Глава 9. Тетрадь Лены

Запрещается копирование и распространение данного произведения без предварительного разрешения автора!

Глава 9.

Тетрадь Лены Кто я теперь? Как так получилось? Несколько дней я не могу найти себе места. Конечно, можно оправдываться тем, что солдатики подпоили меня, но я ведь и не сопротивлялась, если честно. Еще не успело остыть от ласк Романа, а я уже отдалась незнакомому солдату. Что теперь со мной делать с его адресом, его фото? Важно не попасться. Иначе мой последний вечер с Романом и Толик - все это уже угрожает моему будущему. Главное, избежать проблем. Иначе мне будет невыносимо.

Учиться стало безразлично. Все наскучило. Хочется выйти замуж. Шутка. В школе все по-прежнему. Почти нет изменений. В классе только одна новенькая. Она привлекает взгляды всех окружающих. Загорел глазами наш Димочка. Это даже странно. Есть более интересные объекты. У нас появился новый учитель физики и немка. Физик очень молодой, лет девятнадцать, не больше. Он еще учится в институте заочно. А немка только в прошлом году закончила школу. Она очень красивая. Парни слюной текут, когда она проходит по классу.

Я села за первую парту с Лидкой. Она грустит. Мишка бросил ее. С никем не общается практически. Человек полностью изменился. Да, любовь зла.

Однажды наш новый учитель физики выходит к доске, начинает рассказывать о каком-то законе, пишет на доске, место там все меньше и меньше, и он начинает наклоняться. На самом деле приседает слегка, стучит мелом по доске, как дятел. Мы тоже записываем в тетрадь, чтобы успевать за ним. И вдруг я поднимаю голову и вижу, что он смотрит прямо под мою парту - то есть на мои ноги. Я инстинктивно хлопаю, сжимаю коленки, а сама вспоминаю, что утром надела под низ. Вспомнила, что все в порядке, не стыдно показывать, пусть смотрит, если интересно. А он продолжает стучать мелом. Я бросила на него взгляд и заметила, что он продолжает подглядывать под нашу парту. И тогда я слегка раздвинула ноги. Наш физик покраснел как рак. Он понял, что я его прозрела.

Вот таким образом я изменилась.

К моему удивлению физик стал особенно внимательным ко мне.

Приятно, конечно.

А что? Если через год я выйду за него замуж, то все будет отлично. Он интересный парень. Другие девушки будут рваться от зависти. Но за два года многое может измениться, кто-нибудь его покорит. Жаль.

Физика в классе не полюбили. Он, возможно, должен был быть более сговорчивым с Игорем и Мишкой, но он выступил против них необдуманно, не поняв, что они лидеры в классе. Потом он старался наладить контакт с ними, но к сожалению, было уже поздно. Теперь ему очень сложно быть с нами.

Пришло письмо от Ирки. У Полины со Сашей через неделю свадьба. Приглашают нас. Возможно, моя мама поедет туда. Мне бы хотелось пойти, но меня не пригласили. Представляю наше встречу с Романом.

А вчера пришло письмо от Анатолия. Причем, мама достала его из почтового ящика. Было допрос с большим интересом. Кто он такой? Где вы познакомились? Сколько ему лет? Вопросы задавались по одному, с некоторым интервалом времени. Она явно была очень обеспокоена. Вот что значит - материнское сердце, подумала я. Она все чует.

Анатолий писал осторожно. Ни слова о наших отношениях. Он, видимо, опасался, что письмо может попасть ко мне через кого-то другого. Рассказывал о работе, вспоминал наши короткие встречи в поезде, "особенно вторую" написал он. Интересовался моими успехами в школе, моими чтениями и тем, чем я занимаюсь в свободное время. Просто "до свидания" в конце письма. Никаких "целую и обнимаю". Хорошее письмо. Так что после прочтения я сказала маме:

- Вот, почитай, если тебя интересует.

- Нет, не нужно, это твои письма, - мама, похоже, почувствовала, что переступила границы своего любопытства.

На следующий день я решила откликнуться на привычный стандартный вопрос: "Как служится, с кем дружишь?"

Занимая место позади Наташи в классе первого сентября, я теперь всегда вижу ее спину перед глазами. Исследую ее шею, коричневое платье и оборки фартука. Наташка обычно одевается лучше других девочек - у нее состоятельные родители, ее отец начальник милиции, а мать занимает хорошую должность. Они не жалуют средств на свою дочь и смотрят на нее, как на икону. Хотя они также поддерживают строгую дисциплину. Но я вижу Наташу совсем по-другому. У меня есть своя мечта, свое желание. Вот только приобрести презервативы мне не удается.

Я наблюдаю за Наташей - за пушком на ее шее, за блестящими темными волосами. Она часто заплетает их в косы, иногда распускает - так ей больше идет, она выглядит взрослее. Я стараюсь вести себя так, чтобы не выдать наши отношения, особенно перед Лидкой. Мы переписываемся с Наташей записками, но это считается обычным делом. Это не должно вызывать лишних разговоров.

Все идет прекрасно.

Я смотрю на Наташу. Через платье виден контур ее лифчика - я уже давно не расстегивал его. От этой мысли у меня возникают знакомые проблемы. Может быть, я должна его привязать к ноге? Ведь он еще успеет высохнуть.

У нас появилась новая ученица - немка, всего год старше меня. Какая красотка! Полностью завораживает. Из-за нее мое влечение к Наташе ослабло на пару недель. Я стала с Наташей чуть грубее, чувствую это сама. Однажды мы оказались в библиотеке наедине... было интересно до прихода завучки.

В детском саду она совсем изменилась. Несколько раз я пытался пригласить ее, но она отказывается и даже начинает плакать. Так что мы просто стоим в подъезде ее дома. Один раз нас застал ее отец. Она только успела подтянуть трусики. Что она мне предложит, уже не вызывает сомнений, вопрос в другом.

Где?

Это вопрос, как сказал наш бывший физик.

Хотелось бы к себе домой, но мама взяла отпуск и все время сидит дома.

Пойти к Наташе домой? Там всегда ее мама. Боже, это проблема!

Спасение пришло неожиданно. Мама объявила, что профсоюз предоставил ей путевку в Сочи и через два дня она уезжает, а мы с отцом остаемся одни дома. Курортный сезон, знаете ли.

Отлично! Да здравствуют профсоюзы - самые гуманные в мире.

Да здравствует курортный сезон!

И мамочка уехала. На следующий день я летел в школу, словно на крыльях.

На первом уроке я передал Наташе записку. "Приходи вечером, прогуляемся". "Хорошо, во сколько?" "В 8 часов". Договорились. Я с нетерпением ждал этого вечера. Что ей сказать? Сказать прямо или придумать предлог?

Нет, я скажу прямо. Пусть будет, что будет.

Мы одновременно пришли на нашу обычную лавочку. Обычно я приходил раньше. Она всегда позволяла себе немного опоздать. Очень изящно, на пару минут. Мы пошли по нашему привычному маршруту. Парк, аллея, скамейка, аллея, парк, ее подъезд.

Раньше вместо скамейки был детский сад, но после того случая его закрыли.

И вот мы на нашей скамейке. Привет, бабуля!

- Наташа, я так тебя люблю, не могу без тебя,- шептал я и целовал ее лицо.

- А сам то за другими глазки разводишь,- печально ответила она.

- На кого?

- На немку. На Катю.

- Что ты такое говоришь? Мне никто не нужен, кроме тебя.

- Ты говоришь так убедительно, что просто хочется верить.

- Наташа, ты мне не доверяешь?

- Доверяю.

- Наташа, - я делаю паузу.

- Что?

- Наташа, ты знаешь, в чем наша проблема?

- В чем?

- Мы не доходим до конца в наших отношениях.

- Какого конца?

До самого конца. Мне хотелось пошутить, но я сказал иначе.

- Мы слишком фокусируемся на ласках и упускаем самую важную часть.

Она молчит. И я решительно продолжаю.

- Наташа, давай станешь моей. Тогда всё будет по другому.

- Как по другому? - она сидит, отвернувшись и опустив голову.

- Мы будем лучше понимать друг друга.

- Я уже достаточно хорошо знаю тебя.

- Ты ничего не знаешь. Я готов на всё для тебя. Наташенька. Приходи ко мне.

- Куда?

- Ко мне домой. Давай, может быть, завтра утром в девять.

- А твои родители?

- Мама уехала в санаторий. А папа на работе.

- Но завтра же воскресенье.

- У него рабочий день.

- Ты все запланировал заранее, - она смотрит мне в глаза.

- Нет, я не планировал ничего. Просто так получилось. Так ты придешь?

- Не знаю, - она тихо отвечает и снова опускает голову.

Я почти подпрыгиваю от радости. "Не знаю" - это не "нет"! И я активизирую следующую фазу. Я обнимаю ее. Сажу на свои колени. Дальше всё происходит как обычно. Я ласкаю ее, целую до изнеможения, расстегиваю блузку, поднимаю лифчик, гладя грудь, аккуратно беру ее сосок в рот, моя правая рука проводит всё время под ее юбкой, что делает вечера прохладными уже сейчас, и она уже в чулках. Я расстёгиваю застежки, иначе невозможно проникнуть пальцами в ее трусики, к ее разогретому телу.

Все эти моменты мы с ней уже многократно повторяли в течение этого безумного лета. И хотя оба знали, как все это закончится, каждый раз ощущалось, будто это происходит впервые. Каждый раз она пыталась удержать мои пальцы своими бедрами, не давая им свободы, но в конце всегда я одерживал победу. Мы добивались своего, и она стонала и кусала меня, сотрясаясь всем телом в ритмичных движениях. Потом она падала на мое плечо – тяжелая и влажная. Ее тело трепетало от дрожи, словно при лихорадке. Она всхлипывала как ребенок после долгих рыданий, уткнувшись лбом в мою шею и неспособная успокоиться. Наконец-то она приходила в себя, ее рука опускалась на мои брюки и осторожно касалась меня сквозь ткань. Она поднимала глаза и шепотом спрашивала:

- А что насчет тебя?

- Не надо, - отвечал я. Мне стоило огромных усилий дать такой ответ.

Но на этот раз я сыграл козырем.

Она смотрела на меня вопросительно. Я молчал несколько секунд, а потом сказал:

- Я хочу настоящего.

Она слегка отступила, медленно встала и подтянула трусики. Села обратно, все это делала молча. Она подняла юбку и начала надевать чулки – левый, правый. Поровняла юбку, поправила лифчик, застегнула кофточку. Все это делала молча.

И тут она всхлипнула и начала плакать. Ее плач был громким и пронзительным, словно у старушки. Она бросилась мне на грудь, и я не знал, что делать. Я никогда не видел ее такой растерянной. Я гладил ее плечи, спину, голову – это были не те ласки, которые были только три минуты назад. А она продолжала плакать и плакать.

- Мне страшно! Ты же не понимаешь, у меня никогда не было никого. Вдруг я забеременею? Отец убьет меня, а ты бросишь, как бросил Лидку. Кто я буду для тебя? Если бы ты меня любил, ты бы не требовал этого. Ты должен был жалеть и беречь меня, зная, что я еще девственница...

Она продолжает обвинять меня, но сама все время плачет, а я предпочитаю молчать.

- Почему ты молчишь? - спрашивает она внезапно, продолжая всхлипывать.

- А что еще сказать? Если не хочешь - так и быть. Я думал, что после этого наши отношения укрепятся. Кстати, есть множество способов избежать беременности. Ведь ты хочешь сохранить себя для свадьбы, но возможно твой жених не оценит это. Он может подумать, что мало кто проявлял интерес к тебе? А если мы продолжим быть вместе, я буду только благодарен тебе за то, что ты была со мной именно в тот момент, когда я больше всего нуждался. Ты даже не представляешь, как я страдаю.

Она снова выпрямилась и вздохнула. Мы промолчали.

- Завтра я буду ждать тебя. Если захочешь - приходи, если нет - не приходи. Просто пока ничего не говори. Давай просто вернемся домой и забудем об этом. Пойдем.

Я протянул ей руку, и мы встали.

Встали и пошли. И я был уверен, что она придет.

И она пришла. Хоть и с небольшим опозданием.

Ну, за такое можно понять.

Я проснулся с мыслями о ней. Отец уже закончил завтракать и громко шуршал в ванной комнате. Затем заглянул ко мне и, увидев, что я уже не сплю, сказал, что уходит.

- До вечера, папа! - крикнул я ему вслед.

- Приготовь что-нибудь на ужин, - ответил он.

"Приготовим", - подумал я и вскочил с кровати.

Я все же не был уверен, что Наташа придет. Выходя во двор, первым делом запер Шарика в будке. Чтобы он не лаял. Затем вернулся домой, помылся, поел и привел свою постель в порядок. Итак, она скоро придет. Куда ее отвести? Можно провести ее прямо на кровать, где мне удалось достичь такого согласия и с Женей и с Лидкой. Я вошел в эту маленькую комнату и осмотрелся. Все было в порядке.

Будь готов! Всегда будь готов!

После этого я снова вышел во двор. Взглянул на часы. Дама опаздывала.

Десять минут. Двадцать. Двадцать пять.

И когда я уже решил, что она не придет, увидел ее. Она спешно шла по улице, с маленькой красной сумочкой на плече. Я открыл калитку в тот самый момент, когда она подошла к ней.

- Привет, - приветствовала она.

- Здравствуй, - ответил я со старанием говорить максимально спокойно.

Только не испугать её, только не испугать её, билось в моей голове.

- Заходи.

Она задержалась всего на секунду и вошла.

Мы пошли в дом, она шла впереди, а я рядом, немного позади. На ней была свободная белая блузка и короткая черная юбка с большими складками; тонкие чулки из капрона обтягивали её привлекательные ноги.

- Сюда, - указал я ей и мы прошли через зал. Прямо в небольшую комнату.

Я сразу обнял её. Не могу объяснить, почему я так торопился. Она хотела сесть в кресло, а я повел её к кровати, говоря, что там нам будет удобнее. Она немного сопротивлялась, но не так, как обычно. Было видно, что она сдается. Я посадил её на кровать и начал расстегивать блузку. Мои руки дрожали почему-то, и я не мог быстро расстегнуть все эти мелкие пуговицы. В конце концов блузка была расстегнута, передо мной открылась блестящая ткань комбинации, и я не знал, что делать с этим. Поэтому я стал поспешно гладить её ноги под короткой юбкой. Чулки были прикреплены к поясу; я попытался отстегнуть их, но без успеха - зачем она одевала столько сложностей на себя? Я прорычал почти для себя и вдруг разобрал один из застежек гораздо быстрее, следующий справился ещё быстрее, но теперь передо мной встал этот проклятый пояс для чулок. Я знал, что он застегивается где-то сбоку, я искал слева под юбкой, но там было гладко; справа, ах вот он, эта дьявольская крепость. Я начал потуги отцепить эти крючки, но мешала юбка, и тогда я решил сперва снять её.

О, великий Боже, наконец-то это случилось. Ее юбка лежала на стуле рядом с кроватью, и я уже не мог терпеть. Я снял ее пояс и накинул на подушку, она была одета в комбинацию, чулки, лифчик и трусики.

Наташа покраснела и начала что-то бормотать, но я уже не слушал. Я быстро разделся и бросился на нее. Я снял с нее черные кружевные трусики и почувствовал, что мое возбуждение достигает предела. Ужасно, но я даже не отстегнул ей лифчик. Ненадолго я увидел ее белый гладкий животик и черный треугольник внизу.

- Миша, он такой большой, я испугалась - прошептала она, дрожащими губами.

- Не бойся, все будет хорошо - успокоил я ее и положил ее трусики на стул.

- Будь осторожен - шепнула она мне, когда я раздвинул ее ноги и прижался к ней своим напряженным членом.

- Конечно, дорогая, конечно - пробормотал я в ответ и почувствовал, что находился у самого входа.

В этот момент я, наконец, осознал, что нет пути назад. Один толчок - и она уже не девушка. Эта мысль немного охладила мое возбуждение, и с удовольствием я проник немного глубже, как раньше в детской беседке. Я позволил себе исследовать ее нежные преграды, которые отделяли девушку от женщины. Тело Наташи слегка задрожало. "Боюсь", успела только выкрикнуть она, когда я поцеловал ее губы и одновременно продолжил двигаться вниз. Она вскрикнула от боли, я почувствовал, что все проникло внутрь нее полностью. Больше не было сомнений. Я лишил ее целости. Я стал ее хозяином.

И я двинулся вперед.

Кровать под нами ритмично скрипнула.

Мой вулкан снова был готов к извержению, когда я понял, что что-то не так.

- Что случилось? - спросил я, немного замедлив свои движения.

- Мне больно, хватит, мне больно, остановись, - пробормотала она.

И вот тогда, когда я, словно стремительный самолет, начал взлетать!

Я чуть не дал ей пощечину.

- Подожди немного, я постараюсь сейчас,- шепнул я и ускорился.

Через минуту мой вулкан извергся и все мое летнее страстью накопленное желание обрушилось на нее как горячая лава. Ничто не могло остановить мои бурные судороги. Я задыхался, дрожал и падал. Я был все тем же самолетом без топлива и управления.

Я всегда удивлялся этому феномену еще со времен нашей любви с Женей. В момент интимности я передаю ей такую ничтожную частичку себя. Но почему эта, казалось бы, небольшая потеря приводит к необъяснимой утрате энергии? В первые мгновения после близости меня можно легко поймать.

Какие вещества я передаю ей? Куда девается закон сохранения энергии? Ведь если я теряю, то моя партнерша должна что-то получить? Не понимаю. Не понимаю.

Сейчас я ничто. Я никакой. Меня просто нет.

Постепенно я стал осознавать. Первое, что пришло мне в голову, это то, что она пытается встать, а я на нее лег. Все еще тяжело дыша, я перекинулся на бок, освободив ее от своего веса. Она села и затем поднялась с кровати. О, я увидел ее проблему. Большое пятно крови на постели. Она повернулась и рассмотрела простынь, произнеся:

- Подойди сюда.

Я приподнялся, она протянула мне простыню и спросила:

- Где находится ванная?

- Я покажу тебе, - ответил я.

- Нет, я сама разберусь, куда идти?

Я указал ей направление.

- Там есть синий халат, это мой, можешь использовать его, - успел я сказать ей.

Она ушла, а я прижался лицом к подушке.

Триумфа не было. Все было совсем не так, как с Женей или Лидкой. И хотя все произошло в одной комнате на одной кровати. И я похоже тот же самый. Что я делаю не так? Слишком тороплюсь? Возможно, но и с Лидкой я спешил и все прошло замечательно. Как будто ища оправдания для себя, подумалось мне: "Я всего лишь врач. Я провел операцию над больным и помог девушке избавиться от своей девственности. Я не виноват, что она выбрала меня. Я всего лишь выполнил свой мужской долг".

Если бы не я, то кто-то другой бы все равно сделал это.

Захотелось пить. Я встал, одел трусы и пошел искать ее. Я услышал шум воды. Открыл дверь. Наташа сидела на краю ванны и трясла простынью руками.

Мой халат был на ее плечах.

Ее чулки лежали на стульчике.

Она плакала.

Я опустился на корточки у ее ног. Обнял ее за колени.

- Ну что тебе плакать? Брось эту простыню. Я сам помою ее.

Она молчала.

- Прекрати плакать, все будет хорошо.

- Да, конечно будет хорошо, особенно когда тебе обещали быть осторожным.

- Это из-за этого? Прости, я не смог сдержаться.

- Ты же обещал!

- Наташа, не бойся. Первый раз безопасен. Забеременеть невозможно просто так.

- Ты так уверен?

- Да, я знаю несколько вещей.

Я стал целовать ее колени, они были влажными. "Она приняла водные процедуры", - подумал я. Возможно, она действительно очень боится. Но и я не меньше боюсь? Я взглянул на ее плоский животик, на темный треугольник лобка и подумал, что где-то там, в скрытой глубине ее тела, находится мое семя. А вдруг сейчас, в этот момент, происходит оплодотворение?

Мне показалось, что волосы на моей голове задрожали. От испуга.

Нет, это неправда. Это не может быть. Ее отец отправит меня в тюрьму.

Нужно что-то сказать ей, чтобы она не выдала, как Лидка.

- Ты, эм... Пользуйся ванной, если нужно, - тихо проговорил я. В горле пересохло.

- Уже использовала. Даже нашла марганцовку, - она горько вздохнула.

- Наташа, просто не рассказывай никому об этом, пусть это будет нашим секретом.

- Хороший секрет! Но ты не переживай так, я не Лидка, не буду ни перед кем хвастаться.

- Какое "хвастаться" здесь имеется в виду. Просто это дело двоих...

- Двоих. Если только третий не вмешается.

- Наташа, я читал где-то, что когда девушка впервые... нет опасности.

- Где ты такое читал?

Я помолчал и признался себе, что действительно соврал. Нигде не читал.

- Ну а ты сам видишь кровь и все такое. Поэтому, - наконец пробормотал я.

- Прекрати! Молись, чтобы это прошло, - она глубоко вздохнула.

Я все еще обнимал ее колени, стал целовать их, провел ладонью по бедру. Почему я не ласкал ее раньше? Я был разгневан на себя. Идиот!

- Было больно? - спросил я, уперев подбородок на ее ногу. Чуть выше колена.

Смотрел на нее снизу, словно преданный пес.

Она неопределенно пожала плечами.

- И что же, ничуть не было приятно? - продолжал приставать я.

- Было очень приятно! - громко и торжественно заявила она. Как на собрании.

Я тихо засмеялся.

- Зачем ты смеешься? Герой-любовник, - она шлепнула меня по голове. Ладонью.

- Если ты шутишь, значит, все не так уж и плохо, - сказал я.

- Да, просто замечательно. Ну ладно, мне пора мыться, чай, для этого я пришла. Принеси мне все, что осталось на стульчике. А сам подожди в комнатах.

Я снова рассмеялся. У нее отличное чувство юмора.

Затем я поднялся и направился в комнату за ее одеждой. Передал ей, она закрылась в ванной, после чего я долго ожидал, стоя у стены в прихожей. В конце концов, она вышла, и я почти задержал дыхание. Это было та же милая девушка, малышка-сладость, что и раньше.

Ничто на ее внешности не указывало на то, что с ней произошло час назад.

Только если пристально посмотреть, можно было заметить, что она недавно плакала.

- Ну что, я пойду,- сказала она, глядя мне прямо в глаза.

- Давай посидим, выпьем кофейку,- тихо ответил я.

- Нет, я пойду. В следующий раз.

И она ушла. Я проводил ее до калитки.

Потом я долго сидел на кровати, где еще сохранялось тепло от ее тела. Я не мог понять причину всего этого. Я обвинял только себя. Повторяя события, я не находил ни малейшего проявления любви в своих поступках. Увы, это была неумелая, грубая страсть и одни физические потребности.

На следующий день произошло еще одно значимое событие.

Я наконец-то приобрел эти проклятые презервативы.

Пять пачек. По четыре копейки каждая.

"Армавирский завод резинотехнических изделий. Два экземпляра."

Так было написано на каждой упаковке. Где вы раньше были - "два экземпляра"?

Мне казалось, что теперь у меня будет только одна проблема - где их хранить.

Однако оказалось, что есть и другая - с кем их использовать.

Тетрадь Димы

Ура! Начался новый учебный год. В классе меня посадили за последнюю парту, а со мной оказалась новенькая девочка. Ее зовут Света. Очень милая девочка. Ножки у нее отличные. И в общем... Всё хорошо. Я уже давно мечтал сидеть на задней парте, и вот мечта сбылась.

Летом все так быстро выросли. Мишка, вообще, как настоящий мужчина. Я не согласен с ним, он такой малыш. Ленка заметно выросла, а Игорь и Наташа? Интересно, они тоже пишут в своих тетрадях или я единственный такой странный?

Юрий Иванович уволился. Жаль. Прислали нового преподавателя физики. Молодой парень и ничего не знает. Какой-то чайник. Придумал читать учебник вместо объяснений. Было смешно. Зато у нас новая немка, такая красотка! Она ходит по классу словно модель на подиуме. Мы восхищаемся ей. Однажды она наклонилась надо мной, заглянула в мою тетрадь, а я не мог отвести глаз от выреза ее блузки. Взгляд пристальный и завораживающий. Я был потерян до конца. Аромат от нее был просто великолепный. Увидел край ее изящного лифчика со шнуровкой, начало груди, ее щеку прямо перед своим носом, и я был на грани безумия от такого волнения.

С соседкой по парте тоже случилась интересная ситуация. Ее вызвали к доске. Она что-то произнесла там, вернулась обратно и села за парту. И о Боже, край ее платья заделся за спинку парты и приподнялся немного. А она не заметила. К счастью, наша парта последняя, так что никто не видел этого. Но я, под углом невозможным для глаз, увидел шелковистую кожу ее бедра и край ее белых трусиков.

Мне нужно как-то сообщить ей об этом, но как? И вдруг пришла мне мысль. Я взял листок бумаги и написал на нем "Твое платье задралось" и передал ей. Она посмотрела на мою записку и слегка приподнявшись, аккуратно исправила платье. Затем взяла ручку, написала что-то на моей записке и вернула ее мне.

"Ой, спасибо" прочел я.

И еще. Она улыбнулась мне благодарно.

Что-то теплое заполнило мое сердце. Как все оказалось так просто. Мне она нравится, осенило меня вдруг! Буду писать ей записки, это так здорово. Учителя не будут ругать нас за разговоры на уроке, никто из одноклассников не услышит, о чем мы шепчемся. Мы будем общаться на бумаге.

Как я раньше не придумал этого!

Что бы ей еще написать? Я задумался. Странно, но в голове гулял ветер.

"Как тебе Фантомас?" - написал я наконец.

"Еще не видела" - ответила она.

"Хочешь, сходим?"

"Нет, сегодня не могу, нужно химию зубарить".

"Могу взять тебя на буксир".

Действительно, у нас химичка-зверь, все, кто приходят из других школ, долго не могут попасть в колею. И, если по остальным предметам Света волокла не хуже других, то по химии у нее был завал.

"Это было бы хорошо, но как?" - написала она.

"Приходи ко мне" - сердце мое тревожно застучало. Что она ответит?

"А будет ли эта негоция соответствовать основным законам Российского государства?"

Я рассмеялся. Гоголя она, похоже, знала отлично.

"С основными законами трудняк. Но государь, прознав про нашу дружбу, пожалует нам генералов" - написал я.

Теперь она рассмеялась. Забавно так, приложила ладошку к губам и хихикает.

- Рубцова, ты чего смеешься? Иди к доске.

- Я же только что была.

- А чтоб не так весело было.

Вот морда физик, снова вызвал Свету к доске! Так он борется за тишину в классе. Вякнул - к доске! Засмеялся - получи дополнительное задание! А вот, если заснул, то, пожалуй, и будить не станет, разве что, если захрапишь.

И пошла моя Светочка к доске. Там он прицепился к какой-то мелочи.

- Садись, Рубцова. Три.

Она села, огорченно подперев голову своим маленьким кулачком.

"Извини меня. И не переживай так" - написал я ей. Она ничего не ответила. И я решил насолить этому индюку. Я тихо опустил на пол граненый карандаш. Выждал пару минут. Затем наступил на карандаш ногой и начал катать его под подошвой туда-сюда. Отличное средство для создания шума. Самое главное, что нельзя определить, откуда этот ужасный звук. Физик поднял голову, осмотрел класс, не поймет, что это. Я держу морду батоном, якобы пишу в тетради, я даже любуюсь написанным, нога же знает свое дело. Основное, чтоб движение моей ноги не передавались верхней части моего тела. Но это мы умеем. Вот тебе тишина, вот тебе тройка у доски, вот тебе, вот тебе.

- Что это за шум? - спросил физик, наконец, вставая и обращаясь к нам.

- Там в коридоре что-то перетаскивают, - ответил Игорь от имени всех.

- Нет, это здесь, в классе, - заметил физик.

- Может быть крысы под полом? - предположил Мишка.

- Или на первом этаже пилят дрова, - добавила Катя.

- Какие крысы? Какие дрова? - возмутился физик и прошел по классу.

- Деревянные дрова, - неуверенно продолжила Катя.

И тут я услышал изменение звука. Сразу же понял, что кто-то еще в другой части класса делает то же самое, что и я. Прекрасно! Теперь определить источник шума уже было невозможно. Кто же из нас оказал мне поддержку? Не могу сказать точно, так как прозвенел звонок.

- Ладно, разберемся в следующий раз, - сказал физик сердито озирая нас.

Следующим был урок литературы. И внезапно ближе к концу урока Света протянула мне записку. Я прочитал. "Что насчет встречи?" Мне с трудом удалось не выдать своего волнения.

"Приходи ко мне, займемся".

"Но я даже не знаю, где ты живешь?"

Я написал свой адрес и нарисовал схему проезда.

"Поняла?"

"Поняла. А что, твоя мама не будет возражать?"

"Нет, мы скажем ей, что у тебя низкие оценки только по химии."

"А разве твоя мама позволяет приходить только отличникам?"

"Нет, она очень любит тех, у кого низкие оценки, особенно по химии."

"И таких много?"

"Ты первый."

Мы еще немного подшутили друг над другом. Затем вернулись к основной теме.

"Так когда придешь?"

"Завтра утром можно?"

"Конечно."

"Или лучше перед началом школы?"

"Давай перед школой, сразу пойдем вместе."

"Да, так будет лучше".

Ночью я видел сон, где я был влюблен в загадочную девушку. Вначале она напоминала Лидку, а затем превратилась в немку, которая сердито отталкивала меня и произносила странные слова на немецком. Она шептала мне: "Если выучишь эту песню, все изменится". И внезапно я оказался по ее сторону и испугался. Но она успокоила меня и сказала, что я не опасен для девочек. Голос из-под кровати сказал: "Это хорошо". Немка рассмеялась и призналась, что боится забеременеть от одноклассника. Я закричал, что я опасен и кончил. Потом я проснулся и обнаружил мокрые трусы. Моя мама подарила мне книгу об этом, поэтому я все понял.

С утра я был взволнован ожиданием Светы. Моя сестренка ушла на учебу раньше меня, так что слава Богу. Я должен был предупредить мать.

Наконец, придерживая свои эмоции, я подошел к ней и сказал:

- Мама, ко мне сегодня придет одноклассница, мы будем заниматься химией.

- Хорошо, занимайтесь, - ответила она спокойно, словно это было обычное дело.

- Ее зовут Света, - добавил я.

- Хорошо, пусть будет Света. Если бы ты предупредил заранее, я испекла бы вам пирожки.

- Не нужно пирожков. Мы... Мы будем заниматься химией, - запутался я.

- Ладно. Пирожки в следующий раз. А сегодня химия.

И внезапно раздался звонок. Я бросился открыть дверь. Дрожащими руками я отпер дверь и на пороге стояла она - в школьной форме и с папкой для книг и тетрадей. У нее играла легкая улыбка на лице.

- Проходи, пожалуйста. Вот, знакомься с мамой.

- Здравствуйте, меня зовут Света, - представилась моя подруга.

- Я Ирина Васильевна, мама Димы.

- Мы учимся вместе по химии...

- Да, Дима говорил об этом.

- Можем пойти в мою комнату, - предложил я.

- Конечно, конечно. Кстати, через полчаса я уйду. Если не успею вернуться, найдете что-нибудь поесть в холодильнике.

И мы приступили к изучению химии. Сидели рядом за столом, как в школе. У нас были отдельные стулья, но они стояли достаточно близко друг к другу. Я постоянно случайно задевал коленом ее бедро. Мы изучали материал из одной учебной книги и приходилось сдвигаться еще ближе друг к другу. Легкий запах ее духов окутывал меня и вызывал головокружение. Я хотел сказать ей о том, как она прекрасна и что я сильно ее люблю, но мне приходилось говорить о валентности, электронных орбитах и структуре ядра.

Время пролетело незаметно.

- Посмотри, уже полдвенадцатого, - сказала она.

- Вот это да, через полчаса нужно быть в школе, - удивился я.

- Бежим!

- А что насчет еды?

- Возьми с собой!

- Нет, нет. До школы всего пять минут. Мы успеем!

Мы действительно все успели. Я быстро осмотрел содержимое холодильника. Наш обед был холодным, но питательным: сметана и колбаса, помидоры, хлеб, масло и сыр. Все это мы запили горячим чаем из термоса, который ждал своего времени. Она еще успела перед зеркалом приодеться. И мы не опоздали в школу.

Вот такие мы двое.

Я был на седьмом небе от счастья. Моя возлюбленная! Сердце билось сладко искушенно. Уроки начались, но я не мог сконцентрироваться на материале. Моя мысли были только о ней, только о ней. Полный нежности к ней, я осторожно коснулся ее коленки своим коленом. Она не отстранилась. Я прижался к ней покрепче, чтобы не было сомнений - я хочу быть рядом с ней, можно? И снова она не отреагировала. Тогда я убедился, что мои одноклассники заняты своими делами и никто нас не наблюдает, и аккуратно опустил левую руку между нами на скамью парты. Вспомнилось все: встреча с Ириной в кино, Марина в больнице, даже тот случай, когда Славик получил от Кати пощечину. Я был в полной растерянности и не знал, что делать.

Я опустил глаза вниз. Ее платье было настолько коротким, что прикрывало только половину бедра. И именно туда, на границу между ее бедром и подолом ее школьной формы, мне неимоверно хотелось положить свою ладонь.

Вспомнился весь мой несчастный опыт влюбленности. Невозможно.

Но я решил сделать по-другому.

Осторожно снял одну туфлю и подвинул свою ступню к ее ноге. Наши ноги уже так были прижаты друг к другу, что я сразу коснулся ее икры. Она не проявила никакой реакции. Тогда я двинул свою ногу дальше, обхватил ее ногой и слегка притянул к себе.

Вот это да!

Теперь моя нога словно обнимала ее ногу. Под партой наши конечности жили своей отдельной жизнью. Я начал слегка двигать своей ногой, словно лаская ее ногу. Волнение и восторг охватили меня.

Она позволяет мне это!

И тогда произошло нечто невероятное. Я услышал едва слышный стук под партой и едва смог скрыть свое удивление. Она сняла свою туфлю. Да, именно ту ногу, которая переплеталась с моей. Теперь, когда ее ступня была обнажена, игра наших ног под партой приобрела новый оттенок.

Эта игра стала взаимной.

Теперь я осознал, что буду глупцом без принятия решения положить руку туда, куда так долго стремился положить ее. Тем более что моя ладонь уже лежала между нашими бедрами, словно ожидая своей очереди в этой приятной забаве наших конечностей.

И я, с трепетом от возбуждения, положил ладонь на бедро девушки.

Прямо на границу ее ноги и подола платья.

И меня пронзило как ударом электричества.

Нет, она меня не оттолкнула. Не произнесла ни слова. Не показала недовольство.

Просто прозвенел звонок. И он был неожиданным, как гром в ясном небе.

- Ты задремал что ли? - обернулся ко мне Вадим, услышав, как я вздрогнул.

- Нет, просто задумался, - ответил я, запинаясь.

Света сидела спокойно, будто ничего не произошло.

Медленно, словно с сожалением, ее ножка выскользнула из объятий моей ноги. Сказка оборвалась на самом интересном месте. Но продолжение уже было обещано и это обещание заполнило все мои мысли.

И уже на следующем уроке я осторожно положил руку на то же заветное место. Света словно не заметила моего движения и продолжала писать в тетради. Тогда я, поражаясь своей смелости, поднял ладонь выше. Мне казалось, весь класс слышит шуршание ее чулка под моими колеблющимися пальцами. Но никто не заметил ничего. Учительница спокойно писала мелом на доске, все мои одноклассники шипели над тетрадями. И только я, наслаждаясь восторгом, легко и осторожно касался пальцами застежки ее чулка. Дальше произошло что-то невероятное. Света опустила руку под парту, схватила край своего задравшегося от моих действий платья и прикрыла им мою ладонь.

Наверное, у меня в этот момент отвисла челюсть. Она исправила подол, оставив мою ладонь на своем бедре. Она прикрыла ее, словно скрыла! Не оттолкнула, не сдвинула вниз, на колено, что было бы естественным. Она полностью согласилась с тем, чтобы моя рука оставалась на том же месте. Только ради приличия она закрыла ее подолом своей школьной формы. Возможно, чтобы я не стеснялся.

А вот теперь я не знал, что мне делать.

Остальные рассказы Олега Болтогаева Вы можете найти здесь.