Deja Vu Часть 1

Как часто нас вдруг внезапно посещает чувство «это уже было! », когда понимаешь, что уже когда-то прожил эти мгновения.

В детстве я любила пускать кораблики по небольшому ручью. Нет, не какие-то дощечки с пришпиленным на гвозде куском бумаги, а самые настоящие, которые мне делал папа, с красивыми обводами корпуса, деревянными мачтами и натянутыми парусами.

Я населяла кораблики солдатиками, воображая их то отважными пиратами капитана Блада, то моряками Фернана Магеллана. Настоящая мальчишеская забава. Я представляла себе, что храбрые морские волки не испугаются Сциллы и Харибды – деревенских собак, облаивающих кораблик, и коров, перебирающихся через ручей, сумеют преодолеть всё препятствия и не утонут, скатившись в быстром потоке с небольшого уступа-водопада, внезапно возникшего перед носом корабля. Но это я знала о нём и о водоворотах и о собаках, а они, мои морячки не знали…

Кто знает, может, мы также плывем в потоке времени на своих кораблях, но всё уже кем-то предопределено за нас, и падение в толщу мутной воды неизбежно…

Наверное, мне не следовало знакомиться с этой миниатюрной девушкой с коротко стриженными под каре светло-русыми волосами и маленьким, чуть вздёрнутым носиком. Девочка вовсе не казалось писаной красавицей, но что-то такое было в этих озорных зеленых глазах и маленьких губках бантиком, звонком голосе, что я начал кобелировать. Мы расстались с Людочкой почти друзьями, но без всяких перспектив продолжить знакомство. Каково же было моё удивление, когда я на следующее же утро, чертыхаясь, втиснулся в вагон электрички и вновь увидел эту Дюймовочку.

В общем, я занимал Люде место в вечерней электричке, а она мне в дневной. Мы довольно быстро обменялись номерами мобильной связи, исключительно, разумеется, для практических целей, а затем и адресами электронной почты. Должен же я был знать, поедет юная леди сегодня в свой Энск, или мне можно не отгонять от злосчастного сидения тупых пассажирок бальзаковского возраста, которые, видя мой портфель, всё равно коровьими голосами спрашивали: «У Вас занято? » и с недовольными мордами продолжали движение по вагону, тщетно надеясь где-нибудь примостить свой толстый целлюлитный зад.

Сама не знаю, как мне можно было назвать Сержа. Бой-френд? Даже смешно! Он по возрасту ровесник моего папани. Друг? Мы не друзья. Попутчик? Ну да, наверное, только чуть более близкий, чем другие. Нет, вру, даже не чуть. Это Ленка, моя бывшая одноклассница, увидев нас вдвоём, спросила про Сержа, а до того я сама даже и не задумывалась на эту тему. Приятный мужчина, руки сильные, как у отца, подбородок волевой, и челюсть не квадратная как у даунов всяких – Рэмбо и прочих. А ещё мне глаза его нравились, карие, лучистые… И вообще, мне с ним клёво было, интересно и поговорить можно почти обо всём, и вообще мы были на равных... Да и не напрягало знакомство! Сидишь себе на работе в офисе, делать нечего, раз – и письмо по инетику тиснула.

Связался чёрт с младенцем! Взрослый кабан, отец семейства! Увидел сегодня, что «моё» место занято каким-то патлатым долгоносиком и расстроился. Да ладно бы просто неприятно стало. Так нет, ещё и не сумел скрыть разочарования и обиды. Стыдоба! А эта… бздюшка, перышки-то распустила, аж мёд пила глазами. Поделом тебе, не гонялся бы ты поп за дешевизною.

Костик когда-то был моим мальчиком, мы даже целовались при всех. А если бы он был бы понастойчивее, таким как Мишка… Всё равно когда-то и с кем-то надо было начинать по-взрослому. Он где-то в Перово компы собирал, делал из бэушек новьё, которое потом толкали лохам на Савеловском. Ну что мне было его футболить? Хороша бы я была, и так на меня Ленка с Лариской косились, мол, папика подцепила. Никакой он мне не папик, а просто хороший человек и вообще… А Серж обиделся. Как пацан какой. Губы надул, встал спиной. Да и похеру, тоже мне, дон Жуан, песок сыпется. Пусть свою Нюшку окучивает.

Ну да, легче пар выпустить оказалось. Серж в тот день тупо, как боров, откинулся к окну и заснул, а я сидела как дура рядом и молчала. В тот день я ему не писала, потому что работы было много, а потом нарочно и вообще стала ездить в другом вагоне, стоя. На неделю хватило меня, а потом предложила по электронке помириться. А он мне взял и залепил: «Хорошо, мир, но с тебя поцелуй». Я разозлилась и не ответила. Нет, чего мне трудно, что ли, поцеловать его, да и мужчина он очень даже ничего, но не так же… Что я, шалава какая-нибудь?

Опять, блин, сорвался. Девчонку в краску наверняка вогнал, целоваться, вишь, ему захотелось. Хорошо хоть в шутку обернуть получилось, и Людка перестала по другим вагонам скакать, села со мной. Весна, мерзкий дождик и закосячившая электричка всему виной. А, может, всё так и должно было случиться? Девушка пофорсить решила и оделась легко. Правильно, с утреца-то тепло было, а под вечер тучки набежали, дождик холодный пошёл, а тут еще час до следующего электрона торчать на платформе. И не спрятаться никуда! В общем, прижалась ко мне Людка, обхватил я её полами куртки и тут… В общем, почувствовал мой жеребчик кобылку младую и на дыбы. А девка-то почувствовала, да и как не почувствовать, и глазенки-то свои подняла. Смотрит и одними глазами смеётся. Тут то я её и поцеловал в эти нежные губы-бантик.

Устала сегодня как собачка, замерзла и, если честно, мне до одного места было, кто и чего подумает. Прислонилась я к Сержу, тепло сразу стало, и тут я почувствовала, как его писька в штанах встала. Смешно мне стало, смотрю на него, как он – мужик в годах, краснеет. Тут он меня и поцеловал. Интересно, я вот люблю целоваться, но не со всеми. С тем же Костиком не особо хотелось, а вот с Михасем или Лешкой-оболтусом в самый раз. А с Сержем я бы целовалась и целовалась, приятные губы на вкус, а язык-то он не стал мне засовывать и правильно сделал, обидеться могла. А он как поцеловал, так сразу что-то про долг залепетал, что типа я поцелуй ему задолжала. А я ему и говорю, что, мол, что ты за меня долги отдаёшь. Слово за слово и я сама его… с язычком уже, по-взрослому.

Надо было о чём-то разговаривать, главное не молчать и не суетиться из-за этого поцелуя. Честно говоря, я чувствовал себя не в своей тарелке. Все-таки Людка совсем ещё молоденькая девчонка. Тут она возьми да и ляпни, что ей бы сейчас покурить, чтобы согреться. Сказать, что я был удивлен, значит не сказать ничего – я ни разу не видел эту девчонку с сигаретой. Сам не курю и терпеть не могу, когда женщина курит, вот и высказался в том смысле, что будь ты моей дочкой, драл бы за курение по полной программе. А Людка мне тут же, смеясь, отвечает: «А меня и драли! И не только за сигареты». Блин, это мой пунктик, ну, ничего с собой поделать не могу, люблю смотреть, как елозит и краснеет под ремнём упругая девичья задница.

И почему мужикам так нравится чувствовать свою власть над нами, женщинами? Командовать нами, указывать, что и как делать, чего можно, а чего нельзя?! Серж аж взвился, когда я сказала, что хочу покурить. Ну да, слышала я разок, как он ругнулся в сторону девчонки с сигареткой. Ну да, если бы пацан дымил, и в голову не пришло бы возмущаться, а нам, девчонкам, почему нельзя? Да пошли они… Я вот назло папочке курила. Знала, что если поймает, то будет порка, а всё равно! А порка… и так найдет, за что пороть. Сегодня вот прикопался, что приехала поздно. Как будто я на гулянке, а не на работе была, не поверил, что электричка сломалась. Думала, что если сейчас за ремень возьмется, не дамся, умру, но не позволю пороть себя, мне не 15 лет! А ещё… стыдно-то как, вспомнила поцелуй Сержа. Папаня орёт, а я забалдела, смотрю на него, а вижу Серёжу. Я как сказала, что меня ремнем воспитывали, у него глазки аж масляными стали. Представил, наверное, меня со спущенными трусами.

Опять я сел в лужу с Людкой. Это ж надо так глупо вляпался. Людка, конечно, ещё та сучка! Взяла, да и залезла без спросу в мою папку, пока я ей за «Спрайтом», будь он неладен, бегал на вокзал. Сам виноват. Нет, чтобы подождать две недели, пока К. отпуск отгуляет. И рисунки-то ведь не по моей теме были. Хотя он, собака, хорошо нарисовал распятых тёлок. То-то же у Людки глаза такие округлые были, когда она их рассматривала. Хоть догадалась не светить всему вагону. Чего ей теперь сказать? Всю дорогу промолчали, думает теперь обо мне невесть что.

ICQ

- Привет. Ты сильно на меня разозлился?

- Привет. А что, разве непонятно?

- Ну да, всю дорогу дулся как бирюк.

- А что, мне надо было делать вид, что ничего не произошло?

- А что, собственно, случилось? Ну да, увидела я, что из твоего кейса рисунки торчат, и решила посмотреть. Что тут такого?

- То есть, то, что ты залезла без разрешения в мою папку, вроде как «ничего особенного»?

- Но ты ведь не поэтому разозлился, а потому что я увидела эти рисунки, так ведь?

- Да, и поэтому тоже.

- А если я скажу тебе, что мне рисунки понравились?

Меня всегда интересовала Жанна Д’Арк. Она ведь могла вести себя по-другому и не отправляться на костёр. Но она выбрала смерть. Я с трепетом представляла себе, как Жанна восходит на эшафот, её раздевают догола, нет, она сама раздевается на глазах у толпы мужчин, затем её привязывают к столбу… А вот то, что её сожгли, мне совсем не нравилось, лучше бы её распяли, прибив к кресту. Почему распятие? Не знаю. Но очень хорошо помню, как мне хотелось, чтобы в фильме «Спартак» жену легендарного гладиатора распяли рядом с ним самим. И ещё… я всегда хотела побывать в этой роли. Глупо? Может быть, но когда я увидела рисунки, на которых две женщины были уже распяты, а ещё одну прибивали гвоздями…

Не могу въехать, то ли Людка стебётся надо мной, то ли крутит мне мозги, потому что не хочет разрывать отношения. Наплела мне с три короба, что ей интересна тема насилия, распятий и т. д. и т. п. Просила быть меня откровенным. Написал большое письмо и получил в ответ коротенький вопрос, глупый и наивный до обалдения: «Ты садомазохист? » А когда упомянул про Фиму Собак, не поняла, осерчала, типа «чего умствуешь». Пришлось объяснить, что я не «садомазохист» в том смысле, что разного рода латексно-кожаные причиндалы, наручники и хлысты не для меня, что я просто люблю жесткое подчинение женщины, и честно сказал, что мне нравится пороть девичьи попки. Людка только пофыркала, удивившись, что тут романтичного, когда ремнем по заднице лупят?

Я всё про себя рассказала Сержу. Всё, это в смысле про свои тайные желания. Он сказал, что у каждого свой скелет в шкафу, и что теперь мы знаем о скелетах друг друга, и если я не боюсь его, то мы можем остаться друзьями. Нет, я его совсем не боюсь. А ещё он сказал, что для того, чтобы понять свои желания, надо их воплотить. Я тогда рассмеялась, ну, в самом деле, мне что, надо быть распятой? Это же больно, что я дура какая-то? В наших отношениях мало что изменилось, только украдкой целоваться стали. Вагон сменили, стали ездить в «хвосте» и всё равно знакомые попадаются.

Вчера Серж сказал мне, что его супруга с дочкой через неделю уезжают на курорт, и он хотел бы провести со мной субботний день. То есть, трахнуть меня )))) Нет, он, конечно, так не сказал, но что я маленькая, что ли? Вот именно, что не маленькая… Хочу ли я этого? Скорее да, чем нет. Если честно, то ничего хорошего от секса я не видела. Никакого кайфа не было. Ну да, приятно чуть-чуть, особенно когда бой-френд что-то там ласковое пытается пробормотать на ушко. А ведь Серж не пацан, он взрослый мужик, и… почему бы мне с ним не попробовать?

Не могу дождаться субботы, волнуюсь как мальчишка. Трахнуть Людку я и должен был в эти выходные. Раньше у меня и возможности-то не было. Везти её на машине для этого на «бетонку» как-то пошло, да и обидеться девчонка может. На природе тоже не слишком хороший вариант, уж больно хлопотное дело, тем более, когда знаешь, что у тебя будет две недели свободы. Нет, я люблю свою жену, но ведь, как грится, «желаем ознакомиться со всем меню»!

Какой сегодня день классный! Тепло, но не жарко, дождик прошёл с утра, так что комарья в лесу нет, да и сам лес такой красивый, что аж плакать хочется. Тьфу, дура! Сама ведь напросилась. И кто за язык меня тянул? Когда Серж по пути к метро, сказал, что его благоверная линяет на юга, я похихикала и спросила, будем ли мы в распятие играть. А он мне так спокойненько говорит, что, мол, если хочешь, то поиграем, но только на природе и ты, ну я, то есть, должна буду ему об этом сказать не позднее, чем сегодня-завтра, потому что он должен будет подготовиться.

Это было какое-то наваждение! Ни о чём другом думать не могла, только о том, что он мне будет распинать. Дура, я ведь даже не спросила, как он это делать собирается? Вдруг и впрямь гвоздями прибьёт?

А Людка-то вся истряслась от страха! Как увидел её на платформе, так сразу стало ясно, что мадемуазель проклинает тот день, когда со мной связалась. Всегда такая бойкая, веселая, сегодня похожа на мокрую курицу. Нет, в своих джинсиках-капри и красном топике – на цыплёнка, мокрого цыпленка)))) Ладно, оклемается. Сейчас съездим, поиграем в её игру, потом по распорядку дня обед, а затем… затем уже будем играть в мои игры. Интересно, она целка? Да нет, глупо, конечно, на это рассчитывать, это только выглядит Людка как восьмиклассница, а самой то уже двадцать один скоро стукнет. Старушка почти что))))

Классная у Сержа тачка, хотя и не новая. Он мне рассказывал, что всегда хотел купить именно «Эксплорер». Но сегодня мне не до его джипа. Я просто не в своей тарелке, и больше всего мне сейчас хочется очутиться дома. Нет-нет, я не разлюбила Сержика, просто мне стыдно, если сейчас скажу, что хочу вернуться, то потом сама себя буду презирать. А будет ли это «потом»? Раньше надо было думать, в машине когда ехали по городу, а теперь… А вдруг он самый настоящий маньяк. Они ведь тоже поначалу ласковые, добрые бывают. Вот сейчас накинет удавку. Не-ет, он тебя, дура, сначала гвоздиками прибьет, а потом будет на мелкие кусочки резать. Кричать будешь? Не будешь, он язык-то тебе вмиг вырвет. Брррр…

Как совершенно верно говорил один киногерой: «Экспромт должен быть подготовлен». Всю прошлую субботу и часть воскресенья я потратил для подготовки такого простого, как казалось поначалу, мероприятия. Но, как мне кажется, план под угрозой срыва, на Людке лица нет. Ну вот, мы, собственно и пришли на место. Старый, заброшенный полигон, глухой угол подмосковного леса, пропитанного всякой дрянью, от чего здесь не растут ни ягоды, ни грибы, да и не сезон. А вот и полевой командный пункт, точнее то, что от него осталось – одни стены с невысокими Т-образными балками, которые держали нечто вроде навеса. С трех сторон внутренности помещения закрыты стенами из старого кирпича, а с четвертой, где стенка обвалилась, заросли орешника скрывают пространство внутри от постороннего взгляда.

Ой, сейчас меня будут мочить… Хорошо хоть, не в сортире… Нет, сначала изнасилуют, а потом замочат. Главное чтоб больно не было. Что я такое несу? И кто меня будет насиловать? Я же сама хотела…

Блин, в этом каменном сарае никто и не увидит, да и вообще, от просеки всего ничего, а глухомань. А если закричу, Серж вмиг мне шею свернёт. Надо делать вид, что ничего не происходит, может, оставит в живых. Спрашивает: «Как тебе крест? » Издевается, гад, маньяк проклятый. Неужели впрямь будет прибивать? Вот псих! Не-ет. Не хочу… Глупые сиськи! Соски как каменные. Шлюха, грязная, глупая шалава, нашла себе на задницу приключений.

Не поймешь этих блядей! За что боролась, на то и напоролась! Сама же хотела поиграть, чего теперь на меня волком смотреть? Так захотелось послать Людку куда подальше, плюнуть на всё и оставить её здесь, благо, что не заблудится, и до дороги недалеко, к вечеру до дома доберётся. Ладно, чего раскис, надо играть свою роль. Приказываю ей раздеться, и вижу, как девчонка что-то там себе под нос забубнила. «Что я тебя в джинсах распинать буду? » – прикрикнул, и дело пошло. Ишь, как глазками-то стрельнула, но, надо же, потянула кверху топик. А вот и джинсики долой… Сучка, на хрена она этот дурацкий купальник напялила, на пляж что ли собиралась? И цвет мерзкий – грязно-малиновый. Ну и вкус у тебя, девушка!

Раздеваться? Чёрт возьми, я не хочу! Ну да, а насиловать он тебя, дура, тоже в одежде будет? Хорошо хоть купальник догадалась надеть. Давай, давай, смелее, оголяйся, иначе сама дашь повод наброситься.

Блин, аж руки-ноги трясутся. И что я теперь должна делать? Лезть на эту деревяшку?

М-да, эротикой, похоже, и не пахнет. Соски-то вон как выперло, но это, скорее всего от страха. И чего я здесь время теряю? Так, вставай, девонька, вот сюда… Зря что ли горбатился, прибивал эту доску для ног. Если бы прибить, так и нафиг она не нужна была бы. Сначала привяжем кусками простыни. Что, удивлена? О твоей нежной коже пекусь! А вот теперь веревками. Ну всё, готово! Немая сцена? Ничего, сейчас озвучу! Ты у меня попрыгаешь за своё поведение…

Хороша! Трусы на щиколотках, лифчик вздернут, практически голая и… жить осталось всего нечего. Неужели Серж и правда маньяк? А ещё я вся теку, как последняя сучка. Стыдоба! Серж, как только привязал меня, сразу преобразился и показал свой звериный оскал. Что я могла сделать, когда он задрал бюстик, больно пройдясь косточками по и так напряжённым соскам? А затем… затем стал целовать меня, сначала шею, плечи, ушки (а-ах, как приятно!) и… впился в соски. Какая сладкая мука! А когда я почувствовала его руки на своих бёдрах и поняла, что он хочет сделать… Мне бы заорать: «Не смей! », а я ещё больше возбудилась. Так стыдно!

Совсем другое дело! А Людка то ничего, на вкус приятная, кожа такая нежная… А как вот на это отреагируешь? О, моя ширинка не выдержит! Как вся задрожала-то! А всего-то сисечки погладил… Пора, пожалуй, приступать к активным действиям! Шашки, то бишь сиськи, наголо! Знаю, знаю, милая, что любишь ты целоваться и умеешь, а теперь сисечки. Как приятно ощутить девичий сосочек своими зубками. Да не трепыхайся ты, всё равно стащу с тебя этот малиновый треугольник.

– Прекрати, слышишь, немедленно прекрати! И сейчас же развяжи меня!

– А чего это ты мне условия диктовать вздумала? С каких это пор жертва командует палачом?

– Никакая я не жертва! Отпусти меня, сейчас же отпусти! Не хочу больше ни в какие дурацкие игры играть. Развязывай… или пожалеешь. У-ууу…

– Что трудно во время поцелуя болтать?

– Тварь, маньячина поганая, скот!!!

– Ах, какая экспрессия…

– Не смей!

– А то что? В ООН пожалуешься? Тебе не кажется, что эта тряпка мешает получить удовольствие, давай-ка я избавлю тебя от неё!

– Не-ет, не надо…

Влипла капитально. Хоть бы кто-нибудь мимо шёл. Ой, я же совсем голая! Дура, о жизни надо думать, а не о том, что кто-то что-то там увидит. Да всё равно даже крикнуть не получится – этот гад рот мне забил кляпом. Вот скотина! Серж сказал, что вернётся через часок и тогда… Нет, не может быть, он не станет это делать. Чёрт с ним, пусть трахает, всё равно собиралась трахнуться с ним. Да и чего из себя целку строить, и так между ног влажные тропики были, а как палец туда ввёл, так и вовсе потекла. А он, гад, только ухмыляется. И зачем я сказала, что орать буду, сейчас бы рот от кляпа не болел.

Может, зря я так с девчонкой? Мне отсюда хорошо видно, как она мается, всё пытается от веревок освободиться. Знаю ведь, что не получится, да и плавки во рту, пусть и свои, но всё же… Нет, надо до конца свою партию исполнить. Что я ей там наплёл? Что через часик вернусь и прибью её гвоздями по-настоящему?

Как мне стыдно, Сержик, миленький, прости меня. Это я – тварь, сука, блядь, шалава подзаборная. Когда он меня пальчиками стал нежно ласкать там, я поплыла, и целоваться сразу же захотелось, и чтобы сисечки он чуть сжал, сосочки слегка так посдавливал и покрутил. А потом… Какая же я идиотка! Как последняя шлюшка умоляла его не прибивать меня, обещала никому ничего не говорить, стала трепаться, что оставила в надёжном месте послание. Тьфу! Вот, наверное, Серж позабавился-то!

Людка была похожа на истомившуюся без мужской ласки самку, пока я комедию ломал, да беззастенчиво щупал девку. А уж когда стала просить, чтобы я её выебал, но не убивал… Обхохочешься! Я и не въехал, что она это всерьёз, думал, что в роль вошла. Под пальцами-то «жидкое стёкло», да и клитор с сосками так и выпирают. Как возбудилась, однако, девочка! А уж когда угрожать мне стала… Сначала ха-ха словил, а потом сообразил, что она и впрямь решила, что я её сейчас прибивать начну, дура! Однако до конца действа оставалось всего ничего, и я решил «доиграть» пьесу. Прибор, который так жутко напугал Людку, был старым и неисправным пистолетом-инъектором, который вовсе не стрелял никакими гвоздями. Я ожидал чего угодно, но не того, что Людочка вмиг разревётся.

Ещё раз я сваляла дурочку, когда мы проходили мимо той вонючей лужи, в которой Серж издевательски обещал утопить мой труп. Я никогда не умела врать, а жестокие отцовские порки за враньё и вовсе отучили меня говорить неправду. И когда я ляпнула про послание, Серж просто поднял меня на смех, сказав, что я – лгунья, а ещё, что безалаберная, всегда рассчитывающая на русский авось. Поэтому он и не верит, что я на самом деле подстраховалась. А вот он – напротив, и имеет отличное алиби. Пытаясь спастись от ужасной смерти, я залепила Сержу, что на кресте умирают долго и вполне возможно, что меня найдут до того, как я помру на кресте. Увы, это вызвало очередной приступ веселья! Мне было сказано, что после прибивания я в течение часика помучаюсь, а потом он меня просто удавит шелковым шнуром, а труп утопит в глубоком омуте. Увидев мой позорный страх, когда мы подошли к этому озерцу, заполненной темно-коричневой дождевой водой, Серж молча взял какую-то ветку и ткнул ей прямо в середину этой большой лужи. В самом глубоком месте было самое большее мне по колено. После этого он отбросил ветку в сторону и, не оборачиваясь, пошёл прочь, а я засеменила за ним, чувствуя себя на редкость препаршиво.

Чувствовал себя полностью опустошённым, мне больше ничего не хотелось. Что-то не сложилось, что-то пошло не так. Вместо удовольствия получилось полное дерьмо. Уже в машине, когда Людок запросилась отвезти её на станцию, я с радостью готов был сделать это. Но, посмотрев на неё в зеркало, посоветовал ей сделать то же самое и, не дожидаясь ответа, свернул в сторону дома.

Лучше бы я сейчас не стояла под тёплыми и ласковыми струями душа, а ехала бы домой, забившись в дальний угол тамбура! А Серж ещё и обед роскошный приготовил для меня – придурошной. А самое поганое, что я вновь возбудилась, переживая происшедшее со мною в лесу – как Серж целовал и ласкал меня, по хозяйски запуская свои пальцы в самые интимные места. У меня были парни, но все они сначала вели себя как мальчики, похожие на телят, а потом лихорадочно дергались и задавали идиотский вопрос, заглядывая в глаза: «Ты кончила? ». Тьфу, аж противно! Чёрт, я так захотела Сержа, что аж мороз по коже пошёл. Но станет ли он со мной связываться после моего поведения в лесу, и всех тех глупостей, что я ему наговорила? Вряд ли! Мой взгляд упал на его джинсы, висевшие на вешалке в ванной, вместе с вдетым в них ремнём и решение само пришло ко мне в голову.

Похоже, что у меня дома Людка оттаяла окончательно, да и у меня настроение улучшилось, В конце концов, заори она благим матом в лесу, кто знает, какие проблемы могли бы у меня появиться. Да, в этот лес мало кто ходит, но кто даст гарантию?

Появление Людки в кружевных трусиках телесного цвета и такой же маечке, меня даже не удивило. Собственно говоря, я (да и она, наверняка, тоже) рассчитывал заняться сексом с юной леди, а мой пальчик уже успел убедиться, что она уже совсем большая девочка. Сначала я даже не обратил внимания на ремень, который Люда держала в руке, да и её путаные извинения слушал в пол-уха, но когда она попросила выпороть её за такое поведение…

Серж демонстрировал мне полное презрение, даже не смотрел в мою сторону. Ну да, он, конечно, сам уже всё увидел. А я ведь специально купила этот комплект, для него старалась! Зато когда я сказала про порку, глаза у него ой как загорелись! И что такого возбуждающего – лупить девчонку по ягодицам? Дальше всё было как дома, мне даже в какой-то момент показалось, что услышу голос отца. Но на самом деле это его большие и сильные руки, похожие на папины, навели такие мысли. Порка была только названием, меня так только в первом классе пороли, да и то не так, а сильнее, а вот потом началось самое интересное))))

Старею! Не смог как следует выдрать девчонку, которая так жертвенно легла на диван кверху оголённой попой, а ведь было за что! Планировал быть нежным, долго ласкать, подводить к кондиции… Куда там! Людка говорила, что порка нисколько её не возбуждает, просто больно, даже стыда нет, потому что достаточно часто пороли, а тут член сразу попал во влажные тропики. Отстрелялся довольно быстро и в неё! Людка шепнула на ушко, что хочет, чтобы я кончил, и что можно не надевать резинку, потому что она уже второй месяц пьёт таблетки.

Серж набросился на меня как одержимый. Нет, я, конечно, люблю, когда мой молодой человек говорит мне приятные слова, ласкает во всех местах, и не торопиться как вшивый в баню, но Сержик-то не молод)))) Сама от себя не ожидала, что моментально загорюсь огнём. Он трахал меня как одержимый, раз за разом всаживая в меня свой прибор, а затем повернул меня, и мне жутко захотелось кончить. А уж как довольно он заурчал, когда я сказала, что презиком можно не пользоваться. Подумал, наверное, что для него пью таблетки?! И это нас, девушек, мужики считают глупыми и наивными))))?!

Пока Людок подмывалась после первой палки, я успел расстелить домашний сексодром (представляю, что было бы, узнай жена, что я кого-то трахал на семейной отраде!)))) и приготовиться к продолжению «марлезонского балета», ибо девушки не любят почему-то))) однопАлчан.

Всё было просто супер! Сосала она, правда, неважно, но это придёт с опытом, а как покраснела, когда попросила меня поласкать её там язычком!

Век живи – век учись. Сегодня я впервые попробовала оральный секс. Никогда не брала в рот у пацанов, принципиально! Просили, конечно, но фигушки, я девочка приличная. Но, Серж ведь не пацан, и всё равно когда-нибудь придётся попробовать, мужу-то не откажешь! В общем, ничего особенного, правда, Серж не спускал… Если бы Мишка или Лёшка сами начали меня лизать там, то кто знает, может и получили бы то, что так хотели. А Серж как ни в чем ни бывало… Тоже ничего особенного, хотя и приятно. Перед уходом он уже по-хозяйски положил мне руки на плечи и опустил на колени. А потом пришлось ещё на полчасика задержаться.

Дурацкие морозы! Ненавижу зиму! Так бы и сидел дома, но сегодня надо окончательно оставить в прошлом старый год. Не то чтобы Людка оказалась так плоха в постели. Но… помимо молодого крепкого тела ничего нет. С ней даже поговорить толком не о чем. В общем, утомлять меня стали эти встречи. Да и не люблю я походно-полевой секс. Нет, мой старичок-эксплорер как раз таки неплохо подходит для этих целей, но всё же… А снимать номер в гостинице или просить друганов дать ключи – увольте! А последней каплей стал разговор о том, как бы хорошо мы смотрелись вместе. Вот дура!

Сегодня всё закончится. Интересно, как далеко Серж зайдёт. Сегодня мы будем играть в его игру. Ну да, игра-то его, а я уже вся влажная))) Всё-таки я, наверное, извращенка. Так жутко хотелось почувствовать себя распятой. И что? От самого распятия кайфа не словила – испугалась своей собственной тени. А вот потом… Чуть на пальчиках мозоль не натёрла)))) Но повтора не хочется. Нет, не боюсь, а просто не х-о-ч-у! За эти почти полгода я столько узнала и от Сержа, и про него самого. Ему оказывается, нравится смотреть на повешенных девушек, как они судорожно глотают воздух и дрыгают ногами, задыхаясь в петле-удавке. А с виду так и не скажешь, нормальным кажется)))) Ладно, сегодня посмотрим.

Мне не в чем себя упрекнуть! Я не лгал Людке, не говорил, что люблю её. Но даже если гипотетически предположить, что я не женат, мы всё равно с ней не пара! Она по возрасту мне в дочки годится, да и секс с ней – так себе. Супруга всегда ругает меня за излишнюю прямоту в отношениях с женщинами, но я такой, какой есть. Вот и Людке я всё разложил по полочкам после того, как она сначала кончила сама, а потом приняла в ротик «конфетку». Добиться разрешения кончать ей в рот и лишить невинности её маленькую попку и был тот спортивный интерес, который быстро сошёл на нет. Даже порка не приносила удовольствия. Людка каждый раз выдумывала себе провинности и позволяла себя выпороть, но мы оба понимали, что это всего лишь игра, как бы сильно не краснели её ягодички. Я, как всегда, испытывал некое чувство раскаяния после всего удовольствия, но Людка только морщилась, потирала поротую задницу и говорила, что ей не привыкать. В своё время её видимо и впрямь часто драли.

Когда Серж цинично и гадко сказал мне, что нам надо расстаться, я сделала над собой усилие и выслушала всё спокойно, а уж дома дала волю слезам. Какая же он сволочь! Получил всё что хотел и – адью. Нет, он, конечно, прав, как всегда, у нас нет будущего. Да и кто сказал, что я пошла бы за него замуж, сделай он мне предложение? Да никогда в жизни! Он для меня стар, у него дочка растет и вообще… Как он сам мне говорил, что если тебя гложет обида, то нужно найти её причину, истинную причину, а не ту, что лежит на поверхности. Так вот, эта причина в том, что это он меня бросает, а не я его, только и всего. Я только не думала, что это будет так скоро. Я ведь не всерьёз тогда в магазине сказала ему, что мы хорошо вместе смотримся, а так, для проверки, как отреагирует. Но Серж воспринял это так, будто я набиваюсь ему в жены. Дурак! И всё равно сволочь! Да-да! Дурак и скотина! Ненавижу его!

Людка вполне сносно перенесла наше неизбежное расставание, хотя носик поморщила. Умничка, хорошо себя повела, без глупостей. Но вот её предложение «в последний раз» меня озадачило. Видимо, мои колебания она предвидела, и поэтому поклялась (детский сад!), что никаких подлостей не замышляет, просто родители уедут, а ей просто хочется трахнуться по-человечески, в последний раз со мной. С одной стороны, трахать её, как обычно? А если что-то нечисто? Хорошо, если просто залететь решила, а если… Вот и думай, то ли вести себя, как Людка тогда в лесу, и обижать её недоверием, или бросаться с головой в омут?

Всё было классно! Я не пожалела, что сама предложила Сержику использовать презик. Он сразу как-то расслабился, перестал думать, что я залететь от него хочу, а после того, как выпорол меня, негодницу, сам завёлся. Хорошо, что попку загодя смазала кремиком! Честно говоря, я сама хотела, чтобы мы сыграли в его игру. Скажи мне кто-нибудь, что я захочу быть повешенной ещё даже пару месяцев тому назад, просто рассмеялась бы. А сейчас, после того, как Серж уже отстрелялся и сидит как жирный и довольный кот, объевшийся сметаной (ну да, это я на самом деле сметанки-то наглоталась!), я всё ещё жутко возбуждена. Не расслабляйся Сержик, тебя и меня ждет десерт. Ну, всё, я готова, пора начинать.

Людка в прикиде горничной? Что же, забавно. Она и впрямь решила выжать из меня всё до последней капли. Третья палка? Многовато для меня сегодняшнего. А ведь вечерком и женушка пожелает, чтобы я исполнил супружеский долг. А я-то ломал голову, чего это она так долго в ванной делает? Первый «сброс» пошёл в ротик, а второй-то в гондон, да и в попку я недолго девушку пользовал – так, чисто номинально, раз уж в последний раз… А она хороша, чертовски хороша в этом short black dress. А вот зачем она этот дурацкий пояс с чёрными чулками надела, я так и не понял. На хрена козе баян! Не знаю кому как, а мне это «ретро» совсем не по душе. Белый пояс и вообще каким-то анахронизмом смотрится.

Надо было видеть глаза Сержа, когда я объявила ему, что будет на «десерт». Он ведь даже и не мечтал когда-нибудь об этом, ни разу не говорил, что хотел бы повесить меня! Так вот она я, вешай, я готова! Давно я так не заводилась, всю трясёт как в лихорадке, руки дрожат. Нет, Сержик, это я не от страха, вздумай ты сейчас сдать назад, чего доброго сама повешусь. Ну же, не стой валенком, вешай меня, ты же хочешь этого!

Признаться, я охренел, когда Людок предложила мне вздёрнуть её на колготках прямо на двери. Действительно, чего огород городить, перекинул скрученные колготочки через дверку ванной, привязал один конец к дверной ручке с обратной стороны, зажал их дверью и – вперёд. Она даже ни слова не возразила на моё желание увидеть её записку, хотя ручки-то ой как тряслись. Люда встала на невысокий пуфик и с такой милой мне покорностью потупила взгляд и опустила руки вдоль тела, мол, я готова, вешай меня.

Ах, как сладко ощущать над собою власть мужчины, да не просто чела с членом, а необузданного агрессивного самца. Я просто таю от божественных прикосновений Сержа, соски ноют, горячие волны одна за другой прокатываются вниз, я чувствую как никогда свой маленький треугольник, который и сам, кажется, пульсирует от возбуждения. Записка? Да, плевать, если хочет, пусть вешает по-настоящему, я вся в его власти, и плотно сдавившие горло колготки только подчеркивают его власть надо мной!

Люда послушно приподняла подбородок, чтобы я смог надеть ей петлю на шейку и даже не попыталась дёрнуться, когда я затягивал её на шее, максимально укорачивая веревку из колготок. Она попросила, что я связал ей за спиной руки в запястьях. Мне захотелось целовать и целовать её, каждый кусочек шелковистой кожи Людочки. Я, наверное, был очень жесток, грубо сжимая соски девушки, но влага на моих пальцах, которые я запустил в Людкины трусики, говорила мне и о том, что леди нравится то, что я с ней делаю. Я не стал сдёргивать трусы, а просто стянул в сторону собранную ткань и вошёл в горячее и мокрое лоно Людмилы.

Я чувствовала себя как бабочка, пришпиленная булавкой, только вместо боли (а кто знает, что чувствует бабочка?) я испытывала острое наслаждение. Всё-таки я мазохистка, раз мне так нравится то, что Серж со мной проделывает. Соски стали болезненно каменными, клитор как будто бьет током, при чем разряды все чаще и сильнее. От ударов его члена, где-то там, в глубине влагалища становиться жарко и больно, но боль чертовски приятная, она поднимается от лобка вверх, сжимает сердце, а потом взрывается в голове, и вновь горячая волна стекает вниз. Я ору во весь голос, и Серж, буквально вдавливая меня в дверь, начинает кончать. Чувствую каждый толчок его члена в себе и представляю, как новая порция спермы выстреливает в моё влагалище. Терпеть больше не могу, и на крик не остается сил, и я сладострастно шепчу ему: «Вешай, вешай же меня, повесь, ну, прямо сейчас, давай…»

Никогда ещё мне не было так хорошо. А как грязно она ругалась, призывая меня «ебать её – грязную шлюху, похотливую блядь», глубже сильнее, жёстче! Я уже кончал, когда она заорала, чтобы я её вздёрнул наконец-таки. Подставка под её ножки была неким гибридом пуфика и табуретки, очень низенькая, так что я засомневался, что Людка подвиснет. Напрасно! После того, как опора ушла из-под ног мадемуазель, член был всё ещё в Людкином влагалище, и мои бёдра прижимали уже лишившееся опоры тело к двери. Я отпустил Людку слишком резко, и колготки впились в нежную шейку девушки, она вся вытянулась в струнку, но кончики её пальцев на ногах чуть-чуть не доставали до пола, на какой-то сантиметр-полтора. Издав короткий всхрип, Людка на несколько секунд замерла неподвижно, смотря на меня широко открытыми глазами. Я только сейчас заметил насколько они большие!

Я чувствовала, как его член сокращается во мне, выбрасывая толчками всё новые порции спермы, когда Серж выбил из-под моих ног опору. Вначале ничего не происходило, а потом он вдруг резко потянул меня вниз. Это оказалось очень больно, как будто раскаленная проволока обвила мою шею. Серж просто стоял и смотрел… Всё изменилось в мгновение, когда мои лёгкие потребовали свежего воздуха. Я попыталась сделать вдох и не смогла! Острая боль в груди и страх, пронзительный и ужасный. И вот уже мои руки тянутся вверх, желая ослабить удавку. О, нет, милый, нет, не делай этого, не надо! Ладони крепких, красивых рук Сержа прижимают мои руки к бёдрам, не позволяя поднять их. Боже, я задохнусь, не-ет… Я чувствую пульсацию крови в голове, уши разрывает писк зуммера, свет меркнёт, а ещё я чувствую предательски набухшие соски и мой маленький клитор…

Людка сначала висела спокойно, а затем начала биться, пытаясь открыть рот. Я слегка придержал её руки, а потом отпустил их, наблюдая пляску смерти. Её ноги пытались опереться на дверь, скользя по ним ступнями. Люда судорожно пыталась вдохнуть воздух, но петля плотно прижимала подбородок и перетягивала горло, не давая языку девушки вывалиться изо рта. Ещё мгновение, и Людмила мелко задрожала, руки бессильно повисли вдоль тела, а её прелестная головка чуть склонилась набок с уже полуприкрытыми глазами.

Моё тело безжизненно висело, повешенное на моих же колготках, а я как бы со стороны смотрела на него. Неужели это возможно? Вот так? Серж тоже стоял и смотрел, а потом подошёл ко мне, то есть, к моему телу, поднял веко и попробовал нащупать пульс на моей руке. Потом он принёс сброшенное мною бельё, и начал не спеша надевать моё тело. Сначала надел на него узкие черные трусики, поднял и застегнул бюстгальтер, надел поясок, натянул и прикрепил к нему чулки. Затем настал черед юбочки, а вот кофточку он взял другую – тоже черную с серебристыми блестками. Я бы такую с этой юбкой не надела бы! Внезапно я почувствовала, как меня куда-то тянет, к ослепительно белому, яркому свету, и я не могу, да и не хочу никак противиться этому потоку. Последнее что я увидела, было, как Серж чуть одернул книзу мою юбку и поцеловал мои уже мертвые губы…