Настоящий учитель. Часть вторая: Имаго - Глава четвёртая или Секс с учителем

Сейчас, всё ещё тихо лёжа с Валей под боком и слушая её сладкое сопение, я в сотый раз пытаюсь реконструировать, выстроить последовательность того, как постепенно, незаметно подрастая и оформляясь, подобно тому, как на холсте художника из мешанины разрозненных линий проступает чьё-то лицо, сквозь Валю, обычно тихую и даже робкую, проступал лик той, другой. От свидания к свиданию, от оргазма к оргазму странности в Валином поведении нарастали, но, пожалуй, один случай запомнился мне особенно сильно, и сейчас я уже точно знаю - именно он стал точкой, в которой наши отношения, точнее, Валино отношение к себе и ко мне начало меняться.

Это произошло в декабре, недели за две до Нового года. Тогда я впервые столкнулся с осмысленным появлением Валиного альтер эго, не просто проявившегося в её необычном поведении, но и вступившего со мной в диалог, заявившего о себе, и, чего греха таить, изрядно напрягшего. Причём, охватывая внутренним взором ту историю сейчас, я всё больше прихожу к выводу, что сам спровоцировал её. И от сознания этого легче не становится точно...

— Почему ты прячешься там? - с улыбкой спросил я, в очередной раз обращаясь к пушистой макушке и розовому ушку, торчавшим из моей подмышки.

Валя, тоже в очередной раз, не торопилась с ответом. И это было невероятно странно, потому что несколько минут назад эта же девочка, дрожа и вскрикивая в экстазе, без умолку осыпала меня очень даже откровенными комплиментами! Точнее, в основном, мой член. И делала это без тени стеснения, и уже не впервые... Но вот опять - внезапная перемена, и на месте той - ненасытной, смешливой и бесстыжей, вновь появляется эта - тихая, замкнутая, молчаливая... Перебирая в памяти эти моменты "метаморфоз" я так задумался, что даже слегка вздрогнул, когда Валя заговорила:

— Ты замечательный... Заботливый... Хочу, чтобы это никогда не кончалось... - и я услышал, как она тихо всхлипнула.

— Валюшка, ты что?!.. - я попытался заглянуть туда, в её укрытие, но она ещё крепче прижалась ко мне, так что, кроме завесы разметавшихся волос, ничего было не рассмотреть.

— Что случилось? Что-то плохо? - подмышкой помотали головой, не прекращая при этом хлюпать носом. Выдержав новую паузу, достойную любых театральных подмостков, Валя, всё же, ответила:

— Я хочу быть с тобой... Всё время... С тобой я... как в другом мире... Или в другой жизни... Ты восхищаешься мной, заботишься обо мне... И всё-всё разрешаешь!.. - Валя ещё громче всхлипнула.

Нда, как легко завоевать любовь подростка - надо, всего лишь, всё ему разрешать! И сразу попадаешь в список "хороших"...

— С тобой... я чувствую себя... особенной. Не такой как... обычно. Там... на меня никто не обращает внимания, потому что я... незаметная. Никакая... Только ты мне говоришь, что я красивая!.. Только ты меня любишь!.. - всхлипы перешли в плач, и я не спешил его останавливать - не тот случай, пускай выплеснет... Да и комментировать её "любишь" лишний раз не хотелось - я, как и всегда, старался обходить эту тему, подчёркивая, что у нас есть много общего помимо постельных дел.

Осторожно гладил её волосы и плечи, размышляя о причинах её плача, и очень быстро пришёл к выводу, что они кроются в наших отношениях. И скорее всего, это - их тайность. Девочке просто хочется показать всем, какая она, какой классный я у неё есть, в общем - повысить свой социальный статус, или, проще говоря, выпендриться. И ей действительно этого не хватает. Но афишировать наш "роман" никак нельзя - так она только ещё больше убедит себя, что у нас всё серьёзно. Конечно же, больше всего ей хотелось бы показать какая она взрослая её матери, я в этом почти на сто процентов уверен - это желание сепарироваться. Ну и подружкам, одногруппницам. Такой "каминаут" больше всего порадовал бы Валю. Но... не факт, что порадовал бы всех остальных, включая меня.

Получается, что если я хочу дать ей немного похвастаться своим "любимым" на людях, это надо делать там, где нас никто не знает - ни её, ни меня... Хотя меня - ещё ладно, я мужик, и мне свою репутацию хоть и жаль, но не настолько. А вот её следует поберечь. И при этом ещё нужно, чтобы она сама почувствовала разницу между пикантным приключением и любовью... А в идеале - наконец-то поняла, что бурный секс - это ещё далеко не любовь...

Мда, задачка.

Вот тогда-то я и вспомнил про "пентагон". Точнее, про то, как Колька, давясь от смеха, рассказывал нам шёпотом, чтобы вся кофейня не услышала, о его приключении в этом самом "пентагоне"... но не суть. А дело было так: на нервах после довольно бурного выяснения отношений с Алисой, его женой, причём, выяснения по поводу денег, на которые у каждого из них были собственные планы, после хлопания дверями и криков "Всё, развод!", а особенно после постельного бойкота, который мстительная и обидчивая Алиска устроила мужу, Колька дошёл до того, что всерьёз задался вопросом этого самого развода. В процессе размышлений об этом, как о деле уже решённом, он, вдруг, подумал - а чего, собственно, мучиться? И стал гуглить гостиницы, пытаясь найти нечто не очень пафосное по цене, но приличное, и чтобы с допуслугами... И нашёл! На фото фасад "отеля" радовал свежим евроремонтом, ещё больше радовали цены, так что, недолго думая, Колька отправился на поиски приключений.

Гостиница оказалась на выезде из города, недалеко от федеральной трассы, но Колю это не смутило - очень уж хотелось ему хотя бы так отомстить вредине-жене. Номер, снятый на сутки, ему понравился - неидеально, но довольно чисто. Да, не люкс, но огромные окна "в пол" создавали, даже, какую-то иллюзию дизайнерского интерьера. Раздёрнув портьеры в предвкушении вида на лес, Колька, впервые за всё знакомство с отелем, был разочарован: окна выходили на такое же здание напротив, стоявшее, практически, вплотную. Озадаченно пробормотав "Кто так строит, дебилы?!", Колька услышал, что в дверь номера поскреблись. А открыв, был приятно удивлён оперативностью администраторши - там оказалась девушка, и она была вполне, вполне... приемлемой. Так что, помянув про себя ещё раз сучку Алиску, Колька радушно пригласил девушку войти. За окном смеркалось...

Как-то само собой, их знакомство быстро переместилось в постель, где остаток вечера обиженный муж и предавался радостям продажной любви. Уже поздно вечером, слегка отойдя от угара страстей, Колька, вылез из кровати с намерением утилизировать средства предохранения, слегка... разбросанные по полу. И остолбенел: почти во всех светившихся окнах дома напротив он обнаружил силуэты. Мужские. Неподвижно смотревшие в свои окна. И, как ему почудилось - прямо на него! Нервно оглянувшись, он понял, что кровать, стоявшая напротив незашторенного окна, оказалась прекрасно видимой непрошенным зрителям, и посмотреть на программу акробатических этюдов в его, Колькином исполнении, собрались, наверное, все обитатели соседнего здания, стоявшего на расстоянии каких-нибудь пятнадцати метров! С отвисшей челюстью, голый, он бросился зашторивать окна под истеричный смех своей "одноразовой" партнёрши.

Оказалось, он один не знал, что строение напротив было не отдельным зданием, а всё тем же отелем, построенным "коробочкой". А в выходные дни номера в корпусе напротив вообще были нарасхват, потому что сдавались по принципу хостела - и пользовались у дальнобойщиков и прочего кочующего рабочего люда заслуженной популярностью, из-за низкой цены, трассы рядом, нескольких больших стоянок поблизости, и таких вот "живых шоу", которые нет-нет, да и происходили у больших окон "отдельных" номеров. Конечно, коробочка была обычной, четырёхугольной, но завсегдатаи звали её "пентагон", и всем было наплевать - почему.

Посмеиваясь, одевавшаяся жрица любви посвятила его в особенности национального отдыха, и, поздравив Николая с оглушительным успехом, отбыла, не забыв выклянчить ещё и чаевых за секс на публике... Который, судя по всему, был для неё здесь далеко не первым.

Рассеянно поглаживая притихшую Валю, я уже прикинул, кому из других тренеров подкинуть свои вечерние субботние группы, с этим проблем не было - народу у меня битком, так что денежка неплохая...

— Валечка, хорошая моя... послушай меня...

Из подмышки тихонько пискнуло. Поняв это как готовность к диалогу, я начал излагать...

***

В темноте салона Валины глаза блестели огнями улиц и любопытством. И чем дольше мы ехали, тем сильнее она волновалась. Естественно, я не посвятил её во все детали, стараясь, по большей части, заинтриговать. Поездка чуть ли не за город, в какую-то загадочную гостиницу и сама по себе вызвала целую бурю волнения и расспросов, но я держался, туманно пообещав лишь некий "сюрприз". Заинтригованная Валентина так стискивала мою руку, что мне стоило немалых усилий сосредоточиться на вождении. Подъезжая, я увидел, что несколько стоянок возле гостиницы и поодаль были изрядно забиты самым разным автотранспортом, среди которого преобладали фуры и грузовики - Колькина инфа подтвердилась, к вечеру здесь был аншлаг, хотя заехав сюда днём, чтобы выбрать и оплатить номер, я столь большого наплыва не заметил. Вот и ладненько, вот и хорошо. Значит, Валя гарантированно получит свою порцию мужского внимания, и это будет внимание незнакомых мужчин, всё как она и хотела. И выпендрёж мной она тоже, надеюсь, получит. В общем, подпитаем ей самооценку путём голосования независимых экспертов...

Оделись мы сегодня так, чтобы не выделяться среди местных "завсегдатаев" - в спортивку. С собой у меня была сумка со всем необходимым, Вале же я сказал не брать ничего, кроме паспорта, и оказалось, не зря: бойкая и горластая администраторша, едва увидев юное Валино личико, взвыла, как сирена. Валя, смущаясь и пряча глаза, паспорт показала, держа его так, как я научил: словно бы случайно прикрыв имя и фамилию, но оставив на виду фотографию и год рождения. Так что вскоре, под осуждающим взглядом тётки, мы проследовали в коридор на первом этаже. Уходя днём, я тщательно зашторил окно, поэтому зайдя, можно было сразу приступать к подготовке. Я достал привезённую с собой воду, косметичку, недавно подаренную мной Вале и являвшуюся предметом её гордости и восхищения, усадил взволнованную девочку на стул и принялся за работу...

Даже не спрашивайте - где я научился рисовать мэйк - это так очевидно, что даже не требует объяснений... За годы постановок разных танцевальных номеров, я очень быстро понял, что танцовщицы-любительницы, как правило, не имеют ни малейшего понятия о правильном сценическом гриме. Пришлось учиться самому, и даже взять пару уроков у профессионалок. Так и пошло-поехало, опыт копился, поэтому сейчас это не отняло много времени. Валя сидела как на иголках: её моё занятие повергло в изумление, подняв градус любопытства до предела.

Наконец, отстранившись и окинув дело рук своих, я удовлетворённо причмокнул: теперь её не узнала бы и мать родная... Со стула на меня слегка испуганно таращилась молоденькая проститутка! В таком пошлом, кричащем макияже, Валя выглядела так дико и странно, что я, неожиданно, почувствовал возбуждение. Постаравшись его не показывать, я отправил её переодеваться в ванную-туалет, в которой висело довольно большое зеркало, и улыбнулся, услышав оттуда громкое, восхищённо-изумлённое "Ваааау!".

Через минуту она вышла оттуда, и теперь образ стал ещё полнее: в коротенькой чёрной ночнушке на тоненьких бретельках и с откровенным декольте, Валя выглядела такой дешёвой шлюшкой, что наверняка сошла бы за обычных девочек, которые работают здесь. Восхищённо поцокав языком, я отвесил ей весьма "взрослый" комплимент:

— Ого! И сколько ты стоишь, красавица?!

Валя фыркнула, покраснела так, что видно было даже под мэйком, скромно присела на свой стул, и уставилась на меня преданным взглядом, уже поняв, что началась какая-то игра.

Я же неторопливо достал из сумки колонку, включил её любимый рэпчик в гангста-стиле, и начал раздеваться. Валины глаза округлились совсем, когда я, голый, уселся на кровать лицом к окну, и вкрадчиво спросил:

— Потанцуешь для меня... по-взрослому?

Она робко кивнула и неуверенно поднялась со стула, не отрывая взгляда от моего начавшего набухать члена. Я слегка откинулся на кровать, оперевшись локтями, и, чувствуя нешуточное волнение, показал куда ей встать...

Вульгарно накрашенная, в одной ночнушке на голое тело, она смотрелась... нет, не красиво - сейчас это определение было явно не про неё. Скорее - утилитарно... Да, именно утилитарно - так выглядят абсолютно все дешёвые проститутки, обычно годные только для одного: быстрого удовлетворения мужской похоти. Без всяких прелюдий, без имени, без удовольствия, ничего не получая взамен, кроме денег...

Именно поэтому послушная, не похожая сама на себя, Валентина смотрелась в номере этой второсортной гостиницы уместно. От ощущения необычности происходящего возбуждение пошло волнами по всему телу, член подпрыгнул, с каждым ударом сердца набирая вес и форму, а я всё смотрел на неё, не в силах отогнать видений того, что и как следовало бы сделать с этой дешёвой мелкой шлюшкой. Замысел сработал, причём, даже на мне самом, и происходящее не на шутку начинало заводить!

Видимо, что-то из моих намерений отразилось во взгляде, потому что Валя, расширившимися глазами смотревшая на меня, судорожно сглотнула.

— Что стоишь? Танцуй!.. - голос мой, неожиданно для меня самого, прозвучал очень жёстко, почти грубо. Она вздрогнула, и, залившись краской ещё сильнее, начала вилять бёдрами, совсем не так красиво, как уже умела, а просто и безыскусно, вульгарно, видимо от волнения позабыв всё, чему научилась с начала осени.

Эти неловкие движения довершили перевоплощение - предо мной коряво двигала задницей вылитая проститутка, в скудный набор умений которой искусство красиво двигаться никак не входило... Валя, как загипнотизированная, упёрлась взглядом в мой уже крепко торчавший орган, который я, к тому же, демонстративно подрачивал. Под яркой раскраской мне было непонятно чем вызван её румянец - смущением, или возбуждением, и эта неопределённость волновала ещё больше...

— Повернись! - собственный голос показался чужим. Она послушно развернулась носом к шторе, продолжая двигаться всё так же нелепо и не в музыку.

— Задницу покажи!.. - от моей интонации она даже испуганно оглянулась, опять мазнув взглядом по моей руке, уже энергично работавшей по всей длинне ствола. Но тут же отвернулась и как-то неловко задрала подол ночнушки, засверкав незагорелой кожей в свете единственной, но очень яркой лампочки на потолке. И расположение этой лампочки опять сработало идеально, дополнив резким светом по касательной и так довольно посредственный облик проститутки: под таким углом Валина задница приоблела вид целлюлитной, хотя я-то отлично знал, что это не так... Но глаза видели то, что видели. Я медленно поднялся, приблизился к ней сзади, заметив, как она ещё раз оглянулась и облизнула губы быстрым, нервным движением. Что ж, значит происходящее заводило не только меня, а потому пора было преподнести обещанный сюрприз!

Когда я протянул руку над её плечом и отдёрнул штору - сначала одну, затем другую, Валентина встала как вкопанная. Тихо ахнула. Руки её рефлекторно прикрыли грудь, наполовину видимую в декольте... Перед нами во всей красе открылись картины немудрящего отдыха простых тружеников дорог: в каких-то окнах не видно было никого, но большинство их, как и наше, незашторенных, являли зрелище настолько же обыденное, насколько и отталкивающее: где-то курили в форточку, где-то сидели на подоконниках с бутылкой, в одном из номеров, похоже, шло выяснение отношений, потому что двое вцепились друг в друга "за грудки", а третий пытался их как-то урезонить... Всех кого мы видели, объединял и внешний вид, который, при их полуодетости, был так же затрапезен и неряшлив, как и вид постояльцев в любой придорожной гостинице на окраине.

Валентина, замерев, таращилась на открывшуюся панораму, я видел это в отражении в стекле. Адреналин глухо стучал пульсом у меня в ушах, когда я медленно взял её руки и развёл их в стороны, положив ладонями на края фрамуги. Прямо перед моими глазами оказался хвостик, сегодня собранный в несколько раз, уже неряшливо растрепавшийся из простой резинки, и эта деталь тоже отлично вписалась и в ситуацию, и в новый образ...

Продолжая удерживать её руки прижатыми, я шагнул ближе, чуть присел, и мой торчащий, как пика, член почувствовал прохладу её ягодиц, шёлковую гладкость между бёдер и влажную липкость, показавшую, что Валя, кажется, прониклась ситуацией... Я не стал входить в неё сразу, просто выпрямил ноги, плотно прижавшись лобком к упругой попе, и заставив почувствовать её сидящей верхом на твердой палке, высунувшейся у неё спереди. Валя затрепетала, суматошно задышала, но если обычно она тут же пыталась перехватить инициативу и немедленно получить то, что хотела, то сегодня я ей такой свободы не дал, по-прежнему с силой прижимая её ладони к окну.

Так мы стояли, наверное, с минуту, пока я, с волнением, не увидел, что наш выход на местную "сцену" уже заметили. Кто-то просто прилип лицом к стеклу, другой взмахами рук подзывал кого-то из глубины номеров, но количество "зрителей" неуклонно росло. Что ж, процесс пошёл, и теперь можно было, наконец, дать себе волю - удовлетворить только что возникшее острое желание сделать с Валентиной то, что делают с обычными шлюхами каждый день, в тысячах таких вот безликих гостиниц по всей стране...

И этот новый опыт, новая обстановка, внезапно поставившая нас с ней на один уровень с окружающими, срывали крышу, отключая мозг, оставляя у руля самый низменный мужской инстинкт: получить своё, прямо сейчас! И к чёрту все педагогические заморочки...

***

Я отпустил Валины руки, но только для того, чтобы сдёрнуть с её плеч бретельки ночнушки, которая тут же скользнула вниз, открывая зрителям отчаянно торчащие, молодые крепкие груди. Валя, чуть дёрнулась и судорожно вздохнула, всё так же таращась на застывших в окнах напротив мужиков. Я дал ночнушке упасть на пол и вновь с наслаждением засунул член между её ног, на этот раз чуть толкнув её в спину, и одновременно потянув бедра на себя. Валя покорно наклонилась, вздрогнула, прижавшись напряжёнными сосками к холодному стеклу, но мне было не до этого: нетерпеливо и настойчиво я входил в неё, вдавливая, безжалостно вминая внутрь все мягкое и слизкое, чуть вынимая и вновь засовывая уже гораздо глубже, чувствуя как она дрожит и то и дело коротко стонет от моего натиска. Да, пока ещё узковатая, Валина вагина за прошедшие месяцы уже вполне адаптировалась к моему размеру, так что сейчас я вообще не переживал по поводу её ощущений: меньше чем через полминуты я сладострастно двигал бёдрами, наконец-то чувствуя как туго, но полностью заполняю её. Валя тоненько, с придыханиями стонала, глаза её в панике метались от окна к окну, а я получал двойной кайф - и от приятного, плотного охвата, и от сознания того, как люто сейчас, наверное, все эти мужики завидуют мне, имеющему у них на глазах молодую и сочную блондинку! Валентине приходилось уже изо всех сил упираться в оконную раму, чтобы не удариться о стекло лицом - я напирал в своё удовольствие, выходя почти полностью и резко загоняя, не заботясь о ней ни чуточки... Хотя по доносившимся стонам, становившимся всё протяжнее и громче, такое обращение, кажется, Валентину вполне устраивало. Это совсем развязало мне руки, и я окончательно отпустил себя, с силой врезаясь бёдрами в её плющившийся от таких ударов зад, с наслаждением чувствуя, как плотно втыкается в самой глубинной точке головка во что-то мягкое и податливое, слыша, как она орёт уже во весь голос, как застилает мозг волна животной похоти... Под влиянием которой я обхватил одной рукой Валины бёдра, другой придержал за шею и заставил её упасть на колени, не прекращая двигаться, стоя теперь над ней на ногах, прижав её голову к полу, и яростно работая тазом, чувствуя, как поднимается волна приближающегося оргазма, как дергается подо мной Валя, отвечая истошными "Аай!" на каждый удар моих бёдер, как она начинает трястись в оргазме, царапая пол ногтями, а я, всё ещё неудовлетворённый, с рычанием выдёргиваюсь, и рывком, опрокидываю её на спину, тут же задирая её ноги к голове, легко входя в уже растянутую, скользкую глубину сразу на всю длинну, и так, в упоре лёжа, продолжаю долбить её, не обращая внимания на совсем уже нечеловеческие Валины вопли, разносящиеся, наверное, по всему этажу... Какой-то отдалённой частью сознания, я как будто бы видел нас со стороны: юную шлюху с потёкшим макияжем, сложенную пополам под мускулистым мужиком, остервенело дёргающим задницей, жёстко вбивающим её сотрясяющееся, беспомощное тело в пол... С каким-то животным подвизгом и рыданиями Валя, вцепившаяся ногтями мне в спину, кончила второй раз подряд, и я тоже почувствовал, что близок. Кое как выдравшись из неё, подскочил, наклонился, схватил за волосы, рывком поднял на колени и с хрипом загнал препачканный слизью, разбухший в преддверии извержения член в её рот... И тут же задёргался, сливая накопленное, слыша, как она судорожно, торопливо глотает, всё ещё всхлипывая и постанывая, а я, блаженно оскалившись, всё так же продолжал двигаться в её скользких и тесно сомкнутых губах...

Не знаю, сколько времени я пребывал в этой нирване. Но схлынувшее возбуждение и мощная разрядка сделали своё дело: оглянувшись на полные народу окна напротив, я безжалостно задёрнул шторы, и остановился над Валентиной, всё так же сидевшей на полу и утиравшей губы тыльной стороной ладони... Вид её был ужасен: всклокоченная, с размазанной помадой и потёкшей тушью, голая, вспотевшая, с зияющим, ещё незакрывшимся чёрным провалом меж бёдер, она являла собой истинное воплощение использованной на всю катушку проститутки, хоть картину пиши... А я застыл над ней, не в силах ни прикоснуться, ни хоть что-нибудь произнести... потому что, несмотря на весь расхристанный вид, на лице её блуждала лёгкая улыбка! И эта улыбка была мне уже знакома. Только сейчас я с опозданием ощутил укол совести за то, как жёстко обошёлся с девочкой, и такая её реакция хотя бы немного успокаивала - так она улыбалась, только когда была довольна, когда находилась в своём том, другом состоянии... Я присел перед ней на корточки, осторожно провёл рукой по щеке, чувствуя кроме растёкшейся туши ещё и слёзы, и тихо спросил:

— Валюша, ты как? - и замер, когда она очень спокойно ответила:

— Я не Валя.

Это прозвучало так жутко, неожиданно и... очень нездорово, что я на секунду впал в настоящий ступор. И чтобы хоть что-то сказать, осторожно спросил:

— А кто ты?..

Её улыбка сквозь разводы на лице сделалась явственнее, и распухшие, перепачканные помадой и спермой губы произнесли:

— Я - Тина.

Я смотрел в её совершенно бессмысленные сейчас глаза, и в голове билась единственная, хотя и дурацкая мысль: "Ну надо же, как она вошла в образ... Даже имя себе придумала!"

И сказал, пытаясь как-то остановить игру, вернуть себя и её в реальнось:

— Классное имя, но только, Валюш...

Она перебила меня, почти крикнув:

— Я Тина! - и в её голосе я с холодком по спине услышал... ликование. Не зная, что думать, что делать, что сказать, опять тихонько погладил её по щеке, и наконец, внутренне замирая, выдавил:

— Ты как, Тина?

Она улыбнулась во все зубы, икнула, закатила глаза и нараспев произнесла:

— Потрясно...

Я чуть выдохнул, но только чуть, потому что ситуация с "Тиной" начинала всерьёз напрягать.

— Тебе правда понравилось... вот так?

Не переставая улыбаться во всю ширь перемазанного личика, она молча и медленно покивала, а потом подалась вперёд, и глядя зрачки в зрачки, тихо, восторженно шепнула:

— Я и не знала, что бывает так сильно и долго!..

Её глаза, и так закрывавшие меня от всего мира приблизились ещё ближе, заполонив собой, наверное, уже всю вселенную, и она буквально выдохнула в меня тёплое и влажное:

— Спасибо!..

И поцеловала, удивительным образом, так, как умеют только женщины, сумев вложить в одно прикосновение губ и благодарность, и нежность, и неутолимую страсть.

— За что?.. - я с натугой улыбнулся, пытаясь хотя бы немного разрядить странность и напряжение, которые отчётливо сквозили в её взгляде и поведении.

Она молчала, всё так же вглядываясь куда-то... внутрь меня, с непонятной полуулыбкой-полугримасой, выражение которой я, сколько ни силился, расшифровать не мог. И от этого мне почему-то стало неуютно... Отчётливо и ясно я почувствовал, что вся эта игра в "Тину" зашла... слишком далеко. И словно в ответ на мои тревожные мысли, услышал:

— За то, что выпустил меня.

Вот тут стало совсем нехорошо. Надо было срочно что-то делать. Чтобы как-то рассеять этот морок, я как можно спокойнее ответил:

— Вале... Тина, нам нужно собираться. Потом поговорим ещё о... тебе. И нас. Ок?

Всё так же, не отводя взгляда, она медленно кивнула, глядя так... удовлетворённо и торжествующе, что меня, кажется, прошиб холодный пот... Сегодняшнее приключение как будто вырвало нас из уже вполне сложившегося мирка наших с Валей встреч, и дальше, похоже, начиналось что-то, чего я не ожидал, не ждал и не планировал. Да, именно тогда, в гостинице, меня впервые посетила отчётливая догадка, что с Валентиной что-то сильно не так.

Пока я обтекал, она уже скрылась в ванной, и тут я, будто очнувшись, бросился собираться - оставалось не так много дозволенного времени, а отвозить Валю домой надо было почти через весь город...

Одним ухом прислушиваясь к еле слышному журчанию воды, забрасывая в сумку то немногое, что мы привезли с собой, я вдруг услышал настойчивый, громкий стук в дверь.

В ту же секунду шум воды стих, и из приоткрывшейся двери высунулась... Валя? Тина? В общем, Валентина была уже вполне умытой, и вопросительно смотрела на меня. Жестом показав "Тихо!", я прикрыл дверь в ванную, и, подкравшись, посмотрел в глазок. В коридоре топталась троица поддатого вида мужиков, одетых довольно затрапезно и что-то оживлённо обсуждавших, судя по бубнению, доносившемуся из-за двери.

"И чего им надо?" - задался я вопросом, на который тут же нашёл ответ - не чего, а "кого". Но как они вычислили номер так быстро?! Или знают, где какие окна? А может, просто отстегнули администраторше, и жадная сука не устояла? Ладно, разбираться с этими вопросами сейчас некогда, нужно что-то придумывать, и срочно...

Свет в номере горит, так что открыть придётся, иначе не уйдут...

Открыв дверь как есть, в чём мать родила, я увидел три пары поддатых, блестевших масляной похотью глаз.

— О... Привет, братан... Ты это, извини... Что помешали... - самый трезвый начал разговор, по его разумению, безукоризненно вежливо, а потом с полной непосредственностью перешёл сразу к делу:

— Ты... это, слышь... С тёлкой уже закончил? Ну, я к тому... Она освободилась уже? А то мы тут увидели случайно... Ты же продлять не будешь? А если продлил, то мы это... Давай, мы тебе вдвое забашляем, если она щас сразу к нам пойдёт? Ты ж своё уже получил? А?.. - и он, для убедительности, помахал перед моим носом пачкой денег.

Я как можно тупее оглядел его, и с ленцой, весомо проронил:

— Да свалила она уже... А я спать собираюсь.

И с широким зевком захлопнул дверь. Вслушиваясь в бубнёж в коридоре, на цыпочках проскочил в комнату, схватил Валину спортивку и сунул ей в руки, опять жестом показав "Тихо!". Она выпучила глаза, но закивала и начала поспешно одеваться, чем тут же занялся и я. Слушая удалявшиеся голоса, я гадал - успокоятся, или пойдут допытываться у администраторши? Жизненный опыт уверенно подсказывал, что второе. Так что, схватив сумку и бегло проверив, не забыл ли чего-нибудь, я выглянул в коридор и прошептал:

— Как махну рукой - беги ко мне, держись за спиной, поняла?! - Валя (а это уже наверняка была она), перепуганно закивала.

Я тихо пробежал до выхода из коридора, и увидел картину, которую и ожидал: троица, возбуждённо напирала на тётку, размахивая руками и деньгами. Та раздражённо отвякивалась, чередуя "Не знаю" и "Сами ищите, кобеля несчастные!".

Решение пришло мгновенно. Я оглянулся, махнул Вале, схватил её, подбежавшую, в ужасе выпучившуюся, и мы скоренько, но стараясь не слишком привлекать внимание, пересекли площадку и зашли в противоположный коридор этого крыла гостиницы. Буквально через полминуты послышался топот, и галдящие страдальцы ломанулись в коридор, который вёл к нашему номеру. Едва дав им повернуться спиной, я толкнул Валентину вперёд, и, прикрывая собой, увлёк к выходу. Тётка, надо отдать ей должное, смолчала, лишь проводив нас подозрительным взглядом, а потом резво подорвалась и исчезла за углом "нашего" коридора, видимо поняв, что возвращаться мы не планируем, а значит, надо "принять" номер, пока чего-нибудь не спёрли...

Мы добежали до машины, и только затолкав Валю внутрь, заведя движок и включив блокировку, я выдохнул. И тут же встретился с вытаращенными Валентиниными глазёнками.

— Чего они хотели?! - испуганно прошептала она.

Я хмыкнул, аккуратно выруливая со стоянки:

— Не "чего", а "кого". Тебя, естественно. И я думаю, это были только первые "ласточки". Остальные, кто потормознее, начнут наводить справки про тебя чуть позже...

Валя тихо ахнула, оглянулась, словно боялась увидеть толпу преследующих машину распалённых мужиков, и нервно спросила:

— Они же нас не найдут?!

Я тихонько засмеялся:

— Нет, конечно. Если и найдут, то только меня, да и то, навряд ли у них есть на это время... А твоего имени администраторша не видела, и узнать тебя без грима невозможно...

Валя несмело улыбнулась, и я почувствовал крепкое пожатие тёплой ладошки, тут же просунувшейся в мою.

— Ты всё предусмотрел... - она ещё раз сжала мою руку.

— Ну, теперь ты поняла, что никакая ты не серая мышка? И способна толкнуть мужчин на безумства? - говоря это, я имел ввиду, конечно, себя, но Валентина поняла это по-своему:

— Так ты... устроил всё это... из-за того... разговора?! - в её голосе звучало безмерное удивление, граничащее с потрясением.

— Конечно, девочка моя. Я не хочу, чтобы ты думала, что ты какая-то там обычная и незаметная. Ты - очень необычная!.. - и я не кривил душой, хотя имел ввиду совсем не внешность Валентины... а скорее, наоборот.

— И очень заметная. Ты сама сегодня видела это!

Она молчала довольно долго, но потом, всё таки ответила:

— Я почти ничего не помню... из того что произошло.

— Правда? Совсем ничего? - я с недоверием покосился на неё.

— Ну... Помню, как ты меня накрасил, как переодевалась... Как необычно выглядела в зеркале... И чувствовала себя тоже необычно... Как будто и страшно, и восторг... Как будто это уже не я... Так... свободно... А потом ты подошёл, и я, наверное, отключилась совсем... Помню только, как хорошо... было. Как долго и потрясающе хорошо...

Валин голосок совсем сошёл на нет и она замолчала теперь очень надолго. Молчал и я, совершенно не понимая, что происходит и что с ней творится, но начиная подозревать, что, кажется, всё гораздо серьёзнее, чем я думал...

Продолжение следует