Ольга. Часть 2: День второй. Меня назначили быть ПРИЗОМ. Первый призёр — Володя. Из книги Первый раз в попу смотреть порно

На следующее утро! Я по звонку в дверь быстро открыла в дверь и жестом пригласила Гену в квартиру. На что он возмутился. Ты, что, блядь, забыла инструкцию. Широко открываешь дверь и решительно выходишь на центр лестничной площадки и уже следом за гостем заходишь в квартиру. Началось в деревне утро, мелькнуло у меня в голове, но спорить не стала, всё равно, ни кого из соседей я и ранее не видал по утрам в подъезде. Пришлось выйти голой на встречу мужчине из собственной квартиры в подъезд. Пропустить его вперёд и уже следом заходить за ним в квартиру!

Но необычность таких действий меня молниеносно возбудила. Я предложила Господину чай-кофе, но он почему-то не ответил на мой вопрос и быстро скомандовал — одевайся. Мне надо в туалет и помыться — 5минут. Это было неожиданно, что он заставил все мои процедуры делать, не закрывая двери в ванную комнату. При этом он меня всю ощупывал и ощупывал даже тогда, когда я нагибалась через балкон, отстегивая от прищепок сарафан. Всё его поведение не оставляла надежд мне, что я могла бы вольно распоряжаться своим телом. Когда я одела этот сарафан, то просто обалдела — эта тряпочка была вся в сплошных разводах и запах выделений вполне хорошо чувствовался. От этого запаха я почувствовала возбуждение. Гена бесцеремонно меня в этом сарафанчике повертел, осматривая меня хорошо ли видно, что я без трусиков, когда я лишь чуть-чуть нагибаюсь влево вправо. Когда я подняла по его приказу руки вверх, то увидела себя в зеркале, что подолы сарафана поднимаются заметно выше, чем даже самые-самые верхние волосики на моей киске. И при этом Гена заметил, — что я должна легко и без раздумий в дальнейшем так поднимать руки к верху, как только он скомандует. Если я буду раздумывать, то Лена укоротит длину сарафан и показал мне на сколько — на величину ладони, это значит, что тогда буду уже в маячке с тремя пуговичками. Я была в шоке.

Сразу же в подъезде Гена взялся за моё воспитания — он потребовал, что бы я по спускаясь по лестнице, шире расставляя в разные стороны свои ноги. При этом он скомандовал так: что бы в любой момент если ему надо, то спокойно можно было просунуть руку не только между моих, но и легко просунуть руку между моих половых губок, что он не раз и продемонстрировал, пока мы с ним спускались с пятого этажа. Мы даже с ним для тренировки не только спустились до второго этажа, где он взял пакет с рабочей одеждой для меня, но и поднялись снова наверх и потом уже блядской роскошной походкой вниз. От рук которые мне он постоянно засовывал всё глубже и глубже в киску я стала испытывать истому и когда уже мы вышли из подъезда я обратила внимание, что соски моих грудей предательски не просто торчат через тоненькую очень натянутую ткань обмызганного сарафана, но вырвались через края сарафана, я едва успела их поправить и от прикосновения к ним возбуждение стало взрывным... Уже когда вышли из подъезда, я облегчённо вздохнула, что ни кого в подъезде не было, потому, как при взгляд снизу лестничной клетки хорошо показывал смотрящему, как чётко выделяется моя не бритая киска.

Ноги дрожали, и по телу пробегала мелкая дрожь от мысли, в каком виде предстояло сейчас пройтись вдоль всего дома и выйти на улицу, и показаться всем на глаза. Сердце забилось быстрее, а по телу пробежало предательское возбуждение. Выйдя на улицу, уже откровенно стараясь делать шаги как можно короче, чтобы соски не вырвались из сарафанчика. А уж о том, что открывался слишком большой обзор оголенных сисек, для окружающих, тут я видимо смерилась. Но это видимо не спасало, так как все проходящие мужчины пялились на манящие, почти полностью оголённые, груди и присвистывали в след.

В каждом мужском взгляде была похоть и желание этого тела. Каждый сантиметр моего оголенного тела получал внимание, и тело моё видимо возбуждало мужчин. Взоры проникали под каждый возможный подьем сарафанчика. Я ощущала это каждой своей клеточкой и в теле появилась сладкая истома. В низу живота стало тепло и заныло от желания мужской ласки.

Ситуация уже не казалась неловкой, а напротив, стала доставлять удовольствие и заводить. Я заулыбалась проходящим мужчинам своей обворожительной улыбкой и поправив кокетливо волосы, зашагала расковано, широко виляя бедрами, что даже Геннадий присвистнул...

Мне неудержимо захотелось доставить всем мужикам удовольствие и мысль о том, что скрывать от них свое красивое всё ещё молодое тело это преступление овладела мною. Подходя к заводу я уже почувствовала, что меня ситуация веселит! Я не замызганный сморчок аналитического отдела, а удовлетворённая всем эффектная женщина, пусть и странно одетая...

Наш финансовый отдел хотя и находился в здании заводоуправлении, но входя в общий холл, сотрудникам нашего отдела не надо было идти через проходную, мы шли на работу налево по коридору от центрального холла, потому как толпы командировочных могли финансовые вопросы решать в финансовом отделе, не выписывая пропуска. Сам финансовый отдел имел в конце длинного коридора первого этажа заводоуправления свою отдельную лестницу и лифт. И весь финансовый отдел располагался на первых четырех этажах нашего крыла. А вот аналитический отдел был на последнем пятом этаже и до нас командировочные и посторонние люди вообще ни когда не добиралась. Мы были богом забытым отделом, о существовании которого толком ни кто на заводе и не знал. Так же с плохим знанием о нашем существовании было и у ОХО завода и потому лифт к нам частенько не чинили месяцами. Я с ужасом подумала, как я буду подниматься в таком сарафане по лестничной клетке. Но Гена меня буквально впихнул в туалет, который был на первом этаже и не утруждая себя мыслью, о том, что из других кабинок могут слышать люди скомандовал: раздевайся. Я на раз-два-три тут же оказалась голой перед ним, и после этого он мне вручил свёрток. А в пакет кинул мой сарафанчик и тут же удалился из туалета.

И когда я раскрыла небольшой сверток с одеждой, я поняла: мне предстояло целый день ходить в белой, прозрачной блузке (лишь только в районе сосков был белый не прозрачный цвет) и мини-юбке на котором скрепление было (как и лямочках сарафана) на липучках — и все это на голое тело. Увидев себя в зеркале, страшно испугалась: как я покажусь в таком наряде в сугубо мужском коллективе: по спине пробежали мурашки при мысли, что может увидеть начальник, который при приеме на работу строго указал на обязательное ношение фирменного костюма, «без всяких там вольностей». Иду к себе и размышляю: как же я дошла до жизни такой, где моя гордость, как же теперь с моей репутацией деловой и недоступной женщины?

Ладно, думаю, что сделано, то сделано, и решительно вошла в контору. Поправила прическу и не спеша направилась к своему рабочему месту.