Основной инстинкт Часть 1

Тихий шорох у дверей… Азис вздрогнула, резко крутанулась на каблуках… едва устояла и судорожно зашарила по стене в поисках выключателя. Коридор накрыло мягким покрывалом света.

– Как же всё просто, – горько усмехнулась Азис, – едва слышный щелчок прогоняет и темноту, и страхи.

«Но с той же лёгкостью он может вспугнуть и жизнь, если это щелчок взведённого курка…» – этот тихий голос, шедший откуда-то изнутри, сегодня преследовал певицу неотступно.

– Что же это со мной?.. – Азис устало привалилась к стене и прикрыла густо накрашенные глаза, зеленовато-карие глаза дикой серны, которые свели с ума стольких мужчин и женщин.

Она, чуть пошатываясь и придерживаясь за стенку, побрела в комнату.

«Кэтрин говорит, что у меня латентная тяга к самоубийству. Кто знает… Она, хоть и писательница, но и к психологии отношение имеет, ей виднее. Может, таблеток я и не наглотаюсь, но то, что при таком темпе рано или поздно какой-нибудь сосудик да лопнет – точно! Заберёт Аллах восточную гурию прямо из-под молодого самца… И хорошо ещё, если заберёт, а не намекнёт, что пора собираться…»

Азис сбросила плащ, расстегнула узкую юбку… Та, ласково лизнув на прощание бархатистые бёдра, расплескалась под ногами чёрной лужицей кожи. Металлическая набойка тонкого каблучка безжалостно смяла дорогой материал. Певица, выбираясь из кожаного болотца, досадливо дернула ступнёй в изящных лакированных туфельках и снова пошатнулась.

«Нет, не дело столько пить… Согласиться с Кэтрин на наручники и полиэтиленовый мешок – это уж слишком! » – проходя мимо зеркала, Азис откинула шарф, который шёлковой змеёй пополз вслед за хозяйкой. Коснувшись синеватой полоски на горле, она усмехнулась… «Ей и этого было мало… Сказала же: «Не трогай шею, мне петь завтра…» Поэтому и на пакет согласилась… Когда же она успела-то? Я и не помню… Или уже отключилась? Ещё бы чуток – и всё…»

Азис покачала головой, вспоминая недавнюю оргию, стянула перчатки. Запястья украшали два тёмно-багровых следа от наручников… Певица разочарованно качнула головой и протянула, уже вслух:

– У-у! А я-то думала, раз перчатки не снимать – и следов не останется. Но всё ж поменьше, чем обычно, поменьше... Здесь и гримом можно обойтись. Браслеты будет не обязательно надевать. А всё же аккуратнее надо быть, девочка, аккуратнее, особенно с горлышком…

В звуках её голоса не слышен был шорох… Чья-то рука зажала ей рот, и шеи коснулось острое лезвие ножа…

Помощник районного прокурора Джон Корелли, грузный, заплывший жиром, вечно раздраженный из-за неблагодарной работы в районной прокуратуре и холостяцкого образа жизни, пришел в восторг, увидев капитана Уокера в компании других полицейских. Убийство знаменитой певицы Азис во всех его трагических подробностях заполнило страницы газет и выплеснулось на экраны телевизоров Сан-Франциско. Ничто так не привлекает читателей и не подогревает интерес к прессе, как сенсационное убийство. И для карьеры обвинителя наступает звездный час, когда идет расследование сенсационного убийства, но только в том случае, если он сумеет представить суду присяжных подлинного злоумышленника, преступника, виновность которого не оставит у них и тени сомнения. На эту роль лучше всего подходила великолепная Кэтрин Трэмелл. Арест прекрасной наследницы огромного состояния вызвал бы бурю откликов у разного толка писак и журналистов, что означало для Корелли стать знаменитым и подняться в своей карьере.

Корелли не мог даже и мечтать о таком шансе, чтобы такую леди, как Кэтрин Трэмелл посадить на электрический стул.

– Против нее не обнаружено никаких прямых улик, – огорченно сказал он, проходя по зданию суда Сан-Франциско.

– Посмотрите правде в глаза, здесь нет прецедента, – детектив Гас Моран чуть ли не силой заставил Корелли остановиться.

– Но у нее нет и алиби, Джон! – почти с мольбой возразил детектив Гас.

– Ну и что? У неё нет алиби! Хорошенькое дело! Вы не можете за это привлечь её к суду! Представьте мне образцы её волос! Дайте мне жидкость из её влагалища. Губную помаду. Всё, что угодно, и тогда мы, возможно, поговорим.

– Если это не она, – спросил Уокер, – то кто?

– Может, это и она, – поправив свои большие очки с толстыми линзами, ответил Корелли. – Но мне нужны сильные доказательства! Мы должны иметь серьёзные основания, чтобы обвинить эту богатую суку. Если у вас нет других подозреваемых на примете, вовсе не значит, что эту Азис убила она. Понятно?

Двери лифта стали закрываться, но Ник поднял руку и остановил их. Полицейские вошли в небольшую кабину к Корелли.

– И что же нам, по-твоему, делать, Корелли? – требовательно спросил Ник.

– Для начала доставьте ее в участок, на допрос! Она была последней, кого видели с Азис. Этого для обычного допроса достаточно, ведь так? – сказал Уокер.

– У Кэтрин Трэмелл достаточно денег, чтобы уволить все управление. Нам обычный допрос не нужен: она – психолог, и она нам слова не даст сказать. Здесь нужен жесткий подход. Ты понимаешь, о чем я говорю, Уокер? – прошептал Корелли.

– Я возьму ответственность на себя. Ник, бери её! – заявил Уокер.

Лифт спустился на первый этаж, двери открылись, и все вывалились в коридор. Корелли шел впереди. У него был вид счастливого человека.

– Если мы ее не прижмем как следует, у нас ничего не выйдет. Она притащит с собой какого-нибудь суперзнаменитого адвоката, и он добьется того, чтобы всех нас разогнали за то, что мы пускаем на ветер деньги налогоплательщиков Фриско.

– Нет, она это не сделает, – спокойно произнес Ник.

Они все остановились посреди коридора и уставились на него. Ник говорил с такой убежденностью и верой, словно знал больше других и умел угадывать мысли Кэтрин Трэмелл.

Ник не признался бы ни Гасу, своему напарнику, с которым проработал почти 10 лет, ни даже себе самому, что ему не терпелось увидеться с Кэтрин Трэмелл. Целый день после своего возвращения с места убийства, где он нашел её книгу «Любовь и смерть», он не переставал думать о Трэмелл. Она часто фигурировала на обложках глянцевых журналов Сан-Франциско, и его привлекала не только ее красота. В ней была какая-то загадочная сила, которая, с одной стороны, завораживала, а с другой вызывала в нем бешенство. По дороге он поймал себя на том, что наслаждается ожиданием предстоящей встречи, ему было интересно, как она станет держаться с ними теперь, когда власти решили, что она будет проходить, как подозреваемая в деле об убийстве.

Полицейским из отдела расследования убийств был знаком этот тип испорченной богатой девицы, играющей с огнем. Но обычно, когда начинало пахнуть жареным, эти роскошные цыпочки ныряли под прикрытие своих высокопоставленных семей. В глубине души Ник был абсолютно уверен, что Кэтрин Трэмелл так себя не поведет, во всяком случае, пока. Ему было интересно, насколько она подпустит к себе полицейских, и какой даст им отпор.

Казалось, она вовсе не удивилась приходу детективов. Пожалуй, даже на ее лице в какой-то миг отразилось явное удовольствие, будто Кэтрин взволновало, что они появились у нее на пороге.

Она была одета по-домашнему: спортивные брюки и легкий свитер. Лицо ее отдыхало от косметики, и кожа, казалось, дышала свежестью. Кэтрин смотрела на них ясными глазами. Она явно не грустила всю ночь по убитой подруге.

Ник не стал терять времени даром.

– Мисс Трэмелл, мы хотели бы, чтобы Вы поехали с нами в участок и ответили на кое-какие вопросы.

Она довольно долго смотрела на него с легкой улыбкой на губах.

– Я арестована? – спросила она.

– Да, считайте, что Вы арестованы, – сказал Ник, доставая из кожаного футляра, прикрепленного к ремню на брюках, никелированные наручники, и продемонстрировал их Кэтрин.

От попадания лучей яркого солнца, наручники блеснули в руках полицейского, Кэтрин удивленно посмотрела на «браслеты», приготовленные для её рук.

– Э-э-э… Разрешите мне переодеться во что-нибудь более подходящее? Я буду готова через минуту.

Гас Моран и Ник Карран кивнули.

– Ну, вот и договорились, – сказала она, улыбаясь.

Она широко распахнула дверь.

– Входите. Присаживайтесь, – пригласила она и скрылась в комнате, которая находилась за гостиной.

Дом на берегу был храмом современного дизайна, обстановка и картины радовали глаз.

– Сколько это займет у нас времени? – спросила Кэтрин из соседней комнаты.

– Трудно сказать. Все зависит от того, какие Вы дадите показания, – как можно спокойнее произнес Ник.

– Тогда это продлится недолго.

И вдруг Ник понял, что может видеть ее полное отражение в длинном, от пола до потолка, зеркале, что стояло в углу комнаты, где переодевалась Кэтрин. Он наблюдал за ней через полуоткрытую дверь и размышлял, было ли это случайным совпадением, или она дразнила его нарочно. Она непринужденно скинула одежду и стояла, обнаженная, посреди комнаты, спиной к нему. Потом вынула заколку, и ее длинные, густые волосы упали ей на плечи. Она убрала их в пучок-раковину.

Ник продолжал смотреть на нее, поигрывая наручниками.

Кэтрин вынула из стенного шкафа легкое короткое платье и быстро набросила его, затем достала из шкафа босоножки из узких ремешков на высоких и тонких четырехдюймовых «шпильках». Благодаря этим четырехдюймовым «шпилькам» рост и без того высокой женщины приблизился к шести футам.

После нанесения макияжа Кэтрин вышла из комнаты, где переодевалась, цокая по дорогому ламинату своими высокими «шпильками».

– Я готова, – обратилась она к Нику, протягивая свои руки с красивым французским маникюром, давая их сковать.

Гас привстал с кресла, поправил галстук, и, как загипнотизированный, уставился на длинные, красивые ноги женщины.

Ник, восхищаясь сексуальностью Кэтрин, осмотрел её.

– Нет, мэм, руки за спину! – стараясь придать своему голосу твердость, сказал Ник.

Кэтрин громко рассмеялась:

– Зачем такая предосторожность? Вы меня боитесь или пытаетесь запугать, офицеры!?

– Мы просто выполняем свою работу. Пожалуйста, заведите Ваши руки за спину, – уже более спокойно повторил приказ Ник.

Кэтрин подчинилась приказу Ника и сложила руки за спиной, предоставив Нику возможность надеть на них наручники.

Ник подошел к Кэтрин, взял её руку и точным движением накинул половинку стального браслета на запястье. Вторая половинка защёлкнулась вокруг запястья уже по инерции, оставалось только сжать её, что Ник и проделал как можно болезненней для Кэтрин, сжав браслет наручников до упора, а затем еще сделал пару щелчков через силу. Также ловко и грубо он заковал запястье другой руки Кэтрин.

Не ожидая такого обращения и чувствуя резкую боль в запястьях, Кэтрин отдернула руки и попыталась отойти от Ника, но было поздно. Ник ухватил цепочку наручников и предотвратил эту попытку, притянув Кэтрин к себе.

– Спокойно, не надо сопротивляться!

Кэтрин переборола в себе боль, повернула голову назад, прищурилась, посмотрела в глаза Нику и ехидно улыбнулась:

– Тебе нравится причинять боль, Ник!?

Ник растерялся от такого неожиданного вопроса, но тут вмешался Гас, выручая своего напарника:

– Знаете, мы должны предупредить Вас, что Вы имеете право на адвоката.

– Зачем мне адвокат?

– Некоторые люди чувствуют себя лучше в присутствии адвоката, когда их допрашивают в полиции, – сказал Гас. – Уж поверьте нашему опыту.

– Детектив Моран, я – не «некоторые люди»! – вспыхнув, ответила Кэтрин Трэмелл.

Пошевелив руками и ощутив, как наручники больно вдавились в плоть её запястий, Кэтрин удивилась: раньше она даже не представляла себе, какие они тяжелые и как оттягивают руки назад. До этого момента Кэтрин Трэмелл никому в своей жизни не позволяла так с собой обращаться, всегда она и только она была хозяйкой положения.

– Мисс Трэмелл, мне жаль, но таковы правила, – сказал Ник, доставая из кармана пиджака наручники, похожие на те, которые уже сковывали руки Кэтрин, только у этих цепь была длиннее и браслеты большего диаметра.

Увидев наручники в руках Ника и поняв, что это кандалы, предназначены для её ног, Кэтрин усмехнулась:

– Вы шутите?

– Нет! – серьезно ответил Ник. – Мэм, Вы подозреваетесь в убийстве и будете отконвоированы в участок по всем правилам перевозки подозреваемых.

Ник присел к красивым ногам Кэтрин. Раскрыв один браслет кандалов, он приложил стальную скобку браслета к её изящной лодыжке, чуть выше ремешка босоножки, затем завел вторую скобку браслета, после чего защелкнул замок, плотно сдавив лодыжку. Таким же образом он заковал вторую ногу красавицы.

Кэтрин с недоумением посмотрела на свои закованные ноги, а затем на полицейских.

– Ну что, вы удовлетворены, джентльмены? Мы можем идти?

– Да, конечно, – ответил Гас.

Кэтрин пошла к выходу первой. Она сделала пару длинных шагов, цепь кандалов натянулась, и гордая красавица упала бы, запнувшись, но удержала равновесие, благодаря подоспевшему Гасу, который схватил её за руку чуть выше локтя. Кэтрин вскрикнула: резкая боль пронзила её лодыжки, скобы кандалов-legirons показались ей парой ножей, врезавшихся в её лодыжки.

– Осторожно, мадам! Если хотите, Вы можете поменять свои туфли на более удобную обувь, – сказал Гас, осматривая красивые босоножки Кэтрин.

– У меня удобная обувь! – уже раздраженно ответила Кэтрин.

– Хорошо, тогда идемте, – вежливо приказал Гас и направился к выходу, не выпуская её руки.

Чтобы не повторить свою ошибку, Кэтрин начала движение маленькими, осторожными шажками, стук каблуков смешался с глухим звоном цепи, бьющейся о ламинат пола.

Ник шел за ними, пожирая глазами Кэтрин. Статное тело, великолепная фигура, длинные ноги, красивые руки с длинными пальцами, заведенные за спину и туго стянутые металлическими наручниками… Наблюдая за всем этим, Ник почувствовал, как в его брюках вздыбилась возбуждённая плоть, он был готов набросится на Кэтрин и растерзать её.

Они вышли из дома и подошли к машине, Ник открыл заднюю дверь и показал жестом, чтобы Кэтрин садилась.

– Сначала сядьте, а затем поднимайте обе Ваши ноги в машину, – предостерег Гас.

Кэтрин так и сделала, короткое платье задралось при этом, и Ник с Гасом обалдели от увиденного: Кэтрин была без трусиков, под платьем виднелись густые, светло-коричневые волосы на лобке, аккуратно подстриженные треугольником, они прикрывали пухлые половые губы.

Ник и Гас оценивающе смотрели на Кэтрин, та же, в свою очередь, ничуть не смутившись, одарила копов наглой улыбкой.

Они проехали несколько миль по дороге из Стинсон-Бич, когда Кэтрин, наконец, нарушила молчание. Она подалась вперед и заговорила с Ником.

– У Вас есть сигарета? – спросила она.

– Я не курю, и как Вы собираетесь курить со скованными руками?

Она слегка покачала головой:

– Курите, а мои руки можно сковать спереди.

– Я бросил.

– Это ненадолго.

Гас искоса взглянул на своего напарника, опасаясь, как бы Кэтрин Трэмелл не допекла Ника, у которого был опасно вспыльчивый характер.

– Значит, Вы работаете над следующей книгой? – вежливо спросил Гас, желая увести разговор в более безопасное русло.

– Да, работаю.

– Должно быть, нелегко без конца сочинять всякие истории?

– Писательская работа учит искусству лжи, – усмехнулась Кэтрин.

– И о чем же ваша новая книга?

– Я пишу книгу о полицейском, – с вызовом сказала она. – Он влюбляется в порочную женщину.

– Ты слышишь, Ники? – Гас толкнул своего напарника. – И что же с ним происходит?

– Она убивает его…

Ник и Гас одновременно рассмеялись:

– Вы смелая женщина, мисс!

Кэтрин многозначительно промолчала. Она нашла, что, если откинуться на спинку сиденья не спиной, а сесть вполоборота, то можно ослабить давление стальных браслетов на запястья. Время от времени она смотрела в зеркало заднего вида автомобиля, где встречала взгляд Ника…

Комнаты для допроса в здании полицейского управления Сан-Франциско на Брайан-Стрит, размещавшиеся в подвальном помещении, были похожи на большие камеры пыток времен инквизиции. Корелли и Уокер поджидали Кэтрин Трэмелл в самой отдаленной и неприличной из них. Бетонный пол, треснутые стены, грязный потолок… Для полноты сходства со средневековым застенком в этом помещении не хватало орудий пыток и настенных факелов. Здесь стоял длинный железный стол министерства общественных работ, на котором были разбросаны бумаги, а рядом с ними лежали стандартная полицейская плеть (такую плеть носят полицейские чины в полицейских академиях), полицейская дубинка из твердого каучука и наручники разных размеров. Также в комнате находились несколько стульев с сиденьями, обитыми черным винилом, и корзина для мусора. У стены стоял единственный металлический стул с высокой прямой и узкой спинкой, привинченный к бетонному полу.

Там должна была сидеть Кэтрин Трэмелл. Её ввели в комнату, Ник и Гас стояли по бокам и держали Кэтрин за локти. Она окинула холодным взглядом комнату, где сидели мужчины. Ей здесь было явно не по себе. Но если она и чувствовала это, то не подала вида. Карран уже знал, что привычка скрывать свои чувства была её второй натурой.

Как только она появилась на пороге комнаты, Корелли осмотрел красавицу с ног до головы.

– Мисс Трэмелл, я Джон Корелли, помощник районного прокурора. Должен сообщить Вам, что мы имеем право содержать Вас в наручниках, а также обыскать Вас…

– А я и не возражала, – оборвала его Кэтрин.

Капитан, казалось, хотел что-то ещё добавить, но затем передумал и удовольствовался тем, что, посмотрев на Кэтрин, кивнул головой. У него был вовсе не извиняющийся вид, и он холодно рассматривал её.

– У Вас есть какие-нибудь пожелания? – участливо спросил Толкотт из Министерства юстиции.

– Есть. Снимите с меня все эти железки и дайте сигарету.

– В этом здании не курят, мисс Трэмелл! – вмешался в разговор капитан Уокер. – А железки, как Вы выразились, это спецсредства, в которых Вы будете находиться, пока мы не убедимся в Вашей невиновности!

Смирившись, Кэтрин посмотрела на свои скованные ноги и вздохнула.

Корелли вытащил носовой платок и вытер лоб. Окон в комнате не было, и было очень душно.

– Когда придут Ваши адвокаты?

Ник изо всех сил старался спрятать ухмылку:

– Мисс Трэмелл отказалась от права на адвоката.

Корелли и Толкотт подозрительно посмотрели на него.

Кэтрин Трэмелл заметила это и одного за другим обвела взглядом мужчин, находившихся в комнате.

– Что-то не так? – спросила она.

– Я сказал им, что Вам не потребуется присутствие адвоката. Есть ещё кое-что, небольшая формальность.

Корелли понял, о чем говорит Ник, и подхватил:

– Да… Мисс Трэмелл, Вы должны подписать документ о том, что отказываетесь от услуг адвоката.

– Я думаю, с этим проблем нет. Снимите с меня наручники, и я подпишу документ, о котором Вы говорите.

Корелли кивнул Нику. Тот достал из кармана пиджака связку ключей, выбрал тот, что был от наручников и освободил одну руку Кэтрин от стального браслета.

Она посмотрела на свое свободное запястье. На нем были видны глубокие алые отпечатки в виде двух полос. Кэтрин, растирая затекшее запястье, подошла к столу, около которого стоял Корелли.

– А это еще что? – Кэтрин удивленно смотрела на полицейский инвентарь, разложенный на столе. – Хотите меня выпороть? – улыбаясь, спросила она у Корелли.

Корелли покраснел от такого вопроса. Казалось, что на нём еще сильнее выступил пот.

– Вы… в полицейском участке, мэм! Не следует забывать это. Вот, расписывайтесь, тут.

Он ткнул в место для подписи, подвинул к ней листок бумаги и положил ручку. Склонившись над столом, женщина поставила размашистую подпись. В этот момент все мужчины, находившиеся в комнате, уставились на её аппетитный зад.

Ник подошел к Кэтрин, чтобы опять сковать её руки, но Корелли первый схватил за наручники, висевшие на скованной руке, и попытался завести эту руку за спину Кэтрин, но та, превозмогая боль в запястье, упрямо оттянула руку обратно. Она заметила, что у прокурора не так ловко получается сковать её сильные, натренированные в спортзале руки, как это делал Ник у неё дома.

Пухлые, мокрые от пота руки Корелли не могли справиться со скованной рукой Кэтрин, и она решила усложнить ему задачу. Улыбнувшись, она сильным рывком выдернула из рук Корелли своё скованное запястье и вцепилась в металлический стол.

– Джон, ты справишься? – спросил Ник.

– Спп-равл-юсь! – кряхтя, ответил Корелли, пытаясь оторвать руку Кэтрин от стола.

Наблюдая за этой борьбой, капитан Уокер не выдержал. Оттеснив Корелли в сторону, он взял Кэтрин за руки и резким движением оторвал их от стола, завел их ей за спину, затем подхватил свободный раскрытый браслет и сковал им свободное запястье, туго стянув его. Через секунду Кэтрин упиралась лицом в металлическую поверхность стола, руки за спиной стягивали тугие наручники, ноги были расставлены, насколько это позволяла цепь кандалов, рука Уокера лежала на ее затылке, прижимая голову к грязному металлу.

– Игры кончились, мисс Трэмелл! – прошептал над ее ухом Уокер.

– Люблю сильных мужчин, – прошептала Кэтрин.

От неожиданного заявления Уокер улыбнулся и помахал головой. Он убрал свою руку с затылка красавицы и задрал ее скованные за спиной руки вверх. Корелли перехватил у полицейского руки женщины и продолжил задирать их до тех пор, пока женщина не приподнялась на цыпочки, а её голова не оказалась на уровне полусогнутых коленей. Кэтрин сдерживала рвущийся из груди крик и упрямо молчала, терпя все усиливающуюся боль в вывернутых суставах. Корелли немного подержал ее в такой позе и чуть встряхнул, вырвав из упрямой женщины крик. Он довольно улыбнулся: теперь он мог управлять этой женщиной. В ограничениях она была в его власти. Он потащил Кэтрин в центр комнаты, где стоял стул. Чтобы женщина могла идти, Корелли чуть опустил ей руки, но только слегка, из-за чего мисс Трэмелл пришлось идти на цыпочках и спотыкаться. Её посадили на металлический стул, продев его узкую и высокую спинку между скованными за спиной руками.

Они еще некоторое время смотрели друг на друга.

– Вам понравилось, Корелли? – улыбнувшись, спросила она.

Затем Кэтрин устремила взор на своих инквизиторов, точно говоря: «Начинайте, джентльмены». Она была уравновешена, сдержана и прекрасно владела собой.

Корелли решил, что пора начинать представление.

– Мисс Трэмелл, будьте добры, объясните нам, пожалуйста, характер ваших отношений с госпожой Азис?

– Я с ней трахалась год-полтора, – спокойно сказала она. – Мне нравилось спать с ней.

Несмотря на режущую боль в запястьях и лодыжках, она чувствовала себя хозяйкой положения и, когда говорила, переводила взгляд с одного мужчины на другого. Они, в свою очередь, не без удовлетворения думали, что, работая в полиции, уже слышали всё на свете. И, по правде говоря, были недалеки от истины. Они выслушивали признания жестоких, безжалостных преступников, совратителей малолетних, хулиганов, избивавших жён, наемных убийц и дельцов наркобизнеса. Но не надо забывать, что перед Кэтрин сидели полицейские. А они, по большей части, были выходцами из не очень богатых средних слоёв, католиками и консерваторами во взглядах. И их раздражало, что эта красивая, богатая, хорошо воспитанная, образованная женщина столь бесстыдно распространяется здесь о своей личной жизни.

– Вы когда-нибудь прибегали к садомазохизму? – спросил Корелли.

Она взглянула на помощника районного прокурора.

– Это Вы сейчас со мной занимаетесь садомазохизмом. Нет, мы никогда не занимались этим! Азис слишком любила все делать руками и пальцами.

– Вы употребляете наркотики, мисс Трэмелл?

– Иногда, – невозмутимо ответила она.

Кэтрин расставила ноги, насколько это позволили кандалы, выставляя на обозрение мужчинам свою промежность.

«Вот шлюха! » – подумал Корелли.

Полицейские с удовольствием смотрели на её ноги и на то, что находилось между ними.

Ник решил, что ему пора вмешаться. Он подошел к столу, взял в руки полицейскую дубинку и, крутя её в руках, подошел к Кэтрин.

– Любите играть, мисс Трэмелл? – спросил он.

– Я ведь дипломированный психолог. Игры – это что-то вроде скачек: они служат для развлечения, – улыбаясь и глядя в глаза Нику, она закинула ногу на ногу, демонстрируя свои красивые, жилистые бедра, и соблазнительно начала поигрывать голенью, звеня цепочкой кандалов.

– Мисс Трэмелл, а Вы знаете, что такое обыск подозреваемого в убийстве? Как уже сказал помощник районного прокурора, мы имеем право обыскать Вас, – продолжил Ник, не дожидаясь ответа. – А по инструкции мы имеем право произвести и анальный обыск.

Кэтрин удивленно усмехнулась, услышав последнее:

– Что-о?

Ник наклонился к уху Кэтрин и прошептал:

– Вот здесь Ваши игры заканчиваются, мисс Трэмелл!

Кэтрин хотела что-то сказать, но не успела. Ник резким движением просунул полицейскую дубинку между её спиной и спинкой стула и рванул женщину со стула.

Ухватив за цепочку наручников её руки, он задрал их вверх, так, что Кэтрин вынуждена была наклониться вперёд, и, решительно шагая, потащил женщину к железному столу. Кэтрин еле-еле успевала семенить скованными ногами на высоких шпильках.

– Что Вы делаете?! – попытался было вмешаться Толкотт из Министерства юстиции, но на его плечо легла рука Уокера.

– Спокойно, все под контролем – Уокер надавил на плечо Толкотта, тот присел. – Все законно, Толкотт, мы знаем, что мы делаем.

Кэтрин лежала в уже знакомой ей позе, вжавшись лицом в металлическую поверхность стола, сверху на нее всем своим весом навалился Гас, одной рукой держа свою жертву за цепочку наручников, а локтем другой руки упираясь ей в затылок. Это был болевой прием, знакомый всем копам.

Было видно, что женщине безумно больно, но, несмотря на это, Кэтрин ехидно улыбалась.

Ник присел к ногам Кэтрин и освободил их от кандалов. На лодыжках красавицы виднелись глубокие алые отпечатки.

– Уокер, браслеты! – держа шикарные ноги за лодыжки, крикнул Ник.

Через секунду у него в руках были наручники. Ник раскрыл браслет и приложил скобу к лодыжке Кэтрин. Наручники, приспособленные для сковывания рук, оказались слишком маленького диаметра для ног взрослой женщины. Но кого это волновало?

Он с трудом надел одну скобу браслета на лодыжку, а затем с таким же трудом завел вторую скобу, свел их вместе. Раздался характерный щелчок замка. Кэтрин вскрикнула от боли. Она пару раз подняла свободную ногу, острая шпилька туфли прошла в миллиметрах от лица Ника.

– Корелли, помоги мне! – крикнул Ник, подтягивая скованную ногу Кэтрин к ножке стола. Корелли присел рядом с Ником, схватился за свободную ногу женщины, погладил её, подобрал лежавшие рядом наручники и, немного повозившись, зацепил браслет вокруг второй лодыжки, сдавив её. Ник дотянул скованную ногу Кэтрин к ножке стола и пристегнул к ней свободный браслет.

Настала очередь второй ноги Кэтрин. Расстояние между ножками железного стола было не менее двух метров, и поэтому, когда к столу была пристёгнута вторая нога, казалось, что ещё немного, и женщина сядет на шпагат.

– Готово! – Корелли ещё раз с удовольствием провёл рукой по ногам Кэтрин, ощупывая крепкие мышцы, поигрывавшие под гладкой загорелой кожей.

Прямо перед его носом скованные руки Кэтрин в бессильной ярости сжимались в кулаки.

– Хорошо! – довольно крякнул Корелли, вытирая платком свой блестевший от пота лоб.

Гас слез с Кэтрин и, взяв со стола очередные наручники, стянул её руки в локтях за спиной.

– Ну, что, играть больше не хочется, мисс Трэмелл? – ехидно осведомился он, заглянув ей в глаза.

От того, что он в них увидел, ему стало не по себе. Вместо слёз, страха и стыда в них были азарт, решимость, гордость. От следующего её заявления, то, что увидел в глазах женщины Гас, почувствовали и все остальные, находившиеся в застенке.

– Ну, отчего же? Игра только начинается, джентльмены! Кто будет первым? – она с усмешкой посмотрела на Гаса.

Не ожидая такого поворота событий, полицейские переглянулись.

– Ну, шлюшка, держись! – прошептал Корелли.

Он достал из кармана резиновые перчатки, натянул их на свои толстые руки и задрал платье Кэтрин вверх. Через мгновение она почувствовала, как пальцы Корелли раздвинули губы её влагалища и грубо проникли внутрь. Свободной рукой он продолжал удерживать свою жертву за цепочку наручников. Удивлению копа не было предела, когда вместо сухого влагалища он почувствовал скользкую влагу, и его пальцы вошли в тёплую сырую плоть как по маслу.

– Чёрт, да она мокрая! – крикнул Корелли.

– Да! Глубже, глубже… – стонала Кэтрин.

– Вам нравится, мисс Трэмелл? Это только цветочки, сейчас ягодки начнутся! – проворчал Корелли и резко вышел из неё.

Через мгновение мисс Трэмелл почувствовала, как пальцы Корелли ощупывают её девственный анус. Кэтрин впилась ногтями в свои ягодицы и инстинктивно сжала мышцы сфинктера, но Корелли, казалось, только и ждал этого момента. Несмотря на её сопротивление, он с силой ввёл указательный и средний пальцы в прямую кишку женщины. От резкой боли в насильно растянутом анусе Кэтрин вскрикнула и непроизвольно ещё сильней прижалась к столу, но тут же закричала, когда Корелли согнул пальцы в её прямой кишке и этим крючком потянул Мисс Трэмелл к себе.

– Стоять! Не дёргаться! Я только начал, – послышался за её спиной голос Корелли.

Она постаралась сдержать очередной рвущийся из горла крик.

Если классический секс для Кэтрин был обыденным явлением, то анальный был для неё табу, никому в своей жизни она не позволяла прикасаться к попке. Кэтрин закусила губу, пытаясь расслабиться и получить удовольствие, но боль была невыносимой.

Все мужчины, пораженные поведением светской львицы, столпились вокруг стола, где выполнял штатную процедуру помощник районного прокурора. Господин Корелли постарался превратить обычный обыск в настоящую пытку и причинить максимум неприятных ощущений женщине. Он долго и грубо ковырялся в заднице стонущей от боли Кэтрин, стараясь посильнее растягивать анальное кольцо. Корелли видел, как наманикюренные ногти мисс Трэмелл судорожно, чуть не до крови, впивались в кожу ягодиц, и старался сделать ещё больнее. Наконец, он счёл, что пока достаточно потрудился и вышел из попки Кэтрин. Перед его глазами осталось зиять растянутое анальное отверстие женщины…

– Поднимайтесь, мисс Трэмелл! – скомандовал ей Корелли, а затем с усмешкой добавил:

– Посторонних предметов у подозреваемой не обнаружено.

Туловищем Кэтрин лежала на столе, скованная по рукам и ногам, она была не в состоянии двигаться, её бедная попка болела так, будто туда вогнали кол.

– Встать! – приказал Гас.

Он взялся за волосы Кэтрин и оторвал её голову от стола. Голова Кэтрин запрокинулась назад, всё её тело изогнулось дугой, пытаясь вырваться из оков. Через мгновение из широко раскрытого рта вырвался истерический смех:

– Корелли, у Вас это уже с кем-то было, или на себе практиковались?

Все мужчины, находившиеся в комнате, кроме Корелли, громко рассмеялись. Покрасневший, как рак, Корелли смущенно пробормотал:

– Психованная сука!

– Сука?!– удивлённо переспросила Кэтрин. – Отпустите мои волосы, офицер Гас!

Гас, словно загипнотизированный, повиновался её требованию и отпустил волосы. Она бросила на Корелли взгляд, от которого тому стало не по себе.

– Так накажи эту разбалованную суку, Корелли! Выпори меня, всё в твоей власти, я перед тобой, скованная, беззащитная, богатая сучка, выпори же меня! – уже выкрикивала Кэтрин. – А может, ты хочешь трахнуть эту суку сзади, чтобы я лежала скованной на этом столе, а ты входил в меня грубо!? Или хочешь кончить мне в рот? Давай, я возьму его, твой грязный, вонючий, толстый член! Ну, что ты хочешь, жирный ублюдок!?

В комнате для допросов образовалась неестественная тишина, все мужчины стояли молча, с открытыми ртами. Казалось, что у Корелли на голове поднялись волосы. Первым опомнился Толкотт. Он встал со стула и что-то хотел сказать, но Кэтрин опередила его:

– Освободите меня, пока я вас всех не пересажала!

– Мы не закончили, мисс Трэмелл, – вмешался Уокер.

– Закончили! Мои адвокаты направляются в участок, и не ваших интересах, чтобы меня увидели в таком виде.

Все копы в комнате переглянулись и начали переговариваться.

– Блеф!– выкрикнул Корелли. – Она никуда не звонила!

Кэтрин улыбнулась:

– Неужели Вы думаете, что я такая дура? Пока офицер Карран рассматривал мою задницу, я оставила записку домработнице, чтобы она позвонила моим адвокатам.

– Чёрт побери, да освободите вы её! – не выдержав, крикнул Толкотт.

Он побежал к двери, чтобы проверить, закрыта ли она. Уокер махнул головой Нику, чтобы тот освободил подозреваемую.

Ник открыл замки наручников. Туго стянутые дужки стальных браслетов отскочили, освобождая конечности Кэтрин. На запястьях, лодыжках и чуть выше локтей виднелись алые следы. Красавица нагнулась и поправила ремешки на босоножках, затем растёрла отекшие щиколотки своих великолепных ног, подошла к Корелли и с размаху влепила ему такую пощёчину, что тот едва устоял на ногах, а его очки слетели с лица и брызнули осколками стёкол, на левой щеке появилось быстро расползающееся красное пятно.

– Это тебе за обыск, свинья! – прошипела Кэтрин.

За дверью в комнате для допросов послышалась возня, затем раздался настойчивый стук. Все мужчины насторожились.

– Откройте дверь! – приказал Уокер.

Дверь распахнулась, на пороге стояли четверо мужчин, двое в дорогих костюмах. Это были адвокаты Кэтрин, а еще двоих Уокер узнал – это были офицеры из департамента внутренних расследований.

– Боже, Кэтрин! Это было безрассудством с твоей стороны! – к Кэтрин подбежал один из адвокатов.

Это был Томас Филипп, считавшийся лучшим защитником Сан-Франциско. Он осмотрел Кэтрин, её растрепанный вид показался ему подозрительным.

– Дорогая, ты в порядке? Что здесь произошло?

Все мужчины насторожились, в глазах каждого появился страх.

Кэтрин осмотрела всех полицейских в комнате и усмехнулась:

– Да, всё в порядке, Том, мы очень мило поговорили, а сейчас я еду домой.

Казалось, что все копы вместе с Корелли вздохнули одновременно.

Офицеры из департамента внутренних расследований все-таки решили переговорить с капитаном Уокером и удалились к нему в кабинет.

Толкотт быстро начал обхаживать Кэтрин Трэмелл, пытаясь спасти репутацию управления. Он стоял перед ней и заискивающе извинялся за то, что её вызвали на допрос. Кэтрин не обращала на него особого внимания. Она рассеянно улыбалась, будто была королевой, а Толкотт – её поданным.

– Спасибо за то, что посетили нас, мисс Трэмелл. Надеюсь, мы не очень потревожили Вас?

Кэтрин лукаво улыбнулась ему:

– Я с удовольствием провела здесь время. Могу я попросить кого-нибудь из вас, джентльмены, подвезти меня домой?

Она посмотрела на Ника. После всего, что случилось, Ник не решился отказать ей.

– Конечно, – согласился он.

– Благодарю.

Расстроенные Корелли, Толкотт и Гас Морран наблюдали, как они шли к выходу.

Автомобиль Ника, серый «Додж», стоял перед управлением, у тротуара. Он направил его в поток других автомобилей и быстро помчался по Брайант-авеню. Кэтрин Трэмелл зевнула и откинулась на удобном мягком кожаном сиденье, изогнувшись, словно кошка.

– Боже, какие они грубые! – сказала она, потирая свои запястья.

На них были видны глубокие алые отпечатки, там, где в руку врезались браслеты наручников, и они продолжали болеть.

Ник искоса взглянул на неё.

– Мне очень жаль, что пришлось так с Вами обойтись, мисс Трэмелл, но…

– Да-да… Я всё понимаю: таковы правила, – Кэтрин перебила его и тут же спросила:

– Ник, скажите, для чего полиция использует наручники?

– Чтобы чувствовать себя в безопасности, – пожав плечами, ответил Ник.

Кэтрин рассмеялась:

– Всё-таки я была права: Вы меня боитесь!

Они остановились перед ее домом.

– Хотите подняться ко мне и выпить? – спросила Кэтрин. – Мне нужна компания.

Ник растерялся и задумался.

– Да, ладно Вам! Идёмте! – она озарила его своей самой обворожительной улыбкой.

Он выключил мотор автомобиля.

– Хорошо, только я вам задам ещё несколько вопросов.

Ничего не ответив, она вышла из машины, прошла к крыльцу, широко распахнула дверь и вошла, цокая тонкими «шпильками» босоножек по ламинату, словно заманивая полицейского в дом.

Ник Карран шёл за ней, наблюдая, как двигаются под платьем её упругие, крепкие ягодицы.

Они прошли в бар. На мраморном откидном столике стояло много бутылок.

– Тяжелый день? – нарушив неловкое молчание, спросил Ник.

– Да нет, забавный.

– Почему?

– Потому что я – лгунья. Изощренная лгунья.

У Ника возникло ощущение, что с этого момента Кэтрин Трэмелл говорила чистую правду.

– Я – лгунья по профессии, – пояснила она. – И всю свою жизнь я совершенствуюсь во лжи.

Она наполнила два стакана «Джеком Дэньелом».

– Вы не против, если я переоденусь?

Ник рассмеялся:

– Хотите повторить свой фокус с переодеванием?

Кэтрин усмехнулась:

– Нет! Я хочу сбросить одежду после казённых апартаментов.

Ник сделал глоток виски:

– Конечно…

Она спустилась в холл.

– Скажите, что Вы ощущаете, когда причиняете боль? – послышался её голос откуда-то снизу.

Ник растерялся, не зная, что ответить.

– Так что Вы ощущаете? – повторила она свой вопрос, возвращаясь.

Она была одета в чёрный латексный костюм, состоявший из юбки чуть выше колен, с вырезом на ягодицах. Её красивые ноги и оголенный зад украшали колготки в черную «сеточку», баска сковывала тугую грудь. Белокурые локоны были стянуты на макушке резинкой в торчащий хвост, а на ногах были остроносые туфли на высокой, тонкой «шпильке».

– Почему вы молчите?

– Я не знаю, – ошеломленный её видом, ответил Ник.

– Но Вы должны знать? Что Вы ощущаете? Силу? Жалость? Тошноту? Возбуждение? Или все вместе взятое? Или что-то ещё? Нечто такое, что Вы даже не можете определить, пока не разделались с кем-нибудь?

Ненависть к ней промелькнула у него на лице.

– Зачем Вам это надо, Кэтрин? – раздраженно спросил Ник.

– А ты разве не понимаешь, Ники? – чем нежнее был её голос, тем, казалось, язвительнее становились слова. – Я хочу сказать, что мы с тобой похожи. Тебе нравится причинять боль?

– Я не знаю, о чем Вы болтаете, чёрт побери! Сомневаюсь, что и Вы отдаете себе в этом отчет. Вы просто богатая разбалованная шлюха!

Кэтрин приблизилась к нему. Она взяла из его руки стакан и поставила его на стол.

– Ты можешь признаться мне, Ник, – сказала она вкрадчиво, обольстительно, с сатанинскими нотками в голосе, положила свою холёную руку ему на щёку и погладила его, как кота. – Зачем ты убил её?

– Психованная сука! – Ник не выдержал, грубо схватил её за руку и заломил её назад.

Кэтрин пронзила острая боль.

– Хочешь продолжить мой допрос? – с издевкой спросила она.

Ярость, весь день одолевавшая Каррана, окончательно переполнила его. Выламывая Кэтрин руки, Ник развернул её к себе спиной.

– Только не думай, что я буду хорошей девочкой!– сказала Кэтрин и каким-то чудом вырвалась из захвата Ника.

Она влепила ему звонкую пощечину. Удар был такой силы, что у Ника потемнело в глазах. Воспользовавшись его минутным замешательством, она всем своим телом прижала его к стене, затем схватила за горло, а другой рукой за бугор, обозначившийся у него в ширинке, и начала его интенсивно массировать.

– Стой смирно, офицер Ник, сейчас я твой босс! – прошипела она над его ухом.

Кэтрин ловким движением руки расстегнула ширинку его брюк, достав оттуда возбуждённый, покрытый венами, прекрасной формы, твёрдый и огромный член Ника, и начала его онанировать.

Не ожидавший такого разворота событий, шокированный и возбужденный Ник стоял, как загипнотизированный. В свою очередь Кэтрин крепко сжимала его горло, а другая рука, на запястьях которой виднелись свежие следы от наручников, продолжала интенсивно онанировать его член.

Дико улыбаясь, она нагло смотрела на закатившиеся глаза Ника, который несколько раз попытался поцеловать Кетрин, но та грубо сдерживала его за шею.

По спине Ника пробежала дрожь, его ягодицы и мошонка поджались, он собрался силами, и шлепнул своей ладонью по оголенному заду Кэтрин. Раздался громкий шлепок.

– Ох-х!… – простонала Кэтрин.

Несмотря на силу удара, казалось, что она совсем не почувствовала боли, а, наоборот, получила от этого шлепка удовольствие. Убрав свою руку с горла Ника, Кэтрин вцепилась в его волосы и потянула вниз.

– На колени, животное!– процедила сквозь зубы она.

Ник поморщился, но вставать на колени не стал, а перешел в наступление, сжав ей запястье. Кэтрин была сильной женщиной. Отпустив волосы и член Ника, она попыталась освободится от его захвата, но сильные руки мужчины, много лет прозанимавшегося штангой, не дали ей этого сделать. Эти же руки повернули её лицом к стене и завели её руки за спину. Холодная сталь наручников с характерным металлическим щелчком туго сжала запястья её рук.

– Это тебя успокоит!

– И что ты со мной сделаешь? – Кэтрин насмешливо ухмыльнулась.

Своей ногой он проник между её ногами и сильным движением заставил женщину развести их в стороны, насколько позволила её узкая, латексная юбка. Кэтрин чуть было не споткнулась на своих длинных «шпильках», но Ник поддержал её. Тело его пленницы непроизвольно напряглось, поскольку она почувствовала его прикосновение у себя на груди. Руки мужчины нежно ощупали её, скользнули вниз по животу до талии, затем в стороны и вверх до подмышек. Затем они снова поместились на талию и поползли вниз. Тело Кэтрин напряглось ещё больше, потому что она почувствовала его прикосновение под своей юбкой. Руки скользнули вначале вокруг левого бедра, затем правого.

– Пожалуйста, трахни меня! – взмолилась она, почувствовав через колготки, как его рука скользила по её промежности.

Кэтрин казалось, что прошла вечность, пока он не убрал свои руки из-под её юбки. Ник умелыми движениями языка принялся ласкать её шею, затем мочки ушей.

Кэтрин шевелила скованными руками за спиной, сжимая и разжимая кулаки. Её колени стали ватными, она сладострастно застонала.

– Ники, пожалуйста…

– Что, сука, не терпится!?

И тут она получила по своим обнаженным ягодицам короткий сильный удар.

От неожиданности Кэтрин взвизгнула. Чувство, которое она испытывала, было странным: боль вперемешку с удовольствием. Внизу у неё всё горело и трепетало.

Не успела она опомниться, как тяжелая рука Ника вновь опустилась на её обнаженный зад. На этот раз шлепок получился резким, и она вскрикнула.

Ник потянул Кэтрин за белую гриву волос.

– Тебе нравится? – прошептал он над её ухом.

– Да, не останавливайся! Выпори меня, выпори похотливую суку!

После очередных ударов по ягодицам Кэтрин поначалу вскрикивала, а затем, когда шлепки стали всё безжалостнее, она уже кричала, не переставая. Ягодицы её пылали огнем, анус зудел, из глаз самопроизвольно потекли слезы.

Не давая ей опомниться, он грубо развернул её к себе и опустил на колени. Перед глазами Кэтрин покачивался его возбужденный член, то и дело касаясь её горячих губ. Он был очень большим. Губами она ощущала его стальную твёрдость. В нос ударил мужской запах.

Ник намотал на руку её волосы и стал вталкивать свой член в рот своей пленницы. Её губы были у самого корня члена, нос тыкался в лобок, а он всё пытался протолкнуть свой распухший от возбуждения член ещё дальше. Кетрин давилась, а Ник продолжал грубо трахать её в рот. Он держал свою пленницу за затылок ладонью и не давал ей освободиться от члена во рту даже на миллиметр.

Потом он, продолжая удерживать свой член у Кэтрин во рту, стал поворачиваться лицом к стене. Кэтрин смотрела на него непонимающе и тоже была вынуждена повернуться, стоя на коленях. Наконец, она поняла его намерения. Он прижал её затылок к стене и теперь мог трахать её в рот, как хотел. Она не могла контролировать ситуацию, а он всаживал член ей в горло изо всех сил, по самые яйца.

Наконец Ник вытащил свой член изо рта Кэтрин. Он грубо ухватил свою жертву за подбородок и заглянул ей в глаза. Её лицо было перепачкано тушью для ресниц, из-за наручников, которые туго стягивали её запястья, она не могла вытереть тёкшие по подбородку слюни вперемешку со спермой Ника.

Ник смотрел на аристократичную, красивую, богатую, стервозную женщину: она стояла перед ним на коленях, скованная наручниками. Он только что её отымел, как имеют дешёвых шлюх. Ему казалось, что, наконец, он сломал эту похотливую стерву.

Она принялась судорожно ловить ртом воздух, отчаянно дёргая скованными руками, её дорогие колготки порвались на коленках, от недостатка кислорода кружилась голова, она не чувствовала своих рук, которые отекли и болели. Ник перестарался с наручниками, сжав их с такой силой, что перекрыл доступ крови к рукам. Всю её жизнь мужики лежали у её ног, с ней так ещё никто не обращался. Ник был первым мужчиной, который взял её силой.

– Вам понравилось, мадам Трамэлл? – язвительно спросил он.

Кэтрин жалобно взирала снизу на своего мучителя.

– Ник, прошу, делай со мной всё, что хочешь, только сними наручники.

– Еще не время! – сказал он.

Потянув за цепочку наручников, он поднял Кэтрин с колен, задрав её руки и подергивая за наручники, чтобы края браслетов впивались в кожу.

– А-а-а! Ни-и-к!– заорала Кэтрин.

Не обращая внимания на её крики, Ник подвел Кэтрин к барной стойке и уложил её на живот.

Затем он достал из кармана ещё одни наручники. Один браслет он пристегнул за цепочку наручников, сковывавших руки Кэтрин, а другой браслет пристегнул к металлическому кронштейну для фужеров над барной стойкой.

Завершив возню с наручниками, он отошел и полюбовался на свою работу. Кэтрин лежала на животе, с задранными руками и выставленным задом, её красивые длинные ноги были расставлены, насколько позволяла узкая юбка. Сейчас он пожалел, что взял с собой только две пары наручников. Было бы здорово сковать эти великолепные ноги.

Схватив свою пленницу за вырез юбки, который оголял её алые ягодицы, Ник дернул рукой вниз по её тугому бедру, одновременно разрывая латекс юбки и ткань колготок. Другой рукой он сорвал с плеч баску, запустил руки к грудям и сжал их. Потом он ухватился за соски указательными и большими пальцами и стал ужасно сильно закручивать их и оттягивать, сжимая в то же время её груди.

Кэтрин стонала, извиваясь, как кошка, но стальные наручники и сильные руки мужчины не давали ей вырваться.

Ник прижался губами к её плечу и с рычанием укусил его, затем, распахнув свою рубашку и спустив брюки, резким движением яростно вонзился в неё.

– Тебе ведь этого хотелось, Кэтрин!? – рычал Ник, с поразительной жестокостью вбивая в неё свой член.

Он погружался в неё, бился об неё, обрушивался на неё вновь и вновь, точно бешеная сила его страсти могла смягчить боль, которую он причинял ей, точно он мог заставить её испытывать наслаждение.

Ник пришел к финалу, чувствуя, что сейчас кончит. Он взял Кэтрин за волосы.

– Корелли сказал, Вам нравится анальный секс, мисс Трэмэлл!

– Пожалуйста, не… не…

Она почувствовала, как Ник поднес свой член к её заднему проходу. Колечко ануса было маленьким и тесно сжатым. Ник бесцеремонно начал в него входить. Кэтрин пронзила режущая боль. Член Ника с трудом вошел внутрь и двинулся по прямой кишке. Кэтрин крикнула, словно львица, потерпевшая поражение в неравном бою. Это ещё больше возбудило Ника, и он ускорил темп. Его член ходил туда и обратно, доставая до самых интимных глубин. Он двигался по прямой кишке, растягивая ее, заставляя Кэтрин кричать каждый раз, когда он входил на всю свою длину, так что его яйца со шлепаньем ударяли о её ягодицы.

Ник охнул и закатил глаза… Она почувствовала, как он весь напрягся и задрожал. И тут же сам дёрнулся вперёд, заходя в анус до отказа, излившись в задний проход Кэтрин.

Карран отвалился от своей жертвы и лёг на пол, уставившись в потолок.

Теперь, когда всё было кончено, он не чувствовал ни страха, ни ненависти к ней, одну только глубокую жалость.

Она уже не лежала, а буквально висела на наручниках без сил. От предыдущей страсти у Кэтрин нечего не осталось, было только тошнотворное отвращение к Нику и закипающая ненависть.

– Освободи меня! – прошипела сквозь зубы Кэтрин.

Ник достал из кармана ключи от наручников и освободил её руки. Она присела на барный стул, потирая свои окровавленные запястья и пряча от Ника глаза. Тот протянул руку, чтобы коснуться её, успокоить, но она не нуждалась в утешении. Она оттолкнула его руку и вздрогнула. Тогда он взял два стакана и налил в них «Джека Дэньела». Ник повернулся к Кэтрин, чтобы предложить ей выпить. Он лишь успел заметить, как поднялась её рука и блеснул сталью нож. В следующее мгновение стальное лезвие португальского ножа с лёгким усилием вошло в горло полицейского.

– Мисс Трэмелл! Карран! – Гас подымался по лестнице дома Кэтрин.

Прождав в баре своего напарника около трех часов, Гас пришёл к выводу, что тот либо трахает эту сучку, либо что-то случилось, и он решил проехать мимо дома Кэтрин.

«Ах, сукин сын! » – подумал Гас, увидев припаркованную машину Ника у дома Трэмелл.

– Карран, ты здесь? – в доме всюду было темно, кроме зала, где располагался бар.

Гас сразу же туда и поднялся. На полу рядом с наручниками лежало израненное, сочащееся кровью тело Ника. Гас заученным движением вытащил пистолет. Послышался шорох, он обернулся. Перед ним стояла именно та, кого он ожидал увидеть.

– Стой, сука, не двигайся! – крикнул он, вскинув оружие.

Ствол револьвера уставился прямо в грудь Кэтрин. Она побледнела и отшатнулась от него. Свои руки она держала за спиной.

– Гас, всё не так, как ты думаешь!

– Подними руки! – крикнул Гас.

Она приблизилась на шаг.

– Не двигайся!

– Гас, пожалуйста! Он меня изнасиловал…

– Не двигайся! – он поднял револьвер.

Грохот выстрела взорвал тишину коридора. Пуля ударила ей в грудь, опрокинув Кэтрин на пол. Он подошел к мёртвой Кэтрин и разглядел в её руках нож, по описанию похожий на тот, которым была убита Азис.

Гас закрыл напарнику глаза, взял телефон и набрал 911.