Наложница

Поездная платформа начала двигаться задом, медленно ускоряясь с каждой секундой. Поезда, отъезжающие в другие направления, прощания родных и друзей, груды чемоданов и багажа - все эти характерные атрибуты вокзалов остались позади. Поезд набирал скорость и отправлялся из Петербурга в просторы полей и лесов, увозя сотни разноплановых пассажиров. Они уже распаковывали свои вещи в купе, готовясь к двухдневному путешествию. Поезд двигался на юг...

Любовь Николаевна сидела одна у окна своего купе, испытывая грусть и замешательство. У нее не было никакого желания что-либо делать; точнее говоря, она просто не знала, с чего начать свое путешествие. Все произошло так неожиданно, что она еще не успела прийти в себя и разобраться в своих мыслях. Впервые за все годы их брака муж отпустил ее в одиночку на юг. Обычно они всегда совпадали с отпусками, поэтому никогда не разлучались. Но теперь Володя нашел новую работу в "коммерческих структурах", которая, естественно, не позволяла ему уехать из города на две недели. И тогда они решили, что она отправится отдыхать без него. Но, конечно же, не одна. Ее старая подруга Женя также захотела поехать, и они договорились отправиться вместе отдыхать в Сочи. В чем проблема? И только в последний день выяснилось, что Женя не сможет поехать из-за срочной работы, от которой она не могла отказаться из-за большой прибыли. Подруга извинилась, и ее билет пришлось вернуть. Любовь Николаевна была растеряна и уже хотела было отказаться от поездки. Ей было непривычно и страшновато быть одной. Но затем здравый смысл взял верх, и женщина осознала, что если она сейчас откажется, то следующий шанс отправиться на юг появится только в следующем году. А она уже привыкла к отдыху на море и очень хотела его.

«Сочи — это сказка, — думала она. — И тем более, я неплохо уже знаю этот город. Мы столько раз бывали там с Володей в прошлые годы, что мне наверняка не составит труда там и на сей раз хорошо устроиться. А что я буду одна и мне будет немного скучновато, так ведь я еду всего на две недели и по-настоящему заскучать не успею». Так она уговорила себя и мужа. Володя помог ей собрать вещи и проводил на вокзал. Естественно, супруги договорились, что как только Люба устроится, она тут же позвонит мужу и вообще будет регулярно звонить и рассказывать о том, как она отдыхает. Люба поцеловала мужа на перроне и вошла в вагон. А Володя, махнув рукой и улыбнувшись, побежал скорее в свою новую фирму, где теперь каждую минуту ждали неотложные дела. По правде сказать, Люба, хотя и досадовала на мужа за то, что он не поехал с ней, в глубине души понимала, что вовсе не должна’на него сердиться.

Ведь именно благодаря его теперешним доходам, он и смог оплатить отдых для нее. В наше время все эти поездки в Сочи не так дешевы и далеко не каждый может себе это позволить. Именно благодаря трудолюбию и деловой предприимчивости мужа Люба смогла сейчас поехать на две недели на юг.

Так, сидя в растерянности в купе, она довольно долго ехала совсем одна. Несмотря на то, что весь вагон был полон, в ее купе никто не зашел. Наконец, женщина все же решила переодеться, сменить свой наряд на халатик, более подходящий для длительного путешествия в поезде. Но только стоило ей полезть за чемоданом, как дверь купе с шумом отъехала в сторону, и появились ее попутчики. Все поздоровались. Люба, делая вид, что глядит в окно, исподтишка разглядывала троих мужчин, которые оказались ее соседями по купе. Это были здоровенные мужики лет по тридцати с лишним. Женщину поразило, что все трое были очень высокого роста, с широкими плечами и бычьими шеями. Впрочем, одеты они были хорошо, даже слишком. Дорогие слаксы, итальянская мягкая обувь, пестрой расцветки рубашки с короткими рукавами стиля «колониаль» выдавали в них людей не чуждых бизнесу, коммерции, и уж никак не участковых терапевтов или педагогов. Из-под коротких рукавов рубашек выглядывали крепкие мускулистые руки, как у Арнольда Шварценеггера, покрытые густыми темными волосами и заканчивающиеся пятернями-граблями с твердыми пальцами, явно не державшими ручку долгое время. Нет, это были не врачи и не учителя. Нетрудно было понять, что это — серьезные мужчины. От них пахло спиртным, но пьяными они не были. Из разговора, завязавшегося между ними, Люба поняла, что в купе они сразу не пришли потому, что тотчас по отправлении поезда направились в вагон-ресторан и там отметили свой отъезд из Петербурга. Пришедшие с тем же любопытством, только, в отличие от Любы, ничем его не скрывая, рассматривали свою попутчицу. Их темные глаза откровенно рассматривали женщину, пытливо вглядывались в нее. Перед ними сидела молодая женщина около двадцати пяти — двадцати восьми лет, стройная, белокурая, в яркой блузке, обтягивающей развитую грудь, и в достаточно короткой белой юбке, открывающей стройные длинные, ноги с круглыми коленками. Наметанному глазу мужчин постепенно открылось многое. Судя по обручальному кольцу, перед ними была замужняя женщина; судя по тому, что явно ехала отдыхать, она была достаточно обеспечена. А изящные туфельки, дорогие украшения на шее и в ушах, вместе со тщательно сделанным маникюром и приведенной в порядок прической свидетельствовали о том, что женщина неравнодушна к себе и старательно ухаживает за своим молодым красивым телом. Ехать предстояло долго, поэтому в таких случаях все знакомятся. Люба рассказала о том, куда и зачем она направляется, а мужчины сказали, что зовут их Гена, Степан и Вазген. Они были в Питере по делам и теперь возвращались домой в Сочи. Чем они занимаются, они не сказали, а впрочем, не спросили об этом и у Любы. Да и вообще, эта традиционная тема разговора в наших поездах за последние несколько лет стала быстро выходить из моды. Это прежде было обязательно при любом знакомстве, особенно в поезде, спрашивать: «А кем вы работаете?» Теперь же вопрос этот задают все реже. Кто есть кто, видно и без всяких разговоров, невооруженным взглядом, а сверх этого все равно никто ничего не скажет…

Трое друзей оказались веселыми и разговорчивыми людьми. Постепенно Люба немного успокоилась. Ранее она тревожилась и нервничала, думая: "Что за беда. У меня все идет не по плану. С тех пор, как Женька отменил свою поездку, со мной происходят только неприятности. Какое удовольствие ехать с тремя незнакомыми мужчинами. В купе я одна женщина. И эти парни выглядят довольно подозрительно. Но я не могу ничего сделать. Было бы глупо пойти к проводнику и просить перевести меня в другое купе. Оставаться здесь не опасно, но все-таки чувствуются тревога и непривычность". Но такие мысли постепенно ушли. Соседи начали болтать, рассказывать о своих первых впечатлениях от Питера. Не прошло и полчаса, как один из них, Степан, достал из общего для всех чемодана бутылку коньяка. Затем на столике появились шоколадные конфеты и лимон, который Вазген незамедлительно нарезал на салфетке перочинным ножом с перламутровой рукояткой. Закуска была готова, и попутчики предложили выпить за знакомство и начало длительного пути на юг. Сначала Люба отказывалась, но они настойчиво уговаривали ее присоединиться, и она, в конце концов, решила, что все равно будет ехать еще двое суток, поэтому имеет смысл принять любезное приглашение. Бутылку выпили достаточно быстро и достали другую. Люба немного опьянела, и все последние страхи у нее прошли. Мужчины перед ней казались доверительными. В голове женщины все-таки проскакивала мысль, что эти люди совсем не похожи на ее знакомых или друзей мужа. Если это были коммерсанты, то такие особенные или даже можно сказать специфические. Они отличаются от тех бизнесменов, которыми занимался муж Любы... Но что-то неуловимое привлекало женщину, казалось ей интересным и притягательным в своих попутчиках. Ей никогда не приходилось так близко общаться с такими уверенными, решительными и сильными людьми. В наше время женщине это непривычно видеть, когда основные действующие лица - это изможденные жизнью мужчины с кошельками, которые толпятся в продуктовых магазинах... Или коллеги по работе, которые всегда чего-то хотят получить от зарплаты до зарплаты, всегда заботятся о работе, раздражаются из-за нервной жены и ребенка. Нет, сердцу каждой женщины этого не хватает... Она хочет что-то другое. Она хочет видеть перед собой мужчину, который уверен в себе, способный на решительные поступки, сильного и гордого своей мужской силой и страстью. Сейчас Люба ощущала нечто подобное. Ей было приятно сидеть перед этими мужчинами, она наслаждалась их откровенными взглядами. Почему бы и нет? У нее есть, что показать. Она старалась сидеть так, чтобы подчеркнуть свою привлекательность, чтобы они лучше видели ее красивую фигуру. Женщина не замечала, как взгляды мужчин становились все более пристальными и циничными. Она также не замечала, как она сама становилась все откровеннее, в какой-то момент ее юбка задралась выше приличного и обнажила ее ноги. Опьянение помешало ей контролировать себя, и теперь Люба сидит перед мужчинами с задранной юбкой и раздвинутыми ногами, показывая свои трусики. Заметив взгляды мужчин, скользящие между ее ног, женщина почувствовала смущение, вскочила и опустила юбку. Ей было стыдно, но в то же время она испытывала сладостное запрещенное удовольствие... Когда вторая бутылка была уже пуста, мужчины предложили снова пойти в ресторанный вагон. И Люба без колебаний согласилась. За час-полтора, проведенных в ресторане, отношения между женщиной и ее соседями по купе немного изменились. Но теперь никто из них не обращал на это внимания. Люба не замечала, как отношение мужчин к ней меняется. Они становились все более циничными и нахальными. Когда они шли обратно в свой вагон, Гена "случайно" прижал Любу к стенке тамбура и провел рукой по ее бедру. Степан и Вазген остались перекурить, а Люба прошла в свое купе под сопровождением Гены. Держась за дверную ручку, Люба повернулась лицом сочным от краски к мужчине и сказала: "Подождите здесь, пожалуйста. Мне нужно переодеться, я полностью потеряла форму". С этими словами Люба исчезла в своем купе.

Теперь она уже почувствовала, что совместное питье спиртного с мужчинами до добра не доведет, и намеревалась прекратить это. Она приложила ладони к горящим щекам и подумала: «Ну вот, все. А теперь переоденусь в халатик и лягу. Хватит на сегодня». Женщина сняла с себя юбку и блузку. Она стояла в одних белых шелковых трусиках и белом бюстгальтере. В этот самый момент дверь купе тихо и плавно отъехала в сторону, пропуская Гену. Люба запоздало вспомнила о том, что не сочла нужным запереться. И вот теперь огромный, распаленный страстью и спиртным мужчина стоял перед ней и до нее доносилось его горячее дыхание. «Нет, нет — я не одета», — вскрикнула она нервно, но на вошедшего это не произвело никакого впечатления. Да оно и понятно. Не для того он только что вошел, чтобы немедленно выйти обратно. Вскрик женщины только еще больше распалил его. Гена одним движением сильной руки повалил Любу на нижнюю полку и молниеносно сорвал с нее трусики. Теперь они белым комочком лежали на полу. А рука Гены не останавливалась. Она скользила между ляжек женщины, постепенно раздвигая их. Люба силилась сдвинуть их и не пустить руку Гены в святая святых, но тщетно. Она была пьяна, растеряна, перепугана… Какое уж тут может быть сопротивление. Нащупав волосы на лобке, Гена понял, что движется в правильном направлении. Его толстые пальцы раздвинули срамные губки и воткнулись в нежную трепещущую плоть женщины, которая при этом застонала. Пальцы мужчины проникали все глубже и глубже. По мере их погружения конвульсивные движения женского тела угасали. Люба как будто смирилась с тем, что с ней делали. Ее вагина сдано вилась с каждым мгновением все более податливой. С негодованием и отвращением к себе самой Люба отметила, что ее мысли и тело больше не связаны между собой столь тесно, как она привыкла считать. Мысленно она по-прежнему сопротивлялась проникновению в нее, нахальному поведению Гены, но тело уже смирилось с происходящим, оно не без некоторого удовольствия впускало в себя цепкие пальцы мужчины. Еще через минуту Гена вытащил свои пальцы из Любы и торжествующе поднес к ее лицу: «Посмотри, какая рука стала мокрая». Люба поняла, в чем дело, и содрогнулась. Это ее вагина покорно пустила сок под пальцами, нахально терзавшими ее. Она сама возбудилась против воли женщины. А Гена спокойно рассмотрел свою мокрую ладонь, после чего вытер пальцы о лицо Любы. Она застонала и закрыла глаза. Будто во сне она видела, как мужчина расстегивает штаны, а потом почувствовала, как твердая толстая головка члена тычется между ее бессильно раскинутых ног. Наконец, Гена всей своей тяжестью лег на женщину и член его заскользил вглубь покорно раздавшегося влагалища. Люба при этом дрыгала ногами и шептала: «Нет, не надо, я прошу вас, пожалуйста, не надо». А сама при этом понимала, что слова ее звучат глупо и фальшиво. Лучшим опровержением слов была ее собственная вагина, мокрая от возбуждения, ее покорность — то, с какой легкостью огромный толстый член входил в нее. А член оказался действительно огромным. Любе казалось, что в нее то ли заползает огромная змея, то ли входит толстая палка. Наконец, член вошел на всю свою длину, и Гена начал фрикции. Люба, закрыв глаза, беспомощно дергала тазом, а Гена «накачивал» ее все сильнее. Обеими руками при этом он держался за груди женщины, которые вывалились из бюстгальтера и теперь свободно свисали, едва поддерживаемые им снизу. Он мял эти белые полушария, выворачивал крупные розовые соски, и это дополнительно возбуждало его.

Люба не могла сдержаться и тихонько издавала приглушенные звуки радости. Вокруг нее слышалось активное дыхание все более возбуждающегося мужчины. Влагалище Любы наполнилось ее собственной влагой, и теперь с каждым движением в купе раздавались характерные звуки. Сначала пенис глубоко проникал с чавканьем во влагалище, а затем раздавался шум ударов яичек о лобок женщины. "Боже, а если кто-то услышит это в коридоре..." - промелькнула мысль у Любы, но она сразу же перестала об этом думать, так как началась первая волна оргазма. Пенис двигался в ней с такой энергией, с такой силой, что Люба не могла не отметить про себя, что раньше никогда не испытывала подобного напора. Несмотря на то что ей было трудно лежать под грузным Геной и больно от его постоянных прикосновений, тепло возбуждения охватило ее. Люба потела, барахтаясь под мужчиной, ее мысли смешались, но теперь она старалась активно участвовать в процессе, сильно двигая тазом в ответ на движения Гены, помогая ему проникать в нее. Чтобы получить полное удовольствие, Люба невольно согнула ноги в коленях и затем положила их на спину мужчины. Ощутив это движение со стороны Любы, Гена окончательно уверился в том, что он полностью контролирует ее и она находится под его властью. Он перестал держать ее прижатой к полке.

Люба наконец-то получила возможность свободно двигаться под мужчиной, лежавшим на ней. Оргазм не заставил себя ждать. За ним последовал следующий. Люба сама не понимала, что с ней происходит. Она уже давно не испытывала такого сильного удовольствия. Но наконец-то Гена закончил. Извлекши свой член из женщины, он встал. Застегивая штаны и довольно вздыхая, он посмотрел на Любу, лежавшую перед ним. Она все еще не могла поменять позу, в которой он оставил ее. Ноги женщины были раздвинуты, из мокрой влагалища текла жидкость. Это были ее собственные выделения, смешавшиеся теперь с спермой, которую только что выпустил в нее ее новый любовник. Увидев презрительный взгляд мужчины на нее, Люба нерешительно и смущенно улыбнулась. Затем она села и начала приводить себя в порядок. Ей предстояло за несколько мгновений причесать растрепанные волосы, вытереть пот со лба и одеться. А Гена погладил ее по щеке и сказал: "Пойди прими душ, девочка". Он теперь уселся напротив и смотрел на то, что произошло. Люба трясущимися руками надела халатик и достала косметичку. Тушь размазалась, все стерлось. Она быстро начала наносить макияж снова, опасаясь теперь поднять глаза на сидящего напротив мужчину. Люба не хотела больше встречаться с его взглядом. Она понимала, что он теперь действительно презирает ее, так легко и без серьезного сопротивления отдающуюся ему, незнакомому нахальному мужчине. Несомненно, он уже не первый раз овладевает женщинами таким образом. В его взгляде Люба почувствовала всю его мысль о таких как она - своих жертвах... Он берет их, использует для удовлетворения своей звериной страсти, а потом отшвыривает с презрением к их покорности. Теперь он сидел напротив нее. Люба не могла понять, что происходит с ней самой. Ведь раньше никогда ничего подобного не случалось. А теперь это приключение захватило ее, и она только что испытала несколько оргазмов, чего сама конечно же не ожидала...

В купе появились двое других попутчиков. Возникло сомнение: не могли они так долго курить… И вдруг она осознала, что эти двое просто стояли у дверей купе и ждали, пока Гена закончит. Они явно поняли всю ситуацию. Возможно, они слышали через неплотно закрытую дверь ее стоны, визги и всхлипы, а также то, как она испытала наслаждение. В этот момент ее пронзило страшное чувство стыда и ужаса. Теперь ей предстояло провести долгое время в одном купе с этими людьми, которые знают об ее позоре, о том, что она — порядочная замужняя женщина — вела себя подобно шлюхе или подстилке… Руки тряслись, глаза не поднимались. Она больше не могла выдержать взглядов направленных на нее, насмешек и пристального осматривания со стороны мужчин. Люба дрожащими руками достала сигареты из своей сумочки и молча вышла из купе. Она закурила в тамбуре. Волнение и смущение не проходили, а только усиливались. Она не знала, что делать дальше, как вести себя. И, кроме того, она не понимала сама себя. Почему она так легко поддалась незнакомому грубому мужчине и почему, как баранка, покорно испытывала оргазм под ним?

Мимо окон вагона проносились маленькие станции и полустанки, деревья; наступал вечер и приближалась темнота… Размышления Любы прервало появление Степана в тамбуре. Он снял рубашку и был полуголый до пояса. Его крепкое мышцестое тело блестел от пота. Мужчина явно перебрал и начинал платить за это. Он выглядел мрачным. Его глаза сразу устремились на Любу, стоявшую у окна с сигаретой в руке. Он посмотрел на нее без слов и вдруг потянул ее за рукав халата. "Зачем грустишь?" — пробормотал Степан. "Просто так" — ответила Люба, не зная, что еще сказать. "Ты ведь замужем? Так не грусти и не стыдись… Никто не знает, для чего замужние женщины едут на юг… Чтобы немного развлечься". Люба покраснела, захотелось закрыть лицо руками. Она была не в состоянии произнести ни слова. В это время Степан приближался к ней все ближе и ближе: "Не стесняйся. Все хорошо. Пусть Генка повеселился с тобой... Кстати, он говорит, что ты очень страстная. Можно сказать, что для тебя приключения на юге уже начались". Наконец, Люба собралась с духом и, преодолевая свое смущение, запинаясь произнесла: "Нет, все не так. Вы меня совсем не знаете… Я еду туда по другим причинам. Я вообще не понимаю, как это со мной случилось…" Она продолжала что-то говорить в том же духе, но Степан вдруг прервал ее самым неожиданным образом. Мужчина протянул руку, отодвинул короткий халатик и сильно сжал попку Любы. Попка была обнаженной, она не успела одеть трусики. Решительная рука Степана начала мять одну ягодицу, затем перешла ко второй, и палец мужчины проник в анальное отверстие. Женщина вскрикнула и попыталась освободиться. Но это ничего не изменило. Так они стояли в пустом тамбуре вагона, прижавшись друг к другу. Второй рукой Степан начал ласкать грудь Любы. Женщина сначала сопротивлялась, но постепенно ее сопротивление ослабло. Она полностью потеряла силы для борьбы. Ей снова овладевала странная сладострастная истома, от которой она мучилась в объятиях мужчины.

Исследовав ее задницу, рука переместилась в сторону и ощупала влажное место. Люба не успела принять душ после Гены, и все там было еще мокро. Степан почувствовал это. Он ухмыльнулся и отбросил свою руку, сказав: "Ты до сих пор мокрая от Генки? Ты бы помылась..." Чувство стыда охватило Любу, и она безмолвно опустила голову. В следующий момент Степан огляделся и сказал: "Нет, здесь не подходящее место. Кто-нибудь может войти и помешать. Пойдем". С этими словами он пнул Любу к двери. Она последовала за ним покорно. На перекрестке между вагонами все гремело и скрипело. Маленькая площадка тряслась и качалась из стороны в сторону. Кроме того, отовсюду дует ветер. Поезд двигался достаточно быстро.

Войдя в этот отсек, женщина остановилась. Она не знала, зачем Степан привел ее сюда, что он хотел сделать. Ответы на все вопросы пришли, как только Степан опустил руки и начал расстегивать свои штаны. При этом он сказал Любе: "Что ты стоишь и смотришь? Не понимаешь? Здесь никто не войдет. А у меня задержка. Давай, двигайся". Сказанного было достаточно для того, чтобы Люба поняла, чего от нее хотят. Гнев и возмущение, которые мгновенно вспыхнули в ней, тут же угасли и уступили место безразличной послушности, с которой до этого она безропотно терпела все, что только Гена хотел делать с ней в купе. Она опустилась на колени прямо на гремящий металлический пол. Стоять было неудобно, так как пол все время трясло под ногами. Но Люба вскоре увидела перед собой выступающий вперед член Степана уже готовый к действиям. Он был такой же большой, как у Гены. Про себя Люба заметила, что впервые в своей жизни ей приходится изменять мужу. И за один день увидеть сразу два члена, нацеленных на нее. Действительно поразительно. Но член Степана требовательно торчал прямо перед открытым ротиком женщины, и ей не оставалось ничего другого, кроме как раздвинуть губки пошире и впустить его в себя. Член был очень длинным. Он начал проникать глубже, и Люба начала задыхаться, не понимая, как можно заглотить такой огромный член. Ей пришла мысль о том, как это достичь. Женщина попыталась обхватить член щекой, но ей не удалось. Член все равно не помещался. Тогда ей пришлось смириться со своей судьбой. Член начал проникать глубже, до самого горла. От удушья Люба попыталась откатиться назад. Но рука Степана легла на ее затылок. Таким образом, он планировал удерживать ее голову и контролировать движения. Ему было удобнее использовать ее так. Он двигал своей рукой, заставляя Любу все глубже насаживаться ротиком на член. Женщина хрипела и не осмеливалась противиться. Толстая головка члена входила глубоко и доходила до самого горла. Рука, лежащая на затылке, не позволяла ни выпрямиться, ни остановить фрикции ртом. В голове у Любы царил полный хаос. Ведь, опустившись на колени... и взяв в ротик, женщина вдруг почувствовала сильное возбуждение. Она не могла понять причину этого. Ведь одно дело подчиняться и повиноваться, а совсем другое - получать от этого удовольствие. Это было неожиданно для нее. Степан использовал ее рот довольно долго.

Стараясь удержаться на коленях и сохранить равновесие, Люба непредвиденно получила синяки на коленках от холодного металлического пола. Она поползла под мужчиной и уже ощутила усталость. Наконец, он достиг своего пика, и женщина почувствовала, как что-то льется по ее телу. Завершив процесс, Степан быстро убрал свой орган из рта Любы и застегнул штаны. Женщина осталась на коленях, не в состоянии подняться после таких эмоциональных переживаний. Теперь, приняв в себя всю сперму двух мужчин, она испытала странный перелом. Сперма первого наполнила ее влагалище, а сперма второго — рот и горло. Сейчас для нее самое главное - достичь оргазма самой. Внутри нее разгорелось такое сексуальное возбуждение, что только сильный оргазм мог его удовлетворить. При этом разум Любы был ясным и четким. Она полностью осознавала свое унижение и сильно переживала из-за него. Люба понимала, что она - замужняя и в целом порядочная женщина - стоит полуобнаженной на коленях перед мужчиной, который трахал ее ртом прямо в открытом тамбуре между вагонами, и думает только о своем оргазме. И этот грубый самец сейчас застегивает штаны с удовлетворением потирает ее по щеке. "Ужасно, - подумала Люба. - Я не могу даже поднять глаза на него. Не могу, потому что знаю, что увижу. В его глазах будет презрение ко мне. Теперь он считает меня грязной и униженной... И прав он, конечно. Когда-либо я представляла себя такой покорной и униженной, стоя на коленях перед пьяным хамом и лизавшим его после спуска...

«Вставай, — сказал Степан, — хватит здесь ползать. Теперь иди в купе. Мы потом тобой еще займемся».

Люба не знала, как отреагировать. Ошеломленная, она поднялась с колен и увидела, что они поцарапаны до крови. Это случилось, когда она ползала по металлу. Теперь женщина покорно направилась по коридору вагона к своему купе. Она шла и дрожала от страха и возбуждения. Ее трясло и лихорадило оттого, что ей было непривычно подчиняться двум незнакомым мужчинам таким образом подряд, а во-вторых, оттого, что теперь она сама жаждала продолжения этого опыта. Мысль об этом была всеобъемлющей. Люба удивлялась самой себе: «Как могли грубые действия, которые меня против моей воли подверглись, разбудить глубокие чувства во мне?», — размышляла она. Дрожащими руками она открыла дверь купе. Женщина не знала, как себя вести. Но все оказалось просто, и она больше не нуждалась в заботе о своем поведении. Инициатива окончательно перешла к троим мужчинам. «Входи, входи», — сказал Гена, смотря на нее плотоядным взглядом. «Не бойся нас, девочка», — добавил Вазген, растянувшись напротив него с рюмкой коньяка. Оба мужчины изучали Любу с головы до ног. Женщина стояла перед ними в своем коротком халатике, совершенно испорченная. Она еще чувствовала на губах следы спермы, а между ног были влажность и капельки жидкости, стекающие по ее бедрам. Мужчинам это было невидимо, но они предполагали состояние женщины. «Садись», — сказал Вазген. Люба послушно уселась на полку. «Расскажи нам, ты замужем?» «Да», — прошептала Люба, слегка шевеля губами. «А муж тебя любит?» «Да», — снова ответила женщина беззвучно. «И ты его любишь?» Ответ был положительным. «А вот заниматься сексом ты любишь еще больше», — неожиданно подвел итог Вазген и рассмеялся. Гена присоединился к нему. Люба поняла, что они издеваются над ней, но не могла возразить. Действительно, своим поведением она дала им основание так думать о себе. И, странно, поняв это и пережив открытие, Люба одновременно почувствовала удовлетворение. Как будто только сейчас она нашла саму себя и поняла что-то очень важное, ранее скрытое внутри нее… «Я проявила себя как настоящая распутница», — подумала Люба. — Но может быть, я всегда была такой и предыдущая жизнь была просто случайностью?». Ей налили полстакана коньяка и заставили выпить все одним глотком. Когда она сделала это и стала жадно есть кусочек шоколадки, ее повалили на спину. Халат раскрылся, обнажив изможденные прелести женщины. Гена подошел к ней и, достав свой возбужденный член, гордо потряс им: «Теперь ты получишь еще больше, сучка». Люба смотрела на него снизу вверх и предчувствовала зверское сношение. В то же время ее рот наполнился слюной желания. Ей уже очень хотелось кончить, и теперь ее похоть будет удовлетворена. Вазген снял штаны и уселся своим голым задом на грудь женщины. Она застонала от тяжести. В это время Вазген вставил свой толстый член в рот Любы, которая уже была готова к этому. А член Гены вновь проник в мокрое, шумное влагалище. Мужчины занимались любовью с женщиной одновременно через оба отверстия так интенсивно, что она дрожала от удовольствия, хотела кричать, но не могла — захлебывалась.

Тут в купе вошел Степан. Он уже успел перекурить и теперь готовился принять участие в общей забаве. Люба не сразу увидела его — она билась, задыхающаяся, под двумя мужчинами. Когда же увидела — испугалась. Такого с ней уж точно не то, что никогда не было, но даже и подумать о таком она никогда не решалась. Любу заставили перевернуться на живот, и лечь сверху на Вазгена. Схватив женщину за свисающие груди, он повалил ее на себя и быстро заправил свой член ей во влагалище. В этот момент ее попка оказалась беззащитно оттопырена и открыта. Этим и воспользовался Степан. Люба, дергаясь, насаженная на член Вазгена, вдруг почувствовала, как в ее анальное отверстие тычется круглая головка Степанова орудия. Женщина испугалась, но предпринять ничего не могла. Мускульное колечко ее ануса с трудом сопротивлялось попыткам проникновения. Елда мужчины несколько раз влезала в задний проход на несколько миллиметров, но сразу же выскакивала обратно. Степану это надоело, он рассердился. Правой рукой он нанес Любе несколько ощутимых шлепков по голой заднице. Женщина почувствовала, насколько это болезненно. Ее ягодицы будто зажглись огнем. А Степан продолжал изо всех сил шлепать ее, хлестать по обнаженной растопыренной заднице, приговаривая: «А ну, расслабься! Растяни жопу, а то как наподдаю еще…» И Любе не оставалось ничего другого, как своими собственными руками раздвинуть ягодицы и растянуть анус, чтобы стать доступнее и удобнее для мужчины. Снизу ее бедное влагалище буравил, точно раскаленным штопором, Вазген, а сзади неумолимо входил и продвигался вперед фаллос Степана. Люба и боялась этого, страшилась, что ее порвут сзади, но в то же самое время продолжала старательно растягивать задницу, покорно расслабляя мышцы и впуская в себя грозное орудие мужчины. Было очень больно, здоровенный член, казалось, разрывал попку и грозил разодрать женщину надвое… Люба сама больше уже не двигалась на двух членах. Теперь она, как бессильная кукла, дергалась в такт сношающих ее мужчин. Голова ее моталась из стороны в сторону, из раскрытого рта раздавались хрипы, на лице застыла бессмысленная болезненная гримаса… Сознание …женщины при этом отнюдь не отключилось. Люба покорно отдавалась и думала про себя: «Вот оно — то, чего опасаются все женщины. Я в руках нескольких мужчин, которые грубо сношают меня во все отверстия, в которые им только вздумается. Обо мне и моих ощущениях они не заботятся и стремятся лишь, подобно животным, удовлетворить собственную похоть и жажду властвовать. Меня даже можно отшлепать и трахнуть в задницу. О Боже, у таких мужчин ведь считается высшим шиком и самым главным способом унизить женщину — это трахнуть ее в задницу. Я несколько раз

Я слышала об этом и вдруг сама оказалась в такой ситуации… Но что это? Ведь я сама почему-то не слишком возражаю против такого обращения со мной. Я не кричу, не возмущаюсь. Я разрешаю самой все это сделать со мной. И теперь, отплеснутая грубой рукой, самостоятельно растягиваю свою задницу, чтобы быть наиболее удобной для циничного использования». Все эти мысли мучили сознание несчастной женщины, пока оба мужчины продолжали мучить ее тело. В это время Гена, сидевший на соседней полке, надоело быть пассивным наблюдателем. Он также решил присоединиться. Сняв штаны, он приблизился к голове бедной Любы и его член прикоснулся к ее полуоткрытым губам. Почувствовав это, женщина внутренне дрогнула, но при этом ее губки уже безразлично раскрылись шире и язык послушно ласкал вставший до основания член. «Ага, делаешь успехи, девочка», — раздался голос Степана сзади. Все трое засмеялись. «Неужели они не могут хотя бы молчать и не смеяться так открыто надо мной?» — подумала Люба. В одном ритме в ее тело с трех сторон продолжали проникать огромные члены, и все это продолжалось настолько долго, что в какой-то момент женщина почувствовала приближение оргазма. Ей не хватало воздуха, она была словно заперта в своих трех отверстиях. Любу охватил панический страх. Оргазм требовал возможности интенсивных движений и глотка воздуха, но ничего этого не было. Раскрывшись, насаженная на три члена и беспощадно изводимая ими, без надежды на пощаду, Люба все же достигла оргазма. Из нее потекло. Она, покрытая пятнами красноты, выпучила глаза. Мужчины заметили это и снова расхохотались, увеличивая частоту своих движений. Так, под их издевательским хохотом Люба достигла оргазма… Когда через несколько минут мужчины также кончили, Люба была вне себя от восторга. На эти мгновения она забыла обо всем: о своем унизительном положении, о том, как ее пороли по заднице, о циничном смехе. Сейчас ее захлестнула волна наслаждения. Когда в тело женщины одновременно с трех сторон попали горячие потоки спермы, женщина испытала наслаждение такой силы, что забыла буквально обо всем на свете. Волны спермы тремя фонтанами заливали ее податливое тело. Они кипели в ее влагалище, прямой кишке и рту…

Мужчины отпустили Любу и присели на полку напротив, чтобы поднять рюмочку. Все они, наливая и стукнувшись, смотрели на беззащитно лежавшую перед ними Любу. Они восхищались ее изящной фигурой с приятными округлостями, стройными ногами, раскинутыми в стороны, мраморной попкой, теперь растянутой, и ярко-красными губами, забрызганными спермой… Люба лежала перед мужчинами, одновременно стыдясь своего положения и наслаждаясь им. Глаза ее были все еще окутаны заводной пеленой удовольствия, которое она только что испытала. Люба не могла скрыть своего недоумения по поводу того, как это грубое сексуальное обращение с ней только что вызвало такие чувства.

"Ну-ка, Любочка, не время разлеживаться", - сказал Вазген с повелительным тоном. - Мы уже потрахали тебя и теперь вполне довольны рассмотрением твоих прелестей. Мы оценили их в полной мере и отдали должное твоим непревзойденным достоинствам. А теперь пора встать, привести себя в порядок и принять душ. Да-да, тебе точно нужно помыться. Нам еще долго ехать, а мы предпочитаем чистых и свежих женщин. Так что не трать времени зря и отправляйся подмываться". Люба, подавленная этими словами, молча встала и надела халат. "Что мне делать?" - подумала она. - В чем-то он прав". И Люба, взяв мыло и полотенце, направилась в ванную комнату. За спиной она услышала слова Степана: "Убедись, что все хорошо вымоешься. Не покупайся, а то опять получишь по заднице". Была уже полночь. Люба шла одна через полностью пустой спящий вагон. Только в коридоре горел свет, а все купе уже давно были потушены. Люди спали, только она всю ночь была вынуждена удовлетворять троих циничных мужчин, использующих ее тело и насмехающихся над ней. В ванной было прохладно. Вагон качало из стороны в сторону. Люба развернула халат и начала принимать душ. Вода приятно охлаждала и освежала измученную влагалище и влажную горячую попку, из которой также текло. Это была сперма Степана, щедро впрыснутая туда. После душа Люба вытерлась полотенцем и вернулась обратно в купе.

В эту ночь ее оставили в покое. Насытившиеся мужчины улеглись спать. Люба легла на свою кровать и укрылась одеялом. У нее была боль в области заднего прохода. Показалось, что там все повреждено и воспалено. Тихонько, стараясь не привлекать лишнего внимания, чтобы избежать дополнительного насмешек и издевательств, Люба достала крем и под одеялом аккуратно нанесла его на анус. Только после этого она готова была заснуть. К ее удивлению сон пришел довольно быстро. Все ее тело болело, и женщина часто просыпалась, но сон снова приходил. Самое странное было то, что к ней пришло чувство легкости, удовлетворения происходящим и ее новым положением, которое для нее было необычным. Утром все как-то изменилось. Люба почувствовала, что отношение мужчин к ней стало совершенно другим. Теперь они считали, что имеют право требовать от нее разные услуги. Они почувствовали свою власть над ней.

Люба стала как бы их общей подругой со всеми вытекающими последствиями. Она даже удивилась тому, что это не доставляло ей тяготы, а где-то внутри она почувствовала это совершенно естественным и приятным. Возможно, подсознательно она именно этого ждала. Поэтому женщина послушно выполняла просьбы мужчин: спешно бегала к проводнику за чаем, затем готовила завтрак на столике. Когда мужчины слезли со своих кроватей и направились в туалет, Люба сразу поняла, чего они от нее хотят по их требовательным взглядам. Она быстро наклонилась и достала из-под стола трех пар мужских ботинок. По очереди она прислонялась к каждому из своих любовников и помогала им обуться. Гена при этом легко погладил ее по щеке, и от этого ласкового прикосновения, будто он гладил верного питомца, женщина зарделась и задрожала. Ей было приятно. Вся эта сцена проходила в тишине. Она была как своего рода ритуал, в котором Люба принимала правила игры, предложенные ей. Вопрос только был ли это на самом деле игра, женщина не знала.

Мужчины скоро вернулись из туалета, а Люба уже ждала их перед накрытым столиком с завтраком. Для этого ей пришлось достать все свои припасы, взятые на дорогу. Зато завтрак получился великолепным. Люба ощущала себя гостеприимной хозяйкой, которая празднует особенную дату в своей жизни и теперь ожидает дорогих гостей. И в каком-то смысле это было так. Сегодняшний день был значим тем, что Люба приняла роль шлюхи и перестала считать себя приличной женщиной. Мужчины приступили к завтраку, выглядывая так, будто все происходит по плану.

Люба села на краешек и протянула руку, чтобы разлить вино, которое она привезла с собой. Однако ей не разрешили это делать самой – Степан сам разлил напиток и почему-то не налил его для нее. Когда Люба попыталась поднять бутерброд, который она сама приготовила, ее руку схватили. Когда она взглянула с удивлением, ей все объяснили. "Ты должна понимать, - сказал Вазген. - Мы не будем есть за одним столом с женщиной, которая спит с разными мужчинами. Даже если это мы сами. Мы приличные люди и не можем есть со шлюхой. Это оскорбительно для мужчины". Люба была потрясена. "Но ведь вчера мы все ели вместе... И в ресторане тоже..." - пробормотала она в замешательстве. "Но тогда ты еще не была шлюхой", - вступил в разговор Гена. - Тогда мы еще не спали с тобой по всем дыркам. Ты была приличной женщиной, а не такой, как сейчас". Люба чувствовала стыд и унижение. Слезы наверглись на глаза, но она все же нашла силы возразить: "Но это же ты первый начал меня... спать". "И что из этого? - засмеялся Гена. - Тебе же не кажется, что я буду есть за одним столом с женщиной, которую я трахал в рот? И видел, как мой друг дерет ее в задницу? Не сейчас, подожди. Сначала мы позавтракаем, а потом придет твоя очередь". Люба больше не могла находиться в этом помещении. Она выбежала в коридор и разрыдалась. Стоя у окна, она думала: "Конечно. Зачем я должна обижаться? Сначала сплю с тремя незнакомыми мужчинами и получаю удовольствие, а теперь они не хотят видеть меня рядом с ними за столом. Я ем своим ртом, который был опорочен их спермой всего несколько часов назад".

Вскоре ее пригласили в купе, и мужчины попросили убрать со стола. После быстрого завтрака Люба взяла грязную посуду и понесла ее мыть в туалет. Когда она оказалась одна, ей вспомнились ночные подмывания здесь же, когда она была сильно уставшей. И внезапно все ее переживания превратились и приобрели новое качество. Люба неожиданно возбудилась. От воспоминаний и от своего текущего положения. Вымывая посуду, женщина прислонилась к стенке туалета и начала ласкать себя между ногами. Она раздвинула ноги широко и начала возбуждать клитор, играя с половыми губами. Внизу еще слегка болело после активных интимных отношений прошлой ночью. Люба тяжело дышала, чувствуя первые признаки наступающего оргазма. Так она мастурбировала, стоя в туалете, а ее губы бессильно шептали: "Теперь я стала проституткой, несчастной девкой... Меня трахают во все щели... И я получаю удовольствие от этого. Каким я стала? Как низко я упала..." Оргазм потряс ее, и выделения стекли с пальцев влагалища по бедрам.

В этот момент в дверь туалета постучали. Сначала тихо, затем все настойчивее. Было уже нет времени для подмывания. Люба застегнула халатик, взяла посуду и вышла. Придя в купе, она обнаружила, что там никого нет. Мужчины вышли в пригород для курения. Тогда Люба сразу поняла, что ей нужно сделать. Закрыв дверь купе, она бросилась к своему чемодану и быстро достала свою самую короткую юбку, которую никогда не надевала и только на всякий случай захватила с собой, полупрозрачную блузку и элегантные высокие туфли на тонком каблуке для особых случаев. Одев все это, женщина посмотрела на себя в длинное зеркало, встроенное в дверь купе. Сначала она не узнала себя. Перед ней стояла явная привлекательная женщина - вызывающая, но с безудержной страстью. Юбка едва прикрывала задницу, через блузку были видны груди. Высокие каблуки делали ее фигуру стройнее, но вагоне днем они явно привлекали мужчин и выражали желание покорить их.

... Все трое замедлили шаг и обратили внимание на Любу. Она стояла перед ними, ошарашенная и не зная, что сказать. Наступило молчание, которое прервал Степан: "Так вот мы тебя видим во всей красе. Значит, Люба, тебе понравилось быть с нами, если ты так стараешься сейчас". "Да, - добавил Гена, - и мы можем ее теперь лучше рассмотреть. И должен признаться, товар отменный. Как вы думаете?" С этими словами он протянул руку и схватил Любу за яркую розовую блузку, что выделялась из-под одежды, и неприятно потянул ее. От этого движения женщина вскрикнула и сжалась. Все засмеялись, а Степан добавил: "Действительно, теперь можно видеть, что она полностью удовлетворяет требованиям. Так что мы не ошиблись вчера, когда обратили на нее внимание". "Это все не то вы говорите", - вмешался Вазген. "На что же тогда смотреть?" "Вот на что", - сказал Вазген и, подойдя ближе к Любе, просунул руку под ее юбку. Инстинктивно Люба раздвинула ноги, позволяя мужчине дотронуться до своей интимной зоны. Пальцы Вазгена первым делом схватились за волосы на лобке, затем провели по лобковым губам. Он улыбнулся: "Вот видите, я же говорил вам, что вы все неправильно оцениваете качество женщины. Вы все зациклены на внешности: фигуре, лице. Это все пустое. А вот сюда нужно заглянуть. Лицо женщины - это ее интимная область. Посмотрите, она уже влажная. Девочка уже давно ждала нас - одна в пустом купе - она переоделась, чтобы нам понравиться. Это хорошо и все такое. Но она уже полностью возбуждена". "Как возбуждена?" - не поверили остальные. "А проверьте сами, если не верите. Она уже желает секса, готова отдаться нам. Люба - полностью возбуждена".

Во время этого разговора женщина стояла скрючившись, не решаясь пошевелиться. Она опустила голову и не смела взглянуть в глаза. И все это потому, что она сама знала, что Вазген был прав. Она теперь была такой же. Ждать мужчин, она специально переоделась, чтобы привлечь их внимание и побудить к новым отношениям, а самой подвергнуться новым страданиям и издевательствам. Конечно, Люба делала это подсознательно, но теперь стало ясно, что именно этого она хотела. И обнаруженные Вазгеном следы на ее теле лишний раз подтверждали это.

Поезд остановился на одной из полустанций. Проводник объявил о двадцатиминутной стоянке. Люба вышла на платформу и зажгла сигарету. Многие пассажиры из ее вагона смотрели на нее – одни с интересом, другие с осуждением и презрением. Конечно, никому не было тайной то, что происходило в ее купе на протяжении всего пути. Стыки Любы доносились по коридору, стоны мужчин, занимавшихся с ней, скрип полки – все это было слышно. И сам вид женщины не оставлял сомнений... Люба курила и старалась не обращать внимания на укосы взглядов. «Теперь я должна привыкнуть к этому. Такое отношение окружающих – моя новая реальность», – мысленно горько сокрушалась она, дрожа от волнения и предвкушения...

В купе мужчины провели совещание и когда она вернулась, ей было предложено: "Послушай, Любка, все равно тебе придется снимать комнату в Сочи. Почему бы тебе не остановиться у Генки? У него во дворе есть небольшой домик. Мы поставим там для тебя кровать и ты будешь отдыхать. Конечно, немного не так, как ты планировала, но мы думаем, что тебе понравится". Мужчины хихикали. Любе не потребовалось выражать свое согласие. Они приказали ей раздеваться. Молча подчиняясь, женщина сняла все и осталась перед ними голой. Мужчины с удовольствием рассмотрели следы, которые они оставили на ее теле вчера. Синяки на груди от грубых рук и покрасневшие пятна на шее...

"Естественно," размышляла Люба, "с такой фигурой не получится выйти на пляж. Придется отправиться в сарай к Гене. Там я проведу свои каникулы..."

Прохиндей.