Вполне реальный мир. Тематика: Реальные истории измены жены рассказы Часть 6

Венди Кинг скривилась от боли, сидеть верхом на деревянном «пони» становилось просто невмоготу. Ее буквально разрезал пополам острый угол из двух досок, впившийся между широко разведенных ног. Для Венди это была далеко не первая «прогулка верхом», и она знала, что если начать ерзать и стараться устроиться поудобнее, то будет только хуже. О-о, сколько бы она сейчас дала, чтобы хоть на секунду почувствовать твердую опору под ногами!..

Чтобы хоть как-то отвлечься, Венди попробовала считать до шестидесяти приблизительно с секундными интервалами, и загибать пальцы. Один кулак – пять минут, два – десять, и так далее. На десятом или одиннадцатом цикле она сбилась, и все начала сначала…

Венди быстро поняла, что здесь, в подвале Школы, время тянулось еще медленнее, чем на самых скучных уроках. Если судить по субъективным ощущениям, то уже прошла целая вечность, но если судить объективно, то вряд ли эта «вечность» длилась более тридцати из тех ста восьмидесяти минут, которые она должна была провести на этом омерзительном инструменте для наказаний…

Около часа назад Венди сидела на холодном бетонном полу, прижавшись спиной к стене и положив подбородок на колени. Саднил выпоротый зад, ныли скованные за спиной руки… Она продрогла до костей и больше всего на свете желала оказаться в горячей ванне. Или под восхитительно горячим душем. Или, по крайней мере, иметь хоть что-нибудь между покрытой пупырышками кожей и этим ужасным ледяным полом, в который безвозвратно уходили остатки тепла из ее закоченевшего тела!

За те несколько часов, что Венди провела в заключении, она уже успела свыкнуться с мыслью, что ближайшие три дня ей придется провести под арестом в Школьной тюрьме.

И если она хочет выбраться отсюда, что еще пока отнюдь не гарантировано, то эти три дня нужно будет суметь как-то пережить и перетерпеть. Внезапно Венди словила себя на мысли, что нагота сейчас волнует ее исключительно как фактор температурного дискомфорта, и не более того. Ну, почти. А касательно стыда… Ну, да, голая, ну и что с того? В первый раз, что ли, она остается, в чем мать родила? Нет, не в первый. И даже не в десятый, и не в двадцатый. Не считая школьных, гм, неприятностей, ее уже три раза арестовывали дома, а гражданский арест это еще то довольствие. Так что переживет как-нибудь, не облезет. Придется терпеть, не обращая внимания на врезавшиеся в запястья наручники, на боль в высеченной заднице, на пронизывающий до костей холод… «Ну хоть бы какую-то подстилку под попку дали… Холод же просто собачий! И жрать хочется…» – пустой желудок громко выразил свое согласие, и перед глазами у девочки возник восхитительный, сочащийся горчицей и жиром Биг-Мак…

Лязг решетки в тишине подземелья прозвучал подобно раскатам грома.

– Быстрее, быстрее, мать вашу! Шевелите задницами! – этот противный голос был отлично знаком Венди. Дежурный Фредди, собственной персоной, «чтоб-ты-издох-сволочь…»

И все же любопытство, сгубившее не одно поколение кошек, оказалось сильнее страха лишний раз попасться на глаза дежурному. Венди осторожно привстала и подкралась к решетке, ей было до смерти любопытно, кто же еще залетел так сильно, что оказался в Школьной тюрьме.

Фредди орал на двух старшеклассниц, которые брели вдоль центральной желтой линии, проведенной по полу, широко расставляя ноги. Венди поморщилась, она прекрасно знала причину столь «изящной» походки. Она была готова спорить на что угодно, что девушек только-только сняли с острой, как бритва, спины деревянного «пони». По всей видимости, время их наказания подошло к концу, и теперь девушек возвращали в камеры до следующего «заезда».

Венди всмотрелась в заплаканные лица девушек и ахнула. Вот уж кого она совсем не ожидала здесь увидеть! Роберта Хайнц и Кейси Ли были довольно популярными в Школе личностями. Они обе входили в группу поддержки баскетбольной команды, и Венди, как и все девчонки в Школе, ужасно завидовала громкой славе чирлидеров, втайне мечтая когда-нибудь занять их место в команде. И вот теперь обе звезды оказались здесь, в Школьной тюрьме. Измученные, раздавленные, растерявшие весь свой блеск. Видя, с каким трудом девушки переставляют ноги после езды на «пони», Венди подумала, что Кейси и Бобби не скоро захотят исполнить свой фирменный трюк с синхронным шпагатом после прыжка…

– Да шевелитесь же вы, наконец, дохлые мухи, черт бы вас побрал! – Фредди со злостью стегнул хлыстом по заднице Бобби Хайнц.

– А-ах! –жалобно вскрикнув, Бобби споткнулась и рухнула на колени, уткнувшись лицом в пол прямо напротив камеры Венди. Девочка содрогнулась, увидев страшные рубцы от плети на плечах и ягодицах своего кумира. «Да, подружкам досталось на все сто! Интересно, что же они такого натворили?.. » – задумалась Венди. Несмотря на все строгости, порка плетьми в Школе назначалась нечасто, ее нужно было еще заработать. Хотя…

– Встать!!! – хлыст Фредди со свистом опустился на выставленный зад Роберты, оставив на нем еще один красный след.

Девушка взвыла от боли и перекатилась на правый бок.

– Ты у меня, гребаная сука, пожалеешь, что вообще на свет родилась! – пообещал Фредди, примерясь для следующего удара.

– Господин дежурный… Фредди… Сэр… – заплакала девушка, вжимаясь спиной в решетку камеры Венди.

– Заткнись, дура! Учти, эти две дюжины были только разминкой, можно сказать, это я вас просто гладил. По дружески, так сказать. А вот следующие две… – Фредди многозначительно поцокал языком и добавил, – сдохнете. Обе. Если не сразу, так после. Двадцать четыре удара плетью, да еще пять дней подряд мало кто выдерживал. Пять долгих-долгих дней… Обидно, не правда ли, всего три недели не дожить до выпускного, а?

В голосе дежурного звучала такая убежденность, что Венди сразу поверила – да, все будет именно так, как сказал этот чокнутый Фредди. Действительно, дежурный мог сделать с заключенной в тюрьме девушкой все, что угодно. Венди нисколько не сомневалась, что при желании Фредди мог запороть любую из них насмерть. При его-то бычьей силе, да еще и тяжелой плетью с узлами…

– Роберта Хайнц поняла это еще раньше, чем Венди. Девушка поползла на коленях к дежурному, жалобно скуля:

– Господин дежурный, господин дежурный…

Вид некогда блистательной Бобби, униженно ползущей на коленях к своему мучителю, неприятно поразил Венди Кинг, однако девочку что-то предостерегало от поспешных суждений. Еще неизвестно, как она сама повела бы себя в такой ситуации. Ведь Фредди фактически пообещал Бобби прикончить ее, ни больше, ни меньше…

– Что – господин дежурный?

– Позвольте мне… – дрожащим голосом пролепетала девушка, остановившись в футе от дежурного.

– Чего тебе позволить? – ухмыльнулся Фредди.

– Доставить… вам… у-удовольствие, – чуть заикнувшись на последнем слове, пробормотала Роберта.

– Хм! Ну что ж, доставляй. Если хочешь. Не возражаю.

– Да, сэр, хочу…

Фредди посмотрел куда-то вверх и заорал во всю глотку:

– Крис! Ты слышал? Она сама хочет!

Где-то под потолком щелкнул невидимый динамик, и насмешливый голос второго дежурного загремел на весь коридор:

– Да слышал я, слышал, не ори, как раненый лось. Видишь, как все, оказывается, просто? Все записано, все по правилам, комар носа не подточит. Кстати, а как там мисс Кейси? Она нам ничего не хочет сказать?

– Господин дежурный, и я тоже… – откуда-то слева послышался дрожащий голос Кейси Ли.

– Что – тоже? – переспросил Фредди.

– Я бы тоже хотела доставить вам удовольствие. Сэр.

Динамик смущенно кашлянул:

– Фредди, не будь жмотом!

– Гы-гы! Кто бы говорил! Ладно. В отличие от тебя – не буду! Ты сюда придешь или…

– Или!..

– Заметано. Ты! – Фредди ткнул хлыстом в сторону Кейси. – На колени и мордой в стенку. Стой и жди. Даже не дыши, а не то… Понятно?

– Да, сэр.

– ОК. Ну а ты, детка, приступай к своим обязанностям. Ты же этого сама захотела, не так ли?

– Да, сэр. Хотела,– тхо ответила Бобби.

Через секунду ошеломленная Венди наблюдала, как Фредди немного картинно расстегнул молнию на брюках и… ДОСТАЛ СВОЙ ЧЛЕН!!! У Венди даже во рту пересохло. Она была потрясена. Она впервые в жизни увидела это вживую, да еще так близко. Все-таки одно дело с многоопытным видом трепаться об этом со столь же многоопытными подружками, и совсем другое – видеть это своими собственными глазами! Забыв о страхе перед психованным дежурным, Венди буквально прилипла к решетке камеры и потрясенно наблюдала, как девушка делала настоящий отсос парню, и все это происходило буквально в паре шагов от нее. Причем по настоящему!

Голова Бобби ритмично двигалась вперед-назад, иногда в тишине отчетливо раздавались чмокающие звуки. Венди не видела лица девушки, та стояла к ней вполоборота спиной и почти все закрывала своей головой. Но и всего остального было вполне достаточно. «Интересно, а что она сейчас чувствует?.. » – мелькнуло в голове у девочки. Венди видела, как скованные за спиной руки Бобби сжались в кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

Неожиданно Фредди зажал в ладонях голову Роберты и тяжело задышал. Его лицо приобрело напряженно-сосредоточенное выражение. Девушка замычала, закашлялась, и стала отчаянно крутить головой, вырываясь из захвата. Фредди не стал ее удерживать, он просто сделал шаг назад и оперся рукой о стену.

Роберта согнулась пополам и сильно закашлялась. Несколько раз ее чуть не вырвало, но все обошлось.

– Уф. Отлично, – Фредди застегнул штаны. На этот раз его голос звучал вполне миролюбиво. – А ты молодец, Бобби! Думаю, у тебя все же есть шанс выбраться из этого дерьма.

Согласно кивнув, Роберта продолжала кашлять, наклонившись лицом почти до самого пола.

– Ну, и как тебе эта штука на вкус, а?

Бобби пожала плечами.

– Слушай, а где ты так здорово научилась этому делу?

Девушка снова пожала плечами.

– Ты что, язык проглотила? ОТВЕЧАЙ, СУКА!!! – вдруг заорал во всю глотку Фредди и замахнулся хлыстом на отпрянувшую от него девушку.

– Нигде, сэр! Я сама… – испуганно забормотала Роберта, стараясь отползти подальше от наступавшего на нее дежурного.

– Не ври! – хлыст свистнул над девушкой.

– Ай! Я не вру!..

– Да отстань ты от нее, Фредди! – прохрипел динамик. – Что за муха тебя укусила? Какая тебе, в пень, разница, где эта шлюха научилась работать языком?

Фредди опустил хлыст и процедил сквозь зубы:

– Гребная шлюха! Ну да черт с тобой. Отполируй мне сапоги и пошли. Вон, видишь пятнышко? Из-за тебя, между прочим. Не фиг было добро разбрызгивать.

Бобби покорно склонилась до самого пола и принялась со всей тщательностью вылизывать начищенные до синих искр сапоги Фредди.

– Чего вылупилась, дура? – заорал Фредди, решивший вдруг заметить сидящую у решетки Венди.

Девочка испуганно отшатнулась.

– Лучше соображай быстрее, целка-недоделка! – погрозил кулаком дежурный. – Тебе через пять минут на жеребца залазить, учти! А «лошадки», знаешь, разные бывают.

Венди забилась в самый дальний угол камеры и сжалась в комок, уткнувшись носом в сбитые коленки. Насчет «жеребца» все было понятно. Ей уже не раз довелось испытать на себе все прелести «верховой езды». Последний раз это было полгода назад, когда после обычной порки в Дисциплинарном отделе Инспектор посадил ее верхом на деревянное «пони» и оставил на целый час. И эти шестьдесят минут показались Венди вечностью, до краев наполненной жуткой болью. А теперь ей предстояло просидеть на этой деревянной хреновине целых три часа!

Фредди вернулся скоро, как и обещал. В компании с другой девочкой, на год или два старше, Венди привели в комнату с деревянными «кобылами». Один из станков оказался занят парой незнакомых старшеклассниц, два других были свободными.

– Ты! – палец дежурного уперся в грудь Венди.

– Слушаюсь, сэр, – послушно ответила девочка.

Венди была достаточно рослой для своих тринадцати лет, но все равно, спина «пони», представлявшая собой острый угол из двух досок, находилась на ладонь выше ее пупка. От «пони» резко воняло хлорной известью: доски еще не высохли от дезраствора, которым этот инструмент обрабатывался после предыдущей пары «наездниц».

Фредди зашел со спины и снял с Венди наручники. Вместо них шею и руки девочки заковали в массивную деревянную колодку, весом добрых два десятка фунтов. Точно такие же колодки были и на старшеклассницах, сидевших на соседнем «пони». Венди тяжело вздохнула: колодка давила к земле и, несомненно, должна была добавить остроты ощущений «всаднице».

В Дисциплинарном отделе эти приспособления годами спокойно стояли у стены, и ими не пользовались. Не потому, что провинившихся школьниц кто-то сильно жалел, просто Инспектору было лень с ними возиться…

Заперев колодку, Фредди подхватил Венди под грудью и за ягодицы и, легко приподняв, с размаху опустил девочку верхом на острый угол «пони».

– Ай-й! – вскрикнула девочка. В Дисциплинарном отделе девочки сами залазили на «пони», и, само собой, старались делать это очень осторожно. А тут…

У Венди аж дух перехватило от вспышки боли между ног, когда она со всего маху ударилась промежностью об острый угол. Нечто подобное девочка испытала несколько месяцев назад, когда на тренировке ее нога соскользнула с узкого бревна и она с размаху села на него верхом. Тогда все обошлось холодным компрессом и трехдневным освобождением от физкультуры, но сейчас никто и не собирался отправлять пострадавшую в медпункт.

Фредди хотел ей сделать больно – и с удовольствием это сделал. Его никто не заставлял с такой силой бросать жертву на острие, это была исключительно его собственная инициатива.

– Не ори, сука!

Девочка прикусила губу и постаралась сдержать рвущийся наружу стон. Проклиная в душе садиста-дежурного, Венди пыталась ногам нащупать продольные перекладины, приколоченные между опорами станка.

– Куда копыта поставила? А ну!..

Венди торопливо убрала ноги с перекладины, заранее прикусив губу. «Ай! » – ушибленная лобковая кость тут же отозвалась вспышкой острой боли, которая и не думала затихать. Наоборот, с каждой секундой она становилась все более нестерпимой. Венди старалась даже не дышать…

Фредди привязал широко разведенные ноги девочки к поперечной перекладине и пошел за следующей жертвой. Посадив вторую девочку лицом к Венди, дежурный цепочкой соединил их колодки между собой и ушел, приказав на прощание «заткнуться и даже не дышать, а не то…».

Все это было полчаса назад. За это время Венди успела вдоволь наплакаться, а заодно изучить заплаканное лицо своей соседки до последнего прыщика и веснушки.

Незнакомой рыжей девчонке было лет четырнадцать, под ее заплывшим правым глазом красовался свежий синяк, и оставалось только догадываться о его происхождении. Подумав, Венди решила, что, скорее всего, именно синяк явился причиной того, что «Рыжая» оказалась в подвале. Драки в Школе были запрещены, за них строго наказывали, но дрались все и всегда. По любому поводу. И мальчики и девочки. Ни для кого не было секретом, что Администрация Школы на драки по большей части смотрела сквозь пальцы, считая их необходимыми и даже полезными для выхода естественной детской агрессивности. Однако Инспектор всегда жестко контролировал этот процесс и очень строго наказывал, если кто-нибудь переходил им же установленные рамки допустимого.

Венди с тоской посмотрела вниз. Между свисающими ступнями и полом оставалось всего несколько дюймов пространства, но с таким же успехом там могло быть и несколько световых лет: твердая опора под ногами, единственное спасение от боли, был недостижима до самого конца этой пытки. А сидеть еще было долго, слишком долго…

Где-то в недрах тюрьмы послышался лязг открываемой двери и быстрые шаги. Кто-то очень спешил, почти бежал. Такой топот могли издавать только сапоги дежурного, значит, что-то случилось. Сидящие на спинах «пони» девочки напряглись, ожидая для себя очередных неприятностей – ничего другого здесь не могло быть по определению.

К огромному облегчению Венди, это был не Фредди, а его более спокойный напарник. Крис принес с собой большой пластиковый пакет и сразу направился к Венди. Ей показалось, что парень смотрел на нее очень странно. Сердце девочки заколотилось от страха: «Ну почему опять я?.. »

Швырнув пакет на пол, Крис снял с Венди колодку, отвязал ноги и коротко приказал:

– Слазь.

Под завистливыми взглядами остальных наказанных, Венди осторожно сползла со спины «пони».

– По приказу Директор Школы ты свободна.

Венди замерла, изумленно глядя на дежурного: «Он что, шутит? » За все время учебы в Школе она еще ни разу не слышала, чтобы кого-нибудь досрочно освобождали из Школьной тюрьмы. Тем более, по приказу самого Директора.

Крис пнул ногой пакет:

– Бери свои шмотки и быстро одевайся. Мистер Флокен желает тебя видеть.

У девочки неприятно засосало под ложечкой. Директор Школы, с точки зрения школьниц, относился к небожителям. Венди до сих пор видела Мистера Фолкена только издали и мельком. И, честно говоря, в глубине души хотела, чтобы так было всегда, инстинктивно исповедуя принцип держаться как можно дальше от начальства. Но вот по какой-то неведомой причине это высшее существо решило познакомиться с ней лично! С ума сойти!

Быстро перебрав в памяти события последних дней, Венди не нашла среди них ничего такого, что могло бы оправдать внимание такого большого человека к ее весьма скромной персоне. В тюрьму она попала по сумме штрафных баллов, ничего выдающегося, если не считать сна на уроке Прикладной истории, за ней не числилось. Но за это она уже свое получила, а в Школе два раза за одно и то же не наказывали. Так в чем же дело?

Венди зябко поежилась. Так или иначе, очень скоро она все узнает из первых рук.

Стараясь не обращать на острую боль в паху, девочка присела на корточки, и вытряхнула содержимое пакета прямо на пол. Венди торопилась, ей было не до аккуратности, тем более что пол в тюрьме был идеально чист – уж в этом-то она убедилась.

В пакете находилась ее собственная школьная форма, оставшаяся висеть в шкафчике в раздевалке спортзала. Крис, или кто-нибудь еще, просто скрутил жакет и юбку вместе с вешалкой и сунул в пакет, а сверху швырнул все остальное. Лифчик оказался в самом низу, а… «Черт, а где же…» – Венди еще раз перетряхнула вещи, прежде чем окончательно убедилась в том, что трусиков в пакете не было. Оно и понятно: одна пара сейчас крутилась в барабане стиральной машины, а запасные остались лежать в упаковке в глубине шкафчика, куда никто не удосужился заглянуть.

Натянув на себя юбку и лифчик, Венди сразу почувствовала себя более уверенно: «Черт с ними, с трусиками…» Застегивая многочисленные пуговицы и крючки одеревеневшими от холода пальцами, Венди в который раз порадовалась, что школьная форма делалась из не мнущейся ткани, иначе после пребывания в пакете вещи выглядели бы просто ужасно. Натянув гольфы и обувшись, девочка нащупала в кармане жакета резинку для волос. Причесываться времени не было, поэтому пришлось просто стянуть волосы в тугой хвост на затылке.

Завязав галстук и оправив юбку, Венди почувствовала себя готовой предстать перед Директором.

– Готова?

– Да, сэр.

– Вперед.

Дежурный хранил молчание всю дорогу, а Венди терялась в догадках, что же могло послужить причиной столь неожиданного вызова к Директору. Вины за собой она не чувствовала, но у какого же школьника не дрожат коленки перед кабинетом с надписью «Директор Школы»?

– Жди здесь, – коротко приказал дежурный и скрылся за дверью.

Через минуту он вернулся:

– Заходи.

Ощущая неприятное тянущее чувство под ложечкой, Венди бочком протиснулась в кабинет, и нерешительно остановилась. Едва слышно чмокнув герметиком, за ее спиной закрылась тяжелая дверь, перекрывая пути к отступлению. Пребывая в состоянии близком к панике, Венди быстро осмотрелась.

В просторном, со вкусом обставленном кабинете, вкусно пахло кофе. Директор Школы, мистер Фолкен, восседал за письменным столом и рассеяно листал какие-то бумаги. Он был одет в свой обычный твидовый пиджак, на лацкане которого блестел Золотой Орел Американского Легиона. Рядом с мистером Фолкеном, с кофейником в руках, стояла его секретарь, мисс Линда Фрейзер, одетая в белоснежную блузку, черную короткую юбку и туфли-лодочки на умопомрачительно высокой шпильке.

Венди испугалась еще больше, когда увидела, что в кресле у окна сидит патрульный полицейский в полной экипировке: «А он-то что тут делает?.. »

Коп равнодушно мазнул взглядом по Венди и вернулся к тому, чем занимался до прихода девочки – разглядыванию пышных форм мисс Фрейзер. Перепуганная сопливая школьница его совершенно не интересовала.

Директор Фолкен оторвал взгляд от бумаг и соизволил обратить внимание на девочку:

– Ну что же ты, Венди? Проходи, не бойся, – было странно слышать этот знакомый, чуть глуховатый, голос вот так, вживую, а не через хрипящие динамики трансляции.

Венди сделала несколько робких шагов к столу Директора и остановилась, держа руки по швам и скромно опустив голову. Что-то нужно было сделать еще, но это «что-то» напрочь вылетело из головы. Сейчас девочку больше занимала мысль, что будет, если Директор узнает, что она без трусиков?..

Мисс Фрейзер кашлянула, и Венди испуганно посмотрела на секретаршу. Молодая женщина чуть присела и кивнула девочке.

«О Господи! Ну, конечно же, реверанс! » – Венди попыталась его изобразить, но от скованности и испуга церемонное приседание вышло настолько неуклюжим, что она испугалась еще больше. «Ну, теперь точно отправят назад... » – с тоской подумала Венди, живо вспоминая интерьеры Школьной тюрьмы. Однако мистер Фолкен был великодушен:

– Садись, Венди, – Директор указал на стул для посетителей, – я должен тебе кое-что сообщить.

Венди присела на самый краешек предложенного стула и скромно положила руки на колени. Венди с удовольствием осталась бы стоять, недавно выпоротый зад не давал о себе забыть, но когда тебе предлагает сам Директор, приходиться терпеть. И не крутиться. И почтительно слушать, скромно потупив взгляд.

– Мисс Кинг, я обязан довести до вашего сведения, что ваша мать, Саманта Кинг, сегодня стала призером очередного розыгрыша Лотереи Добровольной Казни и, в соответствии с законом, два часа назад была казнена в Федеральном парке.

Холодная волна ужаса окатила Венди с ног до головы, скрутив тошнотворным спазмом солнечное сплетение: «О Господи! Лотерея… Мама! Мамочка…НЕЕЕЕ-ЕТ!!! »

– Ваша мать, мисс Кинг, честно выполнила свой гражданский долг по отношению к обществу, и теперь общество выполнит свой. Э-э… Мисс Фрейзер, прошу вас…

Венди машинально взяла из рук секретарши предложенный стакан с водой из сифона. Сделав пару глотков, она осторожно поставила стакан на стол Директора.

– Венди, ваша мать использовала свое право и составила завещание, в котором указала, что вы являетесь единственной наследницей ее имущества. В то же время права опеки миссис Кинг передала Попечительскому Совету нашего Штата. Поэтому до наступления совершеннолетия вы, мисс Кинг, будете находиться в одном из государственных приютов на полном обеспечении. Вы имеете право на…

Директор говорил еще что-то, но Венди его уже почти не слушала. Неужели она никогда не увидит свою маму? «Казнена… Мамочка!!! За что!!! Как же я теперь буду жить одна?.. » – сквозь вату в ушах до нее донеслось окончание фразы, произнесенной Директором:

– …офицер Купер приехал за тобой.

– Угу. Пойдем, детка. Быстрее, – каким-то непостижимым образом полицейский вдруг оказался рядом с ошеломленной внезапно свалившимся горем девочки. Тяжелая рука копа встряхнула Венди за плечо, приводя в чувство.

Девока резко встала, и тут же схватилась за спинку стула. Ее чуть поташнивало от выплеснувшегося в кровь адреналина, голова кружилась, перед глазами все плыло. Непослушные ноги двигались сами по себе, а голова плыла где-то высоко-высоко над землей, как воздушный шарик…

– Ик!.. – рука у полицейского оказалась тяжелой, затрещина швырнула Венди вперед, на стену. Она едва успела выставить руки и затормозить.

– Ты, мать твою, это самое… Давай, очнись и шевели копытами, сиротка! Я не собираюсь возиться с тобой до вечера, – коп сгреб Венди за шиворот и слегка пнул коленом под зад, направляя девочку в сторону выхода.

От неожиданности Венди чуть язык не прикусила, когда ее зубы лязгнули. Она мигом пришла в себя и пробормотала:

– Д-да, сэр. Прошу прощения, сэр, я постараюсь.

Венди пришлось собрать все свои силы и поторопиться, полицейский действительно шел очень быстро. Он просто тащил ее за собой, как какой-то неодушевленный предмет, нимало не интересуясь, успевает ли девочка переставлять ноги.

В многолюдном дворе Школы их ждала патрульная машина. Несмотря на настоящее столпотворение, вокруг полицейского броневика сохранялось пустое пространство, своего рода мертвая зона: все старались держаться от этого добра подальше. Пулеметная турель 45 калибра на этой бронированной зверюге была отнюдь не игрушечной, а от закопченных труб огнеметов отчетливо попахивало напалмом.

Полицейский открыл перед Венди дверь заднего отсека:

– Залазь.

Провожаемая удивленными взглядами своих уже бывших соучеников, по откидной лесенке Венди забралась внутрь. Дверь за ее спиной тут же захлопнулась, и девочка оказалась в полной темноте. Поправка – в ужасно душной, жаркой и вонючей темноте. Машина долго простояла на солнцепеке и теперь внутри была настоящая духовка, живо напомнившая Венди ее прежние поездки в полицейских фургонах-автоматах.

Скамеек, разумеется, не было: этот отсек предназначался для перевозки грузов. Или арестованных – Венди поняла это, когда наткнулась рукой на пару колец, приваренных к стенке отсека.

Выбор у нее был небогат. Можно было либо стоять, согнувшись, и держаться за кольца (выпрямиться не получалось, все же это не специализированный фургон-автомат, а настоящий патрульный броневик), или сидеть. Причем сидеть можно было либо на корточках, либо на том естественном седалище, которым всех одинаково одарила природа. Садиться голой попкой на грязный пол совершенно не хотелось, поэтому Венди присела на корточки и прижалась спиной к внутренней перегородке. Она успела сделать это очень вовремя, потому что машина сорвалась с места безо всякого предупреждения.

Запертая в темноте, Венди сначала еще пыталась вслепую отследить путь машины, но потом поняла, что запуталась и бросила это совершенно бессмысленное дело. Ей было все равно, куда ее везут…

Ровно ныл двигатель, воняло горячей резиной, пылью и метанолом. Откуда-то мерзко несло блевотной кислятиной. Под полом что-то перекатывалось и громыхало на выбоинах. Разум Венди машинально фиксировал все происходящее вокруг, но подавленная свалившимся на нее горем девочка не могла думать ни о чем, кроме как о маме. Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что больше никогда ее не увидит. Что никогда больше мама не… Никогда – страшное слово, особенно когда тебе тринадцать лет, и ты осталась совсем-совсем одна. По щекам Венди бежали слезы…

Резкий рывок вправо бросил Венди к противоположной стенке. Девочка едва успела выставить руки, иначе ее бы крепко приложило. Коп, сидевший за рулем, выскочил на трассу и погнал машину на сумасшедшей скорости. Венди, которую теперь бросало на поворотах из стороны в сторону, пришлось очень несладко. Стараясь удержаться на месте, она даже забыла, что ей хотелось плакать. В довершение ко всему, от волнения и испуга девочке ужасно захотелось по малой нужде.

Но вот машина круто повернула в последний раз и резко сбросила скорость, прижав Венди спиной к стенке. Повороты стали более плавными, спустя минуту фургон остановился.

Машина еще покачивалась на амортизаторах, когда дверь в отсек распахнулась, впустив струю свежего воздуха.

– Вылазь!

Венди зажмурилась от показавшегося невыносимо ярким света, ударившего в лицо. На ощупь девочка выбралась из отсека и сползла по лестнице вниз. Постепенно глаза адаптировались к свету, и она смогла осмотреться. Венди поняла, что находится в подземном гараже полицейского участка. Именно таким она его и показывали в сериалах – низкий потолок с яркими прожекторами, уходящий по спирали вверх крутой пандус, ровные ряды полицейских броневиков…

Напарник офицера Купера остался за рулем и отъехал сразу, как только за Венди захлопнулась дверь.

Девочка посмотрела на копа и смущенно попросила:

– Господин полицейский!

– Чего тебе, микроб? – буркнул коп, поправляя портупею.

– Мне нужно в туалет. Очень нужно, – несмело добавила девочка.

Коп досадливо поморщился и взял ее за руку:

– Потерпи. Не сдохнешь.

Венди вздохнула. Эту фразу, только в разных вариантах, она знала слишком хорошо. Ну что ж, придется терпеть.

Они долго ждали лифт, который, судя по цифрам на табло, все время болтался где-то между 10 и 12 этажами и никак не желал спускаться в подвал. Наконец офицер Купер не выдержал, коротко выругался, и потащил Венди по пандусу в другой конец гаража. Там тоже был лифт, судя по размерам двери – явно грузовой. Не успели они подойти, как его двери с лязгом распахнулись:

– В сторону!

Двое полицейский вывели за собой из лифта целую дюжину закованных по рукам и ногам совершенно голых женщин. Арестантки брели гуськом, скованные одной цепью, тянувшейся от ошейника к ошейнику, их ножные кандалы, волочащиеся по бетонному полу, печально звенели в такт шагам. С точки зрения Венди пятеро из двенадцати выглядели как старшеклассницы, а остальные были настоящими старухами лет за тридцать. Спины у всех арестанток были исполосованы свежими следами от плетей…

В огромном грузовом лифте указателя не было. Венди так и не поняла, на какой этаж они поднялись, да и ей, в общем-то, было не интересно. Теперь за нее все решали другие, осталось только терпеливо плыть по течению, и ждать, куда вынесет. Тоска сжала сердце девочки. Старая жизнь закончилась, мамы больше нет, и в этом мире она осталась одна-одинешенька… Венди всхлипнула и смахнула слезу.

Наконец они зашли в какую-то комнату, расположенную в самом конце одного из казавшихся бесконечными коридоров. В центре большой квадратной комнаты стоял длинный стол, за которым сидела и что-то быстро набирала на компьютере молодая женщина в форме полицейского. Увидев офицера Купера, она бросила печатать, и поспешно встала, отдавая честь.

– Привет, Кармен. Прими еще одну сиротку, – Купер небрежно ответил на приветствие и подтолкнул к столу Венди.

– Да, сэр.

– Где Кларк?

– Офицер Паттерсон вышел за документами, сэр.

– Знаю я эти документы, – пробурчал Купер. – Ладно, оформляй этого микроба, а я пошел, у меня уже час как смена закончилась.

Да, сэр.

Офицер Купер небрежно бросил на стол тоненькую папку с документами и направился к двери, бросив через плечо:

– Только вначале заведи ее в туалет, пока она себе в трусы не напрудила.

Дверь захлопнулась. Венди осталась стоять перед столом, переминаясь с ноги на ногу. Коп слишком хорошо о ней подумал, уж если у нее прорвет-таки плотину, то водичка достигнет пола без задержки…

Женщина-полицейский с жалостью посмотрела на жмущуюся девочку и усталым голосом спросила:

– Как тебя зовут, малыш?

– Венди Кинг, мэм.

– Зови меня мисс Гомес, договорились?

– Да, мэ... мисс Гомес.

– Что, припекло?

– Да, м-мисс Гомес, прошу Вас.

– Тогда пошли...

Мисс Гомес вышла из-за стола и провела девочку к двери в другом конце кабинета. Небольшой санузел был оснащен по-спартански: вмурованный в пол турецкий унитаз, стальной рукомойник и душевой рожок с проржавевшим рассекателем.

Терпевшая и так слишком долго, девочка едва успела добежать до унитаза. Поглощенная своим делом Венди даже не обратила внимания, что мисс Гомес осталась стоять рядом и не спускала с нее глаз. Внезапно из кабинета послышался хриплый мужской голос:

– Кармен, мать твою, куда ты делась?

Венди заметила, что мисс Гомес скривилась, как будто съела лимон. Не отворачиваясь от своей подопечной, она отозвалась очень спокойным и вежливым тоном:

– Я здесь, сэр!

– Какого черта ты там делаешь? Описалась, что ли? – полицейский встал в дверях и уставился на Венди.

Девочка вжала голову в плечи и постаралась как можно быстрее закончить свои дела.

– Ну-у, Кармен, я и не знал, что ты у нас любительница подглядывать, тем более – за маленькими девочками!

Офицер Гомес пожала плечами:

– Я всего лишь выполняю инструкцию. Сэр.

– Ага. Я вижу. Иди, я тут тебе еще одну сцыкуху привел.

Венди, красная как рак, поднялась с унитаза и торопливо спустила воду. Помыв руки, она нагнулась к рукомойнику и быстро напилась воды прямо из-под крана. До полного бака и еще чуть-чуть сверху того. Внутреннее чутье и богатый опыт подсказывали, что пить нужно сейчас, пока есть такая возможность. Если бы еще дали чего пожрать…

Выскользнув из туалета, она увидела рядом со столом мисс Гомес девочку, свою ровесницу. На новенькой была такая же школьная форма, что на ней, отличавшаяся только расцветкой клетчатой юбки. Венди встала рядом с новенькой и девочки обменялись хмурыми взглядами.

– Слушай, Кармен, а где Кларк? – поинтересовался коп.

– Он вышел, сэр. За документами. Сказал, что скоро будет.

– Угу. Понятно. У этой рыженькой из транспортного отдела документы что надо… – полицейский присел на край стола, снял шлем и протер со лба пот. – Черт, что за день! Мотаемся по этой жаре с самого утра, не приседая.

– Да, сэр, – в спокойном голосе мисс Гомес не было ни капли сочувствия.

– Розыгрыш Лотереи, сама понимаешь, как оно... Сначала собираем победительниц, а потом этих заморышей. Будто не могут сами их сюда привезти. Слушай, Кармен, а как ты смотришь на рюмочку сегодня вечером?..

– Не знаю, мистер Морган, много работы.

– Ну, как хочешь. Если передумаешь, ты знаешь, где меня искать, – сказал полицейский, слезая со стола.

– Да, сэр. Я подумаю.

Дверь за офицером Морганом закрылась. Кармен Гомес взяла со стола папку с документами и посмотрела на новенькую:

– Как тебя зовут?

– Пенни Райт, мэм.

– Можешь называть меня мисс Гомес, детка.

– Да, мисс Гомес.

– Так тебя зовут Пенни?.. – улыбнулась женщина.

– Прошу прощения, мэм... Мисс Гомес… Меня зовут Пенелопа. – Венди заметила, что новенькая явно смущается своего полного имени.

– А-а… понятно. Ну, что ж, Пенни, так Пенни.

Вдруг дверь с шумом распахнулась в кабинет влетел коп с сержантскими шевронами на форме.

– Что, еще двух заморышей привели? Да сколько же их сегодня! – с порога завопил сержант, с ненавистью смотря на испуганно сжавшихся девочек. – Так, кто тут у нас… Ага, Кинг и Райт, – коп сверился со списком. – Черт, не могли их, что ли, привезти со всеми остальными! Я только собрался пойти пожрать.

Продолжая чертыхаться полицейский листал какие-то бумаги и черкал в них ручкой.

– Кармен, ты уже внесла их в базу?

– Минутку, сэр, – мисс Гомес еще раз прошлась по клавиатуре, – готово, сэр.

– ОК. Так, теперь вы, – коп швырнул папки в ящик, – живо раздевайтесь. Все шмотки – на стол. Белье и цапки отдельно. И учтите, у мистера Паттерсона сегодня очень плохое настроение.

«Ну вот, опять! Только успела одеться…» – подумала Венди, торопливо сбрасывая с ног туфли и одновременно расстегивая жакет. Стянув с ног гольфы, Венди, наконец, обратила внимание, что в этой комнате пол бетонный и вообще, довольно прохладно, кондиционеры старались на совесть. Холодный сквознячок потянул по полу по босым ногам Венди, отчего кожа вся покрылась пупырышками. Она раздевалась быстрее, чем Пенни. Наверное, сказывались постоянные тренировки.

– Постой, а где твои трусы? – Венди застыла, держа в руках только что снятую юбку. Вопрос наблюдавшего за ней полицейского застал девочку врасплох.

– Сэр, на мне их не было.

– Как так – не было?

– Видите ли, сэр, я была… наказана, – запнулась Венди, – и дежурный, забиравший мою одежду из шкафчика в раздевалке, их не принес.

– А-а, понятно. Злостная нарушительница дисциплины, значит. А я гляжу, зад у тебя аж в темноте светится. Ничего, не переживай, уж чему-чему, а дисциплине в Приюте тебя научат быстро. Ты долго еще будешь ковыряться! – заорал коп, обращаясь к замешкавшейся Пенни Райт.

Девочка испуганно вздрогнула и, наконец, расстегнула свой лифчик. Ей еще нужно было снять с себя трусики и гольфы, а тем временем Венди уже распустила волосы и бросила резинку на стол, заложив руки за голову и расставив ноги на ширину плеч в ожидании дальнейших распоряжений.

Пока рос ворох вещей на столе, мисс Гомес быстро ощупывала все карманы и складки, складывая в отдельную кучку разные валявшиеся в них мелочи, без которых не обходится ни одна школьница. Полицейская рассортировала все вещи по разным мешкам и коробочкам и куда-то унесла, оставив после себя совершенно чистый стол.

– Ты! – палец Паттерсона ткнул на Пенни. Девочка испуганно вздрогнула. Палец копа указал на стол. – Лечь на спину, ноги согнуть и прижать к животу. Колени раздвинуть.

Пенни послушно подошла к столу, развернулась, и легла поперек, прижав ноги к животу, как было велено. Офицер Паттерсон в этот момент натягивал резиновые перчатки.

– Шире колени! Еще! – коп, встав между ног у девочки, руками придавил к столу и без того широко раздвинутые ноги. – Вот так. Теперь не вздумай дергаться.

Коп с брезгливым выражением лица раздвинул пальцами половые губы лежащей навзничь девочки. Пенни закрыла глаза. Венди стояла рядом и видела, как она дрожит.

– Ва-у! Так вы, юная мисс, уже не девушка! Ну-ну, а не рановато ли? – Пенни закусила губу и отвернулась. – Раз так, тогда придется обыскивать тебя по полной программе, – заявил коп, и глубоко засунул свои пальцы, указательный и средний, во влагалище девочки.

Пенни сделала глубокий шумный вдох, и вся сжалась. Офицер Паттерсон продолжал двигать рукой взад и вперед, приговаривая при этом:

– Терпи, терпи, маленькая шлюха, не сдохнешь. И не стони! – прикрикнул коп на заскулившую было девочку. – Что, сучка, забыла? Сперва всегда больно, а потом так даже приятно.

С точки зрения Венди прошло уже достаточно времени, чтобы можно было убедиться в отсутствии посторонних предметов внутри Пенни, однако коп все еще продолжал ковыряться.

– О, ну что я сказал? Видишь – уже помокрела. Значит точно, понравилось. Все, хорош балдеть. Становись на четвереньки и раздвигай жопу. Я еще не все посмотрел.

Шмыгающая носом Пенни перевернулась на живот, подобрала под себя ноги и стала на колени, опершись локтями о стол.

– Нет, так не пойдет. Я сказал – раздвинь руками жопу! И расставь ноги шире. Еще! Вот так, – приказал коп.

Пенни опустилась грудью на стол и послушно раздвинула половинки ягодиц, показывая полицейскому коричневый кружок ануса. Офицер Паттерсон положил левую руку на крестец девочке и буквально воткнул два пальца в плотно сжатый задний проход.

– А-ай! – вскрикнула Пенни и подалась вперед. Венди имела представление, насколько это больно и мысленно ей посочувствовала.

– Куда?! Стой смирно, сука, а то заработаешь!..

Поковырявшись несколько секунд в заднице у Пенни, коп, наконец, отпустил ее и с треском стащил с себя перчатки.

– Все, слазь со стола и открывай пасть.

Коп мельком заглянул в широко открытый рот Пенни и махнул рукой в сторону дальней стены:

– На колени, руки за голову. А ты, – коп повернулся к Венди, – на стол.

Теперь пришла очередь Венди ложиться на спину и раздвигать ноги. Стол оказался очень жестким и холодным, а когда она попыталась широко раздвинуть согнутые в коленях ноги, сразу напомнили о себе последствия сидения на деревянном «пони». Венди, сжимая зубы от боли, раскрылась, как могла, и приготовилась к осмотру.

– Так, тут целка, – как показалось Венди, коп был немного разочарован. – Что, кроме розги еще и на лошадке покаталась?

– Да, сэр, – вздохнула девочка.

– То-то я гляжу, синяк на синяке. Ладно, переворачивайся, будем твою жопу смотреть.

Венди послушно перевернулась, опустилась грудью на стол, пошире раздвинула руками ягодицы и приготовилась к анальному досмотру, уже второму за день. Этот был ничуть не лучше предыдущего: резкая боль и чувство инородного тела, которое сохраняется еще долгое время после того, как все завершено.

– Все, вставай. Открой рот. Та-ак, закрой. Эй, как там тебя… Райт! Иди сюда.

Пенни встала и подошла к полицейскому, встав рядом с Венди. Полицейский выдвинул из тумбы стола большой, лязгающий металлом, ящик.

– Это тебе. А это тебе. Одевайте.

Коп вручил каждой из девочек по паре кандалов. Венди была хорошо знакома эта модель. Такие же «М-1» остались висеть у нее дома, в шкафчике рядом с дверью, рядом с мамиными «М-3». Снова щемящее чувство кольнуло сердце девочки. У нее больше нет мамы, и дома тоже нет…

Венди быстро разобралась со своими «М-1». Здесь не шел обратный отсчет времени, и полицейский никого не торопил. Она делала все спокойно, не задумываясь, как много раз до этого. Сначала разобраться, где верх, где низ. Затем застегнуть ножные кандалы. Потом пропустить длинную цепь через спину, перехватить руками, откинуть волосы, застегнуть массивный стальной ошейник. Затем завести руки за спину, нащупать под лопатками болтающиеся наручники, и поочередно застегнуть браслеты на запястьях. Все. Финиш. Шея, ноги и руки нанизаны на одну общую цепь, десять фунтов холодного металла давят к земле и елозят по попке, противно заползая между ягодицами. Подтянутые к лопаткам руки тянут шею назад, а тесный ошейник подпирает подбородок и не дает согнуть шею. Короче говоря, с этого момента с Венди можно делать все, что угодно, а она только и способна, что бровями пошевелить. Ну, может, еще укусить, если получиться, и если рот ничем не заткнут.

– Готовы? Отлично, идите за мной, – приказал Паттерсон.

Гремя цепями по бетонному полу, девочки побрели за полицейским. Коп провел рукой над сканером, и дверь в самом дальнем углу кабинета плавно отъехала в сторону. Из-за открытой двери послышался приглушенный шум голосов, который моментально стих, стоило только копу переступить порог.

В камере, на голом бетонном полу, сидели десятка три девочек в возрасте от 9 до 15 лет. Совсем маленьких здесь не было. Случайно или нет, но больше всего здесь было ровесниц Венди и Пенни. Все находящиеся в камере были абсолютно голыми и закованы по рукам и ногам, а также попарно короткой цепью, пропущенной через толстое кольцо в стене. Эти кольца болтались через одинаковые промежутки на уровне около трех футов над бетонным полом. Девочки стояли на коленях вдоль стен, кто-то – сидя на пятках напротив друг друга, кто-то – прижавшись спиной к стене.

Коп провел Венди и Пенни в камеру, приказал стать на колени и, пропустив короткую цепь через кольцо, сцепил их ошейники между собой.

– Все, сидите тихо и ждите, – сказал мистер Паттерсон, защелкнув последний карабин на ошейнике Пенни.

Дверь лязгнула запором. Девочки переглянулись, а затем, не сговариваясь, сели на пятки, став лицом друг к другу. Длина цепи не давала ни встать на ноги, ни устроиться в более свободной позе.

–Вот зараза! – со злостью пробормотала Пенни, поняв, что удобнее все равно не устроиться. Затем с прищуром посмотрела на Венди и сказала вполне миролюбивым тоном. – Ну, что, подружка, давай знакомиться? Как тебя зовут?

– Венди. Венди Кинг.

– Понятно. Ну, а я…

– Я слышала. Пенелопа Райт.

– Если хочешь дожить до завтра, никогда не называй меня Пенелопой. Я ненавижу это имя! Ясно? – прошипела девочка.

Венди недоуменно пожала плечами:

– Поняла. Не буду. А чего ты так нервничаешь? Нормальное, по-моему, имя…

– Нормальное?! – Пенни аж передернуло. – А ты попробуй прожить хотя бы денек с таким именем!

Венди понятия не имела, что значит жить с таким именем, собственное вполне ее устраивало. Но, видать, у Пенни были веские причины нервничать, едва услышав свое полное имя. Пытаясь разрядить обстановку, Венди перевела разговор на другую тему.

– Ты из какой Школы?

– Генерала Першинга, чтоб она провалилась, и поглубже. А ты?

– Томаса Харта, чтоб она сгорела.

Контакт налаживался. Они отлично понимали друг друга. Девочки даже улыбнулись, но улыбки у обеих получились очень кислыми. Даже такое неприятное воспоминание, как Школа, напоминало о той жизни, которой уже не вернуть. Никогда. Как и многое-многое другое…

Венди вздохнула:

– Ты здесь тоже… Из-за мамы?

– Ага. Лотерея.

– И я.

– Понятное дело.

– Что теперь с нами будет?

– А ни хрена ни будет. По крайней мере лично мне хуже, чем было, уже не будет. Знаешь, я даже рада, что мою мамашу замели.

Венди ошеломленно посмотрела на свою новую подругу.

– ?!..

– Чего вылупилась? Да, рада, – процедила Пенни. – Туда ей и дорога. Лучше бы ее вообще не было, а то… Раза два за неделю дома появится, а как придет, так обязательно в дымину пьяная. И хорошо еще, если сразу спать завалится. А то, бывало, привяжет к «Джессике» и дерет плеткой до полного опупения, гадина. А на другой день иди в Школу, как хочешь, – Пенни криво усмехнулась. – Я с «Джессики», можно сказать, и не слазила.

– Да ты что?! – изумилась Венди. Ей и в самом страшном сне не снилось, чтобы у нее с мамочкой были такие… гм, отношения. Мама иногда грозилась купить «Джессику», но это так и осталось Самой Главной Страшилкой…

– А то! Так что я надеюсь, что эта сволочь получила свое по полной программе. Будет подыхать, может, вспомнит о Линдси.

– А кто это?

– Моя младшая сестренка. Семь месяцев назад мамаша пришла нагруженной более обычного, а меня дома как раз и не было. Линдси, как назло, разлила суп, так эта стерва…

– Что?!..

– Привязала малышку к «Джессике» и забила насмерть. – Пенни отвернулась и глухо добавила, – Линдси только-только пять лет исполнилось. Я пришла домой, ну и… Мамаша храпит в углу, пьяная, как свинья, а Линдси… Она так и осталась… На «Джессике». Вся в крови. Я к ней, а она не дышит и уже холодная… – Пенни закусила губу и всхлипнула.

Венди не знала, что и сказать. Всем иногда дома приходилось несладко, но такого кошмара она еще не слышала.

– Ни хрена себе! А что же полиция?

– Полиция? Ничего, – Пенни пожала плечами, – приехали вместе с коронером, забрали тело, выписали счет за вызов и смотались.

– И больше ничего?

– Конечно ничего! – Пенни изумленно посмотрела на Венди. – Ты что, совсем зеленая? Дети – это частная собственность родителей. Движимое имущество, которым они вольны распоряжаться по своему разумению, – Пенни вздохнула. – Не веришь, сама прочти. Параграф 84-27, пункт 3 Гражданского Кодекса. Родители не несут никакой ответственности за ребенка, погибшего во время наказания. Школьные учителя, кстати, тоже. Это пункт 4 того же параграфа.

– Вот черт… – пробормотала Венди.

Изучение Кодекса входило в обязательный курс, но до этого момента она как-то не особенно вдумывалась в содержание его статей. Как, впрочем, и в параграфы статута Лотереи…

– И что же, твоя мать ни капельки ее не жалела?

– Не-а, – Пенни потерла подбородком сбитое правое колено. – Проспалась, увидела счет, дала мне по шее, и сказала, что одной дурой меньше стало. Мол, еще родит, если захочет, – девочка сжала губы и со злостью добавила, – сволочь!

– Это точно, – с последним утверждением Венди была совершенно согласна. – Слушай, а твоя мать… кто она у тебя была?

– В смысле – как кто?

– Ну, где она работала?

– Гладиатрикс. Лига С.

– А-а, вон оно что… – с пониманием протянула Венди.

Из спортивных передач она знала, что у гладиатрикс, выступающих в низшей лиге, заработки копеечные, а риск тот же, что и в высшей лиге. Там выступали либо новички, либо неудачники. Судя по всему, мать Пенни относилась именно к последним, оттого-то она так и бесилась, вымещая свои проблемы на дочерях…

– И знаешь, я все время мечтала выучиться на гладиатрикс, чтобы прикончить ее голыми руками. Мамашу и ее босса. Тот еще гад. А потом будь, как будет.

Венди не знала, что и ответить. Послушав Пенни, Венди наконец поняла, как хорошо ей жилось, и что она потеряла. Даже самые строгие нахлобучки, которые она время от времени получала от матери, не шли ни в какое сравнение с тем, что ей поведала Пенни.

Какое-то время девочки молчали, думая каждая о своем. Наконец Пенни первой нарушила молчание:

– Слушай, а тебя кто так разукрасил? Тоже, небось, от мамаши досталось?

– Нет-нет! – поспешно ответила Венди. – Мама тут не причем. Это все в Школе.

– А за что?

– Да за все сразу. Баллы. Ну, и заснула на уроке.

– Бывает, – со знанием дела усмехнулась Пенни.

– Представляешь, мне сегодня дали три дня тюрьмы, а из-за этого… Выпустили, в общем.

– Повезло, ничего не скажешь. Ну, хоть из тюряги вытащили, – хмыкнула Пенни.

Венди машинально кивнула. Действительно, хоть в этом повезло. Еще неизвестно, чем бы кончились для нее эти три дня ареста в Школьной тюрьме. Только вот такое везение ей и на фиг не нужно. Сейчас она была готова провести в тюрьме год, только бы ей вернули мамочку…

– Ну ладно, ладно, не реви. И так на душе тошно, – Пенни подвинула ближе и предложила. – Слушай, давай держаться вместе, а?

– Давай, – глотая слезы, кивнула Венди. Эта странная девочка была ей симпатична. Она чем-то напоминая оставшуюся в прошлой жизни Тину.

– Заметано, подружка! – Пенни толкнула Венди плечом и доверительно сообщила ей на ухо. – Только никогда не называй меня Пенелопой. А то я тебе голову откушу. Ладно?

– Не буду! – замотала головой Венди. – Это самое дурацкое имя из всех, что я когда-либо слышала!

Девочки присели на пятки и принялись тихонько шептаться о разных пустяках, по молчаливому уговору старались не затрагивать мам и Лотерею. Спустя некоторое время разговор дошел до того самого…

– Слушай, Пенни, тот урод, ну, в смысле – коп… – Венди запнулась. – Слушай, ты только не обижайся…

– Ну?..

– Он сказал, что ты… Ну это… как у тебя?..

Пенни пожала плечами:

– А, ты про это… Ну, как, как… Да никак! Два месяца назад получила пять суток…

– Ого!

– Ого, – согласилась Пенни. – Короче говоря, взялись за меня там так, что думала все, конец. Мучалась, пока одна девчонка не надоумила…

– Что?

– Ну... Самой, значит, предложить дежурному заняться… Сексом, – последнее слово Пенни выдавила из себя через силу.

– Ну, и…?

– Предложила, – Пенни криво усмехнулась. – Тот, не будь дурак, согласился. И все прочие, что были с ним в смене – тоже.

– Что, неужели все-все? – потрясенно переспросила Венди.

– Все. И знаешь, подружка, жить сразу стало легче, намно-ого легче, поверь. И измываться по дурному перестали, и драли не так круто. Главное было не забыть предложить себя. И все сразу становилось ОК.

Пенни замолчала и пересела на корточки, облокотившись плечом о стену. Короткая цепь натянулась и потащила за собой Венди, которая от неожиданности потеряла равновесие и ткнулась носом в стену.

– Ох, извини, подружка. Не могу больше, коленки отваливаются, – смущенно извинилась Пенни.

– Да ладно! – Венди облокотилась о стену рядом с Пенни. – Слушай, ну, а как это…

Венди спросила, и сама смутилась того, что спрашивала. Пенни медленно повернула к ней голову и посмотрела прямо в глаза:

– Что значит – как?

– Ну, что ты чувствовала? – Венди почувствовала, что краснеет.

– Чувствовала? – Пенни усмехнулась. – Ты что, смеешся? Ну что я могла чувствовать? Это произошло в перерыве между двумя порциями розог. Я стояла раком на «Джессике» и вопила от боли после первых трех дюжин. Хорошо еще хоть до начала второго раунда мне наконец-то пришло в голову последовать хорошему совету и предложить себя самой. Так не поверишь, тот болван, что меня драл, от радости чуть из штанов не выпрыгнул. Не прошло и пяти секунд, как он меня… – Пенни запнулась. – И все. А потом он позвал своего напарника и еще кого-то из своих.

– Тебе было больно? – осторожно спросила Венди после паузы.

Пенни пожала плечами:

– Венди, у меня так болела задница, что все остальное казалось просто ерундой. В самый первый раз там действительно было немного больно. Во второй было чуть больнее, но терпимо. Ну, а третий и все последующие – более-менее.

Пенни чуть помолчала и добавила:

– А что касается самого секса… Нет. Это мне совершенно не понравилось. Больно, противно и… Ни капельки не приятно. Слушай, подружка, давай сменим тему, а?.

– Давай, – вздохнула Венди.

Конечно, ей хотелось бы еще поговорить, но, глянув на Пенни, она решила перенести разговор до более подходящего времени. Девочки еще долго болтали на самые разные темы, пока за ними не пришли…