Моника Глава 27

По приезде домой я прежде всего отчитался Госпоже о результатах поездки

– Всё уже совершенно ясно, – резюмировал я свой рассказ, – данных достаточно для того, чтобы Риген оказался там же, где сейчас Финнеган.

Госпожа смотрела опять-таки сквозь меня, лицо её было бесстрастно. Какое-то время она молчала, видимо собираясь с мыслями.

– Ну что ж, – сказала она наконец, – если всё выяснено, то доводи дело до конца. К кому ты сейчас должен поехать?

– К Уилкинсону, Госпожа. Я уверен, он ждёт с нетерпением. Хотя я звонил ему ещё из Брикмилла.

– Хорошо, поезжай.

С этими словами Госпожа резко встала и, ничего больше не сказав, вышла из комнаты. Я в некоторой растерянности остался стоять на коленях перед пустым креслом. Что-то явно было не так. До недавнего времени я абсолютно был уверен, что Госпожа будет очень рада моим успехам в этом деле. Но ничего похожего я сейчас не видел. Впечатление было такое, что она не только не рада, но даже расстроена. Обычно она в этих случаях говорила: «Желаю тебе удачи» или что-нибудь в этом роде. Сейчас она этого не сказала.

Я продолжал размышлять. И чем дальше, тем больше во мне крепло решение выяснить всё же в чём дело. Но как я мог это сделать в своём положении раба? Я взглянул на стенные часы. Через полчаса я должен быть в офисе Уилкинсона, размышлять уже было некогда. И я поехал, продолжая всё же прокручивать в уме различные варианты. Я ловил себя на том, что не смогу довести это дело до конца, если не выясню, в чём причина беспокойства Госпожи. И я должен был найти способ это выяснить. И тогда во мне стала зреть мысль о возможности бунта. Никогда мне она даже в голову не приходила. Бунт, неповиновение Госпоже для меня было так же невозможно, как дышать без воздуха. Но сейчас мне стало казаться, что это единственная возможность. Правда, можно было бы попробовать ещё умолить Госпожу открыть мне, в чём дело. Но я почти уверен был, что это ни к чему не приведёт. Тем не менее использовать этот шанс я был обязан.

Когда я вошёл к Уилкинсону, он сидел за столом, где были разложены документы.

– Привезли? – спросил он меня так, как будто я лишь минуту назад вышел из этой комнаты.

– Да, – сказал я и, вытащив из кейса папку, положил её на тот же стол. Он открыл её и жадно начал просматривать.

– А что со счетами от компании Гринвуда? – спросил он, не отрываясь от документов.

– Я думаю, эти данные уже давно у мистера Фишера, – сказал я. Действительно, этими счетами занимался Грег.

– Позвоните ему.

Я набрал номер своей конторы. Трубку взяла Шейла.

– Алло, Шейла, это Карсон.

– Здравствуйте, шеф. Как съездили?

– Прекрасно. Грег там?

– Нет, он ещё не приехал.

– Чёрт.

Я бросил трубку и набрал номер его мобильника. Но Грег будто бы решил отомстить мне за то, что я не так давно не реагировал на его звонок (когда на коленях стоял по приказанию Госпожи). Никто не отвечал.

– Чёрт, – прорычал я снова, – бросил он что ли где-то свою дребезжалку?

Меня всегда раздражал звук звонка мобильника Грега. Тем более, что звонил он весьма часто. А вот когда он действительно оказался нужен, его нет.

Уилкинсон закончил просматривать брикмиллские документы.

– Здесь всё ясно, - сказал он. – Доставайте где хотите своего сотрудника, Карсон, и закрываем это дело.

Я позвонил Грегу домой. Но там тоже никто не отвечал. Я простился с Уилкинсоном и поехал к себе в офис. Меня встретила Шейла.

– Где Грег? – спросил я нервно.

– Не знаю, шеф.

– Что за глупости? Куда он мог деться? Он давно должен был быть на работе.

Без Грега толком работать всё равно было нельзя. Поэтому я сказал Шейле:

– Слушай, если этот прохиндей появится, пусть немедленно мне позвонит. Он что, хочет, чтобы его уволили?

– Хорошо, шеф, – бодро ответила Шейла, - а Вы что, уходите.

– Да, я буду дома. Если что, звони.

Я действительно хотел воспользоваться полученным тайм-аутом, чтобы попытаться решить беспокоящую меня проблему. Через некоторое время я уже был дома. Госпожи дома не было. У меня была мысль поехать к ней на работу, но я её отбросил. Слишком ответственным был предстоящий мне разговор, чтобы его можно было вести между делом на работе. К тому же, насколько я знал, она не должна была сегодня надолго задержаться. И верно, вскоре послышался звук открываемой двери. Я, уже в своей «домашней форме» поспешил в прихожую и опустился на колени. Войдя, Госпожа удивлённо посмотрела на меня.

– Ты уже дома?

– Да, Госпожа. Выдалось несколько свободных часов.

Она села на стул, и я стал разувать её. Поцеловал снятые с её ног туфельки. После душа и обеда я наконец решился приступить к волнующему разговору. Ударом лба об пол я испросил разрешения говорить. Госпожа, сидевшая в кресле и читавшая журнал, недовольно взглянула на меня. Я видел, что ей хочется отдохнуть, а не утомлять себя беседой с рабом.

– Что тебе? – спросила она.

– Госпожа, – начал я робко, – мне очень, очень нужно поговорить с Вами. Для меня это очень важно.

Она отложила журнал.

– Слушаю тебя.

Я облизал внезапно пересохшие губы. Затем, собравшись с мыслями, начал:

– Вы знаете, Госпожа, что я сейчас занимаюсь очень ответственным и важным делом. Мне оказали большую честь тем, что доверили его. И от того, как я его выполню, зависит очень многое. И в том числе в смысле моего роста как специалиста, реноме и прочего.

– Да, я знаю это, – сказала Госпожа, - и я вовсе не препятствую тебе этим делом заниматься. Ты же ездил в Брикмилл. Я разве запретила тебе?

– Нет, конечно же нет, Госпожа.

– Тогда в чём же дело?

– Госпожа… простите меня… но мне кажется, что Вас что-то беспокоит. Я подумал, что это может быть в связи с этим делом. Или с чем-то другим?

– Раб, – резко сказала Госпожа, – я ведь тебе уже говорила, что я абсолютно спокойна. Как же ты смеешь мне задавать снова этот вопрос?

– Я осмеливаюсь на это, Госпожа, поскольку мне кажется, что Вы не рады, что я занимаюсь этим делом. Когда у меня было похожее дело Финнегана, Ваши реакции на него были совсем иными. И я не могу эффективно вести это дело, когда вижу, что оно не по душе Вам.

– Ах вот что ты себе позволяешь, - ледяным на этот раз тоном сказала Госпожа, – я заставлю тебя очень сильно об этом пожалеть. Встать, скотина!

Комок подступил у меня к горлу. Но ослушаться я не мог и встал. И увидел, что у Госпожи в руках пульт управления электрическим девайсом. Нажатие на кнопку, и сильный разряд по моим гениталиям бросил меня на пол. Я взвыл от боли.

– Встать! – гневно крикнула Госпожа. С трудом я поднялся на ноги, и немедленно был вновь брошен на пол сильным ударом тока. И так продолжалось несколько раз. Пока наконец я уже совершенно измученный не смог подняться. Госпожа встала и, наклонившись ко мне, взяла меня за волосы и сильно встряхнула.

– А теперь, раб, – сказала она, – я предоставлю тебе время хорошо подумать над своим поведением. Марш в клетку. На четвереньках!

И она взяла плеть. Подгоняемый её жестокими ударами по голой спине, я пополз на четвереньках в хорошо знакомую мне клетку. Но не тяжесть наказания мучила меня, а безысходность от отказа Госпожи быть откровенной со мной.

Замок клетки защёлкнулся после того, как Госпожа пинками и ударами плети загнала меня в неё. Свет погас, и я остался наедине со своими тяжёлыми мыслями. Как же быть? Что делать? И как мне теперь ответить Грегу, если он позвонит? Госпожа была неумолима.

Свет зажёгся лишь часа через три. Госпожа вошла и открыла дверь клетки.

– Выходи.

Я со стонами выполз из клетки. Госпожа взяла меня за волосы и ударила по щеке.

– Ты подумал над своим поведением?

– Да, Госпожа, – всхлипнул я.

– И к какому же выводу ты пришёл?

Я не сразу ответил. Видя мои колебания, Госпожа влепила мне ещё одну пощёчину.

– Я жду, раб.

И я решился.

– Я иначе не мог поступить, Госпожа. Я должен знать, в чём дело.

Эти мои слова фактически означали отказ от повиновения Госпоже. Впервые за всё время моего рабства.