Образовательная повесть: Ноговнодня-я (из цикла "Прозаично о банальном")

Образовательная повесть: Ноговнодня-я

(из цикла "Прозаично о банальном")

Нет повести приятнее на свете,

Чем повесть о студенте и его минете.

У Шлюхпир (2026)

Я слегка волнуюсь, стоя перед тяжёлой, обитой старомодным дермантином дверью лаборатории физиологии приматов. Это мой последний шанс. Нужно добиться результата любой ценой. Я оглядываюсь по сторонам. В конце тёмного коридора видно новогоднюю ёлку, весело мерцающую разноцветными огоньками. Вокруг ни души. Вечером в последний день перед праздниками все рано разбежались по домам и коридоры универа опустели, хоть шаром покати.

Став сбоку от двери и убедившись, что вокруг никого нет, я быстро забираюсь руками под платье и стягиваю до колен колготы вместе с трусами. Отдираю от трусов испачканную прокладку "на каждый день", сворачиваю и прячу в сумку. Мне приходится всегда носить такие прокладки, потому что иначе трусики быстро намокают от моих обильных выделений. Но сейчас нужно быть готовой к тому, что придётся раздеваться - на всякий случай. Натянув обратно трусы и колготы, оправляюсь и смотрюсь в зеркальце - макияж в порядке. Нюхаю подмышки - не воняет. Но всё равно обрызгиваюсь духами с головы до попы. Теперь, вроде бы, готова. Можно сдавать. Борясь с волнением, подхожу к пугающей двери, стучу и, приоткрыв её, заглядываю внутрь хорошо освещённой комнаты:

- Можно?

Профессор Отсосин, наш заведующий кафедрой, поднимает на меня свой водянистый взгляд, отрываясь от каких-то пыльных журналов: Он, похоже, рад меня видеть и бодрым голосом отвечает:

- Да, конечно! Что вам, Студёнкина?

Я захожу и прикрываю за собой дверь.

- Порфирий Сергеич, можно ваш экзамен пересдать?

- Разумеется. Приходите после праздников. Сейчас уже поздно. Я как раз собирался уходить.

- Но, Порфирий Сергеич, - я делаю самое умоляющее выражение лица, на которое только способна. - Мне обязательно надо сегодня. В первый же день после праздников, до обеда, результаты должны быть уже в деканате.

- Ладно, проходите, - соглашается он после минутных колебаний.

Я, радостная, торопливо бегу к его столу. И конечно же в спешке спотыкаюсь, отчаянно машу руками, как ветряная мельница, пытаясь предотвратить непредотвратимое - и всё же падаю на четвереньки. Сумка вылетает и выплёскивает своё содержимое на пол. А там, среди прочего, и прокладка грязная, и презики, и трусы запасные. Я лихорадочно собираю всё это, в надежде, что он ничего не заметит. Не знаю заметил ли он это, но точно заметил что-то другое. Когда я, закончив, поднимаю голову, ловлю его похотливый взгляд в вырез моего платья. Лифчик я специально сегодня не надевала, чтобы увеличить свои шансы на сдачу. Платье отвисло, пока я корячилась на полу, и грудь должно было хорошо быть видно. Ну пусть любуется, старый развратник. Лишь бы тройку поставил.

Я сажусь за стол, а он достаёт пачку билетов и даёт мне вытянуть один. Я читаю вопросы - и с ужасом понимаю, что знаю ответ только на один из трёх. Но невозмутимо беру ручку и начинаю сочинять хоть что-то более-менее правдоподобное. Между тем, он обошёл вокруг стола и сел сбоку от меня. Я чувствую его взгляд на себе, слышу его неровное дыхание рядом. На факультете все знают, что он падок на молоденьких студенток. Но зато те, кто ему смог понравиться, предмет его всё же сдавали.

Я тоже должна понравиться, решила я для себя. Поэтому роняю на пол ручку и наклоняюсь под стол её доставать. Платье у меня совсем короткое, поэтому одну оторвавшуюся от стула булку задницы, он точно должен хорошо рассмотреть. Я поднимаю ручку и, выпрямившись, улыбаюсь ему своей коронной очаровывающей улыбкой. Мужчин она всегда трогает до глубины их... хммм.. штанов, хи-хи...

И вот я начинаю отвечать. Первый вопрос от зубов отлетает - без проблем. На втором начинаю запинаться, путаться. Он вытягивает меня наводящими вопросами. При этом придвинулся поближе и, как бы невзначай, рукой за плечи приобнял. Я дальше пытаюсь рассказывать. Мямлю что-то. А он руку не убирает и к ноге своей ногой прижимается. В конце концов, он мои мучения всё-таки прерывает:

- Достаточно, Студёнкина. На тройку вы, к сожалению, по-прежнему не тянете.

У меня внутри всё похолодело.

- Но как же?! - изумляюсь я. - Я же на первый вопрос всё ответила.

- Да, всё... Только всё неправильно! Вы ПЯТЬ непростительных ошибок допустили.

Что же делать?! Меня отчислят. Это совершенно невозможно!

- Но... Порфирий Сергеич, ну, пожалуйста, Дайте мне ещё шанс. Я всё что угодно готова для вас сделать, - я поворачиваюсь к нему лицом вместе со стулом и, расставляю ноги широко в стороны, намекая, насколько я серьёзно настроена. Он не спешит, как будто размышляет. А между тем, не отрываясь, что у меня там между ног, изучает. Наконец,, всё-таки соглашается, переходя сразу на ты:

- Ну ладно, Студёнкина, для начала запри ка дверь на замок... - он подождал, пока я сбегаю к двери. - А теперь покажи ка мне свои молочные железы. Знаешь, где они у тебя?

- Конечно, знаю, - говорю. Только как показать? Из-под платья их не вытащишь, оно не расстёгивается.

Ну ладно. Так и быть, смотри, старый мудило.

Я берусь за подол руками и медленно поднимаю руки вверх, по очереди открывая его взору, сначала бёдра и живот, обтянутые полупрозрачными чёрными колготками, потом голую грудь, шею. Наконец, стягиваю платье через голову и остаюсь, кроме трусов и колготок, только в обтягивающих ноги сапогах до колена, на каблуках. Да еще две золотые цепочки у меня на шее, которые мне нравится вместе носить. Порфирий, по-моему, охуел от увиденного: выпялился и пожирает меня глазами. Даже сказать ничего не может, только рукой меня поманил. Я подхожу - он своими лапами всю фигуру мою обвёл по контуру. Потом сиськи берёт, охватил снизу, сжал - и ртом припал к одной с таким явным удовольствием - засосал, как пылесосом, - так приятно - и языком ещё по сосочку возит. Мне так тепло стало внутри, в области пизды защемило от желания... Вся ситуация эта меня так заводит: я перед своим преподавателем стою полуголая, прям в его лаборатории, а он сосёт мне грудь... Такого со мной ещё не было. Обычно всё скучно - в общаге на скрипучей кровати, с прыщавым студентом. А тут совсем другое дело...

Я чувствую, что не на шутку расхожусь, Уже не выдерживаю, постанываю, не могу сдержаться. А он никак не насытится, сосёт и сосёт, то одну грудь, то другую. А рукой внизу ещё возит по колготкам - наверно, зацепок мне наоставлял, потом их выкинуть придётся. Ощупал и попу, и бёдра, и самое приятное - между бёдер. Вдруг взял две сиськи, свёл вместе - и в рот сразу два соска засовывает. Языком их энергично так теребит. У меня внутри всё аж закипать начало. Он один сосок бросает и засасывает одну грудь целиком в рот - а она у меня не такая уж маленькая - и языком продолжает сосок растирать. Тут-то меня и накрывает: тело скрючивает, я сгибаюсь, в рот его вжимаюсь. Меня трясёт. Руками охватываю инстинктивно его голову, вжимаю в грудь, чтобы случаем не оторвался раньше времени. Чуть не задушила. Но удовольствие это необыкновенное. Такого со мной тоже ещё не было. Никто ещё не догадался уделить серьёзное внимание моей груди, несмотря на то, что парней у меня уже было немало к этому моменту.

Когда оргазм прошёл, мне стало так хорошо. Настроение поднялось. А Порфирий снова ручонки свои к моим колготкам тянет: резинку пальцами поддел и спускает колготки вместе с трусиками. Сначала с попы стянул. Потом пупок оголяет... дальше гладкий лобок... пизду... наконец, бёдра до колен. И вот я стою перед ним совсем уже голая... Блин! Неужели ебаться всё-таки придётся?! Я надеялась отделаться лёгким минетом.

Он, между тем, налюбовался моими прелестями и снова руки распускает - засунул шершавую ладонь мне между бёдер и гладит, пожимает бедро... Понемногу к пизде приближается... И вот уже его палец касается чувствительных губ. Он не торопится, бережно потирает их. А меня уже начинает потряхивать... Он большой палец оттопыривает и к клитору прикладывает. Тут я уже не на шутку разогреваться начинаю. Меня потряхивает всё сильнее и сильнее... И вот, чувствую, что момент наступил, - сейчас будет желанная разрядка... И тут - его большой палец внезапно оказывается в пизде... Это было так вовремя... Меня тут же снова согнуло, затрясло, как на электрическом стуле, Я хватаю Порфирия за голову, прижимаю её к груди что было силы, впихиваю ему сосок в рот. А пизда в это время раскрывается и под нехилым давлением выплёскивает из себя поток выделений Порфирию на руку...

Я в таком отпаде... Даже уже было забыла, что надо то ещё оценку заработать. Но, посмотрев Отсосину в глаза, понимаю: недостаточно дать ему грудь в рот - придётся старику всё-таки отсосать.

Я опускаюсь на колени перед ним и расстёгиваю ширинку. Достаю оттуда член. Он уже возбуждён, но ещё твёрдо не стоит. От него мочой слегка пованивает, но я уже привычная к этому: парни почти никогда чистые писюны тебе в рот не суют. Я беру его губами, обсасываю. Он растёт во рту, твердеет прямо на глазах... Или, точнее, на языке. Уже весь рот мне заполняет. Я головой вожу вверх, вниз, вверх, вниз... Потом оторвалась посмотреть, какой он: большой хуй оказался у профессора нашего, красивый. И рукой его приятно сжимать, в ладошке удобно лежит. Я стала подумывать, не дать ли всё-таки профессору пизды... в буквальном смысле. Такой хуй стоит испробовать. Да и профессор наш - мужчина вобщем-то привлекательный и, на самом деле, еще не такой уж и старый: ему, кажется, ещё и пятидесяти нет.

Я стала водить по твёрдому стволу языком, всё больше теплея к идее поебаться с профессором, как вдруг дверь в кабинет открывается. Я поднимаю глаза и вижу на пороге своего парня...

...Я оторопел от неожиданности. В животе всё сжалось от ревности, видя такое. Я спрашиваю очумело:

- Что ты делаешь, Лиза?!

Она сначала молчит в ступоре, уставилась на меня, а потом раздражённо так выпаливает, как отрезала:

- Что-что?!.. Хуй лижу! - и потом, с нарастающим раздражением, - Сосо, что за глупые вопросы? На что ещё это по-твоему похоже?!

- Но зачем, Лиза?! - опешил я от её прямоты.

- А как, по-твоему, мне эту хрень сдавать?! Или ты хочешь, чтобы меня отчислили?!..

Она вспыхнула, как искра, и почти кричит на меня. Лицо исказилось от приступа гнева. Но такой она выглядит даже прекраснее, чем обычно, ещё желаннее. Гнев так идёт к её огненно рыжим волосам, распущенным по голым плечам. Глаза горят, испепеляя меня. Её образ напоминает яркий факел - факел, который неудержимо хочется схватить и прижать к себе, несмотря на риск смертельно обжечься. Внутри сердце защемило от боли: неужели я не смогу удержать её, быть с ней всегда, ни с кем не разделяя?..

Моя девушка, практически совсем голая, продолжает держать рукой хуй нашего профессора, автоматически слегка подрачивая его. Профессор же явно тащится от этого и даже не пытается скрывать этого. Да, пожалуй скрывать что-либо ему уже не имеет смысла. Но я не могу на это спококойно смотреть. Кровь закипает в жилах - я должен это как-то остановить. Я собрал всю свою волю и хладнокровие в кулак и твёрдо говорю:

- Лиза, прекрати это немедленно... Я решу твою проблему.

Она остановилась и посмотрела на меня с недоверием. Но, видимо, моя решительность хорошо читается на моём лице, потому что, она всё-таки встаёт и натягивает трусы и колготы на порозовевшую от возбуждения писю, а потом прикрывает и торчащие маленькие сосочки платьем.

- Пожалуйста, дай мне свою зачётку и выйди, - говорю я, изо всех сил стараясь, выглядеть уверенно.

Когда она вышла, я запираю за ней дверь и поворачиваюсь к профессору. Тот наблюдает за мной с нескрываемым любопытством.

- И как же, Студеев, вы намерены решить проблему этой безграмотной особы, позвольте спросить?

Я замялся и, в нерешительности, опустил глаза.

- Порфирий Сергеевич, пожалуйста... я вас очень прошу... Понимаете?.. Я её так сильно... Ну вы понимаете... Я просто не могу смотреть... как она с вами... она и вы... - мямлю я еле-еле.

- Саша, дорогой, так вас никто и не заставляет смотреть. Я даже как раз таки надеялся, что вы не увидите, - профессор не скрывает издёвки.

Не зная, как можно тактично это сделать, я выпаливаю напрямую:

- Порфирий Сергеич, сколько вы хотите за её сдачу?!.. У меня есть отложенные...

Профессор категорически замахал руками:

- Нет, нет, нет, молодой человек! Вы меня под увольнение подвести хотите?! Нет, меня деньги не интересуют. Я и без ваших сбережений неплохо обеспечен, - и он широко улыбается белоснежной улыбкой из ровных ухоженных зубов и имплантов.

- Ну, пожалуйста, Порфирий Сергеич, поймите меня. Войдите в моё положение. Помогите! - взмолился я.

- К сожалению, ничего не могу для вас сделать, Саша. Познания вашей подружки в моём предмете просто отвратительны. Я не вижу, за что мне стоит делать поблажку для неё.

После недолгой паузы он спрашивает:

- А давно вы с ней встречаетесь?

- Почти два месяца.

- Дааа?!.. Нууу, да. Это... довольно долго, - в его интонации хорошо чувствуется сарказм.

- Да что вы так переживаете?! Вам даже лучше будет, если её отчислят, - пытается он меня успокоить. У вас появится хоть какой-то шанс, что она захочет за вас зацепиться... чтобы вы её обеспечивали, конечно. А иначе, вы её, скорей всего, потеряете, поверьте моему жизненному опыту. Уж очень ветреная девица она у вас.

Зачем он мне это говорит? Да откуда он знает, какая она?! Думает, раз девушка один раз оступилась, так уже сразу и шлюха?! Да что он про неё вобще знает! Я возмущён до глубины души и не сдаюсь, продолжаю настаивать:

- Но вы же собирались ей сделать поблажку, если бы она... ну... это... ну, закончила... сделала вам приятно?..

- Нууу, это совсем другое дело. Знаете, в моём возрасте остаётся уже так мало удовольствий, что каждый шанс получить какое-то яркое впечатление... насладиться вниманием такой молодой девушки... Такой шанс, знаете ли, упускать нельзя.

Цинизм профессора, похоже, не имеет границ, и я, по наитию, неосознанно, ухватился за это, как за последнюю ниточку надежды. Сам того от себя не ожидая, я вдруг предлагаю:

- Порфирий Сергеич, а что если я вместо неё?.. - я запнулся. - Ну вы понимаете?..

- Не совсем.

- Ну... если я сделаю то, что она делала... Доставлю вам... удовольствие...

Отсосин, окинув меня оценивающим взглядом, задумался. Потом спрашивает:

- И каким же образом вы собираетесь это сделать?

- Что?

- Доставить мне удовольствие.

- Ну... рукой... например, - предложил я.

Секунду поколебавшись, он всё-таки соглашается:

- Ладно, попробуйте... Только имейте в виду, что это в вашем возрасте достаточно трусы вам снять и вы уже кончаете. Со мной, вам, друг мой, придётся повозиться.

- Да, я готов, - я уже не мог оступать и шёл до конца.

- Тогда приступайте, - он откинулся на офисном кресле и с приглашающим жестом раздвинул ноги.

Когда Лиза вышла, он заправил свой член обратно в штаны и застегнулся. Поэтому мне предстояло сначала извлечь его писюн снова наружу. Я неуверенно приблизился и опустился на корточки перед мотнёй профессора. Дрожащие пальцы тянутся к пряжке ремня, борются с ней, расстёгивая ремень. И вот он расстёгнут. Дальше пуговицы на ширинке, одна за другой: первая... вторая... третья... Я чувствую лёгкое посасывание у себя между ног. Ожидание, что я сейчас коснусь интимного места другого мужчины странным образом будоражит меня... Четвёртая - последняя... Я раскрываю мотню, открывая себе вид на профессорские семейные трусы с ещё одной ширинкой. Она не застёгнута, и я осторожно запускаю туда руку... Пальцы касаются густых волос и охватывают что-то мягкое и податливое. Они тянут его наружу и являют свету нечто наподобии сардельки, только покрытой сморщенной кожей. В руках, при свете ламп, эта сарделька оживает и переходит к постепенному росту. Она медленно тянется в длину, расправляя складки на коже... Я сначала помотылял ею из стороны в сторону, после чего она быстро твердеет и перестаёт мотыляться. Тогда я начал дрочить, то есть водить пальцами кожу вверх и вниз по стволу. Когда член совсем распрямился, я понял, что он заметно больше моего. Лизе, наверно, понравилось бы ощутить такое в себе. Как хорошо, что я не допустил этого.

Ощущение чужого члена в руке заводит меня, заряжает энергией, чтобы без устали работать рукой минуты напролёт. Но... это не работает.

- Саша, вы попробуйте поласковее с ним, понежнее. Погладьте там вокруг. Мошонку потрогайте. И не спешите так. Представте, как вы себе это делаете, когда онанизмом занимаетесь, - посоветофал Порфирий.

Он приподнялся, чтобы я мог стянуть с него брюки с трусами. Теперь я вижу его промежность с густым кустиком тёмных волос и с растущим из него горделивым хуем, высоко держащим свою голову. Теперь я стараюсь не торопиться. Глажу волосатые профессорские ноги... потом лобок... расчёсываю волосы пальцами... Потом берусь за волосатые яйца, глажу их ладонью... И только теперь, снова берусь за член и начинаю гладить дразнящими движениями пальцев. Профессор удовлетворённо мычит:

- Мммм... Вот, так то лучше, Саша. Вы делаете успехи.

Он даже глаза закрыл от удовольствия. А я продолжаю, не спеша, дрочить, прислушиваясь к его реакции.

- Саша, надо бы головку смочить, а то она совсем засохла, - вдруг сказал он.

Я плюю себе на ладонь и берусь ею за его головку, чтобы растереть. Но ему это не нравится:

- Ну что вы так грубо трёте. У вас вся слюна на ладони осталась. Обслюнявьте саму головку.

Я наклоняюсь над членом и выдавливаю из себя длинную, тягучую слюну. Слегка раскачиваясь, она тянется к головке... всё ниже... и ниже... но срывается не вовремя и теряется в зарослях отсосинской волосни.

- Ну что вы мучаетесь, Саша?! - восклицает Отсосин нетерпеливо. - Взяли бы в рот и уже давно бы всё закончили!

Он прав. Пора уже кончать это всё. К тому же я чувствую, что уже и сам возбудился. И любопытство моё разогрето - жутко хочется узнать, как же всё-таки этот писюн будет ощущаться во рту... Ободрённый профессором, я решаюсь - склоняю голову ниже. Губы тянутся вперёд...

...и обхватывают головку моего хуя. Почти сразу же я ощутил и его язык, скользящий по натянутой коже, исследующий её текстуру и вкус... Так странно видеть, как молодой, ещё совсем зелёный, неиспорченный парнишка, держит мой хуй во рту. Такого со мной ещё не бывало. До этого только девчёнки были готовы сосать мне ради оценки. А тут вдруг - парень. И не ради какой-то мелочной выгоды, а из-за романтических чувств к своей девушке... Забавно... Это добавляет остроты ощущениям. Его губы скользят по головке, обволакивая её мягкой тёплой влагой, и смыкаются на её вершине. Я чувствую, как он щекочет место выхода мочи языком и... "ОООоОооо!" - я не могу сдержать стона: губы мощно всасывают головку в себя, снова охватывая её. Волна возбуждения пробегает по пенису, а парнишка, видимо почувствовав, что мне это нравится, продолжает методично сосать мне залупу, каждый раз, как будто вдувая в неё искристое ощущение удовольствия. Мне вдруг стало любопытно:

- Саша, а почему Лиза назвала вас Сосо? Вы же не грузин, и вас Саша зовут.

Он оторвал губы от хуя и, подняв глаза на меня, ответил просто:

- Меня так мама часто называет. Еще с детства. Она большая поклонница творчества Сосо Павлиашвили и даже хотела меня так назвать, когда я родился. Но папа не дал. А Лиза про это узнала и тоже стала меня так называть... ну, или, скорее, подтрунивать так надо мной.

- Понятно... Но вы сосите, сосите, Сосо. Не останавливайтесь. У вас это хорошо получается. Позоже, это прирождённый дар.

Он продолжил "надувать" мой член возбуждением. Хороший парень. Честный. Он мне всегда нравился... Но говнюк всё-таки... Не дал такую девку выебать. Ну пусть отрабатывает теперь.

- Сосо, а теперь, будьте любезны, обсосите себе указательный пальчик и засуньте его вот сюда, - я сполз в кресле немного ниже, поднял ноги, согнув их в коленях, и развёл руками ягодицы. Он замялся. Вижу, не хочет.

- Да что вы боитесь?! - говорю ему резко. Руки потом помоете, и все дела. Зато дело быстрее пойдёт.

Тогда он всё-таки тщательно обсосал себе палец и подносит его к анусу. Чувствую - вставляет. Медленно, но верно, пробирается всё глубже.

- Сосо, дорогой, про член не забывайте.

Он снова берёт член в рот и пртдолжает засасывать, как раньше. Но мне уже хочется большего.

- Сосо, теперь можно поглубже. Дайте мне почувствовать ваше горло.

Он стал послушно насаживаться на хуй. Сначала, с непривычки, давится, но быстро подстраивается и привыкает. Теперь губы скользят почти по всей длине ствола, а головка при каждом насаживании упирается ему в глотку - лишь слегка, мимолётом, чтобы не вызвать рвоту. Но этого достаточно, чтобы разворошить моё спящее либидо. Сменяющие друг друга ощущения засасывания и вжимания в что-то упругое глубоко в тёплом рту, вместе с наполняющим чувством пальца в жопе быстро доводят меня до состояния очень близкого к эйфории.

- Тыкай пальцем в простату! - кричу ему.

Он неумело задёргал пальцем в жопе.

- Выше!.. Поглубже!.. Воооот!..

Наконец-то попал. В промежности запорхали бабочки. Возбуждение нарастает, как снежный ком. Ещё немножко... чуть-чуть... ну же!..

- Уздечку полижи! - выкрикиваю ему.

И как только его мягкий язык находит эту чувствительную зону... я забываюсь. С диким желанием усилить испытываемый оргазм, хватаю парнишку за голову и со всей силы вдавливаю её себе между ног, пока его лицо не вжимается полностью в мой лобок. Чувствую, как хуй втискивается залупой в какой-то узкий проход и выстреливает мощным зарядом экстаза, побежавшим от него по всему телу. Я весь сотрясаюсь, стискиваю жопой палец и, уперевшись локтями в подлокотники кресла, дёргаю тазом, пытаясь втиснуться ещё глубже в тот проход, куда неудержимо извергается моё семя. Этот проход и сам тоже двигается, то туже сжимается, то расслабляется, давая мне невероятные ощущения...

...Кажется, что я вот-вот задохнусь. Рот забит волосатыми яйцами, в горле комом торчит головка профессорского хуя. Я непроизвольно пытаюсь её проглотить, конечно же безуспешно. Воздуха, поступающего через нос, кажется, совсем не хватает. А этот гад ещё и дёргает хуем, как будто есть ещё, куда глубже его засунуть... Я еле пережил эти несколько секунд, кажущихся вечностью. Но вот, наконец-то, Отсосин ослабляет свою хватку, и затычка из горла уходит. Этот кошмар прекращается.

Широко открыв рот, я лихорадочно дышу, отходя от пережитого. Но Отсосин продолжает держать мою голову, не давая вытащить хуй изо рта. Я чувствую, как он постепенно уменьшается, и только теперь впервые ощущаю горьковатый вкус отсосинской спермы. Она у него, оказывается, совсем не такая на вкус, как моя. Всё ещё держа головку во рту, я слизываю тягучие капли, выступающие на её конце и засасываю их в себя. Отсосину это нравится: он гладит меня по голове, копошась в волосах. Когда член приобретает свой первоначальный размер и сперма перестаёт из него сочиться, он отпускает мою голову со словами:

- Ну что же, Сосо, вы превосходно справились. Вы очень способный. Хватаете новый материал прямо на лету. Ставлю вам за это отлично.

Он берёт лизину зачётку и (пока я лихорадочно оттираю палец от отсосинского дерьма бумажными платками и заливаю антисептиком со стола) действительно пишет в ней "отлично" под вереницей "удовлетворительно" от других преподов.

- Вот, Студеев, возьмите, передайте Лизе - он протягивает мне зачётку. - Я сейчас, перед выходом, зайду в деканат и в ведомости тоже проставлю.

Я беру зачётку и собираюсь было идти, но он меня останавливает:

- Саша! Вы же после нового года уже не будете подрабатывать у меня лаборантом?

Я покачал головой.

- Я так и подумал. Тогда ключи от лаборатории верните, будьте любезны.

Положив ключи ему на стол, я, на ватных ногах, направляюсь к двери и слышу себе в догонку:

- Счастливого нового года вам с Лизой.

- И вам счастливого, - кидаю я в ответ через плечо, не останавливаясь.

Во рту всё ещё стоит противный вкус отсосинской спермы. Расхуяренное горло болит. А на душе такое чувство, как будто это не мой палец в жопе побывал, а меня всего с головой в говно окунули. Чувствую себя куском дерьма, готовым отсосать сопернику, лишь бы удержать любимую женщину. Ничего другого не мог придумать. Надеюсь только, это того стоило. Лизе не придётся отдаваться этому чудовищу и испытывать всё то, что пережил я. Представляю, как она обрадуется пятёрке. Её не отчислят, и мы с ней сможем быть вместе, сможем быть счастливы... Всегда... Я открыл дверь...

...и из неё вышел Сосо. Он какой-то... как-будто пришибленный: смотрит вроде и на меня, но как-будто мимо меня...

- Ну, что?.. - спрашиваю, с замирающим от волнения сердцем.

Он, молча, протягивает мне зачётку. Дрожащими пальцами я нахожу нужную страницу... О, Боже!!!.. От радости кидаюсь ему на шею:

- Сосо! Миленький! Как тебе это удалось?!

Он только вяло улыбается в ответ.

- Ну!.. Как?!!.. Это же просто чудо какое-то!

Я прижалась губами к его уху и страстно зашептала:

- Я тебя отблагодарю... Хочешь, в новогоднюю ночь дам тебе кончить в рот, как ты уже давно просил? Твоя мечта сбудется!

Я отстранилась, чтобы посмотреть на его реакцию, но почему-то не вижу в глазах того энтузиазма, на который расчитывала, делая своё щедрое предложение. Он просто пялится на меня с каким-то туповатым видом обожания на лице и глуповатой улыбочкой. Руки, наконец, обняли меня с каким-то бережным трепетом. Он крепко прижал меня к себе и молчит.

- Ну, расскажи... Ну, как ты уболтал, этого пердуна старого? - продолжаю я распрашивать его, изнемогая от распирающего меня любопытства. Сколько же стоит пятёрка у Порфирия? Я не слыхала, чтобы кому-то удалось купить у него такую высокую оценку.

Но Сосо никак не уламывается. Молчит. Вот ведь Сашка-какашка. Так ведь никогда и не скажет мне ничего, хотя мы с ним потом ещё долго будем встречаться - целый месяц... пока я не начну ебаться с физруком.

Йин Юкрус

декабрь 2024г.

Другие произведения из цикла "Прозаично о банальном" можно также найти на этом и других сайтах в Интернете:

Пляжная повесть

Мужская повесть

Офисная повесть

Однажды утром, или У невестки в пизде мёдом намазано

Женская повесть

Приятного чтения