Путь к свободе Глава 17. Караван

Шарлота оглянулась назад. Оазис, где находилось кочевье Юсуфа, уже почти скрылся за верхушками барханов. Герцогиня тяжело вздохнула. Всё-таки этот этап её непростой судьбы был не из самых худших. Что ждало её впереди? Она и сама не знала. Одно она знала точно. Она выживет! И обязательно вернется во Францию, где у неё осталось несколько незавершённых дел!

Рывок веревки за шею вывел Шарлоту из состояния задумчивости. Впереди брела, еле переставляя ноги, Сюйда. Так как девушка шла первой в импровизированном рабском караване, то ей больше всех досталось. Спину Сюйды пересекало насколько вспухших рубцов от плети. Это Али торопил караван уйти подальше от кочевья. Дело было в том, что спустя полчаса после того, как они покинули Юсуфа, большинство воинов отделилось от каравана и, получив обещанную мзду, умчались куда-то на север. С Али остался Абдул и пять воинов. У Юсуфа же оставалось двенадцать боеспособных мужчин и около десятка боевых верблюдов. Потому-то Али и беспокоился, как бы Юсуф не захотел отбить своих женщин.

Опасения работорговца оказались беспочвенными. Отойдя на несколько миль от кочевья, он перевел дух и разрешил сбавить темп передвижения. Дело шло к ночи, и вряд ли Юсуф бросится за ними в погоню на ночь глядя. Рабыни смогли немного перевести дух и хоть немного отдышаться после более чем полуторачасовой быстрой ходьбы, больше напоминающей бег.

Веревка, охватывающая шею Сюйды, была приторочена к седлу коня, на котором гордо восседал Абдул. Руки всех женщин были свободны, но шеи опутывала волосяная веревка, связывая их в некоторое подобие ожерелья, где бусинами были они. Шарлота и Сюйда были в своих рабских "нарядах", то есть в набедренных повязках. Остальные женщины были в традиционной для арабок длинной одежде, полностью скрывавшей их тела и головы.

Идя следом за Сюйдой, Шарлота увидела, как Али, восседая на горячем коне, взлетел на высокий бархан и стал пристально всматриваться назад. Удовлетворенный, что погони нет, он махнул рукой и прокричал:

– Стой! Привал.

Воины стали спешиваться, а женщины почти без сил опустились на песок. Разбивка бивуака была быстрой. Из опасений погони Али не разрешил разжечь костры. Поэтому воины стреножили коней и, завернувшись в попоны, улеглись на ночлег.

С рабынями поступили еще проще. Каждой связали руки за спиной и притянули к также связанным щиколоткам. Такая поза исключала всякую возможность того, что рабыня попытается убежать.

Лежа на боку, Шарлота смотрела на прекрасное ночное небо Африки. Звезды высыпали так густо, что казалось, на небе пролили молоко. Луны не было, отчего звезды светили очень ярко.

"Интересно, где моя звезда? Падре говорил, что каждая звезда – это человеческая жизнь, и когда человек умирает, звезда гаснет. Правда это, или нет? Ничего! Когда я вернусь домой, трех звезд звездочеты точно не досчитаются! О, Филипп, где же ты? Почему не помог мне бежать там, во Франции? Неужели и он… Нет! Не может быть…"

Мысли Шарлоты были прерваны шепотом Сюйды.

– Шарлота, ты не спишь?

– Нет.

– Скажи, что снами будет? Ты ведь знаешь этого Али.

– Что будет? А будет то, что нас продадут.

– Куда?

– В какой-нибудь гарем.

– В гарем? Это хорошо!

– Хорошо?! Ты с ума сошла!

– А что, у бедуинов думаешь было бы лучше?

Шарлота промолчала. Рабство по любому было ей противно, но… Все-таки у Юсуфа была хоть какая-то иллюзия свободы. А в гареме?

– Ладно, спи. А то завтра, чувствую, будет тяжелый путь.

Сюйда тяжело вздохнула и отвернулась. Через некоторое время Шарлота услышала мерное дыхание спящей девушки. Улыбнувшись, она повернула голову, и опять звездное небо полностью овладело её сознанием…

– Эй, рабыни, поднимайтесь!

Резкий голос ворвался в мозг Шарлоты, заставив ту вздрогнуть и открыть глаза. К её удивлению ноги и руки оказались развязанными.

– Ну, быстрее, что, плети захотели? Встать!

Шарлота вскочила на ноги. Перед ней стоял Абдул, поигрывая плетью.

– А, наша красавица! – пальцы кочевника жестко сжали её подбородок. – Ну что, христианская собака? Теперь будешь делать, что я скажу…

– Абдул! – резкий окрик заставил того выпустить подбородок Шарлоты и немного испуганно обернуться.

– Да, мой господин.

– Не трогай её! Эта птичка не для тебя, ясно?!

– Да, господин.

– Вот и славно. Ну-с, посмотрим на товар, – Али щелкнул пальцами, – раздевайтесь!

Шарлота переглянулась с Сюйдой, молча развязала и бросила на песок клочок ткани. Заученным движением они завели руки за голову и слегка расставили ноги. Али довольно хмыкнул:

– Молодцы, видно рабскую выучку! А вы что стоите?! – обрушился он на остальных женщин. – Видите, КАК надо стоять! А ну, разделись, живо!!

Среди женщин пронесся гул несогласия. Одна из них поклонилась и сказала:

– Господин, но мы же мусульманки. Как мы можем раздеться перед всеми? Отведи нас в свой шатер, и там мы разденемся. Ты наш господин и…

– Ха! Ха! Ха! Слышь, Умар, это бедуинское отродье называет себя мусульманками! Запомните, суки, вы МОИ РАБЫНИ! И будете делать, что Я скажу, ясно! Так что раздевайтесь, если не хотите отведать плети, быстро!!

С легким злорадством Шарлота смотрела, как смущенно разоблачались её бывшие хозяйки. Хоть главным хозяином был Юсуф, но в принципе она принадлежала всему роду. И нередко женщины самолично наказывали её плетью. Теперь же они были как она – рабыни!

Тем временем все пять женщин разделись догола и стояли, пунцовые от стыда, прикрывшись руками, насколько это было возможно. Али с усмешкой наблюдал за разоблачением своих новых рабынь. Дав им некоторое время привыкнуть к наготе, он рявкнул:

– А ну, руки за голову! Чего жметесь?!! На помосте вам прикрываться не дадут!

– На каком помосте, господин? – жалобно произнесла одна из женщин. – Разве мы не твои новые наложницы?

– Мои? Наложницы? Ха! Ха! Ха! Мне вас только до города довести, а там вы все будете проданы на рабском рынке, с торгов! Ну, встали, как я сказал!

Причитая и плача, женщины приняли соответствующую позу, позволяя подробно рассмотреть свои обнаженные тела.

Ближе всех к Шарлоте стояла Хафиза. Она была самой молодой из всех женщин, только недавно, как рассказала Сюйда, ей исполнилось пятнадцать лет. Тем не менее, она уже год была замужем и даже успела родить ребенка. О том, что это уже не девочка, свидетельствовали полные груди с темными сосками, смотрящиеся достаточно эротично на довольно худеньком теле. Как и у всех женщин, лобок и половые губы Хафизы были гладко выбриты, и между ними розовел кончик клитора. Молодая женщина стояла, крепко сжав губы, и только тонкие, мокрые дорожки на её щеках, говорили о её переживаниях. Стоявшие за ней женщины были почти как на подбор крепкие, грудастые и широкобедрые. Женщины для тяжелых работ, рабочие женщины!

Али довольно оглядел строй голых рабынь и довольно крякнул:

– Абдул! Ты сделал хорошее дело. За этих четырех мы получим не менее тысячи динаров. За эту, – он указал на Хафизу, – не менее пятьсот динаров. Ну а за христианских сучек… О! Тут дело идет о трех, а то и четырех тысяч динаров! В благодарность можешь выбрать себе на вечер одну из них. Кроме этой, – кивок на Шарлоту, – и этой, – кивок на Хафизу.

– Спасибо господин. Я выберу Сюйду.

– Да будет так! Умар, давай колодки, цепи, и пора в путь, пока солнце не встало.

Молчаливый Умар подошел к одному из трех верблюдов, сопровождающих караван, и достал из объёмистого мешка кучу кандалов. Кандалы были с мелкозвенчатыми цепями и, судя по размеру браслетов, предназначались исключительно для женщин. Через несколько минут ноги всех рабынь были надежно скованы, позволяя последним делать лишь небольшие шаги. Затем настал черед колодок. Состоящие из двух половинок, колодки были сделаны из толстых досок с прорезями для шеи и запястий. По знаку Умара каждая рабыня поднимала руки на уровень плеч и на неё одевалась колодка. Скованная таким образом рабыня не могла прикрыть свое тело, что позволяло охране любоваться нагими невольницами. К тому же колодка позволяла лучше держать равновесие при ходьбе по песку. У каждой колодки спереди и сзади было привинчено кольцо. Умар соединил цепью эти кольца, поставив рабынь гуськом, одну за другой. Раздалась отрывистая команда, и рабский караван двинулся в путь.

Шарлоту поставили в самый конец цепочки. Перед ней шла Гульнара, одна из тех её бывших хозяек, которую Шарлота терпеть не могла. Гульнара постоянно издевалась над ней, заставляла делать самую грязную и тяжелую работу, постоянно била её. В отличие, скажем, от Фатимы, которая обращалась почти ласково. Идя следом за своей бывшей мучительницей, Шарлота с брезгливостью смотрела на широкую, как у мужчин, спину, на мясистые ягодицы и чуть кривоватые ноги.

"Поделом тебе, скотина! Скоро сама узнаешь, что такое быть рабыней. Хотя… она ведь мусульманка, может, над ней и не будут так издеваться?"

– Любуешься, христианская собака? – отвлек её от мысли хриплый голос Али. – Да, эту женщину ждет тяжелая участь! Но это ничто по сравнению с тем, что ждет тебя! Ха! Ха!

Рассмеявшись, Али хлестнул коня и умчался вперед. У Шарлоты же сразу упало настроение. Что её ждет? Какие новые испытания приготовил ей Господь?

"Ничего, скотина! Я вынесу всё! Перед Богом клянусь, я вытерплю все унижения, все муки! Я вернусь домой, и горе тогда моим врагам! Горе тебе – барон Кавиньяк! Горе тебе – мэтр де Боли, и горе тебе – мессир Жиль де Франс! Я буду сильной, и Господь нащ не оставит меня!"