Варшава. Кровь на сапогах Часть 1

Это случилось в 1940. Анна спряталась от облавы в развалинах большого дома. Неожиданно раздались шаги. Анна забилась в щель. Ее было не видно, но она видела все. Два парня в черной форме оглядывали двор. Анна даже перестала дышать, боясь привлечь к себе их внимание. Появился третий. Он нес на плече что-то вроде большого тюка. Легко поставил его на землю, и Анна поняла, что это девочка-подросток. Тяжелые каштановые косы растрепались. Форменное платьице монастырской пансионерки измялось и задралось. Девочка пошатнулась. Один из парней несильно подтолкнул ее. Она почти упала на другого своего мучителя. Он тоже толкнул ее. Они со смехом играли в живой мяч, при этом каждый старался дернуть ее за косу и за одежду. В результате вскоре она оказалась полураздетой. Толчки и дерганье становились все сильнее, парни входили в раж. Раздался треск рвущейся материи, на землю посыпались пуговицы. Девочка не плакала, а только тихо испуганно всхлипывала. То ли она была в шоке, то ли ей уж «внушили», что кричать и плакать нельзя.

Наконец ее отпустили. Последовал приказ раздеться. Она стояла, явно не понимая, что от нее хотят. Высокий рыжий парень ударил ее по лицу и повторил приказ.

– Она не понимает, Ганс, – снисходительно пояснил коренастый шатен, – эта маленькая польская сучка не понимает по-немецки. Может, ее надо научить?

– Нет времени, – буркнул Ганс.

Он схватил девочку за плечо и грубо рванул ее платье. За платьем последовало штопаное белье и чулки. Девочка закричала. Шатен ударил ее по губам, и крик захлебнулся.

Анна прикусила собственные пальцы, чтобы не закричать и не выдать своего присутствия. Было совершенно ясно, что если подонки обнаружат свидетельницу, то она разделит участь жертвы. Было страшно, хотелось закрыть глаза, но почему-то Анна не могла этого сделать. Она прекрасно понимала, что сейчас произойдет, но не могла оторваться от страшного зрелища.

Девочка, сжавшись, стояла перед своими мучителями, стараясь прикрыться руками. До Анны вдруг дошло, что малышка была очень красива. Это была полностью сформировавшаяся маленькая женщина. Никаких острых локтей и коленок, никаких углов. Мягкая нежная округлость. Легкая пухлость. Этакая аппетитность. Наверное, именно это и привлекло негодяев. И еще конечно удивительная нежность кожи. Ее кожа словно светилась перламутром. Даже очерствевшие солдаты на какое-то время замерли, любуясь.

– А она и впрямь ничего, – протянул Ганс. – Чур, я первый!

– Еще чего!

Они заспорили, потом стали тянуть жребий. Повезло третьему, худощавому блондину. Он чуть лениво расстегнул брюки. Девочка шарахнулась от него, но он ловко поймал ее. Легко поднял и усадил на остатки подоконника. Грубо раздвинул ей ноги.

– Не надо! Не надо! Мамочка!

Новый удар по лицу и резкое грубое движение бедрами. Захлебывающийся детский крик.

Анна смотрела на все это широко раскрытыми глазами. Она, конечно, знала о сексе, о половой жизни, но не думала, что это может быть так страшно и унизительно. Насильник стоял к ней спиной. Она видела, лишь как размеренно двигаются его бедра между бессильными детскими ножками.

Его сменил Ганс. Девочка уже не кричала, а только тихонько скулила. Шатен был третьим. Он не удовлетворился обычной позой. Вытащил бедняжку из проема окна и заставил нагнуться. Анне было видно, как по бедрам девочки текла сперма и кровь. Насильник в свою очередь расстегнул брюки, поплевал себе на ладонь, натер свой член слюной, и грубо всадил его в анальное отверстие. Малышка дернулась и закричала. Анну затрясло от ее боли и ужаса. В это время Ганс схватил девчушку за волосы и засунул свой член ей в рот.

– Заткнись, шлюшка! – прокомментировал он.

– Смотри, откусит, – предостерег его третий из их компании, – они все здесь партизаны.

– У нее хороший ротик, не хуже …, – этого слова Анна не поняла. У Шиллера и Гете подобные слова ей не встречались.

– Попка тоже ничего, сладкая попка.

Эти грязные комментарии показались еще более ужасными.

После Ганса в детский рот вошел третий. Их подельник наконец кончил с каким-то утробным хрюканьем.

– Ух, – пробормотал он, – с меня хватит.

– Да, пора. А с этой что?

Девочка сидела на земле. Ганс задумчиво посмотрел на нее, потом подошел и помочился ей на голову. Она только чуть вздрогнула.

– Хорошая девочка, – похвалил он. Достал пистолет и совершенно спокойно выстрелил ей в висок. Кровь и мозги забрызгали камни.

Компания неторопливо удалилась.

Анна еще какое-то время просидела в своем убежище, потом выбралась оттуда и подошла к трупу несчастной. Она не могла не подойти. Ужас и отвращение переполняли все ее существо, но к этим вполне понятным и объяснимым чувствам примешивался какой-то извращенный интерес. Любопытство. Неожиданно Анна почувствовала, что у нее мокро между ногами. Это было ужасней всего.

Вскоре после этого страшного случая Анна потеряла невинность. Она не любила Анджея, но решила, что лучше избавляться от девственности в комфортных условиях и в объятьях влюбленного в нее мужчины. Анджей был очень нежен с ней, но, закрыв глаза, она снова и снова видела несчастную девочку и ее мучителей.