Кровные узы

— Вот и хорошо, — ответила Нина. — Мы с Алинкой первыми пойдём, ты не против?

— Ну, разумеется! Гостям — всё самое лучшее. — Ответил я, заходя в кухню.

Нина хлопотала около плиты, уже переодевшись в домашний халат. Он был чуть выше колен, открывая крепкие спортивные икры и туго обтягивал полную попку хозяйки, давая волю воображению. Я задержал на ней взгляд чуть больше, чем это было позволительно и сел за стол, закатав рукава.

— Ты, я смотрю, уже освоилась, сестрица.

— Ага, кухня — просто супер. Места так много, гораздо больше, чем в городской квартире. Готовить — одно удовольствие!

— Готовь, кто же тебе мешает? — усмехнулся я. — Так чем порадуете, хозяйка?

— Картошка с мясом, больше тут не из чего готовить. — Нина поставила на стол дымящуюся сковороду и, чуть развернувшись, прокричала, — Алинка! Иди кушать! — при этом движении халат на её груди немного распахнулся. Я увидел совсем немного, но и этого «немного» хватило для того, чтобы член мгновенно набух.

Но это было лишь только начало. В кухню вошла Алина, высокая стройная девушка, очень похожая на свою мать. Длинные, до плеч, густые чёрные волосы, овальное личико, чуть вздёрнутый носик и большие голубые глаза, окаймлённые пушистыми ресницами. Не красавица, но вполне себе симпатичная девушка. К моему счастью, или несчастью, на Алине были короткие шортики и топик, который совершенно не скрывал прелестей её тела: крепкие обольстительные бёдра и маленькие, но вполне оформившиеся грудки.

Мне стоило немалых усилий оторвать от неё взгляд и невидящим взглядом я уставился на скородку, следя за шипящими пузырьками масла. Две женщины в доме против одного мужчины, у которого довольно давно уже не было секса? Нина моя приёмная сестра, младше меня на пару лет. Мы были с ней очень близки, даже больше, чем родные брат и сестра. Я защищал её во дворе от обидчиков, если меня били, то она меня жалела. Нет уж, тут у нас будет запретная линия. А о Алинке даже и думать нельзя.

Пока мы едали поздний ужин, Нина без умолку трещала, успев за столь короткое время рассказать кучу новостей, которые произошли с ними за столько времени. Что ж, эта черта всегда была ей присуща, а сейчас даже в большей мере, чем в детстве. Алина больше молчала, изредка вставляя в разговор одно-два слова. Нинку же в её возрасте остановить было нельзя.

Уже в половине одиннадцатого женщины отправились в баню. Мылись они долго и когда же наконец появились, я как можно скорее отправился в баню, так как наверняка не смог бы лицезреть их голыми, полотенце было не в счёт. В бане стало чуть прохладнее, это было к лучшему, я быстрее остыну и приведу себя в порядок. Но член никак не хотел униматься, торчал как кол и не сдавался.

После бани, когда Алина ушла в свою комнату спать, мы остались с Нинкой наедине. Неизвестно откуда, но на столе появилась бутылка вина. Лучшей посуды, чем гранёные стаканы, для такого напитка не нашлось. Нинка сидела всё в том же халатике, но теперь от неё веяло до жути приятным запахом. Я тогда и не мог подумать, что алкоголь, пусть и не столь крепкий, как водка, может сломать у меня в голове хрупкую, но всё же преграду. Знал бы, то не пил бы.

После выпитого Нинка жаловалась мне на неудачи в своей личной жизни. Моя самая лучшая черта — умение выслушать своего собеседника, кем бы он ни был и что бы ни говорил, и это во мне многие ценят.

— Вот почему многие мужики не такие, как ты? — спросила она меня, положив руку мне на плечо.

— Не знаю... — ответил я. Её явно дружеское прикосновение вызвало во мне бурю эмоций. На автомате я положил руку ей на колено и погладил, как бы подбадривая её. Нинка продолжала говорить, истолковав мой жест совсем не так, как имел в виду его я. Пока она говорила, я гладил её по коленке, потом рука сама по себе, как живая пошла выше, выше и, не встречая сопротивления со стороны Нины, рука постепенно пробралась за линию халата и оказалась на внутренней стороне бедра, совсем рядом с заветной дырочкой.

Нина как бы очнулась и вздрогнула, слишком уж близко подкралась рука.

— Ты чего? — спросила она меня. — Сдурел?

— А что, тебе не нравится? — вдруг ляпнул я.

— М-м, ну так ведь нельзя...

— Так нравится, или нет? — настойчиво спросил я и пальцы уже подкрались к краю её трусиков, вовсю лаская её сквозь тонкую ткань. Нина глубоко вздохнула и ответила:

— Н-наверное...

Её слова слегка подбодрили меня.

— Видишь, ты же сама жалуешься, что мужики не дают тебе того, чего хочется. И твои слова, почему мужики не такие, как я, верно?

— Ну да... — я уже отогнул в сторону переднюю панель её трусиков и пальцы прикоснулись к её лобку. Теперь я явно демонстрировал ей своё намерение.

Пальцы наткнулись на девственно чистый и гладкий лобок, словно она только вчера его побрила и, наверное, так и было. Указательный палец наткнулся на мягкую горошинку клитора, я слегка помял его пальцем, вызвав вздох у Нины. Я смотрел на её лицо не отрываясь, следя за тем, как увлажнились её глаза и покраснели щёки и уши. Оставив в покое клитор, я перешёл к губкам, которые уже были влажными и, наверняка, только меня и ждали.

— О-ох, — вырвалось у неё. — Остановись, Мить, пока... пока не поздно.

Но я и не думал останавливаться. Свободная рука опустилась на её грудь и уже требовательно мяла её сквозь ткань халата. Затем рука проскользнула дальше и я стал осторожно массировать её соски, которые уже набухли и отвердели. Больше Нина ничего не говорила, отдавшись моим ласкам, решив, видимо, будь что будет. А мне только этого и надо. Тогда я совсем осмелел; развязав пояс Нининого халата, я раздёрнул в стороны ворот халата и отступил в сторону, любуясь её телом, которое ещё неплохо сохранилось и могло привлекать многих мужчин.

— Сними... трусики, — попросил я не своим голосом. Нина молча встала со стула, просунула большие пальцы за перемычки трусиков и медленно потянула их вниз. Теперь моему взору было представлено всё её холеное тело: крепкие белые грудки, с розовыми набухшими сосками и ореолами вокруг, которые уже не торчали в стороны, как было раньше, но всё ещё достойно держались; небольшой гладкий живот, плавно переходящий в широкую попку; волнующая щёлочка между ног с блестящими, слегка красноватыми губками и крепкие ножки. Всё-таки я был немного пристрастен, но выглядела она для меня фантастически.

— Вот это да! — вырвалось у меня. Нина ещё больше покраснела.

Я усадил женщину на стул, заставил её широко расставить ножки, сам опустился на колени и моя голова как раз оказалась на уровне её щёлочки. Клитор немного набух, покраснел ещё больше, а от прикосновения моего языка, но, наверное, набух ещё больше. На языке остался приторный вкус Нинкиных выделений, без вкуса и запаха, но чертовски возбуждающий.

Повозившись некоторое время внизу её живота, я встал с колен и вынудил ширинки негнущийся член. Нина, вся красная и запыхавшаяся, скосила глаза на моей багровой блестящей головке, которая была готова взорваться от напряжения. Никогда я не видел свой член таким большим и твёрдым. Возбуждение на сестрином лице сменилось изумлением.