Моя любимая бабушка. Серия: Бабушка и внук порно Часть 1

Вот прошло уже несколько недель с тех пор, как моя бабушка Ирина Анатольевна превратила меня в послушное чмо. Вся прежняя жизнь, когда я был еще гордым и, как мне казалось, сильным человеком теперь казалась просто сном. Теща за короткое время сумела выбить, даже скорее выдавить всю мою сущность и вдавить в меня совсем иную, наполненную страхом и осознанием собственной ничтожности. Ирина Анатольевна сумела довести до автоматизма мою реакцию на ее комманды. Я уже не успевал осознать поступивший приказ, а мозг давал телу комманду на его исполнение. Бабушка была довольна. У меня даже на мгновение не могла появится мысль о том, что Ирину Анатольевну можно ослушаться или хотя бы промедлить. Методика воспитания у тещи была простая и очень эффективная. Она не орала, не ругала, не психовала, она просто меня сразу наказывала. Наказывала очень жестоко. Первое время в качестве наказания применялась порка. Стоя на коленях, с крепко зажатой в могучих ляжках головой, я выслушивал обвинение и затем мои голые ягодицы принимали хлесткие удары ремнем. Я дрыгался, вопил, пытался прикрыть задницу руками, но все было бесполезно. Почти всегда заламывала мне руки за спину и, схватив меня за пальцы рук одной рукой, второй наносила удары. Сильная рука прекрасно могла удерживать обе мои руки и мне оставалось только рыдать и бесполезно сучить ножками. Так с помощью боли и унижения в меня вбивались азы послушания. Однако через некторое время Ирина Анатольевна поняла, что гораздо эффективнее в меня не вбивать новый характер, а вдавливать. И теща перешла на новый вид наказания - упаковку в ляжки. Борцовским приемом укладывала меня на лопатки, садилась мне на грудь поближе к лицу, так что мой подбородок прочно упирался ей в промежность, фиксировала мои руки, зажимая мои запястья между тыльными сторонами своих бедер и икрами и плотно, очень плотно, сдавливала ляжками мою голову. В таких случаях мои щеки всегда сворачивались ко рту и губы становились в виде восьмерки. В таком положении Ирина Анатольевна могла меня держать очень долго. Лежать в ляжках было не больно, но боль не доставляла мне таких мучений, как неподвижность. Я не знаю какая именно у меня форма клаустрофобии, но лежать, не имея возможности даже шелохнуться, было для меня настоящим кошмаром. В таком положении я был готов абослютно на все лишь бы получить для своего тела свободу движений. Меня трясло от страха, я лил слезы ручьями, я был абсолютно сломан. При этом мне велено было смотреть в глаза и я вкладывал в свой взгляд столько покорности и мольбы о пощаде, столько унижения, в надежде на прощение. Но бабаулю это только раззадоривало еще сильнее. И если терпеть боль я бы еще смог привыкнуть, то привыкнуть к упаковке в ляжки для меня невозможно. Страшнее этого только удушение жопой. Та же клаустрофобия, но при этом пуканье в нос и полный контроль над моим дыханием. Но такое наказание Ирина Анатольевна может применить только за особую провинность и то не особо этим пользуется после одного случая, как я пролежав на лопатках втиснутый лицом в тугие ягодицы и носом непосредственно в бабушкин анус, чуть не лишился рассудка.

Через какое-то время ляжки стали меня упаковывать реже и реже. Причиной тому было то, что бабаушка практически добилась того, чего хотела. Она сумела меня изменить на свой лад, переделала меня в совсем иное существо для своих забав. Я стал абсолютно послушным. Когда она по вечерам смотрела телефизор, сидя на диване и развинув свои гиганские ляжки, а я вылизывал ее потную промежность, я уже четко знал, что нельзя отводить взгляд от ее лица. Если Ирина Анатольевна мельком взглянет на меня и не увидит мой униженный преданный взгляд ей в глаза, я буду непременно наказан. Но я научился не доводить до этого. Я научился очень многому. Я стал без комманды чувствовать как нужно себя повести, как сделать что бы бабушка была довольна, как посильнее унизить себя перед ней, что бы вызвать милость. Одним словом она победила меня во всех отношениях и теперь наслаждалась результатами своей работы.