Маришка Часть 2

…И тут Маришка выгнулась дугой, рванулась из своих пут. Как только сухожилия не лопнули. Девушка чувствовала, как ее ножки неумолимо раздвигаются в сторону. И все, все, все ее самое интимное, самое сокровенное открывается чужим взорам. Кровь запульсировала в висках. Она еще раз рванулась. Рванулась изо всех сил. С хрустом напрягая мышцы и сухожилия. Рывок, еще рывок. С губ ее сорвался жалобный стон. Ни крикнуть, ни застонать, ни умолить своих мучителей. Не надо! Ну, пожалуйста! Не надо! Позор! Какой позор! Как же она жить потом будет, после всего этого? Пустите! Не надо! У нее же сейчас сердечко лопнет! Слезы ручьями хлынули из-под ее опущенных ресниц. Плечи затряслись в беззвучных рыданиях. Проклятое заклинание не давало ей даже расплакаться как следует. Она только тихонько стонать могла.

– Используйте дополнительные крепления, баронет. Если ваш лабораторный экспонат будет так биться во время опыта – вы вряд ли добьетесь успехов.

Каменное кольцо замкнулось на талии девушки. Еще два стиснули ее ножки над коленками. Теперь Маришку лишили последней свободы. А оковы растянули ее ноги как шпагат.

– Госпожа Переверзева, не нужно отворачиваться. Если вам известно устройство женского полового органа в совершенстве – выйдите на кафедру и расскажите нам. Если нет – сидите и смотрите внимательно. Это и остальных касается. Впереди вас всех ждет зачет по прикладной анатомии.

«Всех ждет зачет…» – Маришка вдруг с ужасом поймала себя на мысли, что боится зачета. Боится как студентка. Всего одно мгновение длился этот страх. Но потом стало еще хуже. Словно из нее душу выдернули. Слезы полились еще сильнее. Она уже не студентка. Она – пособие. Стон сорвался с искусанных губок девушки.

– Тащится, сучара. Стоит девке ножки врозь развести, как она уже тащится, – ухмыльнулся баронет.

– Вы, баронет, лучше свои мысли свои держите при себе. А теперь, я думаю, вам ничто не мешает продемонстрировать всем нам девственность учебного пособия. Только столешницу поверните правильно к аудитории.

– А то!

Маришка почувствовала, что теперь она повернута к классу своим интимным местечком. Все. Теперь она точно должна умереть. Такого позора пережить просто нельзя. А потом она почувствовала, как потные пятерни хватают ее большие половые губки и резко раздергивают их в стороны. Боль взорвалась внизу живота. На мгновение Маришке показалось, что ее просто порвали. И она жалобно вскрикнула. Паралич потихоньку проходил.

– Вообще-то в ящике стола лежат специальные щипцы для подобных случаев. Но баронета следует похвалить за находчивость. Вот вам женский половой орган во всех подробностях. Кому не видно деталей – можете подойти поближе. А это собственно и есть тот самый лоскуток кожи, который именуется девственной плевой. Как вы сами можете заметить, преграда не сплошная.

Это длится бесконечно. Вечность. Долгую, чудовищно долгую вечность. Почему она не умерла? Почему сердце еще бьется? Почему оно не остановилось? Его удары грохотом звучат в ушах. Грохотом каменной лавины. Шепот одноклассников Маришка не слышит. До нее доносится, издалека, голос ректора:

– Брат Гриша, вы желаете удостовериться в наличии девственной плевы у пособия?

– Избави Игмаргуш от наваждения бесовского…

– В таком случае вы можете отпустить пособие, баронет.

Маришка чувствует, как ее половые губки отпускают. А потом пятерня Таматурка сильно стискивает ее левую грудку.

– Сиськи-то у Маринки какие упругие! Классные сиси!

– Вы можете сесть на свое место, господин баронет. А половой орган пособия мы сейчас запечатаем. Во избежание непроизвольной дефлорации.

Маринка чувствует, как по ее лобку и половым губкам забегали какие-то насекомые. С трудом она поднимает голову. Пауки! Огромные черные пауки! С кулак величиной. И они ткут свою паутину там…

– Итак, пока идет процесс, я повторю вам то, что необходимо знать по условиям практической работы. В качестве учебного пособия используется девушка, возраста шестнадцати лет, ранее не имевшая половых связей. А рост, вес, объем груди, талии и бедер нам сейчас на доске напишет господин Лайменис. Я надеюсь, эти данные у вас есть?

– Да, господин ректор.

– Прошу, – эльф рукой указывает на доску, – теперь следующие условия. Над лабораторным пособием разрешены любые эксперименты. Окончанием эксперимента считается зафиксированная должным образом смерть образца. Кроме того, эксперимент должен представлять собой научную ценность. Времени для размышления у вас было достаточно. Господин Лайменис, если вы закончили, то можете сесть на свое место. А теперь, как я и обещал, начнем мы с баронета де Гланси. Пожалуйста, баронет, назовите нам тему работы и вкратце изложите ее содержание. Готовы?

– Ага. Чё тут думать-то. Шар такой скую. Для моргенштерна, али для палицы. Не решил еще. Пуда на полтора. Во какой будет. Поболе головы ребенка. Шипы на него. Во. Как мизинец мой, не меньше. Потом раскалить все это докрасна. Ну и захерачить недотроге этой по самое немогу.

– Понятно. Главную цель, вы, баронет, конечно, выполните. Но я пока не вижу предмета научного поиска.

– А я ей на сиськах, заднице и пиз… гм. Пись… Упс… Ну и на этом самом месте руны выжгу разные. Чтобы там крепость металлу добавляла, силу удара. Может чтоб и яд какой на шипах появлялся.

– Тему своей работы как назовете?

– Ну… это… Моргенштерн засунуть в…

– Возьмите перо и запишите: «Совершенствование металлургического процесса с использованием биологических объектов». Не успели записать – позже возьмете у секретаря. Хотя я лично никакого научного поиска в вашей работе не вижу. Моргенштерн, лянцзегунь, маара-тату, нунчаку, стардчак или, сиречь, молотило, оружие, не требующее особенной воинской выучки. Для фехтования или рукопашного боя не приспособленное изначально.

– А я мечи ковать не обучен, – с вызовом пробасил Таматурк, – чё я, кузнец какой?

– Ясна ваша позиция, господин де Гланси. Следующая у нас госпожа Венгерова. Слушаем вас.

Герта Венгерова – крохотная серая мышка. Маришка с Ланкой вечно над ней подтрунивали. Всегда в одном и том же шерстяном платье. И зимой и летом. И туфли у нее старые. Ланка шутила, что те ей от бабушки по наследству достались. Потертые все, латанные. Сутулая. Прыщики на лице давит. И грудь у нее как доска плоская. Отец у нее – жрец какого-то Бога забытого из дальнего имперского захолустья. Но усидчивая и цепкая, как клещ. А трусиха – та еще. Маришка вспомнила, как Таматурк ей как-то в сумку мышь подсунул. Полдня верещала. Смеху-то было!

Маришка снова впилась зубами в нижнюю губку. Чтобы сдержать стон. Пауки своими жвалами больно дергали золотистые волосики на ее лобочке. Вплетали в ни них свою мерзкую липкую паутину. От баронета она ничего хорошего не ожидала. А вот что сейчас придумает для нее эта Серая Мышка?

– Моя работа будет называться «Сублимация боевых насекомых на биологическом объекте».

– Чё? – озадаченно хрюкнул баронет. – Су бля что?

– Сублимация – замещающий способ удовлетворения хронически неудовлетворенной потребности, – ровным холодным голосом произнесла Герта.

– И в чем суть работы? – вопрос Таматурка ректор проигнорировал.

– Заклинание боевых роев достаточно хорошо известно и описано в большинстве учебников по прикладной магии. Однако оно применяется только в полевых условиях и, естественно, исключительно в болотистых и лесистых областях, там, где водятся роевые летучие насекомые. Следовательно, ареал его применения очень ограничен. Я хочу вывести рой боевых насекомых для охраны храмов, имений, богатых жилых домов, ратуш, складов, магазинов и тому подобных строений. За основу я хочу взять кентаврийского овода и, с помощью разработанных мной заклинаний, заставить его отложить личинки в теле учебного пособия. Для этого целесообразно использовать наиболее мясистые места объекта. Например, ягодицы и молочные железы.

Маришка покрылась холодным потом и дернулась в своих путах. Резвей засуетились пауки, оплетающие ее интимное девичье местечко. И тут она услышал глухой удар.

– Господин Ю Гаэшти и вы, господин Таркизов, – проводите госпожу Переверзеву к нашему лекарю. После того, как она придет в норму, возвращайтесь назад. Все трое! – голос ректора был суров.

Маришка поняла, что Ланка потеряла сознание. Почему же ей Боги не даруют такую милость? Ведь это в ее грудках должны плодиться мерзкие склизкие личинки. Они будут выгрызать ее плоть, причинять жуткие страдания. Почему она должна слушать все эти мерзости? Почему Боги не даруют ей забвения. Девушка жалобно всхлипнула.

– Продолжайте, госпожа Венгерова, не обращайте внимания. Однако хочу заметить, что кентаврийский овод – не боевое насекомое. Конечно, размер его впечатляет. Однако укус данного вида овода болезненен, но не смертелен.

– В дальнейшем я планирую провести скрещивание оводов с другими насекомыми и перевод их на изначальную роевую структуру. В частности в качестве добавочных компонентов можно использовать лигурийских ос, или комаров О’Нила. Можно вызывать у непрошеных гостей как смерть, так и паралич на определенное время. Еще мне бы хотелось поэкспериментировать с феромонами, чтобы атака роя проходила не по заклинанию, а на чужой запах.

– Ваша работа, я вижу, хорошо продумана. Будет иметь практическое значение и научную перспективу. Но я хочу обратить ваше внимание вот на что. Размер взрослой личинки кентаврийского овода – пять-семь сотых сажени. Одна самка может отложить до пятидесяти яиц за один раз. Цикл внутрителесного развития личинки – две недели. Поэтому в своей работе вы обязательно должны предусмотреть вопрос стимулирования жизнедеятельности объекта, особенно в последние семь-восемь дней. Процесс размножения и передвижения личинок внутри тела – очень болезненная процедура. Мне доводилось видеть, как закаленные кентаврийские воины бросались на собственные мечи, чтобы избавиться от подобных мук. Тема ваша принимается.

Маришка вдруг почувствовала, что оковы больше не держат ее. Она сразу же сдвинула ноги. Тесно-тесно, и закрылась руками. Потом со стоном сползла со стола. Пальцы ощутили на лобке липкую паутину. Какую-то крепкую и колючую. Девушка попыталась нажать на нее, но только тихонечко взвизгнула от боли. Паутина уколола не только подушечки ее пальцев.

– Подойди сюда, пособие, – Маришка вдруг перехватила холодный и колючий взгляд ректора. Лицо эльфа не выражало ничего. Оно было словно вырублено из черного базальта. А когда отец привел ее в колледж, Ди Дагросса был сама любезность. Как позвоночник-то изгибал. Сволочь!

– Паутина – вещь хорошая, – продолжил ректор, обращаясь к студиозусам, – однако любая хорошая вещь от магии становиться только лучше.

Тонкие губы черного эльфа негромко произнесли заклинание. И Маришка завизжала и закружилась на месте, зажав ладошки между ног. На ее девичье местечко словно кипятком плеснули.

– Теперь девственность учебного пособия находится под надежной защитой. Магическую паутину и стрела тяжелого арбалета в упор не пробьет. А ее сетчатая структура не препятствует выведению естественных выделений из организма.

При упоминании о естественных выделениях Маришка, в который уже раз, залилась краской. Теперь уже всем телом. С жалобным стоном она присела на корточки. Чтобы хоть как-то уменьшить боль. Охватила плечи руками. Спрятала лицо в коленках. Ее пушистые золотистые волосы рассыпались по плечам. Она тихонько скулила, как маленький побитый щенок. Больно. Стыдно. Холодно. И такой позор. Девушку била мелкая дрожь. Въехать в этот проклятый городишко на белом коне. Во главе всесокрушающего войска. И чтобы этот эльф счел за честь облизать ее туфельки… Боги улыбнулись… Желания смертных, они так предсказуемы. Бойтесь, когда Боги начнут выполнять ваши желания. Это приносит только несчастье.

– Теперь ваша очередь господин Кладон.

– С вашего позволения, Ла Кладон, господин ректор, – высокий стройный юноша поднялся со своего места. Маришка чуть приподняла голову, чтобы взглянуть на него. На ее длинных ресничках дрожали жемчужинки слез. Огромные густо-зеленые глаза были полны боли. Эрик Ла Кладон ей нравился. В тайне. Она ведь еще не встречалась ни с одним парнем. Только однажды, когда они секретничали с Ланкой, она поделилась с подружкой своими чувствами. В жилах Эрика текла эльфийская кровь. Говорили, что он принадлежал к древнему эльфийскому роду. Но эльфийское дворянство в Империи не признавалось. Это ведь она была княгиней. А он – безродным эльфишкой. Но, в глубине души, она бы хотела, хотела… И что теперь для нее придумает он? Клетку с бешеными крысами? Услышать от Эрика свою муку… Это было бы как предательство. Хуже, чем удар кнутом. Когда-то, в детстве, она видела, как на торговой площади пороли воровку. Они ехали в карете, вместе с мамой и ее кузиной. Пока женщины были увлечены разговором, Маришка глазела по сторонам. Девчонка на помосте была прикована к столбу совсем голой. Как она сейчас. А палач, в красном колпаке, с прорезями для глаз, обнаженный до пояса, хлестал несчастную. Та даже не кричала, а жалобно хрипела. Толпа вокруг весело улюлюкала. А со спины девушки от каждого удара летели кровавые брызги. «Ну, что ты смотришь на всяких бесстыдниц! » – укоризненно сказала тогда матушка и задернула занавеску. Но Маришка еще долго вздрагивала при каждом щелкающем звуке. Но это был уже их кучер. Лошадей он не сек, просто подгонял их хлесткими звуками. А дома у них дома никого из слуг голыми не пороли. Даже рабынь. В худшем случае – через рогожку. О Боги! Что же придумает для нее Эрик? Маришка боялась поймать его взгляд. И она заметила, что он тоже отводил глаза. Эльфийскую кровь в парне выдавали только уши. Только их острые кончики. Полукровка. Или может быть больше. Эльфы давно уже ассимилировались с имперцами. Да и жили они теперь не намного больше людей. Лет сто – сто пятьдесят. Не больше.

– Предварительно я бы хотел назвать мою работу как «Изготовление меча Орна». Мистическое оружие, обладающее, по легендам, особой магической силой. Секрет металла клинка, как и многие другие секреты эльфов Валлантаниэль-Ру, на сегодняшний день утерян. Однако известно, что на последней стадии закалки, клинок следует охладить в теле девственницы. Меч Орна был закален в теле принцессы Динги Ла Лаэртон, Посвященной Сильмариэль. Это один из достоверных фактов в легендарной истории меча. Следовательно, для его изготовления, требуется девушка с благородной кровью и наделенная магическими способностями. Учебное пособие, – Эрик на мгновение запнулся, – отвечает данным условиям.

– Да… Раскрыть секрет эльфийских металлов. И создать оружие Богов – это было бы великолепным подарком Императору. Достойное направление научных поисков, – ректор благосклонно кивнул.

– Могу ли я задать вопрос, высокородному господину ректору? – прошелестел неслышный голос из-под серого капюшона. Монашек, о котором Маришка уже успела забыть, вдруг подал голос из своего угла. И от этих звуков по коже девушки мурашки побежали. Почему-то именно этого человека она боялась больше всего.

– Да, брат Гриша, слушаю вас.

– Сколько времени займет открытие секрета эльфийских металлов?

– Секрет их был утерян более трех тысяч лет назад, вместе с падением эльфийского государства Валлантаниэль-Ру. В последнее время наметился значительный сдвиг в этой области. Работы Тиарамова из Нижнеграда и Туртоса из Нурингии значительно расширили горизонты науки. Однако не скрою от вас, брат Гриша, что задача эта сложная. И ее решение может занять несколько лет.

– Благодарю вас, высокородный господин студиозус, – прошелестел монашек. И в аудитории от его слов повеяло холодом. Обнаженная девушка вздрогнула и зябко поежилась. Несколько лет? Сердечко Маришки забилось быстренько-быстренько. Значит, ее убьют еще не скоро? Несколько лет жизни… Когда даже месяц в шестнадцать лет кажется вечностью. Девушка вновь уткнулась носиком в коленки. Он не предал ее. Не предал! Она тихо всхлипнула. От радости. Многое ведь может случиться за это время. На мгновение в ней затеплилась надежда. Затеплилась крохотной искоркой и сразу погасла. Этот монах не даст ей этого времени. Это Маришка чувствовала точно. Смерть подошла к ней слишком близко. Так близко, что она уже чувствовала затылком ее холодное дыхание.

– Хорошо, господин Ла Кладон. Ваша работа может быть принята на рассмотрение Учебным Советом.

Ректор был Темным эльфом, а Эрик – Светлым. Говорят, когда-то две эти расы враждовали. И их отношения были прохладными. Но это было еще до людей. До человеческой Империи. А теперь и Темных эльфов, и Светлых осталось так мало, что люди просто перестали их различать. Эльф – он и есть эльф. Сама Маришка про Черных Эльфов узнала только тут, в Колледже Высшей Некромантии. А Светлых Эльфов в Империи просто не уважали. Да и как можно уважать людей, которые не смогли защитить свое государство. Эльфы в Империи были не расой. Просто национальностью, кастой. Низшей кастой.

– Очередь госпожи Ларисы Рейсинг.

– Да, господин ректор.

Украдкой Мариночка взглянула на свою ровесницу. Ларка невзлюбила ее с самого первого дня. У нее были рыжие волосы. И вообще она была стервой. И Ланка Переверзева тоже так думала. А Лариска почему-то всегда считала Маришку своей соперницей. Причем именно ее. Почему? Ланка ведь тоже красивая. Так что от Лариски Маришка ничего хорошего не ждала. И ее ожидания оправдались.

– У меня один вопрос к господину ректору. Можно задать? – Лариса изобразила саму невинность. Как бабочка помахала своими длинными ресницами.

– Да, госпожа Рейсинг. Я слушаю вас.

– Я слышала, что в Хранилище колледжа хранятся Амулеты Рейнблада. И их уже давно не перезаряжали.

– Откуда вы слышали про Амулеты? – ректор изумленно взглянул на Ларису Рейсинг, – и где вы вообще нашли их описание?

– В библиотеке, господин Ректор. Я читала седьмой том «Ритуальных пыток народов мира». И совершенно случайно обнаружила там описание зарядки Амулетов. А вечерами, как вы знаете, я подрабатываю делопроизводительницей в канцелярии Колледжа. Знаете, у некоторых девушек ведь нет богатых родителей, которые могут оплачивать и их учебу в колледже, и их разные капризы. И вот однажды я переписывала старую инвентаризационную ведомость. Там я и обнаружила, что Амулеты Рейнблада находятся у нас в колледже. И последний раз, судя по ведомости, они заряжались двести семьдесят лет назад. Для их зарядки требуется молодая сильная девушка. Непорочность в данном случае не является обязательным условием. Можно сказать даже наоборот. Поэтому темой своей работы на звание бакалавра, я избрала «Амулеты Рейнблада. Практика зарядки и применения».

– А вам известен состав и принцип функционирования амулетов, госпожа Рейсинг?

– Да, господин ректор. Это семь фигурок древних божков и комплект инструментов для ритуальной пытки, выполненные из ридигийской бронзы. Божки именуются Риа, Трог, Клоа, Гриан, Тлейб, Тош и Ничев. В качестве инструментов используются парные тарантулы для молочных желез, а также черепной пресс, кораэ для ануса, шотагне для закрепления тела, фаллос Игмаргуша и Крылья Феникса для мага, проводящего зарядку амулетов.

– По преданию, госпожа Рейсинг, в фигурках амулетов заключены древние Боги. Опасно давать им силу просто так. За двести с лишним лет Боги успели проголодаться. В последний раз эта процедура длилась четырнадцать часов и потребовала не одной, а трех жертв. Знаете, Древние Боги должны насытиться. Если только раздразнить их аппетит, не накормив досыта – быть большой беде.

– Сам Рейнблад заряжал Амулеты за семь часов.

– А вы уверены, моя милая, что обладаете Силой великого мага? И способны поддерживать жизнеспособность пособия в течение хотя бы трех часов? Фаллос Игмаргуша в изначальном состоянии имеет размер в треть сажени в длину и тринадцать сотых сажени в диаметре. В процессе использования он увеличивается внутри тела. Значительно увеличивается. Кроме этого в процессе пытки инструменты раскаляются. С одной стороны – это не плохо. Раскаленный металл практически сразу прекращает кровотечение из ран. С другой стороны многочисленные ожоги значительно понижают болевой порог. А древние Боги питаются именно болью. Я сомневаюсь, что вы, госпожа Рейсинг, владеете магией на должном уровне.

– Высокородный господин ректор оказывает давление на студиозуса? – прошелестело из угла. Монах Серого Ордена был, как всегда, на стороже.

– Не лезьте не в свое дело, милейший брат Гриша. Как ректор я отвечаю за жизнь, здоровье и безопасность своих студентов. А данный эксперимент более чем опасен. Если древние Боги не насытятся учебным пособием, они примутся за мага. А колледжу было бы жаль потерять такого замечательного делопроизводителя, как госпожа Рейсинг.

Ректор повернулся к Лариске.

– Госпожа Рейсинг, ваше предложение, безусловно, имеет большую практическую ценность. Амулеты – мощный артефакт и давно нуждается в перезарядке. Вы, безусловно, можете представить свою работу на ученый совет. Но я, как ректор колледжа, буду голосовать против. Исключительно в целях вашей безопасности. Поэтому настоятельно рекомендую вам выбрать другую тему практической работы.

Маришка, сжавшись в комочек, испуганно следила за своей соперницей. На мгновение она поймала ее взгляд. И ее словно кнутом ударили. Столько ненависти, злорадства, превосходства пылало в черных глазах ее ровесницы. За что? За что она ее так ненавидит? За что? Но в Ларискиных глазах было еще одно чувство. Страх. Дикий животный ужас. Он прятался глубоко, очень глубоко. И там пряталось что-то еще. Но Маришка заметила только то, как Ларка наслаждается ее униженным положением.

– Я буду настаивать на своей теме. И готова доказать ученому совету, что владею магической силой на должном уровне, – Лариска гордо вскинула голову.

– Что ж, госпожа Рейсинг, если вы докажете нам это, то степень бакалавра – ваша. Вне зависимости от результатов голосования и утверждения темы. И, если не сейчас, то позже колледж обязательно предоставит вам возможность поучаствовать в церемонии перезарядки Амулетов Рейнблада. А сейчас очередь господина Лаймениса.

От этого парня Маришка ждала особой гадости. Ой! Охло сейчас для нее придумает. Что-нибудь по теме своих рисуночков мерзких. Одной рукой рисует, а другой инструментик свой ласкает. Фу! Гадость! А может он что-нибудь заумное придумает? Умишком то его Боги не обделили. Может и пронесет?

– Я назвал свою работу «Рождение Дракона». Через одиннадцать дней наступит чрезвычайно редкое астрономическое явление, а именно слияние трех лун – Артемии, Кассандры и Сильмариэль. Такое событие происходит один раз в триста тридцать три года. И активирует многочисленные магические процессы. В частности становится возможным применение заклинания Клео-Лассарда по ускорению времени. Один час в локализованном пространстве становиться равным одному месяцу. А это, в свою очередь, дает возможность реализовать процесс Джона Константа, ускоряющий внутриутробное развитие плода. Что позволит нам решить главную задачу – зачатие и рождение Дракона. В разное время эту поистине Великую Задачу пытались решить и Эразм Тотердамский, и Боказ Перегрия, и даже сам Персифаль Ла Миулла.

– И ни один из них, господин Лайменис, не добился успеха. Разве что у Персифаля получился жизнеспособный гомункулус, который прожил аж целых три дня, – усмехнулся ректор.

– Вот именно, господин ректор. И только сейчас я понял, в чем была их ошибка. Выбор самки для рождения! Вот где их главная ошибка! Эразм Тотердамский и Боказ Перегрия использовали огненных ящериц. Персифаль Ла Миулла – самку единорога. Первоначально я тоже хотел пойти по его пути. Но сейчас понял – это может быть только человеческая самка. И наше учебное пособие лучшим образом подходит для этого. Она – девственна! И, следовательно, закон Памяти О Первом Самце на нее не распространяется. Кроме того, необходимо в корне изменить процесс синтеза спермы для зачатия.

Маришка робко подняла глаза на Охло. Боги! Что он говорит? Она целовалась-то только с родителями и родственниками. Так чмок-чмок. Какой Первый Самец? Он что, хочет ее изнасиловать? Мамочка! А у паренька даже щеки пылали. Так он был увлечен решением научной проблемы.

– И как вы собираетесь его изменить? – ректор снисходительно посмотрел на своего студента. В глазах Ди Дагросса прыгали смешинки. Взялось яйцо курицу учить.

– Синтез спермы должен проходить непосредственно в матке самки и, естественно, прямо в магическом круге.

– И кого же вы собираетесь использовать в качестве самцов? Этот вопрос вы уже прорабатывали заранее?

– Да, господин ректор. Непосредственно на процесс осеменения я отвожу четыре – шесть часов. Самцов должно быть двенадцать штук.

– Что? – Маринка вздрогнула при этих словах. Но спросила не она. Лариска и Герта сделали это почти одновременно.

– Да. Двенадцать штук и идти они должны в следующем порядке: единорог, лучше ритуанский, белого цвета. Черный гирнейский бык. Горный тролль, карусанский грифон. Жеребец, обязательно рыжего цвета. Свирфидовский дикий вепрь. Орк, только холмистый, а не болотный. Пустынный джин. А замыкать это должны четыре элементаля – воздуха, воды, земли и замыкающий – огня.

Ректор только скривил губы в язвительной усмешке. Потом посмотрел на обнаженную девушку и скомандовал:

– Учебное пособие – встаньте. Ноги расставьте на ширину плеч. Волосы откиньте назад. Руки за спину.

Искра, сорвавшаяся с его стека, прибавила Маришке живости. Снова встать нагой, вот так, перед всеми. Сейчас это было уже не так страшно, как в первый раз. Но она все равно зажмурилась, не в силах сдержать слез. Но встать ее заставила не боль от магического укола. Нет. Маришка надеялась, что она сейчас умрет от стыда. Ее сердечко просто остановиться. Или взорвется. Эту муку унижением нельзя вынести. А так, все произойдет быстро и просто. Может, если она расставит ноги еще чуть пошире – этого будет достаточно? Жаркая волна охватила все ее обнаженное тело. Щеки девушки пылали. Сердце билось сильно-сильно.

– Господин Лайменис, взгляните на учебное пособие повнимательней. А потом на те данные, которые вы записали на доске. В учебном пособии сорок пять тунгов веса. В единороге – добрых восемьсот. В гирнейском быке – как минимум полторы тысячи. И как вы себе представляете процесс совокупления столь разных весовых категорий? Влагалище девственницы чрезвычайно узко. Ну а разработать его, по вполне понятным причинам – невозможно. Кроме того, заставить животное совокупляться с человеком – само по себе сложный процесс. В половой акт самец вкладывает всю свою силу.

– Я думал об этом, господин ректор. Безусловно, разрывы влагалища при таком множественном половом акте неизбежны. Однако сохранять его целостность совершенно не обязательно. Нам важна целостность матки учебного пособия. А данный орган в любом случае будет нуждаться в магическом усилении. Дракон, даже маленький, больше человеческого зародыша. А он должен созревать в целой утробе. Для нас важно в процессе совокупления лишь то, чтобы учебное пособие находилось в сознании и не умерло преждевременно от потери крови. За оставшееся время я подберу и стимулирующие заклинания и лекарственные препараты.

– Препараты, бурчалки там разные, – сладко зевнул Таматурк, – когда вишь, что девку порвал, а из нее кровища хлещет. Первое дело – факел в пизденку сунуть, да подкоптить там хорошенько. Волдыри, само собой конечно, будут. Куда же без них. Да маслом потом подсолнечным подмажется – и сойдут. А Маринке и этого не надобно. Все равно подохнет. Ее после первого раза – до углей прожечь нужно. Она потом и чувствовать ничего не будет…

Девушка покачнулась. Тьма плеснула ей в голову. Маришка и не почувствовала, как ее головка с глухим стуком ударилась о натертый паркет. Ректор холодно взглянул на распростертое на полу обнаженное девичье тело. Потом чуть заметно кивнул служке, притулившемуся в углу у дверей:

– Сбегай-ка за госпожой де Рижжак, милейший. Пригласи ее обратно. Думаю, они должны были уже закончить опись имущества. А потом загляни к лекарю и верни обратно господ и госпожу студиозусов. Мы обязаны послушать их темы практических работ.

Служка поклонился и убежал. Хлопнула резная дубовая дверь. На бесчувственное тело девушки Темный Эльф внимания не обратил. Оклемается как-нибудь. Да и студиозусы должны, наконец, понять. Жизнь учебного пособия не стоит ничего.

– Хорошо, господин Лайменис. Тема вашей работы утверждается. Вам предстоит серьезный труд. Я отнесусь к нему со всем вниманием и окажу вам всестороннюю помощь и поддержку. Возможно, что и подберу опытного наставника-практика из числа студентов старших курсов. Данная работа достойна и звания Магистра. Но, если вас не затруднит, проработайте вариант и с другой девственной самкой. К примеру, телкой. Данное учебное пособие у нас только одно, а решение ученого совета еще не известно. Однако я считаю ваш труд серьезным вкладом в науку. Отнеситесь к нему с максимальной тщательностью. Как понимаю, шансов повторить данный эксперимент у вас немного. Хотя, я надеюсь, вам удастся развиться до уровня лича и продлить столь краткий человеческий век. Задатки к научному мышлению у вас есть. Желаю удачи.

Маришка со стоном подтянула колени к животу. Потом приподняла голову и оглядела класс испуганными глазами. А потом еще раз застонала и зажмурилась, не в силах сдержать хлынувшие слезы. Значит, это был не ночной кошмар. Это был не сон. Это все правда. Она не заметила, как Эрик наклонился к парте и заскрипел зубами. Видеть, как в этих прекрасных глазах умирает надежда… Это было выше его сил. Легким пасом ректор отвел взгляд брата Гриши от юноши. Пусть лучше смотрит на румяного Таматурка.

– Следующий у нас… господин Нухотин.

Маришка сжалась на полу в комок. Как ребенок в материнском лоне. Ничего не слышать, ничего не видеть, ничего не чувствовать. Магия. Она, конечно, не слишком старалась учиться. Разве интересно забивать голову книжной пылью? Ей больше танцевать нравилось. Но только не чинные придворные танцы. Полонезы да вальсы там разные. А вот станцевать матросскую румбу или джигу… Они с Ланкой запирались в комнате и пробовали так танцевать. От этих движений кровь бежала быстрее, и по телу растекалось такое тепло… Но и магия. Она у нее всегда получалась. Может быть, попробовать и сейчас? Хотя бы только огонек зажечь в ладони. Потом она уже слепит из него огненный мячик. Большой и яркий огненный мяч. Который лопнет с оглушающим грохотом и ослепит всех. На минуту или даже на две. И она выскочит, вырвется из этого жуткого места. Надо же что-то делать! Они же в самом деле хотят ее убить! Ошейник запульсировал голубым огнем, стискивая ее шейку все сильнее и сильнее. Шипы прорвали нежную кожу, впились прямо в живое мясо. Девушка захрипела, пальцами вцепившись в металлическое кольцо. Капли черно-багровой крови упали на пол. На навощенные дубовые дощечки.

– Я вижу, вы уже пришли в себя, пособие. В таком случае встаньте и покажите себя классу. А то господин Нухотин никак начать не может.

Маришка со стоном поднялась и встала на колени. Голова у нее кружилась. Слова. Пока еще только слова. Но как же они могут быть жестоки. Как камни. Только хуже. От камня еще можно увернуться. А вот от слова…

– Ну… это… Типа сорок пять тунгов веса это у нас опять же тридцать тунгов чистого мяса и пятнадцать тунгов костей. Опять же кожа. По отдельной цене пойдет. Глаза еще если аккуратно вынуть…

– Господин Нухотин, ваш отец ведь меняла, а не владелец скотобоен.

– Папаня мой – директор банка, – надул губы толстяк Игорь Нухотин. В магии Игорек разбирался еще меньше баронета. Тот хотя бы огонь заклинанием мог разжечь. С трудом, но мог. Трубку от пальца раскуривал. Да и на охоте костерок запаливал не от трута. Папашка его, Главный Императорский Ловчий, сыном гордился. А Игорек и этого не мог. И свечи в своей комнате вечером кресалом зажигал.

– А вот дедушка зато – Председатель гильдии мясных рядов.

– Это так теперь называется, – скривил губы Ла Ноэрто.

– Да, господин ректор. Сейчас это называется именно так. Еще я напомню, что мой отец является главой попечительского совета колледжа. Равно как и членом городского магистрата Даргонлайна.

Маришка заметила, как изменилась речь парня.

– А еще у нас дом большой, – продолжал он, – а мало будет – батяня флигелек пристроить могет запросто. Фортепьяну купим…

Маришка вздрогнула. Он ведь не для ректора говорил это. Она подняла глаза. Игорек смотрел на нее. С мольбой смотрел. А она ведь его раньше иначе чем Гоша-Сало и не называла никак.

– А еще имение загородное построить можно. Землица то есть. Лес рядом. Озеро.

– Это все хорошо, господин Нухотин, я очень рад вашему финансовому благополучию, но мне бы хотелось услышать тему вашей работы.

– По весу золота дам. Сорок пять тунгов колледжу. И Министерству Юстиции – еще сорок пять. А в пособиях потребность будет – рынок рабынь Дарга возьму. Слово Нухотина! А слово наше – дорогого стоит!

Игорек поднялся со своего места и пошел к выходу.

– Студиозус Нухотин! Сядьте на свое место.

– К отцу пойду. В ноги кинусь – даст денег наследнику.

Темный эльф проводил его взглядом.

– Гормоны играют. Приобрести княгиню в наложницы – мечта любого безродного торговца.

– Высокородный господин ректор, – прошелестел из игла серый монашек, – Указ Императора требует смерти рода Ланских. Но я слышал, что не для всех практических работ требуется девственность княгини Марии Ланской. Тогда она вполне может быть предоставлена во временное пользование всем желающим. Министерство Юстиции не будет иметь возражений, если ваш колледж улучшит свое финансовое состояние таким способом.

– Мы, брат Гриша, Колледж Высшей Некромантии, а не бордель, – резко отрезал темный эльф, – а теперь я хочу послушать господина Шу Михневича.

Шу – дворянское звание верфольфов, любимцев императора. Отец Сашки Михневича в гвардии служил. Командир роты Дальней Охраны Его Величества. Большая шишка при дворе. Император раньше герцогов и князей аудиенцию давал. Большой чин. Александр Шу Михневич, естественно, тоже был оборотнем. Волком. Маришка однажды видела его в зверином облике. Огромный абсолютно черный волк. В холке – сажени полторы, не меньше. И клыки у него – в ее ладошку длиной. Не меньше. Здоровенная такая зверюга. Барану лапой с одного удара хребет перешиб.

– Господин ректор, а я с Гошкой согласен. Да я и не знаю мужика-то нормального, который бы отказался Маринку оттопырить. А я что, хвостом что ли деланный? Целка мне ее без надобности. Мне две луны полных нужно. А вона Охло сказал – через одиннадцать дней аж цельных три сразу будет. Вот тута я ее покрою и погрызу малеха. К утру – классной сучкой будет. Потом ее на цепь посажу. А уж затем она у меня раз в полгода щениться будет.

– В указе Императора предусмотрена смертная казнь, высокородный господин студиозус, – прошипел Серый Капюшон.

– Ты меня чё, Серый, за лоха полного держишь? Я тебе не кровосос какой. Я сын капитана Гвардии! Укушу – и не будет княгиньки. Будет сучка, скулящая, блохастая, с хвостом между ног поджатым.

«А за кровососа ты от Рика Ю Гаэшти получишь! » – Маришка зажмурилась и наклонила голову. Вражда между вампирами и оборотнями докатилась и до их колледжа.

– Ну а тема вашей работы какая, господин Шу Михневич? – устало вздохнул ректор.

– А вот эта самая тема и есть. Никто еще оборотня постоянно в зверях не держал. Большой прорыв в науке.

– Только с личного разрешения Императора, высокородный господин, – сразу же отреагировал монашек.

– Да как два когтя обсосать!

– Оформляйте свою работу должным образом, – ректор устало махнул рукой, – и не забудьте приложить личное разрешение императора. Специально для Министерства Юстиции. А следующий у нас господин Фаррук Аль-Кассиб.

– О благодарю вас, махди ректор. Темой работы избрал я «Ловушку Джина». Устройство сие зело сложно в изготовлении. Технический чертеж я предоставлю в окончательном варианте. Главным элементом внутренней облицовки хранилища является матка девственницы. Ткани влагалища и девственная плева используются для горлышка и крышки. Хирургическая операция представляет собой определенную сложность. Но в данном случае выживания пособия после операции не требуется. Однако общая анестезия в данном случае просто необходима. Внутренние органы должны быть извлечены без повреждений, и малейшие сопротивление со стороны пособия должно быть исключено.

– Для изготовления Ловушки Джинов, необходимо расслабленное состояние внутренних органов, если я не ошибаюсь.

– Совершенно верно, махди ректор. Именно поэтому и необходимо провести полное обезболивание.

– Ваша работа принимается. Ловушка Джина – магическое устройство малоприменимое в наших условиях. Джины не водятся, – ректор позволил себе легкую шутку и чуть улыбнулся кончиками тонких губ, – однако вам, господин Аль-Кассиб, оно может пригодиться.

«Тут я хоть умру без боли», – девушка жалобно всхлипнула и смахнула с ресниц слезы. А какие он ей стихи писал. В памяти всплыли несколько строчек:

«Тобою как астрой в саду падишаха любуюсь.

Волос твоих облако ярче восхода в пустыне…»

Фаррук-то как раз мог не бояться Серого Капюшона. Да и Императора тоже. Конечно, он не единственный сын Падишаха Генджаба. Целый гарем у Правителя Дальнего Запада. Но у них-то вендетта законом не была запрещена. А жрецы культа Мортисс шкурки Серых на барабаны быстро бы натянули. Только посмей те вступить на священную землю Генджаба.

Хлопнула дверь аудитории. Сквозняк. Пахнуло осенней слякотью. По спинке девушки змеей пополз холодок. Маришка быстренько охватила себя руками за плечи. Как же она не любила осень и зиму. Как же всегда боялась холодов. Почему? Ведь в их доме всегда жарко топили. А в постель, под теплые одеяла, всегда можно было взять с собой медную грелку на деревянной ручке… Воспоминания о будущем?

– Вот и наши задержавшиеся. А почему я не вижу госпожу Переверзеву?

– У девушки жар. Она не может сейчас находиться на занятиях. Она находится сейчас в своей комнате. Господин Пиешти прописал ей постельный режим, – милый голос госпожи Клары. Хоть один ее настоящий друг. Надо же. А еще утром она считала их классную наставницу сухим и бездушным сухарем, не желающим понимать богатый внутренний мир юных студенток. И что в мире существуют вещи более интересные, чем древние пыльные свитки, тяжеленные инкунабулы и нудные лекции в аудиториях. Дорого бы она заплатила, только бы вернуть все назад. Сидеть сейчас вместе с курсом и слушать монотонный голос Магистра Маншидо. Перешептываться с Ланкой о всякой ерунде и хихикать… Все бы отдала. А что у нее осталось-то? Жизнь, которую вот-вот заберут? Сейчас решают, как это сделать. Тело, выставленное на всеобщее обозрение? Девичья чистота? Над ней надругаются. Не сейчас – так потом. Только глупые слова – честь семьи, Честь Рода. Вот то, чего у нее нельзя отобрать никому. И все, что она может сейчас – это умереть достойно. Как мало… Маришка жалобно шмыгнула носиком. Вытерла ладошками мокрые глаза и щечки. Ну, за что ей это все?

– Жаль. Придется к ней заглянуть попозже. А вам, молодые люди, спасибо. Займите, пожалуйста, свои места.

Краем глаза девушка заметила, что Славик Таркизов неуклюже прошел на свою галерку.

– Вам, господин Ю Гаэшти, требуется особое приглашение? Не нарушайте установленный порядок. Ваша очередь еще не пришла.

– Я хочу сделать официальное заявление, – голос юноши звучал сурово и глухо. Так звучит голос человека, сделавшего очень тяжелый выбор, – я послал Прошение на имя Императора и письмо отцу. Соколиная почта – вещь быстрая. Уже этим вечером мои послания будут в Столице. И уже завтра Император рассмотрит мою просьбу. А пока я требую прекратить издевательство над моей невестой.

Рик Ю Гаэшти дернул завязки у горла, сбросил с себя тяжелый плащ с фиолетовым меховым подбоем. Перебросил его через левую руку. Его правая рука легла на эфес меча. Не хрупкой и тонкой шпаги студиозуса, а настоящего тяжелого боевого меча. И перчатка на его руке, ощетинившаяся на костяшках боевыми шипами тоже была боевой. Успел переодеться за это время. А Маришку била мелкая дрожь. Зубки стучали друг о друга. От страха и холода. Как же ей хотелось, чтобы Рик стал рядом. Накинул плащ на ее обнаженные плечи. Скрыл, от этих жадных, похотливых, холодных взглядов. И можно было спрятаться за его широкую спину. Он защитит ее. Скроет от позора. Спасет от смерти.

– Вы объявляете своей невестой государственную преступницу? – в бесцветном голосе монашка послышалось удивление.

– Молодость думает не головой, брат Гриша, – ректор не дал вампиру произнести ни слова, – молодость не понимает, что Закон является воплощенной волей Императора. Поэтому Закон и есть сама Справедливость. Молодость живет по другим законам. Гон. Размножиться любой ценой. Покрыть больше молодых самок. Для вампиров этот закон особенно суров. Зачать ребенка может лишь живая женщина. А истинным вампиром можно только родиться. Только рожденный вампиром имеет шанс стать носферату. Поэтому соитие должно обязательно совпадать с инициацией. Господин Ю Гаэшти видит перед собой только сильную и здоровую самку, способную продолжить его род. Славный род Ю Гаэшти, верой и правдой служивший Империи на протяжении многих столетий. Род, чья история богата подвигами и славой. И он до сих пор не понял, что связь с государственной преступницей не продлит, а прекратит его род. Ваша помолвка не решит главной проблемы. Император должен помиловать княгиню Ланскую. Если этого не случиться, то государственным преступником объявят не только вас. Весь ваш род. Один за всех и все за одного. Таков главный закон рода. Напоминаю вам, если вы забыли. Но вампиры горой стоят друг за друга. Боюсь, ваши соплеменники не одобрят уничтожения одного из древнейших кланов вампиров. Вы можете навлечь гнев Императора на всю свою расу. Это ведь война Ю Гаэшти. Война, в которой погибнут сотни и тысячи. И людей, и вампиров.

Маришка всхлипнула и жестко, до крови закусила нижнюю губку. Чтобы не разрыдаться сразу. Никогда не согреет ее теплый мех. Никогда не жадные губки маленького вампиреныша не прикоснутся к ее налитой молоком груди. Говорят, что они уже рождаются с малюсенькими клычками. Только до года они еще мягкие-мягкие. Как перышки. Ох, как же сладко было бы кормить грудью своего клыкастенького сыночка. Правда, ей всегда хотелось девочку. Но от вампиров рождались только мальчики.

Девушка сжала пальцы в кулаки. Крепко. До синевы они впились в ее ладошки. Опустила руки. Гордо вскинула голову и распрямила плечи.

– Господин Ю Гаэшти. Как глава рода Ланских я обязана отклонить ваше предложение, как оскорбляющее нас. Вы не можете просить руки княгини Марии Ланской.

– ЧТО?!! – Маришка так и не поняла, кто же это спросил. Ректор, Рик, или серый монашек. Или еще у кого возглас вырвался.

– Брат Гриша, – твердо спросила девушка. Ох, как же тяжело ей далась эта твердость, – мне сказали, что я последняя из рода Ланских. Вы подтверждаете мои полномочия, как главы рода?

– Д-да… – в голосе монашка впервые появилась неуверенность, – вы единственная представительница рода Ланских и, соответственно, являетесь его главой. Но я не…

– А сиськи-то и прикрыть могла. А то ишь как вы… – де Гланси хотел уже было ляпнуть какую-то пошлость, но вдруг испуганно хрюкнул и замолчал. Почувствовал, как острый кинжал, пропоров его дорогой, шитый золотом камзол, уперся в кожу прямо над правой почкой.

– Еще слово вякнешь, плесень, я тебе печень выгрызу, – с ласковым оскалом прошептал ему на ухо Михневич. Он сидел как раз сзади баронета.

– Я не понимаю… – растерянно прошептал Ю Гаэшти, – почему…

– «За мужество и стойкость». Под таким девизом моему пращуру был дарован титул князя. Наш род жил и уйдет под таким девизом. Никто и никогда не сможет обвинить Ланских, что они трусливо прячутся за чужие спины и перекладывают свои грехи на плечи других.

Маришка чувствовала, что от напряжения сейчас упадет. Она должна была сейчас сдержать дрожь. Выглядеть сильной и гордой. Но только это проклятая дрожь в коленках. И холод внизу живота. И слезы.

– Прошу простить меня, княгиня, если можете, – Рик склонился в глубоком поклоне. Потом выпрямился.

– Я принимаю ваши извинения, – голос Маришки дрогнул. Наверное, в последний раз ее назвали княгиней, – у вас жар. Вы оказывали любезную помощь больной Переверзевой. А горячка, скорее всего, заразна.

– Да, конечно, доктор говорил об этом.

– Чё, по полной тебя объехали? Гарбузом прокатили, – Рик уже поворачивался, когда верфольф бросил ему в спину эту фразу. Маришка заметила, как напряглись костяшки пальцев, сжимающие богатый эфес меча. Если бы Михневич добавил «кровосос»… вряд ли он бы пережил сегодняшний день. Но оборотни всегда чувствуют опасность и не переходят за грань. «Ну… спроси еще что-нибудь. Пожалуйста…» – девушка с мольбой смотрела на вампира. Полы тяжелого плаща волочились по полу. И он словно прочел ее мысли. Рик развернулся резко.

– Глава рода отказал мне, а что скажешь ты сама, Марина?

– Для меня было бы честью утолить вашу Жажду Крови. Надеюсь, что господин ректор учтет нижайшую просьбу учебного пособия. И я прошу вас, очень прошу, выбрать себе практическую работу. От ваших рук я с радостью приму любую муку. И…

Больше говорить Маришка не могла. Она рухнула на колени, спрятала лицо в ладонях. Плечи ее вздрагивали от беззвучных рыданий. Но все равно, всхлипы ее слышали все. Ну и пусть.

– У вас жар, Ю Гаэшти. Думаю, вам будет лучше вернуться в свою комнату. И я советую вам прислушаться к данному вам совету. А соколиную почту я после обеда сегодня отзову.

Какой жар может быть у вампиров – Маришка не знала. У них же метаболизм совсем другой. Вампир – зимой и летом одним цветом. Синим. И руки у Рика всегда холодные были. Раньше ей это не нравилось.

– Я прошу вас не делать этого, господин ректор. Я намерен лично отправиться в столицу и просить аудиенции у Императора. А сейчас я приношу свои извинения, я должен покинуть вас. Горячка-с…

Резкий кивок головы, и Рик покинул класс. Сама, сама, сама подписала себе смертный приговор. Если сейчас Ла Ноэрто заставит ее подняться – у нее просто лопнет сердце. Ей хотелось биться головой о пол. В щепки расколотить эти навощенные дощечки.

– Господин Таркизов, я вижу вашу активность. Хотите назвать нам тему своей работы?

– Да, господин ректор. «О боевых формах файербола». Известно, что огненный шар – наиболее распространенная и часто используемая форма боевого заклинания. Однако анализ его боевого применения дает нам удручающие результаты. Так в битве при Сухотино пехота орков, вооруженных примитивнейшим оружием сумела прорвать и рассеять Пятнадцатый легион и ворваться в укрепленный лагерь. И только контрудар спецдивизиона «Летучая мышь» спас положение и предотвратил окончательный разгром экспедиционного корпуса. А, между тем, Пятнадцатый легион был усилен пятью сотнями магов-послушников, а в лагере, за частоколом, находилось еще около полусотни профессиональных магов. И большинство из них, как свидетельствуют летописи, использовали именно файерболы. Которые в данном сражении действовали с минимальной эффективностью. Причина тому – мокрые шкуры кожаных орочьих доспехов. Удар файерболом был не эффективнее удара простым булыжником. Данное заклинание неэффективно и против рыцаря в полных доспехах. Да и стражник в кирасе, особенно бронзовой на шерстяном или меховом подкладе в состоянии не только выдержать удар мага, но и нанести ответный выпад. Однако и против кирас, и против полных стальнзх доспехов эффективно используются бронебойные стрелы с острыми гранеными наконечниками. Внести изменения в состав стандартного заклинания не сложно. Еще более просто использовать его в вандах, боевых посохах или в качестве усиления обычного оружия. Я смел бы предложить различные формы для различных боевых действий. Как то: серп, стержень четырехгранный, трезубец…

– Все прекрасно, господин Таркизов, но я так и не услышал, как вы собираетесь использовать учебное пособие.

– С вашего позволения – никак господин ректор. Нас здесь двенадцать человек – а учебное пособие только одно. Вероятность, что оно достанется лично мне – слишком мала. В качестве соавтора я бы хотел взять господина Ла Кладона. Он может защитить степень бакалавра по магической металлургии, а я по боевой магии.

– Вы оспариваете решение Императора? – с неудовольствием прошипел монашек.

– Я, брат Гриша, поступал в колледж Высшей Некромантии. И в бесплатные палачи к Императору не нанимался. Для поражения тела, не защищенного никакой одеждой, особой формы файербола не требуется.

– А что бы вы сделали с пособием, если ученый совет распределил его вам?

Славик только усмехнулся:

– В наложницы бы взял. Что я, не мужик что ли? А потом еще и в ассистенты. Маринка девка умная, и к магии у нее способности есть. Ленивая только. Драли ее в детстве мало. Но это дело поправимое.

– А как вы решите вопрос смертной казни? – спросил ректор с каменным лицом.

– Смерть от старости – самый мучительный из видов смерти. Потому как долгая и неизбежная.

– А вы смелый человек, господин Таркизов, – тихонько, так чтобы слушали слух напрягая, произнес монашек.

– Да, брат Гриша. Это из князи в грязи больно падать. А я до восьми лет – дерьмо по помойкам жрал. И место свое здесь, в колледже, я зубами выгрыз. Своими зубами, а не по заслугам папки и мамки мне оно здесь досталось. Перстенек мой на пальце видите? Морячку одному паруса заговорил, чтобы ветер в любой штиль ловили, а под штормом не рвались. Да пару вандов калибром в три сотых сажени поставил на бак. Дубовую доску в три пальца толщиной на вылет прошибают. Такелаж у каравеллы – за два залпа напрочь сносит. А княгинька эта – дорогого стоит. Так в своем доносе и напишите, брат Гриша. Отдаст мне ее Император – считай, купил мою верность. Нет – пусть другую цену назначает. Не дворяне-с мы. Кто больше даст – тому и служить буду.

– Ваша работа имеет определенную научную ценность. Улучшениями боевых заклинаний занимались многие до вас. И, я уверен, многие будут заниматься и в дальнейшем. Представляйте свою работу на ученый совет. В отдельности или совместно с господином Ла Кладоном. А теперь, в заключение, очередь госпожи Амон Шаттен.

– Я не готова, господин ректор, – высокая черноволосая девушка поднялась с места. Вот кого Маришка всегда по настоящему боялась. Она чувствовала волны ледяного холода, исходящие от этой девушки. Или женщины. В колледже никто не знал, кто она и откуда появилась. Просто пришла и положила на стол пояс с золотом в три тунга весом. Плата вперед за все пять лет обучения. Учебой она себя не утруждала. В студенческих вечеринках не участвовала. Но иногда… Иногда от нее слышали странные вещи. Странные и страшные.

– Как же так, госпожа Амон? Вы всегда были у меня на хорошем счету…

– Политика и наука – вещи несовместимые, господин ректор. Вы поставили нас в очень жесткие временные рамки. Брат Григорий лжет, когда говорит, что он может ждать сколь угодно долго. На самом деле Мария Ланская должна умереть не позднее слияния Трех Лун. И я уверена, что монах получил подробные инструкции на этот счет. Я не возражаю, если она будет жить. Еще прекрасней – если княгиня Ланская умрет. Здесь и сейчас. Нельзя допустить одного – чтобы она умерла в тридцатый день снежня. В момент слияния трех лун. Так же нельзя допустить, чтобы в этот день она была инициирована в вампиры или оборотни. Если это произойдет… Если вы допустите, чтобы это произошло, господин ректор, то совершите самую большую ошибку за всю свою бесконечно долгую жизнь.

– Вы забываетесь, студиозус Шаттен! Я никому не позволю разговаривать со мной в таком тоне!

– Позволите, господин Ди Дагросса. Мне позволите. Обернитесь и взгляните на доску. Вы все написали там? Вес, рост, объем груди? Может длину волос забыли измерить?

– Вы действительно не готовы, госпожа Шаттен. Сядьте на свое место.

– Я лучше уйду. Чувствую, что у меня начинается приступ горячки. Зараза носится в воздухе, – Амон подхватила свою сумку и дерзко направилась к двери. И уже с порога бросила:

– А вы, брат Григорий, запишите в своем отчете, что в жилах Марии Ланской течет кровь Светлых Эльфов. Королевская кровь. Впрочем… И еще запишите, что в тридцатый день снежня ей исполняется ровно шестнадцать лет. И слияние трех лун произойдет на солнечном диске. А это событие настолько редкое, что его и Ди Дагросса не помнит. Женщина суть Врата. А Мария Ланская – очень не простая женщина. И никто из вас не знает, кто войдет в наш мир через нее. Даже она сама не знает. Она ведь не подписала Договор!

Амон выпалила это на одном дыхании. А потом выскочила из класса. С грохотом хлопнув дверью.

Лицо Темного Эльфа не выражало ничего. Оно было каменным. Словно бы ничего и не произошло. А Маришка вздрогнула при слове Договор. Амон и ее ночные кошмары? Но что это за Договор? И она-то откуда знает про ее жуткие сны?

– Что ж. Мы заслушали всех, кто хотел выступить. Напоминаю, что на представление развернутого плана работы, с обязательным предоставлением всех расчетов деканат дает вам трое суток. Госпожа де Рижжак, в связи с краткими сроками работ я прошу вас разрешить студиозусам работать и ночами. Тем, кто желает, конечно. Все свободны. А мы с вами, Клара, я думаю, сейчас должны навестить Переверзеву.

Маришка стояла зажмурившись. И только слышала, как выходили ее сокурсники. Выходили молча, без обычных шуточек и смеха. Только скрежет отодвигаемых стульев, шарканье подошв да стук каблучков по паркету. Она присела. Спряталась за кафедру. Уткнулась лицом в коленки. Сжалась в комочек, так тесно, как только могла. Тишину разорвал звон рыцарских мечей на часах. Двенадцать часов. Ее товарищи, ровесники, однокашники, идут на ленч. Двенадцать часов. Большая перемена. А она? Ей уже не нужно никуда идти. За ней придут. Или? Или может быть ей тоже можно идти? Выскользнуть из класса. И бежать. Куда глаза глядят. Хоть в ров броситься. Пусть ее сожрут зубастые проглоты.