Мужчины в фартуках. Серия: Как возбудить мужчину по телефону

Мужчины в фартуках

Автор: Bea

Перевод: Alex Bragin

Первый раз я увидел Барбару в нашем доме. Джойс, моя жена, пригласила ее на ужин. Это не был официальный прием – скорее, возможность познакомиться поближе в домашней обстановке. Обе они входили в совет какой-то новообразованной общественной группы по реорганизации библиотеки или что-то в этом духе. Джойс очень серьезно относится к гражданским инициативам и горячо принимает в них участие. Она уже несколько недель увлеченно рассказывала мне о делах совета и об этой необычной женщине. И предложила пригласить ее на ужин. Я согласился. Некогда меня считали гостеприимным человеком.

Когда раздался звонок, я впустил Барбару в дом, взял ее пальто и сумочку, положил их в запасной комнате. Как положено, предложил напитки. Наконец, за легкой необязательной болтовней получил возможность приглядеться к нашей гостье поближе. Наверное, несколько широковата в плечах? Выше меня ростом, пять футов и. .. приблизительно девять-десять дюймов? Красивые ноги под ничем не выдающейся шерстяной юбкой. Обувь? Пожалуй, с неожиданным для ее наряда влиянием молодежной моды. Какие-то ремешки, ремешки и средней длины каблук. Со вкусом подобранные украшения – неброские, но хорошего качества.

Волосы средней длины. Теплого коричневого цвета, хорошо ухоженные. Длинная челка почти закрывает лоб и спускается на... Свои брови она не считала нужным прореживать. Не любит подстраиваться под общий вкус? Косметика? В меру. Пара ОЧЕНЬ выразительных глаз. Больших? Да. И, пожалуй, зеленоватых. Через некоторое время они остановились на мне и рассматривали несколько отстраненно, как разглядывают диковинного зверька. Под этим пристальным взглядом я почувствовал себя не слишком уютно. Но мысленно пожал плечами и постарался переключиться на приятные мысли. Вкусный ужин, вино, несколько ликеров и традиционный кофе этому способствовали.

Тут Барбара нас немало удивила. "Кыш!" - махнула она Джойс, словно отгоняя ее в гостиную. - "Ужин был прекрасным, и было бы верхом злодейства оставить тебя, милая, наедине с горой грязной посуды. Ты и так устала!"

"Так не бывает!" - засмеялась Джойс. - "Гостям не пристало мыть посуду!"

"Нет, нет, " - Барбара была непреклонна. - "Если бы это был официальный прием, я бы чопорно откланялась и удалилась. Но сейчас совсем другое дело. Просто прекрасный ужин в кругу новых друзей". Она указала на меня. - "Даже Алан сейчас признал, что ты выглядишь усталой!" Она посмотрела на меня с легким вызовом: "Не ЛУЧШАЯ идея - сказать такое о женщине! Понятно, что ты не хотел ее обидеть. Но правда и то, что если Джойс одна приготовила этот великолепный ужин, было бы правильно освободить ее от уборки. И я могу предложить даже не одну, а две подходящие кандидатуры на эту благородную роль. Согласен?"

"Язык мой – враг мой! Если бы я знал, что случайный комментарий заставит меня работать на кухне, проглотил бы его, не выпуская изо рта!" – мне хотелось загладить неловкость шуткой. - "Но ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО права, Барбара! Вот тебе моя рука!" Я посмотрел на Джойс. "Поэтому, дорогая, ты больше не споришь, а тихо уходишь и садишься отдыхать. Тебе принести еще что-нибудь выпить?"

Было заметно, как она расслабилась. Черты усталости проступили на лице резче. "Нет, Алан, мне больше не хочется. Достаточно того, что есть. Но ты действительно хочешь помочь?"

"Разумеется!" – ответил я крайне решительно.

Она кивнула: "Ну, и отлично. Не знаю, много ли будет от тебя пользы, но постарайся помочь Барбаре. Хорошо?"

"Конечно!" – еще более решительно согласился я, а Барбара спросила с некоторым удивлением:

"А что, обычно он тебе не помогает?"

Джойс пожала плечами, но не ответила. Мы с Барбарой отправились на кухню.

Заметив, как я нерешительно остановился на пороге, она бросила на меня ироничный взгляд: "Похоже, эта территория тебе не слишком знакома?"

"Боюсь, что так", - ответил я смущенной улыбкой.

"О, мой мальчик! Как Джойс тебя разбаловала! Надеюсь, ты ценишь ее заботу? А теперь покажи, где висят передники".

Вскоре мы убедились, что на нашей кухне она ориентируется лучше меня. Два передника висели на крючках в кладовке. Она ловко накинула через голову один из них, а второй протянула мне.

"Нет, спасибо" – отказался я.

"Но ты можешь запачкать одежду?!"

Я пожал плечами: "Ничего страшного!"

Она повесила передник обратно и добавила: "Уверена, стиркой ты тоже не занимаешься?"

"В проницательности тебе не откажешь!" – засмеялся я. "Это - работа Джойс!"

"M-м-м..." – она с любопытством посмотрела на меня. - "Ну что ж, наше шоу начинается!"

* * *

Барбара уехала поздно вечером, и мы уже готовились ко сну. Джойс в домашнем халатике сидела за туалетным столиком и снимала косметику.

"Я, кажется, еще не поблагодарила тебя за помощь Барбаре с уборкой?"

"Ах, да... Спасибо, мне приятно".

"Прекрасно! Должна признать, что было очень необычно видеть, что ты помогаешь на кухне. Барбара, наверное, телепат – я действительно очень устала".

"Рад был оказаться полезным. Обидно, если бы мои титанические усилия остались неоцененными!"

Она рассмеялась. "Не искушай судьбу, дорогой. Если бы вы не взялись за уборку, мне пришлось бы провозиться с ней еще очень долго. Представляешь, какой доброй я была бы в конце вечера? А на каждого из вас двоих пришлось не так уж и много работы, согласен?"

Я пожал плечами. "Почему надо было обязательно убираться вечером? Это так противоречит твоей натуре? Я бы оставил все до следующего утра".

Она снова рассмеялась, но уже не так весело: "Учитывая, что это был первый раз, когда ты помог на кухне за долгое, долгое время, твои идеи по поводу практики уборки вряд ли внесут значительный вклад в теорию домохозяйства. Да и для меня лично тоже не слишком важны".

"Ха!" – фыркнул я. - "Тогда в следующий раз мне не стоит быть таким настойчивым в предложении помощи!"

"Да уж, полагаю, мне стоит радоваться и тому, что удалось получить!" – не возражала она. - "Но знаешь что?"

"Что?" - я забрался в постель.

"Думаю, Барбара положила глаз на тебя!" – жена обернулась ко мне от зеркала и улыбнулась.

"Барбара? На меня? Не думаю!"

"Мужчины... Глупы как всегда... Не видят ничего дальше своего носа!" Она в последний раз осмотрела свое отражение в зеркале, выключила свет за туалетным столиком и двинулась к кровати.

"Во всяком случае МНЕ она ничего такого не говорила!" – ответил я несколько нервно.

"О, только не это!" - Джойс проскользнула под одеяло около меня. - "Не думаю, что она ожидает от тебя каких-либо действий. Барбара производит впечатление женщины, которая сама делает то, что считает нужным. И у меня создалось явное ощущение, что она тобой заинтересовалась ".

"Не кажется, что тебя это сильно расстроило" – не без горечи заметил я.

Она вздохнула: "Мой Бог! Ты снова собираешься обсуждать эту тему? Мы же согласились уже несколько лет назад, что не будем заниматься сексом. Я с этим смирилась – и ты, судя по всему, тоже! Мы просто ждем, когда кто-нибудь из нас сделает первый решительный шаг. Я правильно помню? Тебя вполне устраивает, что мы не разводимся, это позволяет тебе пользоваться моими деньгами. А я в свою очередь пользуюсь небольшими привилегиями, которые дает статус замужней женщины. И хотя у меня нет безумного сексуального влечения, когда мне надо - я сама забочусь о том, чтобы его удовлетворить. И что, дорогой? Ты можешь поступать так же! Поэтому, если Барбара хочет тебя, а ты не хочешь ее, все, что надо сделать — прямо сказать ей об этом. Или ты не хочешь ей отказать? Лично я не возражаю, чтобы у тебя был секс с кем-то. Тем более, что ты был лишен его продолжительное время!"

"Возможно, она тебе самой нравится?" – спросил я после долгой паузы.

Джойс снова вздохнула: "Честно, дорогой? У меня нет к этому склонности. Я не увлекаюсь девушками сейчас, как не увлекалась ими и раньше. Предпочитаю мужчин. Но Барбара действительно ОЧЕНЬ привлекательная женщина, так что могла бы ей не отказать, если бы она предложила закрутить любовь. Ты знаешь, я не люблю врать, и никогда не делала большой тайны из нашего соглашения. Так что, приглашая ее на ужин, держала в уме вариант, что она приехала к нам из-за меня. Но здравый смысл и женская наблюдательность подсказывают, что ее интересуешь ты. Это действительно так, не возражай. К тому же у меня сейчас есть друг, так что я все равно занята. Но ты и Барбара вместе? Это могло бы быть интересно!"

"Хорошо!" – ответил я смело. "Но для танго нужны ДВОЕ!"

Она только улеглась в кровати, но мой комментарий заставил приподняться ее на один локоть и посмотреть на меня с деланным удивлением: "Неужели?"

"Да!" - я отвернулся, почувствовав, как заливаюсь румянцем. Она мягко усмехнулась и выключила свет.

Лежа в темноте, я думал о Барбаре. То, что сказала Джойс, действительно не стало для меня большим откровением. Несколько раз за вечер взгляд Барбары останавливался на мне явно дольше, чем было нужно, для того чтобы оценить очередную легкомысленную реплику. И от этого смелого, без тени сомнений взгляда, у меня мурашки бежали по спине. Эта женщина определенно завораживала меня. И это было так же верно, как и понимание мною безнадежности ситуации. Мне было горько сознавать свое бессилие. И вопреки всему прошлому опыту, надежда, что я ей понравился, жила во мне. Жила, росла, и натыкалась на страх, что пройдя все положенные шаги, в конце получит такое разочарование! А я испытаю очередное унижение, когда мои мужские проблемы станут снова очевидны.

Это - то, что произошло у нас с Джойс. В первые годы нашей совместной жизни я был моложе и надеялся, что рано или поздно все наладится само собой. Но с каждым разом становилось все хуже и хуже. Леденящие воспоминания о том, как мы беспомощно и жалко возимся под одеялом - и моя абсолютная неспособность добиться желаемого результата, с самого начала обрекала наши любовные ласки на поражение. Я до сих пор мысленно краснел, вспоминая, как Джойс подвела черту в наших отношениях. Нет, мне по-прежнему не нравились ее отношения с другими мужчинами, но должен отдать ей должное: она была осторожной и предельно деликатной. И хотя я был обречен на мастурбации, это казалось мне предпочтительнее пустой одинокой жизни. Казалось, что ее вполне устраивает наша договоренность – несколько раз она даже пыталась свести меня с женщинами, обладавшими не меньшей, чем я, застенчивостью – но наконец бросила эти попытки и оставила мне право решать свои проблемы самому. И вот случай напомнил о моей удручающей проблеме. Я долго не мог заснуть.

* * *

Это случилось приблизительно через неделю. Я долго подыскивал себе что-нибудь в библиотеке, а потом пошел прогуляться в парке, чтобы пробудить аппетит. Нашел на кухне немного черствого хлеба и прихватил с собой, чтобы покормить уток в пруду. Их громкое кряканье не позволило мне расслышать, как сзади ко мне подошла... Барбара.

"Привет, Алан!" - поприветствовала она меня. - "Ублажаешь наших маленьких крылатых друзей?"

Я даже вздрогнул от неожиданности. "Вау! Ты меня испугала немного. Извини. Я не ожидал здесь никого встретить. Часто сюда приходишь?"

Она мягко улыбнулась: "Не хотела тебя пугать! Извини. Нет, я не часто здесь бываю, но, проезжая мимо, заметила тебя. Как насчет ланча? Мы могли бы вместе...?" Она не закончила. А просто смотрела на меня с легким весельем в глазах.

"Я.. О.. Я.. Боюсь, что э-э..." - начал я запинаться.

Она положила свою руку на мою. "Ну, это же глупо, Алан! Давай мы закончим кормить твоих замечательных уток – и поедем пообедаем. И не говори мне ерунду про свою якобы занятость. Теперь я имею неплохое представление о твоем распорядке дня!"

"Откуда же ты знаешь о моем распорядке дня?" - мне трудно было удержаться от вопроса.

Ее глаза стали еще более удивленными: "Просто мне было это интересно. И я это узнала. А теперь мы можем идти, правда? Моя машина стоит справа от ворот в парк. Мне кажется, у нас есть хорошая возможность познакомиться поближе". Она снова улыбнулась. "Я ОЧЕНЬ интересуюсь мужьями новых подруг. Это достаточно уважительная причина, чтобы пригласить тебя на обед?"

Мне никогда не хватало твердости характера, а вот у Барбары уверенности в себе было в избытке. Вдобавок ко всему, я ее немного. .. побаивался. И меня не покидало странное чувство, что она отлично догадывалась об этом. Очень не хотелось усугублять положение. И я был почти уверен, что то, как начали складываться между нами отношения, ее совершенно устраивало! Она откуда-то знала, что внутренне я был готов уступить ей, и кажется, именно этого и желала. Но мне, естественно, хотелось сохранить хотя бы остатки мужской гордости.

Бросив последний хлеб уткам, я повернулся к Барбаре.

"Только если ты позволишь заплатить за обед!" - надеюсь, эта фраза прозвучала сдержанно и солидно.

"Не говори глупости!" - моя благородная поза осталась почти без внимания. - "Поехали!".

Ресторан располагался в красивом местечке и оказался очень уютным. Я никогда не бывал в нем раньше, но одного взгляда на обстановку было достаточно, чтобы понять, что он не дешевый. Судя по "Мерседесу" последней модели, на котором разъезжала моя спутница, с деньгами у нее проблем не было. В отличие от меня. Некоторое время я чувствовал себя как будто голым среди всей этой обстановки. Конечно, все на мне было аккуратным и чистым, но моя спортивная одежда была не слишком презентабельной, если вы понимаете, что я имею в виду. Вдобавок ко всему, хотя зал был разбит на зоны вазами с высокими растениями и цветами, я понимал, что большинство посетителей - хорошо одетые женщины. Кажется, Барбару здесь отлично знали. У всех официанток находилась для нее радушная улыбка. И на мою долю досталось немало оценивающих взглядов. Любопытно, какого рода этот интерес?

Должен без лишней скромности сказать, что я не лишен привлекательности. Мне это известно. Даже несмотря на мой маленький рост - чуть менее пяти футов — и отсутствие впечатляющей мускулатуры. Ходить в спортзал мне всегда было лень. Но у меня стройная фигура, хотя я не сижу на диетах и не жалуюсь на аппетит. Длинные густые волосы, ровные зубы. Джойс говорит, что у меня большие для мужчины, красивые глаза – может быть, слишком спокойные – и приятная улыбка. "Мягкая улыбка, которая почти не сходит с лица". Так говорила Джойс. В целом, довольно неплохой набор. Кроме роста, конечно.

Хотелось бы сразу оговориться. Мы живем на деньги Джойс. Я получаю от нее достаточно, чтобы без страха заходить в ресторан, но все обстоятельства нашей встречи, то воздействие, которое на меня оказывала Барбара, отсутствие на мне соответствующей этому месту одежды... Вы поймете, что я чувствовал себя не слишком уверенно. Если не сказать, слегка запуганным. Обретению душевного равновесия никак не способствовало то, что Барбара проделала почти не задумываясь. Она отодвинула для меня стул!

"Разве... это не моя обязанность... проводить тебя к стулу?" – после длинной паузы мне удалось выдавить из себя эту фразу.

Она выглядела немного озадаченной: "Для тебя это представляет проблему? Ты - мужской шовинист?"

"Нет" — я чуть не дернулся от такого предположения.

"В таком случае, ты - МОЙ гость, и позволь мне действовать на правах хозяина?"

Я заметил, что она сказала именно так: "хозяина", а не "хозяйки". Почему я обратил на это внимание? Не имея другого выбора, сел, позволив ей пододвинуть под меня стул.

"Удобно?" - спросила она. И вдруг я сам почувствовал: да, удобно.

"Спасибо."

Она улыбнулась мне, может, чуть холоднее, чем хотелось бы: "Добро пожаловать! И пожалуйста, Алан, не надо больше этой ерунды! Это я пригласила тебя сюда, и у меня была ПРИЧИНА, это был МОЙ выбор и МОЕ приглашение. Ты - мой гость, и мне хотелось бы, чтобы ты чувствовал себя удобно и раскованно. Пусть тебе будет здесь хорошо, и не думай ни о чем. Пожалуйста. Я хорошо знаю местную кухню, поэтому позволь мне самой сделать заказ. И расплатиться тоже. Алан, милый, ты ведь не будешь возводить это в разряд большой проблемы?"

Я не мог не улыбнуться. Она явно добилась желаемого. Я действительно расслабился и шутливо воскликнул: "Ага! Значит, у тебя была ПРИЧИНА для разговора?! Вот теперь я чувствую себя лучше! Чем могу помочь, дорогая Барбара?"

Интонация была возбужденно-игривой, но даже она не могла скрыть от самого себя, насколько волнительно мне было назвать ее так: "дорогая Барбара".

Она кивнула, принимая игру: "Во-первых, позволь мне сделать заказ?!"

"Обещаю хотя бы не мешать!"

Мы рассмеялись.

Она заказала двойное мартини для нас обоих, затем, даже не глядя в меню, попросила принести лосося в укропном соусе для меня (как она узнала, что это блюдо - одно из моих любимых?!) и морского окуня для себя – с бутылкой белого Рислинга. Официантка приняла заказ и уверила, что напитки принесут немедленно.

Чувствуя себя уже намного лучше, я позволил себе насладиться как милой атмосферой этого места, так и вкусом вина, которое оказалось превосходным. И только после первых, самых ценных глотков, с блаженной улыбкой почти счастливого человека вернулся к разговору.

"Ты собиралась рассказать мне, чем я могу тебе помочь! Если это в моих силах — я готов!" Произведя на самого себя неотразимое впечатление собственной высокопарностью, я спрятался за следующий глоток вина.

Она тоже сделала свой глоток и спросила меня, спокойно глядя поверх бокала: "Кажется, ты немного нервничаешь, милый. Можно мне называть тебя «милый»?"

По сердцу прошла тревожная волна.

"Я... я не... гм... я не нервничаю, " - не обошлось без легкой заминки. "Но «милый»?" - улыбка вышла жалкой. - "Я не слишком уверен, что это... гм... уместно. Я.. все-таки... Я ЖЕНАТ! И не уверен, что Джойс. .. понравится... такое... обращение!"

Ее ладонь легла на мою руку. "Милый, ты немного нервничаешь – и мне так нравится в тебе это! Ты красивый и немного робкий. И такой застенчивый! Джойс считает, что ты слишком спокойный человек. А вот мне так совсем не кажется. Я вижу, как бьются внутри тебя чувства, как часто они меняются, как проступают сквозь серую маску рядового обывателя. Но именно этим ты и отличаешься от них, обычных мужчин. От обычных мужчин, которые старательно, но глупо копируют физиономии голливудских киногероев, их тупое упрямство и назойливость. К тому же, мне хорошо известно, что у вас с Джойс – как ты это называешь? Свободный брак? И знаешь, я почему-то уверена..."

Тут она сделала небольшую паузу. В глазах моей спутницы заплясали маленькие чертики.

"... что рано или поздно мы будем вместе! Мне кажется, ты идеально подходишь для меня!"

У меня перехватило дыхание от такой откровенности. Еще одна волна, теплая и щемящая пробежалась по телу.

Она улыбнулась, и я бы сказал, что теперь в ее глазах сидело совершенно нескрываемое предложение. - "Я не СЛИШКОМ забегаю вперед?"

Только сейчас мне удалось выдохнуть. "Конечно, нет".

Я посмотрел на нее. И почему-то представил, как ее руки обхватывают меня и прижимают к груди. Что за фантазии?!

Барбара молчала, с удовольствием наблюдая за моей реакцией. Мне пришлось нарушить паузу: "Я не ожидал, что ты все знаешь о Джойс и..".

Она погладила мою руку. "КОНЕЧНО, я все знаю, милый! Мы с ней много и откровенно беседовали! И почему бы и нам теперь в свою очередь не поговорить по душам? Я умираю от любопытства и хочу все о тебе знать!"

"Джентльмен никогда не разглашает тайну!" - засмеялся я.

Она посмотрела на меня с намеком на удивление и ответила красивой широкой улыбкой: "Придется сделать тебе еще один комплимент: мне нравится твое чувство юмора! А теперь расскажи о своем детстве. И пожалуйста, ничего не упускай!"

Вот так, шутками и лестью, мягко, но настойчиво, она вынула из меня детские воспоминания. Через некоторое время я и сам не заметил, как втянулся в их то сладкий, то грустный поток. Барбара слушала внимательно, так, словно проживала со мной сценки из прошлого, переспрашивала, всегда тонко и к месту. У меня давно не было столь заинтересованного слушателя. Наверное, со времени знакомства с Джойс. Я оживился, раскраснелся, поймал настроение. Барбара расспрашивала меня о семье, о моем воспитании. Ее особенно заинтересовало то, что у меня есть старшая сестра. Отца мы потеряли очень рано, но мать и Эмили замечательно относились ко мне. Мне показалось, что Барбара исподволь, а может и намеренно, искала именно в детстве причины моей сексуальной травмы. Но никаких ужасных тайн я припомнить не мог. Возможно, даже немного разочаровав ее?

Особенно Барбару заинтересовал рассказ о том, как некоторое время в школе мне крепко доставалось от компании парней нашего класса. Может, все было и не так серьезно, но я их ужасно боялся. Моя спутница просила подробней рассказать, как разрешилась это юношеское противостояние. Но все было просто. Когда сестра, отличавшаяся необычайной для девочки воинственностью, узнала о преследованиях, решительно вмешалась и положила им конец. Как уж она этого добилась, я и сам не знал.

"То есть, ты зависел от поддержки Эмили?" - уточнила Барбара.

"Ничего подобного!" - такое предположение меня даже задело. - "Я отстаивал себя сам. Иногда мне крепко доставалось, это так. И городок у нас маленький, новости разносятся быстро. Сестра, в конце концов, узнала сама. Я ей не жаловался, и ни о чем не просил. Но вскоре эти парни поняли, что на них тоже есть сила и прекратили меня мучить".

"Значит, ты к ней не обращался, и сестра вступилась за тебя по своей инициативе. Гм-м...!" - многозначительно отметила она для себя.

Барбара перешла к годам учебы в колледже и спросила, как мы познакомились с Джойс. Она уже многое знала об этих годах моей жизни, и расспрашивала не так активно. Мне показалось, что хотя мы продолжали мило болтать на протяжении всего оставшегося времени обеда, сама она в это время обдумывала услышанное от меня. Видимо, к какому-то выводу Барбара все-таки пришла. Я не заметил, чтобы она рассчитывалась с нашей официанткой, и потому несколько удивился, когда моя спутница встала у меня за спиной, намекая на то, что готова поддержать мой стул. Обед был закончен.

Я предполагал, что она или высадит меня в парке или довезет до дома. Мне удобнее было оказаться снова в парке. Я до сих пор не представлял, что скажу Джойс. Не то, чтобы опасался ревности с ее стороны. Но и не слишком понимал, как вести себя в такой ситуации. Однако мои переживания были напрасны. Вдруг, оторвавшись от своих мыслей, я понял, что мы уже проезжаем ворота с электронным замком и въезжаем на территорию охраняемой резиденции. Оказывается, мы приехали к Барбаре домой.

"Красивое место!" – сказал я, бросив взгляд на часы. - "Никогда не бывал здесь прежде. Красивое и уединенное".

Она видела, что я посмотрел на часы, но проигнорировала этот жест. "Спасибо! Мне здесь тоже нравится. Я подумала, что тебе, наверное, было бы интересно взглянуть на мой дом".

"Боюсь, у меня не так много времени. У Джойс могут быть планы... " – мне все же хотелось избежать объяснений с женой. - "Хотя я действительно не прочь посмотреть твой дом".

"Замечательно!" – промурлыкала Барбара, по-прежнему не обращая внимания на препятствия. - "У меня есть несколько старинных гравюр, которые тебя наверняка заинтересуют".

"Гравюры?" – переспросил я в удивлении.

Она засмеялась: "Ну, или что там тебя может заинтересовать?!" Она бросила на меня еще один взгляд, от которого мне стало жарко. И я почувствовал, что то, что во мне спало столько месяцев... внезапно проснулось. А стоило нам войти в дом, она обняла меня за плечи, и желание, только мелькнувшее за обедом, вспыхнуло снова. Сильная, уверенная рука на моем плече. Сильная рука, которая мягко поворачивает меня туда, куда считает нужным...

"Позволь провести для тебя короткую экскурсию – прежде, чем мы приступим, " – чуть не пропела она и потянула за собой. Не могу сказать, что меня очень удивило ее физическое превосходство. Сам я сильным никогда не был, и почти все – включая Джойс – кто меня окружал, были сильнее. Тем не менее, когда Барбара повела меня по дому, прижимая к себе словно мать маленького ребенка, чувство беспомощности неприятно кольнуло сердце. Я несколько секунд пытался разобраться с этими непривычными ощущениями, пока вдруг не обнаружил, что мягкое, упругое тело, о которое пружинит мое плечо, возвращает жизнь угаснувшим было мужским инстинктам. Сладкое желание постепенно окрашивало мое сознание, делало его ярче и живее. В какой-то момент я понял, что былая беспомощность уже вовсе не беспокоит меня, уступив место уютному и томному теплу. Пусть будет, что будет.

Дом произвел приятное впечатление. Небольшой – три спальни и две ванны – но вполне комфортный для одного человека. Хорошо укрыт от посторонних взглядов высокой живой изгородью.

Как только мы вернулись к барной стойке, она легко повернула меня и поставила пред собой. А потом наклонилась и поцеловала. Позвольте признать, это не был холодный приветственный поцелуй. Он был настолько заряжен сексуальной энергией, что, казалось, прошиб меня до самых пяток! Ее язык легко проник за мои губы и ворвался в рот. Я хотел что-то сказать, но Барбара плотно удерживала меня одной рукой, а второй мягко нащупала быстро надувавшийся давно забытой силой бугорок в моих брюках. У меня кругом шла голова, и когда она, наконец, отпустила меня, ноги мои ослабели от напряжения. Что-то мурлыкая себе под нос, Барбара ловко налила два бокала виски со льдом, который взяла из маленького холодильника, стоявшего рядом с баром. "Возьми, мой милый!" – протянула она один из них. - "Подкрепись!"

Пить мне совершенно не хотелось, но холодный стакан в руке помогал вернуть сознание к подобию нормы, в чем я как раз срочно нуждался.

"Извини, дорогой! Всего один и очень короткий звонок!" – Барбара взяла сотовый телефон и набрала номер. Говорила она спиной ко мне, так что содержание разговора осталось для меня тайной. Через минуту хозяйка дома положила телефон, повернулась ко мне и улыбнулась.

"Это была Джойс. Я сказала ей, где ты находишься и..." - она закашлялась, - "что ты будешь некоторое время занят. Она была ОЧЕНЬ рада услышать, что у нас с тобой все складывается хорошо".

Ее голос понизился: "Джойс просила передать тебе свою просьбу. Ты ДОЛЖЕН хорошенько запомнить все, что будет между нами. Она хочет, чтобы ты рассказал ей в самых подробных деталях, когда вернешься сегодня домой – ЕСЛИ ты, конечно, вернешься сегодня домой ".

Она протянула ко мне руки и улыбнулась: "Моей маленькой киске пора подойти к ее Барбаре! Я хочу тебя! Очень! Иди сюда, скорей!"

Меня кинуло в дрожь от одной мысли об очередном конфузе, но теперь уже с этой роскошной женщиной: "Я не... не слишком хорош в этом деле!"

Она улыбнулась еще шире:. "Зато я очень хороша! Меня хватит на нас обоих. Ты ни о чем не думаешь, повторяю: ни! о! чем! Ни о чем! Ни о чем не думаешь! И позволяешь своей Барбаре доставить нам обоим удовольствие!"

И ей это удалось.

Той ночью Джойс действительно не дала мне уснуть, пока я не рассказал ей все в самых подробных деталях. Имеются ввиду ВСЕ детали. Все, что Барбара делала мне – и то немногое, что она позволила сделать в ответ.

"Ты хочешь сказать, что просто ЛЕЖАЛ? " – еще раз уточняла Джойс. - "И позволил ей оседлать тебя? Как будто именно она была мужчиной?"

Я не переставал краснеть: "Ну да, и все получилось... А во второй раз она..."

"Во второй раз?!" – удивленно протянула жена. - "Да она колдунья какая-то?! У нас с тобой никогда не получалось второй раз!" Глядя на мою реакцию, она смягчилась. "Дорогой, наша ошибка такая же твоя, как и моя. И не думай, что твое мимолетное огорчение избавит тебя от моих следующих вопросов. Итак, когда она поцеловала тебя – она позволила тебе поцеловать ее тоже?"

"Конечно!" – возмутился я. - "Ты считаешь меня совсем бревном?!"

"Тише, тише! А тебе хотелось обхватить ее за шею руками?"

"М-м... Да, действительно, хотелось. Немного. Хотя она предпочитала, чтобы я лежал неподвижно".

"Но то, как все это произошло, тебе ПОНРАВИЛОСЬ?"

"О, Джойс!" - я чуть не заплакал. - "Да, мне понравилось! Хоть я участвовал очень пассивно. Но все же — не она моя жена. А ты!!"

Джойс усмехнулась: "Вот об этом волнуйся меньше всего, дорогой. Вы оба мне нравитесь. И если ты будешь с ней счастлив... Что же в этом плохого? Я тоже буду счастлива!" Она поцеловала меня.

"Больше такое не повторится! У меня достаточно гордости!" - воскликнул я.

"Да-а?" - не поверила мне жена.

В течение нескольких следующих дней я оставался в доме. Жене сказал, что неважно себя чувствую. Но не думаю, что мои слова кого-то обманули. Мы оба понимали, что я хочу избежать даже случайных встреч с Барбарой. Не поймите меня превратно – она дала мне лучший секс, который когда- либо у меня был, но в то же время я помнил свои собственные ощущения и... Побаивался их. Да, я никогда не был агрессивным и напористым. Ни в сексе, ни в жизни вообще. Но то, как я чувствовал себя рядом с Барбарой? Что это было? Она настолько легко подавила меня, смела все попытки к сопротивлению! Я подчинялся ей совершенно безропотно. И что самое удивительное — чувствовал себя при этом очень комфортно. НЕТ, сейчас мне совсем не нравилось то, каким я становлюсь рядом с этой женщиной. И в то же время понимал, что не могу сказать об этом не только самой Барбаре, но даже Джойс. Оставалось надеяться, что за время нашей вынужденной разлуки эта необыкновенная женщина увлечется кем-нибудь другим и забудет обо мне. Джойс пыталась заставить меня выходить из дома. Но я упорно ссылался на нездоровье.

И вот однажды днем она сама собралась уходить. На этот раз обошлось без привычного ворчания в мой адрес. Она просто одевалась и готовилась к выходу. Никаких особенных занятий у меня в тот день не было. Я поразгадывал кроссворд, посмотрел немного телевизор, полистал книгу – и как обычно, заскучал. Когда Джойс уже надевала пальто, раздался звонок в дверь. Она была рядом и сама пошла открывать.

"О, здравствуй!" - послышалось ее приветствие. - "А я уж решила, что ты передумала. Проходи!"

Я не успел ни о чем подумать, как на пороге комнаты появилась Джойс вместе с. .. Барбарой!

"Барбара ТАК хотела видеть тебя Алан, и я подумала, что повидаться с ней будет и приятно, и полезно. Может, твое самочувствие сразу улучшится? Я сейчас уезжаю, так что желаю вам приятно провести время вдвоем!"

Только когда она повернулась к выходу, я смог выдавить из себя удивленное – и слабое - "привет". Но Барбара уже пересекала комнату, направляясь ко мне. И не успела моя жена выйти из дома, как гостья замурлыкала своим почти матерински низким голосом: "Привет, моя маленькая киска! Иди скорее к своей Барбаре!" Не было абсолютно никакой надежды на то, что Джойс не узнает, как именно мы "весело проведем время вдвоем". Я даже не был уверен, вышла ли она уже из комнаты, когда оказался в руках Барбары. Она чуть не задушила меня поцелуями.

Ко всему прочему я обнаружил, что меня подняли на руки – мягко и нежно – но именно подняли на руки, пронесли немного по комнате, не прерывая поцелуев, и — что я мог изменить? - Барбара села, усадив меня себе на колени.

"Пора нам немного поговорить, моя кошечка! Ты избегал меня, не так ли? Пожалуйста, не ври! Я разговаривала с Джойс, и она мне все о тебе рассказала. Поэтому, пожалуйста, не обижай меня неправдой. Я не хочу сердиться – и ты ведь тоже не хочешь, чтобы я рассердилась, так ведь? Поэтому - говори! Почему ты избегал меня?"

Глотая слова, я все-таки смог выдавить из себя: "Это было... неправильно, Барбара! Я не должен получать удовольствие. .. вот так!"

"М-м... То есть, секс был в порядке?"

Я мгновенно покраснел: "Да. Секс... Это было прекрасно! Да. Но... Но мне кажется... В любом случае - так не может продолжаться дальше!"

"Но почему, киска моя?! Ты меня слушаешься, ты мне подчиняешься! И не знаю почему, но это ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ твоей Барбаре! Я вижу, что ты ведешь себя не как обычный маленький сисси! И мне было очень непросто понять, что же ты из себя представляешь. В каких отношениях ты будешь чувствовать себя лучше всего? Я долго задавалась этими вопросами, и пришла к приятному для себя выводу, что лучше всего ты себя чувствуешь, когда делаешь то, что тебе ГОВОРЯТ! Теперь у меня нет в этом никаких сомнений! Осталось только решить, как именно лучше выстроить наши отношения, так чтобы каждый получал то, что ему нужно в жизни. Придется нам немного поработать. Но я готова! Ты будешь моей милой, счастливой, послушной маленькой кошечкой!"

"Ты ошибаешься! Я вовсе не хочу быть послушным!" - моя попытка казаться сильным была перечеркнута совсем не подходящей дрожью в голосе.

Она поцеловала меня. "КОНЕЧНО, ты не хочешь быть послушным! Конечно, ты хочешь слоняться по дому, тосковать, кормить уток и чувствовать себя безутешно потерянным для жизни. Конечно, ты хочешь забыть, как приятен настоящий секс с живой, любящей тебя женщиной. Конечно. Никто в этом не сомневается. Кроме Барбары. Которая уверена, что тебе надо просто правильно понять себя и выкинуть из головы всю ту чушь, которой делились с тобой в школе прыщавые мастурбирующие подростки. Они уже давно свели прыщи, забыли картинки, на которые пускали слюни, и живут полнокровной жизнью. А ты все больше превращаешься в тень. Надо взглянуть на себя трезво. И понять, что тебе действительно нравится в этой жизни? И не бояться платить за удовольствие. Если тебе в этом поможет мой взгляд, то вот он. Ты действительно скорее любишь подчиняться, чем принимать решения. И я сразу, с первого раза, поняла это. Если бы я думала по-другому, ты не сидел бы сейчас на моих коленках. А? Разве не так?! Хорошо, ты говоришь: "Так не может продолжаться дальше!" Ты можешь сказать точнее: как именно ТАК не может продолжаться дальше?"

"Ну... Я должен быть более агрессивным?"

"Давно не слышала такой концентрированной глупости! Джойс, конечно, не сообщала мне о подробностях вашей интимной жизни, но я правильно понимаю, что у вас давно уже не было совместного секса?"

Я снова покраснел.

"И если ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотел секса, думаешь, Джойс стала бы — смогла бы – остановить тебя?"

"Ты говоришь о насилии? Не слишком джентльменское поведение!" - отозвался я скептически.

"Вот именно. Когда мужчина действительно хочет секса, он перестает поступать по-джентльменски. И женщина ему покоряется. Не без удовольствия, заметь. Твое же поведение скорее благовоспитанное, чем мужское – если смотреть на него честно. Я целую и обнимаю тебя, кладу на постель и беру тебя. Действительно ли твое поведение можно назвать типично мужским? Сомневаюсь!"

"Но я не хочу быть... э-э... тряпкой!" - и снова решительная фраза прозвучала слишком неуверенно, чтобы ей поверить.

Она нежно поцеловала меня в щеку: "Но мужчины и любят своих женщин за то, что они мягкие и женственные. Расцветай и будь прекрасна! Разве не так?"

"Так".

"И именно так, по-мужски, ты мог поступать с Джойс? Если бы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотел поступать так?"

"Наверное, " - обреченно согласился я.

"Значит, ты недостаточно хотел! А что у нас? Я — тот человек, который хочет, чтобы ТЫ расцветал и чувствовал себя прекрасно, правда? Разве тебе хотя бы не любопытно — как это? Признаюсь, я всю свою жизнь заводила отношения именно с молодыми нежными сисси-мужчинами. Видимо, это то, что отпущено мне природой. И хотя испытала немало разочарований, но ведь и приобрела немалый опыт. Я думаю, ты будешь восхитительным! Ты засверкаешь! Со временем. После правильной огранки. А теперь подними свои милые губки для поцелуя! Жаль, ты не видишь, как аппетитно они припухли и потемнели!"

"Но я не..." - мои возражения утонули в ее губах.

* * *

Джойс вернулась домой спустя приблизительно два часа. Я снова был на коленях у Барбары, мой рот был весь в ее помаде и, наверняка, еще более опухшим. После долгого секса клонило ко сну, и мне хватало сил только на то, чтобы приподнимать голову в моменты, когда у моей любовницы снова подступала нежность.

"Привет, сладкая парочка!" - ослепительно улыбнулась жена. - "Вам было весело?"

"Мне - точно!" - засмеялась Барбара. - "А вот моей маленькой кошечке — не знаю!"

Джойс прошла к нам в гостиную и посмотрела на меня. Потом присела на корточки рядом и взяла по-матерински мягко за подбородок: "Должна сказать, что сейчас ты, Алан, действительно похож на маленькую и чрезвычайно довольную кошечку. У вас все было так хорошо?"

Я сонно кивнул.

"Вот и прекрасно!" - ответила она искренне. - "Мне нравится видеть тебя счастливым!"

"И мне тоже!" - подхватила Барбара. - "Теперь моя маленькая киска не будет прятаться и убегать меня, правда, любимый?"

Она довольно усмехнулась, получив мой кивок.

В тот вечер я постарался уйти спать раньше, чем Джойс, чтобы избежать расспросов. Но что-то разбудило меня ночью. Джойс снова сидела за своим столиком и накладывала ночной крем. Заметив, что я не сплю, она улыбнулась.

"Я так рада, что ваши отношения развиваются. Она довольно симпатичная женщина, правда?"

"Ну... Красавицей в обычном смысле ее не назовешь..." - мне почему-то было неприятно это признавать.

"В обычном - да. Но на ее лице - отпечаток силы. А руки у нее сильные? Со стороны кажется, что да".

Во мне вспыхнула нотка раздражения: "Что ты хочешь от меня услышать? Что у нее лицо сильного человека и сильные руки – в отличие от меня?"

Джойс сняла салфетку с лица и пристально посмотрела на меня через зеркало. "Послушай меня, дорогой. У нее очень решительный взгляд. Сильный. Сильнее твоего. Кто из вас сильнее физически? Готова предположить - она. И что? Я, например, не вижу ничего позорного, если кто-то сильнее меня". Она взяла ткань и снова приложила к лицу, затем улыбнулась мне. "Ты хочешь сказать, что ты сильнее, чем она?"

"Нет".

"Тогда прекрати мучиться этим, дорогой. Будь я проклята, если понимаю, что именно тебя так рассердило. Кто-то тебя ХОЧЕТ! Что с этим не так?"

"Полагаю, что это хорошо, " - криво усмехнулся я.

"Ура!" - она смягчила сарказм улыбкой. - "Вот от этого всегда и нужно отталкиваться. А теперь ложись спать. Или, может, расскажешь мне, как у вас сегодня прошло?"

Я вспыхнул: "Лучше не стоит".

"Прекрасно, дорогой. Уверена, будет еще время обсудить!" Она выключила свет у туалетного столика и тоже легла спать.

* * *

Прятаться в доме не было никакого смысла. Джойс считала, что я 'хорошо провожу время' с ее знакомой и открыла бы двери Барбаре в любой момент. Ясно было и то, что эта поразительная женщина не связывала себя никакими обычными правилами. И если она хотела меня? Сидя дома, я был еще более доступен. Можно было бы уехать – но куда? У меня не было ни денег, ни привычки к путешествиям, ни - самое главное - желания. Маленький одинокий кролик, который теперь лишился еще и своей норки, куда можно было бы скрыться. Меня любил прекрасный хищный хорек, который к тому же имел возможность разыскать кролика в любой момент, когда ему этого захотелось бы.

Следующая встреча не заставила долго ждать.

Несколько дней спустя я вышел утром выпить свою обычную чашку кофе в близлежащем кафе. Похоже, Барбара ждала меня. "Привет, любимый!" - она поцеловала меня. И добавила игриво-зловеще: "Ты не рад меня видеть?"

Я отреагировал очень быстро:"О! Что ты, Барбара! Должно быть, задумался о чем-то!"

"Намного лучше! Тогда поцелуй меня в ответ!"

Зная точно, что от меня ожидалось, я прошептал 'Привет' и, улыбнувшись, послал воздушные поцелуи в обе ее щеки. Ну, совсем как одна девушка другой.

"Да!" - шепнула она мне в ухо. - "Очень рада, что нашла тебя! Мне чертовски хотелось побыть с тобой. Поехали ко мне домой?"

Это не было похоже на приглашение, от которого можно отказаться. И я постарался, чтобы она заметила, насколько я ему обрадовался. Барбара пришла пешком, и до меня не очень долго доходило, что мне полагается взять ее под руку. Вот так рука об руку мы и пришли к ней домой.

"На всякий случай, если ты волнуешься о том, что подумает Джойс..." - предупредила она мой незаданный вопрос. - "Я ей звонила сегодня. Она пожелала тебе приятно провести время! Разве она не прекрасна?!"

Соглашаясь, что моя жена действительно прекрасная женщина, легко отдающая мужа в руки другой женщины, я только кивнул. Мы прошли в гостиную, и Барбара быстро указала то, чего хотела от меня. Через минуту я уже послушно расположился у нее на коленях.

"Я много думала!" - начала она после первой порции быстрых поцелуев.

"О нас?" - переспросил я несколько нервно.

"Конечно, моя глупышка. И вот к какому выводу пришла".

Я поднял голову, изображая интерес. Хорошо, хорошо, 'изображая' - неправильное слово. Мне действительно было интересно. Может быть, этот разговор поможет выйти из создавшегося не слишком приятного положения? Но когда Барбара начала, я почувствовал, что наоборот, только сильнее погружаюсь в него.

"Мне кажется, все дело в том, что ты воспитывался как мальчик".

Я чуть не рассмеялся в этом месте – а как еще я мог воспитываться? Но она продолжала.

"Так? Так! Но характер тебе достался совсем не мужской. Это не страшно, но это нужно учитывать. Поэтому сейчас тебе надо слегка почистить мозги, чтобы помочь принять тот образ жизни, который на самом деле соответствует твоему характеру. Понимаю, что это звучит непривычно, но уверена, что все кончится тем, что ты его полюбишь!"

"Образ жизни?" - сглотнул я.

"Конечно! Надо поменять образ жизни. И я тебе в этом помогу. Мне нравится, когда мои мальчики - нежные и милые. Носи красивую одежду. Будь нетребовательным – делай, как я хочу, другими словами".

"Не знаю... Не уверен, что мне этого хочется. Не очень хочется, " - торопливо смягчил я свои сомнения.

Она подняла меня на руки и понесла в спальню, продолжая говорить: "Конечно! Еще бы! Это как раз то, о чем я тебя и предупреждала! Пока что есть только некоторые объективные предпосылки к тому, чтобы поменять жизнь. Ты и милый, и хороший, и послушный. Красивый и слабый, поэтому у нас есть шанс, что мне удастся преодолеть в тебе ЭТО! Твое мужское воспитание. Ведь ты никогда не знал, не видел, как приятно, как хорошо, когда на тебе женские вещи. Изящные ткани, прикосновение которых отправляет тебя в полет, а расцветки пробуждают к жизни. Мягкое поведение – не надо страдать, принимая трудные жизненные решения. Просто делай то, что тебе говорят. Разве в глубине души ты не считаешь такое поведение более комфортным для себя?"

"Я не... Я не..."

"Доверься мне!" - сказала она успокаивающе и снова поцеловала, уже начиная прелюдию к сексу. Но было и кое-что необычное! Она стала медленно меня раздевать! Я бы мог притвориться, что сопротивляюсь этому, но откровенно говоря, физическое желание уже разгорелось настолько, что хотелось секса независимо от того, что она делала со мной. Ее движения были медленными и приятными. Наконец, я остался в одних трусах, остальная одежда небрежными кучками была раскидана по ковру спальни.

Немного смущало то, что она положила меня в центре кровати, словно маленького ребенка. Продолжая поцелуи, она взяла подушку и подложила под мою голову, убедившись затем, что мне было удобно.

"Подожди тут!" - прошептала она. - "Мне тоже надо подготовиться!"

Это был первый раз, когда она разделась при мне. И хотя на ней оставались лифчик и трусики, было понятно, что фигура у нее великолепная. Покрытая ровным загаром, гибкая и сильная, с развитой, хоть и не выпирающей мускулатурой, с гладкой кожей. Барбара протянула ко мне руки и подняла с кровати. Подвела к высокому, в человеческий рост зеркалу, и стала рядом.

Она обняла меня и попросила: "А теперь пусть моя любимая киска скажет, кто из нас сильнее?"

"Ты, конечно, " - ответил я честно и затаил дыхание.

"Верно! А кто из нас двоих слабее и мягче? Кто больше подходит для женской роли в нашей паре?"

"Я".

"То есть, физически я больше подхожу для мужской роли, чем ты?" – она повернула ко мне голову и ожидала ответа.

"Да. Наверное, " - я покраснел.

"Кто из нас делает то, что ему говорят?"

"Я".

"А кто из нас говорит, что надо делать?"

"Ты".

"То есть, и сознание у меня более агрессивное, более мужское, чем у тебя?"

Вместо ответа я просто склонил голову. Она легко подняла меня на руки и закружила по комнате. Ее грудь была так близко, что я не отказался от удовольствия прижаться к ней лицом, почувствовав нежность и упругость, спрятавшуюся за темно-синим гладким шелком лифчика. Барбара осторожно уложила меня снова на середину кровати, так чтобы голова пришлась как раз на подложенную ранее подушку.

"Извини, если сбила тебе настроение, " - она нависла надо мной и поцеловала. - "Просто хотела, чтобы некоторые важные для нашего счастья принципы не только прозвучали, но и застыли в глазах. А теперь ты побудешь в центре, хорошо?"

Это было совсем не похоже на то, как протекал у нас секс раньше. Сейчас она встала на колени на кровати рядом со мной и, не обращая внимания на мои жалкие возражения ее предыдущим словам, попросила – или приказала? – улыбаясь:

"Протяни руки, моя киска! За голову!"

Я хотел узнать зачем, но она, не дожидаясь выяснения обстоятельств, взяла и сама протянула мои руки в желаемое положение. Выглядело это так, будто я сдавался в плен, но только растянувшись на кровати.

Теперь она закрепила на моих запястьях что-то, чего я не видел. Дернув руку, стало понятно, что это 'что-то' соединено со столбиками кровати.

"Моя милая маленькая кошечка!" – мурлыкала она игриво, заканчивая крепить мои руки к спинке постели. Потом передвинулась от изголовья к ногам. Погладила, подразнила мой растущий бугорок в трусах, медленно спустила их с меня.

"О-о, какая соблазнительная пичужка там у тебя барахтается!" – продолжала она дурачиться. - "Теперь раздвинь ножки, любимый!"

Я послушно выполнил то, что она просила. Женщина взяла приготовленные заранее шелковые шарфы, обвязала их вокруг моих щиколоток и прикрепила к столбикам кровати. Лишенный возможности на что-либо влиять, я беспомощно глядел на то, как она передвигается к моей промежности, на ее гладкие бедра, обхватывающие мою талию. Ее таз опустился на твердо взвившийся член. Все еще улыбаясь, она стала двигаться по нему вверх и вниз.

"Ну, ты готов?"

Я осмотрел себя испуганно, совершенно не понимая, о чем идет речь: "К чему готов, Барбара?"

"О чем ты так беспокоишься? Разве тебе неприятно? Все будет хорошо. Доверься мне, моя маленькая киска. А сейчас постарайся преодолеть все те мужские стереотипы, которые вбивались тебе в детстве. Хорошо?" Она наклонилась вперед так, что ее грудь почти коснулась моего лица, а затем снова выпрямилась. Улыбнулась, глядя сверху вниз и медленно, акцентируя мое внимание, протянула руку за металлическим тюбиком с губной помадой.

"Теперь держи личико прямо, а губки немного выпяти, любимый. Я ЗНАЮ, что ты не привык, но просто попытайся отнестись к этому процессу непредвзято. И даже, может, попробуй найти в нем что-то приятное. Договорились?"

"Барбара... Пожалуйста..."

"Не надо слов. Только полежи спокойно, моя крошка! И губки... Ах, какие все-таки у тебя губки! Эти пухляшки так и просят подчеркнуть их! Ну, покажи, как ты можешь выпятить губки?"

И вот, недвижный и послушный, я лежу под нею. А она, приговаривая всякую милую чепуху, медленно и аккуратно наносит на мои губы ярко красную помаду. Затем настала очередь моих 'ну, совершенно неотразимых глазок'. В ход пошло все: тушь для ресниц, тени для век. Потом ей что-то не понравилось, и мой непрошенный визажист выдрала несколько волосков из бровей. Это было не слишком приятно. "Надо потерпеть, моя киска... надо потерпеть..." – приговаривала она, почти не обращая внимания на мои недовольные гримасы, и сосредоточившись только на выполняемой операции. Напоследок щеки наградили сладко пахнущими румянами.

А затем к моему стыду она принесла парик – не дешевый, кричащий, а красивый, слегка вьющийся, темно-коричневый. Я почувствовал, как его волосы кольнули мои плечи. Барбара мягко приподняла мне голову, чтобы надеть его правильно. Придирчиво сдвинула чуть вправо, влево, поправила челку.

После этого она встала с кровати и вернулась с маленьким зеркальцем в руках. "Тебе видно, малышка?" – заботливо спросила Барбара, поворачивая его перед моим лицом. Сначала я даже не хотел смотреть, но потом любопытство сделало свое дело. Девушка. На меня смотрела девушка. Мягкий, неуверенный взгляд, пухлый рот, ставший непривычно большим от яркой помады. Тени на веках, игру которых я долго не мог разгадать. Наконец с большим трудом мне удалось оторвать глаза от зеркала. Чтобы поймать ожидающий взгляд Барбары.

"Ну как? Не так уж и плохо, а? Надеюсь, теперь ты не сможешь назвать мою идею совсем сумасшедшей? По-моему, очаровательно, разве нет?" Она улыбнулась мне.

"А сейчас я хочу сделать одну символическую операцию!" – Барбара взяла со столика большие ножницы и двинулась ко мне

"Нет! Пожалуйста!" – закричал я, бессмысленно дергаясь в своих путах. - "НЕТ! Только не ЭТО!"

Она непонимающе посмотрела на меня, а потом затряслась от смеха, когда догадалась, что я имел в виду.

"Нет, моя маленькая киска, я не буду делать из тебя девушку такими грубыми и примитивными способами – во всяком случае - пока!" Она обошла кровать. Я со страхом за ней наблюдал. Барбара взяла с постели мои трусы и с видимым злым наслаждением стала кромсать их ножницами, приговаривая:

"Гадость, гадость, уродство!"

Свершив свою мелкую месть мужскому гардеробу, она грозно, но уже явно шутливо, пощелкала ножницами, словно выбирая себе следующую жертву.

"Кажется, кроме твоей стоящей штучки на этой кровати не осталось других мужских предметов, моя красавица? Тогда самое время заняться ее нарядом! Ты умеешь надевать презерватив..."

Я поспешно кивнул.

"... ртом? " – закончила она. - "Иногда это может пригодиться хорошеньким девушкам!"

Она надорвала упаковку, вынула розовый презерватив и, ухватив его ртом, опустилась к моему паху. Это было чертовски возбуждающе! Странный полупрозрачный поблескивавший смазкой кружок, закрывавший ее губы! Она наложила его на головку прыгнувшего вверх члена и аккуратно расправила губами вниз по стволу, иногда игриво покусывая его зубками. Эту сцену, при обычных условиях можно было бы счесть символом подчинения женщины мужчины, но у нас с ней – я знал – было все наоборот! Учитывая мое беспомощное положение это было проявлением ее власти надо мной! Посмотрев на меня сверху, она торжествующе улыбнулась: "Какое симпатичное розовое платьице досталось твоей пичужке! Но ненадолго, да?" Барбара насела на мой член сверху, и стала двигаться по нему вверх – вниз.

"Покажи, что ты послушная девочка! Ты ведь не уронишь его, пока я тебе не скажу, моя милая красавица?"

Я решительно замотал головой.

"Хорошая девочка!" – похвалила меня женщина и продолжила свой вертикальный танец. Не знаю, что именно сработало, но мне удалось сдержать слово. Наконец, протяжно охнув от оргазма, она замерла, только пощипывая мою бедную кожу на груди. Только через несколько секунд я рискнул напомнить ей и о своей потребности.

"Как я тебя люблю, моя маленькая кошечка! М-м... попроси меня об оргазме: мяукни!"

"М... Мяукнуть?!" – удивился я.

"Не порти все словами! Делай, что велю!"

"Мяу..." – неуверенно произнес я.

"Так ты не получишь никакого оргазма! Нежнее! И проси. Выпрашивай! Льсти! Умоляй! И все это – мяукая!"

Я стал пробовать на все лады и постепенно разошелся так, что и сам почувствовал новый прилив возбуждения. Барбара была в восторге! Под мои сладостные мяуканья она быстро довела дело до бурного конца.

Я полагал, что на этом наша постельная сцена будет закончена, но любовница моя не торопилась меня освобождать. Она встала, вытерла пятна спермы и оставила меня лежать в женском наряде.

"Полежи, попривыкай. Пусть в тебя впитаются эти ощущения, " – несколько туманно объяснила она. Через некоторое время подошла снова и склонилась надо мной.

"Неудобно, моя маленькая крошка?"

"Немного, " – признался я.

"Хорошо. Это мешают остатки твоего мужского сознания. Сейчас мы их прогоним прочь!" - она поласкала мой член. Под мои ахи и охи он снова встал!

"Как я и думала!" – засмеялась Барбара. Она достала другой презерватив, и дотошностью исследователя медленно натянула на мой член.

На этот раз мне потребовалось больше времени, но концовка была опять кошачье-музыкальная. Как только наступил оргазм, она вытерла меня, развязала и разрешила встать. Изнеможденный и опустошенный я еле поднялся с кровати, чувствуя необычность парика на голове и помады на губах. Барбара, выжидающе приподняв брови, протянула мне розовые кружевные трусики.

"Ты не слишком нравишься мне в розовом, но это вопрос символический. Первые женские трусики должны быть розовыми! По-моему, красиво? Как ты думаешь?"

"Эта твоя идея сделать из меня девушку?" – спросил я, робко ступая в новую для меня одежду и расправляя ее на себе. - "Если так, то ничего особенного не произошло".

Она улыбнулась. "Рим не один день строился. Эрекции у тебя сейчас нет, правда?"

"Мне хочется!" – признал я, смеясь, - "но он слишком устал!"

Мы дружно захохотали. "Видишь ли, моя киска, мне хотелось бы, чтобы ты забыл всю эту мужскую ерунду, которой тебя пичкали с самого детства. Рефлексы, привычки, оценки. Манеры поведения. Не сразу. Сейчас от тебя требуется только, чтобы ты почувствовал, как приятно носить эти красивые, мягкие кружевные трусики – не отвлекаясь на пустяки. А ведь они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО приятные, а?"

"Обычные трусики, " – буркнул я, хотя внутри понимал, что совсем они не обычные. Женщина была права. Эти трусики были не просто приятными, они были ВОЛНУЮЩЕ приятными. Но будь я проклят, если хоть на секунду дал проявиться моим чувствам.

"Отлично. Хочешь снять свой парик и смыть косметику?"

"Естественно!" – энергично подтвердил я. - "Вот радость – ходить в парике!"

Она покачала головой. "Радость, не радость - они превосходно сделали свое дело. И ты сам в результате получил свою порцию удовольствия. Теперь можешь снять парик и, если умеешь смывать косметику, то пройди в ванную, там все для этого есть".

"Барбара, дорогая, я не понимаю... Зачем все это?"

"Барбара, дорогая..." - мечтательно повторила она. "Звучит приятно..."

А потом очнувшись от романтического флера, продолжила: "Если бы ты видел себя моими глазами, ты бы не задавал эти глупые вопросы. Ты был такой миленькой девушкой, что надобность в объяснениях отпала бы сама собой. Но если ты, как любая маленькая глупенькая девочка, любишь задавать вопросы, я тебе отвечу. Если ты повторишь 'Барбара, дорогая' и тихо-о-онько мяукнешь..."

Я вздохнул с улыбкой. Она демонстративно зажмурилась и приготовилась скушать самую вкусную клубничку. Отказать было невозможно!

Получив желаемое и высоко оценив мое мяуканье, она продолжила: "Я сделала из тебя девушку. И рассматривала тебя сейчас как девушку. Занималась с тобой сексом, и кажется, тебе понравилось. Я показала другую сторону жизни. Женскую сторону. Которая тебе еще плохо знакома. Но это твоя настоящая сторона. Только ты об этом не знал".

"Если ты закончила, объясни, пожалуйста, что теперь с ними делать? С этими трусиками!"

"С ними? Только, чтобы ты постоянно помнил о сегодняшнем дне – и о том, каким ты мне нравишься больше всего..." – тут она остановилась. - "Я же совершенно забыла! У меня приготовлена дюжина трусиков, чтобы ты забрал их домой! Я хочу, чтобы начиная с этого дня, ты носил их постоянно. Надеюсь, у тебя нет возражений?!"

Я попытался смеяться, но вдруг понял, что она вовсе не шутит: "Ты хочешь, чтобы я носил женские трусики?"

"С этого момента – да! А в чем проблема? Ты же сам сказал, что это обычные трусы. Конечно, лукавил немного. Тут и спрашивать не надо было – все написано у тебя на лице. Пусть будет по твоему: обычные, так обычные. Но мне они нравятся определенно больше, чем твои прежние. Так что носи их – все равно никто не увидит!"

"Как никто? А Джойс?" - я чуть не задохнулся.

Она пристально посмотрела на меня, прежде чем ответила. "Не думаю, что ее это заинтересует. Или даже сделаем так. Если они ей НЕ понравятся – моя просьба снимается. И я не буду больше приставать с ней. Но если она не будет возражать... Тогда ты выбрасываешь всю ту гадость, которую носил в качестве трусов! Согласен?"

Я отшатнулся от нее в легком испуге, а она с сожалением покачала головой: "Тут нет никакой проблемы. И мы оба знаем, что я могла бы ЗАСТАВИТЬ тебя сделать это. Но не хочу. А пытаюсь пробиться к твоему здравому смыслу!"

"ПРИЧЕМ же тут здравый смысл?!" – при всем желании я не смог скрыть своего удивления.

"Все очень просто. И мне жаль, что моя кошечка не видит дальше кончика своего милого носика. Итак, я хочу одного, ты хочешь другого. То, чего хочу я, дает нам замечательный секс, отсутствие которого так угнетало тебя. СВОЙ путь ты уже опробовал. И чертовски легко разрушил свой брак. То, как нравится тебе, НИКАК не способствует сексуальной стороне наших отношений. Это тупик. Из которого тебя вывела я. Своим путем. Мы вместе вернули тебе радость сексуальной жизни. И даже не думай говорить, что это не так! И если нормальный здравый смысл не откажет тебе, то ты сделаешь так, как хочу я. Согласись, все очень просто и наглядно!"

"Но это несправедливо по отношению к Джойс!"

Барбара засмеялась. "Вот, моя крошка! Даже в этом ты похож на маленькую девочку! Ты хочешь и конфетку взять, и от маминой юбки не отойти! Но мама давно ушла, вот в чем дело! А ты все держишь руку поднятой и боишься повернуться и увидеть, что там – пустота. Мальчик давно бы побежал за конфетой, и пусть мама сама догоняет. Моя маленькая девочка боится, что подумает мамочка Джойс? Ты отпустил ее, чтобы она могла жить полноценной сексуальной жизнью. Без тебя. Это было справедливо? Это было правильно! Я не спрашивала у нее разрешения – 'Можно я сделаю из Алана девушку?' – разумеется, нет! Еще чего! Но держу пари, что она хочет, чтобы ты нашел свое место в этой жизни. И если я помогу в этом – не будет возражать. Разве это плохо?"

"Я не знаю, но..."

"Дорогой! Я теряю терпение! Ты хочешь ехать домой вот в этом? В парике и с косметикой на лице?" – от ее голоса повеяло холодком.

"Нет".

"Прекрасно. Тогда надевай свои брюки поверх своих новых замечательных трусиков, умой лицо, и я отвезу тебя домой! И еще. Думаю, было бы очень правильно, если бы ты поблагодарил меня за заботу и за такую красивую обновку!"

Я видел, что моя женщина слегка раздражена, и неприятное чувство постучалось куда-то в низ живота. Не стоило испытывать ее терпение. Я кротко подошел к ней, поднялся на цыпочки и поцеловал в щеку: "Спасибо за трусики, Барбара".

"Надеюсь, они тебе понравятся?"

"Не обещаю наверняка, Барбара. Но я постараюсь их полюбить".

"Звучит гораздо лучше. Мойся и одевайся. Твои новые трусики находятся в пакете с эмблемой магазина женского белья "О-ля-ля". Ты не забудешь его, правда?"

"О, нет".

* * *

Барбара не зашла в дом и все еще немного злилась. Как это ни странно, Джойс встретила меня так, словно я отсутствовал полгода и вот, наконец-то, живой и здоровый, вернулся после опаснейших приключений. Барбара была холодна, Джойс – по-матерински тепла и заботлива. Говорила со мной мягким, почти воркующим голосом.

"О, любимый!" – сказала она, целуя меня в обе щеки. - "Все прошло удачно? Ты выглядишь очень усталым. Пойдем, расскажешь мне во всех подробностях".

Буду честным. К женским трусикам я привык быстро. Но меня не покидало ощущение неестественности. Я чувствовал, что они на мне. И словно вынули что-то. Конечно, я устал – секс два раза подряд сделал свое дело. Но только ли в этом дело? Ослабел? Как будто с меня сняли еще один слой чего-то мужского. И я почувствовал себя еще более беззащитным, чем обычно.

"Это было действительно хорошо!" - пробормотал я уклончиво. - "Не о чем волноваться!" Может, от того, что шел я медленно, она подошла ближе, обняла рукой и повела, поддерживая.

Но дальше у меня вырвалось неожиданное 'Эй!' Жена подвела меня к мягкому креслу, стоявшему в гостиной, села на него сама и усадила меня к себе на колени. Совсем так, как недавно, в том же кресле, делала Барбара! Нет, только не это! Но когда я попытался встать, она только пригнула мою голову к своему плечу.

"Стоп!" – у меня уже не было сил сопротивляться этим женщинам. Ее объятия стали не такими плотными, хотя руку она и не убрала.

"Ну, что ты? Ведь так намного удобнее разговаривать и делиться секретами!" – прошептала она. - "Расскажи Джойс обо всем. Барбара была не слишком строга к тебе?"

"Что ты имеешь ввиду?" – сглотнул я.

"Кажется, твоя подруга была не в духе, когда вы вернулись. Да и ты какой-то расстроенный. Она не отшлепала тебя случайно?"

"Конечно, нет!" – я хотел возмутиться таким предположением, но вдруг почувствовал такую слабость, такую беспомощность и упадок сил, что к своему ужасу, пустился в слезы. Мне было так обидно, что мое подчиненное положение не вызывало никакого сомнения. И теперь не только у Барбары, но и у Джойс!

"Нет... Ничего такого... В смысле... она..." – я был совершенно не способен на связную речь. Слезы текли из глаз, рыдания заглушали любые слова.

"Поплачь, конечно, поплачь..." – успокаивала меня Джойс. - "Во все времена девушки знали, что плач приносит большое облегчение! Ах, ты, бедняжка! Думаю, тебе будет очень непросто научиться тому, как надо себя вести с Барбарой. Она волевая, решительная женщина и любит, чтобы все было, как она хочет. С ней надо уметь обходиться. И я тебе помогу. А сейчас расскажи Джойс обо всем, что сегодня произошло. После того, как поплачешь, конечно!"

Нет, я вполне соответствовал своему розовому женскому белью! Барбара, конечно, права! Кончилось тем, что как маленькая девочка я плакал на руках у своей жены, а потом, глотая слова, но постепенно успокаиваясь, рассказывал о событиях того дня. Джойс вытирала мне слезы, нежно целовала и сопровождала это все теми обычными звуками, которые используют матери, успокаивая своих дочерей. Когда я перешел к рассказу, она слушала очень внимательно, только изредка перебивая вопросами.

"Ты сказал, что парик был темно-коричневым?"

"Да".

"Ну, не знаю... Тебе не кажется, что ты выглядел бы эффектнее блондинкой? Скажем, красивого пепельного оттенка?"

"Н- не знаю..."

"Но надеюсь, помада и косметика не были дешевыми и вульгарными?"

"Н-не думаю..."

"Это хорошо! Я надеюсь, что нет! Но когда ты видел себя в зеркале, тебе понравилось? Ты был симпатичным?"

Я густо покраснел. "О, Джойс! Как можно об этом судить?! Ради Бога, я же все-таки МУЖЧИНА!"

"Если бы ты мог видеть, как мило краснеешь! Тогда не стал бы удивляться моему вопросу!" – улыбнулась она. - "Но пообещай мне напомнить, чтобы я сказала Барбаре о пепельной блондинке! Определенно блондинкой ты будешь выглядеть лучше! Не забудешь?"

Я пристально посмотрел на улыбающуюся жену, но не обнаружил на ее лице ни тени издевки. Пришлось пообещать.

"А теперь, любимый, " – вдруг смутилась она, - "вот тот пакет, который ты принес с собой... Что там? Дамское белье?"

"Да, " - я чуть снова не пустился в слезы.

"Для МЕНЯ?"

О таком повороте я и не задумывался. О, горе! "Это... трусики. .. для меня, " – с трудом выдавил из себя признание. - "Барбара хочет, чтобы я ходил в них целый день!" И добавил с надеждой, памятуя о нашем с подругой уговоре: "Если ты не возражаешь?!"

"Почему я должна возражать?" - она выглядела искренне озадаченный. - "Можно взглянуть?"

Я кивнул. Она встала, взяла пакет и вынула из него кучку разноцветных кружевных и атласных трусиков.

"O-o-o! Какая прелесть!" - она шутливо потрепала меня по щеке. - "А теперь скажи, ПОЧЕМУ я должна возражать против них? Они, правда, слишком короткие, мне такой стиль не очень нравится. Но почему же я должна запрещать ТЕБЕ носить такие хорошие, красивые вещи? И почему бы тебе не примерить их? Очень хотелось бы взглянуть, как ты в них будешь смотреться!"

"Одни уже на мне. Барбара хотела, чтобы я начал носить их немедленно".

"Ах, ты хитрюшка! И какого они цвета?"

"Розовые".

Она издала неодобрительный звук. "Розовый – это не твой цвет, дорогой!"

"Но Джойс, я вообще не хочу носить женские трусики!"

И снова она выразила неодобрение. "Я вижу, что обещанное Барбарой промывание мозгов работает слишком радикально! Разве ты не видишь, что все, что она предлагает тебе, делается только для твоей собственной пользы?! Что не так с трусиками? Я, например, все время их ношу. И даже Барбара, держу пари, ТОЖЕ их носит!"

Я посмотрел на нее в изумлении. "Во имя всего святого! Вы обе - женщины!"

"Не советую при Барбаре произносить подобные слова! Звучит не слишком благовоспитанно!" – ее голос прозвучал очень едко.

"Но я не женщина! Не дама! Не леди!" – завизжал я, чуть не срываясь на плач.

Она расстроилась. "Прежде всего, этими словами ты подчеркиваешь, что и я, и Барбара, мы - женщины! Это, конечно, факт, на который трудно обижаться". Она взяла в руки сотовый телефон. "Но в этих словах содержится и другой подтекст. Хочешь, я позвоню Барбаре и скажу ей, что ты утверждаешь, что носить трусики - хорошо для НЕЕ, но не для ТЕБЯ?" И жена начала набирать номер!

"Пожалуйста, Джойс! Не надо!" - мои глаза снова повлажнели.

Я слышал вызывающие гудки в динамике телефона. Она посмотрела на меня несколько скептически: "Ты бросишь всю эту чушь? И будешь носить трусики, как просила тебя Барбара?"

"Да, " – согласился я тихо. В трубке послышался голос: "Привет! Алло! Барбара слушает!".

Лицо Джойс разгладилось: "Привет, Барбара. Это Джойс. Просто хотела поблагодарить тебя за все, что ты делаешь для Алана".

Голос на другом конце что-то произнес, и Джойс ответила.

"Бог мой! Могу тебе только посочувствовать! Наверняка, это было очень непросто! Но разница – заметна! Большая разница!" - она сделала паузу.

"Ах, да... Немного поворчал по поводу трусиков, но думаю, сейчас уже все позади... Конечно... Как только закончим разговор, тут же пойду и соберу его старые трусы... Да, отдам на благотворительность. И завтра обязательно проверю, как он одет... Так, как ты хочешь!"

Я заерзал у нее на коленях. Она смотрела на меня и говорила по телефону. "Подожди минутку, Барбара. Кажется, мой маленький хочет что-то сказать". Она вопросительно кивнула головой.

"Ты просила напомнить тебе – о светлых волосах!" – зашептал я угодливо. Мне показалось, она поморщилась. Что опять не так? Все равно она вернулась бы к этой идее, не сейчас, так потом. Мне кажется, я сделал ловкий ход.

"Ах, да! Ну разве он не милый?!" – засмеялась Джойс, передав смысл моих слов. - "Конечно, ты можешь с ним поговорить! Подожди минуту, Барбара!" Она вручила мне телефон.

"Почему ты не сказал мне, что хотел стать блондинкой?!" – напористо заговорила Барбара, как только я взял трубку.

"Это... Это.. Это была идея Джойс!"

"Хорошо, мне нравится эта идея! Но расскажи, какой именно светлый парик тебе хотелось бы носить? Пышный, но короткий? Спадающий на плечи? Насколько обесцвеченный? Растрепанный или гладкий?"- меня эти вопросы привели в замешательство, но Барбара, чувствовалось, наслаждалась разговором.

Я осторожно отвечал: "Джойс говорила что-то о пепельной блондинке... Но длина... Про длину я не знаю. Может, спросить у Джойс? Наверное, она лучше меня разбирается?".

"Конечно, лучше! Ах, ты моя маленькая киска! Теперь, пожалуйста, дай ей телефон обратно".

Сейчас Барбара разговаривала со мной по-доброму – как будто я был маленьким ребенком, девочкой, мол, "Ах, милая, а какую тебе куклу купить? С длинными волосами или короткими?" Но это было гораздо приятней, чем тот холод, который она напустила на себя при нашем расставании. С облегчением передал я телефон Джойс. И почувствовал, что сидеть у нее на коленях не так уж и плохо. Сейчас от нее веяло покоем и уютом. Я вполне счастливо устроился головой на ее плече и позволил воображению отправиться в неспешную сонную прогулку под долгий, убаюкивающий разговор двух близких мне женщин. Было настолько хорошо, что даже прислушиваться к их словам не хотелось. Пока Джойс не повторила несколько раз подряд: "Согласна!"

Наконец, разговор закончился. Жена нежно поцеловала меня. "Мой милый! Ты превратился в настоящую соню. Слышал, о чем мы говорили с Барбарой?"

"Нет. Честно, не слышал".

"Это была первая возможность поговорить подробно об интересующем нас обеих предмете. И я просто поражена! Она действительно хочет помочь тебе – как и я. И вместе у нас обязательно получится. Мы решили, что хоть это будет и непросто для тебя, упорно и непреклонно следить за тем, чтобы ты выполнял наш план и делал то, что тебе говорят. Я сказала ей, что уже заметила большие изменения, и хоть ее это очень порадовало, она отметила, что ты мог бы добиться большего!"

"Но я же вел себя очень хорошо! Ты сама признала!"

Она нежно посмотрела на меня. "Да, это так! Значит, ты не будешь поднимать шум, если я предложу тебе сегодня избавиться от всех волос на теле? Это не займет слишком много времени. Все, что необходимо, у меня уже есть. А выглядеть ты будешь гораздо лучше. Гладкая кожа – это так красиво! Мы с Барбарой это оценим. Итак, решено?"

В том сонном состоянии, в котором я пребывал, из меня можно было выбить согласие на все, что угодно. "Хорошо, Джойс. Если это то, чего вы хотите - можно!"

"Отлично! А после ты переоденешься, и я полюбуюсь, как тебе идут новые трусики?" - она улыбнулась. - "Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО очень мило краснеешь, Алан. Как же я раньше не замечала?! А сейчас пойдем, я уложу тебя спать!".

"Уложишь меня спать? Джойс, я вовсе не ребенок какой-нибудь, знаешь ли!"

Она мягко поцеловала меня сначала в одну щеку, потом в другую: "Понимаю, как необычно это звучит, киска, но для тебя же будет лучше, если ты станешь рассматривать нас с Барбарой как лиц, обладающих над тобой всей полнотой власти. Например, как будто мы - твои мамочки. В этом у нас с Барбарой полное согласие. Мы хотим – нет – мы твердо рассчитываем, что ты будешь поступать так, как мы просим. И уверены, что если ты признаешь нашу власть над собой, все остальное пройдет для тебя ГОРАЗДО легче. Поэтому давай сейчас ты не будешь спорить, а мы пойдем, и я уложу тебя на несколько часов поспать!"

Это было смешно – Джойс не то, что бы раздела меня – но очень близко к тому. Вечер еще и не начинался, поэтому надевать на меня пижаму она не стала. Но раздела до трусиков, которые вызвали у нее приступ восторга. "Как мило они смотрятся на тебе!" – сказала жена, поглаживая мой зад. Джойс откинула одеяло, и подождала, пока я заберусь в кровать. А потом плотно укрыла меня, как это делала мама в детстве. Нежно поцеловала и пожелала хорошего, спокойного сна!

Хуже всего то, что я смотрел на нее в этот момент с искренним благоговением и с чуть не со слезами умиления поцеловал в ответ, чувствуя, как растворяюсь в тепле и заботе, которыми она окружила меня сегодня. И заснул почти мгновенно.

* * *

"Будь честным с самим собой! Даже НЕ ПЫТАЙСЯ сказать мне, что это плохо! Я же вижу, как тебе приятно!" - широко улыбалась Джойс. И будь все проклято - она была права! Я стоял перед нею – за минусом растительности на теле – только что тщательно вытертый ею большим пушистым полотенцем. В конце процедуры наиболее чувствительные места она посыпала разноцветным ароматным тальком. Чтобы усилить ощущения Джойс принесла мне стеганный женский халатик – розовый, в цветочек, с большим закругленным воротником, спереди застегивавшийся на пуговицы.

"Давай, Алан!" - сказала она, подавая халатик. "Да, знаю, это одежда - женская, но ты хочешь на впервые избавленное от волос тело надеть свой старый клетчатый халат? Дело ведь совсем не в том, что я хочу во что бы то ни стало надеть на тебя женскую одежду. Мне только хочется, чтобы ты честно, объективно оценил свои ощущения!" - она погладила мои руки. - "Теперь попробуй сказать, что ты не чувствуешь, насколько это потрясающе приятно!"

Я был ошеломлен. Теплая вода и душ подействовали расслабляюще. Вдобавок ко всему, та забота, которой Джойс окружила меня, то, как внимательно она следила, чтобы я правильно пользовался средствами для удаления волос, как была предупредительна и нежна, только усилили во мне ощущение подчиненности и слабости. Если розовые трусики сняли с меня один слой мужской силы, то розовый, украшенный оборками халатик, в котором я стоял сейчас перед женой, почти кастрировал.

"Ну, скажи: правда, это прекрасно?" - она отстранилась на мгновенье и снова прижала меня к себе. Погладила мое тело через ткань халатика. То ли сама хотела удостовериться в реальности происходящего, то ли давала мне возможность ощутить гладкость моей собственной кожи, только что лишенной волос.

"Да, " - нехотя признал я, продолжая впитывать новые впечатления.

"Наконец-то!" - выдохнула Джойс. - "Ты признал это! Теперь позволь надеть на тебя свежие трусики. Я их просто обожаю. Такие. .. синие с отливом. Это настоящее чудо!"

Только тут я заметил, что под ее домашним халатом было надето очень эффектное нижнее белье. Она постояла рядом и подождала, пока я натяну новые трусики. Распахнула полы моего халата, осмотрела меня и, довольная, цокнула языком. Только после этого занялась собой. Подошла к платяному шкафу, сбросила с себя домашнюю одежду и надела мерцающее вечернее платье.

"Ты выглядишь... потрясающе!" - не мог удержаться я от восклицания. "Идешь куда-нибудь?"

"Да-а... Разве я не говорила? У меня сегодня вечером свидание с Джоном. Сейчас мы с тобой поужинаем, потом он заедет за мной и отвезет к его друзьям. Там что-нибудь выпьем, а затем все вместе отправимся в дансинг".

Уже долгое время она не делала тайны из своих встреч с другими мужчинами. И хоть я пытался изображать из себя человека современных взглядов, муки ревности порой были весьма болезненны. Но Джойс сейчас была во власти совсем других настроений.

"Он мне так нравится! Я ТАК волнуюсь перед встречей! И не могу успокоиться, думая о нем. Пожалуй, ты мог бы помочь мне расслабиться".

"Да? Но как?"

"Будь славной куколкой, расчеши мои волосы?! Просто расчеши!"

"Не знаю, смогу ли я..."

"Глупый! Все девушки помогают подругам с волосами. Нет ничего проще. И даже может быть приятным! Вот щетка!"

Итак? Я стоял в одном розовом халатике и кружевных синих трусиках и причесывал жену, помогая ей приготовиться к свиданию с любовником. Она улыбалась мне в зеркале – и рассказывала о том, какой Джон сильный и мужественный, о густых волосах на его груди и руках. – "Совсем не такие гладкие, как у тебя сейчас, дорогой". Она, оживившись, вспоминала, как он поцеловал ее в первый раз, а потом попросила описать подробнее, что я чувствовал, когда Барбара поцеловала меня в первый раз. Мне нелегко было описать свои ощущения. Рассказ вышел сбивчивым, под конец я разволновался сам, но сладкое чувство возвращения в эти прекрасные мгновения разливалось в груди. Воспоминания, разделенные с близким, сочувствующим тебе человеком, как будто во сто крат усиливали реальные впечатления. "Видишь?" - улыбнулась Джойс, когда мой рассказ закончился на восторженной ноте, - "у женских разговоров есть своя прелесть!"

Пока жена готовила легкий ужин, я наконец переоделся в нормальную одежду. Сохранив, разумеется, трусики. "Пожелай мне удачи!" - прошептала Джойс, когда за окном раздался клаксон автомобиля. "Не делай ничего, чего бы не смогла сделать я!" - с хитринкой в глазах подмигнув мне на прощанье, она выпорхнула из дома.

Я помыл и убрал посуду, посмотрел телевизор и лег спать. Джойс разбудила меня около двух часов ночи. Она была немного навеселе.

"Не был бы ты... столь любезен... Короче... Помоги мне вылезти из этого чертового платья!" – рассмеялась она. - "Эти проклятые застежки на спине... Совершенно недоступны для слегка подвыпившей, хоть и по-прежнему очаровательной (она икнула) женщины!"

Нисколько не стесняясь меня, будто я был неким бесполым созданием – или, возможно, еще одной женщиной – она переоделась в ночное белье, а затем присоединилась ко мне в кровати. Доверчиво обняла рукой, и начала рассказывать, какое замечательное свидание было у нее с Джоном.

"Он такой сильный! И такой напористый! Настоящее животное (она хихикнула)! Кажется, слова 'нет' для него не существует!" И залилась тонким переливающимся смехом, а потом начала описывать, как он постепенно раздевал ее, как занимался любовью с нею. Я, наконец, не выдержал!

"Не скажу, что мне приятно выслушивать все эти подробности от те6я, Джойс! В конце концов, я - все еще твой муж!" Но и сам удивился, насколько спокойным оставался, произнося эти грозные слова.

"Глупый!" - она поцеловала меня. - "Я же не ревную тебя, когда ты рассказываешь о встрече со своим бойфрендом! Ради Бога, я же не рассматриваю тебя как МУЖЧИНУ!"

Я задохнулся от негодования: "Барбара вовсе не бойфренд мне!"

"Нет? А кто она тебе?" - Джойс снова захохотала. - "Разве не она у вас босс? Разве из вас двоих не она - мужчина? Разве не ведет она себя, как Джон со мной?"

"О-о... замолчи!"

"Она захотела - и твоя кожа становится гладкой – как моя! Как у женщины! Она хочет, чтобы ты носил атласные трусики – и ты носишь – как я – как женщина?" – и Джойс снова хихикнула. - "Между прочим, она уже даже хочет обращаться к тебе, как к Хелен, вместо Алана! Что-то мне не кажется, что она считает тебя своим мужчиной!"

"Как... она хочет меня звать?" – переспросил я испуганно.

Джойс виновато пожала плечами: "Наверное, я не должна была тебе говорить. Иногда, когда она говорит о тебе с особой нежностью, то употребляет это имя. Кажется, Хелен. А что она не может называть тебя каким-нибудь своим, ласковым именем?"

"Но не таким же!" – проворчал, немного остывая, я.

"Но погоди! Барбара называет тебя своей маленькой кошечкой! Думаешь, кошечка – это про мужчину? А чем Хелен – хуже чем 'моя маленькая киска'? Хелен гораздо короче, а смысл тот же! Так что давай, не злись и не обижайся! Обними меня покрепче и поболтаем всласть. Я тебе буду рассказывать о Джоне, а ты можешь сплетничать о Барбаре! Обещаю ничего ей не передавать!"

С этими словами жена потянула меня к себе – и я НЕ смог ей отказать! То есть, попытался отвернуться. Но не сильно. Она это почувствовала. "Веди себя хорошо!" – засмеялась она. - "Барбара описала мне, какой маленькой, слабой куколкой ты был в ее руках. И надо признать, ее рассказ вызывал у меня определенные чувства. Мне тоже хочется иметь под рукой такую же куколку! Так что лежи спокойно!"

Заснула она быстро, но успела еще раз в подробностях рассказать мне о том, какой прекрасный мужчина Джон – и вытащить из меня новые детали о Барбаре. Естественно, я был смущен такой темой разговора, но постепенно темнота, тепло и нежные поглаживания Джойс успокоили меня, расположили к откровенности. Я уютно устроился в ее объятиях, и мы вместе отправились в сказочную страну.

На следующее утро, подавая завтрак, Джойс выглядела несколько смущенной. Наконец она не выдержала: "Знаю, что слегка перебрала вчера... Гм-м... А я ничего не говорила о том... что Барбара хотела от тебя... сегодня?"

"Барбара? Сегодня? О чем ты? Я первый раз слышу, что мы с ней собирались сегодня встретиться. И что же она хотела?" Я понимал, что голос мой выдает волнение, но никак не мог справиться с ним.

"Ох, глупая!" – Джойс от расстройства схватилась за голову. - "Извини, я вовсе не желала, чтобы ты лишний раз нервничал, дорогой. Просто Барбара хотела попросить тебя об одной услуге. Вот и все. И просила, чтобы я не ничего говорила. Она хотела понаблюдать за твоей непосредственной реакцией на ее просьбу". Жена покачала головой: "Я чувствую себя легкомысленной болтушкой!"

"Пожалуйста, дорогая, " – начал подлизываться я к ней. - "Мне же не хочется огорчать Барбару! Ну, хотя бы намекни, что она имела ввиду?"

Джойс внимательно посмотрела на меня: "Не хочу ничего сказать дурного, дорогой, но кажется, ты немного побаиваешься ее".

Я вздохнул. "Да, Джойс, признаю, у меня нет никакого желания испытывать ее терпение. Если это делает меня трусом в твоих глазах, то, наверное, так и есть. А теперь, пожалуйста, скажи!"

Она вздохнула: "Ты не выдашь меня?"

"Нет. Честно!"

Она вздохнула снова. Сделала глоток кофе. "Видишь ли, дорогой, Барбара пытается открыть тебе женскую сторону – тебя самого. Так?"

Я кивнул.

"И хочу сказать, что полностью согласна с ней!" – добавила она с нажимом. - "Считаю, Барбара хочет и сможет сделать тебя счастливым человеком! Ты заслуживаешь гораздо большего в жизни!"

"Возможно, " - осторожно согласился я. - "Но что она имеет ввиду?"

"То, о чем она хочет тебя попросить, относится к преодолению тех твоих негативных предубеждений, которые мешают ей!" – неожиданно резко ответила Джойс. - "Барбара старается показать тебе, как прекрасна женская сторона жизни – а ты, похоже, постоянно борешься и с ней, и с собой! Точно так же, как со МНОЙ время от времени!"

Я смотрел на нее, не зная, что ответить на доводы этой странной логики. "Но Джойс, я - мужчина! Какого другого поведения в такой ситуации можно ожидать?"

"Правильного!" – едко парировала жена. - "Цени то, что делают для твоего же блага! И старайся облегчить усилия людей, которые о тебе заботятся! Даже сейчас, когда ты попросил меня рассказать о чем-то, умудрился затеять спор! Итак, мы будем пререкаться целый день или мне все-таки продолжить?"

"Извини. Пожалуйста, продолжай!"

"Хорошо!" – можно было бы сказать, что она немного расслабилась. - "Если честно, я не знаю, что конкретно она хотела тебе предложить. Барбара считает, что было бы правильно познакомить тебя не только с приятной, но и с неприятной стороной женской жизни ".

"Неприятной? Что бы это могло быть? Может, у тебя есть какие-нибудь догадки на этот счет?"

Джойс задумалась. "Может быть, она хочет ввести для тебя месячный цикл? Например, заставит носить тампоны или прокладки в течение нескольких дней?"

Меня охватил ужас: "Только не это! Ты уверена?"

Жена пожала плечами. "Во всяком случае, это то, что испытывают все женщины, и это точно нельзя назвать приятным! Не пугайся так! Я ничего не знаю точно!". Она подумала еще немного. "Может быть, Барбара хочет, чтобы ты сделал восковую эпиляцию? Это довольно болезненно". И покачала головой: "Нет, тогда не было смысла брить тебя вчера вечером. Нет, это что-то другое. Может быть, серьги?" – она улыбнулась. - "А может быть, твердый корсет? А может быть... А может быть... Ах, сколько у нас неприятных вариантов для маленького пугливого мужчины!".

Джойс развеселилась. "Не знаю, что Барбара задумала! Все, что могу тебе предложить - это сделать то, что она просит. Она ожидает от тебя сопротивления. Но что произойдет, если ты будешь вести себя как примерная маленькая девочка и сделаешь все, как она просит? Не знаю..."

Я должен был попробовать еще раз и прервал ее рассуждения: "Джойс! Пожалуйста. Я - не девочка! Разве ты не видишь?"

"Алан! Это - не ко мне! Не меня убеждай. Барбара хочет, чтобы ты действовал определенным образом. И до сих пор все шло, как она задумывала. Свидетельством тому трусики, которые на тебе сейчас надеты. Ты передумал? Тогда поторопись, докажи ей, что она не права". Джойс усмехнулась: "Если же она права... Тогда лучше уже сейчас готовиться к тому, что ты - ее Хелен". Жена посмотрела на часы. "Нам надо торопиться. Она просила привезти тебя пораньше".

* * *

Когда мы приехали, Барбара приветствовала нас подчеркнуто по-разному. Джойс получила от нее легкий поцелуй. А вот мне Барбара показала, чего именно она ожидает. Пока я нежно целовал ее в каждую щеку, рука моей подруги пробралась ко мне в брюки, проверила эластичность трусиков, оттянув их слегка, и только потом, ничуть не стесняясь демонстративного контроля, оставила промежность в покое.

"Привыкаешь к своему женскому белью?" – только и спросила она.

"Да, Барбара, " - ответил я кротко.

"Джойс, хотела спросить тебя..." – обратилась она к моей жене. - "Как тебе его новые трусики?"

"Ах, да!" – ответила Джойс вполне серьезно. - "Не могу сказать, что я в восторге от тех розовых, что были на нем вчера, но вот желтые, которые на нем сегодня - превосходны!"

"Ах, ты моя маленькая киска!" – кажется, Барбара была взволнована. Она обняла меня: "Не могу поверить, что ты выбрал именно желтый! Пойдем, пойдем!"

Не знаю, что уж такого она нашла в желтом цвете - но я не стал разубеждать ее в том, что сделал этот выбор сознательно.

Она привела нас в гостиную и взяла в руки какую-то вещь желтого цвета. "Посмотри, Алан, разве это не красиво? Я купила его специально для тебя – и ты, должно быть, предчувствовал это, когда ты надевал утром именно желтые трусики! Может быть, к тебе приходит женская интуиция?"

"Платье?" – задохнулся я.

"Нет, глупый!" - ответила она смущенно. - "А тебе хотелось бы, чтобы это было платье?"

"Нет!" – торопливо ответил я. - "И что же это?"

"Сначала хочу попросить тебя об одном одолжении. Мы с Джойс хотели бы сделать кое-какие покупки. Не думаю, что тебе интересно будет с нами. Но в доме не прибрано. Не мог бы ты остаться здесь и сделать приборку? Возьмешься? Я приготовила тебе красивый передник, чтобы ты не испачкал одежду во время работы".

Надеюсь, мой вздох облегчения был не слишком заметен. Навести порядок в доме? Конечно! С удовольствием! Это гораздо лучше, чем ходить с тампоном или прокладками! В то же время, я понимал, что открыто демонстрировать свою радость. .. не стоило.

"О, ты права, мне не слишком хочется ездить с вами по магазинам!" – засмеялся я. - "Не возражаю убраться в твоем доме, надо же чем-нибудь занять время. Но передник мне совершенно не нужен!"

"То есть, ты не сердишься на меня за то, что я попросила провести в доме уборку? И не считаешь, что это ниже твоего МУЖСКОГО достоинства?"

"Конечно, нет!" – подтвердил я.

"Скажи, я упоминала, что пол в кухне надо хорошенько отчистить?" – осторожно спросила она, делая вид, что не слишком интересуется ответом.

"По-моему, нет, но я учту твое пожелание!"

"И ты не против того, чтобы надеть передник во время уборки?" – она посмотрела на меня сбоку, как большая любопытная птица.

У меня похолодело на сердце. "Барбара, не скажу, что... м-м... согласен со всем, что ты делаешь, но согласен, что ты стараешься мне помочь стать другим человеком. И думаю, что не умру, если надену передник!"

В начале моей сбивчивой речи у Барбары открылся рот от изумления, и лишь к концу она вернула себе обычный уверенный вид. А вот Джойс кивала мне вполне одобрительно.

"Спасибо, моя маленькая киска! А теперь давай наденем твой передник!"

Тут мягко вступила Джойс: "Никогда не видела столь симпатичный фартук!"

Барбара накинула мне на шею завязки и перешла за спину, чтобы сделать из них бант. Ее могучими стараниями фартук плотно обтянул мою фигуру, и я снова почувствовал себя совсем беспомощным. Конечно, этот предмет одежды можно было назвать и фартуком – не спорю, можно – нечто пышное, в летнюю желтую и белую клетку, с длинной нижней частью, которая скорее походила на плиссированную юбку с узкой подчеркнутой талией. Я довольно худой человек, но раньше мне не приходило в голову искать у себя талию. Так вот в этом так называемом переднике она у меня появилась!

Квадратный вырез на верхней части передника был, как и весь лиф, украшен белыми рюшами. Широкие белые ленты уходили за спину, где из них можно было сделать большой бант на талии и маленький – на шее. Я не видел – но спиной чувствовал улыбку Барбары, которая упаковывала меня в тюрьму этой одежды.

"Не могу сказать, что у меня был когда-то такой же!" – отвечала она Джойс. - "Такой же практичный – и настолько привлекательный! Готово, любимый!" Она улыбнулась мне. "Повернись ко мне, милый. Мне нравится, что юбка здесь опускается ниже колена, и в то же время образует устойчивый, правильный колокол. Не могла бы моя киска немного покружиться, чтобы порадовать наши глазки?"

Я окончательно почувствовал себя куклой, когда под хлопки и восторженные возгласы двух женщин вынужден был сделать несколько пируэтов. После чего мне досталось еще несколько горячих поцелуев и уверения, что не было на свете горничной милее, чем я. Женщины тут же решили, что надо обязательно завести не менее пышный фартук, но розового цвета, который наиболее подойдет к цвету моего лица, если я буду и впредь столь же очаровательно краснеть.

Перед отъездом Барбара показала, где находилось все необходимое для уборки. Откровенно говоря, я был рад, когда они уехали. Моя работа – потому что, как еще это можно назвать – избавила меня от возможных проблем. Конечно, этот род деятельности был несколько утомительным и. .. смущающим, но в доме никого не было, и никто не видел, как я в роли служанки и в одежде служанки мыл посуду или отчищал кухонный пол. Пока он подсыхал, убрал разбросанные вещи. Потом посмотрел по телевизору репортаж с большого турнира по гольфу и что-то еще. Затем почистил пылесосом пару ковров. Натер красивые медные дверные ручки, вообразив себя чуть ли не в викторианской Англии. Потом еще посмотрел телевизор. В общем, я не лентяйничал, успел сделать порученную работу и полезно провел день.

Женщины вернулись задолго до обеда, внесли в дом кучу пакетов и праздничное оживление заодно. Походом по магазинам они остались очень довольны. Однако постепенно настроение Барбары стало портиться. Она ходила по дому и подозрительно осматривала состояние полов, мебели и различных поверхностей, изредка брезгливо проверяя их пальцем.

"Что делала сегодня моя киска? Отмыла кухонный пол, как я просила?"

"Ах, конечно, Барбара! Первым делом!"

"А еще что?"

Я понял, что заметно нервничаю, когда начал перечислять список сделанного за день. Волнение возросло, когда Барбара подошла к телевизору и с недовольным видом потрогала заднюю крышку.

"И моя киска смотрела телевизор, конечно?"

"Ах... Да... Конечно. Турнир. По гольфу".

"Гольф?" – переспросила она протяжно. Мне показалось, что Джойс недовольно поморщилась, но не обратил на это внимание.

"Да, Барбара, " – признался я. - "Но я действительно наводил порядок... И пылесос... И пыль тоже.. И...".

"М-м-м... Телевизор еще теплый. То есть у тебя было время смотреть гольф?"

"Ну... Наверное... Но я же не все время смотрел..."

Она указала на валявшийся у дивана журнал. "А это ты не думал убрать?" – и кивнула в сторону стопки журналов на столике.

"Э-э... Извини, не заметил его".

Тогда Барбара подошла к шифоньеру и провела пальцем по одному из многочисленных выступов этого произведения столярного искусства: "Что это такое? Пыль?"

"Извини, не увидел, " – во рту у меня пересохло.

Она чуть оставила диван, и кончиком туфли выгребла оттуда клочок бумаги: "И сюда – в отличие от телевизора – ты тоже не заглядывал?"

Я опустил глаза.

Она посмотрела на Джойс: "Что ты обо всем этом думаешь?"

Та пожала плечами: "Смотри, как тебе!"

"И никаких оправданий?"

"Как я уже говорила. Все зависит от тебя. С моей стороны возражений не будет".

Барбара повернулась ко мне и улыбнулась. Но эта улыбка мне не понравилась.

"Сними, пожалуйста, обувь и брюки!"

"Ха?" – хмыкнул я.

"И как это у тебя получается делать этот звук? Объяснишь мне при случае. А сейчас - сними брюки – пожалуйста!"

Я бросил беглый взгляд на Джойс, но смог прочитать на ее лице только гримасу отвращения. Тем временем Барбара сделала угрожающий шаг ко мне, и пришлось быстро скидывать обувь.

"Позволь объяснить, киска!" – обратилась она подчеркнуто доброжелательно. - "Я познакомила тебя с женской стороной жизни. Давай узнаем еще одну черту! Мне нравятся в тебе женские черты – и могу даже понять, что ты борешься с моим желанием сделать тебя еще более женственным - при том, что уверена, твой женский характер не позволит этому сопротивлению продолжаться долго".

"Я вовсе не борюсь с тобой Барбара! М-м, хорошо... Но всего чуть-чуть! Честно!" – признал я.

"Возможно, так. Но все-таки - приподними юбку фартука. И сними, пожалуйста, свои брюки!" – она не шутила, и мне пришлось выполнить ее приказ. Вдруг я почувствовал себя почти женщиной – ведь стоял перед ней в одном переднике, который больше походил на платье. И, да – в атласных трусиках, которые сейчас терлись о передник.

Она заговорила строго: "Видишь ли, Хелен... Девочек с самого детства воспитывают, что порученную работу надо делать добросовестно. Не на четверть, и не на половину, и не на три четверти – глядя одним глазом в телевизор. И когда они делают свою работу, то это сразу заметно. Если бы я сегодня пригласила наемную уборщицу, то как бы выглядел мой дом? Он бы СИЯЛ! Но видимо, в этом доме сиял только экран телевизора, но никак не чистота!"

"Ну... Может быть, все не так..." – я предпринял попытку оправдаться, но Барбара ее решительно пресекла.

"Нет. Именно так! И что мне теперь делать? Я скажу, что теперь делать ТЕБЕ! Тебе надо подойти и лечь мне на колени! Я с девичьих времен знаю одну процедуру, которая развивает ответственность за порученное дело. И кстати, это касается не только уборки, но и всех других сторон жизни. Универсальное средство! Ложись и получи от меня свое первое шлепание. Надеюсь, оно же будет и последним. Ведь если я еще раз тебя о чем-то попрошу, ты не захочешь разочаровать меня, правда?"

"Ты с-собираешься... меня... о-отшлепать?" – от неожиданности я даже начал заикаться. - "Пожалуйста, не надо! Это... Это же... унизительно!"

"Зато очень полезно! Надеюсь, ты осознаешь это? Тебе будет больно, ты будешь плакать. Но в следующий раз будешь знать, чем может обернуться безответственность и лень. Как ты думаешь? И к твоему сведению: девочек быстро отучают пререкаться по поводу уже назначенного наказания. Им просто добавляют еще десяток. И вот они уже беспрекословно принимают назначенное лекарство, а некоторые даже умудряются получать от этого удовольствие. Ну, это уже их личное дело, а сейчас пора приступить к делу. Иди сюда, моя киска! Весь твой вид просто кричит, что тебе нужно хорошее, основательное шлепание!"

"Барбара! Прямо на глазах у моей жены?! Пожалуйста, не надо! Это... так стыдно!" – я уже не возражал, а скорее, поскуливал.

"Ты считаешь, что не надо?" – обратилась Барбара к Джойс.

Джойс посмотрел на меня с противоположного конца комнаты. Покачала головой и ответила: "Мне понятно твое раздражение, Барбара. Откровенно? Думаю, ты была даже слишком терпелива!" И обратилась ко мне: "Алан, прекрати упрямиться! Делай так, как тебе велят!"

Барбара выбрала стул с высокой прямой спинкой, села и, похлопав рукой по коленям, позвала меня: "Иди сюда, Хелен!"

"Пожалуйста, не называй меня Хелен!" – попросил я, устраиваясь у нее на ногах.

"А как мне тебя называть?" – спросила она, задирая юбку передника. - "Ох, мне даже жалко портить такие чудные атласные трусики. Но я не буду их стаскивать с тебя. Хелен!" Барбара сделала особое ударение на имени, и я не рискнул в таких обстоятельствах продолжать спор.

Юбка передника сдвинулась в сторону, наступила пауза и вот, на мой зад обрушился сильный удар.

"О-о-о-о-о!" – мой вопль разорвал тишину комнаты. До этого я допускал, что в исполнении такой сильной женщины, как Барбара, шлепание может быть чувствительным – возможно, на уровне воспоминаний из детства! Но она наказывала взрослого человека, и кажется, нисколько не сдерживала силу! Я начал было ерзать и дергаться, стараясь увернуться от ударов, но очень быстро понял, что это грозит переходом от размеренных шлепков к граду еще более сильных и частых. Вскоре моих сил хватало только на стоны и плач, я беспомощно лежал на коленях, а рука Барбары регулярно поднималась и опускалась на мои несчастные ягодицы. Наконец, она остановилась.

Подождав, пока немного стихнет плач, Барбара подняла меня и посадила к себе на колени. Покачала, как в колыбели, пока Джойс принесла платок и вытерла мое залитое слезами лицо. Я не мог поднять на нее глаза. Наконец, Барбара заговорила.

"Было больно?"

"А-а.. Д-да... Бар... ба... ра... Больно!" - задыхался я.

"Но ты понимаешь, что это было для твоей же собственной пользы?"

"Да... Барбара..."

"И в следующий раз, когда тебя что-то попросят сделать, ты хорошенько удостоверишься, что сделал все как следует? Особенно, если это – женская работа?"

"Ах... да, Барбара!"

"И даже если это не я тебя попрошу, а другая женщина?"

Мне не очень было понятно, что она имела ввиду, но на всякий случай я кивнул.

"То есть, если Джойс тебя попросит, ты сделаешь то, что она хочет?"

"Да".

"Хорошо. Тогда пойди, сядь к ней на колени и скажи, что просишь прощения за то, что был непослушным в прошлом, и что будешь хорошей маленькой девочкой в будущем! Иди!"

Джойс встретила меня мягкой улыбкой. Она сдвинула вместе колени, чтобы посадить меня, и когда я уселся, обняла и положила мою голову себе на плечо.

"Ну, что? Тебя отшлепали?"

"Да, Джойс".

"Надеюсь, ты понимаешь, что Барбара вынуждена была это сделать для твоего же блага?"

"Да. Я был непослушным".

"Но в будущем ты будешь слушаться?"

"Да. Я буду хорошим".

"И со мной тоже?"

"Да, конечно!"

Она крепко обняла меня: "Ты до сих пор обижаешься, когда Барбара называет тебя девочкой?"

"Ничуть, Джойс".

"Тебе стыдно, что ты не сделал работу по дому, как надо – так, как ее сделала бы НАСТОЯЩАЯ женщина?"

"Да, Джойс".

"И в другой раз ты постараешься доказать, что можешь быть хорошим?"

"Да, Джойс".

"Помнишь, я говорила, что блондинкой тебе пойдет больше?"

"Да, Джойс".

"Знаешь что? Мы с Барбарой купили для тебя сегодня парик. Красивый светлый парик. Мне кажется, чтобы загладить свою вину перед ней, будет хорошо, если ты его примеришь! А я попробую наложить немного косметики! Если ей понравится... Она может вполне простить тебе то, что ей пришлось прибегать к таким неприятным мерам! А ты уже в новом обличье доделаешь все то, что не успел выполнить до нашего приезда. Согласен?"

Я молча проглотил всю эту тираду и закивал настолько радостно, насколько мог изобразить.

"Тогда пойдем в другую комнату, попробуем немного приукрасить тебя!"

Когда немного спустя я появился перед Барбарой, она просияла от удовольствия. На мне по-прежнему не было брюк, зато на голове появился светлый парик. Теперь в своем длинном пышном фартуке я еще больше походил на девушку, надевшую платье. "О, Хелен! Ты ТАКАЯ симпатичная сейчас! Совсем как настоящая девушка! Косметика - очень удачная! Джойс, ты — волшебница! Сделала мою милашку еще красивее!"

Я с облегчением почувствовал, что Барбара явно отошла от неприятной сцены с наказанием, настроение ее улучшилось, глаза заблестели. Но это было еще не все. Когда я взялся пальцами за боковые стороны своего передника и, старательно, как учила Джойс, сделал реверанс, она взревела от восторга!

"Спасибо, Барбара!" - произнес я сладким голосом маленькой девочки, надувая щеки и усердно хлопая ресницами.

"О-о-о-о! Я не удержусь!" - засмеялась она. - "Джойс, ты позволишь мне украсть его хоть на мгновение? Лучше — два?!"

"Конечно!" - смеялась жена.

"Иди ко мне, моя девочка Хелен!" - позвала Барбара. Когда я маленькими шажками перебежал к ней, она усадила меня к себе на колени и продолжила разговор так, будто я и вправду был маленькой девочкой. Она пощипывала меня за бока, разглядывала косметику и залезла под юбку, лаская промежность сквозь материал атласных трусиков, вызывая у меня то стоны протестующие, то стоны удовольствия. Джейн нежно поглядывала на все это с видом тетушки, умиляющейся проделками молодежи.

После того, как Барбара наконец отпустила меня, пришлось потратить оставшуюся часть дня и вечер, занимаясь работой по дому – разумеется, прерываясь, когда женщинам хотелось чего-нибудь выпить или возникали другие поводы отвлечь меня от дел. Мы заказали пиццу и пообедали в очень непринужденной обстановке. За едой Барбара решила, что мне надо делать реверанс не только перед ней, но и перед Джойс. В моей ситуации это мало, что меняло. После обеда женщины развалились на креслах в гостиной, а я, сделав реверанс перед каждой из них, вернулся к своим обязанностям. Наконец, Барбара прошлась по комнатам и, придирчиво проверив чистоту, сказала, что удовлетворена наведенным порядком. Мне было позволено переодеться в обычную одежду и снять передник. "До следующего раза!" - как она сказала.

"Теперь тебя устраивает, как убран дом, Барбара?" – с улыбкой спросила Джойс.

Барбара кивнула: "Да, теперь хорошо! Но я, наверное, попрошу, чтобы Хелен приехала убраться ко мне еще раз". Она повернулась ко мне: "Ты не возражаешь, Хелен?"

Я опустил глаза: "Извини, что огорчил тебя сегодня, Барбара. В следующий раз все будет сделано хорошо".

"Хорошая девочка!" – рассмеялась Барбара.

"Она называла тебя 'девочкой'! Неоднократно!" – поддразнивала меня Джойс, когда мы подъезжали к дому.

"Знаю!" – мне было совсем не весело. Я предчувствовал, что теперь жена будет изводить меня насмешками. Но оказался не прав.

"Кажется, ты не слишком доволен этим!" – ирония в голосе Джойс граничила с жалостью. - "Но это всего лишь признание того, что ты постепенно становишься таким, каким она хочет тебя видеть. 'Девочкой'! И если раньше ты не слишком соответствовал образу, то сейчас – все более и более. Это комплимент! Ты понемногу учишься!" Она захлопнула дверцу автомобиля, посмотрела на меня и вздохнула. "У тебя уже многое получается. И есть, чем гордиться. Просто ты устал. Как многие женщины в конце дня. Я возьму пакеты, а ты можешь дать мне руку".

Пакетов набралось немало, и я все-таки прихватил несколько. Не слишком задумываясь, что в них находится. Наверное, Джойс накупила для себя какой-нибудь одежды. Или косметики. Так и оказалось – но частично. Некоторые из них предназначались мне. Джойс подождала, пока за нами закроется дверь, и вручила два свертка.

"Мне действительно понравились те передники, которые приобрела для тебя Барбара. Здесь – еще несколько".

Глаза мои распахнулись: "Мне не послышалось? Ты сказала 'передникИ'? Я думал, что она купила меня только ОДИН передник!"

"Что ж, ты ошибался, только и всего. Барбара посчитала, что носить один и тот же передник тебе быстро наскучит, и позаботилась о разнообразии. Что в этом плохого? ".

Я не рискнул осуждать действия Барбары и зашел с другой стороны:"Но зачем ТЫ купила для меня передники? Зачем они мне здесь?!"

"Твой бестактный вопрос только подтверждает правоту моих действий. То есть, у Барбары ты готов выполнять домашнюю работу. Не скажу, что идеально, но сегодня в конце концов справился – после того, как тебя хорошенько отшлепали. Эта маленькая, но шумная процедура заметно повысила твое усердие. Настолько, что под ее благотворным влиянием ты согласился надеть парик и позволил мне нанести косметику. И стал вести себя гораздо лучше. Как хорошая девочка!" В конце она не удержалась от маленькой язвы.

Джойс сделала паузу и посмотрела на часы. "Теперь... Теперь все пойдет по-другому! С чего начнем? Во-первых, достань один передник и надень его. Затем освежи помаду на губах – мне не нравятся неопрятные яркие пятна. После этого приготовь нам по чашке чая. Что будет потом? Ты поможешь мне распаковать и примерить новые вещи. И пожалуй, последнее, но уже совсем перед сном... Мне понравилось, как ты причесывал мои волосы прошлой ночью. Не забудь отвести несколько минут на эту приятную, успокаивающую процедуру. Итак, приступай, Хелен!"

"Это... Это не СПРАВЕДЛИВО!" – возмутился я. - "Джойс, у меня нет сил! Я потратил целый день на наведения порядка у Барбары! Я устал!"

Она кивнула: "Давай оценим происходящее. Ты отказываешься делать то, что тебе сказано. Это – непослушание. В то же время несколько часов назад ты обещал Барбаре, что будешь слушаться меня. Или я ошибаюсь? Или ты этого не обещал? Может, мне изменяет память? Пожалуй, стоит позвонить Барбаре и проверить свое умственное здоровье! Позвонить Барбаре?"

Меня пробил холодный пот. Я не то, что боялся, нет. Но очень не хотел, чтобы о содержании нашего спора узнала Барбара. У меня не было сомнений ни в том, чью сторону она выберет, ни в способе реагирования.

"Не надо!" – глухо попросил я, опустив глаза.

"Тогда, извини меня, дорогой! Ты уже надел свой передник? Хорошо. Сними, пожалуйста, брюки, как ты сделал это у Барбары – это очень женственно смотрится! Поправь косметику. А потом подходи и ложись ко мне на колени. Придется тебя отшлепать! Очевидно, что ты недостаточно уважаешь меня. И не понимаешь, что я всего лишь помогаю тебе. Точнее, вам с Барбарой. Итак, я жду!"

"Ты СЕРЬЕЗНО?!" – мне даже стало немного смешно.

"Я – абсолютно серьезно!" - она произнесла эти слова с улыбкой, которая очень напомнила мне недобрую улыбку Барбары перед экзекуцией. - "Ты помнишь, что перед наказанием ты должен снять брюки и подправить косметику? Или мне надо напомнить снова? Или добавить еще какую-нибудь просьбу? Итак? Будешь хорошей девочкой?"

Я молча стоял и смотрел на нее, не веря новому повороту обстоятельств. Джойс покачала головой и сняла жакет. Улыбнулась мне: "Нет, он – не для тебя, Хелен. И когда я говорю тебе сделать что-то, то хочу, чтобы ты делала это быстро. Ты долго будешь так стоять? Или ты забыл, как надо подправить косметику? Думаю, к помаде можно добавить немного румян. Это даже звучит мило, а уж выглядеть будет еще лучше! "

Она направилась ко мне.

"Должна сказать, что ты даже смелее, чем я думала. Но зато теперь мне известно, что на самом деле ты – мягкий, слабый, податливый человек. И я МОГУ положить тебя к себе на колени! " Она сделала еще один шаг.

"Пожалуйста... Может, не надо, Джойс!" – я только спрашивал, я только молил.

"Извини, дорогой. Извини, что позволила событиям выйти из-под своего контроля. И чтобы этого не происходило впредь, мне надо принять меры. И знаешь что? Если ты сейчас сделаешь то, что я сказала, то есть, поправишь косметику и ляжешь ко мне на колени, признавая тем самым, что заслужил наказания, то будет не больно".

Она это произнесла с такой силой и уверенностью в голосе, что слезы стыда чуть не хлынули из моих глаз. Я чувствовал, что побежден.

Оставалось скрасить поражение. Еле сдерживая дрожь в голосе, мне удалось вступить в легкую дискуссию: "Я вовсе НЕ спорю, Джойс. Но не могу понять, зачем это?"

Ее лицо быстро сбросило напряжение: "Ты становишься лучше с каждой минутой! В следующий раз я, конечно, не буду ничего объяснять, просто потребую выполнить без лишних споров. Но на первый раз..."

Она сделала паузу, подбирая слова. "Я думаю, должен сработать психологический эффект. Когда ты ложишься ко мне на колени, чтобы получить наказание, это лучше отражается в твоей памяти. С этого времени ты будешь твердо знать, что я МОГУ отшлепать тебя – и будешь вести себя лучше. Это запечатлеется в твоих мышцах, в твоих ощущениях, в привычке совершать соответствующие движения. Подчеркнет. Акцентирует. И еще небольшое требование. Я шлепну тебя совсем легко – но ты будешь корчиться и визжать, как будто я причиняла тебе сильную боль! Ты же еще помнишь, как это получалось у Барбары? Мне кажется, это будет забавно!"

"Не очень, Джойс.'

"Хелен! Последний шанс! Немедленно иди и начни готовиться!" - она больше не улыбалась.

Передники были того же фасона, что и Барбары. Цвета отличались: один - синий, другой - зеленый. Все – щедро отделаны белыми оборками, рюшами, лентами. На глазах у смеющейся Джойс я надел зеленый, снял обувь, а затем и брюки, прикрываясь пышной юбкой передника. Жена указала мне на туалетный столик, где была выложена косметика. Я нанес помаду, затем румяна, и в конце обрызгал себя туалетной водой. К этому времени Джойс пересела на кровать и подозвала меня жестом:

"Посмотрим, что тебе удалось сделать с косметикой".

Она придирчиво осмотрела меня и осталась довольна: "Неплохо. Очень неплохо. А теперь - ложись!" – она мягко потянула меня вперед.

"Почему я должна тебя наказать?" - спросила Джойс. Мой живот опирался на ее колени, а голова свешивалась вниз на уровень лодыжек.

"Я был непослушным?!"

"Очень удачно подобраны слова. Меня радует, что они не могли бы принадлежать мужчине. Это слова молодой девушки, даже девочки. А теперь скажи, почему же ты был непослушным?" - она медленно раздвигала юбки передника, обнажая мой зад, прикрытый только атласными трусиками.

"Я хотел, чтобы ты по-прежнему считала меня мужчиной?"

"Снова очень хорошая догадка! Если Барбара будет тебя наказывать, и ты ответишь на ее вопрос такими же словами, думаю, это произведет на нее ОЧЕНЬ хорошее впечатление!"

Тут она дала мне легкий шлепок: "Но ПОЧЕМУ я должна рассматривать тебя как мужчину? Твой передник выглядит совсем как платье, а твои трусики... Очень красивые, женственные трусики!" - она оттянула и резко отпустила резинку трусиков, и от неожиданности я издал звонкое "О-о-уп!" Она снова хлопнула по моему заду:

"Этот звук мне понравился! Хм... Барбара называет тебя своей маленькой киской! Думаю, ты мог бы мяукнуть для меня? И, наверное... поерзай по моим коленям!"

Прошло не слишком много времени, и картина того, что от меня требовалось во время наказания, выглядела вполне законченной. Я немного ерзал и поскуливал, мяукал как котенок и повизгивал, как поросенок – пока она ласкала и гладила мой зад через атласные трусики. Когда же она оттягивала резинку трусов, я глупенько хихикал. Но вот ее указательный палец скользнул под эластичный материал трусиков... И вызвал искренне удивленное "О-о-уп!", когда осторожно вошел в заднюю дырочку.

"О-о-уп!" – повторила она восхищенно. Теперь я уже дергался вполне серьезно, пытаясь уклониться от вторжения. - "Это что-то НОВОЕ! И каковы ощущения? Кажется, тебе это понравилось!" Мне было ужасно стыдно – ведь она почувствовала, как мигом напрягся мой член. И деваться было некуда – я лежал у нее на коленях, дергаясь и постанывая, а ее палец вторгался в меня снова и снова. Джойс с любопытством естествоиспытателя наблюдала за реакцией моего члена, а мне оставалось только молить:

"О, пожалуйста... пожалуйста!"

"О, моя конфетка!" - проворковала она, - "можешь перевернуться! Теперь наказывать тебя будет еще интересней!"

Я перевернулся, но оставался лежать на коленях. Теперь она смотрела мне в глаза, но ее палец тут же вернулся в мою дырочку и продолжил исследовать ее.

Жена поцеловала меня в губы, а затем, наклонив на бок голову, заметила многозначительно: "Знаешь, сейчас ты выглядишь таким податливым, таким уязвимым. И почти девственным. Раньше я ничего такого в тебе не замечала. А ты сам?"

"Нет, " – от ее признаний меня бросило в дрожь.

"Тебя целуешь сейчас – как будто целуешь девушку. Тот же привкус помады на губах, тот же аромат духов... Различий почти нет. Это ведь так?"

"Д-да...".

"Вот и хорошо! Ты хочешь быть готовым, если Барбара сделает тебе ТО ЖЕ САМОЕ?"

Я в немом удивлении уставился на нее, но от одной мысли о Барбаре и том, что она может проделать со мной такую же штуку, по телу моему прошла дрожь возбуждения.

"Я думаю, ХОЧЕШЬ!" – усмехнулась Джойс. - "Но даже хочешь не так, как раньше. Трепетно и покорно. А теперь открой свои милые губки и скажи, что любишь меня. Давай, прямо сейчас! Представь, что я - твой мужчина, а ты - моя девушка!"

Понукаемый женой, сначала нехотя, а затем все с большим и большим воодушевлением, я принялся объясняться ей в любви. По мере того, как росло мое вовлечение в игру, по мере того, как работал палец жены в моем заднем проходе, росло и испытываемое мной возбуждение. Внезапно сладкая волна затопила меня, и глядя в глаза Джойс, я испустил небольшой фонтан мутной липкой жидкости, сопроводив его громким стоном облегчения.

"Что? Что это?" – спросила она удивленно. Некоторое время Джойс пыталась понять произошедшее, а потом улыбнулась, наклонилась и нежно поцеловала меня в губы.

"Ну, что, Хелен, моя девочка, тебе, кажется, понравилось?"

"Пожалуйста, Джойс... Я не хотел!" – меня хватило только на жалкое бормотание.

"Не хотел? В следующий раз будешь следить за собой лучше! Глупая девочка! Ты запачкала и свои красивые трусики, и свой новый передник. Видишь, как хорошо, что у тебя есть и запасные трусики, и запасной передник?! Согласна?"

"Да, Джойс" – прошептал я, сгорая от стыда.

* * *

Следующий день высветил совершенно новую иерархию в наших отношениях. Я даже не ждал поднятой брови Джойс, чтобы надеть свежие трусики – на этот раз темно-синие – и новый, синий, передник поверх обычной одежды. Иду и стираю руками пару с прошлого дня. Вешаю их сушиться. Позже, когда они подсыхают, Джойс стоит рядом со мной и придирчиво наблюдает, как я глажу зеленый передник, мучаясь с бесчисленными элементами белой отделки. Жена хочет удостовериться, что мои скромные хозяйственные навыки способны вернуть ему прежнее великолепие. Это очень непросто, но в конце концов, удается. Я уже не спорю, теперь я - ее подчиненный. В этом для меня почему-то нет сомнений. И что удивительно — даже не хочется задаваться тревожным вопросом "Почему?" Переступив черту, совсем не тянет испытывать все те мучения, которыми грозит восстановление прежнего порядка вещей. И если честно... Нынешнее положение мне все больше нравилось. Кажется, оно мне вполне по нутру.

Мое усердие подогревалось еще одним обстоятельством. Вертелся у меня в голове вопрос, который, возможно, я должен был ей задать. У меня не было абсолютной уверенности, что я именно ОБЯЗАН задать этот вопрос, но внутреннее чувство подсказывало, что в новой обстановке было бы ПРАВИЛЬНО спросить ее разрешения – на всякий случай. Наконец, собрав волю в кулак, я обратился к жене с максимально простодушным видом.

"Джойс, хотел спросить: у тебя не будет возражений, если я сегодня схожу поиграть в гольф с приятелями?"

"М-м... С Эриком и Джоном?"

"Да. Как ты знаешь, мы играем раз в месяц. Очередная встреча была назначена на сегодня. Конечно, если ты ПРОТИВ, можно отказаться..."

Она посмотрела на меня без определенного выражения. "Не то, что я против гольфа, но... Все-таки они - мужчины!"

Видимо, степень моего непонимания была настолько красноречиво написана на лице, что она рассмеялась. "Звучит глупо, согласна! КОНЕЧНО, они - мужчины. Но Барбара может посчитать, что мужская компания — не совсем то, что нужно именно сейчас?" Она улыбнулась, посмотрев на меня: "Я имею ввиду, что ты выглядишь ТАК мило! Не хочешь ли вернуться к старому?"

"Это всего лишь гольф. Просто игра, дорогая. Мы не идем на пьянку или что-нибудь в таком роде, " - ответил я кротко.

"Да, это верно, " - согласилась Джойс. - "Но почему бы тебе не спросить разрешения у Барбары? Не думаю, что она будет слишком возражать, если ты проведешь какое-то время с приятелями".

"Ты полагаешь, это так необходимо?" - ответил я, собрав все свое нахальство.

Она улыбнулась мне: "Есть одна вещь, которой рано или поздно обучается каждая жена. Надо уметь подлизываться к мужу. Кажется, сейчас неплохой момент, чтобы приступить к изучению? Ты готов?"

"Э-э... Да, конечно, да!" - ответил я бодро, словно звонок по телефону Барбаре вовсе не пугал меня.

"Отлично!" - и она передала мне свой сотовый телефон. В какое-то мгновение я проклял гольф и саму идею, но отступать было некуда, и пришлось взять мобильный, стараясь скрыть по возможности недовольную гримасу.

Барбара ответила: "Алло?"

"Привет, Барбара. Это — Алан!"

"Кто?"

"Алан".

Наступила маленькая пауза. "О-о-у, киска моя! Извини, я тебя не узнала сразу. Что случилось? Ты соскучился по своей Барбаре?"

Я знал, что лучше сказать правду. "Да. Но подумал... Э-э... Как ты смотришь на то, чтобы я поиграл сегодня в гольф?"

"Тебе нужен партнер?"

"Нет. Точнее... У меня есть два приятеля, с которыми мы играем. Раз в месяц. И я... просто хотел спросить, не будешь ли ты. .. м-м... возражать. То есть... Нет ли у тебя планов... которым бы это помешало..." — я совсем запутался.

"О-о, " - в ее голосе послышалось явное разочарование. - "Приятели — мужчины, я так понимаю?"

"Да, конечно!"

"Надеюсь, не грубияны и не хулиганы?"

Я рассмеялся: "Что ты, Барбара! Они совсем не такие. Мы уже несколько лет вместе играем в гольф. Не то, что бы мастера, но у нас уже традиция".

"Так называемая, мужская компания?"

"Ха-ха! Нет, нет. Просто приятели!"

"Ну, что ж..." - она сомневалась. - "Думаю, что не смогу отказать своей маленькой кошечке..."

"Не отказывай мне, Барбара!" - я старался казаться образцово кротким, умеренным и убедительным. - "Я буду вести себя ОЧЕНЬ хорошо! Честно!"

"Вот в этом-то я и сомневаюсь..."

"Честно, Барбара! Я буду хорошим!"

Наконец, она решилась: "Ну, тогда ладно, мой милый! УВЕРЕНА, что ты будешь вести себя хорошо! Приятно провести время!"

Я не мог и предположить, что все пройдет так просто, и пролепетал тысячу ненужных благодарностей, как будто она делала мне большое одолжение! Но так в сознание входила моя новая роль. Мы еще поболтали некоторое время – Барбара была мила и оживленна - а затем я повесил трубку.

"Похоже, все прошло удачно?" - спросила Джойс с улыбкой, когда я вернул ей телефон.

"Хм-м... Да. Спасибо за помощь!" - мне хотелось удостовериться, что никакие мосты еще не сожжены.

"Не за что, дорогой!" - ответила она. - "Но если ты успеешь... У меня есть хорошая блузка, которую я не доверяю машиной стирке. Не мог бы ты постирать ее руками и повесить в сушилке?"

"Нет проблем, дорогая!" - воскликнул я с воодушевлением. Это было что-то новое в моей практике. Джойс пояснила, что чем больше я буду вращаться в мире женских вещей, тем легче смогу стать тем, кем хочет видеть меня Барбара. Так это или не так, но пришлось проявить особую аккуратность при стирке и отжиме блузки. На заднем дворе у нас было открытое пространство, которое мы использовали иногда для просушки вещей. Должен признать, что чувствовал себя весьма необычно, выходя на доступное постороннему взгляду место в пышном женском переднике. Однако Джойс настаивала, что наоборот, это воздействие было полезным для меня, и таким образом, поколебавшись, пришлось подчиниться. Она наблюдала за моими действиями во дворе, стоя у окна, и я угадывал улыбку на ее лице.

* * *

Не могу сказать, что перемена, свершившаяся в наших отношениях с Джойс, меня сильно обрадовала. Ко всему прочему она сказала, что теперь вождение автомобиля могло бы дать мне ложные представления о моей независимости – "а мы ведь не хотим этого, правда?" Я боялся, что Эрик или Джон увидят, что меня на гольф привезла жена и задразнят бесконечными шутками. Не менее пикантной была и ситуация с возвращением. Я должен был ей позвонить, чтобы она подъехала и забрала меня после гольфа. Как на это отреагируют приятели? Оставалось только надеяться, что я сумею как-нибудь выкрутиться. К счастью, когда мы приехали парней еще не было. Получить ее прощальный поцелуй было приятно, хотя это и походило на расставание двух девушек. Хорошо, что парни при этом не присутствовали.

В любом случае, когда они подъехали на машине Эрика, я уже был на месте и в полной готовности. Честно говоря, мы общаемся не потому, что очень дружим, а скорее, оттого, что очень похожи. Маленькие и слабые. А в компании подобных эти недостатки совсем не заметны. Можно чувствовать себя комфортно. Джон разведен и живет с матерью. Эрик женат на ОЧЕНЬ властной женщине по имени Элинор. Джойс на ее фоне кажется обычной домохозяйкой. Естественно, вы никогда не услышите таких оценок в наших разговорах – низкие, грубоватые голоса, туманные намеки о мужских победах. Проезжающая мимо красотка обязательно получит всестороннюю оценку. А кто-нибудь может завистливо присвиснуть вслед. Да, мы такие, и со стороны — обычная мужская компания.

Мы встретились, оплатили время игры, получили гольф-кары. Как обычно, Эрик и Джон взяли одну на двоих, у меня пары не было. И тут появилась... Барбара!

"О-о?! Привет, Алан!" – воскликнула она, изобразив удивление. - "Вот так встреча! А я решила выбраться, поиграть. Возьмете меня к себе?" Она подошла и подставила щеку. Я исполнил свои обязательные нежные поцелуи, надеясь только на то, что сейчас парни смотрят на саму Барбару, а не на наши нежности. Пришлось их познакомить. Сказать, что они были в шоке – это значит, ничего не сказать! Здесь, перед ними, была чертовски привлекательная молодая женщина! И эта женщина почему-то хотела играть вместе с нами! Естественно, мои приятели готовы были прыгнуть выше головы, лишь бы она присоединилась к нам!

"Когда-то я играла неплохо – но это было уже давно! Так что, парни, не убегайте от меня слишком далеко!" – засмеялась Барбара.

"Не волнуйтесь! Мы и сами не мастера!" – снисходительно принялись успокаивать ее мои приятели. А у меня появилось время полюбоваться своей девушкой.

Она была хороша! В короткой цветастой юбке и рубашке поло, с белым козырьком на копне коротких волос, атлетичная фигура Барбары выглядела самим воплощением жизненной силы. Лаконичные, уверенные движения, смелый, чуть ироничный взгляд, голос, от которого замирает сердце! У меня дрожали руки, когда я вез за ней нашу тележку – так она мне нравилась!

Наше поле для гольфа имело разметку для разного уровня игроков. На каждом игровом поле стояла стартовая площадка для мужчин – синяя, и для женщин – красная, заметно ближе к лунке. Разница между ними составляла ярдов 40. Мы, разумеется, решили начинать с синей, а Барбаре предложили стартовать с красной. Мужчины сделали по первому удару. Наступила очередь Барбары.

Без видимого усилия она отправила свой мяч ярдов на 150 дальше, чем мы. Естественно, под наши приветственные возгласы. Но очень быстро выяснилось, что догнать ее нам было не под силу. Она прошла все поле за три удара, тогда как нам понадобилось кому 6, а кому и 7.

На двух следующих лунках история повторилась. Мы были повержены. Наконец на четвертой лунке, Барбара обняла меня за талию, и подвела к женской стартовой площадке, объявив, что теперь я составлю ей компанию. Мои приятели тут же отозвались шутками, типа: "В нашей компании появилась еще одна девушка!"

Но когда они проиграли еще один раз, Барбара со смехом отправила и их на женский старт, а сама отправилась на мужской. Джон с Эриком встали как вкопанные от такой перемены позиций, но тут уже я – после красноречивого взгляда подруги - стал подшучивать, мол, каковы результаты, такова и стартовая площадка. Немного поколебавшись, они уступили напору Барбары и присоединились ко мне.

И теперь моя подруга закусила удила. Шутливо, конечно – звала нас "Эй, девчонки!" и со смехом переделывала наши имена. Ко мне обращалась – Хелен, Эрик у нее стал Эрикой, а Джон - Джоан. К тому времени, когда мы добрались до девятой лунки, она уже легко помыкала тремя своими весьма запуганными 'девочками'.

Тут Джон вдруг вспомнил про какое-то назначение к врачу, Эрик решил, что должен его обязательно отвезти, и, извинившись, они собрались уходить.

"До свидания, Эрика и Джоан!" - Барбара подошла и поцеловала их на прощание. - "Играть с вами, девочки, было очень приятно. Может, теперь будем играть вчетвером регулярно?"

Глядя как они краснеют и бормочут оправдания, я понял, что никогда больше не увижу их на поле для гольфа. Особенно, когда не стесняясь их, Барбара обняла меня рукой и нежно поцеловала в щеку. "Думаю, мы должны закончить раунд. Правда, Хелен?" - и когда я послушно кивнул головой, поцеловала меня снова. - "Хорошая девочка!"

Мы остановились, чтобы съесть плитку шоколада и выпить воды, а затем погнали к десятой лунке. Но и там мне не везло. Первый удар был ярдов на 70. Ужасно мало для мужчины. От стыда хотелось плакать! Пора было бросать игру! Барбара остановила наш гольф-кар у перелеска.

"Извини меня, моя маленькая киска – но ты сам поскакал играть с этими парнями! Хотя я ПЫТАЛАСЬ показать тебе, что мне это не нравится. Ты не будешь отрицать это?"

"Но... Я же спрашивал... Ты сказала... Приятно провести время..." – вот теперь слезы было не удержать.

"Да? Девушки должны уметь угадывать, чего на самом деле хотят их мужчины. Не все выражается словами! Ты должен был догадаться, что мне неприятно, что ты идешь играть в гольф с какими-то приятелями, когда мог провести это время со мной. Но запрещать мне было тоже неприятно! Ты проявил чудовищную черствость! Но забудем это, у меня есть и кое-что хорошее для тебя".

Я уставился на нее - она стягивала с меня шорты!

"Что... Барбара... Что... ты делаешь?" – заикаясь, спрашивал я. Сняв с меня шорты, она с удовольствием похлопала меня по заду: "Какие милые трусики!". А затем, скинув свою юбку, добавила: "Прекрасно подойдут к этой юбке!" И надела ее на меня!

"О, пожалуйста, не надо!" – слезы так и брызнули из моих глаз.

"Тише! И застегни свою юбку, как полагается!" – твердо парировала она. После чего Барбара надела на себя мои шорты. "У нее эластичный пояс, так что не волнуйся, не упадет! А теперь подойди ко мне, я не люблю, когда ты ходишь без косметики!".

"Пожалуйста... не надо?" – без всякой надежды продолжал я ныть.

"Ты отзываешься, когда я называю тебя Хелен. На тебе синие женские трусики и красивая юбка. Ты играешь в гольф как девушка! Так что иди сюда, моя дорогая Хелен!"

Я обошел кар и сел с ее стороны. Барбара достала из сумки косметичку. "Хватит! Прекрати эти девичьи слезы. Ты очаровательна, Хелен, когда плачешь, но – довольно!" – с улыбкой сказала моя подруга, доставая тюбик помады. - "А сейчас - сделай мне губки!"

Она с удовольствием колдовала надо мной с румянами и тенями, так что через пару минут я уже заволновался: "Барбара, ты не слишком много положила косметики?"

Женщина пожала плечами и продолжила свое увлекательное занятие: "Успокойся! Не слишком!" И только доведя мое лицо до нужного ей вида, спросила: "Ты хочешь еще немного поиграть?"

У меня екнуло сердце! Может, она позволит мне остаться в относительной тени гольф-кара? "Нет, если ты, конечно, не хочешь, чтобы я составил тебе компанию?" – ответил я, скромно опустив глаза.

"Пусть ты будешь моей девушкой, которая ездит за мной по полю. А я пока закончу игру. Так подойдет?"

"Да-да..."

"Прекрасно! Тогда еще несколько штрихов!" - она рассмеялась и достала из сумочки два браслета, которые надела мне на запястья, а потом и клипсы, которые повесила на мои уши. Потом достала козырек, такой же как у нее на голове, расчесала мне волосы, сведя их сзади в хвостик, и надела козырек поверх. Сопротивление было бесполезно. Я знал, что теперь точь-в-точь похож на девушку, которая следует за своим бой-френдом, играющим в гольф.

Это было совсем не плохо. Действительно. Она так хорошо играла в гольф, она была настолько красива сейчас, что меня бросало в жар от одной мысли, что эта великолепная женщина столь неравнодушна к моей скромной персоне. Да, в наших отношениях именно мне отводилась роль девушки. Но кажется, я все меньше и меньше обращал на это внимание. Несколько раз она просила принести ей из кара ту или иную клюшку, и когда я подходил к ней, неизменно крепко обнимала меня за талию. Как любящий мужчина пользуется любым поводом, чтобы прижать к себе нравящуюся ему девушку. Учитывая то, что на мне было надето, косметику, браслеты, клипсы – разве мог я чувствовать себя иначе, чем женщиной? И совсем скоро меня вовсе не смущала ее рука на моих ягодицах. А ритмичные, откровенные движения тазом, которые Барбара несколько раз демонстрировала, когда никого не было рядом, вызвали у меня довольный смех.

Конечно, когда мы возвращались к раздевалке, я слегка нервничал из-за своего внешнего вида. Но Барбара успокаивала, что никто в здравом уме ни за что не подумает, что я – мужчина. И была права. Я подвел гольф-кар к ее автомобилю, и она по-джентльменски взяла на себя задачу перегрузить наши клюшки и вещи в багажник. Потом поехала сдавать кар, а у меня появилось время переодеть обувь. Вернувшись, Барбара не удержалась от добродушной иронии: "Ах, ты моя примерная девушка! Терпеливо ждешь, пока твой парень сделает свое дело?!" Она рассмеялась, вогнав меня в краску. "Я позвонила Джойс и предупредила ее, что привезу тебя сама!" – Барбара села в автомобиль и рванула с места. Только тут до меня дошло, что она не хочет, чтобы я возвращался к своему мужскому виду. Пришлось предстать перед женой в юбке и с косметикой на лице.

Не знаю, насколько готова была Джойс увидеть меня в таком виде, но я убедился что моя внешность стала для нее настоящим шоком. И шоком со знаком "Ва-а-а-а-у-у-у-у!!!" Насладившись эффектом, я снял козырек и терпеливо пережидал, пока она сможет привести свои чувства в нормальное состояние. После этого, правда, пришлось выдержать еще серию творческих преобразований от собственной жены, которая постаралась сделать мою прическу "еще женственнее", а после добавила к моему наряду передник.

В качестве ответной любезности Джойс попросила меня принести ту блузку, которую я стирал и гладил перед отъездом на гольф. Барбара была в восторге! Она тщательно осмотрела работу, обменялась с Джойс парой ехидных замечаний, но в целом осталась довольна. Жена уверяла новую подругу, что хоть после женитьбы я и не занимался домашней работой, но у меня есть все задатки для того, чтобы стать "образцовой маленькой домохозяйкой".

У Барбары были какие-то неотложные дела, и как ни хотелось ей развить эту сладкую тему, пришлось уезжать. Я до сих пор испытывал неловкость, совершая 'поцелуйный ритуал', как того требовала моя подруга, на глазах у жены. Но делать было нечего. Мое подчиненное положение было очевидно для всех нас. Противиться складывающимся обстоятельствам у меня не было ни силы, ни воли... Да и желания. А обеим женщинам явно нравилось, как я осваиваюсь с новой ролью.

"То есть, ты все-таки рассердил Барбару?" – спросила Джойс, как только мы остались одни. И укоризненно покачала головой: "На твоем месте я бы поучилась не выводить ее из себя! Хотя надо признать, что она не слишком издевалась над тобой. Что ты думаешь о своей юбке и косметике?"

"Я вовсе не хотел выводить ее из себя, Джойс!" – уныло пробормотал я.

Она рассмеялась. "Человека, который позволил двум женщинам сделать с ним все, что им захотелось, с полным правом можно назвать чудаком, но дураком я тебя никогда не считала. Разумеется, ты не хотел выводить ее из себя. И если честно, мне не кажется, что она сильно разозлилась. Нет, не думаю. Надев на тебя юбку, Барбара только показала, что МОЖЕТ с тобой это сделать. Но ты не ответил на мой вопрос. Итак, она заставила тебя ходить в юбке и трусиках. Да к тому же - с косметикой на лице. И что ты чувствуешь?"

Я от волнения теребил подол передника. Смотрел на узоры ковра под ногами. Сопел. "Я действительно не знаю, что делать, Джойс".

Она подошла и нежно поцеловала в щеку: "Оглядываясь назад, дорогой, я вообще не уверена, что ты когда-нибудь ДУМАЛ о том, что делаешь! А теперь Барбара, кажется, занимает все твои мыслительные способности. Она хочет, чтобы ты был ее девушкой – всегда нежной, милой и порхающей. Откровенно говоря, вначале я думала, что ты будешь сопротивляться ей – как любой мужчина противостоял бы попыткам феминизировать его. И поддержала бы тебя в этой борьбе. Но сейчас вижу, что она права. Это то, чего ты действительно хочешь – возможно, не осознавая явно. Ведь отказ от статуса мужчины, кажется, не слишком тебя беспокоит?!" Она снова поцеловала меня. "Итак, почему бы нам не заняться искусством макияжа, а? А после ты можешь начать учиться готовить – как образцовая маленькая жена, которую Барбара так хочет из тебя сделать!"

"Не думаю.. Точнее, не уверен..." - я окончательно растерялся.

"Пойдем, моя дорогая Хелен! Тебе надо многому научиться! Пойдем!" - она улыбнулась и взяла меня за руку. Я послушно следовал за нею.

Барбара на несколько дней уехала из города. Джойс всегда относилась ко мне по-доброму, и хотя не требовала, чтобы в эти дни я носил юбку, строго следила за безукоризненным состоянием моих передников, заставляя стирать и гладить их при малейшем подозрении на пятнышко грязи. Кроме того, каждое утро мы занимались нанесением макияжа. Вечером же я подолгу расчесывал ей волосы.

"Не знаю, как Барбара относится к этому процессу, " – мурлыкала она, отдаваясь блаженству нежного ухода за своими волосами, - "но большинству женщин, несомненно, понравилось бы. Не думаю, что Барбара является исключением. Сейчас редко где держат личную прислугу". Она усмехнулась: "Но у тебя, дорогой, получается очень хорошо! Так что будь лапочкой, продолжай..."

Однажды утром Джойс принесла мне коробку с разноцветными пластмассовыми роликами. В ответ на мой немой вопрос она успокоила: "Не бойся! Это – всего лишь бигуди. Миллионы женщин пользуются ими, чтобы стать немного привлекательнее для своих мужчин. Мы не знаем, какую именно прическу и цвет предпочитает Барбара, но если у нас есть время, почему бы тебе не подготовиться?! К тому же мне кажется, что с кудряшками твои волосы будут смотреться... женственнее!" – с улыбкой закончила она. С первого раза получилось что-то уродливое. Я уже надеялся, что она бросит эту затею. Но Джойс заставила снова вымыть голову, и дождавшись, пока волосы немного подсохнут, попросила повторить процедуру. Но самый кошмар был на следующий вечер, когда мне пришлось лечь спать с бигуди в голове! Никогда бы не подумал раньше, что женская красота требует ТАКИХ жертв! Спал я плохо, но на следующий день Джойс не давала мне никаких поблажек. Она придирчиво проследила, чтобы волосы после завивки были тщательно расчесаны, и отправила на кухню готовить завтрак.

По прошествии нескольких дней я почувствовал, что покрываюсь румянцем удовольствия, когда Джойс хвалила меня за хорошо выполненные "женские" задания. Мне нравится?

* * *

Барбара появилась у нас неделю спустя. К тому времени я все еще сильно нервничал, когда приходилось открывать входную дверь — ведь на мне был один из моих неизменных передников. Однако Джойс хладнокровно и настойчиво пресекала мои робкие попытки уклониться от их ношения. Нельзя не признать очевидное: я выглядел все более и более женственно. Но у меня не было сил противостоять воле жены.

Увидеть Барбару я не ожидал, что, видимо, не могло не отразиться на моем лице. Ее глаза быстро оценили и передник, и нанесенную, надеюсь уже более умело, косметику.

Она улыбнулась с явным удовлетворением: "Ну, привет же, моя маленькая Хелен! Какая ты у меня стала красивая!"

Я, внутренне дрожа, сделал так, как учила меня Джойс. "Спасибо, Барбара! Рад увидеть тебя снова!" - и сделал реверанс. - "Проходи, пожалуйста!"

Ее глаза распахнулись еще шире, а улыбка расползлась на все лицо: "Какие формальности?! Хелен, подойди скорее и поцелуй меня! Я так соскучилась по тебе!".

Как передать мои ощущения в этот момент? Словно скромная маленькая девочка подбегаю к ней для поцелуев – на глазах у своей жены, которая с материнской строгостью смотрит на то как я застенчиво иду в распахнутые другой женщиной объятия?!

"М-м-м!" - с наслаждением вздыхала Барбара, пока жадно, в течение нескольких секунд целовала меня. И отпустив, еще раз оглядела с ног до головы: "Ты выглядишь – и пахнешь - изумительно! Предположу, что этим я обязана немалым усилиям Джойс?"

Не буду лукавить: ее комплимент вызвал у меня румянец удовольствия: "Да, Барбара. Спасибо. Разреши, я возьму твою сумку?"

"Прекрасно!" - сказала она, не уточняя к чему именно относится это замечание. - "Да, дорогой, судя по тому, как далеко вам удалось продвинуться, можно подумать о следующих шагах! Вы готовы?"

"Сейчас самый подходящий момент! Привет, Барбара!" - Джойс наконец подошла к нашей гостье и поцеловала ее. И обратилась ко мне с легким укором: "Возьми ее сумочку и убери, дорогой! И возвращайся скорее в гостиную и сядь рядом с Барбарой. Уверена, она очень скучала по тебе!"

Краснея, я сделал реверанс, взял сумочку и собрался выйти из гостиной. Уже уходя услышал, как Барбара спросила: "Джойс, как тебе удалось совершить это ЧУДО?! Я вся дрожу от волнения! Ты действительно не возражаешь, чтобы Хелен села рядом со мной?"

"Нисколько!" - рассмеялась Джойс. - "Но я должна разделить аплодисменты с Хелен. Она очень хотела тебе понравиться! И я рада видеть вас вместе! Идем в гостиную?"

Больше я ничего не расслышал, но возвращаясь, чувствовал, как сильно бьется сердце. Желая немного унять волнение, вспомнил один из уроков Джойс и сосредоточился на том, чтобы слегка раскачивать бедрами при ходьбе. При этом мой передник начинал совершать колебания, которые, как считала жена, обязательно понравятся Барбаре. Да мне и самому казалось, что что-то в этом есть! Надо только поймать нужный ритм! Барбара сидела на диване, и встретила меня еще одним комплиментом: "Ты обворожительна, Хелен! Садись ко мне!"

Я не мог не отметить, что Джойс смотрит на мое дефиле в переднике с нескрываемым одобрением. Можно сказать — с гордостью учителя за успехи своего ученика. Не было никаких сомнений в том, что значит "сесть рядом с Барбарой". "Рядом"? Вскоре я уже расположился у нее на коленях. Она с нежным вздохом положила руку мне на плечи и прижала к себе.

"Маленькой киске удобно?"

"Да, Барбара".

Она слегка встряхнула мои волосы: "Ты поменяла прическу, любимая? Она стала. .. более женственной?"

"Да. Но я не уверен, понравится ли она тебе".

"Нравится! Очень нравится! Это Джойс накрутила твои волосы на бигуди?"

"Сначала это сделала Джойс. Но сейчас я умею и сам!"

"Да-а?! Прекрасно! Но ты не обидишься, если я попрошу сделать побольше локонов по бокам? А челку опустить на лоб?"

Я вопросительно посмотрел на Джойс: "Не думаю, что с этим будет проблема?"

"Никаких сложностей!" - подтвердила она мои слова. - "Вероятно, немного больше роликов — вот и все! Но с этим ведь проблем не будет, Хелен?"

"Нет, нет!" - я поспешил согласиться. Барбара обняла меня.

"О, я знаю, я знаю, как это неудобно, когда в голове бигуди. Но мне очень хочется!" И поцеловала меня снова, на этот раз — гораздо сильнее.

Прервавшись, она пристально посмотрела на меня: "А чем еще занималась моя маленькая киска?"

"М-м... Ничем особенным..." - ответил я. Барбара пощекотала меня под подбородком и подбодрила: "Ну, не скромничай! Расскажи Барбаре! Прямо сейчас!"

"Он – то есть, я имею в виду - Хелен! Ох, надо мне избавляться от этой привычки!" спохватилась Джойс и продолжила, - "Хелен училась очень усердно. Мне кажется, ей надо все время проводить как девушке! А как она ухаживает за моими волосами вечером! О-о!"

"Накручивает ролики?" - уточнила Барбара. - "А вот я ими никогда не пользуюсь!"

"Если честно, весь уход — это тщательное расчесывание. Но у него — то есть, конечно же у НЕЕ — очень мягкие, нежные руки!" Она широко улыбнулась мне, прежде чем снова обратиться к Барбаре. - "Восхитительное ощущение! А как помогает расслабиться! О-о! Уверена, тебе понравится!".

"Понравится! Обязательно понравится!" - глаза у Барбары засверкали. Она потянула меня к себе и еще раз поцеловала. - "Думаю, все у нас будет замечательно! По правде говоря, у меня уже был опыт отношений с сисси – и воспоминания о них остались очень приятными! Но Хелен — совсем другое. Может, у них и много общего, и разговаривает он, как они – и даже выглядит похоже! Но мне не кажется, что он — истинный сисси".

"Ну, даже если и не истинный, то роль свою играет хорошо!" - засмеялась Джойс. - "Если бы я знала, как с ним надо обращаться в самом начале, когда мы только поженились?! Возможно, смогла бы даже пристраститься к таким отношениям!" Она пожала плечами: "Но не случилось. И я узнала, что такое настоящий мужчина. Властный, настойчивый... Волосатый, ха-ха!" Джойс с сочувствием посмотрела на меня. "Конечно, он не такой. Хелен - не самый плохой мужчина, но не могу согласиться с тобой Барбара — он типичный сисси!"

"Нет, ты не права! И я все больше и больше убеждаюсь в этом! И знаешь, что мне кажется?" - Барбара сделала паузу и задумалась. - "Думаю, что моя маленькая киска - покорный мужчина – но покорный только женщинам. Мужчина вряд ли бы смог заставить его сделать все то, что удалось нам с тобой! Подумай об этом! Ведь на самом деле ему совсем не нравится заниматься женскими делами. Ведь так?" - она легонько ущипнула меня за щеку.

"Нет, Барбара, не нравится, " - пробормотал я смущенно.

"И не нравится носить красивую одежду? Женскую прическу?"

"Нет".

Она сжала меня сильнее и посмотрела на мою жену. "Теперь ты понимаешь, Джойс? Сисси не так интересен в дальней перспективе! Он может плакать и обижаться, когда ты одеваешь его в женскую одежду – и заставляешь делать женскую работу в доме. Но на самом деле он этого ХОЧЕТ! А что есть у нас? Как ведет себя покорный мужчина? Он будет делать то, что ему говорят, но зачастую ему не нравится то, что его заставляют делать! И?" - она торжествующе улыбнулась. - "Это как раз – самое привлекательное! Самое интересное! Заставить его сделать то, что ему действительно не нравится!"

Джойс погрузилась в размышления. "Признаться, я не очень понимаю. Сначала мне казалось, что это была Я. Потом – что это был ОН. Ты говоришь, что если бы я давила на него – доминировала над ним – так, да? – у нас с ним могло бы все сложиться?"

"Нет, если ты не хочешь быть боссом! А я - хочу!" - Барбара заразительно рассмеялась. - "Мне сейчас подумалось... Джойс, ты не слишком будешь возражать, если я украду мою маленькую киску на некоторое время? Мне тут пришла в голову одна штука, которую очень хотелось бы проделать!"

Джойс улыбнулась нам обоим. "Все эти дни я пыталась заставить его поступать так, как понравилось бы тебе. Неужели мне сейчас придет в голову возражать?" Она пожала плечами: "Это займет много времени? Не очень-то хочется готовить сегодня ужин. Да и думаю, нашей крошке лишняя практика не помешает?"

Барбара посмотрела на часы: "Нет, много времени не займет. Ничего, если я поужинаю сегодня с вами?"

"Я — с удовольствием! А вот наша маленькая киска не возражает?" - ответила Джойс, и они с Барбарой расплылись в улыбках. Женщины не сомневались, что теперь я никогда не буду возражать.

* * *

Барбара позволила мне снять передник, но когда я собрался смыть косметику отрицательно покачала головой.

"Садись в машину, моя радость. Пора привыкать к тому, чтобы выходить на публику с косметикой. Тем более, что нанесена она у тебя хорошо — ничего вульгарного, все к месту. Поэтому просто будь моей послушной маленькой девочкой и сделай то, что сказала Барбара. Хорошо? Это не займет много времени. Думаю, твоя натура уже требует следующего витка на пути унижений – и не хочется тебя разочаровывать!"

Она засмеялась, а меня пробила дрожь.

Мы подъехали к магазину женского белья "О-ля-ля!". Не знаю, чего хотела моя натура, но сейчас мне хотелось съежиться и стать совсем незаметным. Барбара подтолкнула меня к двери. Элегантная молодая блондинка сразу направилась к нам.

"Здравствуйте! Я - Трейси. Могу чем-нибудь помочь вам?"

"Благодарю. У вас есть измерительная лента?" - спросила Барбара.

Через пару секунд девушка подала ей ленточку с сантиметровыми делениями.

"Спасибо!" - ответила Барбара, продолжая снимать с меня рубашку. Она взяла ленту и стала измерять мою грудь. - "Вижу, у вас сегодня распродажа лифчиков?"

Девушка еще была слегка ошеломлена увиденным, но ответила быстро: "Ах, да. До конца недели. А какой размер вам нужен?"

"Наверное, я возьму - 36C" — задумчиво пробормотала Барбара. - "Окружность груди у Хелен - 32. Может быть — 34-й размер? Хочется, чтобы была чашечка C... Или все-таки B?"

Блондинка моргнула: "Простите? Я не очень понимаю...'

Барбара пристально посмотрела на нее и произнесла очень медленно, растягивая слова: "Мне нужен лифчик размера 36C. Я очень хочу посмотреть несколько разных, чтобы выбрать. Теперь понятно?"

"Простите, " - совсем смутилась девушка. - "Но я не уверена..."

"И что?" - прервала ее Барбара. - "Мне хочется, чтобы мой маленький друг купил себе несколько лифчиков. Раньше я ему лифчиков не покупала. Потому и думаю, какой размер ему нужен? Объем груди у него — чуть больше 32 дюймов. Думаю, вы можете подсказать, подойдет ли ему 36C?"

"Полагаю, что будет. .. хорошо, " - очевидно, девушка была серьезно озадачена, но решила не спорить. - "А какой цвет вы желаете?"

"В отличие от размера, цвет мне совершенно ясен!" - ответила с улыбкой Барбара, повернувшись ко мне. - "Мне хотелось бы, чтобы у тебя было два лифчика – бежевый и светло-бежевый – на каждый день. А какой коллекции трусики я тебе купила?"

"Ярмарка тщеславия, " - послушно ответил я под недоверчивым взглядом девушки.

"Отлично!" - Барбара осталась довольна. - "Посмотри, пожалуйста, в коллекции Ярмарка тщеславия и купи себе четыре красивых цветных лифчика так, чтобы они подходили по цвету к трусикам. Мне хотелось бы, чтобы нижнее белье у тебя было в комплекте. Трейси тебе поможет, не правда ли?" - повернулась она к девушке.

"То есть... всего шесть лифчиков?" - уточнила блондинка, к которой, кажется, начинало возвращаться самообладание. - "Два — телесного цвета, и четыре - различных окрасок, чтобы соответствовать... хм... чтобы соответствовать его трусикам? Надеюсь, он знает нужные цвета?"

"Все совершенно точно!" - поддержала ее Барбара. - "Но главное - подобрать размер! Пусть он примерит, а затем позовите меня. Хорошо?"

"Да, конечно!" - откликнулась девушка, а потом обратилась ко мне. - "Сэр, пройдите со мной!"

"О! Еще одна просьба!" - поморщилась Барбара. - "Мне нравится ставить мою любимую крошку в неловкое положение. Как вы видите, я наряжаю его в красивое женское белье. Меня зовут Барбара, его я называю Хелен. Но видите ли в чем штука... Если вас не затруднит, не могли бы вы называть его - время от времени – "мисс" – или "Хелен". Это поможет ему не забывать о том, кто он на самом деле. Сделаете? А я прослежу, чтобы будущие покупки он делал только в вашем магазине. Полагаю, вы работаете на комиссионных?"

"Все совершенно точно!" - рассмеялась Трейси. И снова повернулась ко мне: "Мисс? Прошу вас за мной!"

"Прекрасно!" - воскликнула Барбара, когда мы с девушкой направились к стеллажам.

"Ничего себе! Какая штучка эта ваша Барбара!" – восхищенно воскликнула Трейси когда мы подошли к стойкам с множеством разноцветных атласных и кружевных лифчиков. - "Итак, какие цвета вы хотите отобрать?'

"Да уж! Ха - ха! Барбара действительно любит пошутить!" - я изобразил подобие смеха.

Лицо у Трейси вытянулось: "Вы хотите сказать, что это только шутка? Вы не будете покупать лифчики?"

Краска бросилась ей в лицо. Она явно разозлилась, и я уже пожалел, что сказал глупость. Оставалось только, глядя в пол, извиниться и признать очевидное: "Нет. Простите меня. Она не шутила".

"А о том, что обращаться к вам мисс – или Хелен?"

Я покраснел. "Нет. Это тоже не шутка".

"Тогда подскажите, какого цвета трусики у вас уже есть. Ведь Барбара просила подобрать лифчики в комплект трусикам. Итак, какого цвета трусики вам нравятся?"

Сейчас она уже не злилась. После триумфа одержанной надо мной легкой победы, Трейси расслабилась, и сейчас выглядела, скорее, заинтересованной необычным природным феноменом, чем раздраженной. А вот мне точно хотелось провалиться сквозь землю, а не обсуждать с продавщицей магазина цвет моих любимых трусиков. Она видела мое затруднение и попыталась помочь.

"Розовые?"

Я помнил, что ни Джойс, ни Барбара не считали, что мне идут бледно-розовые трусики. Поэтому нашел глазами подходящий экземпляр: "Бледный оттенок – это не мое. А вот ярко-розовый – вполне!"

"О, да! Очень сексуальный! Прекрасный выбор! А сейчас я подумала вот о чем. Какие трусики сейчас на вас?"

"Желтые".

"Замечательно! Оттенок Лютик или Желтая Лента?"

"Лютик".

"Грандиозно! Вы немало знаете для мужчины, мисс! Предлагаю взять один лифчик в цвет надетым на вас трусикам. Вот как раз перед вами подходящий размер. Пойдем и примерим? Заодно посмотрим, подходит ли он по цвету!" С этими словами она взяла желтый лифчик и направилась было к примерочным.

Я похолодел. "Трейси?" – спросил с дрожью в голосе. - "Что? Вы уверены?"

Она пристально оглядела меня и демонстративно покачала лифчиком, висящим на ее безупречном пальчике: "Хотите пойти и примерить этот прелестный лифчик, Хелен? Или предпочитаете сказать Барбаре, что передумали?"

Девушка смотрела мне в лицо, и ответ не составлял для нее тайны. "Проходите, дорогая!" - она произнесла эти слова вполне любезно, повернулась ко мне спиной и продолжила путь к примерочным. А я, как ягненок, следовал за нею и заворожено смотрел на качающийся на ее пальчике лифчик.

"По-моему, прекрасно?!" – воскликнула она, закончив закреплять застежки у меня на спине. - "Конечно, если бы у вас была настоящая грудь, выглядело бы эффектнее, но и без того, можно сказать: очень хорошо! Позвать Барбару? Пусть посмотрит?"

Я стоял с обнаженным торсом, на котором нелепой желтой полосой выделялся лифчик. "Вы считаете - надо?" – вопрос был задан столь безнадежным тоном, что и не требовал ответа.

"Кажется, именно этого она и хотела? Или вы думаете, что другой цвет подойдет лучше?" - она спросила таким тоном, как будто ее самолюбие эксперта было задето моей неуверенностью. "Нет?" – переспросила девушка. Я молчал. "Тогда подождите минутку!"

Мне повезло, что когда мы пришли возле примерочных почти никого не было. Но зато теперь я слышал, как кто-то переодевается в соседней кабинке. Оставалось только молится о том, чтобы никто из посетительниц не увидел меня. И хорошо бы - не услышал! Хотелось умереть от стыда и унижения прямо тут, не выходя из этой примерочной. Но храбрости на такой поступок у меня все равно не хватило бы. Я отсчитывал тягучие мгновения, нервно переминаясь с ноги на ногу и трогая без конца пальцами гладкий материал лифчика, словно проверяя, не исчез ли он куда-нибудь волшебным образом. Но вот занавеска резко дернулась в сторону и показалась широко улыбающаяся Барбара. За ее спиной стояла Трейси.

"О-о-о-о!" – довольно протянула моя подруга. - "Как ты себя чувствуешь, Алан?"

"Весьма забавно, Барбара. Ну, что, теперь я могу, наконец, одеться?" - спросил я, сквозь подкатывавшие слезы.

"КОНЕЧНО, любимый! Просто надень рубашку поверх своего прекрасного лифчик. Теперь, когда мы знаем размер, отбери их нужного цвета. И можем ехать".

Я уставился на нее. До последнего мгновенья не хотелось верить в очевидное: "Ты хочешь, чтобы я надел лифчик – прямо сейчас?"

Она подошла и погладила меня по щеке: "Но ведь я ношу его все время?" Показала на Трейси: "Спорим, что и ОНА носит лифчик? Так почему же тебе не надеть его?"

"Но Барбара! Я – мужчина!"

Она посмотрела на Трейси и покачала головой. "Он похож на парня? Разговаривает как парень? И одет как парень? Вы тоже полагаете, что он - парень?" Трейси прикрыла смеющийся рот ладошкой, а Барбара снова повернулась ко мне. - "Киска моя, надевай рубашку и выбери остальные лифчики! Или хочешь поискать красивую блузку, под которой твой лифчик будет смотреться наиболее выигрышно?"

* * *

Мы почти доехали до дома, когда вдруг Барбара свернула к обочине у небольшой рощицы. "Признаюсь, мне очень любопытно: что ты чувствуешь, когда на тебе надет лифчик?"

"Это действительно так необходимо, Барбара?" - спросил я без малейшей надежды.

"Разве моя маленькая киска такая глупенькая? Разве она не понимает? Красивые с кружевами, шелковые трусики — это прекрасно. Очень женственно. Но понятно, что они служат той же цели, что и грубые мужские трусы". Она взяла у меня пакет из магазина "О-ля-ля", вытащила лист тонкой упаковочной бумаги и принялась его усердно комкать в руках.

"А теперь подумай: ЛИФЧИК! Это то, что принадлежит только женщинам! Когда ты надеваешь лифчик, это говорит мне, что ты полностью отдаешься в мои руки! Подожди еще минутку!"

Не отпуская моих глаз, она взяла получившийся комок бумаги и засунула его через воротник моей рубашки в одну из чашечек лифчика.

"Не самое лучшее решение, но хоть что-то. Можно будет показать тебя Джойс. Подожди немного, сейчас я сделаю тебе еще одну грудь".

Она молча проделала манипуляции со вторым куском бумаги, а затем продолжила: "Ну, как теперь, Хелен? Думаю, не трудно догадаться, что теперь тебе надо будет постоянно носить лифчик. Как делают это все девушки. Надеюсь, ты не собираешься поднимать шум по этому поводу?"

И не дождавшись моего ответа, словно он и не нужен был, Барбара принялась тщательно поправлять комки в чашечках, добиваясь симметрии.

"Боже мой!" - всплеснула руками Джойс, когда мы вошли в дом. - "Сколько покупок!" Она посмотрела на меня пристально, пытаясь отыскать произошедшие перемены и осталась довольна: "Выглядит хорошо. Очень естественно".

Барбара просияла от комплимента, как будто это говорили о ней самой. Она не дала мне ответить: "Да. Хочу все рассказать. Я отвезла маленького в магазин женского нижнего белья, и он был очень мил. Мы купили ему шесть лифчиков!"

"Шесть?!" - переспросила Джойс с улыбкой. - "Но у него совсем нет груди! Пока, во всяком случае!" - я вздрогнул при этих словах. - "И вы купили такие... бюстгальтеры со вставками? Увеличивающие? Похоже на то".

"Нет, нет. Это я соорудила моей крошке маленькие грудки на скорую руку. Из бумаги, " - она хитро посмотрела на меня и добавила. - "Пока. Мне очень хотелось, чтобы ты посмотрела на него в полном комплекте одежды".

"Не очень понимаю, " - призналась Джойс. - "Но я сейчас так голодна, что не способна понимать и более простые вещи". Она повернулась ко мне: "Хелен, почему бы тебе не надеть свой замечательный передник? Возможно, даже освежить косметику? На кухне есть салат, и что-нибудь еще – почему бы тебе уже не заняться приготовлением ужина. А мы с Барбарой пока выпьем и перекусим фруктами. А заодно она объяснит мне, что же имела в виду".

"Конечно, Джойс, " — охотно согласился я и отправился в кухню, но краем уха услышал, как Барбара произнесла:

"Я думаю, что и ты, и Хелен должны получить объяснение того, что я имею в виду, но предлагаю оставить все разговоры до ужина?"

"Звучит убедительно. Хочешь что-нибудь выпить? Я, например, не прочь, " - предложила Джойс.

"Естественно!" - поддержала ее Барбара.

На ужин был простой стейк с салатом, и как только я убрал посуду со стола, мы устроились в мягких креслах. Точнее, женщины расположились в креслах, а я - на коленях у Барбары – кажется, это становилось привычным для меня — и прижался к ней. Она даже дала мне сделать глоток джина с тоником из своего бокала, и я окончательно расслабился.

"Ты собиралась сообщить нам о своих планах относительно Хелен, " - Джойс пригубила мартини.

"Да. До некоторого времени я и сама не могла толком их сформулировать. Пока не обнаружила... с удивлением для себя, что отношения наши... м-м... выходят за рамки привычных... для меня, " – а я, сидя у нее на коленях с не меньшим удивлением почувствовал, что сверхуверенная Барбара мучительно подбирает слова. - "Должна признать, что у меня были и прежде отношения с мужчинами... в природе которых было много женственного. И обычно мне удавалось заставить их – рано или поздно, так или иначе – носить женскую одежду". Она усмехнулась. "Отношения известного рода - повстречались, наигрались, разбежались".

Ее руки от волнения вдруг сжали меня с необычайной силой. И тут же отпустили. Она усмехнулась своей реакции и продолжила.

"Но что-то мне подсказывает, что вот к этой маленькой киске мое отношение совсем другого рода. Я привыкла действовать решительно, не собиралась ждать и в этот раз. И вдруг почувствовала, что сопротивление отсутствует. Понимаете? И мне почему-то не хочется спешить. И даже подумалось: а может, так и надо? Может так – правильно? Может – это то, что нужно именно нам обоим?"

"Почему?" – помолчав, спросила Джойс.

"Наверное, я привязалась к своей маленькой киске. Или старею?" - она рассмеялась. - "Не знаю. Но я стала размышлять: что будет, если все пойдет не так стремительно, как мне хотелось? Это продлит то состояние смущения и униженности, которое — теперь я знаю точно — так его возбуждает. И в то же время позволит постепенно перестроить нашу жизнь, сделать ее более комфортной и организованной. Согласна, наше начало трудно назвать постепенным. И он даже пытался сопротивляться. Видимо, без первого толчка не обойтись. К тому же результат - на лицо. Или точнее... На чем там его кружевные трусики? Сейчас мы видим на нем все эти очаровательные женские штучки и без тени сомнений с его стороны".

Установилось молчание. Все обдумывали услышанное.

"Гм..." - осторожно уточнила Джойс. - "Признаюсь, я не все поняла из того, что было сказано, кроме одного. Ты определенно хочешь, чтобы он носил лифчики?!"

"Точно!" - усмехнулась Барбара. - "Немного настойчивости и твердости в начале — и через несколько месяцев ношение лифчика станет для него привычкой. Ему уже будет чего-то не хватать без этого акцентировано женского и очень красивого элемента нижнего белья!"

"М-м..." - снова задумчиво промычала моя жена. И хотя для постороннего человека это было вовсе не очевидно, но я-то чувствовал, что она. .. немного недовольна чем-то. Было бы очень любопытно узнать, чем именно?

"Но никаких бюстгальтеров с подбивкой?" - продолжала она.

"Первое время — да! Не все сразу! Думаю, для моей маленькой крошки это было бы слишком сильным потрясением. Представь, мы с ним выходим на публику, и у него - прекрасная, округленная грудь! Он не переживет направленных на него взглядов!"

"Для выхода на публику лифчик можно было бы просто снять!"

Барбара медленно покачала головой. "Это только запутало бы мою маленькую киску – сегодня грудь есть, завтра ее нет. Полагаю, для начала надо просто следить, чтобы лифчик был на нем всегда. Пройдет совсем немного времени, и он будет чувствовать себя спокойно и уверенно со своими новыми формами!"

Джойс кивнула, но я снова почувствовал ее легкое недовольство. Мной? Моей новой ролью? Ее ролью в этом странном проекте? А что же я сам? Ведь речь шла обо мне! Барбара явно хотела, чтобы на мне постоянно был женский лифчик! И из того, что я видел, можно было заключить, что Джойс согласна проводить в жизнь ее пожелание – хоть и не без некоторых сомнений.

Жена прервала мои размышления, решительно посмотрев на часы. "У нас еще осталось время, и вот, что я хочу предложить, Барбара. Не думаю, что наша Хелен сможет самостоятельно изменить укладку волос в соответствии с твоими пожеланиями. Тут ей еще нужна помощь. Почему бы нам не отправиться сейчас в спальню? Там я постараюсь завить ему волосы. А ты посмотришь! У нас будет меньше шансов ошибиться!"

"Замечательная идея!" - с энтузиазмом поддержала Барбара.

Несколько позже я получил очередной наглядный урок. Джойс накручивала и закрепляла пряди на ролики, подбирая разные размеры. Имея уже некоторый опыт я пытался понять логику ее действий, и под конец стал делать кое-какие успехи. Наконец, она закончила. Я уставился на свое отражение в зеркале. Это было что-то ужасное! Вся голова была утыкана розовыми роликами трех разных размеров и напоминала антенны на голове какого-нибудь мультяшного робота. А некоторые нависали прямо надо лбом. Мне почему-то стало обидно за мою прежнюю красивую головку, но жена не стала дожидаться приступа слез.

"Пойди, покажись Барбаре, дорогой, прежде чем я закрою твою голову тюрбаном, " - сказала Джойс, похлопав меня по плечу.

"О, Боже!" - всплеснула руками моя подружка. - "Думаю, у тебя Хелен будет не слишком комфортная ночь!" Она обернулась к Джойс. - "Тебе не кажется, что те локоны будут слишком закрывать его лоб?"

"Не уверена, " - согласилась Джойс. - "Но мы всегда можем их подрезать! Если захочешь!"

"Резать такую красоту?!" - дурашливо испугалась Барбара. - "Это разобьет мое сердце!"

"Роль палача, так и быть, я возьму на себя!" - ответила ей улыбкой Джойс.

Барбара сменила тему, снова затащив меня к себе на колени. "Всего на минутку! Я знаю, что ты должен сейчас подойти к Джойс, чтобы надеть тюрбан. Знаю! Но минутку это подождет. Мне только хотелось, чтобы и ты знал, как я ценю то, что ты делаешь. Для нас обоих, " - она улыбнулась, и даже немного виновато, если бы такие эмоции можно было приписать Барбаре. Сегодня определенно она была сама не своя. "Алан выглядит таким податливым, таким уязвимым!" - она поцеловала меня. - "Настолько слабым! Это как будто снимаешь очки с человека, который носит их все время. И взгляд его становится таким беззащитным, словно он оказался перед тобой голым. Стоит нанести мужчине на лицо косметику и завить волосы, и взгляд его приобретает ту же беззащитность! Так и хочется уложить его в постель!" Она обняла меня: "Ты не сердишься на меня, когда я обращаюсь к тебе, как к мужчине?"

Я опустил голову, а Барбара рассмеялась: "Возможно, мой любимый, наступит такой день, когда ты будешь сильно расстраиваться, если кто-то подумает о тебе как о мужчине!"

Джойс улыбнулась: "Кажется, я понимаю, что ты имеешь ввиду. Но кстати, у меня есть несколько длинных ночных рубашек. Я их еще не надевала. Готова поспорить, что Хелен выглядела бы в одной из них очень хорошенькой. Интересуетесь?'

Барбара покачала головой: "Боюсь, это будет слишком. Пусть моя крошка привыкнет хотя бы к своей новой прическе".

"Как скажешь, дорогая!" - согласилась моя жена.

Барбара посмотрела на часы: "Мне пора идти. Отдаю тебе Хелен, чтобы закончить все же с ее завивкой. А сама удаляюсь!"

Она спустила меня с коленей, встала, поцеловала, пожелала нам спокойной ночи и помахала Джойс рукой. Несколько минут спустя заурчал мотор автомобиля, и она уехала.

Джойс закончила обматывать мою голову бледно-зеленым шифоновым платком. Смущало, что она потратила немало времени на его поиски, тогда как под рукой был почти такой же, но синего цвета. Но я не стал делиться с ней этим сомнением. "Ложиться еще рано. Будешь смотреть телевизор?" - спросила она, направляясь к своему шкафу.

"Конечно!" - ответил я, и морщась от непривычного стягивающего ощущения на голове, двинулся в гостиную.

"Держи!" - остановила меня Джойс. Когда я повернулся, она положила на кровать полупрозрачную ночную рубашку и пеньюар. Интуиция меня не подвела. Пеньюар был того же бледно-зеленого цвета, что и платок, поддерживавший бигуди на моей голове. "Надень их, " - коротко бросила жена.

"Но Барбара сказала..."

"Мне все равно, что сказала Барбара. Ты выглядел бы крайне глупо, разгуливая по дому или ложась в постель с бигуди в голове и в мужской пижаме. Избавь меня от этого нелепого зрелища!"

"Но Джойс?! Я — мужчина!"

Она покачала головой. "Мне не доставляет никакого удовольствия произносить эти слова, дорогой... Но... Это уже не так. Для меня, во всяком случае. Барбара увлечена тобой не на шутку. Как человек, который относится к тебе очень хорошо, я считаю, что это на благо вам обоим. Мне кажется, у вас есть прекрасный шанс совпасть половинками. Но кое в чем я с ней не согласна. Ей кажется, что если она будет заставлять тебя меняться медленно, то ты сам по себе придешь к тому, чтобы стать тем женственным сисси-мужчиной, который ей нужен. Сомневаюсь, что это правильно. Возможно, такой подход нужен самой Барбаре для выстраивания гармоничного отношения к тебе. Но уверена, с тобой нужно действовать по-другому. Ты будешь делать то, что я тебе скажу, и предупреждаю сразу — можешь не тратить время на то, чтобы демонстрировать свое несогласие. Теперь я знаю, что любое твое сопротивление ломается очень легко. Об мое колено. И будь лапочкой, не заставляй меня тратить силы на преодоление твоих дремучих предрассудков. Смирись сразу и считай, что все, что от тебя требуют — направлено на твое же благо".

Я стойко выслушал эту тираду. В ее голосе не было ни намека на угрозу. Только усталая ласка матери, которая просит своего расшалившегося сына притихнуть. Но перед явной перспективой отправиться в угол. Был момент, когда мне захотелось заплакать, но ее "лапочка" странным образом переломила мое настроение. Мне показалось, что она действительно относится ко мне очень тепло.

"А Барбара права. Я ее понимаю. У тебя сейчас такой вид, что я и сама не прочь бы уложить тебя в постель. Но все же пойду посмотрю телевизор. А ты, моя девочка, пойди и надень ночную рубашку, пеньюар и присоединяйся ко мне. Хорошо?"

Она уже почти вышла из спальни, но остановилась, задумавшись, и вернулась. Покачала головой. "В одном она права точно – на первых порах тебе нужно носить лифчик круглые сутки. Привычка — это важный элемент. Завтра я куплю несколько лифчиков для сна. Они легкие и почти не чувствуются под ночной рубашкой - а спать ты будешь теперь только в ночной рубашке. Сегодня ночью придется оставить этот лифчик".

"Но можно хотя бы вынуть... то, что в них?"

"Нет, нет. Пусть все остается. Конечно, она говорит ерунду про вставки. Лифчик должен иметь форму! Завтра купим несколько штук с вкладышами. Будешь носить их дома, чтобы привыкать чувствовать себя женщиной".

"Я не понимаю, Джойс".

"Тебе и не надо ничего понимать. Просто мне пришло в голову, что у этой рубашки есть завязки, которые надо будет подогнать под твою новую грудь. Тебе одному это сделать будет сложнее. Надевай скорее и приходи ко мне".

Ночная рубашка была щедро отделана кружевной вышивкой по кромке подола, манжетам длинных широких рукавов и вырезу груди. Узорная шелковая лента проходила под грудью и на спине образовывала завязки, позволявшие в случае необходимости подогнать рубашку по фигуре. Выглядело все настолько красиво и женственно, что мне даже не пришло в голову возражать, когда Джойс надела ее на меня, а сверху накинула пеньюар.

"Довольно мило!" - одобрила она. - "Надо обязательно подобрать к ней новые шлепанцы!"

И мы пошли смотреть телевизор – а затем легли спать. Заснул я не сразу — мешали многочисленные ролики на голове. Но в то же время это было необыкновенное чувство. Гладкий материал ночной рубашки холодил тело, тюрбан на волосах скользил по подушке, и проваливаясь в омут сна, я ощущал себя какой-то куколкой в детской игрушечной кроватке. "Весьма сексуальная куколка!" - скользнула сквозь дрему мысль.

* * *

На следующее утро Джойс сняла с меня бигуди и тщательно расчесала волосы. Она посмеивалась, но эта улыбка прикрывала, как мне показалось, смущение.

"Клянусь, Хелен, я проделала хорошую работу! Если Барбара застанет тебя в таком виде, она тут же утащит тебя в постель!"

Я смотрел на существо, отражавшееся в зеркале. Кто эта женщина? Или девушка? Пышные, волнистые локоны играли на свету. Опускаясь на лоб, они скрыли угловатость лица и вылепили мягкий женственный овал. Одежда и косметика лишь дополняли иллюзию, особенно ночная рубашка и пеньюар.

"Боже мой, Джойс! Как я похож на девушку!"

Жена пожала плечами. "Что ж, мы к этому и стремились! Разве что зашли чуть дальше?!" - признала она, и в ее голосе явно звучала гордость за полученный результат. "Но пора вытащить тебя из этой красоты и переодеть во что-нибудь мужское. И поправить прическу?" - Джойс поморщилась.

Она действительно причесала мне волосы немного по-другому, отчего лицо приобрело более привычный облик, но была непреклонна по поводу лифчика и косметики. Теперь, когда на мне были рубашка и брюки, издали мой внешний вид вряд ли вызвал бы подозрения. Но вблизи?! Я с ужасом думал о реакции окружающих. Во мне крепло ощущение, что дни мои за пределами дома были сочтены.

Как показал следующий день, эти предчувствия были не напрасны. Откровенно говоря, у меня было не слишком много поводов выходить из дома. Разве что повесить белье Джойс на заднем дворе – она любит, чтобы оно пахло свежим воздухом. Вот и все. Однажды позвонил Эрик и предложил сыграть в гольф – Джон был занят – но я отказал ему. Он невзначай спросил, чем занимается Барбара. Я с ехидцей переспросил, почему это вдруг его заинтересовало – и почти почувствовал, как покраснел мой приятель на том конце провода.

Барбара вела собственный бизнес – не знаю толком, чем именно она занималась – но в течение нескольких следующих недель мы только один раз выбрались вместе на ланч. Естественно, я не надел ни бюстгальтер с вкладышами – как предложила Джойс – ни новое женское белье (вот этого я вообще не понимал!) - но они обе сошлись на том, что косметика должна быть обязательно! Не скажу, что я сильно сопротивлялся. Привести лицо в порядок становилось для меня уже привычкой. Мы отправились в тот же ресторан, в котором были перед нашим первым свиданием в ее доме. Место было то же, но как я поменялся за прошедшее время! Мужскую уверенность и даже развязность заменил скромный, робкий вид и женственные манеры. А косметика на лице?! Которая, как мне казалось, заметна всем?! Но если официантка и обратила на нее внимание, то вида не подавала. Меня сюда привела Барбара, и никто не задавался вопросами — в каком качестве. К моему удивлению сразу после ланча она отвезла меня домой. Мы остановились в укромном местечке, Барбара поцеловала меня – но вряд ли у какой-нибудь женщины был более скромный кавалер. Она даже ни разу не протянула ко мне руки! Ни разу! Если честно, я был немного разочарован.

Получив меня обратно, Джойс подробно расспросила о том, как прошла наша встреча, и осталась довольна. Она велела немедленно надеть женское белье и туфли на каблуке. Затем я освежил косметику, нацепил серьги и браслеты. Потом надел платье.

Да, платье. Видите ли... После того последнего визита Барбары у нас произошли некоторые перемены. На следующий день Джойс уехала из дома, пообещав привезти "кое-какие вещички". Так и сказала: "Ничего особенного, кое-какие вещички". После завтрака я уже привычно занялся наведением чистоты и порядка в доме. Даже когда Джойс вернулась с кучей пакетов в руках, я не слишком придал этому значение. Просто принял к сведению, что она накупила каких-то вещей для себя в женском магазине. Однако уже первые ее слова меня насторожили.

"Хелен!" - позвала она, махнув пакетами. - "Иди сюда и садись! Нам надо поговорить".

"Хорошо, " - отложив тряпку, я подошел к ней. Она устроилась в мягком кресле, предложив мне занять другое.

Джойс выглядела немного смущенной. "Знаешь, о чем я подумала? Все больше убеждаюсь, что Барбара не права".

"Не права? В чем? В том, что желает видеть меня женщиной?"

"Не говори ГЛУПОСТИ! Речь совсем не о том!"

"Жаль, " - сконфуженно пробормотал я.

Жена, смеясь, покачала головой. "Иногда ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО мелешь такую чушь!" Она взяла себя в руки. "Думаю, что Барбара не права со своим искусственно 'медленным' процессом. Ей кажется это достаточно логичным. А вот мне - нет! Посуди сам. Она говорит тебе надеть платье - и ты надеваешь его. Она говорит тебе оставить его — и оно ОСТАЕТСЯ! Так или нет?"

"Так. Но что ты хочешь этим сказать, Джойс?"

"Все эти игры в постепенность... Неправильно это, нелогично. ты должен быть для нее желанным. Она должна хотеть тебя! Это залог вашего счастья. У меня сейчас своя личная жизнь, но я действительно хочу, чтобы вы были счастливы – а вы НЕ БУДЕТЕ счастливы, если Барбара не будет счастлива! Понимаешь?"

"Понимаю, " - кивнул я, ничего не понимая. - "И что ты предлагаешь?"

Она фыркнула. "Наша гордая и самоуверенная Барбара никогда не признается в этом, но между нами девушками говоря, она влюбилась в тебя по уши! И теперь не знает, что делать! Она никогда не была в такой ситуации. Ей хочется постоянно быть с тобой, и в то же время, это пугает ее. Все ее отношения с мужчинами были мимолетными и ни к чему не обязывающими. И тут появился ты!"

"Да, она действительно говорила, что не любила долгие связи с мужчинами, " - неохотно согласился я. - "Но почему ты считаешь, что ко мне она относится по-другому?"

"Не знаю!" - ответила она коротко. - "Но чувствую, что по-другому. И пытаюсь понять, что будет дальше? Попав в непривычную ситуацию, как она поступит? Такие цельные и прямые люди могут от своей прямоты и цельности пуститься неизвестно в какие крайности! И тебе, моя милая Хелен, надо поступить так, как поступила бы любая мудрая женщина. Покажи Барбаре, что думать ей уже не над чем! Что пока она сомневается, мечется и старательно занимается бизнесом в другом городе, все уже произошло и назад не вернется. Поставь ее перед фактом, что отступать поздно. И пусть ей понравится там, уже ЗА этой чертой. Покажи, что ты УЖЕ готова к той роли, которую она еще только мысленно примеряет к тебе. Она так любит принимать решения, что пора показать ей, что никаких решений здесь давно не надо. Что ты уже давно готов!"

"Но я считал, что и так уже БЫЛ готов?" - опешил я весьма искренне.

"Ты, моя милая, опять говоришь глупости! Но это не страшно. Главное — слушайся меня! Ты должна помнить, что мужские гены будут постоянно тянуть назад. А потому надо избавляться от всего мужского в тебе — и с удвоенным старанием! С удвоенным!" - она сделала паузу. - "Вот эта мысль и остановила меня сегодня утром. Черт, ты уже почти похож на миловидную девушку! Брюки и рубашка на тебе смотрятся как глупая шутка! Пришло время для правильной одежды, моя девочка!"

И она решительно взялась за принесенные пакеты.

И вот, через некоторое время, я стоял и пытался привести себя в чувство. "Джойс... Ты ведь не. .. не ЭТО имеешь ввиду?!"

Она холодно окинула меня взглядом. "Не знаю, о чем ты подумал. Но на каблуках у тебя получается даже лучше, чем я могла надеяться. Вся лишняя растительность с тела удалена. Волосы твои легко вернуть в ту прическу, которую я потом сменила на эту мужеподобную серость. Разве не так? Не думаю, что у тебя есть основания сомневаться!"

Я потрогал подвязки, спускавшиеся с пояса. Они поддерживали туго натянутые нейлоновые чулки. Рука переползла на нижнюю юбку, которая спускалась до середины бедра. Затем поднялась выше, к корсету, и ощупала чашечки бюстгальтера. Голубой корсет не вполне подходил к белому нижнему белью, но и не слишком выпадал из гармонии. Правда, мне казалось, что корсет вовсе и не нужен – но Джойс утверждала, что он совершит чудесное преобразование моих форм. И наверное, была права. Но чувствовал я себя в новом одеянии совершенно беспомощно.

"Честно, Джойс? Я не думаю, что Барбара одобрила бы все это!"

Она скептически посмотрела на меня. "А я и не хочу, чтобы Барбара узнала об этом. Да, именно так! Не спрашивай меня почему! Она узнает, когда это уже случится. Если она приедет и захочет с тобой увидеться, то снять лифчик с вкладками труда не составит."

"А если она. .. не захочет?" - меня просто холодом окатило от такого предположения. - "А если она... узнает?"

"Если она узнает? Глядя на такую красотулечку, меня совсем не тревожит этот пустой вопрос. Скорее, я буду волноваться за состояние кровати, ближайшей к месту вашего свидания! А теперь хватит разговоров. Ведь впереди у нас самое приятное — сейчас мы будем примерять твое первое платье!"

Наверное, трудно было подобрать для этого события более удачное время. Когда ты стоишь в шелковом женском белье, в нейлоновых чулках и туфлях на высоком каблуке – с искусственно завитыми волосами – на твоих губах помада, на твоих щеках — румяна, да, действительно, в такой ситуации трудно отказаться от предложения надеть платье. Аргумент — "но я же - МУЖЧИНА!" почему-то не срабатывает! Да, очень удачный момент!

Но что-то приковало мои ноги к полу.

Джойс вздохнула и медленно направилась ко мне. "Видит Бог, я этого не хотела! Но и тратить каждый раз столько сил на уговоры — тоже не хочу! Зато теперь понимаю, почему Барбара решила, что должна была отшлепать тебя. Эти несложные действия быстро устанавливают правильную иерархию в отношениях. И видимо, мне пора проделать то же самое". Она приближалась, не спуская с меня глаз.

"Ты что? Ты... собираешься... отшлепать МЕНЯ?!" - фыркнул я вызывающе. Хорошо, допустим, я не мог остановить Барбару. В конце концов, она была спортивной, сильной и гибкой – но Джойс? Моя нежная застенчивая жена?! Ну, давай! Раньше я уступил, потому что был слишком слаб. Но пришло время постоять за себя!

"Конечно. Именно так. Собираюсь отшлепать. И отшлепаю!" - с обезоруживающим спокойствием сказала она. - "Мне жаль причинять тебе боль, и я не испытываю от этого ни малейшего удовольствия, но и выносить твои пререкания больше не намерена. Мне придется слишком многому научить тебя. И нельзя терять столько сил на пустые споры. В этом вопросе надо раз и навсегда поставить точку. Пусть даже больную точку". Она вздохнула и решительно протянула руки ко мне.

И тут я понял! Понял, что несмотря на свою браваду не готов вступить с ней в противостояние. Понял, что готов сдаться сразу. Да, Барбара — сильная и спортивная, а Джойс — женственная и застенчивая, но это не имело ни малейшего значения. Стоило женщинам по-настоящему захотеть, и я покорялся им, как будто все силы к сопротивлению тут же испарялись под их взглядами. Вот и сейчас я отступил назад от надвигающейся Джойс и попытался улыбнуться.

"Извини, дорогая. Я надену платье. И не буду спорить".

"Извини, дорогой, но уже поздно" - слова прозвучали как искреннее утешение. - "Я должна сделать это. Иначе у тебя возникнет иллюзия, что в следующий раз я размякну, когда наступит решающий момент".

"Нет! Не возникнет! Обещаю!" - воскликнул я и уперся спиной в стену. Отступать было некуда, а Джойс не собиралась останавливаться. Собрав последние остатки гордости, я поднял руки, чтобы защититься. Вдруг моя жена засмеялась. В это мгновенье, я сам себе показался таким жалким, что это лишило меня последних сил.

Джойс взяла меня за руки и потянула к себе.

"Ради Бога, Хелен! Неужели ты не можешь хоть немного выдержать в борьбе?"

"Пожалуйста, остановись, Джойс, я готов извиниться!"

Она перехватила обе мои руки одной своей и улыбнулась мне в лицо. "О, Хелен! Если у меня еще и оставались сомнения относительно того, что мы с Барбарой затеяли, то теперь они исчезли окончательно. Ты слаб и беззащитен, как викторианская девушка. Признайся, ведь ты уже не сопротивляешься!"

"Я действительно не слишком силен, " - пришлось признать очевидное.

"Конечно, не слишком. Единственное утешение, которое я могу тебе предложить — это то, что ты не слишком силен, как и положено девушке!"

С этими словами она вздохнула и легко потянула меня к ближайшему стулу. "Думаю, меня саму надо было постоянно уговаривать в правоте нашей идеи. Но сегодня все изменилось. Теперь нужно уговорить только тебя. Жаль дорогой, но мои аргументы будут болезненными. Зато доходчивыми и запоминающимися!" Она легко перевернула меня так, чтобы мое тело заняло известную всем по детству позу, в которой нас шлепали родители.

"Неужели ты..." - попытался произнести я и тут же перешел на визг, потому что в этот момент ее рука – и вправду, мягкая, нежная рука – нанесла жуткий по силе удар по моим ягодицам.

Джойс продолжала методично шлепать меня, пока я не зарыдал во весь голос. Положение мое усугубилось, когда она взяла в руку большую деревянную волосяную щетку - "чтобы поберечь свои ладони на будущее", как свидетельствовал ее ехидный комментарий. После чего сказала, что я должен учиться вести себя 'должным образом' во время наказания, если Барбара когда-нибудь вздумает отшлепать меня всерьез. Это оказалась целая наука, постигать которую пришлось под градом немилосердных ударов. Они продолжали сыпаться, пока я не стал выполнять все, что требовалось. И вот я лежу у нее на коленях – и настолько подавлен, что даже мысль о побеге или сопротивлении не приходит мне в голову – ерзаю, слегка размахиваю руками и, конечно, плачу, плачу с повизгиваниями и причитаниями, именно так, как учила меня жена.

Наконец, она остановилась, перевернула меня и тщательно изучила мое лицо. Я рассчитывал на слова утешения и примирения, но услышал совсем другое.

"Смысла наносить косметику – никакого!" – тоном исследователя, наблюдающего за подопытной мышью, произнесла она. - "Пойди, хорошенько вымой лицо холодной водой, пусть оно высохнет. И не три его полотенцем. После этого надень красное платье, которое я тебе купила. И через час я тебя жду - нам предстоит урок по применению косметики. Мне бы ОЧЕНЬ хотелось, чтобы ты хорошенько освоил это дело. Договорились?"

На выделенном интонацией слове 'ОЧЕНЬ' я всхлипнул и поспешно закивал.

Это было только начало обучения. С тех пор Джойс планомерно и непреклонно преподавала мне основы того, как стать хорошей женой. Не поймите превратно, она все проделывала очень мило. Настойчиво, но мило. Я вставал утром и сразу после душа надевал женское белье и чулки. Она позволяла мне выбирать, носить ли в этот день блузку с юбкой или надеть платье. Естественно, поверх одежды всегда красовался фартук. На них Джойс не жалела средств и выбирала самые женственные, отделанные большим количеством деталей модели. Теперь на мне лежала забота обо всех домашних делах. Это не было мелочностью с ее стороны. Джойс подходила к моему обучению домашнему хозяйству со всей серьезностью, стараясь не пропускать даже самые приземленные детали. Сменив постельное белье, я принимался за стирку, затем постигал секреты владение утюгом, вслед за этим пылесосил ковры и стирал пыль, начищал до блеска медные предметы. Можно сказать, она пыталась полностью охватить область обучения.

На мне постоянно был лифчик. Днем я носил бюстгальтер со вставками. На ночь Джойс купила мне легкие кружевные лифчики, которые я пододевал под ночную рубашку. Действительно, прошло совсем немного времени, и этот предмет женского белья стал мне привычным, как будто я носил его с рождения. Была еще одна штука... Можно было бы наплести, что жена долго заставляла меня... м-м... садиться в туалете. Но это неправда. Достаточно было один раз посетить туалет в платье. Сначала я попытался сделать свои дела стоя. Сказать честно? Это было чертовски глупо! С тех пор я сидел – как и должен был.

Как принять более женственный облик? Как нанести косметику – и как снять ее? Личная гигиена (думаю, Джойс какое-то время боролась с соблазном назначить мне 'месячные', в течение которых надо было бы пользоваться тампонами или прокладками – но воздержалась). А мои вредные мужские привычки? Видит Бог, покончить с ними не составило труда! Она учила меня, как надо ходить и как садиться. Как стоять, ничего не делая, как надо улыбаться. Как прислуживать... Огромное количество важных и не очень важных деталей! Но я был прилежным учеником и быстро схватывал то, что она от меня требовала.

Был один предмет, который, думаю, смутил нас обоих, не только меня – но все-таки Джойс пошла на это. На третью ночь после визита Барбары она подошла ко мне с этим 'предметом' в руке. "Будет дурным знаком, если когда-нибудь ты увидишь или обнаружишь такое устройство!" И пояснила. "Это – вибратор, и если Барбара будет скрывать его от тебя, значит, ты не удовлетворяешь ее. Сейчас мы не будем заниматься сексом, я просто хочу показать тебе, как правильно пользоваться этой штукой".

Полагаю, действия этим предметом доставляли немало смущения нам обоим, но одним случаем обучение не обошлось. На следующую ночь Джойс принесла ДВА вибратора. "Вчера вечером я совершила досадную ошибку, " – она слегка поморщилась.

Накануне жена показывала, как сама пользуется устройством. В этот раз один вибратор работал в моей задней дырочке, второй она дала мне в руку, чтобы я обслужил ее. Понравились ли ей мои старания? Джойс не снизошла до объяснений. Но дрожащий голос и мускусный запах говорили сами за себя. Что касается меня... Стало понятно, что перед такими экспериментами, надо надевать презерватив. Сначала я, конечно, внутренне противился мысли о том, что надо вставить в себя вибратор – и повторять то, что уже проделывал с женою, но с... другим местом. В этом упражнении Джойс была хладнокровно настойчива. Стоило попрактиковаться в течение нескольких ночей, и я стал ловить нотки удовольствия. Жена мне помогала как в самый романтический период наших отношений. И вот, в своей длинной шелковой ночной рубашке – ласкаю ее – целую – поглаживаю – и она отвечает мне тем же, не забывая работать с моим вибратором, а я - с ее. Это были. .. потрясающие ночи! Я был чрезвычайно разочарован, когда после одной из них она улыбнулась и сказала, что с ролью лесбийской любовницы я теперь справляюсь прекрасно. И остановила дальнейшее обучение в этом направлении. Что не мешало нам впоследствии часто обниматься и целоваться.

Барбара уехала довольно надолго, и в ее отсутствие я вполне мог переодеться в мужскую одежду. Не знаю зачем, но Джойс настаивала на том, чтобы по-прежнему пользоваться женской. Мне это не слишком нравилось, но с другой стороны – да, такова была моя суть. И глупо спорить с самим собой. Я сделал, как велела жена. Естественно, рано или поздно моя тайна была раскрыта. И произошло это весьма неожиданным образом.

Я очень боялся показаться на публике в своем новом виде. ОЧЕНЬ боялся. Однажды днем Джойс предложила мне прокатиться на машине по окрестностям. Я отказался. Она уверяла, что никто ничего не скажет. И даже не заметит. Но я был слишком напуган. Тогда она предложила пройтись в местный магазин, чтобы купить кое-какие продукты, но от одной мысли меня охватила такая паника, что ей пришлось идти одной. Помню, на мне была пышная синяя юбка и простая белая блузка. Что еще? Белые туфли на каблуках.

Когда Джойс собралась уезжать, я принялся за уборку в гостиной. И вдруг услышал голоса – она даже дверь не успела закрыть! Я замер на мгновение, дверь распахнулась, вошла Джойс, бросила на меня такой не свойственный ей теперь извиняющийся взгляд. А за ней - ... моя сестра Эмили! Оказывается, она приехала в наш город на какую-то конференцию. Сначала должен был ехать ее коллега, но перед самым отъездом заболел. И вот ей пришлось нанести нежданный визит! Эмили и Джойс столкнулись у входной двери, так что жена не имела никакой возможности предупредить меня. И не впустить гостью тоже.

"Привет!" – вежливо произнесла Эмили, увидев меня. Подошла ближе, чтобы пожать руку. "Я - Эмили. Сестра Алана. А ты?"

"Боже мой!" – прошептала Джойс за ее спиной. - "Извини, Алан. Эмили застала меня врасплох. У меня не было ни единого шанса!"

"А-алан?!" – удивленно протянула Эмили. Она странно наклонила голову и осмотрела меня как будто со стороны. - "Это что, шутка такая? Да?"

"Н-нет, Эмили... Я... я сейчас все объясню".

"Думаешь, надо что-то еще объяснять? Ты стал очень миленькой женщиной, Алан. Или... как тебя сейчас зовут?"

Она повернулась к Джойс: "Если честно, он всегда был... м-м... немного э-э... женоподобным. Но я вижу, ты смогла принять эту его особенность?"

Джойс вздохнула. "Да... Как ты говоришь, смогла принять. Да... На самом деле, я даже помогаю ему открыть в себе женскую сторону. Но это - длинная история, и сейчас не время для нее. Ты остаешься у нас? Где твой багаж?"

Эмили рассмеялась. "Вещи - в отеле, где будет проходить конференция. Но ты, кажется, куда-то собиралась ехать?"

"Пустяки!" – махнула рукой Джойс.

"Вот уж чего я не хотела, так это нарушать ваши планы, даже самые пустяковые! Так что можешь отправляться по своим делам без всякого стеснения. А я посижу с братиком". Она вдруг засмеялась: "Или теперь это - младшая сестренка?"

"Ох, Эмили! Не можешь не язвить! Дай лучше поздороваться с тобой как следует!" – не выдержал я.

Когда мы закончили целоваться и обниматься, она еще раз внимательно осмотрела меня. "Ты расценишь это как похвалу или оскорбление, если я скажу, что наша встреча напоминает встречу двух девушек? Точно, точно! Поцелуи и обнимашки!"

В ответ я только покраснел.

У нас состоялся долгий разговор. Она много спрашивала, я старался отвечать подробно и честно. Когда вернулась Джойс, Эмили была немногословна.

"Одно мне ясно, " – обратилась сестра к моей жене. - "Мне не кажется, что тебе хочется получить женственного мужа, но тем не менее, ты делаешь все, чтобы Хелен выглядела и вела себя как женщина. Ну... я могу понять всю эту модную ерунду про 'свободный' брак – однако, где же логика? Что у тебя на уме?"

"Не думаю, что сейчас – самый удачный момент для обсуждения, " – попыталась уйти от ответа Джойс.

"Перестань! Мне кажется, ты любишь моего брата – и в то же время, готовишь его в любовницы этой – как ее зовут? – Барбаре! Допускаю, что у Алана есть соответствующая склонность – но и у тебя есть какой-то свой интерес!" Она пожала плечами. "Скажу откровенно, Джойс, ты мне нравишься, но... но если я не получу объяснений, то начну искать правду сама. Буду совать нос в ваши дела. А тебе это надо? "

Джойс задумалась. "Полагаю, то, что происходило в нашем браке, достойно сожаления. Мы действовали, казалось бы, из лучших побуждений, но ничего не получалось. И только мешали друг другу и делали больно. Наконец, вообще прекратили заниматься сексом. Я, наверное, не самая активная в отношениях женщина, но думаю, более деятельна, чем Хелен. И потому стала искать выход из сложившейся ситуации". Она сделала паузу. "И нашла его. Точнее, нашла Джона. И влюбилась в него. Но я не могла бросить Хелен!"

"Его зовут Алан, " - поправила Эмили.

"Нет, это не так!" – твердо парировала Джойс. - "Хелен - это гораздо правильнее по сути. Но так или иначе, когда в нашей жизни появилась эта ОЧЕНЬ интересная женщина - я имею в виду Барбару - мне не хотелось, чтобы Хелен упустила свой шанс. Мне показалось, что у них может получиться. И возможно, рядом с ней ему удастся справиться со своей ужасной застенчивостью. А потом... Мне кажется, он влюбил ее в себя. Он по натуре не совсем сисси, как ты знаешь, и вот Барбара столкнулась с определенной проблемой. Не знаю даже...". Она сделала паузу.

"Не знаешь... ЧТО?" - подтолкнула ее Эмили.

"Не удивлюсь, если ей хочется выйти за него замуж!"

Эмили фыркнула: "Ей нужен муж?"

Джойс посмотрела на нее с особым хладнокровием: "Нет. В том то и дело. Она хочет ЖЕНУ".

* * *

Несколько дней спустя, вечером, Эмили, Джойс и я сидели в баре, поджидая Барбару. Я был возбужден как кошка в чужом месте. Мы заказали столик в ресторане, но усидеть было трудно. Эмили и Джойс пытались меня успокоить, но тщетно. В конце концов, они порекомендовали мне выпить, чтобы слегка расслабиться перед встречей с Барбарой. И вот я знакомился с витриной барной стойки.

Это был первый раз, когда я нарядился к ужину в публичном месте. Эмили захотела познакомиться с Барбарой и предлагала встретиться всей компанией где-нибудь в ресторане. Джойс поначалу была не в восторге от этой затеи, но в конце концов согласилась. Женщины любезно выслушали все, что я думаю по поводу их идеи – и проигнорировали мое мнение с улыбкой взрослых, умилившихся детскому лепету младшей сестрички.

После приезда Эмили в моей жизни произошло немало изменений. Мне прокололи уши. Сделали полную депиляцию воском. Бр-р-р... Та еще процедура. Сделали педикюр. Даже после тщательного маникюра мои ногти не сочли достаточно привлекательными. В ход пошли акриловые ногти, которые смущали меня теперь своим неестественным блеском. Эмили раскошелилась и купила дорогую искусственную грудь, которая смотрелась вполне естественно в чашечках моего лифчика. Сегодня днем я долго нежился в ароматной ванной, после чего мое тело обработали лосьонами и кремами. Другими словами, я прихорашивался и наряжался целый день и целый вечер. В завершении мне осветлили немного волосы и уложили в женственную прическу.

Наряд для меня Джойс выбирала с особой тщательностью. Не хочу сказать, что не догадывался, чего они с сестрой хотят добиться, но могу смело сказать, что не ожидал такого внимательного отношения к малейшим деталям! И хотя мой наряд никак нельзя было назвать фривольным – платье было даже слишком консервативным – нижнее белье находилось далеко за пределами того, к чему я привык.

Не знаю, как называется этот материал, но он был необыкновенно мягким и завораживающе блестел. Если бы я сказал, что не хотел его надеть, это была бы самая большая ложь в моей жизни! Если уж совсем честно, такое белье казалось мне единственно достойным человеческого тела и очень подходило к моему возбужденно-приподнятому настроению. Все было подобрано идеально, все подходило друг к другу! Лифчик, трусики, пояс с подвязками и чулки - и все это сочеталось с длинной комбинацией! Я был укутан в нежный кокон этого нежнейшего белья, и каждый шаг, каждое движение сопровождалось прикосновением лямочек или ремешков, легким скольжением ткани или упругим ее натяжением. И это было - что скрывать - чертовски возбуждающе и сексуально.

Джойс расправила руками платье так, чтобы я мог легко вступить в него. Выполненное в полный рост, блестящее, с узким высоким воротником, оно как ножны плотно обтянуло мое тело. Некоторым контрастом обернутому материей телу были руки, едва прикрытые короткими рукавами. Платье было сделано из бледно-розового атласа с белой полупрозрачной накидкой в швейцарский горошек. И каждое мое движение отзывалось игрой переливов света. Застегивалось платье на спине с помощью огромного количества маленьких цветных пуговичек, а накидка закреплялась на шее широкой атласной лентой в цвет материала платья.

"Думаю, в этом есть определенный символизм. Согласен?" - застегивая бесчисленные пуговицы на спине платья, спросила Джойс.

"Не понимаю... Что ты имеешь в виду?" - я купался во флюидах женственности и мог себе позволить быть не слишком догадливым.

"Сейчас поясню!" - чувствовалось, что Джойс улыбается. - "Когда мы с тобой только начинали этот путь, ты еще не был... сисси. Но сейчас... Вряд ли кто-нибудь сможет отрицать, что сегодня ты очень похож на красивую женщину - и по виду, и по поступкам, и по ощущениям".

" И?"

Она усмехнулась: "Барбара, возможно, тому способствовала, не спорю. Но думаю, в большей степени ты - мое собственное творение. И очень миленькое в этом наряде!"

Изящным росчерком рук она сцепила крошечные крючки на самом верху платья, а затем мягко завязала шелковые ленты накидки. Церемония завершилась. "Прекрасно!" - поставила она восхищенную точку.

Несколько мгновений спустя, с трудом оторвавшись от зеркала, я вынужден был с ней согласиться. Каково бы ни было влияние других людей, но эта красотка в зеркале была ее творением!

И вот я здесь. Сижу в модном ресторане – рядом с двумя нарядно одетыми женщинами – и в ожидании третьей. Эмили и Джойс не уступали моей "Хелен" в элегантности. Со стороны - три вполне преуспевающие городские женщины. "Что подумает Барбара, когда увидит меня?" - задавался я вопросом.

Ее мысли не трудно было угадать. Она, конечно, узнала Джойс, и меня тоже, несмотря на все изменения в моем внешнем облике. Как только жена представила ее Эмили, она поприветствовала меня поцелуем.

"Боже!" - отдала она должное моему преображению. - "Ты проделал такую работу - и в тайне от меня?! Или я должна благодарить Джойс?"

"Нас обоих, полагаю", - по некоторым причинам голос мой звучал смущенно.

"Как бы то ни было, за это надо выпить! Мы начнем? Уверена, девушки, у нас есть что обсудить!"

Но перед тем, как приступать к серьезному разговору, мы отдали должное кухне заведения. Когда ужин подходил к концу, одна знакомая мне женщина поприветствовала нас. Она узнала Джойс, конечно, но и меня тоже. Даже в моем нынешнем виде. Это была Элинор – жена моего друга Эрика! Поздоровавшись с Джойс, радушно познакомившись с Эмили и Барбарой, она повернулась ко мне.

"Алан! Ты выглядишь великолепно!" - она действительно была в восторге и поцеловала меня в щеку как подружку. - "Никогда бы не могла подумать, что ты будешь настолько хорош!"

"Ты выглядишь не слишком удивленной, Элинор!" - хитро посматривала на нее Джойс.

"Да, не слишком! Мой милый маленький муженек со мной – и он, конечно, рассказал мне все о той игре в гольф!" Она повернулась к Барбаре. "Ты произвела ошеломляющее впечатление на моего дорогушу – поэтому он и постеснялся подойти и поприветствовать тебя".

"Не могу понять, с чего бы это!?" - сделала невинный вид Барбара – и рассмеялась.

"Вот почему мне очень захотелось поговорить с тобой, когда Эрик указал на вашу компанию", - улыбнулась на ее гримаску Элинор. - "Ты ТАК радикально подействовала на Алана, что я решила задать тебе целую тучу вопросов, если позволишь?"

"Звучит многообещающе!" - расхохоталась Барбара. - "Но нам с Джойс и Эмили надо обсудить кое-что важное втроем. Ты не могла бы забрать Хелен к своему столику на время? Давай мы покончим с нашими делами, а потом я отвечу на все твои вопросы. И может быть, даже выдам рекомендации!"

"Замечательно!" - легко согласилась Элинор. - "Идем, Хелен! Эрик будет ОЧЕНЬ рад встретиться со старым другом!"

Я с надеждой посмотрел на своих компаньонок, не желая покидать их общество, но быстро понял, что и Эмили, и Джойс предпочитают разговаривать с Барбарой без меня. Делать нечего, пришлось идти с Элинор. Наградой мне послужило наблюдение за метаморфозами, происходившими с лицом Эрика, по мере того, как мы приближались к их столику. Кажется, он был смущен еще больше, чем я! Внезапно для себя мой приятель оказался в компании двух женщин, одна из которых была доминирующей, а вторая - без ложной скромности - чертовски привлекательной! Я поймал себя на том, что перестал чувствовать себя маленьким невзрачным мужчиной, каким был всю свою жизнь. И определенно испытал удовольствие от того, в кого превратился сейчас!

"Посмотри! Я сказала же тебе, что это - Алан! Извини - Хелен!" - бурно оповестила о нашем прибытии Элинор. - "Ну, разве он не милашка?!"

Эрик выглядел мрачным и подавленным. Он еле выдавил из себя какой-то невнятный звук. Мне даже стало жалко бедного парня. Но Элинор удивила меня еще больше. "Потанцуй со мной, Хелен!" - сказала она с видом человека, от предложения которого отказаться невозможно.

В ресторане был небольшой танцпол с полудюжиной пар на нем, в том числе две из них составляли женщина с женщиной. Так что я мог быть спокоен: наш необычный дуэт не слишком бы выделялся. "Хорошо", - кивнул я, уже двигаясь за ней. Посидеть с Эриком мне так и не удалось. И что-то мне подсказывало, что его вполне устроил такой расклад. Когда мы добирались до танцпола, я принял стойку, ожидая, что Элинор подаст мне руку. Но она только усмехнулась: "Какая ты смешная, Хелен!" - и решительно показала, что в танце вести будет она. Я подчинился.

По правде говоря роль ведущего ей удалась наверняка лучше. Да и я в качестве ведомого сразу почувствовал себя вполне комфортно. В моем положении было больше нежности и даже сексуальности, особенно когда она опускала руку на мои ягодицы и начинала ласкать их. "Ты должен быть девушкой все время! Точно так же, как мой муж - в коротких детских штанишках, пристегивающихся к лифчику! Ты так мил, так нежен, так мягок. Что и требуется от мужа!"

Я не уверен, что правильно понял, что она имела в виду, но покраснел и поблагодарил за комплимент. Элинор не делала тайны из своего желания расспросить меня подробнее о том, что произошло – и (удивительно) о том, что я действительно чувствовал при этом. Она долго не отпускала меня, мы протанцевали еще два танца – пока не заметили, что три мои спутницы закончили свой разговор. Только тогда мы завершили танцевальный марафон, при этом Элинор с Барбарой отправились в бар, как старые подруги. Сначала я хотел позвать Эрика к нам за столик, но потом передумал. Мне показалось, что одному ему сейчас будет лучше.

Через некоторое время Барбара вернулась, мы все выпили кофе и стали прощаться. Она посмотрела на меня как-то особенно, словно ожидала ответа на какой-то высказанный ранее вопрос. Но когда я спросил ее не случилось ли чего, Барбара просто поцеловала меня и сказала, что очень скучала без меня. Мы пожелали ей спокойной ночи и отправились домой.

По дороге я пытался выведать у Джойс и Эмили, о чем они беседовали с Барбарой, но мне ясно дали понять, что говорить об этом не желают. Единственное, в чем меня несколько туманно и пространно пытались уверить, так это то, что итог был очень позитивным. И в свое время я все узнаю. Прощаясь у нашего дома, перед тем как отправиться к себе в отель, Эмили тоже посмотрела на меня как-то особенно, но и она ничего не сказала, ограничившись, как и Барбара, только поцелуем.

Мы остались вдвоем с Джойс в нашей спальне. У меня слипались глаза. От волнения, от выпитого алкоголя, от всего этого нервного напряжения, связанного с Барбарой - я очень устал. Хотелось повалиться на кровать и уснуть. Я сидел за туалетным столиком, а Джойс, медленно раздевая меня, любопытствовала об Элинор и Эрике. Потом спросила о моем отношении к Барбаре. После всех метаморфоз, которыми руководила Джойс, я не видел смысла скрывать своего трепетного отношения к этой женщине. Услышав мой ответ, Джойс почему-то поцеловала меня сзади в щеку.

Она расстегнула еще несколько пуговиц и продолжила разговор. "Ты ведь знаешь, что у Барбары есть некоторые мужские склонности – и желания?"

"Их очень трудно не заметить!" - устало улыбнулся я.

"Но тебя это не пугает?"

"Нет, не слишком".

Последовала короткая пауза, после которой она просунула руки под моими подмышками и подняла меня на ноги. А потом продолжила снимать с меня платье. Мои глаза уже наполовину закрылись, и это было какое-то восхитительно теплое, домашнее чувство! Она ткнулась носом в мою шею, ее рука гладила мою спину и опускалась все ниже и ниже... Замечательно... Я откинулся назад.

"Не останавливайся! Это так меня заводит! Продолжай, и я еще расскажу о Барбаре!"

"Что это ты хочешь рассказать о Барбаре?" - голос... Это был явно более низкий голос, чем у Джойс. Сонливость быстро улетучилась – за спиной у меня стояла Барбара, медленно спуская платье с моих плеч.

"Как ты здесь... оказалась?" - пробормотал я и не мог не прижаться к ней спиной. У меня уже возникал вопрос - почему она не пошла к нам домой вместе с Эмили и Джойс – а теперь, кажется, готов был и ответ. Ей нужно было заехать домой, чтобы... кое-что забрать. Кое-что. И когда сейчас я подался назад и прижался к ней, то сразу наткнулся на это "кое-что". Такое твердое, у нее между ног. Не трудно было догадаться, какое предложение последует. Оставалось только решить: отказать или принять.

"У меня может и не получиться... с ЭТИМ..." - я прижался сильнее к любимой женщине.

"Раньше ты считал себя способным учеником! Уверена, так и есть!" - Барбара обняла меня крепче и положила руку на мою грудь.

Я кивнул.

"А что ты скажешь на счет того, чтобы нам пожениться?" - ее пальцы ласкали мои соски. - "Мне кажется, Джойс хочет выйти замуж за Джона!"

"М-м-м", - изобразил я притворное раздумье.

Барбара усмехнулась за моей спиной: "У меня есть предчувствие, что Элинор приготовит на нашу свадьбу очень необычную подружку невесты. Ты уже догадался, кто ей будет?"

Ее голос расплывался от улыбки.

"Неужели Эрик?! Пусть! Только давай не откладывать надолго, хорошо?" - попросил я.

Автор: Bea

Перевод: Alex Bragin