Оттянутая благодарность

Мы с Алёной познакомились при весьма драматических обстоятельствах: её собирались изнасиловать какие-то подвыпившие подонки. Странно, что такая красивая девушка оказалась одна в наших не слишком благополучных местах, да ещё поздно вечером. Вот и попалась… Кончилось бы это крайне печально, но тут очень кстати подвернулся я. Этакий современный рыцарь, который спасает прекрасную жертву из пасти огнедышащего дракона, роль которого неудачно попыталась исполнить компания пьяных мерзавцев.

С такими у меня разговор короткий. Мне это легко, поскольку я немного занимался восточными единоборствами: особого мастерства не достиг, но за себя постоять мог, если что. Приходилось – из-за переизбытка всяких недружественно настроенных граждан, и не обязательно выпивших. Да с этими и без того сладить оказалось нетрудно, поскольку они не слишком надёжно держались на ногах, при том что держали несчастную довольно цепко (ещё бы, такой лакомый кусочек), – хотя приступить не успели, только разгонялис ь. Я появился как нельзя более вовремя. Не уверен, что и со своей грязной задумкой им удалось бы справиться, но проверять этого, понятно, желания не было. Так что я их слегка раскидал (в лучших традициях киногероев), галантно предложил девушке руку и увёл её от бесчувственных (во всех смыслах) насильников.

Она была в каком-то ступоре – двигалась как замороженная и в тот момент даже не поблагодарила меня, за что её никак нельзя осудить; только смотрела таким взглядом, что просто сердце разрывалось. Вероятнее всего, она решила, что я отбил её для себя. Ну как же – только что её собирались жёстко и не единожды отыметь, а тут приходит избавитель, которому по своей воле как откажешь, если намекнёт?.. На самом деле у меня подобных мыслей не было. То есть, желание-то она у меня вызывала (это уже потом, не в тот малоприятный вечер).

Но никаких расчётов я не строил, как-то в голову не приходило, и ни на что не намекал, а просто повёл к себе. По дороге что-то говорил, больше налегая на успокаивающую интонацию, поскольку девушка едва меня слышала и отвечала машинально, а то и невпопад. Тогда я оставил Алёну у себя ночевать (она легла не раздевшись – логично), а сам пристроился на кушетке в кухне. Среди ночи её наконец-то отпустило, и она расплакалась, осознав, чего избежала. Я, понятно, о тправился её утешать (без иносказаний). Рыдающая вздрогнула, когда я присел и взял её за руку – ничего большего себе не позволил. Но, по крайней мере, и хуже не стало – она не отстранилась, а это обнадёживало. Потом, конечно, и моё молчаливое присутствие помогло: Алёна постепенно успокоилась, затихла, руку не отнимала, но лежала явно без желания придвинуться, лишь изредка судорожно всхлипывая. Некоторое время я сидел с ней, не произнося ни слова, потом погладил по руке и ушёл к себе.

Думаю, это успокоило девушку больше, чем мой приход (и любые возможные слова утешения) – во всяком случае, остаток ночи прошёл тихо. Она, видимо, всё-таки не слишком мне доверяла, а напрасно! Хотя её вполне можно понять… Как бы то ни было, я доказал, что не только могу за кого надо постоять, но и что способен вести себя пристойно, кроме тех случаев, когда нужно поступать наоборот (ну, надеюсь, вы поняли, каких)…

Наутро несостоявшаяся жертва почти пришла в себя и, поняв, что меня опасаться нечего, оттаяла. Собственно, именно тогда по-настоящему и состоялось наше знакомство, после которого она сразу же меня поблагодарила за всё – только словесно (наверняка имея в виду также моё ночное бдение и тактичное бездействие, которое полностью оценила). Во время завтрака выяснилось, что накануне Алёна возвращалась домой от больной подруги, за которой надо было поухаживать, вот и припозднилась.

Также я узнал, почему она была без провожатого – незадолго до того рассталась со своим прежним ухажёром, место которого я со временем мог занять… Отчасти уже занял, но придётся запастись терпением. Я жил один, и в то время у меня постоянной девушки не было, так что всё складывалось удачно.

Вот так и вышло, что мы с ней подружились, стали часто видеться, беседовать по душам на самые разные темы… И общие интересы нашлись, и благодаря друг другу мы обнаружили что-то новое для себя. Она была очень образованна, очень многое знала – настоящая интеллектуалка (при этом неподдельно женственная), и вдобавок оказалась интересным собеседником – без какого-либо занудства, да и шуток не чуралась. Но по-прежнему никакой физической близости между нами не было, только духовная.

Конечно, со временем это должно было прийти и к тому, что необходимо для молодых здоровых разнополых людей, но не так быстро – сперва пусть само созреет, а уж потом всё будет естественно. Либо мы расстанемся, чего я совсем не хотел, поэтому и не торопил события. Но в любом случае теперешнее равновесие было неустойчивым…

Жаль, что сам я не слишком-то мог проявлять инициативу, поскольку это опять же выглядело бы как требование услуги за услугу. Тем более что я, само собой, продолжал играть покровительствующую роль защитника: старался сопровождать девушку, насколько удавалось, особенно если было поздно, а то мало ли, на такую кто угодно может опять позариться… Конечно, такое моё поведение вполне нормально и лишь усиливает нашу дружбу, однако нехорошо злоупотреблять „дружебным положением“. Так что наиболее правильным оказывалось выжидать удобного расклада.

Кстати, забыл описать Алёну. Примерный её портрет вы получите из слов „статная русская красавица“. Я вообще заметил, что среди женщин полно красоток, а вот красавиц – не так уж много. Алёна и была одной из них. Причём не то чтобы она во всех деталях соответствовала прежде принятым канонам красоты среди русских женщин, но во многом так и было. Как уже сказано – статная, высокая, с прекрасной изящной фигурой и светлой кожей, довольно сдержанная и несуетливая, с чертами лица не слишком тонкими, но при этом утончёнными (трудно объяснить, как это сочеталось одно с другим), с большими карими глазами, опушёнными густыми длинными ресницами, тонкими соболиными бровями… Лицо не вытянутое и не круглое, а именно такое как надо, гармоничное, как и все образующие его части.

И дополняли картину прекрасные волосы, не слишком тёмные – такого немного медового оттенка, – длинные, обычно распущенные и симпатично завивающиеся на концах. Я не уставал любоваться на притягательные Алёнины локоны, и она об этом, конечно, догадывалась, поэтому и старалась доставить мне это зрительное удовольствие.

…В тот день, когда произошла ожидаемая „смена эпох“, мы сидели у меня, и всё было сперва как обычно, но вскоре я почувствовал поднимающееся желание. Странно, что до того по отношению к своей милой спасённой я не переживал подобного прилива гормонов. Да, она меня волновала, но как-то абстрактно, что ли… Как прекрасная картина или скульптура, пожалуй. Неужели срок настал и можно рискнуть? Да вроде и пора уже… Ведь „платонически“ мы общались не так уж мало. В какой-то мере я сдерживал себя, понимая, что Алёна пока не готова к более тесным отношениям.

Но тут я почувствовал, что созрел. Вопрос был лишь в том, созрела ли она одновременно со мной, или следует подождать, чтобы всё не испортить. По некоторым признакам я заметил, что и Алёна как будто проявляет ко мне интерес вполне определённого рода: улыбается призывнее, более кокетливо поправляет волосы, смотрит как-то сбоку, и грудь так соблазнительно вздымается… Видимо, я неосознанно воспринимал эти приглашающие сигналы, которых раньше не было, – вот и желание объяснилось.

И с её стороны желание понятно, тем более что столько времени обходилась без… Но рисковать я не хотел: возможно, душевная травма у неё пока свежа, ещё разбередишь ненароком… И вообще не такая она девушка, которую банально тащат в постель. Однако что-то предпринять не мешало бы, тем более раз такие обнадёживающие признаки. Надо было помочь девушке справиться с неизбежно возникшим неприятием мужчин, с барьером, который так просто она не смогла бы преодолеть сама, независимо от того, отдавала ли себе отчёт в своих переживаниях…

Я быстро придумал, как продлить визит моей желанной гостьи и сделать его незабываемым. Для проверки как бы невзначай навёл разговор на тот вечер, с которого началось наше знакомство; вернее даже, вскользь упомянул, чтобы не слишком её волновать. Она с улыбкой заметила, что с тех пор ей ничего не страшно с таким защитником, но она хочет меня как-то отблагодарить, чего до сих пор по-настоящему не сделала.

Ну вот прекрасный же момент. Благоприятное заявление. Большинство мужчин, понятно, восприняли бы это как приглашение к флирту или уж прямиком к интиму. Конечно, Алёна этого и хотела, но я предпочёл слегка удлинить путь к постели. Потому что прямолинейность в данном случае могла ей повредить, даже если она считала, что готова. Что, если рана ещё недостаточно зажила?.. Хотя, похоже, моя сдержанность оказалась весьма действенным бальзамом… Но не помешает последнее усилие, чтобы завершить исцеление.

Здесь требовалась сугубая деликатность, в то же время граничащая с предельной открытостью.

– А знаешь, ты можешь мне слегка помочь, – заметил я. – Пойдём-ка!

Я повёл её… нет, вовсе не в спальню, как вы подумали и как, вероятно, думала и она. А в прихожую. Где отпер замок, оставив входную дверь только на задвижке. А вот потом уж повёл в спальню.

– А зачем ты водил меня к двери? – с недоумением спросила Алёна.

– Чтобы ты убедилась, что она отперта и ты в любой миг можешь уйти, если тебе вдруг не понравится что-нибудь, что я сделаю или предложу, – объяснил я, начиная раздеваться. Поскольку я не предложил ей сделать того же, она стояла и во все глаза смотрела на то, как я разоблачался, но в её лице был только живой интерес – ни следа смущения, страха или, того хуже, возмущения. (Впрочем, откуда, если она готова на большее…) Оставшись голышом, я сперва почтительно поцеловал девушке руку, чем её снова удивил, а затем лёг на постель и вытянулся, положив рядом с собой распечатанный презерватив.

Заинтригованная зрительница молча и с любопытством изучала моё неплохо развитое тело, особенное внимание уделяя наиболее выдающейся его части.

– Видишь ли, Алёнушка, – сказал я, сочтя, что она достаточно насмотрелась, – я не для того тебя выручил тогда от тех подонков, чтобы самому занять их место. Если я прямо так заявлю, что хочу тебя, это будет как-то неправильно, хоть и останется правдой – сама видишь. Сейчас я просто показываю тебе всю недюжинную силу моей воли… – на это шутливое заявление она смущённо хихикнула и стыдливо прикрыла рот ладошкой. Я тоже улыбнулся и продолжал: – Посмотрим, к чему мы придём дальше, но сейчас, если хочешь отблагодарить меня, просто помоги мне разрядиться – и считай, что мы квиты.

Причём не думай, я не предлагаю ничего такого, без всяких там оральных штучек. Только руками, если ты не против. Но, как я тебе уже показал с самого начала, дверь не заперта. Если обидишься – не смею тебя удерживать. Можешь даже залепить мне пощёчину, прежде чем уйти.

Впрочем, я хитрил, поскольку видел, что Алёна, хоть и не вполне решилась действовать, никуда не собирается. Иначе бы уже ушла, ещё когда я принялся раздеваться. И понятно – такая откровенность с моей стороны не могла её не подкупить, да и добровольная беззащитность обезоруживала… Но вообще то, что она так благосклонно реагирует – несомненный прогресс. Ведь довольно резкая смена отношений с уклоном их углубить… Пока моё интуитивное решение казалось верным.

Я ощутил, что ситуация до предела меня завела: я, совершенно голый парень, лежу перед созерцающей меня прилично одетой девушкой и предлагаю ей поучаствовать в моей мастурбации, вернее, проделать всё за меня. К тому же (об этом намеренно умолчал) я ведь добровольно отдаю в её власть самое для всякого мужчины дорогое, буквально отдаю в её руки. Если ей не понравится моё предложение или если позволю себе лишнее, ведь она может… Нет, об этом думать не хотелось, но я был уверен, что она не причинит мне вреда, иначе и предлагать бы не стал.

Но в какой-то мере мы психологически поменялись ролями: теперь в нашей игре она была ведущей, оставаясь взрослой девушкой, а я превратился в зависимого от неё беззащитного мальчика. Как я думал, это поможет окончательно залечить рану, нанесённую Алёне в тот едва не ставший роковым вечер: я предоставлял ей полную возможность поквитаться с представителем мужской половины человечества, но своей готовностью принять кару за то, что чуть не сотворили с ней мои недостойные собратья, я напоминал, что не все мужчины таковы.

Алёна продолжала колебаться, но я видел, что она склоняется к тому, чтобы принять моё предложение. Тут и разбуженное мной чувство благодарности сыграло, и проявленная сдержанность. Итог вроде тот же, а она остаётся неприкосновенной. Вот это мне и нравилось в ней – незапятнанность, неприкосновенность с моей стороны. Но сегодня это хотя бы частично изменится… После чего она станет нравиться мне ещё больше.

Так и получилось. Молодая женщина подошла к кровати и опустилась на колени. Протянув обе руки, она осторожно коснулась моего напряжённого органа и сперва несмело, а потом всё более уверенно принялась разминать его, нежно гладить и сжимать. Эти движения выдавали, что она не какая-нибудь недотрога (как могло бы показаться на первый взгляд), да и понятно – такую трудно представить без пары. Кто же позволит подобной красоте простаивать без дела? Правда, Алёна не упоминала о своих прежних ухажёрах (кроме последнего, и то мимоходом), но это и правильно, по-женски, деликатность ей так свойственна.

Вот и сейчас она проявляет её. И руки у неё такие мягкие, под стать нраву…

Кроме того, с первого же прикосновения я понял, что был прав и опасаться нечего, поэтому по возможности расслабился (кроме той части, расслабить которую не мог бы при всём желании). Просто лежал и получал несказанное удовольствие.

Однако минут через десять Алёна стала выказывать явное недоумение. Поскольку мой член продолжал стоять колом и не собирался разряжаться неизбежными залпами. Фокус тут был довольно прост. В восточных учениях, которыми я интересовался в дополнение к борьбе (да и не только там) есть и приёмы, как задерживать семяизвержение. Натренировавшись, я наловчился по возможности оттягивать кульминацию, при этом сполна наслаждаясь ласками, пусть даже самыми непосредственными. (Хотя, конечно, чересчур увлекаться подобными упражнениями не следовало, чтобы обошлось без нежелательных последствий.) Чем дольше девушка гладила моё хозяйство, тем большую площадь охватывала эрогенная зона, как бы расползаясь от паха во все стороны, расплываясь подобием невидимой кляксы…

Вскоре Алёна перешла к решительным действиям. Она отбросила деликатность, уселась мне на живот, упёршись коленями в матрас, чтобы не слишком давить на меня (перед моими глазами очутилась её округлая попа, возбуждающе обтянутая платьем), и принялась уже от души согласованными движениями ладоней тереть мощный ствол моего орудия, как если бы надраивала его. Я осторожно придержал её за талию, чтобы придать устойчивости, но она этого, похоже, и не заметила – настолько явно вошла в азарт и вознамерилась во что бы то ни стало извлечь из меня должную порцию спермы, выдоить из меня полагающееся.

Её чуть удлинённые ноготки подчас покалывали в основание моего отростка, и это возбуждало ещё более. К тому же к делу подключились и её волосы, настолько длинные, что ей даже почти не приходилось наклоняться намеренно. Наверняка сознательно учла это дополнительное воздействие, поскольку я наложил ограничение на оральные ласки, но такое особо не запрещал. Да и всё равно не стал бы прерывать, на столько было здорово… Перед нашим своеобразным состязанием в терпении девушка собрала волосы в хвост, чтобы не мешали, но между делом снова распустила их и всей массой перебросила вперёд, чтобы помогли. Теперь сдерживаться стало труднее, тем более что моя невольная соперница стала действовать хитрее и меняла как ритм, так и манеру воздействия: то принималась сильно теребить, то вдруг ласкала, мягко обжимая член ладонью, второй рукой гладя меня по яйцам; легонько щекотала уздечку, потом снова внезапно ускоряла трение, словно нападая из засады в надежде застать врасплох… А волосами просто чуть не довела меня до запредельного оргазма: они то волнами заливали весь мой орган, то кончиками покалывали головку, то мягко мели по стволу и прилегающему участку… Мой член просто купался в её роскошной шевелюре.

При этом она расширила область воздействия также и руками: не только обминала мои яйца, но и проводила ладонями по животу и ляжкам, и забиралась пальцами в самую промежность… Я ре шил дать ей ещё немного времени, тем более что всё это было так восхитительно, но в итоге устал сдерживаться и наградил за старания мощным выбросом своих накопившихся мужских клеток. Алёна вовремя предугадала нужный момент и ловко натянула мне заранее приготовленный презерватив, а во время длительной разрядки продолжала крепко держать сладостно содрогающийся пенис наподобие брандспойта. Но вот уже и всё…

– Уфф!.. – моя усердная помощница облегчённо перевела дух, оглянулась на меня и смахнула пот со лба. – Ну ты и упёртый! Не меньше получаса тру, а тебе хоть бы что! И как это тебе удаётся?

– Да так, у всех свои секреты! – отшутился я, поглаживая её по плечу. – Кстати, милая, это было великолепно. Спасибо! Я никогда не забуду твоих стараний… Надеюсь, и ты не осталась без некоторого удовлетворения?

– Именно что некоторого! – засмеялась она. – Если честно, хотелось бы большего… Особенно после таких тяжких трудов.

Так, всё идёт как надо… Мне тоже не помешала бы передышка, но взбодрило меня отлично. Я лежал, мысленно переживая этот замечательный опыт, и восстанавливал силы. Скоро они пригодятся в полной мере…

Несколько минут мы отдыхали. Затем Алёна сошла с кровати на пол и повернулась ко мне.

– Скажи, как ты думаешь, я достаточно тебя отблагодарила? – лукаво спросила она.

– Да как тебе сказать… Вообще-то вполне. Я не жаден, но, конечно, не отказываюсь от подарков, чтобы не обидеть хороших людей.

Вот этого я и добивался: не затаскивать её в постель, не склонять к физической близости, а чтобы она сама легла со мной – не только из чувства благодарности, а чтобы ей на самом деле хотелось этого, хотелось получить ощущений именно от меня и оказаться ещё более благодарной. Возникшая в тот раз в её душе преграда несомненно рухнула. И нам было что дать друг другу, как мы оба понимали…

Алёна принялась медленно раздеваться, явно подражая стриптизёршам. Вот оголились белоснежные плечи, и платье упало к ногам. Упругие груди освободились от лифчика, соски напряглись (это от стараний она уже порядком возбудилась, понятно). Изгибаясь, девушка поглаживала себя по груди, животу, бёдрам и ягодицам, отчего я вновь постепенно пришёл в готовность… Вот подошла ближе, чтобы я помог стянуть с неё трусики. Её роскошные волосы, уже доставившие мне столько приятного, то и дело скрывали милое улыбающееся лицо и снова, подобно занавесу, плавно отодвигались.

– А знаешь, – заметила она, уже обнажённая, но не прекращая своего завораживающего танца, – я тоже умею долго не кончать. Давай проверим, кто из нас продержится дольше?..