37. Роман. Толтек. Аэромир или Читать онлайн бесплатно короткие любовные романы

ТОЛТЕК. АЭРОМИР.

ОДА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.

ВИЗУАЛИЗАЦИЯ.

37-1.

Визу-а-ли-за-ци-я.

Василий проснулся весь в поту холодном.

Он только что сносозерцал летающий дворец.

Ходил в его чертогах.

Влетела Аллария!

Видение Василию казалось очень натурально.

Да, то был сон! Но сон, каких у него доселе не бывало!

Да, нечто неимоверное вплетено в сегодняшние грёзы.

Василий весь дрожал.

И вот что видел он!

Дворец своим размахом и изобретением сказочный.

Таких ещё он не встречал в мире аэритов.

Тут были призматические складки стен, скреплённые из кристаллов тонких и многогранных, которые вращались постоянно.

Поверхностный рисунок переменялся ежесекундно….

То, на стенах сплошь — геометрический орнамент составлялся, то — живые пейзажные картины — сдвижение барельефных сцен.

Из форм, переплетённых собрана небесная скульптура здания. Не обозреть в ней края перспектив фасадов — целый город. Не видно и конца происходящим переменам видов.

А вот и вход!

Аллария казалась изумлённой не менее. Они внутри, и тут…

Словно, заметив наблюдателя во сне, всех граней зеркала одновременно, развернулись к нему ребром.

Плоскости спрятались и стены пропали в миг, дворец исчез невидим. Был и… — нет!

Осталось только небо!...

Они с Принцессой,… над пустотой стоят, внутри иллюзии, хоть и на тверди!

Василий взглянул под ноги — в бездны высоту. Внизу парили барханы облачные. Мир застыл в сдвижении.

Василий — не падал!

Мириады мыслей в голове его мгновенно сорвались, как ворох листов бумажных, несомых по ветру с шуршанием. Но лишь одна, задержавшись, вдруг, стремглав воткнулась в череп, звеня и вибрируя, словно осколок тонкий, длинный и прозрачный…

—…Как, однако, коротко обычный человек живёт…

Ведь, — может больше! Наверное, программа кем-то создана, так, чтобы прерывался век…

Василия, вдруг, накрыло, и он окаменел в экзистенциальных спазмах собственных догадок. Вы знаете, так иногда бывает…

И ужас, вперемешку с ликованием, в нём зиждился, принуждая размышлять… И увлечённый, в смятении нервном он облокотился на нереальную в визуальном поле, воображаемую стену. Секунду одну стоял…

Опора, вдруг, прянула, и Василий — вниз сорвался.

Летя, — сообразил, что крыльев нет!

…А он — всё ниже, и в обрушении своём пронзает нАсквозь облачный туман, и опадает, вдруг, как будто — в белоснежную, дивана мякоть, и кажущуюся, вроде, натуральной, но — в пар упал!...

Лишь на секунду приостановившись, проваливается вновь и вновь, и ниже, и насквозь, чтобы через миг с размаху в брызгах оказаться в холодной водной чёрной бездне…

И, — темнота кромешная вокруг!...

Давление в ушах…

И — невесомость!

Василий, привычными ладонями пружиня, вес перенёс толчком на водную среду. Вот, — волнообразно всем телом изогнувшись, он протолкнул, продел себя в ушко, сквозь непроглядную для взора толщу, и, выскочив на поверхность, много раз вдохнул, глотая судорожно воздух …

…Такой же мрак и холод вокруг. Лишь сред различие плотности дало ему понять о том, где океанская пучина прервана…

А лёгкие, наполнились холодным, живым эфиром, и мышцы взныли от щекотания тысяч пузырьков, расширенных в волокнах и капиллярах.

Казалось, что он кипит, бурлит, что состоит из туфа, и словно камень абсорбирует — каждой порой — силу.

Как ноздреватый тела блок сухой вбирает влагу, так жадно клокоча, Василий кислород вдыхает, и газ, взаимодействуя в нём с кровью, казалось, пучит кровоток, бурля в сосудах, пенится...

А голова гуди-ит!

Василий лёг на спину, расслабился, качаясь на стыке чёрных сред и поднял веки с трудом, и сфокусировался еле-еле…

Блестящие пилигримы – звёзды, мерцая в небе, что фары, чертили томно линии вдоль улиц тёмных, меж облачных громад чернеющих, пересекаясь на путях своих перпендикулярных, и в сонном безразличии проплывали над ним, словно монады душ, что ищут в темнотах призрачных миров свою юдоль… и вечно… не находят...

— Инвертный мир темнот — тот, что не виден взгляду —  Мелькнула в голове догадка и пропала…

37-2.

…Вот-вот застывшие из звёзд огни гирлянд предновогодних, подобно леденцам, манят и мигают, подначивая его к самозализыванию перечня событий давно забытых, застрявших в тайноглубях лакун душевных…

И вдох, и выдох… Выдох, и снова — вдох. В нём распускаются клубки из нервных нитей. Обрывки прошлых всплесков тело покидают.

Как хорошо и… жутко мне одновременно.

К чему парадоксальный сборник квестов один в одном запрятанных, в рулете бытий, словно слои глазури!?

И что бы мне не мыслить земных материй явью?...

Да, видно, чувство сказочное мя не отпускает, зовёт и пряной, карамельной сладостью манит…. —

Василий сонный мнил себя стеклянной головой, Колосса -небоскрёба, но, почему-то, — кондитерской, огромной, сахарной, блестящей, многогранной.

Степенно осмотрелся, ворочая туда и сюда бесстрастно прозрачным, выпукловеким, гранёным ликом.

Цветные, перламутровые грани вращаясь на его плечах и шее, мерцая, медленно узоры порождали, бежали по его лицу картины калейдоскопов дум… И пауза,… вдруг, — кристаллы повернулись к нему невидимой, тончайшей стороной.

Он, — исчезающий в небытии, — тот самый небоскрёб, которым грезил недавно, пронзающий миры из океана в небо!

Луаны, взлетающие в наполненных водою лифтах — жуаны и майлы, — теряющие в полёте, вдруг плотную опору …

А вот и падающие в океана глубину крылатые аэриты — рураны мускулистые и острогрудые айаны, светящиеся изнутри…

Удильщиков мириады всплыли к небу и чередой, пугая птиц оскалом иглозубым, в порыве хищном готовые к охоте, блестят звездами на изогнУтых удах, ….

…Спадающие в воду капсулы жилищ летящих.

Увешанные рифы пузырями луанских вилл куполоверхих, разбросанные в ширь, разветвлены они, что спруты щупальца раскинули прозрачные туннели ….

А погружаясь в пузырях прозрачных, ярко – неоновые, аэриты в изумлении бьются, и припадают к мембранам куполов карамельных… И лижут их в фривольном наслаждении, не по-детски…

Василий порывался вновь и вновь очнуться, не в силах прорваться сквозь оболочки луковицы снов. Плутая в отраженьях грез опять и опять, он находил себя в картинах переменных то и дело....

Вот голова наяды сонная улыбнулась сладко и длинным языком бордовые слизнула губы и карамельный лик свой весь, и, смежив веки, склонилась к облачной подухе… Захрапела …

37-3.

— Как ты?!… Оказалась?!... Здесь?! — На Земле?! —

Василий, в который раз открыл глаза. Не понимая, в той ли яви он, со сладострастным любопытством созерцал, фигуру обнажённую Алларии здесь — в своей спальне… —

— И у тебя нет крыльев?!

Но, будто, изнутри свечение осталось?

— Свечение не пропадает, тут ты прав.

Лучистости почти не видно нашей в свете дня Земного. — Встряхнув грудями, она надела майку. Под мягким хлопком заходили острия сосков, но яркий тела свет всё рисовал неоном манящий силуэт нагого тела…

Он всё смотрел, казалось, вожделенно, но мыслил о другом. Молчал…

— В ночи ж аэриты заматывают лица сплошь шарфами или маски надевают, скрываясь за пандемией нами же раздутой…

Однако, к вам на Землю мы опускаемся нередко. Ты удивлён?

Или думал — в одну лишь сторону — для тебя проход устроен в наш мир небесный и только?

— Да, что же это тут вообще случилось?!… Как в принципе проход возможен?

Как я к вам попадаю? И как вы — к нам?

— Энергетическая магнитная мембрана.

Мы сделали её, чтобы создавать дома.

Но, оказалось, магнитный, барабанный всплеск вселенной, проходы порождает в соседние миры, — и в Мир Земной!

Но сила импульса не однозначна. Адепту внутренний посыл необходим. С волной концентрической интуитивное должно случиться, сосредоточенное взаимодействие.

Ты смог постичь задачу.

Как? — Не знаю!

И потому, — подходишь нам идеально!

Я вижу, что не даром партнёры прежние тебя избрали в Луанов мир гонцом…

— Да-да-да!… Возможно, так… Возможно,… Но…— В задумчивости бормотал, внимая словам её, Василий. В нём нечто шевельнулось только что. — Неуловимая мысль…

И — снова испарилась….

— Однако, вот, ведь, к слову, я хочу поведать, Аллария, тебе свою идею. Задумал я создать портал, как башню, настолько высокую, чтобы миры соединить — от океана, через наш — Земной, и… — к небу! К вам — Аэритам!

Что скажешь?!

— Я наблюдала за тобою — знаю! (Доступно нам аэритам, как и луанам мыслей чтение иногда.) Но чувствую, — не ведаешь ты насколько замысел твой может быть опасен!!

— …Так, в курсе ты?... Пусть, хорошо... — Василий всё бормотал умалишённо. — Чего предскажешь мне бояться более, — луанов иль людей? — Блуждающим взглядом он спонтанно искал её глаза. Но, Аллария постоянно ускользала… —

— Чего сама боишься ты, быть может?... —

Отсутствия контроля, иль смешения? — Он вопрошал, скорее не к ней, к Вселенной. И ждал извне ответа…

— Нет, не боюсь я ничего.

Но видела в себе, неведомое нечто... Что — не знаю!… Осталась я заворожённой чувством лишь.

В визуализации волевой твоей присутствие витает Силы Воплощенной! Захвачено сознание твоё. Родитель ты в мирах незримой власти…

— А Царь Аквидарон, скажи, Принцесса. Не станет ли чинить препятствий мне в вашем мире?!

— Нет! Он — в курсе. Но сам его спроси. И — пусть ответит.

В реальности иной уж всё случилось. И потому, задуманного тобой, не избежать нигде.

Через твоё искусство тонкое воображения, — я знаю, ты понимаешь, — намного большее, чем просто здание воплотится.

Сам осязаешь сей подвох подспудно, а скоро и до сути дотянуться сможешь явно!

Уж, поздно мне тебя отговорить.

Верши!

Творец в тебе — что Бог языческий — Стихия!

Будь, что Будет!!!

***