Обнажение жены. Четвертая история про мою Дашеньку. Секс истории

Вот и настала четвертая, надеюсь, не последняя история о наших приключениях с Дашенькой. Все это произошло совсем недавно, всего пару недель назад, когда карантин только закончился. Напоминаю: все мои рассказы основаны на реальных событиях.

Я уже упоминал, что в нашей комнате висит три фотографии, где Даша обнажена по пояс. На этих снимках она без трусиков, но интимные места не попали в кадр, и я считаю, что они выглядят скорее художественно, чем провокационно. Даша на них просто великолепна: её волосы сверкают на солнце, а фигура стройная и загорелая – просто дух захватывает.

Эти фотографии висят у нас в комнате и гости, приходя к нам, конечно же их замечают. Мы уже привыкли к этому: иногда я ловил Дашу за тем, как она любуется этими снимками – с гордостью приподняв носик и улыбаясь. Реакции гостей были разными: кто-то делал вид, что не замечает (хотя сам косил взглядом), другие удивлялись и восхищались, расспрашивали о фото... А вот одна знакомая бабушки - тетя Нюся - строго отчитала Дашу за бесстыдство. Это так расстроило мою девочку, что она убрала фотографии. Но через несколько дней они снова вернулись на место.

Сначала Даша смущалась и старалась избегать встреч с гостями рядом с этими снимками. Однако вскоре она привыкла и даже стала гордиться ими – могла сама показать: "Посмотрите, как меня Витя снял!"

Однажды к нам в гости пришёл её преподаватель по живописи – назовем его Иван Иваныч. Он считал Дашу одной из самых талантливых студенток и иногда наведывался к нам в гости. Не знаю уж как это случилось, но он забрел в нашу комнату и увидел эти фотографии. К счастью для Даши, она была на кухне в этот момент – иначе ей было бы ужасно стыдно! Хотя все самое интересное её ещё ожидало… Я услышал его возбужденный голос из нашей комнаты и сразу догадался о причинах его волнения – он увидел фотки и хотел обсудить их с Дашей. Чёрт возьми! Как же мы забыли их убрать! Я давно испытывал ревность к нему; этот пожилой джентльмен всегда вел себя галантно с моей девушкой и смотрел на меня с презрением как на нежелательного соперника. Естественно, я не показывал своих чувств — от этого зависела карьера Даши…

В общем, я быстро забежал в комнату, пока Даша не пришла, и сказал: "Даша вот-вот будет". Не хотелось, чтобы они обсуждали ее обнаженные фотографии наедине. Я не ошибся — Иван Иваныч держал их в руках и внимательно рассматривал. Взглянув на меня, он спросил: "Вы не подскажете, кто сделал эти снимки?" Я улыбнулся и ответил: "Знаю. Это я". Он удивился — не знал, что я увлекаюсь фотографией... И в этот момент зашла Даша.

Далее разговор оказался для нее довольно неприятным. Она вскрикнула и сильно покраснела, увидев свои фото у Ивана Иваныча, и попыталась спрятаться за мной. Иван Иваныч начал хвалить снимки, спрашивать Дашу о том, как часто она позирует обнаженной, а также интересовался моими работами — в итоге мне пришлось показать ему тот самый альбом. Он долго его изучал с довольным выражением лица и затем начал говорить мне много приятных слов, обещая организовать выставку. Он похвалил пластику Даши и ее "чувство натуры", после чего вскоре ушел.

Через пару дней Даша вернулась из института какая-то странная: молчаливая и нервная, на ласки не реагировала. Я не стал настаивать — знал, что она сама расскажет о своих переживаниях. Так и произошло: однажды она подошла ко мне с угрюмым лицом, залезла ко мне на колени и сказала: "Иван Иваныч задумал серию картин и попросил меня позировать ему обнаженной".

Я сразу же это предсказал! Какой же он старый! Внутри меня накатила странная волна чувств — одновременно неприятно и приятно. Я принял беззаботный вид, обнял Дашу и радостно произнес: "Отлично! Твой шеф — замечательный художник. Тебя уже запечатлели на фотографии; теперь он увековечит тебя на холсте!" Она смотрела на меня с недоумением, пытаясь понять мой настрой. Я продолжил с энтузиазмом: "Он обязательно справится с этой задачей блестяще; давай мы тоже поучаствуем!"

"Мы?" — переспросила она удивленно.

"Ну да! А вдруг ему захочется нарисовать нас обоих голыми? Даже если нет - я буду рад присутствовать при этом процессе. Мне очень интересно узнать о том, как вы работаете как художники". Я произнес это самым невинным тоном, а сам с серьезным видом смотрел на Дашу. Мы немного помолчали, а потом разразились смехом так громко, что стекла задрожали от звука.

"Он тебя не пустит!" - хрипела Даша, смеясь. Я пояснил ей, что муж никак не сможет этому помешать – на это существуют определенные законы. Поскольку я юрист, ему будет сложно с этим спорить. Даша просто расплывалась от смеха. "Вот он обрааааадуется!" - говорила она, влюбленно смотря на меня.

Не буду рассказывать о том, как шли переговоры с Иваном Ивановичем. Он действительно "обраааадовался" так, что чуть не упал со стула. Скажу лишь, что после нескольких приключений мы пришли к соглашению: он будет рисовать Дашу обнаженной столько, сколько посчитает нужным, а я буду фотографировать весь процесс – его за работой с горящими глазами и творческим выражением лица, а также позирующую Дашу и все необходимые детали. В итоге мы решили провести отдельную выставку, где будут представлены несколько картин Даши и его портреты обнаженной модели вместе с моим фотоотчетом о создании этих работ.

Такой компромисс мне показался идеальным – это поднимет его самооценку, защитит Дашу и не повредит ее карьере. А сама мысль о том, что обнаженная Даша появится на выставке во всех возможных ракурсах захватывала меня как наркотик. Мы решили ничего не говорить родителям — разве что в крайнем случае.

В конечном итоге можно сказать, что все остались довольны, но одна только Даша нервничала; в день первого сеанса она была как потерянная: роняла вещи и спотыкалась, стараясь курить тайком (что я ей запрещаю). Я поговорил с ней, успокоил и приласкал — вроде бы всё наладилось. Мы пришли к Ивану Ивановичу: он уже был на месте — галантный и улыбающийся джентльмен с разложенными принадлежностями... Я устанавливаю штативы и свет; Даша стоит у двери вся красная от холода — а он говорит: "Ну что ж, моделька, раздевайся!" - "А... где?" - робко спрашивает она. - "Да какая разница! Прямо здесь! Или тебе удобнее в коридоре?" - это он вроде шутит так и все смотрят на меня. Вот старик задумал развлечь себя стриптизом – глаза у него блестят от желания. Я молчу и продолжаю раскладывать свои вещи; лишь подмигиваю Даше: мол, не бойся, мы справимся – и она гордо вскидывает голову и начинает раздеваться.

Она, конечно, испытывала сильное смущение, но в её движениях почти не ощущалось неловкости — сказалась Крымская Школа Женственности (смотрите третий рассказ). Она подошла к белью, а я тем временем готовился и наблюдал за пожилым мужчиной. Увидел, что он замер на месте, не решаясь упустить момент. Дашка тоже остановилась в лифчике и трусиках, опустив голову — заметил, как её смелость постепенно исчезает, и сказал ей: "Дашунь, давай твою фирменную улыбочку и немного покрасуйся: это первый исторический кадр". Я настроил свет, занял место за камерой и произнес: "Внимание, снимаю", при этом улыбаюсь Дашке и подмигиваю ей. Она ответила улыбкой, выпрямилась с гордостью и выпятила грудь... щелк! "Теперь продолжим раздеваться," — говорю я. "Модель расстегивает лифчик... Черт возьми, прошло всего пять минут, а уже получается эротическая фотосессия..." Иван Иваныч явно был готов сбросить штаны от нетерпения, но старательно сохранял серьезный вид. Я сказал ему: "Не переживайте, Иван Иваныч. Я сделаю только пару кадров, а потом вы сможете усадить Дашку так, как вам нужно — скажете мне о свете и я вас ничем не отвлеку," — сам же подмигивал Дашке. В её глазах наконец заиграли искорки озорства; она эффектно стянула лифчик и аккуратно его сложила с грудками на виду. Затем она вопросительно взглянула на меня, повернулась к нам спиной и изящно сняла трусики. Все эти моменты я запечатлевал с нарастающим возбуждением.

Дашка высвободила ноги и повернулась к нам обнаженной, помахивая трусиками в руке. Смущение всё еще было у неё на лице, но игривый чертик уже полностью овладел ею; она гордо выставила вперед грудь с торчащими сосками, оттопырила попу и наклонила голову набок. Волосы распустились — когда они струились по плечам и груди, это выглядело невероятно красиво и возбуждающе. Приняла эффектную позу и спросила: "Иван Иваныч, куда мне стать?"

Старик, обретя дар речи, усадил ее туда, куда ему было угодно. Мы еще около десяти минут настраивали освещение — и процесс начался. Я молча занимался своим делом, а внутри просто наслаждался происходящим. Дашеньке это тоже нравилось и возбуждало ее, я это чувствовал.

Но я еще не подозревал о планах старика по поводу мести. Через двадцать минут после начала сеанса в кабинет вошел мужчина. "Иван Иванович, можно к вам?" Даша немного дернулась и инстинктивно сжалась... "Даша, успокойся! Петр Петрович, что вас интересует?"

Таким образом, Дашка оставалась в той же позе, пока Петр Петрович косясь на нее обсуждал что-то с Иваном Иванычем, который продолжал свою работу. Мужчина не закрыл дверь за собой, и в комнату заглянула еще одна женщина. Увидев голую Дашку, она вскрикнула и закрыла дверь, но Иван Иваныч крикнул: "Да-да, Ольга Ивановна, чем могу помочь?"

В итоге в кабинет постепенно набивалась толпа людей. Голая Даша сидела естественно и выглядела совершенно не смущенной. Ольга Ивановна, тактичная дама (чтобы её кто-то за такое заснял), повернулась к Дашеньке и сказала: "О! Это же Дарья ***, наша надежда! Что ж ты решила попробовать себя в роли натурщицы? Выглядит потрясающе!"

Мужчина повернулся к Дашке: "Это та самая Дарья ***? Да-да, видел её работы — они великолепны. Не ожидал встретить тебя здесь!" — пряча свою ухмылку под усами. "Вот уж художники!" — подумал я про себя. Даша улыбается всем и говорит: "Здравствуйте! Извините за неудобства — мне Иван Иваныч не разрешает двигаться." Пришлось Ивану Иванычу рассказывать о нашем проекте и представлять меня... "Вы муж Дарьи? Вам повезло с такой талантливой и очаровательной женой," — заметил усатый Петр Петрович. Я отвечаю всякой вежливой чепухой как настоящий светский человек. А моя Даша все это время сидит голая! Да уж… веселее даже чем в Крыму...

Вскоре ребята поняли, что мешают Ивану Иванычу, и ушли. "Иван Иваныч, не хотите ли закрыть дверь на замок, чтобы вас не отвлекали?" - спрашиваю я. "Вы что, не осознаёте, что я постоянно всем нужен?" - отвечает старик, будто у него нет мобильного телефона.

Каждые пять минут к нам заглядывали. Это происходило и в тот день, и в последующие (Дашка позировала четыре дня). Её голое тело видели почти все в институте — преподаватели, сокурсники и даже слесарь. Вот уж действительно Иван Иваныч удивил! А Дашка казалась совершенно невозмутимой; во время перерыва она делала гимнастику без одежды — растягивалась, садилась на шпагат и принимала самые странные позы, демонстрируя свою наготу.

Такую картину застала группа студентов, пришедших к Ивану Иванычу по своим делам. Они все остолбенели от увиденного: голая Дашка лежит на полу с широко расставленными ногами. Однако она быстро поднялась и вышла к ним с легкостью, как будто была одета в вечернее платье; насмешливо здороваясь со всеми, объяснила им, что позирует Ивану Иванычу "в таком интересном наряде". Парни смотрели на неё так, словно никогда прежде не видели обнажённое женское тело... хотя правду говоря — такого как у Дашуньки точно не встречали. Она подошла совсем близко к ним — так непринуждённо, будто они разговаривают на перемене — и спросила у Ивана Иваныча: "Иван Иваныч, можно мне немного отдохнуть и поболтать с ребятами?" Иван Иваныч был в шоке; признаюсь, я тоже. Он ответил: "Да можно, Даша, только недолго"... Я задумался — неужели она выйдет голой в коридор? Но она взяла куртку так невзначай (при этом её грудки слегка свисали), накинула её прямо на обнажённое тело и вышла босиком в коридор с сияющими загорелыми ножками. Куртка едва прикрывала её бедра; мне было любопытно представить реакцию парней при виде такой сцены.

Я немного поторопился с решением, а затем сказал старшему: "Иван Иваныч, я тоже присоединюсь". "Присоединяйтесь, присоединяйтесь, верный друг", - ответил он, не отвлекаясь от своих красок. "Вы явно меня неправильно поняли: я верный муж, а не пес", - ответил я и вышел в коридор.

На самом деле: Даша находилась среди ребят, у которых были удивленные лица с красными пятнами. Она что-то говорила, смеялась и двигалась легко – видно было, что она наслаждается моментом! Из-под куртки выглядывал ее животик. Увидев меня, она обернулась и произнесла: "Вить, мне так надоело сидеть там...", потянулась всем телом – куртка поднялась выше пояса, и я заметил её милый лобок, а ребята могли разглядеть всю её прекрасную фигурку сверху донизу. Ах ты моя скромная бесстыдница, подумал я про себя; ну подожди-ка, дома мы все обсудим. Она смеется, а глаза полны озорства и дерзости.

Вот так все и произошло. Спустя пару дней весь институт уже знал о том, что профессор *** рисует Дашу обнаженной. В этом не было ничего необычного – художники часто работали с голой натурой; в институте даже был специальный штат моделей для этих целей. Да и студенты порой рисовали друг друга и выставляли работы на показ – это мне рассказала сама Даша. Тем не менее... люди стали по-другому смотреть на неё и общаться как-то двусмысленно; она же начала вести себя более свободно и насмешливо. Не знаю точно, о чем шептались за спиной или появилась ли у неё репутация легкомысленной девушки – но ухаживаниям Иван Иваныча это явно не помогало; впоследствии он продолжал вести себя с ней совершенно обычно и корректно.

Он изобразил её просто потрясающе — ярко, выразительно и с налетом эротики. Атмосфера работы сыграла свою роль: если бы он, упаси Господи, занимался ею физически вместо того, чтобы рисовать, можно только представить, какие шедевры могли бы получиться. В итоге и искусство выиграло, и мы остались довольны. А вот что будет на выставке и как Даша там себя проявит — даже страшно об этом думать. Когда всё пройдет, я дам знать.

Когда мы возвращались с Дашей домой после сеанса, вначале она молчала, но её глаза светились. Я не навязывался с разговорами о пустяках и в машине обнял её; глядя ей в глаза, честно спросил: "Ты возбуждена?" Она замялась на секунду и покраснела, а потом ответила: "Как ты думаешь?" "Я," — сказал я, — "думаю вот что" — и начал массировать её грудь. "Заяц," — вздохнула она, — "я не дотерплю больше, внутри всё уже горит..." Она повисла у меня на шее, терлась об меня и прошептала: "Я уже давно теку как авторучка..."

Что происходило дома — лишний раз повторять не стоит. Так было все четыре раза. Для моей чувствительной девочки эти сеансы стали настоящим испытанием, но также принесли огромное удовольствие. Я понимаю, что это называется эксгибиционизмом и считается извращением — но какая разница? Главное то, что мы любим друг друга и нам хорошо вместе.

Если вы узнали в Даше кого-то знакомого вам, прошу вас — не распространяйте слухи по "народному телеграфу".