Игла Часть 1

Летнее солнце нагрело воздух, город плыл в объятиях тепла, казалось, миллионы цветов наполнили вселенную неутомимой жаждой любви. Высокая крашеная кудрявая блондинка, поцеловав пухлыми, малинового цвета губами ладонь, приложила испачканные помадой пальцы к губам пятидесятилетнего мужчины лет пятидесяти, несмотря на возраст, однако не утратившего своей спортивной формы, и от того казавшегося моложе.

– Я бы хотел повторить это, – Владимир старался прижать Стеллу сильнее к своей груди, ощутить, как бьётся её сердце в своих объятиях.

– Не выйдет, мы слишком близки, – она обволакивающе прижалась к мужчине, блудливо улыбаясь, попыталась сжать его ягодицы, прильнув к губам, слилась с ним в экстазе поцелуя.

В Концерне, так она называла организацию, её считали одной из лучших женщин-убийц. Она никогда не использовала огнестрел или нож, любимым её инструментом была маленькая короткая одноразовая игла, напоминающая булавку, только с маленьким, чёрным резиновым шариком вверху и маленькой дырочкой в кончике острия. Укол не вызывал боли, часто вообще не был заметен, а фосфорорганическое соединение, в микроскопическом количестве содержавшееся в резиновом шарике, угнетало дыхательный центр и останавливало деятельность сердца. От этого смерть наступала почти мгновенно, так быстро, что все думали: у человека произошёл инфаркт, инсульт или внезапная остановка сердца, скажем, от тромбоза лёгочной или иной артерии. На вскрытии это вещество также невозможно было опознать, поскольку к моменту аутопсии оно совершенно разлагалось в организме, не оставляя даже продуктов метаболизма. На этот раз ей предстояло «убрать» семью Сизаренко, отца и двух его взрослых сыновей, которые обитали в роскошном доме на южной стороне города. Но для того, чтобы сделать решающий укол, женщине приходилось играть роковую роль «внезапной любви». Она отлично с этим справлялась, всегда демонстрируя успешные результаты, как в одурачивании своих жертв, так и в технике совершения убийств. Даже умирая, жертва не подозревала, что отравлена каким-то изысканным и редким, до сих пор неведомым криминалистике способом.

Жилище Сизаренко оказалось большим светлым домом, полы которого, устланные дорогими персидскими коврами, наполняли пространство тишиной, уютом и какой-то тайной, которую хотели скрыть. Особое удивление Стеллы вызывала кровать – огромная тахта на ножках из красного дерева, которая могла вместить более, чем шесть человек. «Интересно, для чего такая», – думала про себя Стелла, но ответа так и не могла найти.

– Надевай, – Владимир извлёк откуда-то из глубин шкафа виниловый костюм то ли горничной, то ли официантки. Он состоял из очень короткого чёрно-зелёного платья, ярко блестевшего на солнце, маленьких чёрных трусиков, накладных четырёхконечных звёздочек для украшения сосков, перчаток, также чёрно-зелёных, чёрных туфель с высокой шнуровкой и высокими каблуками из прозрачно-зелёного пластика.

– Как ты смотришь на возможность принять участие в нашей Panties-Раrtу? – Владимир налил грейпфрутовый сок, бросил туда два кусочка льда и протянул Стелле. – Вообще-то это называется Panties-Lingerie Party, поскольку только мужчины одеты в маленькие трусы, иногда халаты, а женщины могут предстать во всей красе. У нас так принято. Когда приедут сыновья, они тебе растолкуют это.

Стелла поняла, о чём идёт речь. Хотя это и вызвало некоторое удивление, но всё же не шокировало. За всю свою короткую жизнь ей довелось очень многое повидать и всегда с честью справляться с поставленной задачей. Вообще-то она была терпимым человеком, позволяла своим жертвам и не жертвам наслаждаться на всю катушку, ибо человек сексуален, и как животное имеет право услаждать себя соответственно своим вкусам.

Двумя часами позже появились сыновья Сизаренко – Виктор и Константин в сопровождении своих блистательных накрашенных жен, как две сестры похожих одна на другую.

– Нет, мы не сёстры, – высокая шатенка Наташа, улыбаясь, неторопливо начала объяснять. – Видишь ли, у братьев одинаковые вкусы, и потому они выбрали себе почти что одинаковых подруг, то есть нас. Меня, – она опять легонько ткнула себя в центр груди, – и её, – она провела указательным пальцем по спине Саши, жены Константина, отчего та ещё более выпрямилась и, бросив слегка не то похотливый, не то презрительный взгляд на Стеллу, удалилась в одну из комнат.

– А здесь мы спим, – взяв Стеллу за руку, Наташа начала объяснять ей предназначение огромной кровати. – Братья по краям, а мы посередине. Когда Витя или Костя захочет одну из нас, он может тут же воспользоваться.

– Вот именно для этого мне и надо женщину, – Владимир положил тяжёлую, почти свинцовую, горячую руку на плечо Стеллы, вызвав в её теле приятную дрожь.

Ужин состоял из фруктов и нескольких бокалов красного вина. За столом по кругу расселись: Виктор в длинном чёрном халате, казавшаяся королевой бала Саша в корсете чёрно-фиолетового цвета, чёрных, выше колена кожаных сапогах, шляпке с длинным фиолетовым пером и чёрно-фиолетовых перчатках, Наташа в чёрно-жёлтом линжери, туфлях без каблуков, ярко-желтых перчатках и желтой круглой шапочке, Константин в длинном красном халате, Стелла в чёрно-зелёном наряде и Владимир в длинном синем халате.

По окончании трапеза начала перетекать в нечто пикантное. Владимир, посадил себе на колени Стеллу, несколько раз поцеловал в шею и, запустив руки под платье, пальцами начал гладить горячий клитор. А уже через секунду она ощутила его средний палец у себя в заднем проходе. Казалось, гибкой змеёй он продвигается всё выше и выше, шевелясь внутри и доставляя несказанное удовольствие. Стелла выгнулась, усилием воли попыталась подавить глубинный стон, но неудачно, тихое сопение вырвалось из её ноздрей наружу. Вытащив, Владимир облизнул палец и снова запустил его, на этот раз в склизкую глубину влагалища. Краем глаза Стелла увидела, что сыновья – Виктор и Константин со своими женами вытворяют то же. На другом конце стола томно стонала Саша, Наташа же, упоённая развратом, перестав стесняться, пыталась запихнуть в себя огромный и горячий член Виктора, который заполнил весь объём её рта и уходил глубоко в глотку. Не кончая, Виктор вытащил член изо рта девушки, приказал встать на колени, Саша подползла рядом, Виктор и Константин встали, и через секунду две огромные, пахучие белые струи легли на лица и тела молодых женщин, наполняя комнату ароматом похоти и страсти.

Теперь уже Владимир приказал Стелле встать на колени. Послушно повинуясь, она взяла в рот его горячий член, пахнущий страстью и нерастраченными гормонами, и принялась сосать, стараясь мышцами глотки ухватить самый его кончик, то обжимая, то расслабляя, пока не довела до взрыва. Ей показалось, что она задыхается в потоке горячей слизи, похожей на океан, который, однако, быстро обратился в тёплый ручеек, утекавший куда-то внутрь пищевода. Через секунду она ощутила, что мощные руки мужчины поднимают её куда-то вверх, к потолку. Положив Стеллу к себе на плечо, Владимир нёс её ягодицами вперёд к себе в комнату. У самых дверей Наташа и Саша, потом Виктор и Константин подарили ей четыре горячих, прочувствованных поцелуя в ягодицы, а один, неизвестно чей поцелуй, обжег её точно между половой щелью и анальным входом, доставив несказанное удовольствие.

Но надо было приступать к заданию. Захватив маленькую сумочку и уединившись в уборной, Стелла приготовила пять маленьких иголок с маленькими, чёрными шариками на обратной стороне. Четыре иглы она положила в маленькую стеклянную коробочку, которую спрятала у себя во влагалище, которое еле прикрывали чёрные стринги, пятую иглу спрятала между пальцев в кулаке.

К этому времени Владимир отдыхал уже у себя в комнате на тахте, широко раскинув руки. Стелла неслышно, совсем по-кошачьи подошла, почти подкралась к спящему мужчине, и чуть уколола его иглой в плечо. Мужчина вздрогнул, глубоко вздохнул и затих. Проверив гаснущий пульс, Стелла вышла из комнаты.

В другой комнате, более похожей на зал, на огромной тахте, точно, как их отец, широко раскинув руки крестом, в позе Христа над Рио, лежали Виктор и Константин, а сверху них, точно также раскинув руки лицом вверх – Наташа и Саша.

– Мы так отдыхаем, точнее, медитируем, – расслабленно, почти с сонною дрёмой в голосе прошептала Наташа.

– Классно вам так, – почти машинально ответила Стелла, приготовив две иглы. Почти нехотя, лёгким движением она кольнула в плечо сначала Константина, затем Виктора. Девушки, лежавшие на них, совершенно не заметили, как мужчины перестали дышать.

«Как удивительно тихо действует эта фосфороорганика», – подумала Стелла, и, приготовив ещё две иглы, быстро вскочила на тахту и уколола, словно желая показать, обоих девушек в самый центр их сосков, Наташу в правый, а Сашу в левый. При этом она надавила, специально, чтобы из озорства доставить боль. Саша пискнула, Наташа чуть застонала, но через секунду обе затихли и, сделав последний вдох, погрузились в небытие. Стелла выключила свет. Две мёртвые голые пары остались лежать в позе Христа, обласканные светом полночной луны, льющимся через незанавешенное окно белым, почти молочным потоком.

Новое задание было куда сложнее. Стелле следовало проникнуть в студенческое общежитие и ликвидировать некую Анну Волтарёву, которая жила в двести тридцать четвёртой комнате на втором этаже.

Для этой цели Стелла специально подготовила связку отмычек, длинные пинцеты для удержания игл и острый стилет, если придётся экстренно отходить.

Дверь в комнату отворилась сама, как будто её никто и никогда не закрывал. Повсюду были разбросаны тряпки, карандаши, наполовину использованные тюбики с кремом и помадой, тени для лица.

«Удивительно, в каком первозданном хаосе живёт дочка директора пивного завода, – подумала про себя Стелла, – впрочем живёт она не одна, иначе зачем тут вторая кровать? Значит, у неё есть подруга. Стоп! Подруга? Или всё же друг? –ысли бешено крутились. – Нет, скорее всего, подруга, ибо ни одной мужской шмотки в комнате нет, а такой беспорядок может быть только у молодых женщин. Тем хуже для неё, то есть, лучше для меня, – решила Стелла. – Не буду дожидаться хозяек, чтобы колоть», – Стелла надела медицинские перчатки, вытряхнув из коробочки две иглы, она сорвала с них шарики с ядом и, раздавив их между пальцами, обмазала клееподобной жидкостью иглы, которые с помощью пинцетов глубоко воткнула в мягкую ткань, которая покрывала мягкие сиденья кресел.

«Когда-нибудь на них сядут, – решила Стелла, видя, что из всех мест, где возможно сидеть, был лишь стул, не считая кроватей. – Они точно сидят на креслах, смотря телевизор, поэтому от острых иголок им не уйти», – успокоила себя Стелла, выходя из номера.

– Надя! Он обязательно сегодня придёт, – высокая девушка с золотыми волосами вошла внутрь незапертого жилья, держа за руку шатенку с косичкой «конский хвостик», одетую в маленькие джинсовые шорты, из которых блудливо выступали загорелые половинки упругих ягодиц. – Переодевайся же скорее!

– Обойдусь! Я и так секси, кроме того, это твой праздник, твой день, и он к тебе идёт.

– Да, – согласилась Аня, – ты и так секси, только смотри, не соблазни, а я переоденусь.

Сбросив обтягивающий синий костюм, белый лифчик и широкие трусы-брифы, девушка натянула на себя маленькие тёмно-красные стринги и сверху них длинное, почти до пола, бордовое платье с высоким разрезом, чуть не до пояса, бесстыже открывавшим красоту её стройной фигуры. Потом, чуть подумав, подкрасила губы, у зеркала приклеила большие чёрные накладные ресницы, подвела глаза карандашом, надела на себя ошейник с розой, шляпку, наподобие тех, что носили в начале двадцатого века, и, наконец, украсила свои руки длинными чёрными полупрозрачными перчатками в сетку.

– Анюта, да ты как принцесса сегодня!

– Ну, не скажи…

– Да ты хоть ресницы себе приклей, макияж наведи.

– Ладно, – Надежда принялась за работу, а Анна тем временем села на кресло и, ощутив лёгкий укол, провалилась в глубокий сон.

– Анюта! Ты чего! Очнись! Анюта! Анюта! – Надя начала бить подругу по щекам, не догадываясь, что та уже мертва.

Схватив мобильник, девушка набрала номер Скорой и села на другое кресло, чуть почесав нижнюю часть левой ягодицы, не закрытую материалом коротких шорт. На другом конце, наконец, ответил ленивый женский голос,

– Алё, Скорая слушает.

Ответить и вообще сделать хоть один вдох у девушки не оказалось сил, выронив мобильник из рук и опустив голову себе на грудь и чуть набок, она застыла в кресле.

Через пятнадцать минут дверь в номер открыл молодой человек. Две стройные девушки почти небесной красоты, одна в очень коротких шортах, другая в бордовом платье с высоким разрезом спали в креслах, широко, соблазнительно раскинув загорелые ноги. Спали, к сожалению, вечным сном…

Задание прошло благополучно, причиной смерти девушек признали пищевое отравление ботулиническим токсином. Уголовное дело так и не было возбуждено, но самое главное, директор нужного завода оказался лишён наследницы, а это означало, что с ним самим можно было проводить надлежащие меры, включая и его ликвидацию.

Следующее задание, казалось, было совсем обычным. Требовалось устранить свидетеля, но так, чтобы его смерть выглядела вполне естественно и логично. Жертвой должен был стать некий писатель и журналист, толстоватый пьяница по имени Фёдор Авдеев. Знакомство прошло на ура. Уже к пяти часам вечера пропитый журналюга по кличке Авдей, любовно данной коллегами за строптивое и любознательное до наглости нутро, во всю мощь без презерватива шпарил молодую женщину то в одно, то в другое отверстие, наполняя воздух запахом густой малафьи и пивной отрыжки. Это не очень нравилось Стелле, но, как профи по своей части, она привыкла ко всему и потому была терпеливо толерантна к особенностям своей будущей жертвы.

Тем не менее, Стелла решила действовать сразу и наверняка. Единственное, что мешало ей – мощные объятия Авдея, не отпускавшего её даже в туалет. В конце концов, оба покрылись потом, она от удовольствия и страсти, он от накала вспыхнувшей любви. В конце концов, ей удалось отлучиться в ванную, где девушка подготовила, как всегда, свой смертоносный сюрприз, спрятала его между пальцами. Потом вошла в комнату, с разбегу прыгнула на член Авдея, от чего внутри её тела чавкнуло что-то скользкое и смачное, и дотронулась иглой до того места, где шея соединяется с головой.

Авдей даже не дрогнул, напротив, ей показалось, что ничего и не произошло. Мужчина, как ни в чём не бывало, могучим горячим членом продолжал мутузить её нутро, причём каждый удар становился всё сильнее и сильнее, пока мягкое удовольствие наполняло её теплом. Внезапно пальцы Авдея сжали её глотку, сначала слабо, почти играючи, потом всё мощнее и безжалостней.

«Неужели мне суждено умереть вот так, на члене своей жертвы? » – подумала она, но позвонки на шее хрустнули, и Стелла нырнула в приятную мглу вечности и вечной любви.

– Уф! – произнёс Авдей, целуя и гладя мёртвую, голую, но до сих пор необоримо желанную молодую женщину, всё ещё сидящую у него на члене, потом обнял её погрузился в вечную прекрасную даль.

Никто не понял, что произошло, их хоронили вместе, в одном большом гробу, одном на двоих, а после кремации их пепел смешали.

– Умереть от руки любимой и продолжать любить, – часто говаривал покойный Авдей, – не так уж плохо, ведь палач и жертва, так же как секс и смерть, по сути своей есть одно.