Ёб свою мать или Дочь трахает мать страпоном

(полный текст) идея

Пролог

Из палаты рожать привезли двоих и одна, покричав и потужившись, освободилась от плода, а вторая никак не могла разродиться.

— Тужься — говорила ей акушерка — тужься, вон, уже головка показалась.

Ира ещё слышала, что говорит акушерка, но сил уже не было. От потерянной крови шумело в голове и всё плыло перед глазами.

Вошёл врач-гинеколог, молодой мужчина и, подойдя к ней, отодвинул в сторону акушерку — Что вы ребёнка спасаете, мать надо спасать

Проваливаясь в черноту, она услышала это и закричала изо всех сил — Неет, неет, спасайте ребёнка! — но крик никто не услышал, только беззвучно шевелились губы на пожелтевшем лице

Врач надавил на живот, ребёнок выскочил из утробы, и она провалилась в тоннель.

Она летела по чёрному тоннелю навстречу голубым глазам, смотревшим в неё.

— Мать в реанимацию, анестезиолога — врач держал новорожденного за пяточку и легонько шлёпал по попке.

Голубые сияющие глаза, вперившись в неё, остановили полёт, под потолком тоннеля протянулись провода и её потянуло назад.

Она вздрогнула, придя в себя, услышала, как пискнул ребёнок и увидела, как акушерка унесла его.

Проснулась утром следующего дня в палате. Та, что рожала вместе с нею, позвала акушерку.

Пришла акушерка — Очнулась, миленькая. А мы уже и не надеялись.

Ира смотрела на акушерку, слышала, но не понимала.

В палату вошёл профессор, за ним стайкой студенты. Все в белых халатах.

— Таак, кто тут у нас вчера тяжело рожал? — он подошёл к её кровати, студенты толпились за его спиной.

— Уберите одеяло — попросил он акушерку.

Акушерка стянула с неё одеяло, у студентов округлились глаза — белая рубашка на ней почернела от пропитавшей её крови.

Профессор приподнял край рубахи и, увидев посиневшие и разбухшие губы, резко спросил: — Околоплодное место удалили?

Акушерка молчала.

— В операционную, удалить околоплодное, приложите лёд и под душ, отмойте её.

Ребёнка простудили при родах и четыре дня выхаживали. Все четыре дня она отсыпалась, просыпаясь ненадолго, когда приносили еду.

Проснувшись утром пятого дня и чувствуя, как ломит от молока разбухшие груди, спросила у акушерки: — А почему мне не приносят кормить?

— А вы кто у нас? — спросила акушерка и, услышав фамилию, ушла и вернулась с кульком.

Она развернула пелёнку — Мальчик — и приложила к груди.

...

Когда выписывали, врач предупредил — Три месяца воздержаться от половой жизни, ничего тяжёлого не поднимать, первую неделю желателен постельный режим.

Из роддома забирал Ромка: муж, типа. Когда сели в такси, развернул пелёнку, поморщился, но промолчал.

В общежитии ей выделили комнату на втором этаже, где жили в основном семейные.

Ромка приставать начал в первый же день и, когда она сказала, что терпеть нужно три месяца, присвистнул — Тогда давай в жопу

— У меня и там были разрывы, там тоже швы

— И куда мне тебя ебать?

— Потерпишь

Терпелки у него хватило лишь на неделю.

Когда она, уложив Олега (так назвали сына) легла рядом с мужем, он, подмяв её под себя, грубо овладел ею.

Швы кровоточили три дня, но всё обошлось.

После того, как влагалище перестало сочиться сукровицей, Ромка лазил на неё почти каждый день.

Беда пришла через полгода: беременностью.

Глава первая. Привязанность

Она пошла на аборт. Думала вернутся этим же днём, но её оставили в клинике до понедельника. Позвонила в общежитие и попросила передать мужу, что вернётся в понедельник.

...

Ромка лежал на Любахе, когда заплакал малыш.

— Достал меня этот сучонок, поебаться спокойно не даст.

В дверь постучали.

Любка ойкнула — Это Ирка

— Ирку завтра выпишут, мож ошиблись

В дверь снова постучали

— Блядь, ну щас получишь — Ромка слез с Любахи и, на ходу надевая трусы, подошёл к двери и открыл.

В дверях стояла тётя Надя — вахтёр.

Кто-то из сердобольных соседей, слыша, как весь вечер плачет малыш, спустился на вахту и рассказал ей.

Тётя Надя, взяв ключ от входных дверей, закрыла их и поднялась на второй этаж.

Щурясь на свет в коридоре, Ромка сказал — Тёть Надь, а я уже спал

— Свет включи

Малыш, услышав стук в дверь, затих, а когда Ромка открыл дверь, снова заплакал.

— Тёть Надь, это моя комната

— Комнату дали Ирине и ребёнку, включи свет или я пойду вызову коменданта

Ромка включил свет — малыш затих на мгновение и снова заплакал

Увидев Любкину голову, торчащую из-под одеяла, тётя Надя покачала головой: — Эээх, кобелина, дай мне ребёнка. Какой ты отец?

— Да не отец я, не мой сын, совсем на меня не похож. Родила Квазимоду какую-то, нагуляла, а мне сказала, что от меня!

— Что ты мелешь, трепло? Ирка чистоплотная девушка, не чета тебе, если бы что-то было, вся общага знала бы

— Дай мне ребёнка

Ромка подошёл к кроватке, достал малыша и поднёс к тёте Наде. Она осторожно приняла его и, покачивая на руках — Не плачь, не плачь мой маленький, ууу у, описался, обкакался... дай чистую пелёнку и бутылочку.

Взяв бутылочку с молоком взболтнула и принюхалась — О Б. же ж мой! Ты что, вина в молоко добавил?

— Чтоб спать не мешал, мне завтра в первую смену. Да несколько капель всего-то и те водой разбавил

— Вижу я, кто тебе спать мешает, смесь есть?

Ромка достал из тумбочки и подал ей смесь.

— Ирку жалко, ох и хлебнёт она с тобой лиха — и, прижимая малыша к груди, ушла.

...

Едва дождавшись обхода, умоляла выписать со слезами на глазах. Её выписали.

Она вошла в вестибюль общежития и замерла, на кушетке у вахтёра спал её малыш, её сын. Тётя Надя подала ей малыша и отдала ключ от комнаты так ничего и не сказав.

Обо всём рассказали сердобольные соседки.

Придя вечером с работы, Ромка увидел в коридоре, у двери её комнаты, кучкой сложенные вещи. Его вещи. Ухмыльнулся, сгрёб и ушёл.

Больше в их жизни он не появлялся.

...

Когда мальчику исполнилось полтора, она отвела его в ясли, сама вышла на работу.

В ясли сын собирался со слезами и, когда она приходила за ним, бежал к ней со слезами на глазах, протягивая ручонки.

Ему исполнилось два года, когда она простудилась и простуда дала осложнение по гинекологии: воспалились рубцы швов, в выделениях появились кровавые прожилки, а осмотр у гинеколога и биопсия подтвердили предварительный диагноз: эрозия шейки матки.

В садике была круглосуточная группа для детей на выходные дни.

Оставив ребёнка воспитателю, она легла в клинику.

Ночью с детьми оставалась няня. Кроме Олега, других детей не было и на ночь к женщине пришёл любовник. Надоевшего своим плачем ребёнка, всё время зовущего маму, няня заперла в пустой группе, а сама, в другой, всю ночь еблась со своим мужиком. Днём, она, оставив малыша с игрушками, уходила в красный уголок и смотрела телевизор.

Когда Ирина через три дня пришла за сыном, он, увидев её, отвернулся. После этого она стала замечать в поведении сына немотивированные, как ей казалось, проявления озлобленности и гнева по отношению к ней.

Она хотела устроиться в детсад нянечкой, но в отделе кадров института сказали, если уволишься, придётся выселиться из общежития

— Куда ж я с ребёнком — спросила она

Инспектор пожала плечами и усмехнулась.

Она уволилась и вернулась в деревню, к матери. Но мать, год назад схоронившая отчима, заневестилась, найдя себе фраера на двадцать лет моложе и с ребёнком сидеть отказалась наотрез.

Ирина, устроившись на работу на кирпичный заводик в райцентре получила комнату в общежитии. Работала только в ночную ...