Игры тьмы или Гей порно ролевые игры Часть 1

ИГРЫ ТЬМЫ

Антон Лекабель

Темная сторона. Зачем нам это?

Мы познакомились в интернете.

Вернее, все проще. Она дала объявление о том, что ищет партнера для сеансовых встреч с элементами BDSM. Молодая, сексуальная послушная девочка.

- Зачем тебе это? У тебя же есть муж. С твоей внешностью, наверняка еще много мужчин.

- Адреналин. Мне не хватает чего-то такого… Некоторые занимаются экстремальным спортом. Кто-то прыгает с парашютом. Я хочу экстрима в сексе.

Какой к черту адреналин? Адреналиновая реакция пугает, делает человека жертвой, заставляет сжиматься. Именно поэтому, в силовых конфликтах адреналиновая реакция организма ведет к проигрышу. Здесь все глубже. Девочка чувствует, не осознает, но ощущает желание почувствовать силу, подчиниться ей. Она выглядит успешной, но устала брать на себя ответственность. Не удивлюсь, если все мужчины, с которыми она встречалась, были типичными слабаками, маменькиными сынками, и даже те, которые проявляли агрессию, показывали этим лишь слабость, которую могут компенсировать только перед более слабым, свой низкий уровень, отсутствие настоящего мужества, или, вернее, мужественности.

Я согласился быть ее наставником в постижении мистерий двух полюсов. Я должен открыть ей глаза на боль и наслаждение, так переплетшиеся в женской психике. Открыть ей глаза и уберечь от зла, которое может ворваться в ее мир с другим партнером.

Первый сеанс я назначил на следующий вечер.

Послушная девочка стоит на коленках.

Ее руки сжимает мокрая веревка, врезаясь в запястья. Глаза завязаны шелковой повязкой.

- Встань! - я приказываю, и мой голос звучит однозначно.

Она подымается, слегка вздрагивая.

Мои твердые и жесткие руки направляют ее к кровати. Когда колени послушной девочки упираются, я толкаю ее, и она падает лицом на шелковую простынь.

- Ты знаешь, что сейчас будет!

Я беру кожаные ремни и привязываю ее ноги к ножкам кровати. Она начинает дергаться, понимая, что бежать некуда, и из ее горла выходит хриплый стон.

Удар! Моя ладонь с громким шлепком опускается на ее ягодицу. Кружевные трусики прикрывают только верх попки и поясницу, так что для моих рук есть место разгуляться. Еще удар, и слышится томный стон. Десяток сильных шлепков, на ягодицах остаются сильные красные отметины. Руки и ноги послушной девочки напряжены до предела, но она знает, что вырваться не сможет. Она стонет, в ее голосе слышно смешение страдания и великого наслаждения.

Я снимаю свой ремень, свернув его вдвое, хлопаю себе по ладони. Девочка слышит хлопок и понимает, что сейчас придется получить заслуженное наказание и новый виток наслаждения.

От порки мой член увеличивается в размерах, а ее стоны и крики заставляют меня сдерживать прилив спермы в головку. Еще немного и я бы кончил, но мы еще не закончили урок.

Я трогаю горящие ягодицы послушной девочки и сжимаю их с неимоверной силой. Она пытается их напрячь и снова стонет, смешивая боль и наслаждение в едином порыве.

- А теперь я войду в тебя! И ты поднимешься на вершины блаженства. Я буду иметь тебя так, как никто никогда тебя до этого не имел! И ты не сможешь ничего сделать, не сможешь сопротивляться. Ты будешь только стонать! А если закричишь, то будешь снова жестоко наказана!

Проведя по напряженным ягодицам, держа член другой рукой, я срываю впивающиеся в разрез трусики. От силы моих движений на талии остается багровая ленточка покрасневшей кожи. Мой член касается жопки, вспотевшей от напряжения. Он опускается к ее влажным губкам и дразнит их. Стоны, просьбы "не надо". Но я беспощаден и резко всаживаю член глубоко, ударяя по самым глубинам матки!

Сильная дрожь пробегает по всему телу послушной девочки!

Она стонет почти непрерывно, обессиленная от экстаза наслаждения.

Я резко и сильно ввожу в нее член, ритмично и жестко. Это длится целую вечность, когда ее стоны переходят в крики "еще" и "глубже" и, наконец, превращаются в продолжительный звериный крик-стон.

Мы закончили. Я развязываю ее и ухожу. Она без сил лежит, даже не зная, кто я. Но она будет помнить меня всегда, сравнивая других мужчин со мной. И никто из них никогда не даст ей такого наслаждения как я!

День 2. Боль и наслаждение.

Я получаю большее удовольствие, вводя женщину в экстаз, давая ей спуститься до своих глубин, найти край и испытать блаженство, стоя на краю.

Как повешенный извергает семя на землю, трепеща в предсмертном страхе, сливая наслаждение с болью, так женщины, не знающие дна своей темной стороны, открывают ее моими руками, крича в непостижимом для них ранее волнении. И это позволяет нам слиться на краю тьмы.

Послушная девочка оставила мне сообщение. Я знал, что она будет ждать новой встречи с Незнакомцем, открывшим для нее Грань.

Я жду ее в номере гостиницы.

Она знает, где я. Но не знает, что ее ждет сегодня.

Дверь не заперта. Волнуясь, в предвкушении неизвестного и опасного, она открывает дверь и дрожь проходит по ее телу. Впереди темнота, символ той тьмы, которая охватит ее и унесет глубоко. Она еще не была на краю, и наша первая встреча только приоткрыла перед ней завесу темного наслаждения и почти религиозного экстаза.

Дверь захлопывается.

- Стой! Не поворачивайся.

Жесткость, граничащая с жестокостью в моем голосе, заставляет ее вздрогнуть и осознать, что обратного пути нет.

Бархатная повязка ложится ей на глаза. Я стягиваю плотно на ее затылке узел, захватывая прядь ее мягких пахнущих женской страстью волос. Первый стон. Она готова к принятию глубины.

Я прижимаю ее к себе, сильно обхватив левой рукой живот, и легонько кусаю ее шею, откинув послушные волосы.

Девочка слышит горячее дыхание, которое волнует кожу и проникает глубоко под нее, касаясь томных струн души. Мой член возбужден. Он отчетливо чувствуется ее у нее между ягодиц сквозь юбку.

- Твой страх и волнение - залог нашего соединения. Не сопротивляйся им. Подчинись!

Сдернув темную шелковую юбку, которая словно обессиленное тело упала к ее ногам, я беру ее за запястья и веду к кровати.

Шлепок по ягодицам и стон. Она научилась отпускать свой страх и принимать боль. Боль, неотъемлемую часть женского наслаждения, подчиняющую женщину грубой первобытной силе.

Двумя ремнями я привязываю ее руки к спинке кровати, и она вновь неподвижная и влажная передо мной.

- Ты ждала и боялась, ты волновалась и жаждала ощутить эту боль снова.

Шлепок по попе. Стон. Шлепок ремнем по бедрам. Она закусывает губы. Я чувствую, как напряжение проходит через ее плоть электричеством небесного масштаба.

Раздвинув ее ноги, пахнущие влагой истомы, я отодвигаю край ее трусиков, и как первый раз начинаю дразнить ее своим членом. Шлепок, поддразнивание, стон.

- Тебе страшно?

- Да.

Шлепок. Я опускаю член к ее клитору и жестко вожу по нему, вызывая сильную дрожь в ее ногах и рвение в связанных руках, которые не могут вырваться, не повинуются ее сознанию.

Еще шлепок. Ремень опускается нежно и жестко на ее бедра, обнажая нервы для восприятия темного экстаза.

По клитору течет сок, а мой член продолжает его дразнить, то поднимаясь, то опускаясь. Послушная девочка сжимает зубы и сквозь них кричит. Первая волна оргазма захватывает ее, и ноги судорожно бьются, сжимая мои бедра.

- Еще. Ты не готова к переходу.

Я слегка ввожу член в ее влагалище и оставляю там. И новая волна боли от ремня опускается на ее ягодицы. Попа сжимается и просит войти меня глубже.

Мой член дразнит ее внутри, описывая символ бесконечности, и новая волна оргазма от ног до головы набрасывается как тигр на маленькую беззащитную девочку.

- Еще не все. Твои бедра еще не посинели. На них нет знаков готовности.

Снова стон. Я начинаю жесткие, резкие движения внутри нее. Ее стоны, крик и непрекращаемая дрожь говорят, что она спустилась достаточно глубоко. Оргазм становится продолжительным.

Я проникаю в ее попу, и она снова кричит.

- Не проси, я веду тебя туда, где ты еще не была. Отдайся боли, и она перенесет тебя на пик твоего познания себя.

Пучок волос на ее затылке обвит вокруг моей ладони. Я сильно тяну ее волосы на себя, другой рукой сжимая до посинения ее попу.

Мой член внутри ее маленькой дороги к темной стороне ее Я.

Стоны, боль и наслаждение, извергающее влагу из ее промежности.

Она не в силах кричать. И только стоны из глубин ее души дают мне понять, что она на дне. Дно – это нижняя ступень темноты нашего подсознания. Это твердая опора экстатических порывов, место, где происходит чудное растворение боли и наслаждения, которые прекращают, существовать. Лишь чистое сознание, не омраченное даже светом. Ощущение своей бесконечности и вечности. Нирвана, к которой стремятся мистики, проводя жизни в поиске ее. Неземное чистейшее наслаждение, которое и наслаждением назвать нельзя, лишаясь всего, что описуемо в нашем мире.

Мы слились во тьме.

Она постигла темную сторону своей души.

Я снова ухожу, наслаждаясь даром, который я дал этой послушной незнающей себя девочке...

Игра продолжается.

День 3. Насилие.

Три уровня игры.

Я не демон и не ангел. Я проводник по тайнам души. Чтобы прийти к свету, нужно познать все три грани тьмы.

И первые два уже прошла послушная девочка. Это быстрый путь. Отличный от затяжного пути открытых школ магии. Это краткий прыжок в особый волшебный мир – по прямой, минуя углы и повороты. Но перед игрой света, она должна пройти третий уровень тьмы.

Не все люди готовы понять сладость боли, ее связь с наслаждением. Но те, кто разрывает оковы, накладываемые миром, получают доступ к высшей чувствительности, к высочайшим уровням наслаждения. Религиозные мистики использовали боль, ввергали себя в особые состояния сознания, сравнимые с оргазмическим экстазом. С давних времен в древних мистериях порка использовалась для увеличения чувствительности, которая в смешении с эротическими чувствами позволяла использовать потаенные уголки своей психики. Чувствительность для магических церемоний. Чувствительность для предсказаний у Пифий. Чувствительность для восхичения над обычным уровнем сексуальных переживаний.

Послушная девочка оставила вновь сообщение. Она готова.

Я сказал ей ждать поздно вечером на скамейке в парке. Она понимала, что даже несмотря на то, что люди в это время прохаживаются иногда в этом месте, гуляя к реке и просто так, никто не спасет ее от опасности, которая может настигнуть ее врасплох.

Никто не подойдет на помощь, кричи она во все горло.

Я подошел сзади и зажал ей ладонью рот.

- Только попробуй крикнуть. Никто тебя здесь не спасет.

Плотный шелковый шарф стянул ей рот вместо моей руки.

Я обошел скамейку, держа запястье девочки крепко сжатым.

- На этот раз ты видишь меня. А значит, есть вероятность того, что жертва не будет жить. Но ты не знаешь наверняка. И неизвестность вновь обретает над тобой силу.

Она смотрела мне в глаза, отблескивающие глухим лунным светом, который придавал волчьего гипнотизма им.

Я взял ее за волосы и сильно отклонил ее голову назад. Особое эротическое чувство объяло ее, вплеснув в сердце порцию адреналина.

- Ты ничего не знаешь наверняка. И этого не нужно знать. Ты надеешься выжить. Ты можешь думать, что сейчас умрешь. Но ты ничего не знаешь. Поймай мгновение между своими колебаниями, и оно протянется на вечность.

Я оголил ее грудь, сжал ладонью и облизал. Я чувствовал испарения ее страсти и страха, волнения и ожидания, которые испарялись на поверхность сквозь нежную кожу.

Раздвинув ноги, я опустил ее трусики. Она сидела, не сопротивляясь, словно жертвенная голубка.

И я вошел в нее без поддразниваний. Она была влажной. Она была уже готова принять в себя того, кто подарит ей новый мир ощущений. Мир, переходящий пределы боли и волнений, раскрывающий ее сознание навстречу тайне, выводящий за пределы привычного мира.

- Смотри мне в глаза. Смотри! Я вижу твой страх. А что ты видишь в моих глазах?

Я притягивал ее бедра вверх, заставляя висеть ее нежное тело, опиравшееся на руки и спинку скамейки. Попка ее постоянно сжималась, напрягалась и билась как в конвульсиях.

Она стонала, но не могла закричать. Мои движения стали резкими. Я глубоко входил в нее, чувствуя пульсации всего ее тела, которые отдавали сжатиями матки. Затем я ее перевернул на бок, держа за лодыжку одной рукой и за шею другой.

Стон и толчки. Нет, не толчки, а рывки. Я рвал ее на себя, одновременно всаживая себя в нее. Чувствуя, как влагалище обхватывает мой член. Каждое движение было полнотой экстатического блаженства. Вперед – и я чувствовал, как влажные ткани внутри нее трутся об меня, пытаясь касаться максимально полно, как рот, обсасывая конфету, пытается получить как можно больше вкуса, как можно больше ощущений и наслаждения. Назад – мой член как нежными руками влюбленной девушки удерживается силой сжатия влагалища, которое говорит: «не уходи, не бросай меня». Я направляю член немного вверх, упираясь в налитую кровью часть, которая от прикосновений разбухшей головки члена заставляет тело девочки извиваться и упираться, дрожать, дергаться и кричать.

Волна накрыла ее, и она свободной рукой притянула мои бедра к себе.

Небольшая порция шлепков по ее бедрам и ягодице. Кровь приливает к коже, возбуждая чувства. И ее чувствительность, поднятая на высоту Эвереста тьмы, готова к выплеску потаенного наружу. Экстаз, оргазм, всплеск и падение. Реальность стерта и нет ни боли, ни страха, ни опасений, ни волнений. Струи влаги извергаются из нее. Тяжело дыша, она лежит обессиленная на деревянной лавочке.

Нет ничего. Нет мира и страдания. Есть только ангелоподобный демон, проводник, ведущий ее по тайнам ее души... Доставляющий ей величайшее наслаждение.

Сумрак.

Для меня все было ясно. Три первые игры тьмы закончились для послушной девочки. И теперь должны прийти три шага света. Последний, седьмой ступенью для нее станет объединение света и тьмы, постижении вневременного блаженства, осознание иллюзии и выход в экстазе за пределы мира. Это – сумрак, или серый оттенок, смешение белого и черного… Цвет истины, сплетающей противоположности в единое целое, без разделения полюсов, без контрастов, в единстве с законом полярности.

Я сидел в полумраке, размышляя над дальнейшим общением с избранной послушной девочкой, и мне вспомнилось, как меня однажды пригласили на посвящение ведьмы.

Я облачился в темный балахон перед церемонией и две женщины в красном шелке с капюшонами, закрывающими их лица, вывели меня на лесную поляну. Шелка под светом костра дышали их телами. Языки пламени, казалось, своими отражениями лизали их бедра и ягодицы, проникая в самые сокровенные глубины.

В центре поляны был отесанный ствол дерева, на который опиралась привязанная девица. Руки ее высоко подымались над головой, примотанные несколькими слоями толстой веревки. Ее тело покрывала белая льняная ткань, скрывая юность ее форм. Полная луна выглянула из-за облаков и десяток мужчин и женщин вокруг прогудели: «Начало! ». Я подошел ближе к девушке. Она дрожала от ожидания. Руки затекли, а веревки впивались в нежную кожу, от которой исходил легкий пар на фоне прохладного вечернего воздуха. Ее темно каштановые волосы от красноты света огня казались рыжеватыми. Я скрутил их в один локон и потащил на себя, запрокидывая ее голову. Томная желанная боль, вызванная тягой к силе и освобождаемая инстинктом беззащитного котенка, заставила ее закрыть глаза от наслаждения.

- Сегодня ночь жертвоприношения. Великая богиня ждет тебя. Ты сохранила девственность для нее. Ты очищена приготовлением и церемониями. Ты – жертва.

Она вздрогнула и попыталась повернуть лицо, но моя рука крепко держала шелковистый хвост ее волос.

Мои помощницы подошли ближе, и одна из них подала жертвенный нож. Я окунул его в ледяной настой волшебных трав и подвел лезвие к горлу девушки. Она задрожала, увидев краем глаз блеск металла. Ее тело прошибло конвульсивное напряжение, словно сладостный оргазм неожиданно охватил плоть изнутри, выбиваясь наружу через кожу. Руки дернулись, но веревки их крепко удержали, врезаясь в запястья.

- Не трепещи, как лань перед закланьем. Ты сделала свой выбор, теперь его мы делаем за тебя, принося жертву.

Я провел по ее горлу холодным ножом. Девушка закричала, ее ноги судорожно напряглись и подкосились, оставив беззащитное нежное тело висеть на грубых веревках, обвивших ее светящиеся лунным светом руки.

Нож был тупой, но холод замороженных настоев обманывал девичью чувствительность, побуждая воображение принять его прикосновения за надрез.

Резким движением я сорвал державшуюся на легких узелках одежду с жертвенной девы. Она начал приходить в себя, но все еще не понимала, что с ней происходит. Казалось, что она пытается понять, в каком мире пребывает ее душа, и есть ли у нее плоть. Обнаженное белое тело, искупанное в лунном свете, выглядело мраморным. Превосходные завораживающие девичьи формы заставили бы сойти с ума от желания любого мужчину.

Я протянул руку к помощницам, и одна из них подала мне плеть. Отполированная старинная рукоять из красного орешника напоминала фаллос. Тринадцать тонких кожаных ремней свисали, смоченные в сильно пахнущем зелье. Отведя кисть в сторону, я ударил не очень сильно, но в то же время достаточно чувствительно по коже жертвенной попы. Девушка пришла в себя и попыталась встать на ноги, но они вновь подкосились. Она задрожала, опьяняемая легкой болью и приливом крови к чувствительным местам ее ягодиц. Еще одна попытка подняться далась ей с большим напряжением, но она встала на ноги. Попа напряглась, готовясь принять еще одну порцию возбуждающего прилива. Еще удар плетью. Трепет плоти, дрожь в ногах и продолжительный томный выдох, которым она позволила вырваться наружу своему смущению. Тринадцать ударов по ягодицам были символическим посвящением в боль. Позже ей расскажут, что в мире иллюзий существует только две вещи – боль и наслаждение. И они неразрывны, они правят миром, они являются двумя полюсами одного – свет и тьма, сливаются в единое в сером цвете, погружая сознание понимающего в сумрачный мир.

От шлепков нежной кожей плети попа девушки перестала быть безжизненным мрамором. Ярко розовые полосы были отчетливо видны и, озаряемые краснотой костра, казались мерцающими символами дребезжащего возбуждения плоти. Ее попа напрягалась и подрагивала, словно в предвкушении чего-то необычного, нового, что раздвинет границы ее восприятия и представлений об иллюзиях жизни. И этим новым стала сперва рукоять плети, отполированная не одним десятилетием церемоний.

Я подошел вплотную к юной жертве, слегка касаясь ее нежного тела свисающими фалдами балахона. Она закрыла глаза, протяжно выдохнула и затрепетала. Теплое гладкое дерево нежно и в то же время плотно скользнуло вдоль спины и остановилось возле ее маленького ануса. Левой рукой я погладил ее от поясницы до конца копчика, смочил пальцы в теплом густом зелье и положил их между ее бедер. Рукоятью плети я раздвинул сжатые мышцы ягодиц, а пальцами провел по половым губам. Она застонала. Я знал, что ее чувства возвышаются до грани, недостижимой многим женщинам. Она знает, и ожидает, что сила должна в нее проникнуть, подчинить ее и слиться в жертвенном экстазе. Мокрота начала выделяться, знаменуя готовность девушки принять наслаждение нового витка. И деревянный фаллос круговыми движениями, словно винт, начал впиваться в маленькую дырочку ее попы, расширяя вокруг себя сжимающееся пространство, разводя плоть, преодолевая сопротивление. Мои пальцы в это время стимулировали ее клитор. Девушка стонала. Частое прерывистое дыхание сменялось долгими выдохами. Гортань не справлялась с потоком воздуха, выдавливая стоны и мурлыкание, свойственное скорее львицам. На миг показалось, что в Жертве просыпается таившееся животное, большая сильная кошка, свою силу складывающая словно котенок перед пленяющим ее наслаждением . Когда она близка была к оргазму, я остановил стимуляцию и шлепнул ее ладонью по попе. Она вскрикнула. Лицо стало багровым от прилива крови. Погладив ее спину, трепетавшую под нежностью пальцев, я вновь опустился к ее бедрам, позволяя им расслабиться. Затем фаллос плети, проникнувший в ее анус на сантиметр, сильным движением я ввел глубже. Снова стон, граничащий с криком. Но этот крик не был крик боли, рвущейся и сопротивляющейся жертвы. Это был томный и продолжительный крик оргазмирующей женщины, когда от всплеска внутреннего переполняющего огня страсти, голос становится сильнее.

Помощницы развязали веревочный пояс, стягивавший мой балахон, и опустились рядом на колени. Мне не нужна была стимуляция, готовность моего члена для следующего этапа посвящения видна была сквозь одежду. Одна из помощниц подняла складки моей черной одежды и погладила ствол члена. Слегка помяв кожу яичек, она провела язычком вокруг головки, облизала ее полностью, смочив для вторжения в девственные врата. Вторая взяла старинную медную чашу и начала гладить бедра жертвенной красавицы.

Я подступил вплотную к привязанной девушке и ладонью обнял ее живот. Под пальцами я чувствовал пульсацию артерий. Дыхание ее было столь частым, словно она сейчас задохнется от волнения и возбуждения. Я опустил руку к ее клитору и нежно провел по нему. Внизу было совсем мокро. Эту влагу я зацепил пальцами и размазал по клитору. Она молчала, продолжая тяжело дышать. Только зубы были сжаты, и сила дыхания вырывалась через ее маленький носик.

Мой член встал на самом пороге ее девственности, и она замерла.

- Прими силу! – я сжал мышцы ягодиц и ворвался членом в ее влагалище. Ее лицо исказилось, и она закричала.

- Да!

Еще несколько резких движений по ногам потекли струйки крови. Затем кровь начала капать, и помощница в красном собрала ее в чашу для эликсира бессмертия.

Я входил и выходил под разными углами, сжимая ее соски, похлопывая по попе, стискивая бедра. Она стонала, вливаясь в высший мир безудержного экстаза. Ноги у нее слабели, она не могла стоять. Лишь веревки удерживали тело, которое содрогалось от резких толчков. Я чувствовал ее состояние, приближаясь к пику своего возбуждения. Астральный свет наполнял мои чресла, вызывая вихри возбуждения, которые передавались жертве. Наши вибрации должны совпасть в момент излияния, мы должны образовать вихрь, воронку, притягивающую силу высших слоев. Я чувствовал, что ее возбуждение выплеснулось через край, залив сознание, размазав его по краям вселенной.

Мое возбуждение питалось ее состоянием. Я продолжал вводить свой член в ее влагалище, меняя направление движения, упираясь вверх, прижимая ее вниз. Я держал ее попу своими руками, раздирая половинки, обнажая маленькую красивую дырочку ануса, в котором не так давно побывало древо плети.

Наконец я ощутил, что половая энергия заливает мое тело под завязку. Еще немного и переполненный сосуд начнет изливаться, не в силах сдержать космическое напряжение.

- Чашу, - скомандовал я и вынул свой орган из лишившейся девственности жертвы.

Помощницы поднесли чашу и начали направлять в нее мой член. Орудуя им словно поршнем, они выжали всю до остатка сперму, соединив ее с девственной кровью.

Пребывая в экстазе, я произнес заклинание превращения и размешал эликсир.

Жертву развязали. Обмочив палец в жидкости, смешанной из мужского и женского флюидов, я нарисовал на лбу у девушки знак бесконечности.

- Теперь ты ведьма, готовая принять знания, познавшая мир сумрака. Выпей эликсир и стань бессмертной.