Пельмени Часть 1

От автора: Этот рассказ написан со слов психически больной женщины, моей пациентки. Завод существовал в начале 90-х годов, когда молодой капитал набирал обороты, не стесняясь перед средствами. Как врач, я допускаю, что часть рассказа - плод больного воображения. По понятным причинам не называю настоящих имен и изменил некоторые обстоятельства. Я сам очень люблю пельмени и ни в коем случае не собираюсь бросать тень на честных производителей популярной продукции.

Часть первая

Марина, прелестная девушка, которой недавно исполнился 21 год, вот уже несколько месяцев работала секретаршей на мясоперерабатывающем заводике.

При приеме на работу ее предупредили, что в случае провинностей начальник может применить любые наказание по своему усмотрению, а директор завода Юрий Иванович чувствовал себя настоящим барином.

Провинившимся сотрудницам директор предоставлял выбор: денежный штраф, порка или увольнение. Работали на него в основном девушки из бывших союзных республик, которым заводик предоставлял и крышу над головой. Целиком завися от хозяина, многие часто соглашались на порку, лишь бы не лишиться жалованья и работы.

Жили девушки в квартире, нанятой хозяевами заводика, а плата за жилье вычиталась из их зарплаты. Марину соседки не любили: вместо тяжелой работы в пельменном цехе, ей за знание трех языков и компьютера досталось место секретарши. Хорошее жалование за относительно несложную работу!

Марина не раз вызывала в кабинет девушек из пельменного цеха. Потупив голову, те входили в кабинет начальника, а потом из-за плотно закрытой двери доносились жалобные крики.

Марина с работой справлялась, но однажды ей пришлось работать с дискетой, которую она поленилась проверить на вирусы. В результате работа зависла на несколько часов. Много информации потеряно безвозвратно. Увидев утром на столе записку с приказанием немедленно явиться в кабинет директора, сразу догадалась, что директор узнал о вчерашней оплошности, и ее ждет очень строгое наказание.

- Проходи, садись! - Директор строго посмотрел на нее. - Стало быть, это по твоей милости мы вчера получили вирус, пролетели с контрактом на поставки мяса!

Тон директора не предвещал ничего хорошего. Марина страшно побледнела и беспокойно заерзала на стуле.

- Я все верну... я отработаю, я постараюсь... - тихо проговорила она, не смея поднять головы.

- Я тебя понял, - сказал Юрий Иванович спокойно, даже ласково, но у Марины от этого спокойствия мурашки побежали по спине. - Ты знаешь, как я наказываю за брак? А тут не килограмм фарша, тут тридцать тысяч!

- Не надо! Пожалуйста, я найду деньги... я отдам...

"Бить будут!" - вертелась предательская мысль, не давая сосредоточиться, - "как стыдно!"

- Знаешь что... - директор задумался. - Начнем с оплаты долга, а потом я переведу тебя на работу в мясной цех! Но для начала я тебя накажу - раздевайся!

Марина сидела на стуле, уставившись в пятнышко на полу. "Я не хочу! Не позволю себя бить!" - даже не мозг, а тело, все ее прелестное женское тело протестовало против того, что сейчас должно произойти.

- Чего же ждешь? Промедление только увеличит наказание...

Марина встала и жалобно посмотрела на директора. В этот момент она была готова на любое условие, лишь бы избежать порки, но разжалобить Юрия Ивановича было невозможно. Ноги у Марины стали ватными.

- Хорошо... Делайте со мной, что хотите, - сказала Марина севшим голосом. Торопясь и путаясь, она расстегнула молнию и сняла юбку. Ей казалось, что снится кошмарный сон. Ее, взрослую девушку, собираются пороть как маленького ребенка. Нет, пожалуй, такое не могло ей и присниться!

- Трусы тоже! И вон туда, - показал он на середину комнаты.

Отдавая приказания, он продолжал сидеть за столом, откинувшись в кресле. Марина бросила на него умоляющий взгляд, но Юрий Иванович в ответ только покачал головой.

Руки Марину не слушались. Снять трусы перед начальником и позволить себя высечь! Это было выше ее сил. Вздохнув, он снял пиджак, и, повесив его на спинку кресла, начал неторопливо засучивать правый рукав.

- Юрий Иванович! - из глаз девушки потекли слезы, - как же я сидеть буду? - сделав над собой отчаянное усилие, девушка потянула трусы вниз. Ее колени предательски дрожали.

- Как-как...- усмехнулся директор. - Молча! Становись на четвереньки!

- Видели б тебя сейчас твои подружки!- сказал он, зажав ее голову между своих ляжек, и вытаскивая длинный кожаный ремень из брюк. - Ты выглядишь сейчас очень эротично.

Марина вспомнила, что Нимрад, ее отец, последний раз порол ее лет семь назад, и она успела забыть обо всех неприятностях, связанных с этой воспитательной процедурой. А сейчас детские кошмары обернулись ужасной реальностью!

В ожидании первого удара ее тело сжалось в комок.

- Получай! - Юрий Иванович наотмашь взмахнул ремнем.

Марина знала, что будет больно, но не думала, что настолько. При первом ударе, попавшем прямо в щель между ягодицами, она даже не вскрикнула - она просто задохнулась от боли. Кончик ремня "поцеловал" ее киску так, что на мгновение свет в глазах померк. Следующий удар он нанес именно в тот момент, когда Марина только-только пришла в себя и расслабилась. Марина, твердо решившая вынести порку молча, до крови закусила губы, чтоб не закричать, но из этого ничего не получилось. Она извивалась всем телом, пытаясь уклониться от жалящих ударов, но он держал ее как тисками. Наконец, он все же отпустил Марину, подошел столу и налил себе минеральной воды. Пока она пил, девушка понемногу пришла в себя. Марина все еще стояла, согнувшись, на коленях и, спрятав лицо в ладонях, жалобно всхлипывала.

- Перестань скулить! Ложись животом на стол и раздвинь шире ноги!

Девушка, всхлипывая, стала про себя считать. Где-то на ста двадцати директор удовлетворил свою похоть и вышел из нее.

- Приведи себя в порядок и иди, не мешай мне работать!

Наказанная умылась над раковиной в туалете начальника. Ее слегка пошатывало. Стиснув зубы, она натянула трусы и юбку на исполосованный, невыносимо саднящий зад. Потом она вытерла носовым платком слезы, подошла к зеркалу и причесала взъерошенные золотистые волосы.

- До свидания, Юрий Иванович...- едва слышно проговорила она, направляясь к выходу.

Этим же вечером Герасим, экспедитор из мясного цеха, заехал вместе с Мариной на квартиру, забрал вещи и повез на новое место службы. Молчаливого экспедитора, девушки позвали Герасимом за огромный рост и привычку не болтать. Он не обижался и охотно отзывался на свое прозвище.

Она шла по безжизненным цехам, и огромный великан показывал ей хозяйство. Он редко разговаривал так много, а если и говорил, то для слушателя это не предвещало ничего хорошего. Увы, Марина не знала, что за работа ждет ее на этом заводе.

- Вот посмотри, - рассказывал Герасим. - Вот на этом мраморном столе мы промываем кишки водой из вот этого крана. Отмытые, они идут на набивку колбас и колбасок. Чем тоньше кишка, тем ароматнее колбаса. Покойный Никита Хрущев продавал кишки в Германию, а мы используем практически весь материал без остатка.

- А где мой компьютер? Где я буду работать? - Марина не заметила хищного блеска в глазах экскурсовода.

Видимо, так блестели глаза у инквизиторов, когда они впервые приводили невинных девушек в камеру пыток и объясняли назначение страшных предметов.

- Будет тебе и компьютер, будет тебе и колбаска с чаем! Вот здесь мы производим забой животных, - продолжил рассказ Герасим. Вот и близится конец нашей маленькой экскурсии. Отсюда идет дверь в подсобку. Там ты приготовишься к…

- К чему?

- Увидишь! - Герасим уже не мог сдержать охватившего его возбуждения. - Раздевайся!

Он с силой втолкнул женщину в подсобку.

- Я не хочу! - кричала она, а в ответ мужчина легко, одним движением, разорвал платье вместе с нижним бельем.

- Дура! - шипел он. - Сегодня мы будем делать особенные сосиски! Гуманитарный мороженый фарш из Аргентины нуждается в теплой крови и свежей добавке. Иначе наши фирменные сосиски и пельмешки не приобретут того пикантного аромата, что делает наши изделия первыми в городе!

Дрожа от вожделения, он расстегнул брюки, и Марина увидела огромный член, подрагивающей в предвкушении добычи. Она сопротивлялась из последних сил, но это только подзадоривало насильника.

"Герасим не шутит!" - слишком поздно поняла она. Страх смерти заменил все остальные ощущения. Он с наслаждением входил в молодое пышное тело, которому приказом шефа была уготована участь начинки для пельменей, и смотрел, как лицо жертвы стало белым. "Почему бы не попользоваться таким удобным случаем и не получить удовольствие?" - думал он. - "Герасим своего не упустит!"

- Получай последнее в жизни удовольствие! - говорил палач, заглядывая в глаза девушки.

Он видел, как зрачки расширяются от ужаса, а лицо покрывается холодным потом, который он не без удовольствия слизывал. После побоев промежность Марины острой болью отзывалась на каждое движение огромного члена, но насильника это только подзадоривало.

- Ну, вот и все! - Герасим перевернул женщину на живот и связал за спиной руки. - А теперь - в разделочный цех!

От пережитого страха и унижения жертва описалась, и обгадилась. Герасим смыл грязь холодной водой из резинового шланга, служащего для мытья пола.

- Не надо! - кричала обреченная женщина, дрыгая ногами, пока Герасим не привязал их к блоку.

- Поздно дергаться! - сказал он, внимательно рассматривая тело. - А волосы у тебя хорошие! Жалко портить. На парик пойдут!

Герасим занялся привычным делом. Механический блок поднял женщину над полом вниз головой. Он, не торопясь, принес мешок и скотч.

Мясной цех огласил последний женский вопль. Мужчина, с удовольствием выслушав крик, заклеил женщине рот, а на голову надел полиэтиленовый мешок и плотно зафиксировал его вокруг шеи липкой лентой.

- Это чтобы волосы не пришлось отмывать! - пояснил он, ставя под женщину, вздрагивающую вниз головой на крюке, белое эмалированное ведро.

Задохнуться Марина не успела. Нож перерезал ей горло до самых позвонков. Герасим ловко, прямо в ведро, направил хлынувшую кровь.

- Хороший получится зельц! - сказал он, пробуя на вкус теплую темно-красную жидкость. - Ни одна капля не упала на пол! Что значит, я профессионал!

Работа закипела. Одним четко отработанным движением он рассек обмякшее тело от лобка до шеи. Нож с хрустом рассек грудину, обнажив грудную клетку. Сердце еще вздрагивало, выталкивая остатки крови.

- Хороша девка! - Герасим сунул окровавленную руку в малый таз, перерезал прямую кишку, вырезал по краям диафрагму и сунул нож в горло. Спустя пять минут у него руках оказались все внутренности от языка до прямой кишки.

На столе пошла разделка. Огромная мясорубка занялась привычной работой. Внутренности пополам с гуманитарным фаршем пойдут на ливерную колбасу. Острозубой немецкой машине было все равно, чье мясо приходится перерабатывать в фарш.

Через три часа от девушки осталась одна голова.

Герасим освободил ее из мешка. На мертвом лице осталось выражение страшного, непередаваемого ужаса.

- Вот и все. А ты боялась! - он поцеловал ее в посиневшие губы, вымыл волосы, высушил их феном и аккуратно остриг парикмахерской машинкой. - Хороший получился парик!

Остатки от еще несколько часов назад живой женщины, мельница переработала в комбикорм для нутрий. Инфракрасная печка "Феруза" превратила его в хрустящие шарики.

- Хороший получился фарш! - сказал Герасим, снимая пробу. - Хозяин будет доволен! А из черепа я сделаю оригинальную пепельницу! Еще осталось несколько часов, чтобы поспать!

Соседки по квартире не очень удивились исчезновению Марины.

- Пусть жиреет на колбасе! - сказала они.

Мясной завод продолжал жить обычной жизнью. Девушки приезжали, работали, увольнялись, не выдержав тяжелых условий или строгих наказаний. Никто не обращал внимания, как складывается их дальнейшая судьба.

Через пару дней после разделки на фарш родители Марины получили телеграмму: "Ждите в гости!". Но домой она так и не приехала. На запрос матери, приехавшей искать дочь, директор показал свидетельство об увольнении и сказал, что ничего о дальнейшей судьбе девушки не знает.

- И так пропадают сотни девушек! - сказали в милиции ее матери, приехавшей искать дочку.

Следственных действий они и не собирались проводить. Следы ее затерялись между тремя бывшими республиками. На этом официальный розыск прекратился.

Часть вторая

Галя приехала в Россию из Украины, в надежде заработать хоть немного денег для своей семьи. Разумеется, ожидаемого счастья она в большом городе не нашла, но считала, что ей повезло: она нашла работу на мясном заводике. Было в нем два цеха: мясной и пельменный, но находились они в разных концах города. Это только кажется, что делать пельмени просто: работать приходилось от зари до зари, а начальник еще и норовил штрафовать за малейший брак. Правда, пельменей можно было есть, сколько влезет, но девушки предпочитали пустую лапшу из пельменного теста, чем собственную продукцию. По цеху ходили разные слухи о том, откуда хозяин берет так много дешевого мяса.

- Не одного Шарика или Тузика съели! - шептались они.

В маленькой двухкомнатной квартирке, кроме Гали, ютилось целых двенадцать женщин.

- Интересно, когда шеф положит ее в постель? - рассуждали соседки, в первый раз увидев Галю без одежды. - Он обожает молоденьких хохлушек! Ты явно в его вкусе!

От этих слов Галя краснела как рак.

Готовый фарш привозил огромный страшный бородатый мужчина, прозванный работницами Герасимом за то, что он никогда ни с кем кроме хозяина и экспедитора не разговаривал.

- Целый год без мужика сижу, пока мой за детьми приглядывает, - говорила Оксана, старшая из женщин, прихлебывая лапшу, - а в кровать с таким громилой не полезу!

Хозяин с интересом смотрел на молоденькую Галю, но до поры до времени вида не показывал. Как-то раз он попросил зайти ее в свой кабинет. Сменщицы понимающе переглянулись.

- Вот, дошла и до новенькой очередь!

- Раздевайся! - приказал он. - Ухаживать мне сама понимаешь, некогда, дела, так что давай, приступай, время - деньги.

По телу девушки пополз неприятный холодок. Обрюзгший, жирный шеф не вызывал у нее никаких эротических чувств, даже раздеться перед ним уже противно, не говоря о том, что сейчас произойдет.

- Я не могу, у меня месячные! - соврала Галя, спасаясь за последнюю женскую уловку.

- Ничего, отсосать сможешь, дело не хитрое! Раздевайся!

У девушки из глаз потекли слезы. Конечно, дома на речке ей не раз приходилось раздеваться, чтобы посмущать парней своим телом, но так поступали все девушки, и ничего стыдного не чувствовалось. А здесь, в этом кабинете, перед похотливым начальником…

Галя дрожащими руками расстегнула пуговки на кофточке.

- Давай, разоблачайся! - приказал шеф, глядя на великолепную фигуру девушки. Юбка упала к ее ногам. Галя сняла лифчик и стыдливо прикрылась руками. От страха, и унижения ей вдруг стало холодно. "Вот сейчас кто-нибудь войдет и увидит!" - думала она, сгорая от стыда. Ее щеки сделались пунцово-красными.

- Трусы тоже снимай! И становись на колени.

Девушка безропотно подчинилась.

Шеф не учел лишь того, что Галя родилась и выросла в деревне. Прекрасно зная, как делаются дети, она понятия не имела об оральном сексе. Почувствовав у себя во рту громадный ствол, девушка изо всех сил укусила его.

Раздался дикий, нечеловеческий вопль, который не смогла заглушить даже работающая аппаратура.

- В первый раз слышу, чтобы директор так бурно кончал! - веселилась Ирина, по совместительству главная любовница шефа. - Ну все, девочки, видно пора мне сдавать молоденькой дела, а самой идти на повышение в мясной цех.

Галя на мгновение ослепла и разжала рот. Страшный удар мужских рук по ушам лишил ее сознания, и она упала на пол. Открыв глаза, девушка увидела, что директор закатал рукав до локтя, и уже взялся расстегивать ремень на брюках, но вдруг передумал и сказал:

- Пожалуй, ремнем ты не отделаешься... Я хочу, чтоб ты это надолго запомнила, - он огляделся по сторонам в поисках подходящего инструмента. - А-а, вот что мне нужно!

Галя похолодела. Юрий Иванович вынул из компьютера сетевой шнур, сложил ее вдвое.

- Все, девушки, перерыв кончился! Давайте за работу! - приказала Ирина.

В это время из-за дверей послышался женский крик, переходящий в жалобный вой.

Шеф зажал голову несчастной между ног и изо всех сил принялся стегать девушку.

- Я тебе покажу, как кусаться! - Юрий Иванович рассердился не на шутку.

Боль была такая, что папины розги, щедро отвешиваемые в детстве и юности, показались Гале нежной лаской. Напрасно она пыталась вырваться. Левой рукой директор вывернул ее правую руку в запястье, а правой продолжал наносить жестокие удары. Потом все чувства исчезли. Осталась только боль, дикая, неописуемая боль, казалось, сведет несчастную жертву с ума. Ей казалось, что наказание никогда не кончится... От очередного удара Галина взвыла.

- Поганка зубастая! - шеф выпрямился, перевел дыхание и расстегнул две пуговицы на рубашке. - Я тебе покажу, месячные!

Окончания порки девушка не помнила. Посмотрев на бесчувственное тело, перевозбужденный шеф полюбовался результатом своей работы и ногой перевернул девушку на спину. Юрий Иванович пристроил шнур назад к компьютеру, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

- Я тебе покажу, как кусаться! - он начал сдвигать шкурку головки члена. Несколько белых капель упали Гале на лицо и грудь.

- Гадина! - шипел директор. - Сегодня же отправлю в мясной цех, чтоб духу твоего здесь не было.

Когда Галя открыла глаза, шеф приказал ей одеться и готовиться к переводу в мясной цех.

Часть третья

Вечером Герасим привез фарш и забрал с собой Галю. "Интересно, почему он переводит меня в мясной цех?" - думала Галя, сидя рядом с молчаливым водителем. Обычно перевод "на колбасу" считался повышением: заработки там были в полтора раза выше, и предоставлялась отдельная комната. Одним словом, лучше, чем на пельменях. Правда, никто из них не приходил к подружкам рассказать о новой работе.

- Вечером сам все проверю! - сказал директор, а Герасим понимающе кивнул головой.

По пути они заехали на квартиру и забрали все ее вещи.

Мясной цех был на окраине города, и ехать пришлось долго. Всю дорогу Герасим молчал.

- Выходи! - приказал он. - Приехали!

Галя шла по цеху и смотрела на новенькое оборудование, явно иностранного производства.

- Это для набивки колбас! - показал Герасим сверкающий автомат, - а там у нас коптильня, деликатесы делаем. Кишки промываем водой, а потом набиваем фаршем и в коптильню! А это мясорубки для фарша! Ультразвуковая насадка из Испании позволяет в считанные минуты снять шкуру.

"Видимо, он рад был нарушить обет молчания и поговорить с новенькой сотрудницей!" - подумала Галя.

В отдельном помещении на деревянных растяжках сушились собачьи шкурки.

"Слухи не врут!" - поняла Галя.

- У нас свои скорняки имеются. Если в фарш добавить соевой муки и чеснока, то собака вполне за баранину сойдет! Шапки продаем на рынке, а вот это цех для первичной разделки мяса. Конечный этап нашей экскурсии.

- Это здесь я буду работать? - спросила Галя, рассматривая мраморные столы.

- Здесь тебя я буду работать! - Герасим посмотрел на нее, как тигр на козленка. - Ты что, не поняла, что за оскорбление шефа сама на фарш пойдешь?

Девочка поняла, что попала "как кур в ощип" в прямом смысле этой пословицы. Против мускулистого великана у нее не было никаких шансов.

Она села на пол и заплакала. "Жить! Боже, как хочется жить!" - вертелись мысли в ее голове.

- В общем так, мне тут некогда с тобой разговаривать, если хочешь умереть быстро и без мучений - и ложись сама на этот стол!

"Жить! Жить, любой ценой!" - как утопающий хватается за соломинку, она встала на колени и предложила Герасиму чуть-чуть повременить с ее разделкой на фарш. Когда человек чует смерть, то лишние десять минут кажутся ему подарком судьбы.

- Я девочка и так и умру! - плакала она - Будь моим мужчиной!

Герасим внимательно посмотрел на нее. Плачущая жертва ему нравилась.

- Это не спасет твоей жизни, но я ничего не имею против. Пойдем в каптерку.

Даже сюда доносился тошнотворный запах мяса и крови.

В прокуренном помещении стоял продавленный диван. "Вот и брачное ложе!" - подумала Галя.

Герасим разделся и выдернул заколку из Галиных волос.

- Танцуй! - он включил приемник, настроенный на музыкальную волну.

Гале никогда не приходилось танцевать голой перед мужчиной, но страх близкой и неминуемой смерти поборол девичий стыд.

- Это шеф тебя так? - спросил Герасим, увидев результат воспитательной работы. - Это он, видимо, готовил тебя на кровяные колбаски. Знаешь, в Океании молодых девушек специально откармливали, чтобы потом переломать им кости и положить отмокать в ручей. Мясо великолепно пропитывалось кровью. Другое дело, что в наш быстрый век мы просто напитываем кровью готовый фарш!

Услышав такие слова, девушке стало дурно, и она без сил упала на диван.

- Красивые у тебя волосы, - он погладил ее так, как это делают профессиональные оценщики в магазине, - пойдут на шиньон! И тело хорошее. Пышная, как пампушка, на сальце со сметаною выросла! - он погладил упругую кожу на Галином животе. - А это что?

Мясник нашел у нее между ног маленькую горошинку и надавил на нее пальцем.

- Какая вкусная штучка. А ты умеешь гладить ее пальчиком? Давай сама, а я посмотрю!

Галя принялась выполнять приказание. Против ее воли клитор стал наполняться кровью, груди вспухли, а соски стали торчком. Клитор как гриб выполз из своей грибницы. "Боже мой, как стыдно!" - подумала Галя, вдруг вспомнив, как перед домашней поркой на скамейке ее тело вело себя точно таким же образом. Родители придерживались патриархальных методов воспитания, и ей частенько приходилось отведать солененьких прутьев. Но, лежа дома под розгами, она молила только о том, чтобы наказание скорее кончилось, сейчас наоборот.

"Смотри, как я онанирую! Смотри, какая я молодая и красивая, может в твоей душе появится сострадание! Жить! Как хочется жить!" - Галя раздвинула ноги и закрыла глаза.

Герасим с интересом стал ощупывать пальцем ее сокровенное местечко. То, что сейчас должно было произойти, было очень страшно для наивной невинной девочки, но запах смерти перебил все остальные чувства. Найдя девственную преграду, он улыбнулся, встал и открыл бутылку водки.

- На, глотни! - Герасим разделся. Под волосатой кожей огромного тела играли мышцы.

- Выпей! - он протянул ей полстакана водки. - Легче будет! Больше не дам, вкус мяса испортится.

Галя проглотила вонючую жидкость и приготовилась к самому худшему. Чудовище в человеческом обличии уже достаточно возбудилось и навалилось на девичье тело. Что оставалось делать? Сейчас уже не чувствовалось ни боли, ни страха. Хотелось только жить, а для этого надо было заплатить самую большую цену. Ни одной, даже самая высокооплачиваемая проститутке, не платили за секс так дорого: лишними минутами жизни.

"Я думала, будет больнее", - Галя кожей почувствовала, что ее время пребывания на грешной земле подходит к концу. Отдохнув от приятной работы, Герасим повел ее в мясной цех.

- Ты первая девушка в моей жизни, и первая женщина, что легла со мной добровольно! - сказал Герасим, раскладывая ее на мраморном столе. - Как я вас всех ненавидел! Хоть тебя мне почему-то очень жалко, но директор придет и потребует показать… полуфабрикат!

- Не волнуйся, умрешь ты быстро и почти не больно! - он не торопился, внимательно рассматривая тело жертвы.

Холод от мраморной плиты заставил ее тело мелко дрожать. Гале казалось, что могильный холод принимает ее в свои объятия.

- А почему ты на него работаешь? - Галя отчаянно пыталась оттянуть момент казни.

- Девочка, да у меня полсотни трупов на шее висят, это не считая того, сколько народу я в эти пельмени переработал! - Герасим подошел к стойке и выбрал широкий нож. - Меня по всей России милиция ищет! А хозяин меня который год от милиции отмазывает! А за что он на тебя рассердился?

Галя рассказала, что произошло в кабинете.

- Эх, ты, дура деревенская! Надо все делать не так. Вот смотри: это все надо облизывать и не в коем случае не кусать.

- А можно я попробую?

- Не возражаю! Этим ты купишь еще несколько минут жизни! - Герасим помог ей слезть со стола и поставил на колени - Но, если рискнешь стиснуть зубки, умирать будешь очень долго и мучительно!

Галя почувствовала, как от прикосновения ее губ член палача напрягается и приходит в боевую готовность. К горлу подступила блевотина, но, боясь, что Герасим тут же приступит к казни, девушка заглотнула все назад, доставив палачу огромное удовольствие. Его член стал мелко вздрагивать.

- Молодец! Быстро учишься! - блаженно улыбался Герасим, и Галя почувствовала вкус спермы на своем языке!

"Сейчас он обмякнет и все!" - Галя заплакала в последний раз жизни. С каждой капелькой, что она отсасывала из потерявшего твердость органа, он высасывала уже не минуты, а секунды собственного бытия на этой земле.

Часть четвертая

Получить все удовольствие он не успел. Галя не сразу поняла, почему Герасим без чувств упал на пол.

- Вставай! - перед ней стоял седой мужчина с ломиком в руках.

Спасение пришло тогда, когда, казалось, все уже кончено. Галя даже забыла, что стоит на коленях в чем мать родила, а в цехе не жарко. Тут измученный организм несчастной жертвы дал сбой: ее вырвало, а между ног потекла горячая струйка.

- Слава Богу, я успел! Помоги мне! - он связал людоеду ноги и краном-лебедкой поднял вниз головой. От прилива крови к голове злодей очнулся.

- Нимрад? - Герасим узнал ночного гостя.

- Посмотри своей смерти в лицо! - сказал мужчина. - Да, я Нимрад, отец Марины, что нашла свой конец вот в этом цехе! Ты думаешь, я тебя в милицию сдам? Да там у вас все схвачено! Как здорово получается: город избавляется от собак, бомжей и иностранной рабочей силы, а потребитель получает дешевые пельмешки и сосиски! Умрешь ты, как свинья!

- Отпусти меня, я же пошутил! - кричал Герасим. - Я никого не убивал! Просто мне эта девочка понравилась! Мы не убиваем людей!

- Оправдываться будешь в Аду! Я давно и долго слежу за работой вашего цеха! Сам не одну собачку сюда сдал! - Нимрад взял нож, приготовленный для разделки девушки, и вспорол Герасиму живот. Кишки вывалились наружу, а их хозяин заорал как поросенок на заклании.

Гале стало дурно. Вторым движением седой мужчина перерезал людоеду горло. Кровь потекла по кафельному полу в специальное ведро.

- Про кровяную колбасу он тебе не рассказывал? - спросил мститель.

- Нет! - женщину стало знобить от холода и пережитого ужаса. - Он говорил, что хозяин придет проверить!

Желудок у Гали снова вывернулся наизнанку

- Обязательно придет! - палач показал Гале парик из золотистых волос. - Эти волосы были у моей дочери! Это все, что от нее осталось! А теперь сходи в каптерку, и оденься во что-нибудь. Мне потребуется твоя помощь! И принеси водки!

В каптерке Гале стало так плохо, что она без сил упала на диван. Стыд, девичий стыд, боль и ужас стали возвращаться в ее тело, еще не поверившее в чудесное спасение.

- Хватит валяться! - спаситель заглянул в каптерку, сделал из бутылки большой глоток, остатки велел допить Гале. - Нас ждет работа!

Нимрад включил рубильник, и мясной цех ожил. Через три часа, когда от тела Герасима остались только полуфабрикаты, за окном раздался шум подъезжающей машины.

- Герасим, ты где? - директор пришел принять работу.

Вместо ответа он получил удар ломиком по голове. Галя помогла притащить грузное тело в разделочный цех.

- Что, людоед, оклемался? - Нимрад показал голову Герасима. - Это пришел к тебе ангел возмездия.

Юрий Иванович перед смертью вел себя как трус. Он рассказал все о делах мясного цеха, предлагал огромные деньги за свою жизнь, но Нимрад был непоколебим.

- Моя дочь и эта девочка, - он показал на Галю, - тоже хотели жить. А что ты с ними сделал? Ну что ж, сейчас я тебя соперирую без наркоза. Галя, помоги!

Директора опрокинули животом на стул, Нимрад вынул нож, и сел на него сверху, а Галя закрыла глаза.

Послышался вопль, переходящий тихий хрип. Когда она открыла глаза, две головы мертвыми глазами смотрели друг на друга.

Нимрад снова включил рубильник. Когда все кончилось, за окном показались первые лучи восходящего солнца.

- Девочка, возьми тут, - Нимрад протянул ей несколько зеленых бумажек, - это тебе за работу и за молчание. Твоему шефу они не понадобятся! Поезжай домой, больше тебе в этом поганом городе находиться нельзя. А мне надо эти головы передать по назначению. Пусть организаторы этого дела сильно боятся перед смертью! Это ведь шестерки, - он показал на головы. - Настоящие хозяева выше! Ну, ничего, я и до них доберусь!

В мясном фургоне лежала сумка с Галиными вещами и паспортом. Из города они выезжали на машине директора. Страх смерти постепенно начал проходить.

- Пока не объявлен розыск машины, мы будем уже далеко! - говорил Нимрад, успокаивая Галю.

В этот момент милиционер на посту ГАИ поднял жезл.

- Сиди спокойно! - Нимрад протянул права, вложив в них сто долларов.

- Счастливого пути! - сержант взял под козырек.

Они остановились на берегу небольшого озера.

- Надо вымыться, - Нимрад достал кусочек мыла. - От нас пахнет, сама знаешь, чем! Да и вода поможет тебе успокоиться.

Он оказался прав. После пережитого Галя уже никого не стеснялась и сбросила с себя одежку. "А мое тело ему нравится!" - подумала она, заметив, как Нимрад посмотрел на нее. К телу постепенно возвращалась способность чувствовать. Если в цехе перед казнью следы от порки не болели, то теперь каждая полоса начала зудеть, напоминая о том, что пришлось пережить в кабинете шефа, а промежность сладко ныла. В ней стала просыпаться женщина. Теплая вода приняла тело Гали в ласковые объятия. Рядом купался ее спаситель, хладнокровно переработавший в фарш двух человек. Нимрад был мужчиной, и голая Галя не оставила его равнодушным. Ему хотелось коснуться нежного тела, повалить на травку и оттянуться по полной программе. Когда она вылезли из воды, Галя, взглянув на спасителя, все поняла без слов.

- А что теперь? - женщина посмотрела ему в глаза. Ее взгляд говорил: "возьми меня!".

Нимраду стало понятно, что все зависит от него. Он не смог удержаться и обнял Галю. Потом, в машине, она сама опустила сидения.

- Я знаю, что мы расстаемся навсегда, но мне это надо! - попросила Галя. - Я хочу стать настоящей женщиной!

Машина долго покачивалась на рессорах. У железнодорожной станции Нимрад ее высадил.

- Если хочешь жить - молчи! - сказал он на прощание.

Как Галя добралась домой, она помнила плохо. Год Галя провела в психиатрической лечебнице и десять лет и никому ничего не рассказывала. Она до сих пор состоит на учете в психдиспансере. Очень часто по ночам ей снится мясной цех. Пельменей и мяса она до сих пор видеть не может.

Часть пятая

С Ириной, своей будущей женой, Михаил познакомился в институте. Они писали друг другу лекции под копирку, вместе ходили на зачеты и отработки. После занятий он показывал девушке любимый город, а потом укладывал в постель. Как говорится, студенческая семья. На каникулы они поехали к украинским родственникам Иринки в Тернополь.

- Имей ввиду, - рассказывала Ирина о родственниках, - моя старшая сестра немного не в себе, говоря проще, тихое помешательство. Хотя, на мой взгляд, она совершенно здорова. После приключения в городе, где из нее чуть фарш не сделали, она мяса есть не может, а главное, не употребляй при ней слово "пельмени"!

Родители Ирины встретили зятя очень радушно, правда Иринку обещали хорошенько выпороть за то, что она вышла замуж без их согласия. Но если родится мальчик, то отец, у которого получались только девочки, обещал простить.

- Ты не думай, что если выросла, так можно обходиться без родительского согласия, - строго сказал отец. - У меня в кадке с солеными арбузами розги мокнут для воспитания непослушных девиц! Катька всегда может ими поделиться!

Катьке, младшей сестренке едва исполнилось двенадцать, и поэтому в доме всегда имелся запас солененьких розог.

Услышав про розги, Ирина густо покраснела. Она никогда не рассказывала мужу, что родители частенько раскладывали сестер на широкой скамейке, которая теперь мирно стояла на кухне. От неприятных воспоминаний Ирины соски вдруг непроизвольно напрягались, а между ног стало тепло, как в тот момент, когда ей приходилось раздеваться перед отцом, чтобы лечь на родовую скамейку лицом вниз. Чем старше она становилась, тем сильнее от предвкушения порки было чувство стыда и одновременно сексуальное возбуждение.

Правда, когда просоленный ивовый прут впивался в ее тело, становилось не до эротики. Следы чесались несколько дней.

- По УЗИ у нас мальчик! - Иринка погладила растущий живот и стала обсуждать с мамой планы на ближайшее будущее.

- Какой гарный хлопчик! - сказала Галя, Ирина сестра, увидев Михаила.

- Ирка-дырка! - дразнилась Катька. - Кавун проглотила!

Отец тут же влепил Катьке подзатыльник и отправил помогать маме на кухне. Девочка, увидев, что отец отвернулся, показала всем язык и убежала. Потом был стол, украинская горилка и русская водка, правда Ира пила только лимонад: надо подумать и о ребенке. Мяса на столе не было.

- А не возьмете в город эту малявку? - спросила мама. - Помогать с малышом будет!

- А если не будет слушаться? - спросил Михаил.

- Драть! - кратко ответил папа.

После очередного стакана вкусной наливки, Михаил понес на кухню грязную посуду и разговорился с Галей. Галя села к нему на колени и, приподняв за подбородок его лицо, стала целовать в губы.

- Я к тебе ночью приду! Ирка все равно не может! А я могу!

- А вдруг она узнает? - он отвечал на ласки лаской, все более и более разгораясь, но надо было возвращаться к столу.

- Обязательно узнает! - пообещала Галя. - Если она не позволит, тогда я не приду, но она девушка современная! Ты же знаешь!

Напоминание о том, что он у Ирины не первый, было как удар по лицу. Миша спустил Галю с колен и вышел из кухни.

Вечером сестры уединились посплетничать о женских секретах.

Ирина любила читать эротические журналы, и уже успела собрать небольшую коллекцию у себя под кроватью, часть которой и привезла Гале в подарок.

Год назад Ирина узнала нечто совершенно новое, что вознесло ее сексуальную жизнь на невиданную высоту. Они снимали квартиру, а Михаил принес видак и несколько кассет, чтобы веселей проводить время между постелью и кухней. Однажды девушка собралась привести видеотеку в порядок и начала просматривать их одну за другой. Затем она делала для них наклейки и ставила на полку.

Но когда Ирина включила третью кассету, то поняла, что ее поджидал сюрприз. Это была явно видеозапись, явно не первая копия о приключениях петербургских студенток. Качество записи оставляло желать лучшего. На кассете девочки вытворяли такое... Она сидела, не в силах оторваться от экрана, в то время как камера показывала молодые тела, раздевающиеся догола. Камера задерживалась там, где это необходимо: груди, влагалище, рот, попка и т. д.

"Я бы умерла от стыда!" - подумала Ирина в первый момент. А девушка на экране совсем не стеснялась. Она ласкала свою щелку, погружала внутрь палец так, что он был весь покрыт соками. Наблюдая за этим, она почувствовала, что ее клитор набух, вылез из складки и начал пульсировать, как сумасшедший. Ирина возбудилась сильнее, чем школьница, начитавшаяся Барбары Картленд. Ей очень захотелось оказаться самой на месте девушки.

Тем временем на экране молодой человек разделся и присоединился к девушке. Его ствол был очень большим и твёрдым, длиной, наверное, сантиметров 20. Девушка выглядела очень возбуждённой. Как она ей тогда завидовала! Увидев его возбуждение, экранная дива поцеловала головку ствола. На лице мужчины можно было ясно прочесть - женщина знает своё дело! Она захватила целиком ствол и начала целовать и сосать его. В следующую секунду он не мог больше сдерживаться, и Ирина увидела, что лицо актрисы изменилось, так как она приняла залп его спермы.

От увиденного на экране она так возбудилась, что взмокли не только трусы, влага потекла и по ногам. Занятие поглотило ее полностью, Ирина почувствовала чьи-то пальцы в своих волосах. Повернув в испуге голову, она увидела, что это пришел с работы Миша. Он был голый, а его ствол был возбуждён до предела. Очевидно, что он тихо вошёл в квартиру, увидел, что происходит, и решил присоединиться к развлечению.

- Надеюсь, ты не возражаешь? - сказал он. - Ты такая вкусная, что устоять невозможно.

Ира молча поцеловала его, дав тем самым согласие. Их языки сплелись, а Ирина почувствовала, как его ствол встал по стойке "смирно". Подражая девушке с экрана, она опустилась на колени и стала целовать его. Миша запустил руки ей в волосы и, чем крепче он тянул ее за них, тем сильнее и глубже Ирина целовала его ствол. Она была на седьмом небе. Ирина почувствовала, как его ствол начинает мелко подрагивать. Ее пальцы трогали мошонку, и когда она почувствовала, что оружие у него затвердело, приготовилась к желанной развязке, но упустила момент. Вместо того чтобы все проглотить, Ирина закашлялась. Часть спермы вылилась ей на грудь.

- Это было здорово! - сказал Миша.

- Дай я вытру тебя, - он вытер капли около ее рта.

- Но я не хочу быть чистой, - запротестовала она. - Я хочу быть грязной, действительно грязной!

Он согласился оставить ее грязной и толкнул на пол. Начал водить своим стволом по ее груди, сделав соски такими твёрдыми и возбуждёнными, что ей казалось, Ирина может сразу кончить.

Затем его рука заскользила ниже, по животу, по лобку он наклонился надо ней и широко раздвинул женские ножки. На экране мужчина приступил к оральным ласкам, а Михаил, взглянув на экран, решил впервые в жизни попробовать сделать то же самое.

"Честное слово", - подумала она, вздрагивая от удовольствия, - "трахаюсь уже не первый год, но так возбудиться смогла только сейчас, глядя на то, как развлекаются институтки!"

- О, да! - застонала Ирина. - Делай, ласкай меня ещё!

- Как на экране?.. - спросил он, поднимаясь так, что его ствол коснулся женских набухших губ. Еще мгновение, и она приняла в себя его могучее оружие.

Подняв колени, она уперлась ему в зад пятками, стараясь прижать его к себе еще теснее. Он целовал ее сосок, потом с силой втянул его в себя, отчего он стал твердым и багровым. Губами он искал ее губы, а рукой грубо утешал покинутую грудь. Ирина потянулась к нему, желая ощутить его внутри себя, не в силах дальше продолжать предварительные игры. Она коснулась его мужского оружия, услышала его стон и потянула к себе, широко раскинув ноги. Он дернулся, ощутив ее губы и влагалище, и не пошел дальше, мучая ее такими же легкими касаниями. Таким толстым он у него никогда не был. Ее тело стало содрогаться, и Ирина испытала самый большой оргазм в жизни. Женские крики слились с криками на экране.

Ее Миша тяжело дышал. Теперь кончал он, и Иринка почувствовала, как его ствол начинает вздрагивать внутри нее.

Сколько часов продолжалось это неистовое безумство, Михаил не помнил, скорее всего, он уснул в ласковых объятиях. Проснулся он поздно вечером, совершенно разбитый. У него не было сил подняться на ноги. С большим трудом он сполз с кровати на пол и дошел до кухни.

- А что было потом? - спросила Галя, сгорая от любопытства.

- А ничего! Сил у нас не осталось! Мы поужинали и легли спать, а утром он решил, что никого лучше меня он не найдет и мы подали заявление.

- Слушай, - сказала Галя, - ты все равно не можешь исполнять супружеский долг, а у меня мужика нет, да и, наверное, уже не будет! Дай мне Мишку хоть на ночь попользоваться!

- Ладно, бери! - Ирина знала о донжуанских подвигах Михаила и не ревновала его. - Я не жадная, но при этом буду присутствовать.

Из-за летней жары Михаил лег спать на сеновале. Ему не спалось: впервые он лежал на сене и смотрел через окно на необычно яркие звезды. Скрипнула дверь, и в сарай вошли сразу две женщины в ночных рубашках.

Он сразу понял, что это не привидения и не русалки. Женщины сняли ночнушки и легли рядом с ним.

- Галя сказала, что ты ей очень понравился! - тихо прошептала Ирина. - Я разрешила ей лечь вместе с нами. Надеюсь, ты не против?

Иринка второй раз в жизни чуть не умерла от стыда, но Михаил все понял правильно. Правую руку он просунул меж Галиных ягодиц, и его пальцы проникли в глубину, где уже и так было горячо и влажно, потом он лег на спину. Галя уселась сверху, спиной к его лицу и начала раскачиваться. Ему было прекрасно видно, как его ствол входит в нее. Галя положила ладони ему на колени и закачалась с большей амплитудой.

Возле его рта оказалась прекрасная розочка Ирины, которую он тут же стал благодарно лизать, стараясь глубже просунуть язык во влагалище, затем отыскал клитор и с наслаждением целовал его, касаясь слегка губами. Ирина взяла себя руками за соски грудей и начала их теребить пальцами. Через несколько секунд ее соски затвердели и стали торчком. Она начала тяжело дышать, постанывая. Они кончили, причем Галя первой, но всем троим хотелось еще, а у Михаила еще оставались нерастраченные силы. Теперь они уже не спешили и стали по очереди пробовать разные позиции. Толчки были медленными, как можно дольше они наслаждались, не спеша, и продержались довольно долго.

Пробуждение было очень интересным: мужчину обнимали сразу две голые женщины: одна беременная жена, а вторая ее сестра. Как говорили в арабских сказках, он провел ночь, не идущую в счет ночей жизни.

- А я все родителям расскажу! - в окошке показалась наглая Катькина рожица. - Вот вас всех родители и высекут!

- Подожди, зачем же все рассказывать! - Ире вдруг стало стыдно своего округлившегося живота, а Галя, как была, голышом, стала пробираться к выходу. - Я тебе много игрушек из города пришлю и американские джинсы в придачу!

- А какой фирмы? - услышав о подарках, юная шантажистка потеряла бдительность и не заметила подкравшуюся Галю.

- Ай! - закричала девочка, и ее личико исчезло из окошка. Михаил успел натянуть брюки, когда Галя притащила за ухо на сеновал младшую сестренку.

- Миша, - попросила Галя. - Шантаж и провокации надо пресекать в самом начале. Ты не поможешь нам хорошенечко выпороть эту шпионку?

- Ой. Не надо! - по лицу девочки покатились огромные крупные слезы.

- А подглядывать за старшими надо? - Ирина надела рубашку и тут же схватила ребенка за другое ухо. - Это не ребенок, а ужас. Мне казалось, что она научилась говорить только для того, чтобы ябедничать. Галя, ты помнишь, сколько раз нас пороли родители по доносу этой маленькой ябеды? А ей прощалось по малолетству! Факт, надо ее самим выпороть!

- Держите ее, а я пошла за розгами! - Галя надела рубашку и вышла с сеновала.

- Не надо. Пожалуйста… - хныкала девочка.

Она поняла, что вляпалась в очень неприятную историю. Как и все девочки, она боялась порки, и всегда пыталась увильнуть от наказания. Но сейчас дело принимало очень неприятный оборот.

- Ну что, вуайеристка несчастная, готовься! - приказал Михаил, прикрывая своим телом путь к побегу.

- Пожалуйста… - Катя еще не разучилась краснеть и стала крутить кончик платья.

- Розог прибавлю, - пообещала Ирина.

Девочка вздохнула и сняла через голову платье. Лифчика по ним не было, и Михаил увидел, как напряглись ее маленькие сосочки. Так близко девочку Михаил видел впервые. Ее страх придавал какое-то милое очарование.

- И трусы тоже! - добавила Галя, вернувшаяся с двумя прутьями. С них капала вода.

Катя нерешительно схватилась руками за резинку трусов, затравленно посмотрела на Михаила, явно ища в нем защитника. Потом закрыла глаза и потянула трусики вниз.

- Так-то лучше! Подойди-ка поближе! - Михаил схватил ее за руку. На теле несчастной Катьки, выступили мурашки. - Тебе не объясняли, что подглядывать за взрослыми нельзя?

- Ложись прямо на сено! - приказала Ира. - Скамейки тут нет, да ничего, обойдемся!

Галя схватила сестру за лодыжки, а Ирина придавила ей коленями плечи, и крепко захватила кисти рук.

- Ты у нас свободен! - Ирина посмотрела на мужа и шлепнула младшую сестричку по попке.

Девочка взвизгнула и подпрыгнула, пытаясь освободиться.

- Тебе и пороть! - добавила Галя, шлепнув ее по другой половинке.

На не загоревшем под трусиками теле четко отпечатались две ладони. В ожидании порки тело девочки сжалось. Михаил лизнул воду, капавшую с прута. Она была соленой.

- Ты некогда не сек девочек? - спросила Ирина. - Бить надо одним прутом, по ягодицам, только на себя не дергай! Кожу побереги!

Михаил, отбросив все колебания, поднял прут и попробовал его в воздухе. Тело жертвы подпрыгнуло и вдруг расслабилось.

- У-у-у! Я больше не буду! - услышал он глухой голос Катьки.

Вместо ответа он опустил прут на голое тело.

- Так ее! - говорили женщины, увидев, как на белых ягодицах вспухла первая красная полоса. - Чтобы на всю жизнь запомнила. А ты, Миша, не торопись, чем наказание дольше, тем оно лучше запоминается!

Первый крик перешел в жалобные всхлипывания. Дав девочке проораться, Михаил нанес следующий удар…

- Мама! - Жертва снова дернулась и жалобно завыла. - Бо-о-ольно!

На пятом ударе Катька умудрилась вырвать одну руку и прикрыть ее попку.

- Так не пойдет! - Ирина вновь захватила ее и убрала на прежнее место. - По попке ее!

Тело подпрыгнуло от очередного удара.

- Вот так то лучше! - сказали женщины, осматривая результат воспитательной работы. - Двадцати розог как раз хватит!

"Мне шнуром доставалось гораздо сильнее!" - вспомнила Галя приключение в кабинете покойного директора.

- На первый раз ты справился очень неплохо! - сказала Ирина после двадцатого удара. - Из тебя получится хороший папа!

Катькино тело содрогалось от рыданий. Женщины отпустили ее и принялись рассматривать следы порки.

- Встань! Руки на голову! - приказал Михаил. - Или еще всыплю!

Девочка стояла перед взрослыми, пытаясь прикрыть грудки и промежность.

Он взял второй, неизрасходованный прут и стал водить им по обнаженному полудетскому телу. Катя стояла, закрыв глаза, а слезы текли по раскрасневшимся щекам. Ее плечики судорожно вздрагивали, а лобок, на котором только-только стали пробиваться волосики, и потаенная щель были красными как помидоры, зревшие на родительском огороде.

- А теперь так! - Галя внимательно посмотрела на Михаила, и увидела, что тот уже начал возбуждаться. - Сейчас наша Катька должна научиться тому, чего не умела я! Заодно и болтать родителям о порке не будет.

- Да, - подтвердила Ирина, - если родители об этом узнают - живьем с нее шкуру спустят!

Михаил лег на спину, а сестры заломили девочке назад руки, поставили ее на колени, а свободными руками взялись за Катькины ушки.

- Вот, а теперь тебе надо это поцеловать, - командовала Ирина, - и ласково обхватить губами.

Девочка дернулась, но сестры держали ее крепко и подтолкнули к Мишкиному органу. Он почувствовал, как несколько слезинок упало ему на живот. Помогая сестрам, он взял Катькину голову и притянул к себе. Девочка открыла рот, и он почувствовал прикосновение острых зубов. Ирина, внимательно глядя на реакцию мужа, принялась крутить Катьке ухо.

- Не кусай, а лижи как эскимо! - приказала она.

Сладкая пытка продолжалась долго. После бурной ночи на сеновале Михаил долго не мог кончить, и девочка умудрилась освоить еще несколько пикантных глубоких поцелуев. Освоившись с мужским членом, она отправляла его то за щеку, то глубоко заглатывала, то облизывала от основания к головке.

Наконец, Михаил дал залп из орудия. Девочка поперхнулась, закашлялась, и выплюнула все изо рта.

- Для начала неплохо! - сказала Ирина. - Но тебе надо научиться ее и проглатывать!

Сестры отпустили Катьку, она осела на сено, свернулась калачиком, ее тельце мелко вздрагивало.

- Ты все поняла? - строго спросила Галя, шлепнув ее по наказанной попке. - Поняла, что тебя ждет, если стуканешь родителям?

- У-у-у… - тихо выла Катька.

Вид измученной девочки смягчил их сердца.

- А тебе слабо поцеловать ее туда? - спросила Иринка мужа, указывая ему щель между ног плачущей сестры. - Наказали мы ее строго! Немного ласки она тоже заслужила!

- Катька, скажи честно, тебя туда мальчики целовали? - Михаил взял былинку и стал водить ею по вздрагивающему детскому телу.

- Нет, не целовали. Не надо меня! - ныла девочка, пытаясь прикрыться, почувствовав прикосновение травинки к ягодичной щели.

- Галя, ты слышишь, она опять за свое! - рассердилась Ирина, и женщины распяли сестричку на сене.

Михаил пристроился к ней между ног и стал пальчиком обследовать промежность. Катька мотала головой, пыталась вырваться, но Михаил почувствовал, как горячая щель дала первый сок, а маленький клитор выглянул наружу.

- Посмотрим, что у тебя там! - мужчина раздвинул губки и увидел девственную преграду. - Впервые вижу настоящую девочку! Ну, не бойся. Ты ею и останешься!

Он поцеловал ее в живот и стал спускаться ниже. Катя чувствовала его дыхание над своим клитором. Все ее тело протестовало против такого обращения, ей хотелось встать и убежать, но сестры держали ее крепко.

- Скажи честно, тебе же хотелось того же, что я сделал Ире? - прошептал Миша, и принялся ласкать ее клитор языком.

- Нет! Нет! Нет! Да! - Катька мотала головой и против воли почувствовала первый прилив горячей волны, не шедшей ни в какое сравнение с тем, чего она могла добиться, лаская себя под одеялом.

Девочка была уже так сильно возбуждена, что почувствовала первый оргазм только от одного мужского дыхания. Ее тельце забилось в сладких судорогах и перестало сопротивляться. Язык Михаила ласкал потаенные уголки, доставляя неизвестное доселе удовольствие. "Ради этого стоило пережить порку!" - думала девочка, расставаясь с невинным прошлым. Сестры отпустили ее руки и ноги и с интересом наблюдали за зрелищем.

- Знаешь, Галя, - сказала Иринка, любуясь пикантным зрелищем, - из нашей Катьки получится потрясающая женщина. Я больше трех раз редко могла кончить, а ты посмотри на нее!

Тонкие ножки, получив свободу, уже лежали на спине Михаила, Катькино тельце выгибалось дугой, а девочка стонала, но уже не от боли, а от удовольствия.

- Катька, меня мама просила взять тебя в город! - сказала Ирина, оттащив изнеможенную девочку от мужа. - Будешь помогать мне с ребенком и ходить в приличную школу! А если что не так…

- Накапаешь родителям - останешься в деревне навоз убирать! - уточнила Галя Катькины перспективы.

- А джинсы и игрушки я тебе все равно куплю! - пообещал Михаил.

- А что такое вуайеристка? - просила она.

Слезы у девочки давно высохли.