Так получилось. Часть 4

Мы сели на кухне, Наташа достала легкого вина, и я услышал самую поразительную историю в своей жизни.

— Ты же знаешь, что я «папина» дочка? А ты «мамин»? А у мамы отношения с папиной матерью не сложились, поэтому она редко ездила к ней. А меня бабушка любила, и с удовольствием ждала каждое лето у себя. И, мне нравилось ездить к ней, почти три месяца свободы в деревне. Там у меня и подружка была классная, Верка.

Как школа заканчивается, я туда и приезжала только в середине августа. Лето я всегда ждала с нетерпением. Мы там бесились, затевали всякие штуки на пару с Веркой, ну о потом, конечно, пошли всякие гульки с мальчиками. Не подумай ничего такого. Просто сидели вечером, трепались, ржали. Потом с Веркой обсуждали, кто лучше, кто хуже, кто симпатичнее, обычные девчачьи приколы. А сама история произошла, когда я поехала туда после восьмого класса. Мне было тогда, сейчас посчитаю... Четырнадцать. Да, как раз, исполнилось в мае.

Я, еще помню, приехала, увидела Веерку и обалдела. Она за год стала почти настоящая женщина. Грудь, задница, все такое «взрослое». А я, так себе, худюшка, сисек почти нет, даже лифчика не носила, попа как у пацана, ну и вообще... А у нее еще и парень постоянный был, взрослый, 20 лет. Она с ним гуляла, целовалась в открытую, и еще потом намекала, что у них все серьезно, ну, по взрослому. Может, передо мной рисовалась, а может и брехала, не поймешь. Покрутилась я в их компании пару вечеров, а потом не стала. Да они и не звали. Там мне не нравилось, приколы, какие то дурацкие, меня за дурочку держали. Ты еще маленькая, тебе это рано. Веерка там была самая младшая, и за мой счет утверждалась. Растрепала всем, что я с парнями даже целоваться не умела. Не считать же два поцелуя в щечку. Стала я гулять с «приезжими». Такие же, как я. На каникулы приезжали. Девчонка там одна, моя ровесница и два парня, лет по шестнадцать, из соседней деревни. Они были как два брата, всегда вместе, может потому, что из Москвы оба.

Из Москвы, или нет, не знаю, но какие то были не такие, с «гавнецом». Один из них за той девчонкой ухлестывал, а второй ни при делах. А тут я. Ну и стали мы вместе по вечерам.

Там, в деревне, гуляют все вечером, днем работа, то по дому, то в огороде. Сбегаешь на пруд искупаться и опять, то грядку прополоть, то в доме убраться, то еще что то... А вечером гуляли. Ну так. Не ходили, а сидели по лавочкам. У нас свое место было, бревно около дома той девчонки, на соседней от меня улице. Мы там и сидели. Как-то вечером, сидели, и зашел разговор о раздевании. Стали вспоминать всякие случаи, у кого как одежда упала, задралась, и в таком духе. И завел мой «москвич» рассказ о том, как у них во дворе, девчонка сидела, а ей не заметно юбку расстегнули. Она встала, юбка упала, и все над ней ржали.

Рассказывает, а сам рукой, что у моего бедра делает. И как-то непонятно все на меня посматривают. Тут до меня доходит, что он молнию на моей юбке расстегнул, а теперь пытается пуговицу расстегнуть. А она у меня тугая. У него никак не получается.

Я возмутилась, — нашел дурочку! Вдарила ему по руке, обозвала дураком, и посоветовала дурочек дома искать. Ушла. А он мне вдогонку: «Иди, иди, недотрога». Подошла к дому, вошла во двор. И стало мне интересно, а как это оказаться без юбки на улице? Взяла и сняла ее во дворе. Осталась во дворе в трусиках и в футболке. Прислушалась к своим ощущениям. Вроде ничего особенного. Пожала плечами и зашла домой. Бабушка уже спала. Я прошла в свою комнату. Кинула юбку на кровать.

Окно комнаты выходило во двор. Не включая свет, распахнула окно. Постояла, послушала, как поют сверчки в саду. Решила прогуляться по саду. Сад у нас примыкал к дому и полосой шел к концу двора. Потянулась к юбке, а потом решила идти так. Вылезла в окно, и пошла. Ярко светила луна. Хорошо было видно дорожку среди деревьев. Было душно. Я немного прошла, потом остановилась. Представила себя со стороны. Девчонка в трусиках и футболке посреди сада. Еще представила, что кто-то на меня сейчас смотрит. И тут я почувствовала возбуждение. Я была уже хорошо знакома с этим чувством. К тому времени, я иногда ласкала себя. Мне захотелось сделать это прямо в саду, посреди дорожки. Я опустила руку и стала гладить себя через трусики. Наверное, на меня действовала необычность обстановки. Поэтому я очень быстро кончила.

Обычно, после такого, я ничего не хотела, а тут я чувствовала, что хочу еще, причем чего-то больше. Я пошла дальше, и желание только возрастало. Я стала представлять, что на меня смотрит он, он видит, как я иду, он видел, что я себя ласкала. Я почти дошла до конца двора, дальше забора не было, была тропинка, которая шла по задам, и дорожка к нашему помосту на пруду. Там был установлен насос, качающий воду на огород.

Из-за растущего возбуждения, я идти дальше не могла. Левой рукой я облокотилась о яблоню, а правой стала опять себя ласкать через трусики. Но мне хотелось чего-то большего. Тогда я сняла футболку и бросила ее на траву. Это было что-то! Возбуждение захлестнуло меня! Чтобы кончить второй раз, мне хватило буквально несколько движений. Такого удовольствия я не испытывала никогда! Очнулась, я стою около яблони, почти на коленях, левую руку почти свело, от того, как крепко я держалась за дерево. Правая рука и трусики мокрые, хоть отжимай. Но мне было так хорошо, что я постояла еще немного. И только потом, забрав футболку, и не одеваясь, вернулась в комнату через окно.

Весь следующий день я провела в предвкушении вечера. Ждала, когда стемнеет и бабушка ляжет спать. Днем встретила ту девчонку. Она сказала, что хватит дуться он пошутил, и ничего такого... Я ее отшила.

Наконец стемнело, часа через два деревня затихла. Я открыла окно, вылезла в сад в футболке и трусиках. От одной мысли о прогулке, я уже возбудилась. Но решила оттянуть удовольствие. Не трогать себя.

Прошла к концу двора, там сняла футболку, вернулась немного назад. Я испытывала странные чувства, во-первых, чувство какой то свободы, легкий ветерок обдувал мое тело, и это было очень приятно. Во-вторых, мне было немного страшно и стыдно, вдруг меня кто-то увидит из соседей. С другой стороны, мне хотелось, чтобы меня увидели, увидели, как я почти голая гуляю на улице. От этого, я возбуждалась больше и больше. Стоя посредине сада, стала себя ласкать. Но остановилась, вышла за двор на общую тропинку, которая шла вдоль всех дворов сзади. Ей так часто пользовались, что она была широкая. Я остановилась прямо посередине и опять стала гладить себя под трусиками. Мне хотелось, чтобы сейчас по дорожке шли парни и видели меня, какая я развратная. Хотелось быть еще более развратной. В этот момент я себя уже не контролировала. Я спустила трусики до колен и стала вовсю себя ласкать, стоя прямо на тропинке. По-моему я кричала, чуть не упала. В общем, очухалась со спущенными мокрыми трусами, на корточках, зажимая левой рукой свой рот. Я представила, как я выгляжу со стороны. Голая, на дорожке, правая рука между ног. Но, почему-то, мне это нравилось...

Я стала гулять каждый вечер, вернее, каждую ночь. Осмелела. На следующий раз, я сняла футболку сразу, у дома. И ходила в одних трусиках. Ласкала себя уже со спущенными трусиками. Еще через день, я в саду сняла трусики, повесила их на ветку и гуляла так. Потом — больше, я голая проходила по тропинке до соседских дворов, в одну и в другую сторону. Еще через день, я взяла покрывало из дома, повесила его на кусты в конце двора. А, погуляв, постелила его на берегу пруда, легла на него, и там себя ласкала. Каждый раз я кончала по два, три раза. И каждый раз это были такие бурные оргазмы, что я просто отключалась от реальности.

С этими прогулками, я стала рассеянной. Отвечала иногда невпопад, или вообще ничего не слышала. Все время ждала ночи. Представляла, как я опять пойду голая. В общем, была озабоченной до самого предела.

Но это только прелюдия к моему рассказу. Основная история впереди.