Вполне реальный мир. Серия: Реальные истории измены жены рассказы Часть 12

Сухой щелчок. Свет, бывший до этого и без того болезненно ярким для широко раскрытых глаз Венди, стал просто невыносимо ослепительным, когда включилось целое созвездие ламп с обеих сторон крестовины. Беспомощная девушка могла смотреть только прямо перед собой, на пульт, и на две темные фигуры рядом с ним.

– Тебя зовут Венди? – бесстрастным голосом спросил человек за пультом.

– Да, сэр, – просто ответила девушка, изо всех сил стараясь зажмуриться. Это был напрасный труд, клейкая лента крепко держала веки…

– Сегодня пятница?

– Н-не знаю, сэр, я…

– Заткнись, – голос говорившего был тихим и совершенно бесстрастным. – Отвечай только да, нет или не знаю. Ты сегодня завтракала?

– Нет.

– Ты видела солнце?

– Да, – после короткой заминки ответила Венди. Она была немного сбита с толку, ведь она не могла, в самом деле, не видеть солнца, но в последний раз это было так давно…

– У тебя две руки?

– Да.

– Ты жила в Приюте?

– Да.

Венди ответила еще на пару десятков простых вопросов, заданных абсолютно равнодушным тоном. Она быстро догадалась, что ее тестировали на полиграфе. Пока все шло гладко и у Венди появилась робкая надежда, что этими вопросами все и ограничится.

Машинально отвечая на вопросы, она вздрогнула, когда ассистент Генерала спросил:

– Ты знаешь, где находится твоя мать?

– Н-нет, – с легкой запинкой ответила девушка. Разумеется, это была правда, но не вся. Она кое-что знала. И не знала… В общем, Венди немного запуталась. И еще больше испугалась.

За этим провокационным вопросом последовало еще несколько вопросов, а затем вдруг последовало:

– Тебе известна какая-либо тайная информация?

– Нет!

– Достаточно! – спокойный голос Генерала прервал поток вопросов, – и?..

– Реакции стандартны, сэр, – бесцветным голосом ответил помощник. – Отклонения вот здесь, здесь и здесь. Индекс Гормли семь целых и три десятых.

– Вижу, не слепой, – недовольно буркнул Генерал. – ОК. Переходите к пункту В.

Венди напряглась. Через секунду девушка ощутила холод в правой половине шеи, в месте, где в ее яремную вену вставили катетер. Чувство холода быстро распространилось по всему телу, оставляя после себя неприятный зуд под кожей. Ей дали немного отдохнуть, пока средство не подействовало. Через какое-то время Венди охватила апатия, угол зрения сузился до малюсенькой далекой точки где-то чуть впереди носа, а мозги заплавали в каком-то тумане, пахнущем то ли ацетоном, то ли гнилой капустой. От этого ее начало чуть поташнивать, однако неприятные ощущения вскоре прошли, и Венди начала постепенно проваливаться в дремотное равнодушное состояние, чувствуя детское любопытство по отношению к окружающим. Но страха не было, только какое-то странное чувство полнейшего благополучия и спокойствия. Она даже перестала обращать внимание на боль в сдавленных сталью руках, на саднящую боль в местах, прихваченных зажимами, на…

Внезапно перед Венди возникло мужское лицо. Оно могло принадлежать только настоящему мужчине, надежному другу, любящему отцу… Лицо постоянно чуть расплывалось, и Венди напряглась, чтобы сфокусировать зрение. От этого усилия у нее жутко разболелась голова…

– Венди, милая, ты меня слышишь?

– Да…

– Ты должна мне помочь, – мягким голосом сказал мужчина, – ты ведь хочешь этого, правда?

– Да…

Венди узнала голос Генерала и почему-то очень обрадовалась, что это лицо принадлежит именно ему. Такое мужественное, такое…

– Венди, Венди…, – мягкая теплая рука провела по щеке девушки.

От этого прикосновения она пришла в полный восторг и чуть не расплакалась…

– Видишь ли, моя девочка, ты знаешь одну вещь, которой не знаю я. И я хочу, чтобы ты поделилась со мной своими знаниями.

– Я постараюсь, сэр, – вполне искренне ответила Венди. Этот замечательный человек назвал ее своей милой девочкой! – Все, чем могу…

Она была в полном восторге и в самом деле изо всех сил хотела помочь. Несколько секунд она вглядывалась в добрые глаза Генерала и улыбнулась в ответ на его очень дружескую улыбку.

– Отлично. Тогда скажи мне, пожалуйста, что тебе известно о тайной организации?

«О нет, только не это! » – чуть не простонала Венди. Именно об этом, – но только об этом, и ни о чем более! – она как раз и не могла ничего рассказать. Ни за что. «Ты должна молчать. Запомни – молчать. Иначе твоя мама умрет, – внезапно в голове Венди зазвучал голос миссис Джонсон. – И на этот раз ей никто не поможет. И с ней умрут еще много людей, которые борются за правое дело. А ты на всю жизнь останешься рабыней. Ты ведь не хочешь этого, правда, Венди? Ты должна молчать, чего бы это тебе не стоило…»

– Я… ничего… не… знаю… – с трудом выдавила из себя Венди.

– Очень жаль, – с искренним сожалением ответил мягкий голос.

Лицо Генерала исчезло из поля зрения Венди.

– Дьявол! Защита 3А, черт бы ее побрал, – к огромному удивлению Венди мягкость исчезла из голоса Генерала, сменившись досадой и раздражением. Венди смогла это ощутить сквозь охватившее ее дремотное состояние и вполне искренне расстроилась. Она не смогла ничем помочь этому очень доброму и хорошему человеку… – Чертовы психотехники, не оставили нам ни одной щели. Сколько мы уже ввели мозгокрута?

– Доза препарата С-2 максимальная. Мне очень жаль, сэр, но начали появляться вегетативные эффекты стимуляции вагуса. Сердечный ритм с явной тенденцией к брадикардии.

– А, черт! Но попробовать все равно стоило. Ладно, не будем терять время. Переходим к пунктам С и Д.

– Протокол?..

– Пока стандартный. А там посмотрим. Шевелитесь, парни. Можете начинать прямо с четвертого уровня. Она выдержит. У девчонки крепкое сердце. Приступайте.

Снова укол, от которого у Венди разболелись зубы, и глаза чуть не вылезли из орбит. Но спустя какое-то время она пришла в себя. Полностью. Настолько, что могла в этот момент почувствовать буквально каждую клеточку. Все вокруг стало отчетливо выпуклым и чертовски ненормальным.

А потом нахлынули эмоции, причем с такой невероятной силой, будто где-то в голове прорвало плотину. Первое, что почувствовала Венди – это Ненависть. Черная, всепоглощающая, яростная – ко всем этим сволочам в масках, а особенно – к самой большой сволочи, к Генералу…

Невидимая рука опустила ей на глаза очки и воткнула что-то твердое в ушные проходы. На какой-то момент это принесло облегчение, глаза перестал слепить невыносимо яркий свет. А затем…

Неожиданно, совершенно без предупреждения, на Венди обрушилась сокрушительная волна чистой боли. Сквозь тело прошел даже не разряд – скорее это были волна откровенной, ничем не замутненной боли, начинавшейся в паху, раскаленной иглой прожегшей хребет и растекшейся по нервным волокнам по всему телу. Эта волна совершенно парализовала Венди, не оставив даже сил на рвущийся из горла крик.

Нельзя сказать, чтобы она была уж совсем незнакома с болью и страданием. Но такой боли она не испытывала никогда. Боль текла сквозь нее, пронизывая насквозь все нервы, подобно раскаленной добела проволоке. Ощущение было такое, как будто к каждому из нервных окончаний подключили ток и одновременно прижгли кислотой. Перед глазами заплясали огненные точки, мышцы скрутили судороги…

На фоне этой адской боли Венди сразу даже не поняла, что у нее болит сильнее: просто болело все, сразу и везде. Причем сказать – болело, значило ничего не сказать. И только спустя некоторое время, показавшееся ей вечностью, Венди смогла выделить эпицентр боли. Это было нечто раскаленное и безумно острое, нечто, что царапало, обжигало и выгрызало низ живота. Сделайте стального ежа, обмотайте его колючей проволокой, накалите добела, пропустите между иглами ток, заставьте его плеваться кислотой и снабдите газовой горелкой совмещенной с циркулярной пилой. Затем засуньте его внутрь женского тела и взбесите его. Тогда вы получите именно то, что получила Венди. Этот раскаленный клубок игл, лезвий, газовых горелок и оголенных высоковольтных проводов вел себя так, будто был живой и старался выбраться наружу. С каждой секундой он становился все больше, пульсировал и шевелился, пытался раздвинуть лобковые кости, терзал обожженное кислотой и раскаленным железом лоно. Венди мечтала исторгнуть из себя этот кошмар. Обо всем остальном можно было позаботиться потом. С какого-то момента он была убеждена в том, что ее груди вскипели и взорвались, а вся кожа, до последнего дюйма, обуглилась и отвалилась, оставив после себя обнаженное мясо, которое кто-то заботливо поливал кислотой и присыпал солью. Ничего не соображая от боли, Венди инстинктивно натужилась, чтобы любой ценой вытолкнуть, исторгнуть, родить наконец, этого чудовищного ежа, который выедал ее изнутри. Пусть даже при этом ее внутренности вывернутся наизнанку…

Венди потеряла счет времени, в течение которого длился весь этот кошмар. Боль накатывала на нее тяжелыми жгучими волнами. Когда очередная волна запредельного страдания достигала своего пика, Венди изо всех сил тужилась, выворачивая себя наизнанку, заходясь диким воплем первородящей роженицы. На какие-то краткие мгновения безумный еж внутри нее успокаивался, боль чуть отступала, и Венди получала возможность немного перевести дух. В эти моменты она снова могла говорить, и девушка использовала их, умоляя своих палачей прекратить эту пытку. Громоподобный голос в ушах о чем-то настойчиво ее спрашивал. Венди что-то отвечала и через секунду уже не могла вспомнить – что. Она выдумывала какие-то несуществующие грехи и преступления, которых никогда не совершала, что-то обещала, но… Палачи были безжалостны, а ее жалкие признания и мольбы не возымели ровно никакого эффекта.

…не успела Венди перевести дух, как тут же новая волна немыслимой боли накрыла ее с головой. На этот раз ее ни о чем не спрашивали, и очередной цикл восхождения к пику страдания начался раньше обычного. Она попыталась закричать, но челюсти были сжаты так плотно, что во рту чувствовался привкус открошившейся зубной эмали. Немыслимо яркий свет ослепил Венди, и нечто громом взорвалось в ее ушах. Спазм перехватил горло. Она задыхалась. Что-то раскаленное уперлось Венди в область солнечного сплетения и стало приникать внутрь тела…

– Что ты знаешь о… – какофония звуков, начавшихся с низких нот, поднималась до тех пор, пока не превратилась в грохот тысяч молотков, лупивших ей по черепу, как по пустой железной бочке.

В этой жуткой какофонии утонули все прочие звуки, но краем сознания Венди понимала, что ее о чем-то все время спрашивают. Она бы с радостью ответила, если бы могла. Если бы болевой спазм не так сжимал горло. Если бы она могла набрать воздуха в горящие легкие. Но она ничего этого не могла. И кошмар продолжался, с каждой секундой становясь все более невыносимым. Сумасшедший еж внутри Венди совершенно обезумел, невероятный жар душил девушку, выжигая все внутри и снаружи.

– Что ты знаешь о…

Снова ярчайший свет… звук… боль… жар…

– Тебе что-то мешает говорить? Скажи мне, и это все закончится…

Слепящий свет стал мигать частыми вспышками. Венди была готова присягнуть, что из ее влагалища вытекал раскаленный металл. Комок в горле превратился еще в одного ежа, ощетинившегося стальными иглами. Венди мечтала вытолкнуть его, чтобы иметь возможность просить о пощаде, чтобы сделать хотя бы один нормальный вдох. С каждой секундой терпеть комок в горле становилось все труднее. Удушье стало просто невыносимым, горящие огнем легкие требовали кислорода. Новые волны боли погребали под собой меркнущее сознание девушки. В какой-то момент Венди осознала (она так и не поняла, сама или ей подсказали), что единственный способ уцелеть – это избавиться от ежа, проникшего в горло. Венди сосредоточилась, собрала остатки сил, подгадала момент, и… каким-то чудом смогла вытолкнуть комок из горла, после чего заорала изо всех сил:

– Я все скажу-у-у!!! Не надо!!! Хватит!!!

Внезапно боль стала понемногу отступать. Даже сумасшедший еж внутри живота стал успокаиваться. Он даже смилостивился настолько, что выключил газовую горелку и перестал плеваться кислотой. Теперь этот комок игл лишь слабо подрагивал в том измочаленном месте, которое когда-то, давным-давно, было ее лоном…

Никогда в жизни Венди ничего так не радовало, как это отступление боли. Словно в голове приглушили невыносимо громкий звук, и она обрела способность думать. Она снова становилась собой, когда боль опустилась до привычного уровня резаных ран, сломанных рук и ожогов. С этим она уже могла справиться, не теряя достоинства. На какое-то мгновение Венди словно воспарила, блаженно-свободная от боли. Она наконец-то снова могла дышать, и это было просто замечательно. Пребывая на краю блаженства потому лишь, что боль ушла, Венди перестала сопротивляться и погрузилась в упоительное небытие…

Вокруг нее кружились какие-то неясные тени, то совершенно исчезая в тумане, то появляясь снова. Они что-то нашептывали ей, но Венди никак не могла разобрать, чего они от нее хотят. Постепенно к девушке пришло осознание того, что она все еще висит на руках с разведенными ногами. Венди казалось, что по ней проехал грузовик, а затем разорвали пополам и небрежно сшили. В ноздри бил острый запах желчи. До слуха долетал близкий шум бегущей воды. Спустя какое-то время Венди стала различать и другие звуки: кто-то говорил, причем совсем рядом. И говорил о ней. Неясные тени продолжали кружиться вокруг Венди в бесконечном хороводе, но теперь она почти могла различить то, что ей говорили. Горло сильно болело, а из области живота вновь поднималась волна, скручивающая внутренности в тугие жгуты. Волна достигла горла, и Венди несколько раз вывернуло наизнанку. Запах желчи усилился.

– Снова рвота, черт бы ее побрал. Эта телка меня уже задолбала своей блевотиной… – произнес грубый мужской голос. Человек говорил властно и весьма профессиональным тоном, однако Венди уже пришла в себя настолько, что могла услышать в нем легкую укоризну. – Сколько же вы в нее всадили, а, кадет? Умойте же ее наконец.

Шум воды на мгновение отдалился, а затем в лицо Венди сверху вниз ударила холодная струя, убравшая запах желчи и немного освежившая ее. Часть воды попала в открытый рот и Венди закашлялась. Девушка с трудом вспоминала, что с ней произошло до этого… боль… свет… и снова боль… И от нее все время чего-то хотели…

– Вам повезло, кадет. Несмотря на все ваши старания завалить экзамен, девчонка все-таки приходит в себя. Гм, упрямая… Введите еще 8 миллиграмм… – голос перешел в неясное бормотание. Венди ощутила, как кто-то прикоснулся к правой руке. – Отлично, так намного лучше. Контролируйте давление и пульс…

Голоса снова превратились в неразборчивое бормотание. Внезапно один из них, самый назойливый, усилился, и Венди отчетливо разобрала:

– Как вы думаете, док, она выживет? Я уже почти пробился…

Голос говорившего был до ужаса знаком Венди. Услышав его, она испытала совершенно дикий, первобытный страх. Этот голос ассоциировался с болью и страданиями. Именно этот голос все время добивался от нее какого-то признания…

– Ну, теперь скорее да, чем нет. У девчонки оказалось на редкость крепкое сердце. А все остальное… Какое это теперь имеет значение, а, кадет?

– Никакого.

– Хм, это уж точно. И потом, вы уже прошли защиту. Странно, что вы этого не заметили. Вот, взгляните сюда… Вот, вот и вот… Очень характерные пики.

– Гм, действительно, док…

– То-то. Последние три цикла были уже совершенно лишними и только привели к шоку.

– Да-да, вы правы…

– И на будущее, кадет. Не увлекайтесь излишним раздражением вегетативных узлов. Это, не спорю, весьма эффективно, но приводит к крайне неприятным последствиям. Брадикардия, артериальная гипотензия и прочие прелести блуждающего нерва. Еще немного – и вместо диплома у вас был бы на руках хладный труп и куча неприятностей в придачу.

– Но послушайте, док, у меня не оставалось иного выхода. Эта сука оказалась на редкость крепким орешком. И мне было запрещено портить ей шкуру. Я и так бился над ней целых шесть часов!

– Да-да, я знаю. Но кто вам мешал использовать медикаментозную поддержку, а, кадет?

– Я использовал!

– Значит, недостаточно, если довели дело до шока. И если уж полезли в вегетативные узлы, то почему не позаботились о дренировании желудка? Она же чуть не захлебнулась собственной блевотой!

– Но я…

– Достаточно, кадет, – раздраженно перебил Док Генерала. – И вы, и я – мы оба знаем, что вы немного облажались.

– Я спешил. Понимаете, я…

– Да знаю я эти ваши пари перед экзаменом. Гм, сам такие заключал. «Да я расколю клиента за два часа, да я за час…» Вогнать объект в болевой шок – дело нехитрое, но вы еще к тому же при этом должны получить информацию. А для этого требуется учитывать малейшие нюансы физического состояния объекта. Особенно, когда дело касается баб. Вам говорили это миллион раз за время обучения, не так ли?

– Да, разумеется, – голос говорившего немного изменился и теперь явно кого-то пародировал. – Они по своей природе более упрямы, устойчивы к боли и чаще мужчин предпочитают скорее умереть, чем расстаться с информацией.

– Хм, очень похоже, кадет. Теперь вы уже можете позволить себе порезвиться, но особо не увлекайтесь. Майор Лоуренс человек широких взглядов, но и они не беспредельны.

Двое мужчин немного посмеялись. После короткой паузы голос Дока произнес:

– Ну что ж, кадет, защита успешно пройдена, так что 99 процентов работы вы сделали. Заканчивайте с ней. А я пока побуду здесь. На всякий случай.

– Спасибо, док.

Венди почувствовала, что по щекам струятся слезы. Она поняла, что это еще не конец, и за нее сейчас снова возьмутся. Внезапно снова началась рвота, хотя желудок был пуст…

Холодный поток воды привел Венди в чувство. Яркий свет снова ослепил ее. Громовой голос, от которого чуть не полопались барабанные перепонки, прогрохотал:

– Очнись, Венди! Ты слышишь меня?

– Да! – одними губами прошептала девушка.

– Ты молодец, ты отважная девочка, но все твои страдания совершенно напрасны. Тебя предали. Ты знаешь, кто?

Венди знала только одно имя. Оно всплыло как-то само собой и уже давно крутилось в голове. Именно его она и назвала:

– Миссис Джонсон?

– Да, Венди. Именно она подставила и предала тебя.

«Сука!!! Ненавижу! Это все из-за нее!.. » – скрипнула зубами Венди.

– Ты знаешь, кто она?

– Да. То есть нет, сэр. Сэр, я не знаю, где это, но я вчера встретилась с ней именно здесь.

– Где?

– Не знаю!

– Опиши ее!

Венди старательно рассказала все, что знала, припомнив малейшие детали. Она рассказывала и сама удивлялась, как, оказывается, она хорошо запомнила эту женщину.

– Это все?

Она задумалась.

– Ее руки пахли мылом «Скайвей», сэр!

– «Скайвей»? Ты уверена?

– Да, сэр! – Венди почувствовала, что даже дрожит от возбуждения. В эту секунду она мечтала только об одном: эта проклятая сука должна пройти через то же, через что пришлось пройти ей…

Пауза.

– Хорошо. Что она тебе рассказала? – равнодушно спросил голос. Так спрашивают о чем-то, уже хорошо известном всем и каждому…

Венди замялась. До нее вдруг дошло, что сказав А придется говорить и В. Ведь если рассказывать все, так или иначе нужно будет рассказать и о маме. А этого так не хотелось… Внезапно Венди почувствовала, как притихший было внутри нее еж шевельнулся и включил газовую горелку. Чуть-чуть, на одну десятую нормальной мощности. Но она-то отлично знала, как она может полыхнуть. Нет, только не это!!!

– Не-ет! Не надо! – отчаянно завопила девушка. – Я сейчас все скажу…

Чуть поворочавшись, еж успокоился, и Венди принялась торопливо пересказывать то, что узнала вчера от этой проклятой суки, миссис Джонсон. Она запнулась только раз, когда дело дошло до истории со спасением мамы. Эту запинку почувствовала не только она, потому что стальной еж в животе тут же ощетинился шипами и плюнул кислотой…

– А-а! Нет, не надо-о!

– Что ты еще забыла мне рассказать? – голос уже не гремел в ее голове, а просто говорил. Равнодушно, будто спрашивал о чем-то очень обыденном.

– Моя мама… Саманта Кинг…

– Что с ней?

– Она… Уй-яй!!! – еж воткнул десятки раскаленных игл в стенки влагалища, а через клитор пропустили миллионы вольт… – А-а! Она… жива!

Венди выкрикнула последнее слово. И похолодела от ужаса. Она предала свою мамочку!

В ответ раздался презрительный смех:

– Не будь дурой, детка. Твоя мать, Венди, выиграла в Лотерею и давно мертва. И ты прекрасно знаешь это. Тебя просто обманули, заставив поверить в невозможное. Ну-ка, вспомни…

Венди вдруг отчетливо, как будто дело было вчера, вспомнила, как вместе с Пенни получала в канцелярии Приюта официальное уведомление о казни матери. К украшенному гербом и печатями уведомлению согласно правилам прилагался именной чип с записью казни миссис Саманты Кинг, победительницы Лотереи Добровольной Казни. Смотреть его Венди не захотела, а вот Пенни крутила свой несколько раз и даже сделала на принтере несколько маленьких стоп-кадров, приклеив их на стенку личного шкафчика…

– Тебя обвели вокруг пальца, использовали, и бросили на произвол судьбы. Подлым преступникам просто потребовалась твоя голова, как временный сейф для сокрытия важной информации. Понятно?

До Венди вдруг дошло, какой же она была дурой. Терпеть эту пытку лишь для того, чтобы выяснить, что тебя использовали как записную книжку!..

– Что еще тебе сказала эта миссис Джонсон?

– Код… она сказала, что это код моей мамы, по которому я смогу ее найти. И адрес.

– Код? Ну-ка, ну-ка, это уже интересней. И ты его помнишь?

Голос звучал совершенно равнодушно, но Венди показалось, что еж в животе приготовился накинуться на то, что осталось у нее от внутренностей…

– Да! – заторопилась Венди, ощутив шевеление ежа. Меньше всего ей хотелось, чтобы все началось по-новой… – Я все помню!

– Тогда говори!

– Девять… семь, танго, чарли, восемь, янки, два… восемь, один, фокстрот, пять, девять, девять, виски, семьсот семьдесят два! Адрес…

Венди выпалила одним махом все, что знала. Буквы и цифры сами собой всплывали из памяти, как отлично вызубренный урок.

– Ого! И ты, тупая скотина, вот так просто, взяла все – и запомнила? Ты же неспособна запомнить подряд и трех цифр!

– Нет, сэр, я говорю правду!

– Может быть, может быть… А может быть и нет. По моему, ты просто морочишь мне голову!

Венди сжалась от ужаса. Ей не поверили! Значит… Раскаленная проволока пронзила девушку от копчика до темени.

– А-а!!! Поверьте, это правда-а! А-а! Не надо-о!

– Сэр, похоже, девчонка не врет. Детектор показывает вероятность три девятки, – послышался еще один голос, чуть приглушенный расстоянием. Когда-то, давным-давно, в самом начале допроса, он задавал ей простые вопросы.

Насупила короткая пауза, в течение которой Венди никто не трогал. Она висела, с ужасом ожидая решения своей участи. Венди понимала, что второго сеанса она не выдержит… Внезапно свет, до сих пор сжигавший сетчатку, погас.

– ОК. Значит, это то, что мы так долго искали. Вы записали показания?

– Да, сэр.

– Ну что ж, у меня вопросов больше нет. Допрос окончен. Отвязывайте, – теплая рука потрепала Венди по щеке, – хорошая девочка!

«Спасибо! » – прошептала она искусанными распухшими губами, пытаясь дотянуться до руки этого замечательного человека. В этот момент она была готова на все, лишь отблагодарить его…

Откуда-то справа раздался голос Дока:

– Поздравляю, кадет, вы отлично справились с задачей. Полученный в результате допроса код полностью совпадает с эталоном. Кроме главной задачи вы справились и со вторичной – внешний вид допрашиваемого объекта почти не пострадал, при минимальных усилиях она вполне может в течение суток предстать перед судом. Экзамен сдан.

– Спасибо, сэр. Гм… А с ней что делать?

– Как – что? Для повторного использования в качестве объекта допроса она в любом случае непригодна, так что… Инструкция 7-12, агент Беркман. Действуйте.

– Понятно, сэр. Благодарю вас!

До слуха Венди донесся звук закрываемой двери. Голос, от которого у девушки тряслись поджилки, вернулся:

– Так, снимайте ее и тащите на полигон. Все необходимое получите там, на месте, – кадет Беркман, только что ставший агентом, помолчал, и с сомнением добавил. – Гм, кто-нибудь из вас, парни, раньше уже это делал?

– Самостоятельно – нет, сэр. Но я, был четвертым ассистентом. Сэр.

– Ну, да, разумеется… волчата, первый курс… ОК! Кадет Сандерс, вы назначаетесь страшим группы! Справитесь?

– Да, разумеется, сэр.

– Вот и отлично. Заодно всем троим это зачтется как годовое Испытание Кровью. Если будет что-то неясно, обратитесь к старшему кадету – дежурному по полигону. По выполнении доложить о проделанной работе своему наставнику. Понятно?

– Так точно, сэр!

Шум закрываемой двери повторился. Свежеиспеченный агент, дав задание младшекурсникам, отправился по своим делам.

– Эх, хорошо быть королем! – мечтательно заметил кто-то из оставшихся.

– Ничего, Эдди, не скули. И мы когда-нибудь, вот так… – вздохнул Сандерс и после паузы добавил, – ладно, парни, хорош трепаться. Раньше начнем, раньше закончим…

Венди так ничего и не поняла, да ее, по большому счету, в тот момент ничего особо и не интересовало. Главное было то, что ее, наконец, перестали мучить и оставили в покое. А до всего остального еще нужно было просто дожить…