существовал в ее реальной жизни. А Герман он настоящий, приземленный, в нем не было ни капли звездности. Он всегда брал ее с собой на мероприятия, представлял всем своим знакомым как свою любимую женщину и весь вечер не отходил ни на шаг, держа за руку, демонстрируя таким образом свою любовь и обожание к ней. Вся богема удивленно перешептывалась по поводу их романа. Однажды Влада услышала отрывок разговора двух тусовщиц, который звучал примерно так: "Неужели у него все серьезно? Ах, не может быть! Он слишком любит женщин". Но не обратила должного внимания на это, посчитав дам сплетницами и завистницами.

"Просто бесятся, что Герман не предпочел одну из них" - решила Влада и навсегда забыла этот подслушанный случайный разговор.

Герман звонил каждый день, спрашивал, как продвигаются дела с написанием нового романа, поддерживал морально, а на просьбу приехать отвечал, что не хочет мешать писательскому труду. Владу удивлял тот факт, что гонорар от продажи книг не был выплачен ей, Герман же молчал как рыба. Он ни словом не обмолвился, что деньги все-таки будут, а давал понять, что Влада должна быть счастлива тем, что книга вышла в свет. Любовницу свою он также не содержал, а девушка не знала, как поднять такой меркантильный вопрос: "Когда же будут деньги?"

Она молчала и стеснялась, пока однажды не поняла, что расплачивается последними средствами в кафе за чай. Тогда она набралась смелости и позвонила Герману. Он долго не брал трубку, Влада хотела уже скинуть звонок, как услышала в трубке недовольный голос любимого: "Кого там еще?", фоном ему служил мелодичный девичий смех.

Оторопев от такой грубости, она потерянно произнесла:

— Привет Герман.

— Влада? Почему твой номер не высветился? — голос моментально подобрел, как будто его сдобрили хорошей порцией сиропа.

— Я не знаю, мы можем встретиться? — ответила она, вслушиваясь в звуки в трубке.

— Я сейчас не могу, — в трубке появилась пауза, как будто он говорил с кем-то еще. А потом продолжил:

— Давай вечером? В "Белочке"?

— Хорошо, тогда в восемь.

— В восемь, — как эхо повторил Герман и отключился.

Влада с недоумением посмотрела на свой телефон. Почему он так говорил со мной? Он был не один? А с кем? Почему он не хочет меня больше видеть? Что я сделала не так? Град вопросов обрушился на ее голову, едкими мыслями проникнув в мозг.

До вечера она промучилась в ожидании встречи и построении диалога с Германом, она думала, что скажет при встрече ему. Почему он не желает платить ей деньги? Ее книги раскупались, как горячие пирожки у бабушки, в интернет-сети появилось много восторженных отзывов от читателей. Книга, как говорится, пошла.

В "Белочку" она приехала при полном параде, желая поразить отдалившегося от нее Германа. Стильное черное платье, открывающее спину, очень шло ей. Очки решила не надевать, вставила контактные линзы, волосы собрала в конский хвост на затылке. Герман, сидевший за дальним столиком, вышел ей навстречу, проводил до места и галантно усадил на стул.

— Ты выглядишь отлично. Я так скучал, если бы ты знала, — он взял ее руки и приблизил их к своим губам, поочередно поцеловав их.

Вся решимость Влада по поводу серьезного разговора о деньгах куда-то улетучилась. Она также поняла, как соскучилась по Герману все эти дни, по его глазам и губам, хотелось обняться с ним и провести так весь вечер, чтобы он гладил ее по волосам и составлял планы на будущее. Он любил слушать, как он мечтает. Он всегда мечтал иметь много денег, войти в десятку самых богатых людей мира и чтобы журнал Forbes напечатал его фотографию. «Тогда тебе нужно уйти из издательского бизнеса и податься в олигархи, сидеть на нефтехозяйстве и добывать нефть» — смеялась Влада. Он не верила, что Герман говорит все это всерьез и каждый раз подшучивала над ним, когда он заводил свою шарманку про деньги.

— Я хотела бы с тобой поговорить. О важном, — начала Влада

— Есть новая рукопись? — удивленно поднял он бровь.

— Нет, пока новый роман в работе. Я хотела поговорить по поводу гонорара.

— Ах, вот ты о чем, — перебил он ее и зачастил, — Владочка, не беспокойся, деньги будут. Ты молодец, что спросила, я тут замотался совсем и забыл про мою любимую девочку. Ты прости меня ладно? Возьми вот для начала, — он протянул ей аккуратную стопочку долларов, перетянутых резинкой.

Девушка взяла деньги, считать при нем не решилась. На душе сразу отлегло, он не собирался ее обманывать.

Эту ночь они провели вместе, все вопросы материальные уложены. «Господи, как я могла усомниться в нем?» — спрашивала себя Влада и целовала в макушку любимого мужчину. Он был так нежен с ней, ласков, что сердце ее переполнилось любовью.

В ту ночь ей почему-то приснился Никита Дьяченко. Он стоял перед ней и улыбался, а потом вдруг снял с себя кожу, как маску, и превратился в клоуна, лицо которого густо намазано краской: губы обведены вокруг красным цветом, а на щеках нарисованы крупные слезы. Вскрикнув, она проснулась. Герман недовольно засопел рядом. Все хорошо... Она крепко обняла спящего мужчину и попыталась уснуть сама. Сон не давал ей покоя.

Ей редко снились сны, как колдунье, только когда должно было что-то случиться. Часы показывали два часа ночи. Влада решила сесть за роман. Строчки лились из нее, как вода по крышам в ливень, мозг работал на полную катушку. Ей стыдно было признаться, что моральным толчком к этому послужил именно сон с Никитой. Она почувствовала его рядом, близко, как будто только что увиделась с ним. «А я ведь решила, что Герман полностью завладел моим сердцем, но нет, Никита пробивался ко мне сквозь сон».

Девушка ввела в поисковую строку Яндекса «Никита Дьяченко», появилось сразу несколько ссылок. Ее внимание привлекла ссылка с текстом «Вечный холостяк женился», она торопливо щелкнула мышью по ней, тут же появилось фото улыбающегося Никиты и небольшая статья о его женитьбе. Значит правда, о чем писали желтые газеты, он женился! Избранницу его зовут Вера, никому неизвестная женщина, никаких фотографий молодой жены не прилагалось.

Сердце как будто сжали в холодные тиски, она с трудом добралась до кровати, где безмятежно спал, ничего не подозревающий Герман...

и обессилено рухнула рядом.

Никита находился у камина и сосредоточенно перелистывал яркую иллюстрированную книгу.

— Не знала, что ты интересуешься женской литературой, — весело проговорила его супруга Вера, обнимая его сзади за широкие плечи.

Он повернул голову и поцеловал жену в щеку.

— Подожди-ка, это что та самая провокационная книга? — догадалась она.

Он молча кивнул и демонстративно отложил книжку в сторону, как будто она не интересует его вовсе. Никита прижал руку жены и посадил рядом.

— Все, что здесь написано выдумка одной девушки. Я был с ней знаком, однажды. В студии передачи «Доброе утро», эта девочка вела программу и задала свои вопросы. Не думал, что она возьмется писать книгу обо мне, никаких предпосылок к этому не было.

— Ник, я верю тебе, я готова быть женой известного человека, быть его тенью и не слушать всякие сплетни. Впрочем, это я тебе уже говорила.

— Милая моя, — пробормотал он и поцеловал жену в волосы, вдыхнув их запах, такой домашний и родной. Кажется, ее волосы всегда пахли лавандой.

— Мы поедем в Россию? — спросила она, доверчиво глядя в глаза любимого мужа.

— Да, — пообещал он, — Мы вернемся, как только уладжу проблемы в бизнесе.

Сказать по правде, в Россию его тянуло, как магнитом. В Америке у него налаженный бизнес, приносящий колоссальные деньги. Никите не было никакой необходимости работать в России актером. Но без съемок он не представлял своей жизни, она мгновенно становилась скучной и пресной. Ему нужен адреналин, игра, драйв, ему нравилось перевоплощение то в дикого лесника, то в обычного влюбленного мужчину в слезном сериале. Он умел посмотреть в камеру так, что зрительницам казалось, что этот взгляд, полный любви, был обращен к ним. А Никите на самом деле нравилась работа на съемочной площадке. А еще ему нравилось, когда партнерша по фильму сгорала от стыда от постельных эпизодов, которые были в каждом сценарии. Нет, он не мог жить без всего этого!

А на Верочке он женился, потому что она понимающая, она не создавала актеру скандалов, сцен ревности, она смотрела на своего мужа-звезду на экране и терпеливо его ждала с работы. Полгода они живут в Америке, целых шесть месяцев. Всё, пора возвращаться!

***

Этот вечер обещал быть особенным. Она надела свое лучшее платье, красное со стразами, в нем она чувствовала себя, по меньшей мере, принцессой, это не могли не заметить окружающие. Влада шла походкой королевы, от бедра, ни на кого не глядя. На самом деле, глазами искала Германа, затерявшегося в толпе. У нее не выходила из головы прошедшая ночь, когда он смотрел на нее своими голубыми глазами и шептал, что она женщина его жизни. Ей нравилось в нем буквально все, начиная от светлых волос и заканчивая синими глазами, как море, а она обожала море больше всего на свете. После Германа. Его она любила больше всех на свете. Ей так казалось. Он стал для нее реальным человеком, который готов поддержать в трудную минуту, заботиться о ней, вдохновлять, в конце концов. Без своебразной музыки в ее деле никак нельзя.

Наконец, она нашла глазами, кого искала. Герман стоял с бокалом виски в окружении молодых особ, и как угодливый кавалер, пытался развеселить всю многочисленную компанию. Влада вздохнула, отбить его от стайки дам не представлялось возможным. Она взяла с подноса, который проносил мимо официант, первый попавшийся стакан, в нем оказалась текила.

Текилу она попробовала впервые в компании, лет в 18. Пили по всем правилам, закусывая лимоном и солью, которую сыпали прямо на руку. Много воды утекло с тех пор, и она уже забыла вкус мексиканского напитка, как вдруг он подвернулся ей под руку. Огорченная она, выпила, слегка поморщившись, наблюдая за Германом, который даже не заметил, что Влада пришла. Как будто не он приглашал ее на вечеринку! Нервы были напряжены, как струна, в ее представлении, влюбленный мужчина должен вести по-другому, хотя бы позвонить ей и узнать: едет ли она! Простая мысль осенила ее голову. Влада решила позвонить ему сама. Она достала из миниатюрного клатча мобильный телефон и набрала номер Германа, наблюдая, как он в этот момент прикладывается губами к ручке какой-то чернобровой мадмуазель, та лишь кокетливо хихикала и поднимала брови до самого лба, очевидно демонстрируя повышенный интерес к блондину. Дама была богато одета, Влада уже давно научилась отличать хорошую вещь от ширпотреба. Увиденное явно не пришлось ей по вкусу, пришлось отвернуться, чтобы не видеть всего происходящего у нее на глазах.

— Дорогой, я уже подъезжаю, — солгала она. — Сейчас буду.

— Милый, как я рад, — пробурчал Герман, как голубь, — Я тебя жду, прямо все глаза высмотрел, тебя ищу.

Владе стало так противно от его вранья, что она поежилась, как будто увидела мокрецу или таракана. Поспешно отключившись, она решила выждать пару минут, а потом появиться на глазах у возлюбленного. В это время он торопливо избавлялся от общества дам, которые мигом покучнели и принялись налегать на горячительные напитки. Для храбрости Влада схватила еще один стакан с текилой и выпила, даже не поморщившись. Может я алкоголик? — мрачно подумала она. А потом вдруг представила себя на коне, в ковбойских сапогах и в сомбреро на голове. Мексика у нее ассоциировалась именно с ковбойскими сапогами со шпорами и сомбреро. А еще кактусы, в Мексике их изобилие, большие такие, как деревья, с них и делают эту текилу.

Влада почувствовала, что ей значительно полегчало, кактусовая водка сделала свое дело. Теперь можно идти к Герману и улыбаться, обязательно улыбаться, иначе она сорвется и устроит ему грандиозный скандал. Папарацци останутся довольны. Но стоит держать себя в руках.

Герман действительно ждал Владу, даже стакан убрал из рук, такой влюбленный, с нетерпением ждущий появления своей нимфы. Нимфа появилась, не так эффектно, как рассчитывала ранее, а слегка пошатываясь. Улыбка сползла с лица Германа.

— Ты что пьяна? — спросил он строго и даже поморщился, то ли от досады, то ли от брезгливости, а может и от всего сразу.

— Нет, я попробовала всего лишь пару стаканов кактусовой водки, — похвасталась она и улыбнулась. Улыбайся, улыбайся, своей очаровательной улыбкой, которая так покоряет всех, — внушала себе Влада.

— Здесь же журналисты полно, ты что хочешь, чтобы тебя записали в альконавты? Хорошенькое дело, писательница — алкоголик, да твои книги никто покупать не станет.

— Ты что делаешь из мухи слона? — посерьезнела Влада, — Ты тоже виски цедил, четыре стакана выпил и никто не напишет о тебе, что главный редактор алкоголик!

По его растерянному лицу она сообразила, что проговорилась. Если она только что пришла, то откуда могла знать, что он пил виски.

— Так значит ты давно здесь? Вот что, дорогая, ты сама запуталась в своем вранье. Тебе лучше уйти, — посоветовал Герман и удалился, как обиженный школьник, которому поставили двойку в четверти.

Теперь настала очередь Влады растеряться. Она решительно не знала, что будет делать в обществе незнакомых людей, ведь это именно Герман позвал ее на эту тусовку, а теперь он уже ушел и бросил ее посреди зала. Из огромной толпы она не смогла выделить ни одного знакомого лица. Наверное, мне действительно стоит уйти, — подумала она.

Влада вышла на улицу и посмотрела на небо, вверху висели темные свинцовые тучи. Погода стремительно начинала портиться. Ехать домой не хотелось. Рядом располагался чудный парк, с деревьями и лавочками, туда и направилась Влада. Ей нужно было все хорошенько обдумать, поведение Германа очень ее расстроило.

— Прогуляемся? — услышала она за спиной и вздрогнула, потому что услышала до боли знакомый голос, еще недавно казавшийся ей выдумкой, собственно фантазией. Она не решалась повернуться, так как боялась, что ошиблась и это не тот человек, которого она перепутала голоса. Потом все-таки решилась и медленно повернула голову. В непосредственной ...

Вблизи от нее находился Никита Дьяченко, улыбаясь своей раскрепощенной улыбкой. Внезапно она подумала, что все звезды имеют свою характерную изученную улыбку, которая часто появляется на губах и в душе. Влада молчала, ей захотелось коснуться его руки и прищипнуть себя, чтобы убедиться в реальности происходящего или появления Никиты после выпивки текилы. Недавно она видела себя в сомбреро на голове, разделывающую кактусы, чтобы из них делать водку, так почему бы и Никиту не представить рядом.

Наваждение не исчезало, напротив, Никита согнул руку в локте, предлагая пройтись с ним под ручку. Она запнулась на его руке, словно утопающий за спасательный круг. Рука была настоящей, твердой и мускулистой. Пришлось включиться в реальность и понять, что от нее хочет Никита.

Они шли по аллее, как влюбленные, не обращая внимания ни на кого. Внезапно он спохватился, снял с себя пиджак и набросил его на плечи Влады. Девушка дрожала от холода. Ей казалось, что когда закончится аллея, он исчезнет, растворится в воздухе, подобно Коровьеву, так и не сказав ничего существенного.

— Я прочитал твой роман. Только я не такой, каким ты меня описала.

— Извини, я же тебя совсем не знаю. Пришлось выдумать все самой.

— А хотела бы узнать?

— Что? — не разобрала она, так как он сказал это очень тихо.

— Хотела бы меня узнать получше? Может, напишешь продолжение.

Влада пожала плечами. Она действительно не знала, что ей сейчас нужно, противоречивые чувства разбирали ее. С одной стороны - любовь к Герману, с другой - любовь бывшая, вымышленная, нереальная, но желанная. Что пересилит, она не знала.

Никита понял ее молчание по-своему. Просто развернулся и двинулся в противоположную сторону парка. Она увидела его удаляющуюся фигуру, белая рубашка, руки в карманах брюк. Его шаги раздались в ее голове, она вдруг осознала, что не хочет, чтобы он уходил:

— Никита!

Он резко повернулся, как будто ожидал, что его окликнет она, непременно позвет.

— Пиджак забыл, — улыбнулась Влада и завернулась в одежду сильнее, вдыхая запах Никиты.

Он преодолел расстояние за считанные секунды, всмотрелся пристальным взглядом в ореховые глаза Влады, как будто сканировал изнутри, пытался понять, что же творится в ее душе. Она обняла его за шею и на цыпочках дотянулась до губ, аккуратно коснулась, будто пробуя на вкус. Никита, едва ощутив прикосновение, жадно начал целовать ее.

А потом пошел холодный дождь. Он не стекал каплями, а полил сразу, как из ведра. Гром разорвал тишину своим грохотом, молния осветила черные тучи. Небо, как будто разгневилось на них за то, что они делали что-то непристойное, и напустила стихию.

— Бежим! — крикнула Влада и потянула за руку Никиту.

Пока Влада готовила ванну, он ходил по квартире и с интересом осматривал ее, будто раньше здесь не бывал. Никита взял в руки статуэтку, какой-то полный с огромными усами мужчина, весь в золотых монетах.

— Это подруга привезла из Китая. Символ богатства.

— Ну и как? Получилось разбогатеть?

Она оглядела Никиту с ног до головы, весь мокрый, до нитки, он и видa не подавал, что замерз. Белая рубашка прилипла к телу, стали видны очертания его мускулистой груди. С волос так же стекала вода. Такой обычный, промокший, домашний, а главное такой реальный Никита находился в ее квартире и сжимал в руках неуклюжую статуэтку. Влада не могла поверить своему счастью, осталось только не упустить момент и никуда на этот раз от себя его не отпустить.

— Ещё многое предстоит, — звонко рассмеялась она. — Ванна уже набралась. В ответ он легко подхватил ее на руки, как пушинку, и отнес туда, где шумела вода. Прямо в платье он опустил ее в воду.

— Никита, ты что делаешь! — вскрикнула Влада.

— Купаю тебя, — усмехнулся он и быстро разделся.

Ванна Влады представляла собой роскошное угловое сооружение, в котором запросто могли купаться двое сразу. Он плюхнулся в воду, так что вода «вышла из берегов», чуть не затопив соседей. Она сняла через голову мокрое платье, теперь уже безнадежно испорченное и бросила его на пол, теперь стыдливо прятала под пеной свою грудь. Никита нащупал под водой ее ноги и начал медленно их массировать. На секунду ей показалось, что она плещется в ванной с Германом, именно он всегда использовал как прелюдию массаж ступней. Мысли о Германе всколыхнули в ней чувство стыда, она же предает его сейчас! Чем Герман заслужил такое обращение?

Влада вылезла из ванны, закуталась в полотенце и выскочила из помещения. Она вошла на кухню, пошарила в мини-баре, там стояла бутылка початого красного вина. Не мешкая, Влада налила себе полный бокал и опустошила за один раз половину. «Точно я алкоголик, уже без выпивки не могу справиться с эмоциями!»

— Я тебя чем-то обидел? — Никита стоял в дверях, подперев плечом косяк. На бедрах болталось желтое полотенце, которое едва обхватывало его бедра. Он так нелепо выглядел, что Влада прыснула.

— Просто я так не могу, понимаешь? — посерьезнела она.

— Понимаю, — кивнул он. — Это из-за Богословского? — спросил он и попал в самую точку.

— Вследствие этого.

— Девочка, а ты хорошо знаешь этого человека? — тоном человека, который знает какой-то ужасный секрет, заинтересовался Никита.

— Германа? — зачем-то переспросила она, слишком странным был вопрос. — Он издал мою книгу, понимаешь, никто не брал, а он взял и напечатал. Потому что не трус.

— Не трус, — согласился Никита, — Он раньше работал в одной желтой газетенке и не гнушался выдумывать разные небылицы про очень больших людей, за что его однажды чуть не прибили. Просто сильно поколотили и спустили с обрыва. Увы, жизнь ничему его так и не научила. Еще несколько раз он отравлял жизнь многим моим знакомым, за каждую копейку готов был удавиться. Где пахло жареными фактами, там всегда отирался любезный твой Богословский. Потом он нашел другой источник дохода, открыл свое издательство. Этот тип делает огромные деньги на таких начинающих писателях, как ты. Вот скажи мне, Влада, он заплатил тебе хоть копейку?

Она густо покраснела, признаться в том, что он всучил ей тысячу долларов, вместо обещанных ста, не хотелось. Да и то, когда она в открытую сказала, что нуждается в деньгах. А Влада так хотела новую машину, даже присмотрела себе в автосалоне красавицу Ранж Ровер Спорт. Ждала, когда Герман выплатит обещанные деньги, и они вместе отправятся в салон, а потом прокатятся на новой машине по ночной Москве. В салоне автомобиля будет пахнуть кожей от сидений и пьянящей свободой.

— Молчишь,— продолжил Никита свою обличительную речь. — А потому, что он использует тебя на полную катушку, как это проделывал не однажды. Играет с тобой в любовь, чтобы не платить бабки, которые он выручил с продажи твоих книг. На его удочку попались многие девицы, Анна Бельская, Ирина Прокопова, знаешь таких? Их он так же обвел вокруг пальца.

— Никита, хватит, остановись — почти вскрикнула она и сжала виски пальцами. В голове не укладывалась полученная информация. Он лжет, он обижен, что его предпочли другому, поэтому говорит такие вещи. Как будто услышав ее негативные мысли, мужчина сказал:

— И поверь, говорю я это не из личных побуждений, а потому что не хочу, чтобы твоя жизнь пошла под откос из-за какого-то негодяя.

— Не смей его так называть, слышишь? У вас просто какие-то личные разборки, да? Я угадала?

— Да нет никаких разборок, ему до меня не добраться, — усмехнулся Никита и ушел в комнату. Судя по звукам, доносящимся оттуда, он одевался, причем делал это поспешно и с раздражением.

Да пойди он к черту,— подумала она и вздрогнула от резко хлопнувшей своей двери. Никита ушел. Она налила себе еще вина, на этот раз без мыслей об алкоголизме. Голова была занята другим, она переваривала убийственные факты, брошенные Никитой в порыве злости. Он был зол, несомненно.

— Герман, приезжай немедленно, если ты сейчас же не приедешь, я умру, слышишь? — выдавила она скороговоркой и отключилась, не желая слышать каких-либо оправданий. Герман еще несколько раз пытался с ней связаться, она Владу сбрасывала звонок.

Богословский приехал только утром. Он открыл дверь своим ключом и застал спящую на полу Владу. Полотенце, в котором она отключилась, упало на пол, обнажив упругие ее груди. Рядом стояла пустая бутылка вина. Брезгливо поморщившись, Герман коснулся девушку за плечо.

— Вставай алкоголичка,— сказал он и услышал в ответ что-то нечеткое. Тогда он скрылся на кухню и принес воду в стакане, которую тут же вылил ей в лицо. Влада вскочила, как обжигаемая.

— Что происходит?

— Ты вчера переел, как свинья, вот что происходит. Сначала на банкете пил все, что попадется под руку, потом дома. Что на тебя так повлияло?

— Это правда, что ты работал в желтой газете? — задала ему прямой вопрос, на который хотела знать ответ еще ночью.

— А что? — сложил он руки на груди, как будто пытаясь от чего-то защититься.

— И то, то тебя чуть не убили за статью, тоже правда?

— Это тебя не касается. Твое дело книжки писать, а не совать свой милый носик, куда не следует.

— А то, что ты не выплачиваешь гонорары писателям тоже правда? — монотонно задала она уже третий интересующий ее вопрос, смотря не в глаза ему, а куда-то в лоб.

— Кто тебе это сказал? — взревел Герман. Он подошел к ней, намотал ее волосы на руку и отчетливо произнес: Если ты будешь слушать сплетни обо мне, то ничего у нас с тобой, дорогая, не получится.

— Пусти, мне больно, — попыталась вырваться из цепкого объятия Влада. Но Богословский еще не закончил:

— Я никому ничего не должен. Это вы мне должны, ноги обязаны целовать, что я публикую ваши потуги. Я делаю вас известными на всю страну, а вы еще денег хотите? — он говорил ей это прямо в лицо, брызгая слюной. Только сейчас Влада сообразила, что он зверски пьян.

— Отпусти, пожалуйста, — попросила она вторично, добавив в голос нотки жалобности. Она знала, что спорить с ним в таком состоянии бесполезно. Не стоит его сердить своими разговорами о деньгах. Конечно, он любил порассуждать на тему "деньги", но когда их требовали с него, просто приходил в ярость.

Волосы он ее отпустил, зато сорвал полотенце, Влада оказалась беспомощно обнаженной перед ним. Зарычав, как раненый лев, он навалился на нее. Девушка серьезно испугалась, никогда раньше ее не пытались овладеть так жестоко. Герман судорожно пытался расстегнуть ширинку.

— Не нужно, — возмутилась она. — Ты не в себе.

Когда все закончилось, она почувствовала себя последней шлюхой, которой безстыдно воспользовался мужик и выбросил вон. Еще очень тошнило от перегара, исходящего от него, а может от Германа в целом. Что нашло его? Куда делся милый и любящий мужчина, который нежно помассирует все пальчики и поцелует их. Получается, он играл роль, а теперь показал истинное лицо. Алчный, грубый, жестокий, такой на самом деле Герман Богословский.

Главный редактор спал, громко храпевая. Он отключился в ту же секунду, когда кончил. Влада с отвращением посмотрела на его мокрое опавшее «достоинство», даже штаны не снял, чертов маньяк.

Она включила душ на полную мощность и дала волю чувствам. Какая ж я дура! Не поверила Никите, отшила его из-за какой-то сволочи, которой является Богословский. Она смывала с себя все следы, что оставил Герман на ее нежной коже, с неудовольствием отмечая, что на бедрах появились синяки. Это он сжимал ее бедра, терзая плоть. Ненавижу!

Влада быстро оделась, привела волосы в порядок, села в машину и поехала в сторону одного безлюдного местечка на Москве-реке. Жизнь больше не имела смысла. Она решила покончить со всем этим одним махом. Она знала, что самоубийцы никогда не попадут в рай, но ей было глубоко наплевать на это. «Да и вообще я не верю ни в бога, ни в черта» — думала она и, не заметив красный сигнал светофора, вылетела на огромный перекресток. Справа приближался грузовой КАМАЗ, загруженный камнями.