Учитель Глава 5. На даче или Секс с учителем

Лена вновь стала приходить к нему.

- Вика согласилась на наши отношения, но знай: если что худое про тебя и про Вику проведаю - я просто тебя убью. Для меня девочка дороже жизни, а без моего согласия хоть волосок на ее голове тронешь - оторву яйца!

Выходные они стали проводить вместе. Иван Яковлевич постепенно начал привязываться к девочке. На летние каникулы попросил Лену отпустить Вику с ним.

- Я постараюсь сделать так, чтобы она ко мне привыкла. Нам просто необходимо подружиться. Я надеюсь, что если это удастся, мы обменяем наши квартиры на одну большую!

Лена работала в городе и приезжала к ним по выходным. Перед отъездом у них с Леной был очень серьезный разговор. Она сказала, что читала Набокова и если что… лучше Ивану Яковлевичу не рождаться. Зная о наклонностях будущего мужа, велела Вике слушаться Ивана Яковлевича беспрекословно, а ему строго настрого запретила даже пальцем трогать Вику без ее разрешения:

- Если что, дождись моего приезда, и тогда решим, что с ней делать!

На даче он поселил Вику на веранде. Это была уютная комната с большими окнами из цветного стекла и узкой военной кроватью. Их дружба летом крепла день ото дня. Вика никогда не была так долго на природе, да к тому же не умела плавать. Спустя пару недель после открытия купального сезона, она уже уверенно держалась на воде. А еще через месяц ее тело стало шоколадно-коричневым, даже темные волосы выгорели. Лена не нарадовалась на дочку, глядя, какая она веселая.

Правда, по началу Вика не хотела мыть посуду и убираться в своей комнате. Дело кончилось, к великому удовольствию Ивана Яковлевича, не только словесным внушением со стороны Лены.

Лена заставила Вику принести длинный прут, лечь на кровать и заголить попку. У девочки упало сердце, когда она увидела, как мать пробует в воздухе ивовый прут. Бисеринки пота выступили на лбу. Вика поняла, что мама совсем не намерена шутить.

- Ложись! - приказала Лена. - И спусти трусы!

- Мама, пожалуйста, не надо! - девочка затравленно посмотрела на взрослых и покорно вытянулась на кровати.

Размахнувшись, она стегнула гибким прутком по ее попке. Закатив глаза, Иван Яковлевич подавил в себе стон. Отступив назад, Лена взмахнула еще. На этот раз удар пришелся как бы крест-накрест с первым. Иван Яковлевич скрипнул зубами, глядя, как на попе вспухает розовый Андреевский крест. Лена еще несколько раз стегнула девочку по ягодицам. Вика металась по кровати, издавая стоны при очередном ударе.

- А вот это останется здесь! - Лена воткнула прут у изголовья кровати для устрашения. Надо сказать, что порка была не сильной, и за обедом девочка спокойно сидела на табуретке. Но, как это не удивительно, метод оказался весьма эффективным, и Вика не отлынивала от домашней работы.

Весь вечер Иван Яковлевич проходил в плавках. Его член был раздут от возбуждения, а из кончика головки уже два раза появлялись капельки. Замерев на кровати, Иван Яковлевич тяжело дышал. Он уже находился на грани оргазма. Эта экзекуция довела его до такой степени, что в эту ночь он довел Лену в постели до полного изнеможения.

- Плохо ты ее наказала! - сказал Иван Яковлевич. - Вспомни свои же собственные слова о легком сексуальном возбуждении, когда тебя саму пороли.

- Жалко мне ее драть! А ты не забыл нашего разговора, что если хоть пальцем Вику тронешь, садист несчастный, лучше тебе не рождаться! - сказала она, целуя Ивана Яковлевича на прощание. - Жди меня в пятницу вечером!

- А мы пойдем вечером на реку, - спросила Вика, - после маминого отъезда?

- А следы? - Вика надела купальник, и Иван Яковлевич увидел, что ласковая мамина розга не оставила сколько-нибудь заметных следов.

"Тогда она получила ремня сильнее!", - подумал он, собирая сумку с купальными принадлежностями.

Воровка

Кроме занятий по плаванию он ходил с нею в лес. Учитель биологии рассказывал ей о каждой травинке, о каждой птичке много интересного. В Вике он нашел благодарную слушательницу. Все было хорошо, но в девочке было слишком много хулиганских наклонностей, запущенных из-за не слишком строго воспитания.

Иван Яковлевич строго настрого запретил ей шарить по чужим огородам. Но искушение было слишком велико. В отличие от деревни, садоводство в будние дни пустовало. Тут же собралась компания им мальчиков и девочек, которые пользовались отсутствием хозяев в будни, совершали опустошительные набеги на огороды соседей.

Но… не пойман - не вор. Стоило Ивану Яковлевичу хотя бы на секунду спустить с Вики глаз, и тут же она вляпывалась в какую-нибудь историю. Однажды он пошел в поселок за продуктами, а на обратном пути заметил знакомое платье в соседском саду. Вика с удовольствием воровала там раннюю клубнику. На сей раз она была поймана с поличным.

- Вика! - позвал ее Иван Яковлевич, - немедленно ступай домой.

Вместо этого девочка бросилась бежать в противоположную сторону. Конечно, догнать ее у Ивана Яковлевича не было никаких шансов. Дома он на скорую руку приготовил обед и стал ждать негодницу. Она пришла домой только поздно вечером. Все это время Иван Яковлевич мучился от непреодолимого желания строго наказать непослушную девочку и одновременно боялся гнева Лены. К возвращению Вики у него созрел коварный план, который был приведен им в исполнение. На следующий день он достал заветную тетрадь и стал записывать свои впечатления.

Из тетради Ивана Яковлевича

Ужин прошел в полном молчании. Вика уже поняла, что готовится более чем серьезный разговор. Я был очень зол на девочку, она это чувствовала, и без напоминаний принялась мыть посуду.

- В общем так, - сказал я, - мне придется рассказать твоей маме о происшествии сегодня днем. Мало того, что ты шаришь по чужому огороду, так ты еще пропадаешь неизвестно где и не приходишь вовремя домой. Что тебя ждет? - я выдержал паузу. - Для начала - порка. Сама понимаешь, воровство должно строго наказываться, но это еще не все. Она заберет тебя в город. На этом твои каникулы реально закончатся. Ни леса, ни купаний в озере - ничего больше не будет.

Вика мне ничего не ответила. Она стояла ко мне спиной, и я заметил, что ее плечи стали мелко вздрагивать.

- Есть второй вариант. Он заключается в том, что накажу тебя я. И накажу строго. После этого я ничего не говорю твоей маме о воровстве, но и ты ничего не скажешь ей о наказании. Это останется между нами. Я, как ты знаешь, обещал твоей маме не наказывать тебя без ее разрешения, и поэтому тебе выбирать свою участь. Как ты знаешь, твоя мама приезжает завтра.

Конечно, девочка не догадывалась, что я слега преувеличил ее возможное наказание, но тем интереснее мне было наблюдать ее реакцию. Вика поставила в мойку последнюю тарелку.

- Как вы хотите меня наказать? - спросила она, глядя в пол.

- Так, как всегда наказывают огородных воришек - крапивой! И не думай, что мама тебе назначит менее строгое наказание.

Вика поняла, что сама загнала себя в ловушку.

- Простите меня, пожалуйста. Я больше не буду! - тихо сказала она, а ее глаза начали предательски намокать.

- А больше и не надо! - строго ответил я. - Хватит того, что ты и так испортила мне репутацию. Моя дочь - и воровка!

- Что я должна сделать? - голос у Вики дрожал.

- Ничего особенного. Сейчас ты придешь в свою комнату, разденешься и ляжешь на свою кровать лицом вниз. А я пока нарежу крапивы.

"Боже мой! Сколько времени я ждал этого момента!" - думал я, нарезая сочные четырехгранные стебли. - "Наконец-то эта девочка будет наказана за непослушание!" И вдруг одновременно во мне появилась совсем другая мысль: ради своего удовольствия я буду наказывать девочку стороже, чем она заслуживает, и, возможно, навсегда поставлю крест своей будущей семье. Эта мысль испортила все настроение.

Вика ничком лежала на кровати в одних трусах.

- Ты согласна, что заслужила наказание? - спросил я.

В ответ девочка только кивнула головой.

- Тогда - просунь руки между прутьев!

Я ремешком стянул ей запястья и спустил полностью трусы. Узкая белая полоска на месте трусиков и лифчика резко контрастировала с загорелым телом. Аналогично я поступил с ее лодыжками. Теперь она была растянута от спинки до спинки.

- Ну-с, начнем! - сказал я, взял пучок мокрой крапивы и провел им от шеи до пяток девочки, слегка нажимая. Девочка зашипела от боли.

- За воровство и хулиганство я присуждаю тебя к тридцати ударам крапивы! - сказал я и взмахнул пучком. Девочка металась, насколько позволяли ремешки. На незагорелых местах стали выступать волдыри. Я наносил удары от шеи до лодыжек. Крапивные листья отлетали в стороны, ломались стебли. К концу порки у меня в руках осталось только несколько обломанных у основания стеблей. Девочка орала и выла.

Глядя, как бьется в судорогах ее тело, мне вдруг стало очень жаль ее, и я понял, что перестарался.

Я пошел, взял из аптечки нашатырный спирт, вылил солидную порцию себе на руку и стал втирать его в горячее тело преступницы. Комната наполнилась противным запахом. Нашатырь прекрасно нейтрализует муравьиную кислоту. От прикосновения моих рук у Вики стала сразу же проходить боль. Девочка постепенно начала успокаиваться.

Одновременно я говорил ей, что просто обязан был наказать ее так строго. Мне очень не хочется, чтобы ее называли воровкой.

Я поймал себя на том, что мне очень приятно прикасаться рукой к ее обнаженному телу, а особенно к маленькой попочке. Девочка, чувствуя, как под моими руками уходит боль, ничего не имела против этих прикосновений. Кончилось тем, что я намочил простыню и накрыл ею Вику на несколько минут. Только после этого я развязал ее и позволил встать и одеться.

Вечером я осмотрел ее: только легкое покраснение. На следующий день уже никаких следов от наказания не осталось.

Но наказала меня ночь после порки. Всю ночь мне снилась сцена порки и эротическое ее продолжение! Неужели я такой извращенец? Я помню, как от прикосновения к ее попке у меня началась эрекция! С трудом я удержался от того, чтобы не обесчестить простыню на своей кровати. Еще никогда я не ждал приезда Лены с таким нетерпением.

Лена приехала. Вика ничего ей не рассказала. Помалкивал и Иван Яковлевич. Всей семьей они пошли на озеро и весело провели день. Ночь… У них была самая чудесная ночь на свете. Лена даже удивилась, откуда у него столько сил и энергии.

- По крайней мере, ты чувствуешь, что я тебе не изменял, - нежно говорил Иван Яковлевич, обнимая ее. Просто за эти пять дней я копил свои силы. Я очень по тебе соскучился!

- И я тоже, - говорила Лена.

- Ты знаешь, - я, наверное, устрою Вику в нашу школу. Там она постоянно будет под моим присмотром, а платить мне, как сотруднику, не придется.

- Ну что, - сказала Лена, - с первого сентября у нас начинается совсем другая жизнь.

Бедная девочка, она еще не знала, что с этой ночи в ее жизнь войдут такие понятия, как розга, недельный отчет и скамейка. У нее впереди было полтора счастливых летних месяца.

Проводив маму на станцию, Вика пошла на веранду, чтобы надеть купальник, и сразу поняла, что Иван Яковлевич явно не ждал ее так рано. Подходя к застекленной двери веранды, Вика услышала скрип кроватных пружин. Ей был хорошо знаком этот скрипящий звук, возникающий при каждом движении. Она очень тихо подошла к стеклянной двери и заглянула на веранду. На кровати, абсолютно голый, лежал Иван Яковлевич. Широко раздвинув ноги, он держал рукой свой член и крутил им в разные стороны.

Вика впервые в жизни получила возможность рассматривать голого мужчину так подробно.

"Какая у него большая штука!", - подумала она. - "Наверно, этой штукой мужчины делают детей, но что же он с ней делает сейчас?"

Иван Яковлевич решил не доводить себя до семяизвержения и убрал руку со своего члена. Теперь Вика могла хорошо рассмотреть его. Она не верила своим глазам - строгий мужчина лежал на кровати, бесстыдно онанируя. Вика решительно толкнула дверь на веранду и вошла.

- Вика! - в глазах отчима был ужас.

Он повернулся на бок и попытался натянуть на себя покрывало.

- Не дергайся! - сказала девочка. - В конце концов, это нечестно! Ты совсем недавно видел меня совсем голой, да еще и высек крапивой, а я маме ничего не сказала! - Иван Яковлевич продолжал натягивать на себя простыню.

- Ты хочешь, чтобы узнала мама? - она решила бить отчима его же оружием. - Покажи, что там у тебя!

Все еще прикрывая свой член руками, Иван Яковлевич послушно лег обратно на кровать.

- Я все видела, так что убери руки! - она подошла вплотную к кровати и, наклонившись, стала с интересом рассматривать член. - А зачем ты с ним так поступаешь?

Девочка только погладила его ладошкой, как Иван Яковлевич со стоном начал выпускать сперму ей на ладонь. Увидев белые капли, вырывающиеся из члена, Вика было отдернула ладонь, но тут же вернув ее обратно, размазала сперму по ладони, понюхала и лизнула.

- Я ничего маме не скажу! - пообещала она. - Пошли на речку!

В этот раз она узнала об устройстве мужчины гораздо больше, чем за всю свою жизнь.