Сам себе режесер. Часть 1

У каждого своя судьба. Светлана привыкла вставать затемно в пять утра. Кто рано встает тому Бог подает, то ли Бог про нее забыл то ли не до меня ему сейчас. Дела последнее время шли хуже и хуже.

Рынок высасывал ее всю. Она ненавидела его. Мечтала что бы что то большое разом упало с неба и накрыло это болото из которого она не могла выбраться вот уже 15 лет.

По началу даже нравилось. Студентке пединститута лишние деньги за пару часов проведенных на рынке казались небольшой игрой с приятными призами. Все давалась легко и шутя. Шутя можно было продать за три цены вещь только что купленную на другом конце у вьетнамцев, неизбалованный народ хватал все.

К тому же будущий педагог по информатике цифры складывала на лету. Подружки сокурсники завидовали. — Деловая, постоянно в обновках, деньги постоянно есть в кармане. Дела шли в гору. Через полгода Светлана привезла свои первые баулы с Турции, к окончанию института свой контейнер с продавцами на рынке.

А потом пошло завертелось...

Пашка, высокий статный с глазами цвета неба, сокурсник которого выделила она еще на первом курсе института, стал ее мужем. Правда прожили вместе не долго Время было волчье, хоть и голова у него была светлая но к суровым девяностым он плохо приспособлен. Начались упреки, ругань, основной темой которой была, что она больше зарабатывает. В какой то момент он не выдержал и хлопнул дверью и исчез из ее жизни.

Спустя месяц после расставания она почувствовала, что беременна, родился он Олежек. Рыжее, как и она чудо. Как две капли воды похожий на мать лицом. Смысл ее жизни. Все по-прежнему давалось легко. Спасибо помогала мама, да и на рынке уже стояли ее девчонки продавцы. Болезни, сопли, детский садик, шмотки воспитательницам.

Первый класс, цветы. Одна из самых хороших школ в городе. Олежек ее смысл жизни. Ее рыжее солнышко. Так похожий на нее, и такой же умный и ласковый как его отец. Удалось купить небольшую квартирку «двушечку» одной из первых среди сокурсниц, пока те только начинали обживать съемные углы или приживаться у свекровок. На лето вырываться к морю за бугор.

Только одного она не могла понять; Где и когда была та самая остановка, на которой, надо было делать пересадку в жизни? Когда она все проспала?

Оглянулась, девчонки с тремя классами образования, с кем вместе начинала торговать, давно покинули рынок, открыли свои магазины, небольшие фирмы.

Подружки однокурсницы нищебродки, то же вроде выбились в люди, завучи школ, начальницы отделов в крупных фирмах, кто-то просто удачно вышел замуж.

А она, самая деловая и неглупая девчонка из курса, подающая большие надежды в свои тридцать девять лет превратилась в бесформенную тетку, продающую даже не свой товар.

Что она делает на этом вонючем рынке? Стоит на морозе в ватных штанах, либо под моросящим дождем «охраняя» железную будку с барахлом.

Последний год был самый тяжелый, образовался трехмесячный долг за аренду контейнера и товар, взятый на реализацию. Билась как могла, но все эти движения напоминали бой мухи со стеклом. Долг с каждым днем рос все больше и больше.

— Света, тебя ждут в «оффысе» для разговора. Обратился к ней Сашок-охранник. Соседки товарки сочувственно переглянулись

Сразу же неприятное предчувствие, холодком прошлось по спине.

«Оффыс» представлял из себя непрезентабельное сооружение из строительных вагончиков возвышавшееся посреди рынка.

Лакированные итальянские столы и секретарша в предбаннике, от скуки с утра до вечера раскладывающая пасьянсы, на большом дизайнерском «Макинтоше», указывали посетителям на «солидность» конторы. Но боксерская груша в углу, дартц, выдавал то что люди откровенно маялись бездельем. Проводя дни за игрой в нарды, просмотром и обсуждения порно и прочими развлечениями на что была богата их скудная фантазия.

Настоящий хозяин рынка давно жил в Москве, депутатствовал в Госдуме, а присматривать за рынком поставил своих уцелевших шестерок-пехотинцев, с кем отбивал это хлебное место в начале перестройки. Их было трое, спустя годы, они мало, чем напоминали тех крутых парней. три лысоватых мужичка прошлое которых выдавало колючие глаза и манера говорить.

Схема работы была не хитрая. Собрал дань-аренду с торгашей, занес ментам, в мэрию и прочим инстанциям, переправил долю хозяину, не забыв про себя, и сиди, жди, начало следующего месяца. Даже карманники и таксисты кормившиеся с рынка заносили им регулярно.

Последнее время поговаривали, что они придумали новое развлечение от скуки, развод молоденьких симпатичных девчонок-продавщиц на секс, снимая это на видео.

— Привет Светлана как дела, как сын издалека начал один

В курсе какая сумма за тобой висит? Как думаешь отдавать?.

— Корче так,. Контейнер с барахлом мы пока опечатываем, потом решим что с ним делать. Ты сейчас едем смотреть твою квартиру, плюс отдашь документы на нее. С утра завтра к нотариусу, переписывать как, что такая бледная, коньячка вон дрябни.

Холодок по спине усилился. Светлана знала что с ними шутки плохи. Помнила трясущееся руки армянина который пару лет назад брал у нее товар на реализацию а потом кормил «завтраками» полгода. Одна жалоба им, и на утро он, извиняясь, отсчитывал ей купюры. Сейчас она на месте этого армянина и сумма долга на порядок выше.

Коммерсанты-ларечники задолжавшие им сгорали в своих железных ларьках заживо. Директора заводов отказавшиеся передать завод за копейки их хозяину бесследно исчезали.

Квартира — то единственное, что было у нее кроме сына. Предмет внутренней гордости

Ее внутренний мир, где тепло, уютно и есть Олежек.

Комок подступил к горлу, мир сузился до размеров форточки.

— Ребята... Паша, Виктор вы же знаете меня давно, я отдам, умоляю только не квартиру. Я на любую работу согласна я отдам, я на все согласна.

Светлана с надеждой посмотрела в глаза Виктора. Виктор давно, несколько лет назад, неоднократно намекал ей на близость, но она была еще в силе и вежливо отшивала его.

— На все согласна говоришь — сказал Виктор. Раздевайся сейчас медосмотр проходить будешь. Парни дружно заржали.

К такому повороту событий, она была не готова.

— Ну... нет так нет, хотели дать тебе шанс, поехали смотреть квартиру.

Шанс... да хрен с ними пусть смотрят уроды. От меня не убудет, подумала Светлана.

К своим тридцати восьми Светлана обладала неплохой фигурой., но время проведенное на рынке наложило свой отпечаток.

Обветренное лицо, грудь третьего размера с вытянувшимися овальными сосками, небольшой жирок так невыгодно подчеркивал шрам от кесарева, оставленный на память не самым заботливым акушером, рассекая живот пополам. Довершало всю картину белье, обычное белое комфортное хб. но такое неуместное сейчас

А как должна выглядеть женщина, рожавшая не в самом хорошем роддоме в тридцать восемь лет, стоя на морозе десять часов в день, питаясь в основном чаем и выпечкой.

Три пары глаз бесцеремонно сейчас разглядывали ее. Светлана заметила в них усмешку.

Эти звериные глазки видели немало «женских тушек». Почти каждый день и не по разу.

— Мда... третий сорт не брак

— Витек, ты прокисшее любишь?

От усмешки и этих слов Светлане стало не по себе. Как то обидно, горько.

— Слушай, да за трах с тобой ты сама нам будешь должна.

Нездоровый смех сотряс стены кабинета.

— Трахай-ка ты себя сама, Светок, а мы посмотрим. — в холодных глазках мелькнули искорки похоти.

— Как? Недоуменно посмотрела на них Светлана.

— Раздраконь свою... Покажи как это ты делаешь без мужика. У тебя ведь вроде мужика нет.

Основным «рабочим» столом в этом офисе был невысокий крепкий журнальный стол. За решали вопросы, пили и закусывали, принимали и отсчитывали деньги.

— Мадам, сцена ждет вас. — противным голосом сказал Олег убрав с ...