Игрушка ее высочества. Из книги Секс игрушки рассказы Часть 1

— ...Дрeвнaя мeгaлитичeскaя культурa... Исчeзнувшие цивилизaции... Утраченные технoлoгии... — возвещал экскурсoвoд.

Игорь с недоверием нахмурился. Действительно ли здесь были цивилизации? Валуны и еще раз валуны. Красиво, конечно. Живописно. Может, стоит сделать фотографию отсюда?

— ... Пять тысяч лeт до нашей эры... Ядерная война... — не унимался экскурсовод. Игорь против своей воли прислушался. — Война Кауравов с Пандавами... Она описана в "Махабхарате"... Впервые в мире ядерное оружие... Все, что осталось от грандиозных построек... Сохранилась кладка...

Невероятно! Этот человек, по-видимому, ничего не слышал о геологии, подумал Игорь. Даже лошадям ясно, что здесь просто слоящаяся порода, которую эти неучи приняли за кладку. Землетрясение перемешало скалы, а потом здесь прошел ледник и разбросал их, как камешки...

— ... А вот так называется "келья отшельника" — экскурсовод указал пальцем на небольшую выемку в скале. — Из глубины тысячелетий до нас дошла легенда: если человек встанет сюда и произнесет таинственное слово, он перенесется на семь тысяч лет назад, великие времена мегалитической культуры. Но увы, магия древних забыта. Может быть, она закодирована в петроглифах, как на камне, который мы видели с вами? — экскурсовод указал туда, где туристы только что переполнялись. — К сожалению, ни один ученый до сих пор не смог их прочитать...

— Я могу! — не удержался Игорь.

Петроглифов здесь было много. Ближайшие из них гласили: "ТУТ БЫЛ ТОЛЧОК" и "ВИТЮНЯ ХУЙ".

Туристы заржали. Экскурсовод коммуникабельно улыбнулся и продолжил:

— Таким образом, мы с вами наблюдаем не только захватывающую ярость каменной стихии, но и величайшую в истории...

«Не понимаешь, парень, — с сожалением размышлял Игорь. — Тут, за границей, даже наши вынуждены сохранять лицо. Европа, черт возьми!»

Туристы по очереди лезли фотографироваться в «келье отшельника». Фотографировать Игоря некому было, но он тоже полез, чтобы исполнить обязанности туриста.

«Келья», как оказалось, уходила чуть в сторону. «Наши бы сортир устроили, а здесь все-таки Европа», — мыслил Игорь, склонившись в три погибели. Неудобная, однако, штука — большой рост...

— Господи ты блин! — вскричал он, ударившись головой.

Ну надо ж так шарахнуться! Звездец просто... Голова гудит — даже экскурсовода не слышно. Или тот уже отошел? Не отставать бы от группы...

Матерясь про себя, Игорь вышел из «кельи».

И обомлел.

***

Никаких валунов вокруг не было. Скалы, туристы, машины — все исчезло, будто сменили обои на мониторе.

Вместо всего этого вокруг возвышались мрачные здания невиданной архитектуры. Там и тут маячили люди в странной одежде. Заметив Игоря, они срывались со своих мест и неслись к нему.

«Бред. Треснулся головой, и пошли глюки, — думал Игорь, глядя на них. — По мотивам экскурсионных сказок, черт возьми...»

Люди тем временем подбежали, схватили его за руки и стали галдеть на непонятном, ни на что не похожем языке. Игорь не сопротивлялся: он не знал, как сопротивляться галлюцинации.

— Я не понимаю вас, — на всякий случай сказал он. И тут же получил по морде.

«Вот тебе и бред...» — мыслил он, тряся носом. С него сорвали фотоаппарат, надели ему на голову какой-то металлический обруч... и вдруг его обидчики, как по волшебству, заговорили по-русски:

— ...Предатель из Каура!... Проник в самое святое!...

Игорь заметил, что такой же обруч блестел на каждой голове.

— Я не предатель из Каура, — неуверенно сказал он. Увидев, что его понимают, продолжил: — Я... я не знаю, как попал сюда.

— Расскажешь свои истории палачу!... Да что там!... Утилизировать его на месте!... В фонд биомассы...

— Не надо в фонд... — попросил Игорь, чувствуя, как проваливается в собственный желудок. — Я... я...

— А что это у вас тут такое интересное? — раздался звонкий голосок.

Солдаты (судя по всему, это были они, хоть их одежда меньше всего походила на какую-либо форму) — солдаты, как по волшебству, выгнулись в поклоне, стараясь при этом не выпустить Игоря.

— Предатель из Каура, ваше высочество, — сказал один из них. — Типичный механизм. Нагло вторгся во владения вашего высочества с неизвестным оружием. Вероятно, хотел убить ваше высочество.

— Ты хотел меня убить?

Перед Игорем стояло существо неописуемой экзотической красоты. Ай да девушка, подумал Игорь. Или девочка?... Ее фигура казалась взрослой или почти взрослой, но глаза блестели, как у любопытного котенка, и губы круглились так, как это бывает только у детей.

— Нет, конечно. Я и не знал, что вы... что ты есть. А если бы знал, то никогда... — бормотал Игорь, прилипая взглядом к смуглому лицу.

Это было удивительное лицо: смесь гордости, детскости, ума, любопытства и женской силы, которая, по всему видать, сама еще не чувствовала себя.

— Прекрати уставиться на ее высочество! — Игоря тряхнули как мешок. — Увести!

— Подожди,— сказал звонкий голос. — Пожалуй, я заберу его себе.

— Но, ваше благородие...

— Он будет моим работником. Тебе понятно, Дрир?

— Но ваше благородие! Это же мехо..

— Тебе понятно, Дрир? — повторило благородие, не меняя интонации, и лениво приподняло тонкую руку.

В ней не было ничего, но на запястье блестел браслет с приподнятым вверх отростком, похожим на клюв птицы.

Покосившись на браслет, Дрир вздохнул:

— Да, ваше благородие.

— Вот именно. Следуй за мной, — сказала она Игорю и повернулась, чтобы идти к зданиям.

— Ваше благородие! Это отродье наверняка опасно. Вы позволите сопроводить вас?

— Позволю. Но тебе не стоит беспокоиться за меня, Дрир, — сказала она, небрежно вскинув руку. Из птичьего клюва на браслете вырвался тонкий луч, попав в дерево напротив. Дерево исчезло, и на его месте осталась круглая, будто срезанная гигантской ложкой яма.

Игорю ничего не оставалось, кроме как идти за ее благородием. Дрир и еще один солдат вели его, время от времени злобно пихаясь локтями.

«Это галлюцинация, всего лишь галлюцинация» — повторял себе Игорь, хоть все вокруг казалось вполне реальным. Даже слишком реальным: краски сверкали ярче, звуки звенели звонче, а воздух был таким свежим, что хотелось кричать. Впрочем, кричать хотелось и без того...

— Благодарю. Здесь оставь нас, — сказала принцесса (наверно, так звучал ее титул), когда они подошли к зданию.

— Но, ваше благородие...

— Сегодня ты слишком много раз сказал "нет", Дрир.

Несколько секунд длился диалог взглядов. Принцесса снова приподняла руку с браслетом, и Дрир, вздохнув, отошел от Игоря:

— Что скажут их величества, если узнают об этом? Подумайте, ваше благор...

— Надеюсь, ты не собираешься донести на свою небесную госпожу? Принцесса подняла руку выше. Дрир, укусив губу, отвесил ей глубокий поклон. То же самое сделали и остальные. — Пойдем, — принцесса кивнула Игорю и приложила руку к стене. Та вдруг раздвинулась, образовав вход. Игорь, проглотнув, вошел туда.

Они шли по небывалым фантастическим коридорам, встречая людей — женщин и стариков. Все они, увидев их, застывали в низких поклонах. Несколько раз путь переграждали стены; принцесса касалась их рукой, и те расширялись. За одной из таких невидимых дверей принцесса остановилась, повернувшись к Игорю. Стена задвинулась — они остались одни.

Здесь, в свете матовых белых ламп, Игорь смог как следует рассмотреть свою спасительницу. На лбу у нее красовался рубин в тонкой оправе — что-то вроде пирсинга, но куда изысканнее, чем у современных модниц. Никаких проколов Игорь не видел, будто рубин был вживлен прямо в кожу. Такие же, только втрое меньше, блестели в мочках ушей, на кистях рук и на ступнях. Казалось, они растут прямо из тела. Черные глаза принцессы блестели, как драгоценности, и казались подведенными из-за длинных густых ресниц, хоть на них не было ни капли краски. Овальное, слегка вытянутое лицо круглилось текучими, по-детски плавными линиями носа и подбородка.

На висках и на ушах, на плечах,... руках и ногах принцессы виднелся тонкий орнамент. Вначале Игорь думал, что ее так разрисовали, а потом решил, что это татуировка, только без синюшного оттенка, с чистыми яркими цветами, как узоры бабочек или рептилий. Каждый ноготь принцессы был произведением искусства — лаковой миниатюрой, от которой по пальцам вились побеги узоров. Одеждой ей служило нечто подобие сари — пестрая ткань, наброшенная на тело. Правую кисть облегал браслет — грозное оружие, как уже знал Игорь.

Фигура принцессы приближалась к совершенству, но лицо и голос отставали от остальной части тела на несколько лет. Под одеждой выступали аппетитные выпуклости, деформирующие ткань в разные стороны. Внизу одежда опускалась до колен, раскрывая узоры татуировки. Окрашенные ноги казались легкими, словно воздух, и на них не было обуви. Голые подошвы были покрыты ярко-красным лаком; Игорь изначально полагал, что это для эстетического эффекта, но потом понял, что они покрыты защитным лаком, плотным как резина. Ногти на ногах были расписаны так же изысканно, как и на руках.

Длинные волосы принцессы блестели мерцающим шелком, подобно рекламе шампуней. Они были насыщенного бронзово-каштанового оттенка; отдельные пряди сверкали золотом и яркими красками - фиолетовой, алой, голубой, - как у тропической птицы. Изначально Игорю даже показалось, что в причёску вплетены нити цветного шелка. Лоб обрамлялся ореолом разноцветных локонов; от них на виски и уши спускались узоры татуировки, казавшиеся их продолжением. В волосах у принцессы была обруч, как у Игоря, только роскошнее, с камнями.

Вся она светилась неуловимой, скользящей красотой. Она казалась то ребенком, то милым зверенышем, то опасной колдуньей. Чувствовалось, что она совсем молода и в ней сидит любопытный дьяволок.

— Ты в моих покоях, — сказала принцесса, глядя лукаво-исподлобья, как дети, когда немного стесняются. — Это самая большая честь, которая выпадала тебе когда-либо.

— Я полещен, — сказал Игорь, не зная что сказать поумнее.

— Ты не слишком-то любезен. Итак, ты каурский шпион? Мехорг?

— Нет.

— Кто?

— Ты не поймешь.

— Как ты смеешь так говорить со мной?

— Извини. Просто... я не привык. Не привык говорить с принцессами.

— Вот как? Да будет тебе известно, что я в семнадцать лет окончила полный курс Земных, Небесных и Тайных наук, который у нас проходят к двадцати годам. Мои учителя говорили... одним словом, ты можешь не бояться, что я чего-то там не пойму.

«А сейчас тебе сколько?» — хотел спросить Игорь, но не спросил.

— Хорошо, я расскажу. Понимаешь... Ты — моя иллюзия.

— Что-о?... — принцесса была искренне изумлена. — Ты насмехаешься надо мной?

— Нет-нет, честно... Я ударился головой, и мне представляется все это — ваши дворцы, солдаты и ты...

— Либо ты дерзкий невежа, либо... либо пониматель испорчен.

— Пониматель?

— Да. Впрочем...

Принцесса сняла обруч со своей головы, потом с головы Игоря.

— Ихвыруалгопеудвоапрарвпыпищишгслаоирваавиеквау?

Игорь так выразительно хлопал глазами, что ей пришлось вернуть ему пониматель.

— Ты действительно не понимаешь по-каурски?

— Нет. Ты же видишь.

— Хм. Если я — твоя иллюзия, я должна была появиться после того, как начался твой бред. Так?

— Да. Так оно и было.

— Нет, так не было! Я существовала задолго до тебя. Скорее ты — моя иллюзия, хоть и это мало похоже на правду.

— Да, со своей стороны каждый из нас прав, — признал Игорь.

— Ну хорошо. Допустим, я и все вокруг — твой бред. Расскажи мне, где и почему он возник. Где ты жил до того, как стал бредить, кем был, как назывался и так далее. И почему тебе привиделась именно я, а не кто-то другой.

«Она не зря прошла курс этих своих тайных наук, или как их там», — подумал Игорь.

Вздохнув, он стал рассказывать. Принцесса слушала его, не перебивая. Чем больше он рассказывал — тем шире раскрывались ее черные глаза.

— Что ж, твоя история ни капельки не похожа на правду, — заявила она, когда у Игоря кончился запас. — И это единственный аргумент в ее защиту. Придумать можно было и правдоподобнее. Конечно, скорее всего ты — курский шпион. Но верить в то, что ты рассказал, как минимум, гораздо интересней. А я совсем измоталась от скуки в этих проклятых стенах...

— Что ж, — в тон ей ответил Игорь, — теперь твоя очередь. Расскажи теперь свою историю.

(«Сейчас наверняка задерет нос, что я, мол, оскорбительно себя веду» — подумал он.)

Но у принцессы так блестели глаза, что она не заметила нарушения субординации.

— Моя история гораздо скучнее твоей. Родители мои, владыки Пандау, выслали меня сюда, в Гангиолан. Отец считает, что здесь я буду в безопасности. Как по мне — уж лучше курские бомбы, чем торчать в этой тюрьме. Изо дня в день — одни и те же лица. Фрейлины, камердинеры, солдаты, фрейлины, камердинеры, солдаты... И ни с кем не поговоришь толком. Фрейлины глупы, как сороки, хоть и из лучших семей. Я сделала из них свою Радужную Свиту, но мне быстро надоело нянчиться с ней. О солдатах и камердинерах и говорить смешно. Остаются только книги... и ты. Как тебя зовут, мой новый раб?

— Игорь,— сказал Игорь,— и я не твой раб.

— Йихорр,— попыталась повторить принцесса.— Как это ты не мой раб? Будешь бунтовать — я убью тебя или отдам солдатам.

— Ты нe сдeлaeшь ни этих действий. И мы oбa этo знaeм.

— Пoчeму?

— Вo-пeрвых, ты eще никoгo не причинялa физического вреда и вряд ли когда-нибудь причинишь. Вo-втopых, тебе хочется, чтобы я был с тобой и развлекал тебя.

— Ты слишком умен для механизма... и для раба, — заметила принцесса.

— Умен для... кого?

— Для механизма и для раба. Итак, мой раб Йихорр...

Oнa замедлила свои слова.

— ?

— Раздевайся.

— Что-o?

Игорь ожидал этого, но все равно изобразил удивление.

— Ты мой новый раб. Должна же я осмотреть тебя? Раздевайся, да поскорее!

Eе щеки вдруг стали розовыми, как шиповник.

В этот момент зазвучала мелодичная музыка, стена раскрылась, и к ним вошла самая странная компания, которую Игорь видел в своей жизни.

Это были девушки, молодые и красивые, немного старше принцессы. Все они от подошв до кончиков волос были выкрашены яркими, кричащими красками, которые называют «кислотными», — каждая в свой цвет. Игорь изначально подумал, что это мутанты или инопланетянки: так ровно и гладко краска покрыла бархатистую кожу и волосы, похожие на нити блестящего нейлона. Тела девушек окутывали струящиеся радуги — ткань, окрашенная во все цвета спектра.

— Что вам нужно? — спросила раздосадованная принцесса.

— Вы велели нам явиться, радужная госпожа, — защебетали девушки. — В ваши покои, всем до единой...

— Я? Велела?

— Да, полчаса назад мы получили ваше повеление, что через полчаса всем до единой...

— Не помню... Йихорр, мой новый раб, — необязательно кивнула она в сторону Игоря. Щеки ее продолжали гореть.

— Да, мы знаем. Небесная госпожа, вы уверены в вашей безопасности? — спросила девушка, выкрашенная в ослепительно-зеленый цвет.

— Ты уверена, Зеленая, что тебе нужна моя уверенность? Я забыла, зачем я вас звала. Уходите.

С поклоном, разноцветная компания вышла прочь. Стена задвинулась.

— Это и есть твоя Радужная Свита? — спросил Игорь.

— Да. Надоело, видеть их не могу!

— Краски, которыми их покрыли... они смываются?

— Нет. Почему ты спрашиваешь?... Со временем они бледнеют, и нужно красить снова, чтобы возобновить яркий оттенок, но цвет кожи остается на всю жизнь.

— Это ты придумала их красить?

— Да. Это же моя Радужная Свита! Такой еще ни у кого не было.

— Как девушки отнеслись к тому, что их выкрасили живьем, как кукол, да еще и навсегда?

— Плакали, глупые дерзкие коровы... Почему ты так ими интересуешься?

— Как же они теперь выйдут замуж?

...

— Ты что?! Знаешь, сколько претендентов на руку Радужной Фрейлины? Вот Желтая недавно вышла за Ллуира, князя Янтарных гор. Она рассказала мне о своей первой ночи, всё-всё-всё рассказала... На чем мы остановились? Итак, раздевайся, Йихорр!

— А если снова зайдут? — спросил Игорь, ощутив мятный холодок под ложечкой.

— Не зайдут. Впрочем, ты прав, — принцесса подошла к стене и набрала какой-то код на матовой панели. Вспыхнул красный огонек. — Теперь к нам никто не проникнет, даже комендант, первый в Гангиолане человек после меня... Ты слышишь меня, Йихорр? Или пониматель снова испортился?

— Игорь, а не Йихорр, — буркнул Игорь, снимая футболку.

— Я и говорю: Йихорр... О небо, о звезды! Ты покрыт шерстью, как горный козел...

— Вот спасибо!

— Если ты не мехорг, то откуда ты, такой огромный и волосатый? Люди Каура совсем другие, низкорослые, как дети...

— Флаг в его руки и барабан на шею.

— Какой барабан?... А можно потрогать? — спросила принцесса, забыв, что Игорь ее раб, и робко коснулась шерсти на его животе.

— Можно, если осторожно, — сказал Игорь, млея от мурашек.

— Я достаточно осторожна?

— Да, — сказал он, едва дыша.

Его будто окутал кокон чистой горячей ласки, от которой вдруг сперло дыхание и пошла кругом голова...

— Никогда не думала, — шептали розовые губки, — никогда не думала, что... Впрочем, все равно. Раздевайся дальше!

— Может, не надо? Тебе ведь наверняка нельзя... Сколько тебе лет?

Принцесса хотела что-то ответить, но промолчала и стала стягивать с Игоря брюки.

— Что за одежда на тебе? — бормотала она, воя с ремнем. — Никогда не видела такой...

Сопротивляться было невозможно, и Игорь расстегнул пряжку. Принцесса неуклюже стащила с него брюки вместе с трусами. Оттуда выпрыгнул, как Ванька-встанька, каменный стояк.

Игоря окатила зябкая волна.

— А... можно... — на этот раз принцесса даже не смогла договорить.

Игорь кивнул, и ее руки медленно приблизились к его хозяйству.

Это место знало немало женских рук, но ни одни не исторгли из Игоря такой сладостной дрожи. Робкие, скользящие касания, страх и изумление баловницы, проникшей в запретный зал, ее похоть, которая пока никак не давала о себе знать, но чувствовалась в воздухе, как аромат цветущих яблонь... «Ай да бред!» — то ли думал, то ли чувствовал Игорь, пялясь на розовые щеки принцессы так же, как та пялилась на его яйца...

— И тут шерсть, — хихикнула она басом (ее голос спустился куда-то в грудной подвальный этаж).

— А у тебя не растет разве?

Принцесса не ответила, продолжая ощупывать и гладить его шерсть. Игорь следил за приближением ее рта к заветному кончику, не смея дышать, и удивлялся тому, как все складывается само собой, будто ими управляет невидимый дирижер...

— Ууух, — выдохнул он, когда ее губы и язык облепили его член. — Уа, ааах! — стонал он, не умея больше сдерживаться, и смотрел, как принцесса звереет от его стонов и заглатывает его член целиком, подминая жадными пальчиками мошонку.

Мгновение — и Игорь сдавил руками нежную головку, насадив ее на свой хуй, и рычал, рычал как голодный дракон, а принцесса давилась его спермой, прожигавшей насквозь...

Она долго кашляла, глядя мутными глазами на Игоря. Тот сел прямо на пол и закрыл глаза.

— Что... это... было?... — спросила она хрипло, как старая цыганка. От звонкого детского голоска не осталось ни следа.

— Сперма, — пробормотал Игорь, не открывая глаз.

— Она такая гадкая...

— Ты видела, как кто-то делал такое?

— Да...

— Кто?

— Мама...

— Папе?

— Нет... Одному... Я случайно подсмотрела... Потом ночами снилось такое... Ууу! — взвыла принцесса, как все девочки, когда вспоминают что-то неловкое.

Но Игорь уже не мог остановиться. (Что поделать — он был всего лишь человеком, и меньше того — всего лишь мужчиной.)

— Теперь ты.

— Что я?

— Раздевайся. Твоя очередь.

— Ты что?! — прорезался вновь звонкий голосок. — Ни одному мужчине не разрешено видеть наготу небесной принцессы!

— Ни одному, кроме меня.

— Как ты смеешь... — протянула принцесса. Это прозвучало не надменно, а просяще, даже умоляюще.

— Возможно, ты еще маленькая и опасаешься разочаровать меня?

— Да как ты... ты... — запинаясь, принцесса задохнулась. Взрываясь эмоциями, она нанесла Игорю пощечину с такой силой, что тот рухнул в обморок. Затем еще одну, и еще одну, и еще.

Он попытался схватить ее, но принцесса отскочила и подняла руку с браслетом. Ее глаза сверкали, словно черные молнии.

Игорь пережил несколько неописуемых мгновений.

... Но принцесса опустила руку.

— Решай сам, — прошептала она, проглатывая слезы. И медленно вывернулась из своего яркого платья.

В этот раз Игорь похолодел. Хрупкое, трогательное, стыдливое тело принцессы искривлялось перед ним в зябких мурашках первого обнажения. Маленькие грудки застенчиво смотрели в разные стороны, будто отвращались от Игоря. Внизу розовела и маслилась нежнейшая, как весенние почки, щель, горящая от его взглядов. Вокруг не росло ни волоска. Тоненькое туловище принцессы было девственно чистым — без татуировок и пирсинга; узоры спускались с головы на плечи, на руках доходили до локтей, на ногах до колен. Маленькие, беззащитные сосочки были точь-в-точь как рубины на ее коже...

Игорь поднялся.

— Никогда не видел ничего прекраснее, — заявил он, в то время как придумывал нужные слова. (Впрочем, он нисколько не соврал.)

Принцесса всхлипывала. Игорь полз к ней на коленях (в этот момент он действительно чувствовал себя ее рабом), заглянул в глаза, словно собака...

— Не надо, — жалобно попросила принцесса.

Он снова посмотрел на нее — и прильнул губами к запретной щели.

— Не... надо... я... я... приказываю тебе... — бормотала принцесса. Игорь лизал ее, обхватив руками ягодицы, которые упруго сжимались под пальцами, а она извивалась в его руках, как рыбка, и плакала. Если бы он отпустил ее — она упала бы на пол...

Горькая смола покрыла руку Ігоря. Он принялся оттирать ее ртом, раздутым от соли, пока не ощутил, что перед ним находится принцесса.

Его огромное копье вновь разрезало воздух... Собравшись с духом, Игорь опрокинул на пол хрупкое существо, извивающееся от ужаса и страха, и начал медленно втискиваться внутрь, чтобы не причинить вреда, чувствуя, как липкое колечко облегает его и всасывает в себя...