Учитель Глава 2. Мечты сбываются. Из книги Секс учитель

Иван Яковлевич, возвращался из школы домой теплым майским вечером, думая, что скоро можно переезжать на дачу, вода в озере будет теплой, можно купаться и ловить рыбу. Тут в родной парадной он увидел, как незнакомая девочка лет 10 старательно выводит маркером на стене: I fac uoy!

- Что это ты делаешь? - строго спросил Иван Яковлевич.

- Я - ничего! - девочка спрятала маркер за спину.

- Ничего, говоришь, а это что? - Иван Яковлевич схватил ее за руку и разжал ей пальцы. В этот момент ему очень захотелось высечь эту маленькую хулиганку.

- Пусти! - зашипела девочка.

- Значит так, мало того, что ты пишешь в парадной, но и еще с такими страшными ошибками! - строго сказал И. Я., не отпуская ее руку. - Придется отвести тебя к родителям!

Иван Яковлевич с трудом подавил желание шлепнуть девочку пониже спины.

- Не пойду! - девочка попыталась вырваться, но И. Я. держал ее крепко.

- Тогда - в милицию! Говори лучше, где живешь, по-хорошему! - в этот момент И. Я. перестал улыбаться, строго посмотрел на пленницу.

- Я из соседней парадной, - сказала она. - Мы недавно приехали.

- Пойдем! - строго сказал он, не отпуская ее руки. Девочка покорно пошла с ним.

- Значит, у себя на лестнице рисовать мы не хотим, да? А чем моя лучше? - девочка ничего не ответила.

Дверь им открыла молодая женщина. "Сколько же ей лет?" - подумал И. Я., глядя на нее.

- Что случилось? - испуганно спросила она.

- Это ваша сестра? - спросил он.

- Спасибо за комплимент. Но это моя дочь, - ответила женщина. - Так что вас привело ко мне?

- Простите, как вас…

- Меня зовут Лена.

- А меня Иван Яковлевич, - представился он для солидности. - Так вот, Лена, ваша дочь, - он показал орудие преступления, - разрисовывает мой подъезд разными словами. Скажи какими? - обратился он к девочке.

Девочка потупилась и замолчала.

- Нет, ты скажи маме, какие успехи ты делаешь в изучении иностранных языков!

- Вика, что ты написала? - спросила мама.

- Ай! - девочка покраснела как свекла.

- Дальше? - строго спросила мама.

- Фак ю… - выдавила она из себя и замолчала.

Тут расплакалась женщина.

- Ты снова! - закричала она на дочь. - Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не писала ничего на стенах! Ты что, слов человеческих не понимаешь?

Иван Яковлевич обратил внимание, как у женщины задрожала нижняя губа, а руки сжались в кулаки.

Девочка молчала.

- Драть тебя некому! - строго сказала мама.

- Почему некому? - спросил Иван Яковлевич.

- Без отца растет! Избаловалась вся! - женщина тяжело вздохнула.

- Это дело поправимое, - тут в горле Ивана Яковлевича застрял комок. Он почувствовал, как его ладони предательски вспотели. Следующую фразу он произнес с большим трудом:

- Думаю, в этом я смогу вам помочь! - Иван Яковлевич не узнал своего голоса.

Женщина внимательно посмотрела на него:

- Хорошая мысль, только жалко мне ее драть, - сколько раз пыталась - не получается, может быть вы…

Иван Яковлевич с трудом подавил ликование. "Боже мой! - подумал он, - неужели сейчас случится то, о чем я мечтал столько лет?"

- Дело не хитрое! И очень полезное, - сказал он.

- Может быть, вы и правы, - сказала Лена и добавила, - Иван Яковлевич, а у вас есть ремень?

- Конечно, есть в брюках! - он стал расстегивать пряжку свободной рукой. Почему-то пальцы не хотели его слушаться.

Он почувствовал, как кровь приливает к его лицу, и что-то одновременно приятно засосало внизу живота. "Неужели сейчас случится то, о чем я столько мечтал?" - вновь мелькнула у него мысль. Девочка стояла и расширенными глазами смотрела на маму. Она прекрасно знала, что мама в порыве гнева в худшем случае наорала бы на нее, но тут дело приобретало явно нехороший оборот. Вдруг она вырвала свою руку из руки Ивана Яковлевича и убежала в комнату, захлопнув за собой дверь.

- Эй, Виктория, выходи по-хорошему! - никто не отозвался. - Ишь, молчит! Делает вид, что не слышит!

Не дождавшись ответа, они вошли в соседнюю комнату, где скрылась провинившаяся. Вика, сжавшись в комочек, неподвижно сидела в углу и, как затравленный зверек, смотрела на них большими, испуганными глазами.

- Ты как себя ведешь? - Лена потащила сопротивляющуюся Вику из угла к дивану. Девочка упиралась как теленок.

- Мамочка, милая, пожалуйста, только не сейчас! Пусть он уйдет! Не надо при нем!

- Марш на диван! - строго приказала мама.

- Мама, не надо! - вдруг совсем жалким голосом пролепетала девочка, когда И. Я. помог подтолкнуть ее к дивану.

Сердце Ивана Яковлевича отчаянно забилось. Он мысленно сравнивал Вику и своих учениц. Ученицы были старше и уже приобретали женские формы. А сейчас перед ним была маленькая девочка.

- Надо было раньше думать! - сказала мама строго. - Ложись!

Девочка вдруг перестала сопротивляться и замерла на диване. Иван Яковлевич подошел и поднял кверху платье. Девочка тут же руками цепко вцепилась в колготки, чтобы их не попытались снять.

- Руки убери! - приказала ей мама, - а то еще добавлю.

Девочка ничего не сказала, но команды не выполнила. Мама подошла к дочке, и стянула колготки вместе с трусиками до колен. Иван Яковлевич увидел маленькую беленькую попку со следами от резинки. Попка была гораздо меньше, чем попы его восьмиклассниц. Он был на седьмом небе от счастья: еще бы! Сейчас осуществится, казалось, неосуществимая мечта. Он не мог вымолвить ни слова: при попытке открыть рот сразу бы выдал свое возбужденное состояние стуком не попадающих друг на друга зубов.

- Начинайте!

- Мама, мамочка! Пожалуйста, не надо! - заголосила девочка.

Иван Яковлевич с трудом привел дыхание в норму. И, верный своим принципам, сказал:

- Вика, за то, что ты изуродовала парадную, мама назначает тебе… - он вопросительно посмотрел на Лену, - десять ударов ремнем, а за то, что ты не слушалась - еще десять. После этого ты возьмешь тряпку и вымоешь все, что написала.

Лена кивнула головой, и Иван Яковлевич взмахнул ремнем. Первый удар получился не очень сильным. Но девочка взвыла, согнула ноги в коленях и прикрыла попу руками. После первого удара по Викиной попе Иван Яковлевич почувствовал, как начали гореть огнем кончики его ушей.

Ее мама присела на край дивана, выпрямила дочке ноги и придавила их руками, а Иван Яковлевич прижал девочку к дивану свободной рукой. Предложить связать девочку у него не повернулся язык.

- Руки под живот! - приказал Иван Яковлевич, входя в роль воспитателя.

Девочка подчинилась. Следующий взмах ремнем был звонким и пришелся точно посередине ягодиц.

- Ой! Мама! Ой! Больше не буду! - взвизгнула девочка.

Ивану Яковлевичу понадобилось время, чтобы привести свое дыхание в порядок. Третий удар пересек попу наискось.

- Простите! О-о-ой! Не буду… О-о-ой! О-о-о!

Забыв про всякий стыд, она вертела попой, стараясь увильнуть от жалящих прикосновений ремня.

Удары ложились не совсем ровно. Девочка постоянно вертелась, поэтому полоски сливались и перекрещивались друг с другом.

На двадцатом ударе Лена сказала: "Хватит!"

Иван Яковлевич отпустил ремень. Девочка рыдала, вздрагивая всем тельцем. Мама помогла ей натянуть трусы. Иван Яковлевич увидел в зеркале свое раскрасневшееся лицо. Взглянув на маму, он увидел, как заблестели ее глаза. Сама она в этот момент была просто красавица.

- А теперь возьми мыло, тряпку и ведро с водой и сделай так, чтобы от твоих писулек на стенах следа не было. Сделаешь плохо - позову дядю Ваню опять в гости!

Девочка вышла, а Иван Яковлевич остался.

- Я вот думаю… - Иван Яковлевич посмотрел на Лену. - Мы все- таки не слишком жестоко?

- В самый раз! Сколько лет я собиралась ее выпороть, да все никак не могла собраться. Спасибо вам!

- Извините за нескромный вопрос, а где… папа?

- Видите фотографию на стене? - на ней улыбался молодой человек в летной форме сержанта. - Мы расписались перед его уходом в армию, я уже на четвертом месяце была, это в 17 лет!

- А что было потом?

- Привезли через год… Гроб! Он так и не увидел Вику, - в глазах у Лены появились слезы.

- А меня… Меня моя девушка бросила. Нашла себе богатенького… - Иван Яковлевич нежно обнял Лену. Лена отстранилась.

- А можно мне пригласить вас с дочерью на чашечку чая? - спросил Иван Яковлевич.

- Когда?

- Да хоть завтра.

- Завтра я дежурю в вечер, давайте послезавтра, в субботу!

- Буду рад!

Дома Иван Яковлевич не находил себе покоя.

Не выдержав, он достал заветную тетрадь, и в подробностях описал свои чувства во время порки девочки. Но это не помогло. Он рано погасил свет, воображая во всех подробностях картину, зрителем и действующим лицом которой стал минувшим днем. Всю ночь Ивану Яковлевичу снились эротические сны, где он вновь и вновь сек девочку ремнем. А потом в немыслимых позах кувыркался на кровати с ее мамой.